***
Джесси сонно заворочался с боку на бок, прикрывая рукой глаза от солнца, пока наконец не устроился на животе, не желая просыпаться окончательно. Сложив руки под головой вместо подушки, этими движениями он заставил куртку с футболкой сбиться вверх, обнажая поясницу. Майк удивился, что при явной любви парня к татуировкам, этот участок тела был свободен от чернил. — Парень, подъём, — он легко потряс Джесси за предплечье, добившись лишь недовольного ворчания, затем тряхнул сильнее. — Просыпайся, говорю. — Да-да, ща, я почти, минуточку, — пробормотал парень, очевидно планируя погрузиться в полноценный и отнюдь не минутный сон сразу же после завершения фразы. Почувствовав закипающий гнев, Майк с силой вдавил пальцы в точку между шеей и плечом, вызвав вскрик боли и значительно более оживлённое копошение. — Ай, да блин, ты чего делаешь, больно же! Какого хрена! От собственного же резкого взбрыка Джесси оказался на краю импровизированной кровати, и, неловко замахав руками в попытке сохранить равновесие, всё-таки плюхнулся на землю. Через пару секунд над краем сидения показались голубые глаза, уставившиеся на Майка с явно выраженным раздражением. — Если я говорю подъём, значит, подъём, — невозмутимо подытожил мужчина, отворачиваясь к оставшемуся от костра пепелищу, в котором снова разжигал огонь. Джесси явно хотел было сморозить что-то грубое и язвительное, но сон постепенно уходил не только из тела, но и из разума, мозги прочищались, и он вспомнил, в какой ситуации они находились в данный момент. В момент наступления полной ясности он застонал и потёр руками лицо. — Мне это не приснилось, да? Мы действительно застряли в ебучей пустыне. Опять. — О каком «опять» ты говоришь, пацан? — Да… Ну, это старая история, — Джесси замялся, не горя желанием разоблачать все подробности того случая, но наткнулся на строгий вопросительный взгляд, и, со вздохом закатив глаза, продолжил. — Короче, мы же раньше варили в RV с мистером Уайтом, уезжали подальше в пустыню, чтоб вообще никто не запалил. Ну и у нас так же сдох аккумулятор. Застряли на несколько дней. — И чем дело кончилось? — резонно поинтересовался Майк, догадываясь, что решение той проблемы видимо не подходит их ситуации, ведь даже парню хватило бы мозгов заговорить об этом раньше в противном случае. — Ну, мистер Уайт сделал ро… То есть аккумулятор. Из губок, всяких железок и проволоки. И мы смогли завестись. — Неплохо. Несмотря на как-то сразу возникшую неприязнь к Уолтеру, которая со временем только усиливалась, Майк мог признать, что мужиком он был башковитым. И скользким, как угорь. Ни пустыня, ни рак его пока так и не смогли забрать. Прямо руки чесались сделать это самостоятельно, пока не возникло больше проблем. Позавтракав разогретыми консервами, они переместили автомобильные сидения в тень от постройки, вернее, этим снова занимался Майк, потому что нога Джесси за ночь распухла и причиняла боль при малейшей попытке опереться на неё. — Значит, план такой. Ближе к вечеру я всё-таки пойду в сторону дороги, попытаюсь поймать сигнал или остановить машину, — солнце вот-вот должно было начать печь во всю мощь, а Майку не улыбалось схватить тепловой удар и откинуть копыта. Джесси молча кивнул.***
В пачке оставались последние три сигареты. День обещал быть невыносимо долгим и тоскливым. Когда они с Майком разъезжали по дорогам, можно было хотя бы наблюдать незначительное, но изменение пейзажа за окном. Здесь же ничего не менялось, и у временно обездвиженного Пинкмана даже не было возможности пошляться по окрестностям, и найти себе какое-нибудь достойное занятие. Единственное потенциальное развлечение, то бишь живой человек в лице Майка, сидело рядом, с полуприкрытыми глазами, всем видом демонстрируя, что не желает сотрясать воздух понапрасну. Это бы не сильно удерживало Джесси от приставаний, если бы не смутное чувство неловкости за свою излишнюю эмоциональность прошлой ночью. Наверное, не зря Майк считал его человеком, не достойным равного общения, или хотя бы признания как полноценного члена коллектива. На безымянный палец его левой руки, нервно отбивавшей на колене мелодию популярной песни, приземлился достаточно крупный жук, заставив вздрогнуть от неожиданности. Насекомое деловито прошлось по руке, слегка пошевеливая крыльями, переливающимися разными оттенками синего и фиолетового цветов. Отвлёкшись от мыслей о невыносимой скуке, Джесси залюбовался своим незваным гостем, слегка изменив положение пальцев, чтобы спровоцировать жука на небольшие передвижения. От тонких конечностей было немного щекотно, и по лицу невольно расплывалась улыбка. Иногда на него нападали моменты спокойствия, в которых ему нравилось просто мирно созерцать то, что происходит вокруг. Особенно когда речь шла о чём-то живом, маленьком и беззащитном. Хотелось любоваться, замирая и не дыша, чтобы не помешать и не спугнуть, наслаждаясь тихой радостью чей-то маленькой жизни рядом, частью которой он становился. — Ты ведь знаешь, что это ядовитый жук, да? Джесси, уверенный, что Майк давно и прочно спит, не ожидал услышать голос, поэтому обернулся чуть более резко, чем следовало, и жук недовольно замахал крыльями. — А, что? — Это нарывник. Не дёргайся. Если ему не понравится, он тебе все руки обожжёт. Не шевелись, — Майк вытащил из кармана платок, и ловким движением накрыл насекомое, сгребая его в тканевую ловушку. — Подожди, осторожнее! Ты ж его так убьёшь. За эту реплику Джесси схлопотал ещё один выразительный взгляд. Впрочем, тут уже и сам Майк наткнулся на встревоженно нахмуренные брови, и сразу заранее грустные глаза, которые быстро опустились и отвернулись вместе с владельцем, быстро смирившимся с тем, что его решение здесь не будет играть важной роли. Тяжело вздохнув, Майк резко махнул платком в сторону, удерживая его только за один конец, тем самым освобождая жука и давая ему возможность поспешно скрыться из видимости. — Эти твари хищные. Выделяют яд, волдыри вылезают, не успеешь глазом моргнуть. У тебя и так уже с ногой проблемы, постарайся не усугублять. — Да, хорошо… Я и не знал про таких. Спасибо! — чёрт его знает, почему, но радостное облегчение, написанное на лице парня, было приятно.***
— Слушай, ты точно уверен, что это хорошая идея? — сколько Майк был знаком с парнем лично, Джесси всегда выглядел довольно нервным, что можно было бы приписать расшатанной наркотиками нервной системе, но иногда было связано с определённым эмоциональным состоянием, которое легко читалось по глазам. Сейчас в них плескались явная тревога и озабоченность. — Я имею в виду, как ты вообще поймёшь, что не заблудился? — Джесси, у меня богатый жизненный опыт, включающий в себя умение ориентироваться в пространстве. — Да, ну, знаешь, я смотрел передачи по выживанию, и там всегда говорится, что излишняя самоуверенность в экстремальных ситуациях ничем хорошим не заканчивается. — Я почти уверен, что к определению «излишней самоуверенности» можно было бы привесить фотографию Уолтера, а не мою. — Майк! … Тяжело вздохнув, Майк прервал процесс спокойного сбора необходимых для небольшого похода через пустыню в сторону автострады припасов, и снова посмотрел на мальчика. Конечно, его беспокойство легко понять. Ему светила перспектива остаться одному, в состоянии ограниченной подвижности в неопределённом ожидании, явится ли кто-то вытащить его отсюда, или он так и останется медленно умирать в компании сломанного автомобиля и консервных банок. Однако сидеть здесь и надеяться, что их спасёт какой-то нелепый счастливый случай, что видимо было типичной стратегией Пинкмана, он себе позволить не мог. — Слушай, я понимаю, тебе страшно, — Майк предупреждающе поднял руку, чтобы заранее остановить возможный поток опровержения со стороны парня. — Это нормально. Отсюда до автострады несколько часов ходу. Возможно, по пути появится связь, и мне даже не придётся доходить до конца, тогда я вернусь. Или доберусь до дороги, и вызову подмогу уже там. В мои планы не входить теряться или умирать от внезапного инфаркта, ок? Просто оставайся здесь и жди. Откровенно говоря, Майку и самому отчего-то не нравилась мысль оставлять парня здесь одного, в мозгу крутились какие-то смутные опасения, но он не мог до конца их понять, поэтому приписывал слишком уж заразительной нервозности Джесси. — Да при чём тут! — Джесси неожиданно почти надулся, и посмотрел на мужчину всё с той же смутной обидой, которую Майк иногда улавливал, и которая по-прежнему заставляла его задуматься, как конкретно Джесси определяет для себя формат их отношений. — Я не боюсь, я просто думаю, что в пустыне дофига всего может случиться. Сам говорил, у тебя колени больные. Или тебя может укусить какая-то ядовитая гадина. Или переохлаждение. Да хрен знает! Тут безопаснее. У нас есть еда и вода. Мы могли бы подождать пару дней, пока у меня нога заживёт, и я бы сам сходил. — После твоего-то вопроса про «как ты поймёшь, что не заблудился?», — скептицизм во взгляде и словах Майка можно было бы измерять в физических величинах. — Без обид, пацан, но из нас двоих я тот, у которого больше шансов. — Ну да, знаю, я бесполезный наркоша, из-за которого мы оба сдохнем в пустыне, — несмотря на резкость слов, в потухших и погрустневших глазах парня не было огня, это было неприятно видеть. Удивительно, но Майк предпочёл бы, чтобы мальчик продолжал возмущаться и задираться, как когда-то во время неурочного визита с возвращением денег. — Поэтому рисковать логичнее мне. Разговор затягивался, поэтому Майк решил поберечь силы, и присел на автомобильное сидение рядом с парнем, откидываясь на спинку и разминая шею. Джесси повернулся к нему всем телом, продолжая гипнотизировать неотрывным взглядом. — Пацан, подводя итог нашего увлекательного диалога. Первое — иду я, это не обсуждается. Второе — мы не сдохнем. Третье — Пинкман, ты можешь быть кем угодно, но пока ты продолжаешь определять себя как «бесполезного наркомана», ты будешь оставаться таким. — О да, кем угодно, конечно, — скептически хмыкнул Джесси, закатывая глаза.— Пожалуйста, Майк, я наслушался этого дерьма от родителей. Даже мистер Уайт туда же. «Джесси, ты же разбираешься в продажах, ты мог бы пойти в бизнес-колледж», он мне говорит. Грёбанное дерьмо. Если у нас всех так дохуя выбора, то почему мистер Уайт батрачил в школе за копейки, пока не стал загибаться от рака, а? Это был предел его мечтаний? А ты, ты… Джесси вытянул татуированную руку в сторону Майка, проведя раскрытой ладонью вверх и вниз, словно обрисовывая с головы до ног. — Какой твой выбор, работать на наркобарона? Ты не мог «сделать лучше»? — Так, всё! — не выдержав, рявкнул Майк, резким движением, от которого колени жалобно хрустнули, поднимаясь с места. Не зря у него было предчувствие, что не стоит связываться с укореняющимися внутри покровительственными чувствами в адрес парня. Трудно было совладать с раздражением от того, насколько ловко Джесси откидывал любые попытки повернуть его мысли о своей жизни в конструктивную сторону. — Разговор окончен. Мне пора. — Подожди! — Джесси тоже подпрыгнул с места, забыв про больную ногу, и смачно выругавшись от боли. — Майк, извини. Не злись, ладно? Я просто волнуюсь. Пожалуйста… Просто будь в порядке, хорошо? Повисла короткая пауза. — Я буду. Просто жди меня.***
Взяв достаточно быстрый темп, чтобы не замерзать от холодного воздуха ночной пустыни, Майк шёл по чёткому внутреннему компасу в направлении дороги. Парень действительно зря беспокоился на этот счёт — он уже слишком много раз ездил сюда, и, хотя идти пешком было значительно менее приятно, на знание пути это никак не влияло. В тишине и мягкой, скрашиваемой сиянием звёзд темноте было что-то удивительно умиротворяющее. Многих людей накрыло бы волной удушливой паники от осознания абсолютного одиночества в столь безлюдном месте, но Майк был сам по себе так долго, что ощущал себя почти естественной частью подобного пейзажа. Он вполне мог бы быть одним из тех валунов, на чьей разогретой солнцем поверхности согревают холодную кровь пустынные ящерицы. Но жизнь распорядилась несколько иначе, и по большей части времени ему приходилось иметь дело с хладнокровными ублюдками из числа людей. Он не обманывался на сей счёт. Тот же Гас имел принципы и деловой подход к бизнесу, но это никак не меняло его сути, и, если бы даже Майк имел неосторожность заблуждаться, недавние события живо расставляли все точки над «и». Но таковы правила игры, он принял их абсолютно осознанно, и не жаловался. В конце концов, как и говорил Фринг, мужчина должен обеспечивать свою семью, здесь они абсолютно сходились во мнениях. Майк много лет прожил по другую, «правильную» сторону закона, и прекрасно знал, что разница не так велика, как могло казаться наивным обывателям. Слишком многое крутилось вокруг вечных тем денег и власти. Слишком сильными и неприкасаемыми полагали себя и те, и другие — просто одни выше закона, ибо «я и есть закон», а другие срать на него хотели. В обоих случаях нужно было научиться быть жёстким и жестоким. И везде попадались свои исключения из правил. Слишком правильные и стремящиеся сделать мир лучше, справедливее. Слишком хрупкие и ранимые. И тех, и других мир жестоко ломал, меняя до неузнаваемости. Или, если не удавалось, просто уничтожал. Майк действительно не хотел продолжать эту цепочку размышлений, неумолимые ассоциации и воспоминания, которым сейчас было не место и не время. Но он не мог не сравнивать и не думать о том, что нельзя исправить прошлое, но иногда жизнь намекает на возможность учесть свои ошибки. Даже искупить вину, быть может. Внезапный отдалённый звук, ворвавшийся в мысли, поначалу был облегчением. Вдали показались красные огоньки, и Майк понял, что слышит рёв мотора приближающегося автомобиля. В мозгу резко щёлкнуло и встало на свои места, наконец проясняя то смутное чувство тревоги, которое заставляло его беспокоиться по поводу своего ухода. Дело было не в Джесси. В прошлый раз, когда он забирал здесь кладку, ящиков у стены было значительно меньше. И определённо не было настолько крупных, как те, что сломались при падении пацана. Там был кто-то ещё. До их приезда. Вряд ли это были законные владельцы заброшенного сарая посреди нигде. — Блядь.