***
Он открыл глаза, просыпаясь от ощущения тряски, как будто в поезде, и странного клацающего звука. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это он сам дрожит и стучит зубами от холода. Джесси попытался пошевелить плечами, чтобы хоть немного уменьшить чувство напряжения, скопившееся в спине, и разогреть мышцы, и ахнул от неожиданно острой боли. Температура в сарае казалась минусовой, и он плохо чувствовал до сих пор привязанные конечности, но левое предплечье горело огнём. Медленно втянув носом воздух и выпустив облачко пара изо рта, он попытался не поддаться панике, а сосредоточиться и вспомнить, что именно произошло. После того, как он начал отвечать на вопросы, разговор продолжался ещё какое-то время. Не в силах отвести взгляд от кусачек в руках Джека, он почти не контролировал поток слов, выливающихся из него в попытке успеть дать удовлетворительные ответы до того, как они в самом деле притащат Джейка. Он не хотел, чтобы мальчик даже видел всю эту сцену допроса, не то что принимал в ней непосредственное участие. К счастью, Джек оставил в покое тему личностей и перешёл к вопросам про организацию бизнеса. Не то чтобы это было сильно лучше, но Джесси оставалось только уповать на то, что Майк и Гас намного умнее него и смогут придумать, как разрулить ситуацию. Ему же пришлось сдать местонахождение лаборатории, что сходилось с их информацией о передвижениях мистера Уайта и его машины, и поведать краткую историю партнёрства с Хайзенбергом. Мрачное любопытство лидера нацистов в отношении мистера Уайта заставило Джесси обеспокоенно ёрзать на стуле, но ведь он не мог сказать ничего такого, что помогло бы им выследить его, если он успел сбежать. После слов о том, что мистер Уайт был учителем химии, члены банды переглянулись между собой и заржали, но в следующую секунду Джесси испуганно зажмурился и вжался в спинку стула от грохота, с которым Джек сбил со стола рядом кучу каких-то склянок, инструментов и прочей мелкой фигни, и криком велел всем заткнуться. Если до этого напряжение в комнате сгущалось чёрными тучами, то теперь его словно можно было резать ножом, и в сарае повисла совсем уж мертвенная тишина. — Меня не интересует эта хуйня. Я знаю о вас двоих достаточно, мальчик. Я хочу знать про ваши отношения с Фрингом. С чего вдруг вы решили переметнуться ко мне? Что за тёрки с Фрингом, и есть ли они вообще, или вы просто решили, что так можно меня заинтересовать и выебать, а? Если поначалу Джек казался достаточно спокойным и вёл себя так, словно они говорили о каких-то пустяках за чаепитием, то теперь в нём начала прорываться злость, и от его тона и выражения лица всё тело Джесси покрылось мурашками. — Нет, мистер… Хайзенберг правда хочет избавиться от Фринга. Он… Когда мы только начали, дело было только в деньгах, но потом… Ну, у него с Фрингом были разногласия, и… Ну, он любит сам всё контролировать. Он рассчитывал, что сможет иметь равноправное партнёрство с вами. Без босса над головой. Он был почти уверен, что последние реплики тоже вызовут вспышку веселья, но видимо никто не хотел разозлить Джека ещё больше, и все ограничились замаскированными под кашель смешками. Почти с самого начала было очевидно, что с этой стороны ни о каком равноправном партнёрстве и речи не шло. Однако сам Джек даже не усмехнулся, продолжая разглядывать его в упор. — Я спросил, что именно за разногласия. — Ну… Там целая история, — Джесси тяжело вздохнул, не представляя, каким образом пересказать события так, чтобы они звучали осмысленно и при этом не слишком утопать в деталях, потому что он не был морально готов делиться всеми подробностями с этими людьми. Слишком многое тут было завязано на поступках, мотивацию которых ему не удалось донести даже до мистера Уайта, обычного человека с общепринятыми нормами морали. — В общем, мистер Фринг был против меня в бизнесе, потому что я ненадёжный наркоман, и у меня был конфликт с его дилерами, поэтому, в конечном итоге, он приставил своего человека, чтобы тот изучил метод приготовления мета, чтобы потом убрать нас обоих. Ну и… Нам… Со двора донёсся шум и возмущённые детские крики, и Джесси понял, что с этой частью истории нужно ускориться, как бы ни было тяжело и болезненно вспоминать и произносить это вслух. — Нам пришлось его убить. Фринг пока не может найти кого-то ещё на наше место, поэтому ему приходится нас терпеть, но мистер Уайт говорит, что он всё равно нас убьёт, поэтому нужно успеть первыми. Пока Джек продолжал сверлить его неизменно жёстким изучающим взглядом, шум стал ближе, и Джесси вскинул глаза, чтобы увидеть, как высокий блондин, которого Кенни, кажется, называл Тоддом, затаскивает Джейка внутрь. Мальчик извивался в его руках так сильно, что футболка задралась почти до подмышек, а носки его кроссовок не доставали до земли. — Слушайте, пожалуйста, ему не нужно тут быть, — Джесси понизил голос, почти зашептав в отчаянии, встревоженно сведя брови и умоляюще глядя на Джека. — Я и так всё расскажу, вам не нужно вредить ему. Джек оглянулся через плечо, и махнул рукой в сторону выхода. — Подержи его здесь рядом, я позову. — Нет! Отпусти меня! Что вы с ним делаете! Так нельзя! — пронзительный мальчишеский голос было слишком хорошо слышно, поэтому кто-то захлопнул двери сарая, чтобы приглушить звук. — Знаешь, для того, кто говорит, что ни разу не встречался с Фрингом лично, ты поразительно осведомлён о его намерениях, — Джек повернулся обратно к Джесси. — Не я, мистер Уайт, — Джесси чуть перевёл дыхание и расслабил плечи, порадовавшись тому, что Джейка не стали заводить внутрь. — Он мне рассказывал. — Значит, Хайзенберг смог грохнуть парня Фринга, но кишка тонка завалить его самого? — Он этого не делал, — облегчение быстро ушло, и Джесси опустил глаза, прикусывая губу. — Он собирался, но… Всё пошло не по плану. — Хочешь сказать, ты убил? Джесси не поднимал взгляд, поэтому не мог сказать, каким выражением лица сопровождался этот вопрос, но интонации в голосе Джека были явно недоверчивыми. Все считали его глупым мальчишкой, не способным на убийство. Джесси бы дорого дал за то, чтобы это мнение было правдивым, и ему никогда не приходилось брать в руки пистолет и стучать в дверь в ту ночь. Он молча кивнул, шмыгая носом, пытаясь не дать себе раскиснуть. — Интересно, — после некоторого молчания продолжил Джек, очевидно, по каким-то признакам сочтя его слова правдивыми. — Значит, Хайзенберг никого не убивал? — Он же просто старик, — мистер Уайт любил тактику устрашения, все эти его рассказы про рыб-ежей, выгоду от репутации убийц на улицах и прочем. Но если это годилось, да и то ненадолго, для отпугивания торчков от идеи стырить их товар, то с реально опасными людьми гораздо логичнее было притвориться ветошью и не отсвечивать, если есть возможность, по мнению Джесси. Если нацисты сочтут мистера Уайта безобидным пожилым чуваком с причудами, они не станут тратить силы, чтобы его искать. — Хотел немного заработать перед смертью для семьи. У него рак. Кого он может завалить? — Но с Эрмантраутом вы оба знакомы, так? И решили, что о нём мне знать не нужно. А теперь двое моих парней скорее всего мертвы. Джек резко поднялся, от движения стул отодвинулся назад, противно заскрежетав ножками, и Джесси нервно вскинул голову. Лучше бы он этого не делал. Вести о том, что мертвы нацисты, а не Майк, вызвали в нём прилив оживления и радости, что слишком легко читалось в его голубых глазах. Лицо Джека исказилось от ярости, и в следующий момент у Джесси зазвенело в ухе от удара, и он еле удержался от падения на пол вместе со стулом. — Думаешь, это смешно, пацан? — ему пришлось тряхнуть головой, чтобы снова постепенно вернуть ориентацию в пространстве и начать различать слова. — Но кто-то мне за это ответит. Тащите его. — Нет! Нет, нет, я же вам всё рассказал! — Джесси начал отчаянно подпрыгивать вместе со стулом, пытаясь освободиться, но ничего не получалось. — Мне очень жаль, что твои люди пострадали, делай со мной, что хочешь, но не впутывай Джейка! Пожалуйста! — Я его впутываю? — Джек хладнокровно усмехнулся, немного успокоившись после того, как спустил пар. — Нет, солнышко, это всё из-за тебя и твоих друзей. Джек наклонился к одному из своих людей, отдавая распоряжения, и взялся за спинку стула, на котором сидел, разворачивая его боком к Джесси. Двери сарая снова открыли, и Тодд затащил продолжающего пытаться вырваться мальчика внутрь. Джесси прекратил дёргаться, осознав бесполезность попыток и не желая пугать брата неадекватным поведением и криками, и умоляюще уставился в глаза Джека. — Пожалуйста, не трогайте его. Вы же хотите, чтобы я готовил мет для вас, так? Теперь, когда мистер Уайт уехал, это могу только я. И у вас не будет конкурентов. — И? Договаривай, — Джек опёрся о спинку стула, наклоняясь вперёд и заговорщически прищуриваясь. — Если я что-то сделаю твоему брату, не будешь сотрудничать? Тогда я сделаю с ним что-нибудь ещё. И ещё. Пока тебе не надоест слушать его крики. Судорожно вздохнув, Джесси обвёл сарай взглядом в поисках хоть какой-нибудь идеи о том, что могло бы их спасти. Но в зоне досягаемости не было ничего, что можно было бы использовать, как оружие, даже если бы он смог освободиться. В отчаянии он упёрся взглядом в Кенни и уже почти было открыл рот, не зная толком, что говорить и обещать, но его прервал издевательский смешок Джека. — Серьёзно, малыш? Ты переоцениваешь свою значимость. У него таких сучек, как ты…- Джек отстранился от стула, и подошедший Тодд попытался усадить на него Джейка, но тот продолжал вертеться юлой, чуть не выскальзывая из одежды. Джек прижал его за плечи к спинке стула и рявкнул. — Сядь и не дёргайся! От поставленного командирского крика Джейк скорее впал в ступор, чем осознанно успокоился, тяжело и прерывисто дыша. Его кожа была вся красная и потная от долгого крика и прилагаемых для освобождения усилий, а взгляд метался по пространству, как сумасшедший. — Джейк! Эй, Джейк, посмотри на меня, — Джесси постарался наклониться к брату так близко, насколько мог, и старался сделать свой голос как можно более ровным и спокойным. — Я тут, ты не один, слышишь? Вид задыхающегося от страха брата причинял почти физическую боль, и у него не было никакой возможности прекратить происходящее, отчего Джесси сам с трудом сдерживался от истерики. Но он должен помочь Джейку пройти через это, что бы Джек не придумал для них, поэтому собственные эмоции сейчас не важны. Ему удалось поймать взгляд мальчика, и Джесси постарался вложить максимальную поддержку и заботу в свой взгляд, а затем сам постарался дышать как можно медленнее и спокойнее, делая демонстративно глубокие вдохи и выдохи, подавая Джейку пример. — Что они… Что они будут делать? — немного придя в себя, истерически зашептал Джейк, снова начиная вертеть головой по сторонам. Оба не заметили, как Джек отошёл в сторону, и рядом с ними оставался только блондин, внимательно смотрящий на них. Джейк уставился на него в ответ. — Я… Ястреб? Парень присел на корточки рядом со стулом Джейка и ободряюще похлопал его по колену. — Думаю, теперь мы можем познакомиться по-настоящему, Джейк. Меня зовут Тодд. Ты не переживай. Скоро ты просто станешь одним из нас. — Одним из вас? Что это ещё значит? — Джесси не сдержался и снова дёрнулся на стуле, раздираемый тревогой и злостью при виде того, как близко этот парень был к его брату. — Не трогай его! Тодд перевёл взгляд на него, и Джесси ощутил, как по коже побежали мурашки. Почему они приставили к Джейку именно этого человека? Если уж на то пошло, Джесси бы выбрал кого угодно другого. Ну, кроме Кенни. Кто знает, с какого возраста он находит людей привлекательными. — Вы с братом совсем не похожи, знаешь, — Тодд снова обратился к Джейку, переведя взгляд на него. — Ты гораздо спокойнее, чем он. Я тоже всегда был спокойным. Ты хорошо впишешься. Но придётся потерпеть. — О чём ты говоришь? — снова отчаянно зашептал Джесси. Он не думал, что может испугаться за Джейка ещё сильнее, но сейчас страх начал перерастать в настоящий ужас. Джейк ещё такой юный. Он вспомнил собственную пылкую речь, которой пытался убедить мистера Уайта. Возьми их молодыми, и они твои навсегда. Джейк ещё вполне может забыть, что такое жить в нормальной семье, учиться, быть обычным ребёнком. Попытку диалога прерывал шум, с которым один из нацистов подкатил к ним жаровню на колёсах. Остановив её возле их стульев, он деловито снял стоящий на решётке мешок с углём, убрал саму решётку и начал засыпать уголь внутрь. — Вы не серьёзно, — выдохнул Джесси, чувствуя, как все мышцы в теле сжимаются, словно стремясь слиться в единую точку и схлопнуться в чёрную дыру. Он не мог точно сказать, что задумал Джек, но уголь и жаровня предполагали огонь, а огонь не предвещал вообще ничего хорошего. — Ну почему же… — тут к ним подошёл и сам Джек, сжимая в руках бутыль с жидкостью для розжига. — Как я уже сказал, мы потеряли двоих людей сегодня. Должна же быть какая-то компенсация. Око за око, зуб за зуб. Он обильно полил угли и передал бутылку другому, доставая из заднего кармана зажигалку. Оторвав кусок бумажки от мешка с углями, он поджог его и кинул на жаровню, которая сначала ярко вспыхнула языками пламени, которые по ощущениям взвились чуть ли не до потолка, и только спустя несколько мгновений огонь стал меньше. — Кенни, — позвал Джек, и тот подошёл с продолговатой железкой, изогнутой на конце, в руках. — Итак, Пинкман. Из-за тебя у нас не хватает уже пятерых. Так что добро пожаловать в семью. Джек кивнул Кенни, и он сунул в огонь изогнутый конец железки. — Кто хочет быть первым? — Пожалуйста… — Джесси почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Он не мог ничего предложить взамен, чтобы этого не случилось. — Не трогайте его. — Хорошо, у нас есть доброволец, — Джек кивнул Кенни, который продолжал проворачивать железку на огне. От жаровни дышало жаром, и железный край уже покраснел и продолжал раскаляться. Джейк не пытался убежать, но его трясло на стуле, и он повернулся к Тодду, уставившись на него с отчаянием и мольбой в глазах. Тот одобрительно ему улыбнулся и поднялся на ноги. — Подождите, — он сделал шаг ближе к Джеку и Кенни. — Дядя, можно я?***
Крик Джесси до сих пор стоял у Джейка в ушах, и он с трудом преодолевал желание закрыть уши руками, понимая, что это ничем не поможет. И отвратительный запах палёной кожи… Сцена снова и снова прокручивалась перед глазами, как Тодд делает шаг вперёд, и Джейк почти умирает от титанической силы облегчения в ожидании, что человек, к которому он привык, который заботился о нём, заступится, найдёт нужные слова. И внутреннее онемение от тех слов, которые он в итоге произнёс. Дальше он почти ничего не слышал до того момента, как Тодд перехватил железку из рук другого мужчины и прижал раскалённым концом к внутренней стороне предплечья его брата, у самого сгиба локтя, и Джесси закричал, а потом Тодд снова сунул импровизированное клеймо в огонь, прежде чем поставить ещё один изогнутый ожог на коже. Но ещё хуже был момент, когда крик Джесси оборвался, глаза закатились, а голова свесилась вперёд. Кожа на руке вокруг ожога побелела, красный отпечаток ожога выделялся на ней резко и грубо, как совершенно чужеродный элемент. — Что, вырубился? — человек, который передал Тодду железку, грубо взял Джесси за коротко стриженные волосы и поднял его голову, заглядывая в лицо, прежде чем отпустить с отвращением. — Слабак. Только поняв, что брат не умер, Джейк смог вздохнуть и с отстранённым любопытством подумать, сможет ли он выдержать это, оставаясь в сознании. — Ну что, теперь Джейк? — он не думал, что когда-нибудь слышал голос Тодда таким же оживлённым, как сейчас. — Смысл? — пожал плечами Джек, тоже приподнимая голову Джесси за подбородок и слегка похлопывая по плечам. — Этот в отключке всё равно. Будет думать, что мы это сделали. — Но… — энтузиазм сменился разочарованием. — Никаких «но», Тодд, мы же не животные! Нет смысла калечить мальчишку сейчас. Брось эту хрень и уведи его обратно! Вздохнув, Тодд откинул железку, и подошёл к Джейку, положив руку ему на плечо. — Пойдём. В другой раз, не переживай. С трудом поднявшись на непослушных ногах, Джейк уставился на по-прежнему не шевелящегося Джесси и с облегчением разглядел слабо поднимающуюся в дыхании грудь. Тодд потянул его за собой, но в какой-то момент остановился, прислушиваясь к дополнительным указаниям своего дяди. Наконец, он снова был один в своей комнате. На сей раз обычно словно сжимающиеся вокруг стены казались родными и почти утешающими. Но больше всего сил Джейку придавала судорожно сжимаемая в руках отвёртка, которую ему удалось стащить со стола и сунуть за пояс под футболку в тот момент, когда Тодд остановился. Он не будет плакать. Он не будет больше думать о том, как всё плохо. Он будет сильным. И вытащит их с Джесси отсюда.***
— Эй! Его голова дёрнулась от оплеухи, и Джесси медленно моргнул, снова приходя в себя. Пульсирующая рука по-прежнему напоминала об ослепляющей боли, но каким-то образом он видимо умудрился снова отключиться. Он чувствовал, как волны жара проходят по всему телу, словно от лихорадки, и при этом кисти и стопы словно заледенели от продолжающейся неподвижности. С трудом подняв голову, он встретился взглядом с нависшим над ним озлобленным Кенни. — Угадай, где я был, малыш. Держать глаза открытыми было очень сложно, Джесси облизнул пересохшие губы, пытаясь немного прийти в себя и осознать, о чём Кенни говорит. — Можно мне воды? — говорить тоже было сложно, сорванное криком горло болело и саднило, поэтому голос вышел хриплый и ломкий. Он только сейчас начал осознавать, что действительно умирает от жажды. Сначала таблетка, потом рвота, теперь жар тела. Наверное, воды в его теле почти уже не осталось. — Ага, бегу и падаю, — Кенни сел рядом и пощёлкал пальцами перед лицом. — Слышал, что я сказал? Как думаешь, где я был? — Я не знаю… Кенни, пожалуйста. Что с Джейком? Где он? — окончательно придя в себя, он с трудом разогнул спину и в панике уставился на Кенни, сидящего на том месте, куда раньше сажали Джейка. — О, мы уже так близки, что по имени меня зовёшь? — Я буду звать тебя, как захочешь. Где он? — Да расслабься уже, — Кенни откинулся на спинку стула и полез во внутренний карман куртки за сигаретами. — Всё с ним нормально. Парнишка крепче, чем ты. Сидит у себя в комнате. Прикурив, он жестом предложил Джесси сигарету, и тот, поколебавшись, устало кивнул. Конечно, от жажды это точно не поможет, но в данный момент он был готов на любое средство отвлечения от своих мыслей и ощущений. Повернув сигарету, Кенни вставил фильтр между приоткрытых губ, и Джесси с наслаждением затянулся. — Хороший мальчик. Так вот, я тут съездил в один мотель, поискать своих друзей. И знаешь, что там? Куча копов, и все говорят о перестрелке в номере. А потом мы поехали в морг, там работает знакомый парень, — Кенни забрал сигарету и затянулся сам. — Ещё? Джесси снова кивнул, не решаясь перебивать новыми просьбами и вопросами. Ему нужно было знать больше о Джейке, но, по крайней мере, если Кенни ему не врёт, он жив. Вряд ли Кенни, горя желанием рассказать о чём-то своём, будет рад, если его перебьют. Джесси не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы рисковать разозлить его ещё больше. Кенни снова наклонился ближе, дав ему сделать новую затяжку. — Так вот, как Джек и думал, новые обитатели морга — наши ребята. Мы с Лестером и Мэттом давно были вместе в деле. Не очень-то приятно терять таких старых друзей, малыш. Выпустив дым через нос, чтобы он ушёл больше вниз, а не прямо Кенни в лицо, Джесси съёжился на месте, с трудом удерживая взгляд. Несмотря на чудовищную усталость, слабость и жар, он ещё мог немного думать и понимал, что вряд ли Кенни делится с ним с целью получить моральную поддержку. — Прости, — с трудом выдавил он. — Мне очень, очень жаль. — О да, конечно. Даже не сомневаюсь, — Кенни усмехнулся, и вернул сигарету себе. — Когда я найду этого твоего Майка, я ему брюхо выпотрошу. Это ведь он был тогда с тобой в пустыне, да? — С чего ты… — С того, что ты так пытался его прикрыть. И тогда, в баре, не хотел говорить, с кем ты был, — Джесси был почти уверен, что, когда Кенни докурит, сигарету потушат об него, но тот скинул окурок под ноги и растёр его кончиком ботинка. — Так что, я прав? — Нет, — в этой лжи не было особого смысла, но в Джесси сыграло какое-то детское упрямство. Кенни никак не докажет обратного, а он не будет подливать масла в огонь, чтобы все захотели отомстить Майку за смерть пятерых, а не двоих собратьев. — Ну ты и пиздабол, конечно, — Кенни достал нож, и Джесси не удержался от того, чтобы встревоженно заёрзать на месте. — Я не вру… Слушай, я же не виноват, меня там не было, — он замер и весь сжался, когда Кенни нажатием кнопки выбросил лезвие. Кенни хмыкнул и никак не отреагировал на слова Джесси, поднеся нож и прижав его к голой груди рядом с татуировкой дракона. Джесси уставился на него с отчаянием в глазах, не желая смотреть, если тот решит резать. — Не надо. — Не говори мне, что мне надо, а что не надо, Пинкман, — он сдвинул лезвие вниз, ближе к соску. На горящей коже оно ощущалось холодным, будто лёд. Джесси зажмурился, стараясь дышать и сохранять спокойствие. Вряд ли будет больнее, чем раскалённое железо и ожог от него, и не то чтобы он так уж боялся этой боли, но его тело действительно было уже за гранью истощения, больше эмоционального, но от этого не менее реального, и он просто не мог выдерживать постоянное напряжение. Хотя он так думал уже которые сутки, и ничего, как-то продолжал выносить невыносимое. — Что, никакой мольбы даже не будет? Ну же, Пинкман, так слишком скучно. Мне тебя взбодрить? — Кенни вдавил лезвие посильнее, и Джесси почувствовал тонкую струйку крови, потёкшую по груди. — Пожалуйста, я не могу… Пожалуйста. Чего ты хочешь от меня? — он весь задрожал и громко вздохнул, сдерживая рыдание. — Эй, эй, не, без слёз, — он перестал чувствовать нож, а Кенни похлопал его по лицу, заставляя открыть влажно блестящие глаза. — Этого дерьма мне не нужно. Ты же знаешь, чего я от тебя хочу. Давай без зарёванных глаз, не порть личико. — Тогда перестань издеваться надо мной! — он почти закричал, с трудом втянув воздух в грудь и пытаясь вернуть контроль над телом. — Убери нож, развяжи меня. Дай воды. Пожалуйста. Пойдём в твою комнату. — Вау! Ну у тебя и список требований, принцесса, — Кенни покачал головой, а потом почти улыбнулся, вместо обычной усмешки. — Я-то думал, похищу парня, буду шантажировать братом, будет послушным и милым, а ты на меня орёшь? Джесси беспомощно уставился на него, не зная, что сказать. Подождав пару секунд, Кенни опустил руку с ножом и разрезал скотч сначала на правой ноге, потом на левой. Привязанные конечности слишком затекли, чтобы даже подумать о попытке пнуть его, поэтому Джесси только с облегчением перевёл дух. — Ладно, это интересно, — Кенни перешёл к рукам, и Джесси с трудом стащил их с подлокотников стула себе на колени, медленно ощупывая и потирая запястья. Скептически поглядев на него и, видимо, придя к выводу, что он не представляет никакой опасности, Кенни отошёл куда-то и вернулся с бутылкой воды. — Спасибо! — Джесси схватился за бутылку и попытался повернуть пробку, но пальцы почти не слушались. Кровообращение только начинало полноценно восстанавливаться, и он подозревал, что скоро ощущения станут очень неприятными. Кенни закатил глаза, выхватил бутылку из его рук, свернув горлышко, и сам поднёс к его губам. Джесси запрокинул голову, подстраиваясь, и с наслаждением сделал несколько глотков воды, часть которой потекла по подбородку. С трудом оторвавшись после большей части бутылки, он прикрыл глаза, чуть откашливаясь, и повторил. — Спасибо… — Сама вежливость, — хмыкнул Кенни, отставив бутылку на соседний стул. — Давай, теперь пошли. Джесси с трудом поднялся, понимая, что вряд ли доброта и терпение Кенни простираются так далеко, чтобы дать ему время размять ноги, и тут же покачнулся, почти упав на грудь мужчины, схватившись для опоры за его плечо. — Ну, прям падать в мои объятия необязательно, — несмотря на эти слова, Кенни казался довольным, поднимая его голову за подбородок и вглядываясь в глаза. — Такой симпатичный мальчик… Ты только поэтому ещё жив, понимаешь? — А я думал, дело в мете, — прошептал Джесси, чувствуя, как большой палец Кенни поглаживает его нижнюю губу. — Это вторично. У нас и свой бизнес неплохой. Но не держать же лишний рот просто так, задарма. Даже такой хорошенький рот. Убрав руку с подбородка, Кенни положил её на затылок, прижимая Джесси ближе к себе в поцелуе. С закрывшимися глазами Джесси поймал себя на том, что сознание снова ускользает, и крепче сжал плечо, за которое удерживался в равновесии. — Пойдём, — сказал Кенни, прервав поцелуй, и потянул его за собой. — Давай, двигай ногами, не думай, что я буду тебя нести. — Подожди! — Джесси удержал его за плечо и умоляюще заглянул в глаза. — Скажи, пожалуйста, Джейк правда в порядке? Вы… Вы… — Нет, — после короткого колебания Кенни решил ответить. — Вся идея была в том, чтобы донести до тебя нужные мысли. Не было смысла, раз ты вырубился. Но не думай, что это не случится, если ты… — Я не думаю! Не думаю, правда, — торопливо перебил его Джесси, прикрывший глаза от облегчения. — Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. — Тогда просто делай, что тебе говорят. Пошли. На улице было холоднее. На нём не было даже лёгкой футболки, которая осталась валяться на полу в комнате Кенни, а ведь Джесси в дневное время предпочитал многослойную тёплую одежду. Но сейчас его всё ещё лихорадило, поэтому он ощущал парадоксальное смешение жара и холода в теле, словно он был горящим льдом или застывшим языком пламени. Тащась следом за Кенни, еле поднимая ноги, он вяло думал, что его не столько пугает или отвращает предстоящий секс, сколько ужасно утомляет сама мысль о том, что нужно будет двигаться, оставаться в контакте, просто продолжать бодрствовать. — Что-то ты совсем вялый, — отметил Кенни, останавливаясь и прислоняя его спиной к стене, когда они зашли в жилую зону. Он слегка похлопал его по щекам, потом взял за руку и присмотрелся к свежему ожогу. — Завтра дам тебе антибиотики. А пока потерпи. Скоро взбодримся. Второе путешествие до комнаты Кенни тоже запомнилось не слишком отчётливо. Хотя Джесси показалось, что он узнал один из коридоров, вроде бы Джейк должен был быть где-то здесь. То ли восприятие от усталости и боли играло с ним злую шутку, то ли всё место внутри напоминало грёбанный лабиринт. Возможно, это имело смысл. Судя по тому, что Джесси слышал о группировках нацистов раньше, они вечно были повёрнуты не только на чистоте расы, но и на грядущей Третьей Мировой и способах выжить в ней, а если уж и жить в ожидании неминуемой войны, то в надёжном убежище, где будет легко защищаться. Даже если бы Майку и его людям удалось отследить местоположение базы, устроить атаку на это место было бы весьма непросто. Заведя его внутрь, Кенни пихнул Джесси в сторону кровати. — Сядь. Сам он отошёл к столу, пока Пинкман послушно уселся на краю. В комнате почти не было света, горела только настольная лампа, которую Кенни сейчас почти полностью загораживал собой, поэтому Джесси даже не пытался приглядеться к тому, что он там делает. Поддерживая под локоть, он осторожно прижал пострадавшую руку к себе и попытался рассмотреть, какой именно отпечаток поставили на нём эти больные ублюдки. — Нравится? — Кенни подошёл и плюхнулся рядом, отчего Джесси тоже немного подкинуло. — Это… свастика? — Джесси почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Его тело украшала символика разных культур, каждая татуировка имела своё особенное значение, и ему нравилось думать, что они соединяют его с чем-то гораздо большим, чем маленький мещанский мирок его семьи. Но этот знак был нагружен такой ужасной историей, что ему захотелось вернуться обратно и сунуть руку в жаровню целиком. — В точку, гений, — Кенни пихнул его плечом и вытянул руку, помахав пластиковым пакетиком перед его лицом. — А это небольшой подарок. Джесси чуть отклонился назад, чтобы сосредоточить взгляд, и замер с расширившимися глазами, узнав содержимое пакета. Вид голубого мета тут же заставил сердце биться чаще. Прошло столько времени с тех пор, как он использовал последний раз, но жажда тут же подняла голову и заставила тело гореть в предвкушении. Он так сильно хотел этого. Сейчас почти как никогда раньше. — Я думал, ты не собираешься мне этого предлагать… — он предпринял отчаянную попытку удержаться от соблазна, о котором сам просил совсем недавно. Да и ведь наверняка он просто издевается, верно? — Ну, ты выглядишь так, словно вот-вот впадёшь в кому, а я не большой любитель трахать трупы, — Кенни вернул пакет себе на колени, подцепляя пальцами края, чтобы открыть. — Звучит так, будто ты пробовал, — нервно хихикнул Джесси. Кенни бросил на него странный взгляд и усмехнулся, и шутка резко перестала казаться забавной. — Я правда предпочёл бы не знать. — Много болтаешь не по делу. Ну что, готов? — Кенни положил руку себе на колено, внутренней стороной предплечья вверх, и начал аккуратно вытряхивать из пакетика дорожку истолчённых почти до состояния пыли синих кристаллов. — Я… Да, — он с трудом оторвал взгляд от мета, чтобы заглянуть Кенни в лицо. — Ты серьёзно? — Давай, детка. Вперёд. Он начал было наклоняться, но, поняв, что так будет неудобно, легко соскользнул с кровати на колени под одобрительное хмыканье Кенни. Может, и к лучшему, если у него возникнут и разовьются эти ассоциации. По крайней мере, благодаря ему же у Джесси было подобие такого опыта, и уж лучше так, чем раздирающая боль. Зажав одну ноздрю рукой, он прижался другой к коже Кенни, с жадностью втягивая в себя дорожку. Он почти тут же ощутил, как по телу горячей разливается знакомое блаженство. Сердце застучало ещё чаще, и от прилива крови зашумело в ушах, но это было так хорошо. Как будто он в самом деле воскрес и поднялся из могилы. Закончив вдыхать порошок, он фыркнул от досады, что его было так мало, и, не давая себе времени задуматься, высунул язык и слизал остатки вещества. Сквозь нежную слизистую рта наркотик впитывался ещё быстрее, и он зажмурился от приятного ощущения, когда Кенни погладил по голове. — Ну вот, а говорил, не употребляешь, — в голосе Кенни слышалась насмешка, и на секунду части его разума, ещё не одурманенному действием мета, стало стыдно за то, как легко он в очередной раз поддался искушению. Но ведь это только один раз. Ему нужно. — Наш лёд слишком хорош, — сомневающаяся часть сознания быстро тонула под наплывом приятных эмоций, и все негативные мысли перестали иметь значение. Джесси повернул голову и покосился на Кенни краем глаза. — А ты не будешь? — Пока нет. Встань. Джесси легко вскочил на ноги, чувствуя, что тело стало намного легче и свободнее, и туман в голове, от которого хотелось спать, рассеялся. Если раньше он с трудом перебирал ногами, то теперь им двигала жажда движения. — Почему у тебя тут так темно? И, честно говоря, ты мог бы прибираться здесь получше, — не находя пространства для выражения физической активности, Джесси не мог удержаться от болтовни. — Знаешь, есть такие японские шкафы, у них же очень мало места в квартирах, я смотрел всякие шоу, типа знаешь, где путешествия по миру, они там вообще пиздец в каморках живут. Поэтому… — Заткнись, — прервал его Кенни, притягивая к себе за ремень в джинсах так, чтобы Джесси встал ровно между его коленями. Обвив руками за пояс, он прижал парня ещё ближе к себе, утыкаясь носом в живот и прижимаясь губами к коже над пупком. Джесси задохнулся и вздрогнул, почувствовав волну жара от прикосновения. Как он и предполагал, мет позволял сгладить все острые углы и давал телу возможность настолько чувственным, что ничто уже не было бы важно. И, тем не менее, он ещё не был настолько под кайфом. — Раздевайся, — Кенни позволил ему чуть отстраниться, возвращая свободу движений. Он положил руки на ремень и замешкался, прикусив губу. Мет хорошо помогал справляться с чувством стыда и представлениях о правилах приличия, Джесси не сильно переживал о том, что будет стоять голым перед другим мужиком. Но тело снова напрягалось, вспоминая о боли. И он не хотел переживать это снова. — Ну что ещё теперь, Пинкман? Давай уже, шевелись. — Ты сделаешь мне больно? — предельно наивный вопрос сам сорвался с губ, он не мог себя остановить. Он даже прозвучал как-то по-детски испуганно, словно из самых глубин его подсознания. — Ну что ты, принцесса, — Кенни поднялся, обнял его, поглаживая по спине и наклонился, чтобы прошептать на ухо, царапая кожу грубой щетиной. — Это же твой первый раз, я буду супер нежным. Сарказма в голосе не заметил бы только глухой, но Джесси так хотелось услышать что-нибудь успокаивающее, что в принципе готов был проглотить и это. Нужно было совсем немного повернуть голову, чтобы дать Кенни снова поцеловать его. Повернувшись во время поцелуя, Кенни пихнул его на кровать, нависая сверху, и сам начал стягивать с него джинсы вместе с боксёрами. Не видя смысла сопротивляться, Джесси ногами спихнул с себя кроссовки и приподнялся, облегчая задачу. Подтянув ноги к себе, он быстро стащил носки. Идея быть трахнутым в носках отчего-то вызывала в нём глубокое внутреннее отвращение. Окинув его тело одобрительным взглядом, Кенни провёл рукой по его татуировке дракона. — Есть ещё какие-нибудь чернила в интересных местах? — На спине, — Кенни заинтересовано приподнял бровь, и Джесси медленно перекатился на живот, чувствуя смутную тревогу. Не видеть его было некомфортно, и недовольный фырк уверенности не прибавил. — Мексиканская? И нахрена такому белому мальчику эта дрянь? Он тяжело задышал, проваливаясь в воспоминания о ночи в пустыне и разговоре с нацистами, о всех словах про мексиканскую подстилку и прочие эпитеты в его адрес. Джесси изо всех сил прикусил губу, пытаясь отвлечься. Поддаваться панике в принципе было плохой идеей, но делать это под метом — ещё хуже. — Мне просто… Нравятся разные культуры. Дракон китайский, например. — Узкоглазые тоже не лучше, — Кенни рывком перевернул его обратно на спину, и ему померещился Рич из давнего кошмара. От ужаса он на секунду забыл, как дышать, а потом резко попытался отползти назад, но слишком быстро упёрся в спинку кровати. — Нет, не надо! — Ты чего? — Кенни слегка растерялся, но, наклонившись ближе, разглядел расширившиеся зрачки. — Что, уже накрыло? Плохой приход? Джесси зажмурился и для надёжности прикрыл глаза руками, пытаясь удержать истерические всхлипы. Он понимал, что Рич мёртв, и не может быть никем другим, кроме как галлюцинацией, что рядом с ним был другой человек. Но он представлял собой не меньшую угрозу. — Слушай, пожалуйста, я не… Я не могу. Это слишком больно. Пожалуйста, — здесь не помешал бы фирменный просящий взгляд, но он слишком боялся, что видение никуда не делось, и не решался убрать руки. — Я могу тебе отсосать. Я постараюсь лучше. — Слишком больно? — он не мог видеть лица Кенни, но голос звучал хмуро. — Ты же сказал, что никогда такого не делал. А ну смотри на меня! Он силой заставил убрать руки, и Джесси медленно неохотно разлепил ресницы, с опаской подняв взгляд. К счастью, галлюцинация ушла, но Кенни выглядел довольно злым. — Я… Я имел в виду, что сам никогда… Ты говорил про мои вечеринки. Ничего такого там не было. Но тогда, в пустыне… — он честно пытался выдержать взгляд, но не мог перестать спотыкаться в словах. — Слушай, я не врал! Добровольно я никогда. А та ночь… Я даже плохо помню. Только то, что было жутко больно. — О да, ты никогда не врёшь, да? Просто не договариваешь. Сучка, — Кенни сдавил его челюсть пальцами, мешая говорить, и грубо впихнул колено между ног. — Мне надоела твоя болтовня. Лежи тихо и не дёргайся. Следовать даже таким простым указаниям было сложно, Джесси не смог удержать болезненного шипения и вздрагивания, когда Кенни грубо впихнул в него сразу два пальца. — Заткнись, я сказал! Кенни сжал его челюсть ещё сильнее, и Джесси тихо всхлипнул, почти непроизвольно хватаясь за его руку. Он снова зажмурился, надеясь, что так будет легче отстраниться и перетерпеть, но под действием мета ощущения стали более интенсивными, и он не мог просто переключиться. Кенни начал двигать пальцами, вкручиваясь в его тело и растягивая, но было очевидно, что делает он это исключительно ради собственного комфорта в ближайшем будущем. Сухие грубые пальцы без капли смазки причиняли относительно терпимую, но всё же ощутимую боль. При особенно резком движении Джесси вскрикнул и вцепился в удерживаемую руку короткими ногтями изо всех сил. — Ай! — теперь сам Кенни не удержался от возгласа, правда, он быстро избавился от дискомфорта, выдрав руку и отвесив Джесси пощёчину. — Вот же дрянь! — Прекрати! Отпусти меня! — он попытался отпихнуть Кенни, упираясь ладонями в плечи, но это слабое сопротивление не помешало ему сжать свободной рукой теперь уже его горло. — Я тебе предупреждал, Пинкман, — почти зарычал Кенни ему в лицо. — Хочешь по-плохому? Будет по-плохому. Он почувствовал, как Кенни вытащил пальцы, чтобы быстро расстегнуть и чуть приспустить собственные джинсы, и паника начинала накрывать Джесси с головой. Его много раз били, угрожали убить и почти никогда у него не было возможности просить, да и чаще всего это было абсолютно бесполезно. Но хотя бы не попытаться перед лицом адской боли и без всякой возможности и так сохранить какое-либо достоинство он не мог. — Нет, я не хочу. Я не хотел. Ты же обещал, — хоть у Кенни и были достаточно сильные руки, гораздо сильнее, чем у самого Джесси, и всё-таки он не мог одной рукой до конца пережать горло и лишить его возможности дышать и говорить, но вот слушать явно не собирался. Игнорируя его, Кенни сплюнул себе на ладонь и размазал весьма условную смазку по члену, прежде чем навалиться на него. Джесси задохнулся под чужим весом и перед глазами потемнело от боли. Из-за шума крови в ушах и собственных то ли всхлипов, то ли стонов, он с трудом слышал, как Кенни ругается сквозь зубы, с трудом протискиваясь в его тело. — Да расслабься ты, блядь! Тебе же хуже! — Не… не могу, — Джесси уже не пытался сдержать слёз и истерические всхлипы. Выматерившись снова, Кенни оставил его в покое и встал с кровати, снова отправляясь к шкафу. Джесси понимал, что это лишь короткий перерыв, и лучше было бы не двигаться, но не мог противостоять желанию тела сжаться в комок и прижаться к стене, рыдая в согнутые колени. За всё это время он почти убедил себя, что сможет всё вытерпеть ради Джейка, и нафантазировал, что сможет убедить Кенни, что ему это не нужно или что они могут двигаться медленно. Но реальность была неумолима. — Я разрешал тебе двигаться? Джесси замотал головой, но не нашёл в себе силы расцепить руки, которыми прижимал ноги к груди, и лечь обратно. — Дай… мне минуту. Пожалуйста, — с трудом сквозь всхлипы попросил он. — Я уже дал тебе минуту, — грубо рыкнул Кенни, дёргая его за руку. — Ложись на живот. Не хочу видеть твою зарёванную рожу. Джесси медленно подчинился, не желая выбесить Кенни окончательно и вынудить его сделать что-нибудь ужасное. Боль от ожога вспыхнула с новой силой, когда он уткнулся мокрым от слёз лицом в сложенные руки, заставив его вздрогнуть. Сзади раздался щелчок, и тело сжалось сильнее в ожидании продолжения пытки. Раздались влажные хлюпающие звуки, и Кенни снова придвинулся, раздвигая его бёдра. На сей раз мышцы поддались под давлением, и Кенни удовлетворённо вздохнул, вбиваясь глубже. Большие твёрдые ладони скользнули по его спине, давя на поясницу и заставляя выгибаться. Сунув руку между простынёй и телом, Кенни обхватил его за пояс и дёрнул на себя, заставляя упираться руками, чтобы удерживаться в такой неудобной позе. А потом он словно окончательно сорвался с цепи, навалившись на спину Джесси и вбиваясь в него с такой силой, что с каждым движением его кидало вперёд и вжимало в матрас. Задыхаясь от невозможности полноценно вздохнуть, он зажмурился и впился пальцами в простыню. — Вот и всё, сука, — цедил Кенни сквозь зубы с каждым толчком. — Я буду ебать тебя каждую ночь. И ты будешь послушным. И закроешь наконец свой грёбанный болтливый рот. Сжав веки ещё сильнее, до белых вспышек перед глазами, Джесси стал молиться о том, чтобы это быстрее закончилось.