Love Bond

Позже, когда они проснулись, уже наступило время завтрака, а их животы были покрыты высохшей спермой. — Ммм… нужно присоединиться к остальным и поесть, — пробормотал Агрон, его конечности отяжелели от насыщения. Назир сел, очищая свой живот и живот Агрона, стоя во всём своём обнажённом великолепии, осторожно потягиваясь, прежде чем натянуть сублигарию и остальную одежду. — Уверен, тебе есть о чём поговорить со Спартаком, а мне с Невией. Агрон кивнул и притянул его к себе для ещё одного короткого поцелуя, прежде чем надеть свою сублигарию и присоединиться к мужчинам во дворе. — Спартак, — ухмыльнулся он, и фракиец заметил лёгкость в его походке и довольное выражение лица. Сириец был полностью здоров, и его собственная улыбка появилась в ответ. — Агрон, нам нужно многое обсудить, — кивнул Спартак и жестом пригласил его присесть. Германец кивнул. — У нас есть два дня на подготовку. Пока мы говорим, три корабля направляются в порт Неаполя. Один полон рабов из Финикии, другой из Галлии, который, скорее всего, перевозит больше женщин. Последний из-за Рейна с людьми из моего племени, корабль, заполненный сильными воинами и парой женщин, захваченных в плен в деревне неподалёку от того места, где я вырос, — сообщил он Спартаку, набив рот мясом кабана. Спартак кивнул. — К тому времени Крикс уже будет достаточно здоров, чтобы присоединиться к нам. Это будет быстрая вылазка, если мы представимся опытными перекупщиками. Ты несомненно преуспел, — он хлопнул германца по плечу. Агрон кивнул и некоторое время они ели молча, понимая, насколько усилит их положение новое количество бойцов. Назир отправился на поиски Невии, относя ей несколько лучших кусков кабанятины, которые ему только удалось взять. — Тебе необходимо пополнить силы, — улыбнулся он. — Я бы принёс тебе сердце, а вместе с ним и самую лучшую пищу, но твой галл уже сделал это за меня. Невия улыбнулась. — Благодарю, — она взяла мясо, и они присели рядом, чтобы отобедать, когда её улыбка внезапно изменилась. — Твоя кожа просто сияет. Такую я видела только у мужчин после удовлетворения их страстей, — заметила она, ожидая, что на это ответит её сирийский брат. Он мягко улыбнулся. — Хотел бы и я увидеть твою сияющую кожу в ближайшие недели. Она кивнула. — Спасибо, я тоже этого желаю. Значит, ты поговорил со своим германцем? — спросила она, намекая на их предыдущий разговор. — Именно так я и сделал. Как только ты поговоришь с Криксом, взглянешь в лицо тому, что тебя пугает, позовёшь его по имени, и ты будешь вознаграждена, — его улыбка приобрела коварный характер. — И я уверен, что твой галл лучше всех знает, как удовлетворить женщину, — усмехнулся он. Лёгкий румянец окрасил щёки Невии. — Германская манера выражаться смешивается с твоей собственной, — она мягко улыбнулась. — И всё же это благословение — не видеть теней в твоих глазах. Был ли он таким нежным, как я предполагала? — спросила Невия. — Был, а теперь позволь мне не находить тени в твоём взгляде, доверься Криксу, как я доверился Агрону, — именно на этих словах Агрон подошёл к ним. Он улыбнулся своему возлюбленному и женщине, сидевшей рядом с ним. — Я отвлёк вас от важного разговора? — спросил он. — Вовсе нет, мы просто обсуждали события последних нескольких часов и то, что её галлу можно доверять. Агрон усмехнулся, но его усмешка быстро превратилась в ласковую улыбку, обращённую к Невии. — Да хранят меня Боги, за то, что я согласен и восхваляю любовь галла к тебе, — он покачал головой. — И всё же его любовь к тебе неоспорима. Ты и твоё счастье — вот его единственная цель, — продолжил Агрон. — Я хочу поговорить с ним, прежде чем вернуться в наши покои. — Он пойдёт с тобой? — в глазах Назира виделось разочарование. Агрон обхватил его щёку ладонью. — Оставь огонь там, где он необходим. Скоро ты будешь сражаться рядом со мной, — тихо сказал Агрон, прежде чем войти в покои, которые занимали галл и его женщина. Назир зашипел ему в спину: — Невия, мы станем могучими воинами, и нас больше никогда не оставят позади. Она кивнула. — Никто больше не прикоснётся к нам против нашей воли. И наши мечи будут свирепее, чем у любого воина. Они согласились с пламенными словами, которыми обменялись, прежде чем Агрон вышел из-за занавеса с раздражённо сжатыми губами. — Боюсь, наши мужчины никогда не придут к единому мнению, — вздохнул Назир. Невия грустно улыбнулась. — Таков путь общения людей разного происхождения. Не волнуйся, возможно, когда-нибудь они сойдутся в едином мнении. Их раны от предательств и недоверия ещё слишком свежи, — она встала и ушла в комнату, оставив сирийца со своим мужчиной. — Что же такого сказал Крикс, что так сильно тебя разозлило? — спросил Назир. Агрон покачал головой. — Это не имеет значения. Идём, пора спать. Завтра потренируемся вместе, — он улыбнулся своему возлюбленному и притянул его к себе, обняв за плечи. — Неужели вы не сошлись во мнении из-за миссии в порту, чтобы освободить людей? — спросил Назир. — Мы отправимся через два дня, когда прибудет корабль. Необходимо подождать, пока мы не разузнаем детали вроде численности и силы. — Значит, если я хорошо покажу себя на тренировке, то смогу присоединиться к вам? — с надеждой сказал он. Агрон задёрнул занавес в их комнате. — Почему ты так хочешь пойти с нами? — спросил он. — Пойдут совсем немногие, нам необходимо быть быстрыми и смертоносными. Разве я попрошу многого, если попрошу тебя остаться здесь, защищать наш храм и поприветствовать нас, когда мы вернёмся? — Я хочу заслужить репутацию, — объяснил Назир. — Это дело разожгло во мне пламя, подогреваемое моими чувствами к тебе. Агрон сердечно обнял его. — Завтра мы посмотрим, как пройдёт тренировка, и я поговорю со Спартаком. Его слова будут окончательным решением, — он поддался своему возлюбленному и его требованиям. Тот широко улыбнулся, обнимая любимого. — Спасибо!!! Агрон усмехнулся. — Попридержи свою радость, я лишь обещаю поговорить со Спартаком, а он вполне может решить, что четверо лучше, чем пять, — сказал он, но рук не разжал. — И всё же возможность, что всё пройдёт гладко сильно поднимает настроение! А мы можем потренироваться сейчас? Боюсь, что уснуть теперь не смогу, — Назир улыбнулся, покрывая поцелуями шею и плечи Агрона. Германец застонал. — Ты просишь спарринг, но твои губы умоляют меня остаться здесь. Выбери что-то одно, — усмехнулся он. — Я буду тренироваться, а свои губы можешь предложить песку, на который ты падёшь, — улыбнулся Назир. — Как пожелаешь, — Агрон шлёпнул юношу по заднице, прежде чем они вышли во двор с мечами наготове. Назир зашипел. — Я заставлю тебя заплатить за этот жест. Агрон усмехнулся. — Подкрепи слова действиями, — сказал он, и они приступили, быстро вскочив на ноги и встретившись в битве деревянными мечами. Назир был менее проворен из-за своего ранения, но тем не менее умел. Агрон оценивающе кивнул. — Ты хорошо двигаешься, несмотря на травму, — прокомментировал он, прежде чем броситься в атаку, на этот раз прикладывая больше сил, чтобы напрячь мышцы юноши. Поначалу Назир в основном защищался, выискивая слабые места. Он зарабатывал преимущество ловкими движениями ног, в конечном итоге сбив Агрона с ног, и набросился на него со всей скоростью, что закончилось прижатым к шее Агрона кончиком деревянного меча. Агрон лишь ухмыльнулся и приставил собственный меч к животу возлюбленного, прямо над раной, не причинив время нежной плоти. — Ты можешь забрать мою жизнь, но я возьму тебя с собой. — Так я и сделал бы, если бы битва была с таким намерением, — ухмыльнулся Назир. — Но всё же ты почувствовал вкус песка. Агрон усмехнулся. — Я мог бы воспользоваться преимуществом и раньше, но мне хотелось увидеть твою тактику. Нападай, — сказал он и сел, на мгновение их торсы прижались друг к другу. Назир ухмыльнулся и мгновенно вскочил на ноги. Агрон последовал за ним, дав ему достаточно времени, чтобы занять позицию, прежде чем он снова пустит в ход всю мощь своей атаки. Мастерство Назира росло с каждым днём, но у Агрона было два преимущества: выносливость и физическая сила. Его удары сыпались градом, тяжёлые и мощные, пока он не сделал поворот, шлёпнув юношу по заднице, и не сделал подсечку, заставив его упасть на живот. Он усмехнулся и прижал острие меча к затылку своего возлюбленного. — Что ты там говорил насчёт песка? — спросил он. Тяжёлое падение заставило Назира вздрогнуть, когда он упал прямиком на свою рану. — Ты совершаешь полноценную атаку на того, кто ещё не полностью обучен, — выдохнул он. Агрон развернул его и потянул вверх, его пальцы коснулись раны, когда он увидел, как его возлюбленный поморщился ранее. — Ты стал слишком самоуверенным, повалившись в песке. Хотя гордость за свои достижения естественная, не стоит недооценивать своего противника. Я твой любовник и беспокоюсь о твоей всё ещё не зажившей ране, но я не перестану тебя провоцировать. Назир усмехнулся и быстро поцеловал его. — Ещё раз, — улыбнулся он. Агрон усмехнулся и занял позицию, позволив сирийцу атаковать. В течение нескольких часов оба валялись в песке и тренировались, пока мышцы не начали уставать. Назир демонстрировал всё больше и больше собственного стиля боя с быстротой, безупречной работой ног и вниманием к окружению, он научился использовать амбициозные атаки, полностью используя пространство, стены, чтобы отскочить, ускоряя атаку, избегая другой, перевернувшись назад только для того, чтобы быстро восстановить равновесие и атаковать. Агрону пришёлся по душе этот вызов. Хотя его рост и вес не позволяли ему быть столь же смертоносным, как Назир, он был обучен быть быстрым и бескомпромиссным в своих атаках. Их боевые стили, когда они объединялись, создавали идеальную пару воинов для любой запланированной атаки. — Надо бы как-нибудь попробовать тренироваться парами, мы бы многих убили, — тяжело дыша проговорил Назир, сидя в тени в объятиях Агрона. Агрон поцеловал его в висок. — Я бы не хотел, чтобы ты находился ещё где-то кроме как рядом со мной во время сражений. — Тогда нам стоит так потренироваться, — Назир поднялся. — Невия, Крикс, не хотите провести спарринг с нами? — предложил он, надеясь, что этот поединок сможет поуменьшить неприязнь между германцами и галлами. Ночи становились всё темнее с каждым часом, но их дуэт становился таким же беспокойным, как и они. Галл посмотрел на германца. — Готов наесться песка? — хрипло спросил он, его раны практически зажили. Агрон фыркнул. — Спрашивает говноед. Давайте сразимся парами. Навыки Невии становятся достойными восхищения. Давайте же подвергнем их испытанию, — сказал он, когда они парами встали друг напротив друга. Назир прошептал: — Позволь мне использовать тебя, как трамплин для первой атаки на Крикса, он не будет ожидать этого от первого хода, Крикс обладает большой выносливостью, мы должны измотать его таким двойным фокусом. Агрон поцеловал его в губы. — Отличная мысль, — бой начался, Агрон подбросил Назира прямиком на Крикса, который инстинктивно отступил назад, Назир нацелился ногами в грудь Крикса, сбив его на землю, Назир тоже упал, перекатываясь, чтобы смягчить падение, оставив следующих ход на Агрона. Тот сразу же быстро атаковал, уклонившись от атаки Невии, он подтянул Крикса вперёд, оставив Невию открытой для атаки Назира, позволяя галлу нападать сбоку, перекатившись вниз, и целясь в колени, чтобы сбить с ног. Поначалу они сражались, сосредоточившись на Криксе, изматывая его, а затем нападая на Невию, как и планировалось. В то время, как Крикс привык сражаться один с двумя противниками, германец и его юноша, казалось, действовали словно тени друг друга, а его сила ослабевала. Агрон нанёс удар рукоятью меча в челюсть галла и тот рухнул на песок. Назир набросился на него в своём типичном стиле, оседлав, и приставил меч к горлу, прижав коленом руку, держащую оружие. Агрон закончил с Невией также быстро. Германец улыбнулся женщине, которая кивнула, и легко помог подняться с песка. — Твоя техника лучше с каждым днём, Невия, твой галл хорошо тебя учит, — улыбнулся он. Она вернула ему улыбку, прежде чем потянулась к своему возлюбленному. Назир скатился с мужчины и встал, обнимая Агрона в знак поздравления. Он был взволнован тем, что непобедимый галл пал от его рук, ну его и Агрона. Агрон усмехнулся и обнял его в ответ, прежде чем помочь Криксу подняться на ноги, который, как ни странно, принял этот жест. — Ты хорошо выдрессировал щенка, брат, — улыбнулся галл. Агрон усмехнулся. — Назови его так ещё раз, и Боги больше никогда не будут благосклонны к тебе, когда он окажется на расстоянии вытянутой руки. Они рассмеялись и обхватили друг друга за предплечья, впервые радуясь общему удовольствию. — Может, завтра мы продолжим тренироваться парами? — спросил он. Невия улыбнулась. — Благодарю. Это предложение мне нравится. Спокойной ночи, — и они отправились к себе. Назир усмехнулся и повернулся лицом к Спартаку. Фракиец хлопнул его по плечу. — Демонстрация, достойная внимания, — признал он. Агрон подошёл и встал рядом со своим возлюбленным, небрежно положив локоть на плечо юноши в знак близости. — Агрон упоминал о моём намерении присоединиться к вам завтра для помощи? — спросил он. Спартак кивнул. — Так и есть. Почему ты так сильно желаешь участвовать в этой миссии? — спросил он. Сириец покушался на его жизнь, но этот поступок был забыт после наблюдения за тем, как он греется в лучах свободы под опекой германца. — Я хочу помочь и хотел бы быть рядом с Агроном, — сказал он, и в его глазах вспыхнул огонь. Спартак посмотрел на своего заместителя, который позволил себе усмехнуться, гордясь огнём, пылающим в груди своего возлюбленного. — А твоя рана? — спросил он. Агрон усмехнулся. — Сегодня он доказал, что она выдержит многократное напряжение. Спартак улыбнулся, что в его случае было почти так же хорошо, как смех от всей души. — Очень хорошо. Я согласен, твоя быстрота может оказаться полезной. Но я хочу, чтобы ты был рядом с Агроном и со мной, пока мы будем в городе, — сказал он, прежде чем повернуться. Назир издал возбуждённый смешок, прыгнув в объятия Агрона, его ноги быстро обвились вокруг тела мужчины. Агрон крепко держал его и легко нёс вверх по лестнице храма к их комнате. — Хватит на сегодня тренировок. Тебе стоит отдохнуть, чтобы завтра тренироваться ещё усерднее, — он улыбнулся, и возбуждение в глазах его возлюбленного заставило юношу умоляюще вспыхнуть. Назир ухмыльнулся, уткнувшись носом в шею мужчины одновременно с волнением и любовью. Агрон шагнул за занавес их комнаты и позволил сирийцу соскользнуть вниз по своему телу, пока тот твёрдо не встал на ноги, начав снимать свою одежду перед сном. Назир легко откинулся, вытянувшись на кровати. Вскоре к нему присоединился Агрон, который лёг позади него, прижавшись к стене, и сильным рывком прижал чужую спину к груди, прикусывая тёмную кожу на плече Назира. Назир тихо усмехнулся. — Ты обращаешься со мной, как с мясной отбивной. Агрон усмехнулся ему в шею. — Как будто я стал бы так поступать. Я едва сдерживался, чтобы не отказать себе в близости твоего тела, — прорычал он и накрыл их нижние половины тела одеялом, чтобы укрыться от прохладного осеннего воздуха. — Скажи что-нибудь на своём родном языке, — улыбнулся Назир, перекатываясь на спину. — Die Götter sind ghädig für die Zusendung meinem Weg, — прошептал Агрон в его волосы. Назир вздрогнул. — Что это значит? — тихо спросил он. — Боги были милостивы, когда послали тебя ко мне… — ответил Агрон, когда его рука скользнула по груди сирийца прямо к шее. Сердце Назира учащённо билось в груди. — Это я благословен, — ответил он по-арабски. — Ты помнишь свой родной язык… я не знаю его… — ответил Агрон, чувствуя, как учащается пульс под его пальцами. — Конечно я помню его, это язык, с которым я был рождён, язык, на котором я всё ещё думаю. — Произнеси моё имя на диалекте твоего народа, — прошептал Агрон ему на ухо, когда его зубы коснулись кожи во впадинке под ним. — Агрон, — прошептал он, и буква «р» прокатилась по языку. — Назир, — ответил Агрон, резко выговаривая буквы «з» и «р», и его голос стал намного глубже и грубее, когда он заговорил на своём языке. Назир тихо вздохнул, услышав своё имя, произнесённое таким образом. Агрон прижал его к себе и запечатлел на его губах глубокий поцелуй, говорящий о любви и страсти. — Как твоё имя произносится на твоём языке? — Агрун, — прошептал германец ему в губы. — Нахзийр, — сказал Назир с тем же раскатистым «р», что и раньше. Германец повторил слово, перекатывая букву «р» ради удовольствия своего возлюбленного. — Агрун, — повторил Назир. — Теперь мы впервые поздоровались должным образом, — улыбнулся он в губы мужчины. Агрон усмехнулся. — Давай и будем так думать. Закроем глаза, завтра нас ждёт долгий день, Нахзийр. — Ещё одно, ещё, — с усмешкой настаивал Назир. Агрон улыбнулся. — Ещё одно что? Не говори загадками, — усмехнулся он. — Скажи «к черту Богов» на своём языке, — улыбнулся он любимой фразе Агрона. Тот усмехнулся. — Fick die Götter, — подмигнул он. Назир радостно рассмеялся. — О, о, а «член Юпитера!» — попросил он. — Jupiter Schwanz, — засмеялся он. Назир возбуждённо засмеялся. — «Назир, ты трахаешься, как никто другой!» — попросил он, смеясь. Агрон хрипло рассмеялся над его глупой просьбой, но потакал своему возлюбленному. — Nasir dich ficken wie keine andere! Назир ухмыльнулся. — Неужели мы должны ложиться спать так рано? — спросил он, приподнявшись на локте и проводя пальцем по груди Агрона. Немец усмехнулся. — Луна уже перешла за свой пик, и нам необходимо успеть поспать до восхода солнца. Что же мы можем делать, кроме как поспать? — спросил он. — Давай поговорим, я хотел бы больше узнать о том, кто делит со мной постель, — сказал он, на этот раз его руки двигались вверх по телу Агрона. Агрон притянул мужчину к себе, уложив сверху, позволяя гладким бёдрам оседлать его талию ради большей близости. — На самом деле сказать особо нечего. Я свободный человек, у которого есть миссия, которая определит моё будущее. Какое же значение имеет прошлое? — спросил он. — Я говорю не о прошлом, а о том, кто ты есть, — улыбнулся Назир, уткнувшись в шею Агрона, и прижимаясь поцелуями к его шее и груди, разок дразняще щёлкнув языком по соску. Германец тихо застонал от такого обращения. — Ты лучше всех знаешь кто он такой. Никто другой не был так близок к моему сердцу, кроме моего брата. — Что тебе нравится, что не нравится, что крепко сидит в твоём сердце, все эти вещи, — сказал он, покусывая кожу на рёбрах Агрона. Агрон усмехнулся, в рёбрах слегка щекотало. — Я не люблю людей, которые не держат своих слов или трусов. Мне нравится чувствовать прикосновение твоей кожи к моей, — он улыбнулся. — А ты? Расскажи мне о себе. — Мне нравится твой член… очень, — ухмыльнулся он, зная, что это не тот ответ, которого искал Агрон. Он покусывал Агрона за ключицу, в его волосы щекотали грудь мужчины. Проворные пальцы германца прошлись по шелковистым прядями, приподняв его голову, чтобы разделить поцелуй. — Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что мой любовник пытается меня соблазнить. — Тогда тебе лучше знать, что он только дразнится… и исследует плоть возлюбленного, поскольку предыдущие встречи не давали шанса, а ты поставил меня в такую выгодную позицию, можно ли меня винить? Агрон усмехнулся. — Я не осмеливаюсь обвинять кого-то, но всё же требую равного внимания, чтобы позволить моим губам и рукам исследовать плоть. Пробовать на вкус и ощущать — узнавать. — Твои руки могут крепко держаться за бёдра или волосы, — приказал Назир, исследуя его тело маленьким язычком, медленно скользя кругами вокруг пупка мужчины. Агрон привык принимать приказы от господина с отвращением, от Спартака с благодарностью и уважением к этому человеку и делу, но он не привык слышать приказы от любовника. И всё же находил, что потакает исследованиям сирийца, а язык доставляет удовольствие. — Ты многому научил меня, — сказал он, медленно облизывая дорожку вдоль линии, где начинали расти лобковые волосы. — А теперь позволь мне преподать тебе урок, — Назир спустился ниже, целуя бедро мужчины. — О том, что может доставить искусный язык и горло, — он медленно лизнул гордую эрекцию Агрона. — Когда его используют в нужных делах. Агрон не дал своим бёдрам подняться к небесам от наслаждения, которое доставлял ему язык возлюбленного, но не мог заглушить звуков удовольствия, вырывающихся из горла. Его глаза были затуманены наслаждением, не отрываясь от юноши, которого он называл своим, а пальцы сомкнулись вокруг длинных прядей у основания шеи Назира, натягивая, не чтобы управлять и требовать, но удерживать. Язык Назира закружился вокруг головки члена его любовника, прежде чем заглотить член, не останавливаясь, пока нос не коснулся волос у основания члена Агрона, слегка сжав горло, восхитительно сдавив головку члена мужчины, пока рот ласкал остальное. Спина Агрона выгнулась дугой от удовольствия от глубины горла возлюбленного. Никогда прежде он не испытывал такого, а его язык был настолько искусен, что он боялся излиться раньше времени. Назир несколько раз качнул головой, взяв его член глубоко, а затем отстранился, чтобы сосредоточиться на головке, давая возлюбленному возможность оправиться от ощущений. Одна из ног Агрона обвилась вокруг талии юноши, чтобы дать ему лучший доступ к телу, а пальцы крепко вцепились в длинные волосы, когда удовольствие достигло пика. Назир улыбнулся, бросив быстрый взгляд на мужчину. Глаза германца были темны, как море во время шторма, когда он смотрел на своего возлюбленного, заглатывающего его член, его рот искривился от удовольствия, а пот выступил на груди. Назир снова взял его глубоко, на этот раз взяв более быстрый темп, по-настоящему испытывая лимит своего любовника, постанывая горлом, и вызывая вибрацию, чтобы увеличить удовольствие своего возлюбленного. Агрон уже чувствовал приближение экстаза так сильно, что ему сдавило горло. — Нахзийр… — предупреждающе зашипел он. Назир снова сбавил темп, решив подержать своего любовника в напряжении ещё некоторое время, его дыхание выровнялось на влажном члене мужчины, когда он ухмыльнулся. — Думаю, ты справишься, если я продолжу, — поддразнил он. Агрон зарычал, никогда не отступавший от вызова. — Есть только один способ выяснить это, — улыбнулся он. — Так ухвати меня за волосы и направляй мою голову, как тебе больше по вкусу, — сказал Назир, продолжая прислуживать своему возлюбленному управлять его собственной судьбой. Пальцы Агрона медленно направляли рот сирийца к своему напряжённому желанию, показывая, как ему больше нравится, тонув в удовольствии, но иногда всё глубже погружаясь в горло юноши, требуя высвободить накопившееся напряжение. Назир позволял управлять своей головой, внезапно вырвавшись из-под контроля и набирая интенсивный темп, желая проверить решимость сильнейшего гладиатора. Агрон застонал от увеличившегося темпа, его бёдра вскинулись, чтобы член глубже погрузился во влажное тепло, прежде чем потянул за волосы, зажатые в кулаке, чтобы немного ослабить давление, его глаза потемнели от желания, когда он взглянул на своего любовника. — Дразнишь… — прорычал он. Назир был вынужден смотреть на него из-за стянутых на затылке волос, он улыбался своей чудесной улыбкой, а губы и подбородок стали влажными. Агрон притянул его к себе и жадно завладел его губами, а его руки схватили крепкие ягодицы возлюбленного, прижав их бёдра друг к другу. — Я ещё не закончил, — выдохнул он, между жаркими поцелуями. — Тебе лучше закончить поскорее, иначе, клянусь Юпитером, моё прикосновение не будет знать нежности, — хрипло прошептал он. — Когда я закончу с тобой, даже самое нежное прикосновение будет стоить больших усилий, — усмехнулся он. Агрон зарычал. — Смотри, чтобы слова соответствовали действиям. Назир ухмыльнулся, прикусывая и оставляя поцелуи (хотя скорее больше укусы) вниз по телу Агрона, прежде чем вобрать член мужчины с намерением заставить его кончить. Агрон почувствовал, как напрягаются его мышцы, а энергичный язык любимого становится его погибелью. Из последних сил, оставшихся в его конечностях, он потянул за волосы, зажатые в пальцах, чтобы отодвинутся, прежде чем семя прольётся от болезненной потребности, сопровождаемые криками страсти, срывающимися с губ. Назир проглотил всё без жалоб и колебаний, позволив любовнику почти до боли сжать его волосы от удовольствия. Германец почувствовал, что мышцы расслабились, а хватка ослабла, но не раньше, чем он слабо потянул вверх, чтобы юноша, наконец, смог передохнуть. Вместо этого Назир мягко улыбнулся и лёг рядом с ним, приподнявшись на локте, он нежно погладил тело Агрона, позволяя ему спокойно опуститься с небес на землю. — Ты хотел узнать обо мне, — тихо сказал он. — Мне есть что рассказать, у меня есть привычка доверяться судьбе, я обладаю хорошей интуицией, играю на флейте, а ещё ты никогда не найдёшь того, кто сосёт член лучше меня, — тихо сказал он. Агрон склонил голову набок и поцеловал его в щёку. — Мне не терпится услышать, как ты играешь на флейте. И я никогда не узнаю есть ли на свете ещё кто-то такой умелый, как ты. Я не собираюсь позволять другому доставлять мне удовольствие, — он улыбнулся, его мышцы были вялыми и слабыми. Назир мягко улыбнулся. — Напомни мне никогда не доставлять тебе оральных удовольствий в час крайней нужды или могучий Агрон падёт в одно мгновение. Агрон в ответ ущипнул его улыбающуюся щёку, но усмехнулся в ответ на поддразнивание. — Радуйся, что можешь сидеть, германцы не славятся мягкостью. — Но мой германец — да, — ответил Назир с нежностью. — Хотя, подозреваю, что мои рот и горло будут более часто использоваться, если твоя улыбка выражает довольство, о котором я думаю… — ухмыльнулся он. Агрон усмехнулся. — Я постараюсь не злоупотреблять ими, но если мои страсти овладеют мной, я не могу отвечать за то, что с тобой произойдёт, — улыбнулся он. Назир вдруг поцеловал его со всей любовью и силой. Агрон прижал его к себе, их языки переплелись в танце, известном человечеству на протяжении многих веков. — А как же ты? — спросил он, когда они оторвались друг от друга, их губы всё ещё соприкасались. — Мне достаточно быть в твоих объятиях и мыслях, — ответил Назир, плотно прижимая их лбы друг к другу. — Ты находишься в них, всегда, — Агрон нежно улыбнулся, показав ямочки на щеках. Назир улыбнулся, уткнувшись носом в одну из них. — Всегда? Мы делим постель всего несколько недель. — Ты почти всё время был без сознания, и всё, что мне было нужно было делать — обрабатывать твою рану и наблюдать за твоим лицом, охваченным лихорадкой. Это был, мягко говоря, поучительный опыт. — Вряд ли ты видел что-то красивое, — сказал он, проводя ленивую линию вверх-вниз по бедру согнутой ноги Агрона. — Это был не вопрос красоты, а заботы с моей стороны. Твоя лихорадка была так сильна, что я боялся, что ты не вернёшься из-за черты загробной жизни. — Ты не очень хорошо знал меня, так что же заставило тебя бояться? — спросил Назир, и его пальцы снова лениво скользнули вниз по бедру Агрона. Агрон усмехнулся. — Я же говорил тебе, что твоя тактика стала ценным приобретением. Трахнуть мужика сзади, — усмехнулся он, отвечая дерзко и нахально. — Не мужчину — римлянина, — и это я предпочитаю быть трахнутым мужчиной сзади, — ухмыльнулся Назир, украдкой быстро поцеловав, он посмотрел на своего любовника, большим пальцем погладив его по щеке, тот ничего не сказал, просто посмотрев на него. Агрон усмехнулся его ответу. — Это будет в наших планах на день, когда мы будем трахаться, — он ухмыльнулся. Он притянул сирийца поближе к себе, свиные руки обхватили его за спину, наслаждаясь ощущением гладкой кожи под кончиками пальцев. Назир мягко улыбнулся. — Но ты всё ещё не отвечаешь на вопрос, зачем говорит «всегда», когда ты не знаешь, что ждёт тебя в будущем. — Потому что я был разлучён с Дуроном, но он не покидает моих мыслей. Что бы ни ждало меня в будущем, я буду думать о тебе и о том времени, которое мы провели вместе. — Как мои собственные братья и сёстры остаются навсегда в моей душе, — Назир нежно поцеловал его, заглядывая в глаза. — Не стоит переживать, Агрон, наши судьбы переплетены на какое-то время, если не навсегда. — По крайней мере, пока длится наше восстание. Если после этого произойдёт иное, к чёрту Богов, мы сами выбираем путь к выживанию, — улыбнулся Агрон. — Когда я увидел тебя, то сразу понял, что у нас общая судьба, — сказал сириец. — Всё моя интуиция, — он перекатился на спину, взяв руку Агрона в свою. — Ты был один, ты и твой брат? Или у вас были ещё братья и сёстры? Агрон переплёл их пальцы и натянул одеяло на нижние половины тел, прежде чем устроиться поудобнее. — У нас был младший брат, который умер ещё в молодости от лихорадки. И младшая сестра, которую взяли в плен и продали в рабство. Я был самым старшим из детей. — Может быть, придёт время, и ты снова встретишься со своей сестрой. Если Боги будут благосклонны к тебе, — мягко сказал Назир. Агрон покачал головой. — Я надеюсь, что смерть забрала её. Она была слишком похожа на меня, упрямая и непослушная, в самом нежном возрасте пятнадцати лет. Если римляне и другие звери ещё не сломали её, то смерть была бы для неё более благосклонной судьбой, чем сломанная жизнь. — Смерть забрала мою семью слишком рано, ты не одинок в своей потере, знай, что я всегда выслушаю твои слова с пониманием. Агрон повернул голову к сирийцу. — В своё время мы все кого-то потеряли. Семья, друзья, большинство погибло от рук говнюков римлян. И за это мы заставим их страдать и истекать кровью. Это единственное возмездие, которое нужно моему разуму, чтобы обрести покой. Их память всё ещё хранится в моих сердце и мыслях. — Сколько римлян искупят смерть семьи из одиннадцати человек и целой деревни? — спросил Назир. — На этот вопрос может ответить только твоя совесть. Возможно, тебе придётся лить их кровь, пока ты не обретёшь покой. Это непростая задача. И всё же, даже после кровопролития ты можешь обнаружить, что месть не залечила раны в твоей душе. — Есть один человек, которому я хотел бы отомстить, ответственный, по крайней мере, за смерть пятидесяти или около того человек из моего рода, моей матери и старших сестёр. — Назови его имя, и если он раб, то мы освободим его только для того, чтобы ты получил его голову. — Что бы ни значило имя Ашура, ты никогда не встретишь его, мир слишком велик. Рука Агрона почти до боли сжалась на руке возлюбленного. — Дай угадаю. Сириец твоего роста, но крупнее, злой и жалкий предатель со змеиным языком, — сердито выплюнул он. — Мой мерзкий тупоголовый брат? Ты знаешь этого говнюка? — спросил Назир, резко садясь. — Это из-за него я стал рабом! — Мы познакомились в доме Батиата. Уже тогда он был предателем и скользкой змеёй. Но он сумел скрыться прежде, чем мы смогли его убить. Интересно, где сейчас прячется эта шлюха, скорее всего где-то у римлян, целует чей-то зад или отсасывает член за положение и деньги… — Прошу прощения за то, что ты так долго пробыл в обществе этого человека, должно быть он испортил всё впечатление о моём народе. — Тебе не нужно извиняться, но я признаюсь, я сомневался, когда впервые увидел тебя и после того, как ты напал на Спартака. Но уже тогда я мог видеть свет в твоих глазах. — Я снесу ему голову, — прошипел Назир, прежде чем заговорить на длинной череде разъярённого арабского. Агрон с трудом сел и прижал сирийца к груди. — Так и будет, но эти беспокойные мысли не дадут тебе уснуть. Отдохни и используй огонь, пылающий в тебе, когда это будет необходимо в Неаполе. А пока давай поспим, наберёмся сил перед завтрашней тренировкой, — он уговорил юношу снова улечься. Назир неподвижно лежал в постели, его мысли унеслись далеко в прошлое. Агрон крепко прижал его себе, надеясь успокоить, отвлечь от мыслей о прошлом и разжечь в нём ярость предел грядущим возмездием. — Назир… боюсь, что у меня есть ещё плохие новости об Ашуре, — сказал Агрон, понимая, что иного выбора нет, кроме как сказать своему возлюбленному правду, потому что, возможно, он не единственный кто хочет получить голову сирийца. — Говори прямо, — резко сказал Назир, уставившись в потолок, хотя его руки крепко держались за Агрона. Агрон вздохнул, зная, что его возлюбленный не вполне осознаёт резкие слова. — Как я слышал от Крикса, Ашур был единственным, кто возлёг с Невией, когда мы ещё находились в лудусе. Он выбрал её в качестве награды за службу и надругался над ней, что привело к раскрытию чувств Невии и Крикса, и её отсылке по виллам и изгнанию в шахты. Он крепко обнял сирийца, зная, что это будет ещё один удар для возлюбленного, не смея предугадать его реакцию на такие новости. — Отпусти меня, Агрон, я хочу немного подышать свежим воздухом, один, — сказал он и весь свет, который горел в нём раньше, теперь исчез из него. Агрон чувствовал себя бессильным остановить его и понимал, что любые уговоры с его стороны будут бесполезны. Они были воинами, часто подавляя горечь от потерь, и изливая тёмные мысли от них в битве. Назир должен был справиться с этим в одиночку, если таково было его желание. — Мои объятия будут ждать тебя здесь, когда ты вернёшься, если ты будешь в них нуждаться, — сказал он, прежде чем отпустить своего возлюбленного. Назир кивнул и натянул одежду, прежде чем отправиться во двор, он был один и взял деревянный меч, задавая деревянному столбу, заменяющему противника, хорошую взбучку.