Побег

      Рыдания продолжались довольно долго, то затихая, то накатывая с новой силой, истощив Джесси до такой степени, что он сам не заметил, как провалился в сон. Поэтому не было ничего удивительного в том, что утром он проснулся абсолютно разбитым, с ватной головой и опухшим, как будто слегка онемевшим лицом. Застонав, он с трудом перевернулся на спину и потёр лицо руками, пытаясь хоть немного прийти в чувство, после чего долго лежал, уставившись на потолок пустым невидящим взглядом. Ночные мысли о собственном ничтожестве и ненужности начали было снова заполнять его голову, и Джесси глубоко вздохнул, пытаясь отвлечься.       Но если бы он был хорош в умении справляться с переполняющими его чувствами и переживаниями, половина событий в его жизни просто бы не случилась, поэтому довольно быстро глаза снова начали слезиться, и ему отчаянно захотелось выбраться из дома, разыскать Барсука с Питом и накуриться с ними до потери пульса, несмотря на все медицинские запреты. Такие мечты явно были несбыточными, поскольку ему явно не проскользнуть на выход мимо Майка, а даже если бы он смог, то что потом, ковылять пешком на другой конец города? Но по крайней мере знакомые образы людей, которые всё ещё оставались его друзьями, помогали отвлечься и приносили некоторое облегчение.       Мимолётная мысль о Майке заставила подумать о том, что наверняка скоро он придёт с завтраком, увидит всё его распухшее лицо и начнёт задавать вопросы. Хотя вот какое ему дело до того, что с ним происходит, что он чувствует? Сам же вчера заявил, что решение уже принято и никаких разговоров быть не может. Значит, Джесси не обязан открывать ему душу, и тем более нет смысла плакаться в плечо тому, кто не хочет видеть его рядом.       И всё-таки проще было не давать лишнего повода для разговоров. Откинув одеяло, Джесси стащил обе ноги на пол и оперся о тумбочку, чтобы встать. Как Майк ему рассказал, перелома на рентгене не было, поэтому можно было начать потихоньку разрабатывать повреждённую ногу. Так что, пожалуй, он сможет добраться до ванной без посторонней помощи. В любом случае, пора переставать полагаться на других. Он ведь даже не знает, как скоро придётся уезжать. Майк сказал, что время ещё есть, но это звучало очень абстрактно. Временем может быть и несколько дней, и пару месяцев.       Джесси поковылял к выходу, цепляясь по дороге за мебель в комнате и стены, благо расстояние было совсем небольшим, и вывалился в коридор. Опираться на ногу было довольно болезненно, но попытка допрыгать на здоровой была бы слишком громкой, так что, сцепив зубы, Джесси продолжил движение. К концу марш-броска он тяжеловато дышал и покрылся тонкой плёнкой пота, но зато смог сам зайти в ванную и добраться до раковины. Отражение в зеркале помогло ему убедиться, что он прав, по лицу было очевидно, что он долго плакал. Набрав в пригоршню холодной воды, Джесси плеснул её себе в лицо и принялся яростно тереть кожу, пытаясь придать ей нормальный вид и цвет.       Закончив с умыванием, он снова посмотрелся в зеркало, убеждаясь, что теперь выглядит гораздо приличнее. Вот только с грустью в глазах сделать ничего не вышло. Нужно было остановиться, перестать накручивать себя. Всё уже решено, осталось только смириться. В конце концов, жил же он как-то до появления Майка и мистера Уайта? Да и разве они так уж неправы… Очевидно, что Джесси – это плохие новости. Сколько людей погибло из-за него за последнее время. Он бы сам предпочёл держаться от себя подальше. Жаль, что ему придётся застрять наедине с самим собой в ближайшем обозримом будущем. Он уже сейчас мог сказать, что не справится. Но зато хотя бы не утянет за собой на дно никого больше. И Джейка в том числе. По здравому размышлению, родители были правы, его нельзя было и на пушечный выстрел подпускать к брату.       – Джесси, ты там?       Стук в дверь застал его врасплох. Наверное, он провозился так долго, что Майк уже успел подняться и обнаружить его отсутствие в спальне. Он снова повернул ручки крана, пуская струю воды, прежде чем отозваться.       – Да, я почти закончил. Сейчас выйду, – быстро почистив зубы, он выключил воду, утёрся полотенцем и шагнул в сторону двери, открывая её.       – Почему меня не позвал? – Майк выглядел не слишком довольным, но и Джесси пребывал не в лучшем настроении и не хотел начинать оправдываться.       – Мне приспичило, решил тебя не дёргать. И раз уж мне уезжать со дня на день, надо привыкать самому, – буркнул он несколько более раздражительно, чем планировал.       – Не глупи, никуда ты не поедешь, – вопреки всякому смыслу сердце Джесси сделало кульбит, и на миг в нём ожила нелепая надежда, что это всё был дурацкий розыгрыш, проверка с непонятно какой целью, но Майк приобнял его за пояс, чтобы помочь дойти до комнаты и закончил фразу. – Пока тебе не станет лучше.       От резкого болезненного разочарования Джесси фыркнул и нервно рассмеялся, покачав головой в ответ на вопросительный взгляд. Путь обратно в спальню с помощью Майка они проделали гораздо быстрее, и Джесси с облегчённым вздохом наконец вытянул ногу, которая слегка пульсировала после предпринятых усилий. По словам докторши ушиб должен был со временем пройти без особых последствий, но пока в это верилось с трудом. Слегка растирая бедро, Джесси избегал смотреть на оставшегося стоять рядом Майка, нутром чувствуя, что тот планирует продолжить разговор, к которому он не чувствовал себя готовым вернуться.       – Я сейчас принесу еду.       Милостивая отсрочка, предоставленная Майком, совсем не радовала. Джесси запрокинул голову на подушки и прикусил нижнюю губу почти до крови. Главное, каким-то чудом сдержаться и не разреветься снова. Он и так уже вёл себя, как полный тупица, достаточно унижений, с головой хватит на всю оставшуюся жизнь.       Всю слёзную часть ночи он раз за разом проматывал в голове воспоминания, и пытался убедить себя, что всё не могло быть так плохо, что оба (и Майк, и мистер Уайт) не раз его выручали, поддерживали и помогали прийти в чувство. Ну и что с того? Майк достаточно мягко и терпеливо разговаривал с ним после смерти Джейн, пока не отвесил пощёчину. И тот, и другой жест не говорили ни о каких его личных чувствах, он знать ничего о Джесси не знал.       Да, потом Майк говорил с ним о своём сыне, и всё казалось таким личным, но… Всё равно, откуда ему знать правду? Майк мог быть таким же мастером манипуляций, как и мистер Уайт. В конечном итоге, Джесси бы радоваться, что его наконец перестанут рвать зубами и тянуть в разные стороны, но ему нужно было иметь хоть что-то постоянное в жизни, а земля постоянно только шаталась и уходила из-под ног. А может, всё потому, что он слишком навязчиво лез к Майку в тот день, вот тот и решил, что лучше отослать от греха подальше?       О мистере Уайте думать не хотелось совсем. Он в очередной раз ему соврал, глядя прямо в глаза. «Никаких больше решений за твоей спиной, Джесси». Ну конечно, чёрта с два. Грёбанный лжец. Вечные обещания, что всё будет хорошо, вот только Джесси почему-то становилось только хуже и хуже.       Чувствуя себя несчастным и обманутым, но уже уставшим плакать, Джесси злился всё сильнее с каждой минутой, и к возвращению Майка был уже взвинчен почти до предела.       – Ты думал о том, куда бы ты хотел поехать?       Звук голоса и глухой стук от соприкосновения тарелки с тумбочкой привлекли его внимание, заставив немного вынырнуть из бурлящих пучин злости.       – Не знаю, мне всё равно, – с трудом сдерживаясь, чтобы не закатить сцену, Джесси процедил сквозь зубы, не отрывая головы от подушки.       – Джесси, это ведь твоя жизнь. Пора начинать принимать решения. Ты сам должен понять, где ты хотел бы попробовать снова, – подвинув стул ближе к кровати, Майк уселся рядом.       Джесси закрыл глаза и сжал челюсти ещё сильнее, сдерживая накатившую с такой силой волну злости, что шум крови в ушах на миг заглушил все остальные звуки в комнате. Принимать решения, значит, ему надо научиться. Всю жизнь его только и шпыняли за дерьмовые решения, в том числе и мистер Уайт, и сам Майк, о чём-то там договаривались за его спиной. И вдруг, оказывается, время настало. Как удобно.       – Джесси?       – Ну, дай мне подумать, это же такое важное жизненное решение, – Джесси ничего не мог поделать с тем количеством яда, которое выплеснулось на последней фразе. Прежде чем Майк успел ответить, ему в голову неожиданно пришла идея, тоже продиктованная отнюдь не самыми тёплыми чувствами. – О, я знаю! Филадельфия, думаю, подойдёт.       – Почему именно Филадельфия? – после достаточно продолжительной паузы голос Майка вроде прозвучал без заметных изменений.       – А почему нет? Ты же приехал оттуда, чтобы никто не нашёл тебя здесь. Так что я вполне могу уехать туда. Логично же. До его ушей донёсся тяжёлый вздох и звук скрипнувшего стула. Видимо, Майк наклонился ближе в его сторону.       – Малыш, в чём проблема?       Что-то в его голосе заставило Джесси повернуть голову и взглянуть прямо на Майка. Неужели ему серьёзно нужно объяснять, в чём проблема? Хотя смысла в этих объяснениях ровным счётом никакого. Ничего не изменится.       – Нет никакой проблемы. Ты сам спросил, куда я хочу. И перестань называть меня малышом, я не ребёнок. Майк удивлённо приподнял бровь в ответ на его последнее заявление, и Джесси опять раздражённо отвернулся, скрестив руки на груди. Он не выразил и сотой доли негодования, которое бурлило внутри, но, опять же, какой смысл скандалить с Майком? Всё равно будет так, как он скажет.       – Ведёшь ты себя сейчас очень по-детски. Серьёзно, Джесси, что происходит?       – Майк… Ты меня спросил, я ответил. Ничего не происходит, – изо всех сил чётко и настолько спокойно, насколько мог, проговорил Джесси, подтягиваясь в сидячее положение и переведя злобный взгляд на тарелку с едой. Несчастный омлет, конечно, ни в чём не провинился, но смотреть на собеседника он не мог совсем.       – Ладно, – Майк вздохнул ещё тяжелее, напомнив Джесси отца, недовольного его очередными выкрутасами в школе. Настроение ассоциация не поднимала. – Давай я тебе помогу. Ты злишься, потому что…       – Ой, ну вот не надо! – внезапно кипение внутри достигло критической точки и начало выплёскиваться наружу. – Я уже сказал, что согласен на ваш мега-план, сказал, куда хочу поехать, чего ещё, блядь, от меня нужно?! Не подходит Фили, плевать, куда угодно в другое место. Только не еби мне мозги, злюсь я, не злюсь, как будто тебе не похер!       – Значит, во-первых, – Майк наставил на него палец, и вот теперь интонации в его голосе стали однозначно более жёсткими. – Ты так со мной не разговариваешь. Во-вторых, я понимаю, что тебе нелегко, но я пытаюсь тебе помочь. Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит.       Джесси фыркнул и покачал головой, потирая лицо руками. Несмотря на кипящую на поверхности злость, другие чувства тоже никуда не ушли, и слёзы были гораздо ближе, чем хотелось бы. Ну чего Майку ещё от него надо?       – Ничего меня не беспокоит. У меня всё просто прекрасно. Я скоро уеду, как и хотел. Чего ещё желать, – буркнул он, не убирая рук от лица.       – Джесси, посмотри на меня.       Пока он судорожно моргал, пытаясь снова собраться, Майк, не дождавшись реакции, потянул его за запястья, заставляя опустить руки, и взялся пальцами за подбородок, чтобы повернуть к себе. Прикосновения были достаточно мягкими и деликатными, но Джесси словно огнём обожгло.       – Не трогай меня! – он скорее инстинктивно, чем осознанно, ударил по руке и метнулся в сторону, съёживаясь на дальнем конце кровати. Он уставился на Майка большими глазами, часто дыша и с ужасом понимая, что в голове опять на мгновенье помутилось, хотя он был уже в почти нормальном состоянии, полном сознании, и реакцию нельзя было списать на неполное пробуждение. – В смысле… Я не имел в виду. Чёрт!       Он в отчаянии обхватил голову руками, чувствуя, что вот-вот точно не удержится и снова начнёт рыдать.       – Майк, уйди, пожалуйста, – сумел он выдавить из себя.       Раздался скрип стула и звук шагов, и на сей раз Джесси не смог дождаться, пока услышит шаги с лестницы, громко всхлипнув, глотая слёзы и чувствуя, как дыхание опять выходит из-под контроля. Вернулась дрожь, которую он никак не мог унять. Всё его тело словно стремительно проваливалось в недавнее прошлое. Чувство безопасности и комфорта, которые давала ему эта комната ещё какой-то день назад, рассеялось без остатка, и он снова чувствовал себя испуганным и беспомощным.       – Всё в порядке, я рядом, – кровать рядом прогнулась под чужим весом, и Джесси вздрогнул, от неожиданности поднимая голову и встречаясь мокрыми глазами с таким заботливым и мягким взглядом Майка, что резко стало ещё тяжелее и больнее.       – Не… Не надо. Просто уйди, правда, пожалуйста, – он потёр глаза тыльной стороной ладони, тщетно пытаясь взять себя в руки хотя бы ненадолго.       – Извини, малыш, сейчас я никуда не пойду, – он почувствовал большую тёплую ладонь Майка на спине и судорожно вздохнул. Слёзы всё-таки переполнили глаза и побежали по щекам. – Джесси, поговори со мной.       – Боже, Майк, ну… Чего ты хочешь? – слова наполовину глотались и прерывались всхлипами, так что понять его было не так-то легко. – Я понял, вам нужно, чтобы я был как можно дальше. От меня сплошные проблемы. Я просто… Я просто… Не думал, что вы захотите от меня избавиться прям сразу. Я думал, что смогу… смогу остаться… С тобой…       Под конец паузы между словами становились больше, а громкость, наоборот, уменьшалась почти до шёпота. Он не собирался говорить ничего из этого, не хотел устраивать лишних драм, вынуждать Майка на фальшивые оправдания, или, что хуже, хладнокровное признание, что да, Джесси в кои-то веки всё правильно понял и он здесь нахрен не нужен. Ну почему ему так сложно просто держать свой чёртов язык за зубами? Раньше же как-то справлялся. Но удерживать свою броню в присутствии Майка почему-то было почти невозможно.       – Джесси, – ему так редко удавалось по-настоящему достать Майка, что те эпизоды, когда Эрмантраут по-настоящему злился, прочно впечатались в память, и сейчас он без труда улавливал гнев в его голосе. – По-твоему, почему я это делаю? Ради кого?       Он пожал плечами, продолжая вздыхать и пытаться вытереть слёзы, но в итоге скорее только больше размазывая их по лицу. Злость Майка не помогала, а на его вопросы ответов у него не было, как и сил задумываться над ними.       – Включи уже мозги, пожалуйста. Если бы я хотел от тебя избавиться, что помешало просто не привозить тебя сюда, лечить и всё остальное, а? – Майк слегка встряхнул его за плечи, пытаясь заглянуть в глаза. – Или я, может, задницу Уолта прикрываю, по-твоему, да? Серьёзно?       – Я не знаю!       Видимо, отчаяние в его голосе слегка смягчило Майка, и он расслабил пальцы, убирая руки с его плеч, чтобы завести их за спину и притянуть к себе в объятия.       – Помнишь наш разговор в ту ночь, когда я только привёз тебя пожить сюда? Ты сказал, что чувствовал себя хорошо, когда уехал отсюда. Тебе было легче в другом месте, не так ли? Меньше воспоминаний. Больше свободы, – он погладил Джесси по голове, перебирая короткие прядки волос пальцами. – Да, Уолт придумал этот план для своей выгоды, но я согласился в этом участвовать ради тебя. Фринг бы никогда не отпустил тебя просто так. Ты бы или остался в бизнесе навсегда, или умер по-настоящему. И не думаю, что ты смог бы себе простить смерть Уайта.       Джесси больше не мог сопротивляться или сдерживаться. Прижавшись лицом к плечу Майка, он продолжал плакать, удивляясь самому себе. Сколько слёз может быть в одном человеке? Казалось, за ночь все должны были уже закончиться, но нет. Неужели мистер Уайт не мог придумать что-нибудь ещё? Неужели единственный выход – остаться одному, навсегда?       Утешающие объятия успокаивали, чужое спокойное дыхание, тепло тела, собственная слабость потихоньку сводили на нет слёзы, но, даже когда глаза наконец стали сухими, боль и страх, поселившиеся внутри, никуда не исчезли.       – Я не справлюсь один. Я не смогу. Не знаю, что делать со всем этим дерьмом, – признался Джесси, не находя в себе сил отстраниться и вообще шевельнуть хоть пальцем.       – Ты и не обязан, малыш. Я надеюсь, что ты найдёшь себе новую группу встреч, и потом, сможешь обратиться к специалисту. Конечно, ты не сможешь рассказать всё, но столько, сколько тебе будет нужно, – к счастью, Майк тоже не спешил отпускать его, слегка покачивая в руках. – И, знаешь, может, ты и прав насчёт Фили. У меня осталась там пара хороших знакомых, которые смогут за тобой присмотреть.       – Так… – Джесси надеялся на другие слова. Уже ощутимая боль предстоящей потери стала ещё острее и толкнула его на прямой вопрос. – Значит, когда я уеду… Я больше никогда тебя не увижу?       – Посмотрим, хорошо? Когда мы всё сделаем, пыль немного уляжется, ты освоишься на новом месте, тогда будет видно.       Джесси догадывался, что Майк принадлежит к числу людей, старающихся не давать обещаний, которые они не смогут выполнить. Так что такой ответ только подтверждал его опасения. Горло перехватило, и даже если бы Джесси знал, что хочет сказать, он не смог бы ничего выдавить.       – Давай не будем торопиться. Всё постепенно наладится, – чуть ослабив объятия, Майк кратко прижался сухими губами к его лбу. Его голос теперь был чуть отстранённым, как будто он не только обращался к Джесси, но и вёл внутренний диалог, часть из которого прозвучала вслух. – Шаг за шагом, верно?       Джесси заворошился, чуть отстраняясь, и снова безуспешно попытался утереть лицо ладонью, но оно по-прежнему оставалось мокрым. Окончательно плюнув на приличия, он подтянул вверх край футболки и вытерся им.       – Мне нужно покурить. Прям, серьёзно, Майк, мне нужно, – голос охрип и слегка сел, нос заложило. Майк встал с кровати и принёс ему пару салфеток, в которые он старательно высморкался.       – Сначала завтрак. Давай я тебя в гостиной посажу, поешь, телевизор немного посмотришь, а я тут приберусь. Постель давно пора поменять.       – Мне нужны мои сигареты, пожалуйста. Я не курил уже чёрт знает сколько! – тяга в этот момент внезапно стала просто невыносимой. Джесси сам не мог сказать, как обходился без курева всё это время, просто поначалу было слишком хреново, да и не хотелось никого раздражать капризами, да и всё было хорошо. Сейчас же ему срочно нужно было втянуть в себя дым, любой. Еда не могла заменить этого.       – Ладно, – после некоторого колебания Майк вероятно решил, что проще будет дать ему послабление, чем заходить на новый виток разборок. – Одну сигарету, ясно? Пойдём вниз.       Через несколько минут Майк помог ему устроиться на диване, поставив на столик тарелку с уже остывшим омлетом, и принёс с кухни чашку в качестве временной пепельницы. Вытряхнув сигарету из одной из найденных пачек, которые Джесси раскидал по дому кажется уже очень давно, он протянул её вместе с зажигалкой.       – Держи, постарайся ничего мне здесь не сжечь.       Джесси вымученно улыбнулся на шутку, и выждал немного, пока Майк начнёт подниматься наверх, прежде чем щёлкнуть зажигалкой и затянуться. Незаметно для себя выкурив сигарету до фильтра, он чётко осознал, насколько этого недостаточно. Ему было необходимо что-то гораздо сильнее, чтобы забыться, отвлечься, заглушить все чувства. Джесси жаждал знакомой опустошённости и лёгкости, свободы наркотического забвения. Ничто не могло здесь сравниться с их продуктом.       Вывернув голову назад, Джесси уставился на лестницу. Майк ушёл буквально пару минут назад, и сверху не доносилось ни звука. Уборка наверняка займёт минут десять, не меньше. Ещё раз воровато оглянувшись на лестницу, Джесси потянулся за пультом телевизора, включил его и прибавил громкость. Спортивная передача создавала достаточно шума. Как можно тише поднявшись с дивана, Джесси похромал к стойке с телефоном. Добравшись до цели, он опёрся о столешницу обеими руками и задумался. Во-первых, это не могло кончиться ничем хорошим. Во-вторых, ему это нужно. Не дав себе тратить время на колебания, он схватил трубку и набрал номер по памяти.       – Йо, мэээн, чё-как, чё надо, чувак, – раздался расслабленный и до боли знакомый голос, звук которого заставил Джесси снова потереть глаза, замешкавшись с ответом. – Слышь, я не покупаю всякое дерьмо, йоу! Хотя…       – Барсук, заткнись. Это я, – наконец, Джесси справился с чувствами и зашипел в трубку, то и дело оглядываясь через плечо.       – Джесси?! Чё, серьёзно, ты… Да подожди, не лезь, – последнее видимо предназначалось кому-то другому, в трубке послышались звуки какой-то возни. – Чёрт, чувак, я думал, уже никогда тебя не услышу! Ты… Ты где ваще?! Мы блядь волновались пиздец!       – Слушай, у меня мало времени, потом всё расскажу! Ты дома?       – Не, у Пита зависаю. Он тут тоже про тебя спрашивает, – снова раздалось невнятное бормотание, затем Барсук видимо включил громкую связь, поскольку звук изменился. – А ты чё шепчешь? У тебя всё норм?       – Ну, так… Более-менее… У вас ещё остался наш… Ну, синий, понимаешь?       – Без б, чувак, для тебя всё есть. Ты чё, приедешь или как?       – Нет, я… А ты можешь… – тут мыслительный процесс Джесси забуксовал, поскольку до его затуманенного неудержимым желанием разума наконец дошло, что Майк спустит Барсука с крыльца быстрее, чем тот успеет издать хоть звук. Нарисовавшаяся в голове картинка двух его друзей, кружащихся вокруг дома и прикидывающих, в какое именно окно нужно прицельно швырнуть пакетик с метом, тоже заканчивалась раздачей тумаков от Майка всем действующим лицам. И что делать? Его взгляд, в растерянности обшаривающий ближайшие поверхности в поисках какой-либо подсказки, наткнулся на подходящий предмет. Игнорируя громкий внутренний голос, орущий на него, что этого делать нельзя, и что Майк с него шкуру спустит, Джесси торопливо продолжил говорить. – Хотя нет, уже выезжаю. Давай, до скорого.       Торопясь, он не очень-то осторожно бросил трубку на рычаг, сам вздрогнул от звука и снова оглянулся, с внезапным острым предчувствием, что Майк последние пару минут стоит у него за спиной. Но нет, рядом никого не было.       – Плохая идея… Это очень плохая идея, – пробормотал он себе под нос, но зуд под кожей становился всё настойчивее, и потом, ну почему нет? Может быть, это его последняя возможность повидаться с друзьями, попрощаться. Вряд ли его старшие товарищи позволили бы ему это сделать. Майк же сказал, что он имеет право принимать свои собственные решения, он взрослый человек. Даже если это его обычное тупое решение накуриться. Но какая разница? Разве всё не придёт ровно к тому же в Филадельфии или любом другом городе? Может, ему удалось обмануть Майка и убедить его, что он выздоровел и больше не нуждается в наркотиках, но реальность от этого никак не изменилась.       Он схватил лежащий тут же рядом телефонный справочник, благо, к нему оказался прикреплён простой карандаш. Вырвав из справочника страничку, на которую можно было выписывать наиболее важные номера и делать прочие заметки, он быстро набросал записку для Майка: «Извини, я скоро вернусь. Всё в порядке. Не волнуйся. Джесси». Он понимал, что такое послание оставляет больше вопросов, чем ответов, но, по крайней мере, можно было надеяться, что Майк не сочтёт его снова похищенным и не будет нервничать слишком сильно. Дописав, он бросил карандаш поверх записки и сгрёб лежащие в специальной корзинке ключи от машины Эрмантраута.

***

      Вернувшись в спальню, Майк начал было стягивать пододеяльник, но, выполнив работу только на половину, присел на кровать, вздохнув и уставившись задумчивым взглядом на скомканную простынь. Ему самому не помешало бы немного успокоиться и собраться с мыслями. Он старался не подать вида, понимая, что Джесси нуждается в его спокойствии и твёрдой руке, но слова мальчика задели его больше, чем он был готов признать вслух.       Майк не мог понять, с чего вдруг Джесси решил, что от него просто хотят избавиться. Его не ранила неблагодарность, в конце концов, всё, что он делал, было не ради того, чтобы услышать «спасибо», да и молодости свойственно не замечать заботу о себе и жертвы, стоящие за этой заботой. Но Майку казалось, что его истинные намерения очевидны, и он надеялся, что его чувства к Джесси смогут придать тому сил и смелости, что малыш будет чувствовать поддержку за своей спиной, даже когда они не смогут общаться напрямую. Но Пинкман, как обычно, умудрился всё понять неправильно и прийти к собственным выводам, что все и вся против него.       Возможно, ему следует сделать следующий шаг, и поговорить с мальчиком более откровенно. В конце концов, пожалуй, нечестно постоянно требовать от парня выворачиваться наизнанку и говорить обо всём, что он думает, при этом продолжая отмалчиваться самому. Майк не то чтобы гордился своей честностью, но ему нравилось думать, что он достаточно прямой человек. Вот только есть определённая разница между тем, чтобы быть честным, и тем, чтобы быть предельно открытым. Последнего Майк не любил и старался избегать. Все эти разговоры о чувствах, принятые у людей нынешнего поколения, вызывали у него отторжение и даже возмущение. Он привык жить так, чтобы его поступки говорили сами за себя. Но Джесси был совсем другим человеком. Эмоциональный, чувствительный, слишком ранимый и неуверенный, чтобы уметь полагаться только на себя. Он нуждался в поддержке и опоре. В ком-то, кто защитит его от самого себя и других, пытающихся манипулировать и использовать в своих целях. Майк хотел стать этим человеком, но не мог. Слишком много других обязательств, которые он никак не может бросить. Всё, чем он может помочь Джесси, он должен сделать сейчас, в ближайшее время, другой возможности не будет.       Но все эти проклятые разговоры о чувствах… Если бы Майк сам понимал, что происходит у него внутри. Там, куда он давно уже предпочитал не заглядывать. Каким-то чудом ему удалось прекратить заливать свою бесконечную скорбь алкоголем, в попытке сохранить хотя бы чувство собственного достоинства и способность заниматься единственным делом, которое теперь имело смысл – заботой о своей семье. Он смог найти своё успокоение в этом, в чёткой, понятной цели, в определённом распорядке жизни.       Одиночество не тяготило. Откровенно говоря, Майк не чувствовал себя вполне живым человеком. И его это абсолютно устраивало! Но жизнь всё никак не оставляла его в покое, как будто решив во что бы то ни стало достучаться до одного из своих самых упёртых подопечных, и периодически подкидывала события, людей, вызывавших у него какой-то отклик. Обычно Майк чётко осознавал пределы своей ответственности и очень старался не выходить за них, за вычетом парочки исключений. Но Джесси… Вот уж чего он не мог предугадать и от чего не смог защититься. И что он мог объяснить мальчику, если сам не знал, что происходит? Просто Джесси упорно отказывался играть по общим правилам, был почти таким же непосредственным и спонтанным, как Кейли, и иногда заставлял Майка улыбаться даже в самых неподходящих обстоятельствах. Что ещё Майк мог сказать в своё оправдание?       Майк озадаченно нахмурился и покачал головой, разминая слегка затёкшую шею. Надолго же он задумался, даже понятия не имеет, сколько времени прошло. Снизу доносилось равномерное гудение телевизора. Надо ускоряться, парня пора укладывать отдыхать.       Он открыл окно, чтобы проветрить комнату, и принялся споро стягивать постельное бельё. Схватив получившийся ком в охапку, он пошёл загружать стиральную машину, а по возвращении вытащил свежий комплект из шкафа. Ещё через пару минут он уже накидывал сверху дополнительное покрывало и разглаживал его руками, добиваясь идеально гладкой поверхности. В этом не было никакой необходимости, всё равно Джесси скоро стянет всё вокруг себя, но старые армейские привычки никак не желали его оставлять.       Закончив уборку, Майк спустился вниз, готовясь отрывать Джесси от просмотра телевизора, который наверняка увлёк его после долгого времени разлуки, но на диване никого не оказалось.       – Джесси? – Майк был уверен, что мальчик не поднимался наверх, он бы точно услышал. Кухня, которая хорошо просматривалась из гостиной, тоже была пуста. Тревога тут же выбила из головы все пространные лирические размышления. Он силой воли подавил инстинктивное желание начать метаться по дому в бессмысленных поисках и оглядел всё окружающее пространство напряжённым взглядом. Выдохнув, Майк поспешил ко входной двери и распахнул её настежь. Наверняка Джесси просто захотелось покурить на свежем воздухе. Но и на крыльце никого не оказалось. Как и припаркованного возле дома автомобиля.       Натренированный за годы службы в качестве детектива мозг подсказал Майку, что по дороге к двери он заметил что-то странное. Повернувшись обратно, он снова внимательно всё осмотрел. В коридоре и близлежащих комнатах не было никаких признаков, что Джесси вытащили отсюда насильно. Да и зачем бы нужно было угонять его машину в таком случае? Вывод напрашивался сам по себе, но верить не хотелось. Подойдя к отделяющей кухню от коридора стойке, он осмотрел небольшую плетённую корзинку, в которой обычно хранились ключи от машины. В глаза бросилась лежавшая рядом бумага с неаккуратно оборванными краями, то самое, на что он подсознательно обратил внимание немного раньше. Пробежавшись взглядом по торопливым раскоряченным буквам, Майк сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь успокоиться и не пороть горячку. Нужно просто спокойно найти его и вернуть обратно. Главное, держать себя в руках.       Заметив, что подставка телефона немного сдвинута, он взял трубку и проверил, по какому номеру звонили последний раз.

***

      К концу поездки нога разболелась, а Джесси начал сильно сомневаться, что он принял правильное решение. В голове крутились предупреждения Хелен, которая категорически запрещала ему принимать вещества, влияющие на нервную систему, да и мысли о возвращении обратно в дом Майка были довольно подавляющими. Но вряд ли его выходка останется незамеченной, даже если он повернёт обратно прямо сейчас. Как минимум, строгий выговор ему был обеспечен, так пусть будет хотя бы реальная причина, о которой можно будет сказать, что оно того стоило.       Благо, дом Пита был всё-таки не так далеко, минутах в двадцати езды. Джесси припарковался рядом с домом, не думая, что это вызовет какие-либо вопросы. Тощий Пит жил один, а соседи давно уже привыкли, что здесь периодически появляются его приятели. Он вылез из машины, опираясь о дверцу, и побрёл к двери, пересекая небольшой неухоженный газон перед домом.       – Йоу, бро!!! – дверь открылась буквально в ту же секунду, как он постучал, и неожиданно для себя Джесси оказался в вихре дружеских объятий, похлопываний по спине и почёсываний костяшками пальцев по голове. Некоторая дезориентация в пространстве заставила очень сильно напрягаться и, видимо почувствовав реакцию, Пит и Барсук наконец отпустили его, чуть отступая в сторону.       – Джесси, братан, ты где, бля, был?? Мы уже... Ваще, я не знаю, Пит предлагал к копам идти!       Это заявление ускорило пульс Джесси ещё больше, и он уставился на друзей широко раскрытыми глазами.       – Да не предлагал я, я просто подумал! – тут же начал оправдываться Пит, разведя руки в стороны. – Мэн, а что мы должны были делать? Я когда про твоего брата услыхал, вообще, думал, пиздец, мы весь город прочесали, пока тебя искали! Ты, типа... Я вообще уже подумал, что ты сдох!       – Но вы же не ходили?       – Куда?       – К копам, Пит! Вы не ходили??       – Нет, йоу, не стали, но я… Если бы ты ещё пару дней не объявился, я бы верняк пошёл, чувак, – Пит вызывающе выпятил цыплячью тщедушную грудь и скрестил на ней руки. – Нет, ну а чё? Я подумал, раз твоего брата кто-то спёр, то и тебя может тоже. Хер знает. От тебя ваще ничего уже хуй сколько времени. Нельзя так, бро. Не по-пацански. Мы к твоему дому ходили, там типа полный треш.       Джесси облегчённо выдохнул и потёр лицо руками.       – Блин, мужики, простите, правда, я… Я был в полной жопе, – уронив руки, он с надеждой взглянул на друзей. – Барсук сказал, у вас есть? Давайте немного раскумаримся, что ли? Я всё расскажу.       Пит и Барсук переглянулись между собой, явно сомневаясь. Благо за последнее время внешние явно заметные признаки того, что у Джесси всё плохо, почти сошли на нет, да и раньше они видели его в синяках, это никогда не было поводом притормозить.       – Да бросьте, чуваки, серьёзно, я… Слушайте, мне правда жаль, ОК? Если бы я мог, я сказал бы вам, где я и что со мной, но… Всё правда было просто пиздец. У меня не так много времени. Мне просто нужна небольшая передышка.       – Мы думали, ты завязал, – переглянувшись с Питом ещё раз, Барсук неохотно махнул в сторону комнаты с диваном и удобными мягкими пуфиками.       – Да, это… Ну, много дерьма случилось, – Джесси с облегчением плюхнулся на диван, откинув голову на спинку и прикрыв глаза. – Мне нужно будет свалить из города. Хотел повидаться с вами.       – Свалить из города? Ты что, реально замешан во всём этом дерьме? Ну, с твоим братом? – Пит присел рядом с ним, пока Барсук занимался поиском бонга в захламлённой комнате, прислушиваясь к их разговору. – Твои предки по телеку заладили, типа Джесси, ищите Джесси, но, чувак, я не верю. Нахрена тебе это?       – Конечно, я не похищал Джейка. Но я замешан в этом, – Джесси с тоской смотрел на Барсука, мысленно поторапливая его. Он не готов был говорить обо всём случившемся на трезвую голову. Нет, по-хорошему, всего им рассказывать вообще нельзя. Но и играть в полную молчанку с близкими друзьями, которых он видит, скорее всего, последний раз в жизни, не хотелось. – Там очень сложная история, чуваки. Из-за всего этого бизнеса и… Даже не знаю, с чего начать.       Наконец, Барсук плюхнулся в кресло рядом с ними, и протянул Джесси стеклянную сферу с трубкой, наполненную голубыми кристаллами. Схватившись за бонг, как за последнюю надежду в жизни, он подождал, пока Барсук щёлкнет зажигалкой, поднося пламя ко дну сосуда, и стал заворожённо наблюдать за дымом, постепенно заполняющим всё предоставленное ему пространство. Джесси был настолько близок к цели, концентрируясь на ней всем существом, что плохо различал слова Пита, который вроде бы задавал ему какие-то вопросы. Наконец, он обхватил трубку губами и сделал глубокий долгий вдох.       Откинувшись назад, он медленно выпустил из лёгких облако дыма и прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Эффект был больше даже психологическим, настойчивый голос в голове наконец получил требуемое и затих, жаждущее напряжённое тело расслаблялось, всё больше стекая по дивану. Здесь, в окружении друзей детства, которые не собирались его осуждать и перед которыми ему не нужно было притворяться большим и сильным, Джесси поймал ощущение дома, и он позволил волне спокойствия и метамфетамина, химические соединения которого постепенно всасывались через лёгкие и растворялись в крови, накрыть его с головой.       – Чувак, так ты расскажешь, чё за тема? – нетерпеливый взволнованный голос Барсука ворвался в его мысли, вернее, в их блаженное отсутствие.       – Да… – Джесси даже не обратил внимание, как у него забрали бонг, и теперь требовательно протянул руки в сторону Пита. Сделав ещё одну затяжку, он выпустил дым через ноздри и потёр лицо свободной ладонью. – Короче, я случайно перешёл дорогу одним уёбкам. Ну, они и решили, что похитить Джейка это лучший способ до меня достучаться. А теперь мне надо валить из города.       – Они тебя ищут?? – Пит неодобрительно покосился на Барсука, и тот заполошно взмахнул руками. – Не, ну я не в смысле за нас парюсь, я в смысле… Чё, как тебе помочь, бро?       – Не, с ними проблема решена. Там… Всё сложно, короче. Всё уже на мази, мне ничего не нужно, просто хотел… Ну, повидаться и сказать, что-как, – первая волна эйфории схлынула удивительно быстро, наверное, он был в слишком взвинченном состоянии, чтобы так легко разгрузиться, а может, всё ещё истощённый организм не находил в себе ресурсов долго пребывать на подъёме химического кайфа. Как бы то ни было, от собственных слов о скором отъезде Джесси снова стало тоскливо и очень грустно за самого себя. – Я уже не смогу вернуться, пацаны. Не после всего этого дерьма. Я, типа, насовсем сваливаю.       Сказав это вслух ещё раз, Джесси почувствовал, как на глаза опять наворачиваются слёзы. Майк и мистер Уайт уже несколько раз напомнили ему, что не так уж давно он сам принял ровно такое же решение, взять и уехать, даже не попрощавшись ни с кем. Но тогда всё было по-другому. У него было полное ощущение, что терять уже нечего, и при этом ещё чувствовал в себе какие-то силы и возможности. Хоть он и был моральным уродом с кучей грехов на совести, но, по крайней мере, мог как-то держаться, сохраняя некую целостность своей личности.       Сейчас же он чувствовал себя разорванным на куски. Кто он такой? Ублюдок, которого собственные родители первым делом подозревают виновным в похищении брата, жалкая марионетка Хайзенберга, мёртвый раб Фринга, шлюха Кенни. Все эти кусочки сплетались в уродливую моральную версию монстра Франкенштейна, местами оставляя пустоты, в которых было нечто неопределённое, ранимое, пульсирующее в ритме сердца. Как, например, его отношения с Майком. Или с Джейком, которого он тоже должен будет бросить здесь. Его ждала свобода, да, но это была свобода домашнего пса, которого избили, переломав все кости, и выкинули на улицу подыхать.       Смущённые Пит и Барсук, делая вид, что не замечают струящиеся по щекам друга слёзы, снова протянули ему бонг, и он прижал его к груди с теплотой и нежностью. Как бы глупо это не звучало, мет это то, что у него останется навсегда. С наркотиками всё честнее. Ты знаешь, что приобретёшь и что потеряешь – всё. И добровольно подписываешься на это.       – Слушай, Джесси… Мы ж толком и не виделись, как у тебя вся эта дичь дома началась, – Барсук неловко потёр друг о друга свои большие ладони, виновато поглядывая исподлобья. – Как ты вообще? Я… Мне, наверное, надо было раньше спросить, херовый я друг, но… Что с тобой случилось?       В самом деле, когда вечеринки перешли в разряд полного разгула, а среди гостей затесались такие личности, с которыми большая часть обывателей не захотела бы оказаться на одной улице, не то, что в одном доме, Пит и Брэндон словно испарились, оставив Джесси в компании новых друзей. Он не обижался, в конце концов, он сам давно уже свёл их отношения скорее к деловым, забыв про обычные тусовки и болтовню ни о чём. Слишком много тайн, секретов, которыми Джесси не был готов делиться. Не было ничего удивительного в том, что они отдалились. Да что там, он фактически использовал и подставлял парней, попытавшись втянуть их в свою авантюру с продажей мета на собраниях. Так что ни о каких претензиях не могло быть и речи, наоборот, отчасти он испытывал облегчение, понимая, что они будут в большей безопасности, держась как можно дальше от него. Но, судя по тону Барсука, он считал иначе и искренне беспокоился.       – Да брось, мужик, правда… Вы правильно всё сделали, нечего там делать было, мне просто крышу сорвало, – Джесси неловко пожал плечами и достал из кармана пачку сигарет. Одно другому не мешало, и, если уж они собирались говорить обо всяком накопившемся дерьме, обычное курево подходило даже больше. – Просто Комбо, Джейн, да и потом ещё…       Джесси махнул рукой с зажжённой сигаретой, не договорив. Упоминать имя Гейла вслух не казалось хорошей идеей, да и горло свело ещё до того, как он попытался.       – Вы меня простите, парни. Я и вас в это всё дерьмо потянул. И на похороны даже не пошёл. Это всё моя вина, – он сильно затянулся, почти обжигая горло и лёгкие, и прижал свободную ладонь к глазам, всхлипывая. Слишком много всего накопилось, чего он так толком и не смог оплакать, а теперь, казалось, он никогда не сможет перестать.       – Эй, Джесси, ну хорош… Ты… Всё норм будет, – сидевший рядом Пит неуклюже похлопал его по плечу, привлекая внимания. – Вот, возьми лучше ещё.       Взглянув покрасневшими глазами, Джесси взял бонг из рук Пита и снова затянулся. На время его мысли снова поднялись куда-то высоко, и воспоминания перестали казаться такими невыносимо болезненными. Вяло улыбнувшись, он совсем уж растёкся по дивану и закрыл глаза, даже не обратив внимание на громкий решительный стук в дверь, заставивший его друзей подпрыгнуть на месте.

***

      Расплатившись с таксистом, Майк вылез из машины и окинул хмурым взглядом одноэтажный жёлтый домишко. Пришлось задействовать старые связи, чтобы пробить, где находится телефон и, скорее всего, его владелец. Что ж, хотя бы не притон, который он себе нафантазировал, снаружи всё выглядело вполне пристойно, да и район хоть и небогатый, но и не самый плохой в городе.       Майк изо всех сил пытался бороться с нарастающим гневом, понимая, что толку от скандала не будет, но было нелегко. После того, как он подставил свою шею для мальчишки, после всех предпринятых усилий, вот что тот решил делать со своей жизнью. Он до сих пор до конца не мог поверить, что Джесси действительно сбежал к своим старым дружкам сразу же, как только предоставилась первая возможность. Майк не питал никаких иллюзий относительно того, чем эта компашка могла заниматься при встрече.       Подойдя к двери, он поднял зажатую в кулак руку и начал стучать, громко и настойчиво, подозревая, что потребуется какое-то время, чтобы привлечь внимание к своему появлению. Когда-то Майк поручил своим людям разузнать подробнее про обоих друзей Пинкмана, в результате получил скудные, но достаточно полно обрисовывающие общие картину, досье и убедился, что, хоть Джесси и стоило держать подальше от этих двоих, но особой угрозы ни для кого, кроме самих себя, они не представляли. Так что он не опасался серьёзного сопротивления своему намерению забрать Джесси из этого дома.        – Слышь, мужик, чё те надо, хорош уже долбиться! – наконец, после достаточно продолжительного стука, дверь открылась и в образовавшуюся щель высунулось лицо Тощего Пита, с ввалившимися щеками и пугающей синевой под глубоко запавшими глазами. На Майка накатило мгновенное чувство брезгливости. Сколько дерьма такого рода он перевидал в Филадельфии, патрулируя ночные улицы города. Конечно, всегда всё можно свалить на мать-алкоголичку или отца-мудака, но Майк ничего не мог поделать с инстинктивной неприязнью, которую вызывали у него подобные субъекты. С другой стороны, разве Джесси не имел все шансы стать абсолютно таким же?       – Я пришёл за Пинкманом, – сухо заявил он, хватаясь рукой за край двери, чтобы не дать Питу её захлопнуть. – Я точно знаю, что он здесь, не усложняй себе жизнь.       – Не, чувак, ты что-то попутал. Я Джесси уже сто лет как не видел, – с естественной для наркоманов лёгкостью парень солгал, абсолютно не изменившись в лице, и это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения.       Майк резко рванул дверь на себя с такой силой, что не ожидавший этого Пит, который продолжал держаться за ручку двери со своей стороны, дёрнулся следом за ней. Свободной рукой ухватив парня за тощее плечо, Майк придал ему дополнительное ускорение, заставив рухнуть лицом в подъездную дорожку. Не оглянувшись на скорчившегося и приглушённо матерящегося позади себя парня, Майк зашёл в дом, стремительными шагами пересёк прихожую и двинулся дальше на звук работающего телевизора. На входе в гостиную он натолкнулся на высокого нервно переминающегося с ноги на ногу парня, который грыз ногти в ожидании возвращении друга.       – Эй, ты ещё кто такой?!       Не тратя время на лишние обсуждения, Майк решительно пихнул парня обеими руками в грудь, пользуясь всё тем же эффектом неожиданности. Нелепо взмахнув руками, Барсук отступил на несколько шагов назад, запутался в собственных длинных ногах и, потеряв равновесие, приземлился на пятую точку. Взгляду Майка открылось остальное пространство гостиной, в дальнем углу комнаты медленно поднимался с дивана Джесси, глядя на него широко распахнутыми глазами. Конечно же, в руках он сжимал стеклянный бонг.       – Майк… Как ты… Барсук, нет, не надо! – обернувшись через плечо, Майк смерил уже подхватившегося на ноги парня, заносящего над ним настольную лампу, настолько пронзительным взглядом, что тот тут же отступил, растерянно огляделся по сторонам и виновато приладил лампу обратно на столик, с которого её схватил.       – Мы уходим. Сейчас, – для острастки посверлив Барсука взглядом ещё пару секунд, Майк повернулся обратно к Джесси, который воровато прятал бонг за углом дивана, как будто ещё можно было сделать вид, что никто ничего не видел.       – Я бы сам вернулся, я же написал… – Джесси натянул рукава на кисти, продолжая топтаться на месте возле дивана, словно опасался подходить к Майку ближе. Это было вполне объяснимо, поскольку лицо Майка, пытавшегося не дать волю эмоциям, сложилось в настолько зверское выражение, что любой бы испугался.       – Без разговоров. Иди сюда.       – Эй, йоу, какого хрена! – в комнату, запыхавшись, вбежал Пит, с занесённой битой в поднятых над головой руках. Правда, подскочить близко сразу и попытаться ударить он не решился, притормозив рядом с Барсуком. – Убирайся из моего дома, мужик!       – Пацаны, пацаны, всё нормально! – Джесси, выйдя из лёгкого ступора, как мог шустро допрыгал до Майка, чувствуя, как накаляется обстановка. Вдвоём Барсук и Пит явно ощущали себя более смелыми, а Джесси совсем не хотел наблюдать потасовку между старыми друзьями и Майком. – Я его знаю, он мне помогает сейчас. Мне, это… Пора, наверное.       – Ты уверен? – Пит так и не опустил биту, не сводя подозрительного взгляда с вторгшегося в его дом человека. – Не нравится мне этот хмырь.       Закатив глаза, Майк схватил Джесси за предплечье, не давая ему продолжать диалог с тупыми дружками, и потащил его за собой, идя прямо на парней и вынуждая их пятиться назад, отступая.       – Ой, Майк, подожди. Дай мне секунду! Серьёзно, йоу, секунду, дай попрощаться!       Помогло то, что Майк уже немного выпустил пар, приложив руку к двоим придуркам. Нехотя разжав пальцы, он дал Джесси возможность подойти к приятелям и по очереди обнять сначала одного, вынудив его опустить биту и неуклюже обхватить друга в ответ, а потом другого, для чего Джесси понадобилось привстать на цыпочки.       – Спасибо за всё, вы лучшие, йоу! – после объятий парни ещё обменялись мудрёными рукопожатиями, и Майк предупреждающе откашлялся, давая понять, что время истекло.       – Удачи, бро! Ты если вдруг что… Ну, звони, – Барсук неловко почесал затылок, знакомым жестом, который Майк часто замечал у самого Джесси. Ничего удивительного, люди, проводящие много времени вместе, перенимают привычки и жесты друг друга.       – Да, Джесси, мы тебе всегда поможем.       С явным недовольством отступив в сторону, парни дали Майку возможность снова подхватить Джесси под руку и потащить за собой к выходу, сухо кивнув обоим напоследок. Судя по провожающим их взглядам, дружелюбного отношения от приятелей Джесси в будущем ожидать не приходилось, но, к счастью, эти двое Майку даром не сдались.       Выйдя из дома, Майк чуть повернулся в сторону Джесси, протянув руку ладонью вверх.       – Ключи давай.       После прощания с друзьями Джесси повесил голову, избегая смотреть на Майка, и сейчас, неловко поковырявшись в кармане, вложил ключи в его ладонь, не глядя. Нажав на брелок, Майк дождался звуки разблокировки замков и открыл переднюю дверцу, давая Джесси время забраться внутрь.

***

      Его сознание разрывалось на части. С одной стороны, Джесси изо всех сил старался удержать ощущение лёгкости, расслабленности и полной отрешённости от мира, с другой он ничего не мог поделать с щемящей грустью при мысли о том, что больше он не увидит друзей, а с третьей подспудно в нём копилась тревога из-за волн недовольства, исходящих от Майка, которые его взбудораженный мозг воспринимал как нечто буквально физически давящее и выкачивающее воздух из машины.       – Давай, скажи уже! – не выдержав, он перекатил потяжелевшую голову, откинутую на сидение, так, чтобы смотреть на Майка. Мет в крови прибавлял ему энергии и сил на такой разговор, в других обстоятельствах он был бы слишком подавлен и чувствовал себя слишком виноватым, чтобы решиться.       Но ответом ему было ледяное молчание, Майк даже ухом не повёл, никаким образом не давая понять, что вообще что-то слышал. Джесси невольно словил флэшбек их первых поездок за тайниками, раскиданными по пустыне. Тревога стала ещё более осязаемой, и Джесси начал нервно чесать руки, по коже которых поползли мурашки.       – Майк, я всё понимаю, я знаю, что не должен был. Я хотел только… Я хотел, – он сбился, на мгновение потеряв смысл собственных слов. Джесси тяжело вздохнул, пытаясь собраться с мыслями, но в затуманенной голове они двигались слишком медленно.       – Лучше помолчи. Я не собираюсь сейчас с тобой разговаривать, – несмотря на всю напавшую на него тормознутость, Джесси обратил внимание, что пальцы Майка крепче сжались на руле, и ответ он процедил сквозь зубы.       – Почему? – получив скептический взгляд в ответ, Джесси проигнорировал его и продолжил. – Что, потому что я под кайфом? Ну и что? Можно подумать, когда я трезвый, что-то меняется. Меня также никто не хочет слушать.       – О, я тебя услышал, Джесси. Не сомневайся. Ты высказался предельно понятно, – тон Майка стал ещё более жёстким, заставив его нервно сглотнуть.       – О чём ты? Я же ещё… Что ты имеешь в виду?       – Что я имею в виду? Ты говоришь, что да, всё понял, ты поедешь, потом начинаешь ныть, что боишься и не справишься, и теперь сбегаешь к своим отбросам-дружкам, чтобы накуриться. Я уловил суть послания.       – Они не отбросы! – Джесси ощутил прилив острой обиды. Сначала Майк с мистером Уайтом сговорились, что ему нужно убираться из города, теперь Майк также презрительно отзывается о его друзьях, такими темпами осталось недолго до того, как он начнёт причислять к отбросам и самого Джесси. – И не было никакого послания, мне просто… Я хотел с ними увидеться. Ну и да, я хотел накуриться! Вот и всё.       – Да, Джесси. Вот и всё. Так и будет, да? Первое, что ты сделаешь, когда приедешь в новый город. Найдёшь ближайший притон и загонишь по вене. Смотри, Майк, хотел меня спасти, а в итоге только подтолкнул. Да?       – Я не ширяюсь! Ты же знаешь, я не… Зачем ты так? – Джесси съёжился, обхватив себя руками, терзаемый одновременно болью, обидой и злостью. – Вы все такие грёбанные лицемеры. Ты в курсе, что вообще-то помогаешь варить и распространять всё это дерьмо? А потом я и такие, как я, что, просто мусор под вашими ногами? Да и плевать. Ты мне не папочка, с меня хватит этого родительского «ты меня разочаровал» дерьма. Я не просил меня спасать.       Незаметно для обоих, они доехали до дома, и Майк молча припарковал машину и выключил двигатель, и на несколько мгновений в машине стало очень, очень тихо, после чего Майк заговорил, настолько негромким сдавленным голосом, что Джесси пришлось почти перестать дышать и напряжённо прислушиваться, чтобы всё уловить.       – Джесси, если ты собираешься и дальше злиться на то, что с тобой не так обошлись, не долюбили, не дали того, что тебе было нужно, воля твоя. Я могу сделать всё, чтобы ты был в безопасности от внешнего мира, но не защитить тебя от себя самого. Это твой выбор. Но я не буду смотреть, как ты себя убиваешь. Если хочешь, чтобы мы когда-нибудь увиделись после того, как ты уедешь из Альбукерке, ты больше никогда не будешь употреблять. Решай сам.       Не дожидаясь ответа, Майк выбрался из машины и пошёл к двери, оставив Джесси добираться до дома самостоятельно, без его помощи.