Ведомый

      Кастиэль не считал амбиции зазорным проявлением характера и стремлением выделиться в глазах окружающих. Если амбициозность здрава и адекватна, то почему бы и да? Но едва переступив порог Шестого отделения полиции Мемфиса, в которое его распределили чуть менее недели назад, снабдив подробными инструкциями и сочувствующими напутствиями, Новак понял, что может засунуть свою амбициозность себе же в… Впрочем, Кас считал, что для запихивания в задницу есть более подходящие предметы, поэтому просто смирился с тем, что ему придётся поумерить своё рвение к получению внимания.       Роберт Сингер сказал только одно – будет тяжело. И даже не в плане втягивания в работу, нет. С адаптацией у Новака всегда был полный порядок.       Всё дело заключалось в напарнике, которого Сингер пророчил Кастиэлю.       Сорокадевятилетний Джон Винчестер был… Человеком, мягко говоря, сложного характера. Сингер, правда, нашёл определение, которое подходило по его словам Джону больше, чем все психологические портреты вместе взятые, но Новак решил, что называть своего будущего напарника старым мудаком, по примеру будущего же начальства, минимум неразумно. Но выводы сделал.       Как оказалось – не зря.       Желание завернуть парня в бараний рог отчётливо прочиталось в самую первую секунду встречи. Винчестер был явно не в восторге от того, что ему предлагалось. И невосторг этот Новак приготовился принимать в полной мере.       Не успел.       Руби, до этого опиравшаяся на диспетчерскую стойку и вовсю строившая глазки молодому полицейскому, демонстрируя довольно откровенный вырез глубокого декольте посредством расстёгивания двух верхних пуговиц блузки, с сожалением оглянулась на зазвонивший телефон.       — Две секунды, — девушка выпрямилась, не отпуская взгляда Каса и поведя плечиком так, что тёмные локоны скользнули на грудь, акцентируя на ней внимание, развернулась, не преминув вильнуть бёдрами, и подошла к своему рабочему столу. Новаку очень захотелось посоветовать Руби перечитать своё пособие по соблазнению понравившихся мужчин, потому что она явно где-то упустила пункт «Не вести себя как дешёвая блядь». Нет, Кас совершенно не был против столь откровенного интереса, да и уродом себя совсем не считал, убедившись в своей привлекательности уже не раз. Но в поведении девушки пропадала всякая загадочность, сменяясь легкодоступностью, а этого Новаку хотелось в самую последнюю очередь.       Однако, против вечера за столиком ресторана, плавно переходящего в утро в одной постели, Новак не возражал абсолютно. Раз уж дама так желает.       Но планам сбыться было явно не суждено.       Как только Руби отошла к телефону, Кастиэля позвал Сингер.       И устроил очную ставку чуть ли не с начальным допросом.       Джон Винчестер внушал уважение. Даже не внешним видом, хотя его широкие плечи, большие ладони, сильные руки и довольно приятное лицо располагали сразу. А внимательные карие глаза смотрели остро и изучающе.       От офицера Винчестера исходила сила. Уверенная, мощная, непреклонная. Такая, которой обрастают люди, привыкшие брать на себя ответственность практически за всех, кто находится с ними рядом, и несущие эту ответственность без единой жалобы. Джон был как раз из таких столпов надёжности.       Но не спокойствия.       Новак даже и рта не успел открыть, как уже был детально осмотрен придирчивым взглядом, изучен, просканирован и записан в ненужный предмет интерьера, который Джону всучивают помимо его воли. И предмет этот в одобрении не нуждался ну никак.       Сингер, похоже, ожидал именно такую реакцию, потому что ехидство в глазах начальства читалось ну уж очень откровенно.       Смущённый неудачной попыткой установить контакт сразу, Кастиэль страстно желал отмотать время назад и подготовить хотя бы приветственную речь для того, чтобы не выглядеть таким идиотом, которым выглядел сейчас.       Но временной телепорт, к сожалению, ещё не изобрели, и Новаку оставалось только смириться с тем, что знакомство провалено ко всем чертям. Впрочем, Винчестера это, похоже, не задевало нисколько.       Комиссар попробовал честно не ржать и попытаться исправить положение.       Но видимо, день сегодня у Новака был неблагоприятный. Потому что бледная Руби, подбежавшая к дверям кабинета начальства, оповестила о найденном теле. И похоже, новость была предельно шокирующей. И это – минимум.       Кастиэль недоумённо выгнул бровь, разглядев на лице Джона ошарашенный испуг.       Впрочем, известие о найденном послании и самого Новака озадачило.       — С добрым утром, Джон, — тихо повторил Винчестер только что произнесённые Руби слова. Сингер сдвинул брови, наблюдая за своим подчинённым. — Этого не может быть…       Договаривать офицер не стал, резко развернувшись, метнувшись к своему столу и подхватив со спинки стула кожаную куртку.       — Я займусь!       Сингер рванул следом, нагоняя Винчестера уже между столов и не замечая того, что и Новак поспешил двинуться за мужчинами.       — Джон, если это он… А это не может быть он… — Роберт осёкся под тяжёлым взглядом Винчестера, от которого даже Касу, наблюдающему со стороны, стало не по себе.       — Если это он, то это моё дело.       — Если это он, то это не может быть твоим делом, Джон, ты заинтересованное лицо! — Сингер попытался поймать Винчестера за локоть, но тот отдёрнул руку.       — Я, вашу мать, единственное лицо, которое ему нужно! Был и буду! — Винчестер практически оттолкнул комиссара от себя и быстрым шагом направился к лифту.       — Джон! — Роберт попытался ещё раз заставить офицера остановиться, но тот только с силой врезал по кнопке вызова. Кастиэлю показалась, что панель уйдёт в стену под мощным кулаком.       — Я беру это дело, Бобби! — обернувшись через плечо, Винчестер весомо глянул на начальство. — Даже если это не он – дело моё.       Сингер махнул рукой и, стараясь даже больше не смотреть в сторону Винчестера, направился в свой кабинет, матерясь вполголоса.       — Ты-то какого хера тут стоишь? Иди за ним! — Кастиэль даже как-то не сразу понял, что поравнявшийся с ним Роберт обращается к нему. А когда до парня дошло, то двери лифта уже плавно сдвигались, отсекая Винчестера от взглядов.       Кастиэль коротко выдохнул и почти бегом поспешил к лестнице.       Новак перехватил Джона на подземной парковке, когда тот залезал внутрь чёрного Шевроле «Импала». Кастиэль только успел мельком оглядеть автомобиль, удивляясь тому, как у Винчестера получилось добиться разрешения на использование своей машины. А то, что тачка принадлежала Джону, было понятно без лишних объяснений. Только дверцей собственного авто можно хлопнуть с таким остервенением!       — Офицер Винчестер! — Новак попытался докричаться до нового напарника через поднятое стекло. Безрезультатно.       — Лейтенант, — Кастиэль очень вовремя вспомнил звание Джона и рискнул дёрнуть за ручку пассажирской двери, понимая, что, возможно, идёт на верное самоубийство. Джон воззрился на Каса как на узурпирующего родные земли заморского захватчика.       — Сэр, я, наверное, должен поехать с вами, — Новак попытался улыбнуться, глядя в потемневшие глаза. — Комиссар Сингер велел вас догнать…       — Пусть комиссар Сингер сделает так, чтобы тебя к завтрашнему утру не было в поле моего зрения, — процедил Винчестер, дотягиваясь до внутренней ручки и захлопывая дверцу перед носом Кастиэля. Новак успел отскочить на пару шагов, прежде чем «Импала» взревела мотором и рванула с места, оставляя на бетоне парковки чёрный след протектора.       Кастиэль растерянно взглянул вслед машине и осознал, что с Джоном они определённо не сработаются.       Судмедэксперт благосклонно выделила место Касу в своей машине, сочувственно поглядывая на парня всю дорогу до городского парка.       — Ты к нему привыкнешь, — Памела ободряюще улыбнулась, не стараясь даже скрыть своего покровительственного настроя. Новак тихо вздохнул.       — Вопрос – привыкнет ли он ко мне, — Кастиэль глянул в боковое зеркало, выхватывая глазами чугунные ворота, служившие единственным напоминанием об историческом начале зелёной зоны. Сейчас ограда, которая была воздвигнута во времена жёлтой лихорадки и служила скорее защитой, чем украшением, сменилась тонкой кирпичной стеной, охватывающей парк по всему периметру. И лишь массивные резные створки высотой в три человеческих роста остались от той – старой ограды первого парка Мемфиса.       Широкие асфальтовые дороги в западной части парка были перекрыты предупредительными лентами.       — Идём, будешь принимать боевое крещение, — Памела припарковалась возле невысокого фонтана в виде пятилистной чаши и широко улыбнулась. — Бойскаут.       Новак хотел было возразить, что уже давно прошёл возраст, в котором нуждаются в покровительственной опеке, но, разглядев между нескольких патрульных машин чёрную «Импалу», осёкся.       Крещение уже пройдено. Сейчас начнётся обстрел.       Джон недовольно свёл брови, заметив подходящих судмедэксперта и своего оставленного напарника.       — Ты кое-что потерял, Джонни-бой, — Памела расплылась в довольной улыбке. — Я нашла твою пропажу. Не обижай его, вспомни себя в первый рабочий день.       — В мой первый рабочий день я оттирал мозги с лестниц здания Прокуратуры, — процедил Винчестер, не удостоив Кастиэля даже взгляда.       — Ну, считай, что он в этом с тобой схож, — пожала плечами офицер Барнс, опуская на траву чемодан-укладку. — Думаешь, это так отличается от мозгов?       Джон хмуро вздохнул и отвернулся, поворачиваясь к невысоким зарослям тёмной травы, раскинувшимся в нескольких шагах от дороги.       Обнажённое, практически белое девичье тело резко выделялось на фоне изумрудных стеблей, доходящих до щиколоток. Практически, потому что на мертвенной белизне алыми полосами застыли росчерки ран.       Кастиэль сглотнул и взглянул на Винчестера, не стремящегося подходить ближе.       — Одёжку возьмите, — подала голос Барнс, протягивая напарникам по паре латексных хирургических перчаток и бахил. — Пора работать, мальчики.       Новак сглотнул повторно, наблюдая за тем, как Винчестер натягивает перчатки на руки резкими отрывистыми движениями, практически прищемляя кожу на запястье. Кас поспешил последовать примеру старшего коллеги, не забыв и про бахилы, а когда выпрямился, Винчестер уже стоял над телом, молча глядя на неподвижную девушку.       Новак выдохнул и ступил в невысокую траву.       Она лежала на спине, широко распахнув серые мёртвые глаза. Тёмное кровавое пятно, пропитавшее траву и землю под ней, расплылось багровыми крыльями под спиной, создавая иллюзию павшего ангела, поверженного и беззащитного. Руки с практически перерубленными запястьями были раскинуты на манер распятия, ноги согнуты в коленях и уложены на правое бедро. Сухожилия на рассечённых щиколотках жёлтыми нитями виднелись в глубоких ранах. Многочисленные порезы покрывали тело, вспоротая кожа бугрилась алыми вздутиями. Маленькая грудь была очерчена кровавыми кругами, соски практически оторваны.       Но страшнее всего было лицо, испещрённое множеством порезов, складывающихся в один ужасающий узор, завершённый рассечённым горлом. Располосованные скулы, практически разрезанные надвое щёки, длинная горизонтальная рана на лбу – под линией роста волос. Огибающий подбородок порез создавал впечатление, что с бедняжки попросту хотели снять лицо, но не получилось и его решили изуродовать до неузнаваемости.       Кас с трудом сглотнул и отвёл глаза, заставляя себя отвернуться и совладать с задрожавшими руками.       Ей ведь на вид не больше восемнадцати…       Джон, стоящий рядом, глухо выдохнул, опустился на колено, протягивая к лицу девушки ладонь, и аккуратно прикрыл несчастной глаза. Новак, взглянувший в этот момент на офицера, заметил, как на заострившихся вмиг скулах заиграли желваки.       — Давайте накроем её, — глухо попросил Винчестер, вновь выпрямляясь и оборачиваясь к оперативной группе, стоящей за их спинами.       Кастиэль сделал шаг назад, пропуская двух экспертов, тут же подхвативших со стоящей неподалёку каталки белую простынь.       Белое на белом. Пропитывающееся холодным алым.       Перед тем, как ткань упала на обнажённое тело, Кас с удивлением успел увидеть то, что ускользнуло от его взгляда из-за невозможности прогнать из-под век кровавый узор, расписавший лицо. Но тот узор, который Новак заметил в самое последнее мгновение, был ещё страшнее, ещё ужаснее. Он вытеснил всё, что застилало глаза до него.       Тонкая надпись по всему телу – от груди до промежности.       «С добрым утром, Джон».