Love Bond

Крикс вышел во двор, разбуженный шумом дерева, встречающегося с противником, и наблюдал, как юноша вымещает свою злость на деревянном манекене. — Тебе не понадобится настоящий противник? — спросил он. — Я предпочёл бы извиниться, — задыхаясь, произнёс Назир, продолжая атаку. — Перед тобой и Невией, которым так жестоко причинил боль тот, кого зовут Ашуром. Услышав имя предателя, Крикс глубоко вздохнул. — Это не ты должен извиняться. Он поплатится за свои действия, когда мы получим его голову, — сказал он, прислонившись к стене напротив манекена, и наблюдая за движениями юноши. — Он был одним из моего клана, кто-то, кого я когда-то назвал бы роднёй, мой отец был вождём, и он лишился голоса много лет назад по вине змея, о котором мы говорим, я чувствую себя вправе принести самые искренние извинения, хотя они и не смогут смыть столь тяжкие оскорбления. Крикс кивнул. — Невия, возможно, оценит твои извинения лучше, чем я. Я вижу, ты человек чести, и я не стану обвинять твоих сородичей в том, что сделал он, — мудро ответил он. — Единственное, что сможет смыть оскорбление — это его смерть. И это произойдёт в следующий раз, когда наши пути пересекутся. — Я чувствую, что не был ей хорошим другом, как следовало бы, дважды я мог спасти её от дурного, если бы Ашур был мёртв… и, если бы я поговорил со своим господином… я мог бы избавить её от стольких мучений. Крикс покачал головой. — Ты был так же бессилен в своём положении, как и она. Выбрось эти мысли из головы и сосредоточься на том, в чём ты нуждаешься. Мне сообщили, что ты присоединишься к нам в доках, чтобы освободить этих паршивых пьющих мочу говнюков. — Осторожнее, ты говоришь о родне моего мужчины, — мягко улыбнулся Назир. —И я думаю, что лучше пить мочу, чем есть дерьмо, — сказал он. — Хотя я и не верю ни одному слову, что говорят о галлах… твои люди, похоже, любят разгуливать без сублигарии. Крикс даже улыбнулся этим словам. — Нет, ну посмотрите на это. Да простят меня Боги, я собираюсь похвалить германскую шлюху. Но он был добр к тебе. Ты всё чаще скалишь зубы. — Надеюсь, со временем ваша не самая лучшая связь с Агроном хоть немного исцелится, ваши родные земли недалеко друг от друга, но ты ведёшь себя так, словно их разделяют мили, — сказал Назир, нанося ещё несколько ударов по дереву. — Не пытайся сдвинуть горы, малыш, — хрипло сказал Крикс, прежде чем схватить деревянный меч и атаковать сбоку. — И всё же здесь, на песке, я встретил одну из них, — усмехнулся сириец, когда они приступили к спаррингу. — И меня зовут Назир, наверняка даже галл в силах запомнить одно слово, — сказал он от всей души. Единственным ответом Крикса был более сильный удар и быстрое сближение, дерево встретилось с деревом гораздо громче, чем раньше. Агрон был не в силах заснуть, зная, что встревоженный разум его возлюбленного заставил его приступить к новой тренировке -- слышал звук поединка и надеялся, что тот, кого нашёл Назир, чтобы выместить своё разочарование, поможет ему там, где германец не смог. Назир ухмыльнулся и стал упорно биться, у Крикса было чему поучиться, в отличие от Агрона он не проявлял заботы, когда преимущество было за ним, он атаковал его в полную силу, и, хотя у Назира иногда получалось удачно атаковать и отбиваться, всё сводилось к синякам и краснеющим следам от деревянного меча. Крикс усмехнулся, глядя на юношу. — Оставь пока тренировку и очисти свой разум от тревожных мыслей. Отправляйся в объятия своего германца, мы продолжим завтра, — сказал он, убирая их мечи. — Спасибо за урок, я хотел бы снова с тобой пообщаться, — сказал Назир, прежде чем вернуться в постель. Агрон лежал на спине, закинув руки за голову и устремив взгляд в потолок, ожидая возвращения Назира в его объятия. Его присутствия очень не хватало. Назир вернулся весь в свежих синяках и ссадинах, а его губа немного кровоточила. Он снял с себя то немногое, что успел надеть, и потянулся к чаше с водой и тряпке, чтобы смыть пот и пыль, прежде чем вернуться в постель к своему любовнику. Агрон взял чашу из его рук и молча занялся выступившей кровью и ранами, проверяя заодно и ту, что была на боку, прежде чем лечь на спину и посмотреть в гораздо более спокойное лицо Назира. Назир сидел на краю их кровати, нежно глядя на Агрона, и обхватив его щёку, ласково поглаживал её большим пальцем. — Тебе стоило лечь спать, — мягко сказал он. — Мне не хватало твоего тепла, — признался Агрон, приглашающе похлопав по соседнему месту. — Прости, — тихо сказал он, наклоняясь для поцелуя, но не целуя, проверяя считает ли Агрон его достойным таких чувств. Агрон притянул его ближе к себе за шею для нежного поцелуя, призывая его тело присоединиться к нему в их кровати. Назир сделал так, как велел Агрон, ложась рядом. — Прости, — повторил он. — За что ты просишь прощения? — спросил Агрон, когда сказанные слова дошли до него. — За то, что отнимаю у тебя столь необходимый сон и вызываю ненужное беспокойство, — Назир не двинулся в объятиях Агрона, вместо этого он ждал, так, что у мужчины была возможность подержать его так, как хотел. Агрон покачал головой. — Ерунда. У каждого человека есть прошлое и разочарования. Кто я такой, чтобы указывать тебе? Я обещал ждать тебя с распростёртыми объятиями, и вот я здесь. Разве ты не хочешь сейчас быть рядом? — спросил он, заметив отстранённость в поведении сирийца. — Нет, я хочу, но и хотел бы, чтобы ты держал меня так, как захочешь, — сказал Назир, желая, чтобы мужчина взял его на руки, а не просто лежал рядом. Агрон понимающе улыбнулся и потянул юношу на себя, накрыв их одеялами, когда их ноги переплелись, а сильные руки германца снова надёжно прижали Назира к своей большой тёплой груди. — Крикс провёл мне утешающую тренировку, — объяснил он. — Он не щадил меня, когда я проявлял слабость, как это делаешь ты, что я очень ценю, но он не.. — Назир ухмыльнулся, — он не так быстр, как ты… Агрон усмехнулся. — И всё же ты приходишь в нашу постель покрытым синяками и кровью. — Как и подобает настоящему воину, — улыбнулся Назир, наслаждаясь тем, как руки Агрона лениво скользят по его телу, просто наслаждаясь прикосновением. — Тебе нужно отдохнуть, на сегодня достаточно тренировок и воспоминаний. Солнце появится на горизонте через несколько часов, — тихо сказал он, поглаживая юношу по бокам. Тот улыбнулся. — Тогда отправь меня ко сну лучшим поцелуем. Агрон усмехнулся. — Чёртовы сирийцы, такие требовательные, — сказал он, прежде чем его ладони обхватили щёки Назира, а язык медленно с глубокой страстью и нежностью завладел чужим ртом, успокаивая его чувства. Назир не смог удержаться и тихо застонал в поцелуй, который был так прекрасен. Германец медленно смягчил поцелуй прежде чем, наконец, отстраниться, прижимаясь лбами друг к другу. — Это поможет тебе отдохнуть? — спросил он с улыбкой. Назир потёрся своим носом о его. — Так и есть, — прошептал он, устраиваясь поудобнее, положив голову Агрону на грудь, и распустил волосы, рассыпав их за спиной. Рука Агрона живя собственной жизнью, прошлась по вороным локонам, когда он наконец позволил своим глазам закрыться, отдыхая перед наступающим днём. Назир мирно спал на груди своего возлюбленного, а проснувшись, он обнаружил на себе пристальный взгляд германца. — Почему ты смотришь на меня? — спросил он, не двигаясь с места. Агрон потёр щёку. — Твой язык шевелится во сне, когда ты бормочешь. Я достаточно отдохнул и ждал твоего пробуждения. — А что я говорил во сне? — спросил он, пробегаясь пальцами по рёбрам Агрона. — Те, что на твоём родном языке, я не смог разобрать, — усмехнулся тот. — Я рад, что они приняли такую форму, я бы не хотел, чтобы их слышали другие, — усмехнулся Назир. — И даже я? — удивлённо спросил Агрон. — Кто знает, может я говорил о твоих подвигах в постели, но мне не хотелось бы ещё больше раздувать твоё самомнение, — хмыкнул Назир. — Я похваляюсь только тем, что знаю, — усмехнулся Агрон. — Давай подниматься и присоединимся к остальным на тренировке, — улыбнулся он. Назир улыбнулся, поднимая голову. — Я должен остаться здесь подольше, в твоих объятиях. Агрон усмехнулся и хотел было согласиться, но его прервал голос Невии из-за занавеса. — Агрон? Назир? Мы собираемся поесть перед тренировкой. Присоединитесь к нам? — спросила она. — Дай нам десять минут и отложи порцию, — вежливо попросил Назир. — Спасибо, Невия. Они услышали, как она уходит, и Агрон позволил себе усмехнуться. — Похоже, твоя просьба будет прервана. Давай собираться, — сказал он и сел, Назир всё ещё лежал у него на коленях, их торсы были плотно прижаты друг к другу. — Десять минут мы выиграли, — усмехнулся Назир. — Достаточно времени для страстных объятий, — он наклонился и впился в губы Агрона горячим поцелуем. Агрон усмехнулся ему в губы, но ответил на поцелуй с такой же страстью, его руки сами по себе скользнули вниз, чтобы обхватить упругие ягодицы возлюбленного, прижимая их бёдра друг к другу. — Сегодня вечером ты окажешься в обществе своих соплеменников, а я буду с нетерпением ждать, когда увижу улыбку на твоём лице и германские слова на языке. — Они примут тебя и будут относиться, как к семье. Я не осмелюсь назвать тебя своим, потому что ты свободный человек. Но если они увидят мою привязанность к тебе, ты тоже станешь для них родным, — улыбнулся Агрон. — Ты можешь охотно называть меня своим, даже будучи свободными мы хотим принадлежать друг другу, — ответил Назир с горячим поцелуем. Агрон всё ещё держал сирийца на руках, обхватившего германца бёдрами, страстно прижимая его к стене. — Тогда я буду называть тебя своим. Как и ты будешь называть своим меня, — прошептал он в припухшие от поцелуя губы своего любовника. — И я хочу, чтобы ты признал меня таковым после их успешного освобождения, — прошептал Назир. — Я возьму тебя, но только после их освобождения. Мужчине не годится заниматься любовью перед битвой. По крайней мере, так говорят учёные языки. Идём, мы должны подготовиться, — сказал Агрон и отстранился, опустив руки, чтобы позволить сирийцу спуститься на землю. Назир улыбнулся. — И ты найдёшь меня более восприимчивым к собственничеству… — усмехнулся он. Агрон запечатлел ещё один поцелуй на его сладких губах, прежде чем они оделись и присоединились к остальным для утренней тренировки перед отправлением в Неаполь. План состоял в том, чтобы прибыть на закате и под видом предварительного просмотра будущих гладиаторов перед аукционом. Назир немного тренировался с Криксом, и удары, приходящиеся по телу, стали реже, чем прошлой ночью, Назир запомнил каждую неудачу и больше не повторял прошлых ошибок. Агрон помогал Невии в тренировке, зная, что настоящее напряжение битвы придёт позже, и берёг силы, если обстоятельства потребуют его помощи Назиру. Он одновременно верил в способности своего возлюбленного, но предпочитал проявлять осторожность. — Будет ли какой-нибудь совет, Крикс? — задыхаясь, спросил Назир, когда они выпили немного воды, прячась от полуденного солнца. — Только один. Оставайся рядом со своим германцем. Твои умения и скорость быстро развиваются, но мы не знаем сколько человек охраняет корабль. — Я не собираюсь быть вдали от него, но сегодня ищу обучения у тебя, когда ты наказываешь меня за неудачи в отличие от Агрона. Крикс усмехнулся. — Пьющий мочу ублюдок, и мы собираемся привести ещё больше его людей сюда. Это будет невыносимо… — он хмуро задумался, но потом снова повернулся к сирийцу. — Успокой свой меч, мы скоро отправляемся. Всё, что я могу сделать для тебя — оставлять удары от своего меча на твоей коже, когда ты совершаешь ошибки. Учись на них, — сказал Крикс, когда к ним присоединились Невия и Агрон. — Спасибо, — многозначительно сказал Назир, улыбаясь им обоим, когда те приблизились. — Невия, прошу тебя, не учись столь быстро, — усмехнулся он. — Боюсь, что в ближайшие месяцы ты принизишь мои умения. Агрон лишь рассмеялся, увидев румянец, заливший её лицо. — Она будет идеальным спутником непобедимого галла, — улыбнулся он. Крикс проворчал что-то в ответ, но его лицо озарила усмешка, вызванная замечанием германца. К ним подошёл Спартак с серьёзным выражением лица. — Мы должны подготовиться и выйти до захода полуденного солнца, — дал он указания и ушёл, чтобы позвать Ганника, который должен был помочь им. Назир усмехнулся. — Идём, быстро перекусим, чтобы восстановить силы. Они поели и накинули плащи, чтобы спрятать оружие, прежде чем отправиться в Неаполь. Они добрались до порта после захода солнца и направились к докам, где уже стоял корабль. Назир был одет в нагрудник, чтобы защитить свежезажившую рану, они шли по оживлённым улицам в сумерках по пути в порт, и Агрон заметил что-то, лежавшее в мешочках на поясе Назира. — Что же ты взял? — тихо спросил он, чтобы его не услышали другие. — Очень нужные нам монеты, украденные у ничего не подозревающих римлян, которые я отдам Спартаку по возвращении, — прошептал он в ответ ещё тише. Агрон на мгновение сжал его запястье в знак благодарности, прежде чем они дошли до корабля, и Спартак начал вести переговоры с купцом. Их впустили внутрь после того, как в ладонь мужчины положили парочку монет, чтобы посмотреть на товар. Назир держал руку поближе к рукояти меча, но не так явно, наблюдая за разговором. Они поднялись на борт корабля, где закованные в цепи сидели сородичи Агрона, крупные и мускулистые, а несколько женщин находились за решёткой в конце корабля. У них был лихой разбойничий вид, и глаза полные гнева на своих пленителей и поработителей, готовые пролить немного крови. — Скоро ты станешь свободным, брат, — сказал Агрон на своём языке одному из мужчин. — Ты говоришь на нашем языке? — хрипло спросил тот. — Мы с тобой сородичи, из одних земель и сегодня ночью ты будешь свободен, — добавил Агрон. Взгляд мужчины метнулся к охраннику позади Агрона. — Этот бородатый говнюк тоже говорит на нашем языке. Агрон повернулся и в одно мгновение отделил голову мужчины от тела, когда началась битва. Назир сражался рядом с ним, спина к спине в замкнутом пространстве, двигаясь как один. Они убили троих охранников, германцы одного, а Спартак и Ганник справились с двумя остальными. Крикс, стоявший на страже на палубе корабля, слышал шум борьбы, но знал, что его братья хорошо вооружены, чтобы справиться с охраной. Скоро они покинут порт, и он вернётся к своей Невии. Они освободили взятых в плен людей, Назир, действуя инстинктивно, вытащил монеты из кошельков мертвецов, собирая мечи и передавая их новым людям, на случай, если на них нападки по дороге обратно. — Идём, братья, мы отомстим тем, кто пленил нас и поработил, — обратился Агрон на родном языке к сородичам. — Пролить ещё Римской крови? От этой мысли даже член встаёт! — все рассмеялись. — Я Седул, и мы будем сражаться за тебя. Агрон покачал головой. — Не за меня, наш вождь Спартак. А теперь идём, вернёмся в наше убежище, отдохнём и потренируемся. Он усмехнулся и вывел мужчин наружу. Он притянул к себе, закончившего со сбором монет, Назира и поцеловал. — Мы сделали это, — улыбнулся Агрон. Назир усмехнулся, протягивая ему монеты. — Возьми их, купи для наших новых союзников вина, это поможет скрепить узы в нашем общем деле, — сказал он, звуча, как маленький Спартак. Агрон усмехнулся, когда они вышли с корабля. Они купили ещё немного вина и сыра для запасов, пока были в городе, прежде чем отправиться обратно в храм. По их прибытии уже вспыхнуло торжество, их силы удвоились за одну ночь, и, хотя германцы мало говорили на общем языке, они старались обнять всех, кто хотел праздновать с ними. Назир держался поодаль, по натуре своей он был довольно застенчивым и не любил больших скоплений народа и громкого шума, за исключением боёв. Он подошёл к Спартаку и передал ему мешочек с монетами. — Я нашёл кое-что в последнем походе за стены храма, думаю тут около пятисот динариев, хватит на пару недель, если купить зерна для наших людей, пятьдесят потрачено на вино для вечернего празднования и скрепления уз. Спартак с удивлением принял мешочек и похлопал его по плечу. — Благодарю, ты невероятно умён, и это прекрасная идея. Мы рады, что такой воин, как ты появился в наших рядах. А теперь, боюсь, Агрон совсем заскучал без тебя, — он улыбнулся и посмотрел через плечо Назира. Агрон с улыбкой подошёл к ним. — Наши ряды ширятся, люди вступают в борьбу. Они славятся отличным владением меча и желанием проливать римскую кровь, наше долгожданное пополнение. Спартак кивнул. — Жаль, что они не знают нашего языка так хорошо, чтобы мы понимали о чём они мыслят. Тем не менее, миссия удалась, благодарю за информацию, которую ты добыл и помощь, оказанную для нашего дела. Агрон кивнул и посмотрел на своего возлюбленного. — Выпьешь со мной немного вина? — спросил он. Назир покачал головой. — Присоединяйся к своим сородичам и пообщайся с ними, а я найду более тихое место и наслажусь простыми удобствами, — улыбнулся он. Он уже собирался уговорить его, но увидел, что Невию швыряет на землю ухмыляющийся Седул, который уже склонился над ней, чтобы причинить ей ещё больший вред. Он тут же рванул туда и, схватив мужчину подмышки, стащил его с неё. — Седул, остановись! — закричал он, когда здоровенный германец прижал его к стене, чтобы ослабить хватку, а затем бросил на землю. Разразилась небольшая потасовка, закончившаяся смертью Седула. Назир был сыт по горло этим вечером, этой ночью его тоже увлекали к себе, а непрошеные руки пытались сбить его с пути. Он ускользнул, не предупредив Агрона, чтобы найти более спокойное и уединённое место, чтобы обрести душевное спокойствие. Спартак произнёс речь, и германцы присягнули ему, после чего Агрон объявил, что если кто-нибудь тронет Невию или Назира, они встретят свой конец от меча Крикса или его собственного. Он последовал в их покои в поисках Назира, но не нашёл его там. Вместо этого Назир провёл несколько часов в одиночестве вне давящих стен храма, прежде чем разделить ночлег с Шадарой. Агрон искал своего возлюбленного, но не мог найти, страх сжимал его грудь после целой ночи поисков, когда он спрашивал у любого попадающегося на пути человека, кто мог его видеть. Солнце клонилось к закату, а он сидел на ступеньках храма, потягивая остатки вина, а разум его был затуманен. Где же Назир? Назир же, проснувшись на следующее утро, увидел Агрона, сидящего на ступеньках, он подошёл к нему со спины, бесшумно передвигая ногами, и прижал кончик меча к затылку Агрона. — А у тебя не очень острый слух, — заявил он, прежде чем убрать меч. Агрон медленно встал, и в следующее мгновение его руки крепко обняли возлюбленного. — Я боялся, что тебя похитили или напали… — прошептал он, и ледяная ладонь, стиснувшая его грудь, понемногу разжалась. Назир позволил себя обнять, но не полностью. — Потому что я не разделил с тобой постель? — спросил он. — Потому что я не знал, где ты. После того, как мы со Спартаком дали всем понять, что Невия и ты неприкосновенны, иначе тот, кто посмеет тронуть вас встретит свою смерть на острие меча, я пошёл искать тебя, но нигде не смог найти. Я чем-то тебя обидел? — спросил Агрон, когда увидел бесстрастный взгляд своего любовника. — Пять раз мне пришлось защищаться от чужих приставаний и загребущих рук, замка в нашей комнате нет, так что вся ночь была потрачена на возвращение украденных вещей, не говоря уже о постоянных оскорблениях по поводу моего роста, — строго сказал Назир. — Где же ты был в это время? Агрон на мгновение опешил. — Клянусь, я ничего не знал… я провёл часть вечера со Спартаком, потом проверил как дела у Крикса и Невии, а потом пошёл искать тебя. Если бы я знал… кто пытался навредить тебе? Хотел бы я знать их имена, чтобы они встретили свой горький конец, — прошипел он, а взгляд его затопила чистейшая ярость. — Ты ничего не знал, потому что пренебрёг мной, ты хотел заявить права на меня, но обращался со мной, как с чужаком, — прошипел Назир. — Я пытался держать тебя рядом с собой весь вечер, даже собирался предложить удалиться в наши покои, когда увидел, что тебе не нравится находиться в такой толпе, когда Седул напал на Невию, весь ад вырвался на свободу. Мои глаза нашли тебя после того, как мы с Криксом разобрались, и я успокоился, видя, что ты в безопасности и в порядке. Но потом ты исчез, и как бы я ни старался найти тебя, я не смог. Я хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, но не мог тебя найти, что только сжимало мою грудь от боли, — защищался Агрон. — Я не хотел принижать твоё мастерство и храбрость воина, я просто предупредил других, что убью даже сородичей, чтобы защитить тебя, — прошипел он. — Ну, может я хотел, чтобы меня представляли кем-то на кого заявлены права, — проворчал Назир. — Как я хотел предъявить свои права на тебя. — Ну, Седул поплатился жизнью за то, что попытался сотворить. И всё же ты не остался со мной, пропадая весь вечер, как я мог заявить свои права, до того, как случилось всё это, если ты предпочёл тёмный угол подальше от меня, не разделив вино на праздновании? — спросил Агрон, прежде чем сделать ещё шаг. — Приношу свои извинения за любые причинённые мной горе или обиду, я всего лишь заботился о твоей безопасности и благополучии, — сказал он, прежде чем повернуться и схватить гладий, и направился к деревянному манекену, чтобы выместить свою злость. Назир схватил его за пояс. — Я признавался тебе в своей неприязни и неуверенности к большим толпам и шуму, но ты не прислушался к моим словам, не стремился поддержать или ободрить, а повернулся спиной к своему любовнику, который так в тебе нуждался, — прошипел Назир, прежде чем схватить деревянный гладий. — Если хочешь выместить агрессию, используй её на живой цели, — прошипел он с вызовом. — Хоть ты и признался в своих неприязнях, ты поощрял моё общение с сородичами. Твои слова не соответствуют намерениям или действиям! Как я узнаю о твоих желаниях, если твой язык не говорит мне правду! — возразил Агрон. — И я не буду драться с тобой, вымещая гнев друг на друге, это не принесёт никакой пользы. — Это принесёт пользу мне, — прорычал Назир, бросаясь в атаку. Агрон в основном защищался, но когда он увидел, что любовник не дурачится, то начал атаковать в полную силу, позволяя чувствам взять полный контроль, когда они агрессивно сражались. Гнев, который они испытывали по отношению друг к другу, вымещался в активном спарринге, и вскоре темп замедлился, когда обе стороны успокоились. Они оба тяжело дышали, и в конце концов Агрон швырнул деревянный меч в стену в последнем приступе гнева. — Долбаный Юпитер… — зарычал он, прежде чем приблизился к возлюбленному и грубо притянул к своему телу, страстно впиваясь губами в губы сирийца, ничуть не сдерживаясь. Назир горячо поцеловал его в ответ. — Не смей больше покидать меня, — с пылающей страстью убеждал Назир. — Я бы не хотел этого. — Не оставляй меня, иначе я не смогу защитить тебя… — прошептал Агрон, сталкиваясь с ним горячими языками. Он поднял юношу под бёдрами, заставив обхватить себя за талию, и решительно направился к их покоям, ни разу не разомкнув их страстный поцелуй. — Тогда следуй за мной, если я сделаю это, — выдохнул Назир. — И назови меня своим. — Я последую за тобой даже в загробное царство, если ты покинешь меня, — прорычал Агрон, прижимая юношу спиной к стене рядом с кроватью. — Ты мой, — страстно прошептал он перед тем, как губы, язык и зубы атаковали нежную кожу шеи, оставляя после себя следы его страсти, сорванная ткань падала на землю, пока никто не посмел помешать им. — Тогда следуй за мной и сейчас в нашем общем удовольствии, — прошипел Назир, наклоняя шею, чтобы обеспечить к ней лучший доступ. Агрон перевернусь их и лёг на кровать, его тело прижалось к извивающемуся под ним возлюбленному, руки обхватили чужие запястья, сдавив их над головой юноши, когда губы и язык Агрона опустились на его грудь, а бёдра крепко вплавились друг в друга. Назир зашипел от того, что ему отказали в прикосновении к любовнику, заставляя извиваться под чужими ласками. Германец отпустил его запястья только для того, чтобы перевернуть юношу на живот, а его пальцы, покрытые маслом для подготовки юноши, надавили, поднимая Назира на колени и прижимая к своей груди, скользнули целиком в тугой жар. — Не заставляй меня ждать, — простонал Назир, — … больше… — ахнул он. — Боюсь… что время моих нежных прикосновений… давно прошло… — зарычал Агрон и добавил ещё один палец, чтобы убедиться, что не причинит вреда своему возлюбленному, хотя тело кричало ему, чтобы он взял то, что ему полагалось и трахнул. — Тогда и не нужно их, мать твою, — прошипел Назир, весь охваченный первобытной страстью к мужчине. Агрон зарычал и грубо коснулся своего члена, прежде чем прорваться через маленькое разработанное отверстие, достигая самых глубин под новым углом, который заставил его любовника увидеть небеса, и издал глубокий стон удовлетворения от того, что он, наконец, смог присвоить юношу, которого назвал своим. Назир хрипло выдохнул, его голова наклонилась вперёд от удовольствия, когда он снова двинулся навстречу члену своего любовника. Агрон прижал его к своей груди, одна из его рук запуталась в тёмных влажных локонах, потянув голову Назира в сторону, чтобы завладеть его губами, в то время, как бёдра сделали ещё один мощный толчок в глубину тела возлюбленного. У Назира снова перехватило дыхание, он, ухмыляясь своему любовнику, прикусил его нижнюю губу в знак неповиновения, чем вызвал ещё один резкий толчок. Агрон зарычал ему в рот и опустил их тела на кровать, его бёдра нашли новую опору и член скользнул ещё глубже внутрь возлюбленного при следующем яростном толчке. Руки Назира крепко вцепились в простыни, когда он, задыхаясь, прижался к чужим губам. Германец на мгновение отстранился, перевернув своего возлюбленного на спину, а затем с новой силой рванулся обратно и теперь сами Боги не могли остановить его в погоне за предъявлением своих прав. — Я хочу видеть… твоё лицо… когда я доставляю тебе удовольствие… видеть, что тебе нравится… — прорычал Агрон, каждое слово сопровождалось грубым толчком. — Тогда… смотри… на меня… — задохнулся Назир, стиснув зубы, он был уже близко, закинув одну ногу выше на талию Агрона, чтобы позволить очередному глубокому грубому толчку толкнуть его через край, он резко кончил, а его ногти заскребли по спине Агрона. Зубы Агрона с силой прикусили шею сирийца, когда обжигающий жар вокруг его члена оказался невыносимым, заставив кончить вслед за своим любовником, выплёскиваясь прямо в подрагивающее нутро. Назир тихо дышал, без сомнений, позже ему будет неудобно, он получил огромные невидимые глазу повреждения из-за времени, проведённого в раннем возрасте в борделе, но в тот момент ему было всё равно, он прижался поцелуем ко лбу своего любимого, когда Агрон упал на него. Агрон крепко прижимал к себе своего возлюбленного, их скользкие от пота тела медленно остывали в прохладном воздухе, по мере того, как утихала былая страсть. — Я сделал тебе больно? — спросил он, слизывая выступившие капельки крови с шеи сирийца, в которую ранее впивались его зубы. — Я в порядке, — мягко сказал Назир, проводя рукой по мокрым от пота волосам возлюбленного. — Более чем в порядке, я словно парю в небесах… Агрон лениво поцеловал его в губы, удовольствие всё ещё текло по его венам, а сами они были вялыми. — Тогда мои намерения воплотились действиями, — он улыбнулся и мягко отстранился от своего любовника, перекатываясь на бок, не желая давить на Назира лишним весом. Назир слегка поморщился, когда Агрон отодвинулся, надеясь, что тот не заметит. Конечно, он зря на это надеялся, Агрон был внимателен к своему любовнику после их страсти и заметил небольшое количество крови на своём мягком члене. Он тут же взял чистую тряпку и, опустив её в воду, присел между ног своего возлюбленного. — Прости меня, — сказал он ласково, медленно закидывая его бедро себе на плечо, и начал аккуратно омывать сочащийся вход с нежностью, ещё не видимой от его рук. Назир дёрнулся, чтобы прикрыться, чувствуя стыд. — Не извиняйся, это не твоя вина, а всего лишь испорченного сосуда. Агрон мягко, но твёрдо сжал его запястье, останавливая. — Не прячься от меня. Позволь позаботиться о ране, что я нанёс, не прислушиваясь к тому, что твоё тело неспособно вынести, — сказал он тихо и продолжил осторожно отирать прохладной тканью тело сирийца, стараясь унять чужую боль. — Это не твоя вина, я знал о риске для своего тела, — сказал Назир. — И в чём же причина того, что ты не рассказал мне? — спросил Агрон. — Только раны, нанесённые слишком молодому телу, постоянно получаемые в публичном доме, — объяснил Назир, опуская ноги и накрывая тело простынёй. — Теперь я понимаю в чём дело, и всё же мне хотелось бы узнать эту причину раньше, чтобы не давать волю своей страсти, как сегодня, — сказал он, поглаживая плечо возлюбленного. — Хоть я и не могу исправить свои прошлые прегрешения, ты больше никогда не будешь страдать снова, и уж точно не в моих объятиях, — сказал он мягко, но с прежней страстью. — Я сам просил об этой грубости, — убеждал Назир. — Моё тело со временем приспособится к более грубым прикосновениям, — мягко сказал он. — Прошлое не отразится на моём настоящем. Закончив с омовением возлюбленного Агрон, наконец, лёг рядом с ним на бок, его рука нежно обхватила чужую щёку, проводя большим пальцем по скуле в знакомом жесте их общей любви. — И всё же я хочу знать, когда подобная грубость причиняет боль. Я не хочу видеть твоё прекрасное лицо, искажённое от боли. — Ты часто видел его таким из-за раны, — напомнил Назир, а глаза его слегка прикрылись. — Из-за ранения в бою, в котором ты храбро сражался. Я не стану принижать твою храбрость, испытанную в битве. Боль, о которой я говорю — боль сердечная или боль от нашей близости. Я предпочёл бы видеть удовольствие, искажающее твои черты лица и тело, — мягко сказал германец. — Ты такой добрый, — ласково сказал Назир, закрывая глаза, чтобы не дать слезам пролиться. — Я просто хочу утешить того, кого принадлежит мне, — тихо сказал Агрон и притянул Назира ближе, но не слишком сильно, чтобы не усилить боль. — Я действительно благословен, — прошептал сириец. Агрон нежно поцеловал его в губы. — Отдыхай. Хочешь немного вина? — спросил он. — Я хочу, чтобы мой возлюбленный не покидал нашей постели, — улыбнулся Назир. — Я хочу послушать его рассказы и побольше о нём узнать. Агрон усмехнулся. — Вино в пределах досягаемости, я налью тебе бокал, если хочешь, не вставая с постели, — улыбнулся он. — А что касается рассказов… что бы ты хотел услышать? Один из-за востока от Рейна? О лудусе или о кровавой истории о палении дома Батиата? — Расскажи мне о твоих подвигах на арене, — спросил Назир с некоторым волнением, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза мужчины. — Ты получил титул, как другие? Агрон покачал головой. — Мы с Дуроном были совсем новичками. Нас часто ставили в пару в бой вместе, и мы составляли довольно грозную команду. Я часто беспокоился о нём, его техника была неумелой, а сердце слишком мягким в подобные моменты. В мире, где нужно было убивать или быть убитым, подобные чувства являлись недостатком. Мы выходили на бои разогрева, не сильно значимые, чтобы подготовить публику к главному бою… — он задумался, погружаясь в воспоминания. — Значит, они недостаточно оценили твоё мастерство… — похвалил Назир его. Агрон улыбнулся. — Только вначале. После смерти Дурона я сосредоточил всю свою ярость на тренировках, потому что понимал, что мой статус будет расти вместе с моим мастерством. — Тогда я рад, что ты продержался достаточно долго, чтобы упасть в мои объятия, — нежно улыбнулся Назир. Германец ответил ласковой улыбкой. — Я тоже, — сказал он и вручил своему возлюбленному чашу с вином. — Пей, это облегчит боль. Хочешь, я попрошу Невию приготовить какие-нибудь травы? — спросил он. — Спасибо, но я сам могу подготовить их, если потребуется. Агрон кивнул. — Очень хорошо, — он улыбнулся. Внезапно из-за раздался голос Спартака: — Агрон, Назир. Я могу войти? —спросил он. Агрон плотно укрыл их одеялом и посмотрел на своего возлюбленного, ожидая согласия. Назир будучи очень застенчивым, не хотел, чтобы его видел раздетым такой человек, как Спартак. Он встал, кряхтя, и натянул слегка порванную сублигарию, подпоясав её, чтобы выглядеть презентабельно. Он присел на край их кровати и сказал: — Входи. Агрон, не обращая внимания на свою наготу, продолжал лежать, Спартак видел его и в худшем состоянии, когда он прибыл в лудус, так что скрываться не было необходимости. — Что мы можем для тебя сделать? — спросил он. Спартак кивнул им обоим. — У меня есть для вас задание. Нам нужно больше вина и еды. Я планирую кое-что… связанное с соревнованиями, чтобы разрядить обстановку прошлой ночи. Немет всё ещё кажется недоверчивым, да и между нашими людьми есть соперничество. Мы должны быть едины. Могу я положиться на вас двоих, чтобы купить всё необходимое и привезти сюда? — спросил он. — Наши лица до сих пор им неизвестны, — кивнул Назир. — Я посмотрю, как можно уменьшить стоимость покупок. — С твоего позволения, я ещё куплю немного мёда; это напиток, что пьют в моих краях и поможет успокоить моих сородичей, — добавил Агрон, и с последнего благословения на безопасную дорогу Спартак ушёл. Германец встал и лениво потянулся обнажённым телом, услышав при этом удовлетворённый хруст в суставах. Назир улыбнулся. — Возбуждающее зрелище, — ухмыльнулся он, натягивая плащ. — Я куплю трав на рынке, а также ещё кое-что на свои собственные деньги. Агрон кивнул и натянул свою сублигарию и плащ, свёртывая меч и ножи. — Я тоже сделаю кое-какие покупки, хотя и не хочу разделяться. Что ты предлагаешь? — спросил он. — Мы разойдёмся, но у нас будет несколько мест для встреч через равные промежутки времени, — ответил Назир. Агрон кивнул. — Хорошо, поедем в Неаполь, рынок большой, но ближе к вечеру народу будет не так много, и нам легче будет видеть друг друга. Места встречи будут у мясника, поставщика зерна и продавца тканей. Как думаешь? — спросил он, когда они выходили за стены храма в лес. Назир кивнул, целуя его, прежде чем они разошлись.