Devil's Bride

      Урарака и ее друзья провели остаток дня вне дома. Они обедали в самом модном ресторане города, а затем возвращали девушек в свои дома. В то время как ее друзья умоляли увидеть ее новую усадьбу, Урарака знала, что привлечение гостей без предупреждения может привести Бакуго в бешенство. Вместо этого она решила зайти в магазин своих родителей по дороге домой. — Киришима, Мина, меня не будет несколько минут. Я просто хочу посмотреть, как поживают мама и папа, — заверила их Урарака, выпрыгивая из кареты. Ашидо забралась на сиденье кучера рядом с Киришимой и помахала ей: — Не задерживайся, миледи. Близится время ужина, и я знаю, что лорд Бакуго не будет счастлив, если мы опоздаем. — Я не надолго, — Урарака ответила, ухмыляясь, когда она зашла в магазин. Ноги Урараки словно едва касались земли, когда над дверью прозвенел звонок. Ее глаза блуждали по порогу магазина, чтобы увидеть ее родителей у регистра: ее мать собирала букет, в то время как ее отец занимался бумагами. — Мама, папа! Сюрприз! Вы никогда не поверите, что у меня был девичник, и я даже нашла платье! Ее родители сразу же обратили на нее внимание, хотя их лица отражали скорее беспокойство, чем радость от ее слов. Урарака озадаченно свела брови, когда обеспокоенно посмотрела на них: — В чем дело? Я думала, что вы обрадуетесь. Все в порядке? Что-то случилось? — Очако, — начала ее мать, опуская свою работу, она подошла к дочери, крепко обняла ее, прежде чем протянула руку к ее лицу. — Дорогая, мы должны тебе кое-что сказать, но прошу, не реагируй слишком остро. Озадаченная просьбой своей матери, Урарака улыбнулась и кивнула: — О, конечно, я представляю, как развивается новый бизнес и деньги, которые вы двое могли бы отвести себе. — Нет, дорогая, это не так, — начала мать, ее лицо исказилось от колебаний. Отец прервал ее, его голос дрожал от гнева: — Йо вернулся в город и приходил сюда ранее. Урарака тут же почувствовала, как у нее заболел живот, и в горле поднялось чувство рвоты. Сильно сглотнув, она медленно покачала головой: — Э-это невозможно. Я слышала, что он женился на наследнице Накагаме. — Да, ну, по-видимому, он решил заехать в город, прежде чем жениться… он искал тебя, Очако, — заявил Мистер Урарака, скрестив руки. — Он купил букет и ушел совсем недавно. Урарака почувствовала, как дрожат ее ноги, и у нее перехватило дыхание в груди, когда она кивнула: — Я поняла… но, я уверена, что Кацуки все равно не понравится, если я его увижу. — Кацуки знает о Йон и твоей помолвке? — спросила миссис Урарака. Снова покачав головой, Урарака вздохнула: — Он знает, что она была неудачной, но я не раскрывала детали. — Ну, я предлагаю пока оставить это при себе. Мы не хотим, чтобы случилось что-то, что могло помешать вашей свадьбе. Я сомневаюсь, что новый ревнивый жених преуспеет против старого глупого, — заметила Миссис Урарака, положив руки на бедра. — Пока он не уйдет, только скажи, прежде чем прийти. Мы с радостью закроем магазин, если это будет означать, что он не пойдет к вам в гости. Урарака нервно скрутила юбку в руках: — Мама… ты… ты сказала Йо, что я сейчас помолвлена? — Папа, к счастью, так и сделал. Мы сказали ему, что ты выходишь замуж на следующих выходных, — ее мать торжествующе посмотрела на мужа. — Он казался слегка расстроенным. Урарака закатила глаза и сложила руки: — Он расстроен только потому, что я больше не смогу испортить его эго. В любом случае, я просто хотела зайти, чтобы убедиться, что у вас все хорошо. — У нас никогда не было так хорошо. Я до сих пор не могу поверить, насколько щедрым Кацуки был для нас, — воскликнул Мистер Урарака. — Он хороший человек и станет для тебя хорошим мужем, Очако. «Надеюсь, что это так», — хотела сказать Урарака, но вместо этого она улыбнулась, обнимая свою мать, а затем отца перед тем, как уйти. Когда она вышла обратно к карете, выражение лица Урараки отражало ее внутреннее смятение, заставляя Ашидо и Киришиму с беспокойством смотреть на нее. — Вы в порядке, леди Очако? — спросила Ашидо. Урарака тихо кивнула: — Я хотела бы как можно скорее вернуться домой к Кацуки. — Да, мэм, — тихо сказал Киришима, глядя на Ашидо, пока та закрывала за Ураракой дверь кареты. *** Бакуго сидел в своем кабинете, все также, работая над своими списками, раздраженно постукивая пером. Он посмотрел на часы. Пять часов. Урараки почти весь день не было, и она скоро будет дома к ужину. Он услышал стук в дверь кабинета, его взгляд мгновенно бросился на нее. Он испустил усталый стон, бесцельно махнув рукой: — Очако, тебе не нужно стучать. — Это я, сир, — прозвучал голос Серо с другой стороны двери. Бакуго удивленно вздрогнул: — Входи. Серо просунул голову в дверной проем, игриво приветствуя: — Добрый вечер, милорд! Ужин будет готов через несколько минут! — Где Очако? — огрызнулся Бакуго. Серо пожал плечами: — Она еще не приехала. Бакуго откинулся на спинку стула, ворча себе под нос: — Тогда, блять, не беспокой меня, пока она не вернется. Я не буду есть без нее, в противном случае я уверен, что она будет ныть, если я поем без нее. — Конечно, босс, — Серо ответил, поворачиваясь, чтобы уйти, махнув рукой, как он сделал, — я дам вам знать, когда госпожа приедет. — Что угодно, — пробормотал Бакуго, наблюдая, как дверь за Серо закрывается. Он проворчал себе под нос, когда вернулся к своей работе. Его глаза устремились назад к часам, прислушиваясь к тому, как они щелкали, а руки двигались вяло. Прошло несколько минут, и он снова услышал стук. Вздохнув, Бакуго перетасовал документы и встал, потянувшись к настольной лампе: — Очако, тебе не нужно стучать. На этот раз дверь открылась, и вошла женщина, но это была не Очако. Она была высокого роста, с мягкими волосами, завитых вокруг ее мягкого лица, с длинными ресницами и темно-карими глазами. На ней было платье цвета крови, обтягивающее ее фигуру, с воротником с низким вырезом, подчеркивающим ее широкие груди. Глаза Бакуго расширились, а его губы сжались в рычание: — Какого черта ты здесь делаешь, Кэйми?! — У вас здесь довольно маленький домик, лорд Бакуго, — заметила она, заходя, вглядываясь в его кабинет. — Это довольно экстравагантно в смертном смысле. — Кто, черт возьми, впустил тебя сюда? — прошипел Бакуго. Кэми надула свои сочные красные губы: — Где же мое приветствие? Я думала, ты будешь рад меня видеть. — Как, черт возьми, ты сюда попала?! — Бакуго снова взревел, хлопнув кулаком по столу, и Кэйми слегка подпрыгнула. — Понятно, у тебя все еще такой злобный характер, —  она размышляла,все также слегка улыбаясь. — Это чертовски пылает в твоих глазах, когда ты злишься. Бакуго зарычал, обнажив зубы, наклонившись над столом: — У тебя есть примерно три секунды, чтобы убраться с глаз моих, прежде чем я превращу тебя в пепел, чертова трясогузка! — Трясогузка?! — повторила Кэйми, наморщив нос, сузила глаза от гнева. — Вы не звали мне несколько месяцев, когда я так хорошо служила вам, когда и где бы вы ни хотели… вы тогда, казалось, наслаждались моим опытом сполна. Бакуго ухмыльнулся, откинувшись на спинку стула и сложив руки: — Не говори мне, что ты разозлилась, из-за что я устал от тебя через несколько лет. Пара десятилетий для нас, как мгновение ока. — Но каких десятилетиями, мой король… — Заткнись, Кэйми, я не твой король, — прошипел Бакуго. — Сейчас. Кэйми подошла, подпрыгнула на столе Бакуго, затем раздвинула ноги, провела рукой по бедру и подтянула юбку: — Тебе нравилось, когда я тебя так называла… Что изменилось? Глаза Бакуго начали светиться от убийственной ярости: — Убирайся. — Это правда? — спросила Кэйми, ее глаза-тучки тосковали, когда она наклонилась вперед, открывая свой вырез для Бакуго. — Что ты превратил смертную женщину в своего питомца? Бакуго испустил громовой рев, он встал, схватив Кэйми за шею и, прижал ее к своему столу, его свободная рука снова превратилась в коготь, а пламя зажглось в его ладонях: — Она не мой чертов питомец, она моя проклятая жена! К его отвращению, Кэйми пробежала ногами по его бокам, обхватив его вокруг талии, она притянула его к себе: — Эта ярость, этот огонь… Боже, я так по тебе скучала, мой король… мой Господь… Может ли, Ваш симпатичный маленький смертный, противостоять страстной жажде дьявола?  — Кэйми! Отстань от меня, или я…! — его хватка сжала ее шею, заставив ее застонать от возбуждения, пока она терлась о него бедрами. К ее разочарованию, Бакуго не был так возбужден, как должен был быть в том положении, в котором они находились. В этот момент скрипнула дверь, и оба посмотрели на нее. Бакуго почувствовал, что его ярость сразу же утихает, и его сменило тошнотворное чувство, когда он увидел, резко вздохнувшую Урараку, стоящую у двери, с темными глазами и открытым ртом, . — Черт возьми. Очако! Прежде чем Бакуго смог оторвать ноги Кэйми от своей талии, Урарака уже убежала. Он едва чувствовал свои ноги на земле, когда выскочил в пустой коридор, отчаянно ища какие-либо признаки того, в каком направлении побежала Урарака. Кэйми склонила голову, садясь, скрестив ноги, с ревнивым взглядом в глазах: — Ты действительно думаешь, что твой маленький питомец может с тобой справиться? Я знаю, кто ты на самом деле, и что ты делал. Думаешь, она когда-нибудь примет тебя, если узнает правду? Крылья Бакуго расправились, когда его кожа стала серой, ореол сформировался, а глаза стали красными: — Кэйми. Тебе лучше не быть здесь, когда я вернусь. Тон его голоса заставил Кэйми сразу сжаться, ее глаза расширились от ужаса, дрожа, когда она поняла, что он не шутил, и не было никаких следов любви или милости к ней в его существе. *** Крылья Бакуго разбили горшки и вазы, которые выровняли коридор, сбивая картины со стен, когда он перелетал с одной стороны дома на другую. Киришима с удивлением уставился на божественную форму своего Господина: — Ч-что случилось?! — Где Очако?! — голос Бакуго сотряс комнату. Ашидо подпрыгнула, прячась за Киришимой, выглядывая из-за его плеча: — Она пошла к вам, чтобы позвать вас на обед. Разве она не пришла к вам в кабинет? — Она пришла! А потом… не важно! Блять! Вы не видели, как она проходила мимо?— спросил Бакуго, медленно возвращаясь к своему человеческому состоянию, он понял, что ему придется поискать ее снаружи. — Она просила карету?! — Нет, сир, она ничего не просила, — сказал Киришима, удивленный паническим состоянием, в котором находился его друг. — Возьми Серо и Каминари и иди, найди ее! Поищите в магазине ее родителей! Проверьте каждую чертову комнату в этом доме! Если нужно, отправляйтесь в каждый из домов ее чертовых друзей и не смейте возвращаться, пока не найдете ее! — Бакуго приказал, шагая по коридору в сторону заднего входа. Ашидо и Киришима обменялись взглядами, прежде чем бежать искать Серо и Каминари. *** Как только Бакуго вышел наружу, небо открылось, и в небесах треснула молния. Он раздраженно закатил глаза, глядя на облака: — Ты что, черт возьми, издеваешься надо мной сейчас?! Бакуго снова посмотрел на небо, размышляя, подниматься ли в воздух, чтобы посмотреть, сможет ли он быстро осмотреть территорию. Приняв решение, Бакуго прошел через сады, заглядывая в каждый уголок, проходя мимо разных клумб и кустарников. Добравшись до внешнего края одного из бассейнов с отражениями, Бакуго вспомнил конструкцию, которую он создал совсем недавно, как дополнение к дому. Пробежав по одному из рядов деревьев, он вышел на поляну, где он увидел теплицу, сделанную из черного железа, из-за которого она выглядела так, словно это были завернутые пряди плюща, акцентированные витражными розами снаружи. Он прищурился, чувствуя присутствие кого-то внутри. Бакуго побежал по полю в оранжерею, его глаза скользили по рядам растений и белых роз, когда он изо всех сил пытался отдышаться. Тела смертных так быстро истощались. Несмотря на все его усилия, он почувствовал, как его сердце забилось в груди, когда он медленно обошел интерьер. Вот тогда он увидел ее. Урарака стояла на четвереньках, она разрыхляла почву, ее руки были глубоко земле одного из горшечных растений. Ее одежда была такой же влажной, как и его, и испачкана грязью, в которой она копалась. К его удивлению и легкому смятению, она тихо жужжала про себя, даже не замечая, что он вошел в теплицу. Когда он подошел к ней, она перестала напевать и вздохнула. — Очако, — пробормотал Бакуго, — там ничего не случилось. Урарака улыбнулась, но не посмотрела на него: — Кто я такая, чтобы вмешиваться в твои дела? Я имею в виду, что я не твоя жена, и ты пообещал мне, что, когда мы поженимся, ты ничего не сделаешь…больше ты ничего об этом не говорил. Бакуго сжал кулаки и посмотрел на нее: — Очако, это не то, что ты подумала. Ты пришла в очень несвоевременное противостояние. Я клянусь Богом, Сатаной, моей матерью… каким бы хреном ты не хотела, чтобы я клялся, но ничего не было. Урарака закусила губу, прежде чем сесть на колени. Бакуго очень хотелось, чтобы она посмотрела на него, но она этого не сделала. Вместо этого она просто нежно погладила несколько белых роз перед ней, делая глубокие вдохи при этом: — Ты что-нибудь скажешь, черт побери?! Ругань! Крик! Что угодно, черт возьми! — Было бы тебе лучше, если бы я что-то сказала? — Да! По крайней мере, я буду знать, что ты что-то чертовски чувствуешь! — Ты хочешь знать, что я чувствую?! — Урарака вскрикнула, вставая и закрывая лицо. — Прекрасно! Мне противно и мне больно! Я не могу представить себе мужчину, не говоря уже о вас, полностью удовлетворенного только мной! У меня ничего нет! У меня нет внешности! Нет богатства! И, видимо, меня легко обойти и в два раза легче отказаться! — глаза Бакуго расширились, когда он сделал небольшой шаг назад, заставив Урараку шагнуть вперед, толкнув его. — Ты можешь буквально воссоздать все, что захочешь! Что угодно! И нет ничего недосягаемого, и все же из-за своей гордости ты ни черта не можешь найти красоту в чем-либо, чтобы ценить это! Не удивительно, что твое существование так несчастно и пусто! Тебе, наверное, все время так скучно, потому что ты ничего не любишь, кроме самого себя!!! Ее дыхание сотрясало воздух, поскольку слезы грозили выплеснуться из ее глаз, но она удерживала их от падения. Она была слишком зла, чтобы позволить своим эмоциям одолеть ее, особенно перед Бакуго. Бакуго стоял в шоке от ее взрыва, прежде чем его рот медленно изогнулся в ухмылке: — Вот. Это было так тяжело? — Ты ужасен! — воскликнула Урарака, хлопнув кулаком по его груди, покачав головой, и посмотрела на него. — Как ты мог это сделать?! — Я говорил тебе, что ничего не произошло, — он повторил спокойно. — Тогда что это было?! Кто эта женщина?! — Нимфа, которую я трахал, — Бакуго ответил прямо, вынув сигаретный держатель из плаща, а затем нахмурился от разочарования, поняв, что его сигареты промокли. Внезапно Урарака истерически рассмеялась, наклонившись и обняв себя: — О! И все? Нимфа, которую ты трахал?! Лицо Бакуго искривилось от дискомфорта: — Странно слышать, как ты ругаешься. — Потому что ты делаешь это так чертовски часто! Ты проклинаешь нас обоих — Урарака хихикнула. «Дерьмо, она огрызнулась», - подумал Бакуго про себя. Ее смех медленно перешел в слезы, пока она закрывала лицо своими руками. Выпуская болезненный вопль, она сжала свою челку. Бакуго стоял неподвижно, его тело болело, а грудь сжалась, наблюдая, как его прекрасная невеста плачет перед ним, зная, что это он причинил ей боль. Он был профессионалом в пытках и любил причинять боль, но, наблюдая, как слезы текут по ее рукам, Бакуго хотел, чтобы это остановилось. — Что со мной не так? — прошептала она. — Почему меня недостаточно? Бакуго закрыл промежуток между ними, и притянул ее к своей груди. Он не знал, что еще делать, кроме как держать ее и позволять ей плакать. Урарака попыталась оттолкнуть его, но Бакуго крепче обнял ее. — Тебя достаточно, — настаивал Бакуго, притягивая ее ближе, прижимая головой её к своему плечу. — Тебя, блять, достаточно, Очако. Я знаю, как это выглядело, но это не то, чем кажется. Я не буду просить тебя поверить мне, поэтому я покажу тебе. — Отправь ее прочь. Я никогда не хочу видеть ее снова, — тихо сказала Урарака, хватаясь за его рубашку. — Если она не уйдет к тому времени, когда мы вернемся в проклятый дом, я сделаю больше, чем просто уничтожу ее, — пообещал Бакуго зловещим голосом. Урарака вытерла глаза, глядя на Бакуго: — Уже поздно… Серо и Каминари приготовили хороший ужин, который, я уверена, уже холодный. — Нам нужно немного почистить тебя, прежде чем мы подумаем об ужине, — посмеивался Бакуго, вытирая грязь с лица Урараки. Она неуклюже улыбнулась, прежде чем чихнуть, дрожа в его объятиях, прижимаясь к нему, наслаждаясь его теплом: — И надеюсь, ты не простудишься, черт возьми. — Да, — фыркнула она, потирая глаза.  Когда они пошли обратно к дому, дождь рассеялся до слабого тумана. Урарака схватилась за Бакуго, опираясь на его руку, когда они шли по дорожке. Он краем глаза наблюдал за ней, когда она начала успокаиваться, слегка вздохнув с облегчением. Ему потребуется немного больше времени, чтобы справиться с ее эмоциями и сохранять спокойствие. Его мысли снова обратились к Кэйми, часть его надеялась, что она все еще будет в офисе, и он, наконец, сможет превратить приставучую нимфу в пепел. Она была надоедлива и утомительна для него, но он не собирался позволять ей доставлять неприятности и расстраивать Урараку. Он начал спорить, если в его интересах держать Урараку подольше — по крайней мере, пока Кэйми не надоест, и она снова не оставит его в покое. Решив оставить свои варианты открытыми, было бы не слишком страшно иметь Урараку дольше рядом с собой, если это необходимо. В худшем случае, если бы он устал от нее, он мог закончить это щелчком ножниц, в любой момент. Когда они вернулись в дом, их встретили четыре демона. Ашидо держала два полотенца, предлагая одно Бакуго. Он взял одно для себя, а другим полотенцем обернул Урараку. — Ужин все еще готов для вас, — Серо указал. — Давай быстро поедим, а затем, Мина, ты приготовишь для Очако ванну — попросил Бакуго, мягко вытирая Урараку и она улыбнулась ему под тряпкой. — Да, сир, — Ашидо кивнула. Когда Ашидо подала знак, чтобы они пошли в столовую, Урарака немедленно направилась в противоположную сторону, к кабинету Бакуго. Её глаза недоверчиво поглядывали в разные стороны, отмечая разбитый декор и потрепанный коридор: — Что случилось с домом?! Четыре демона хихикали между собой, Бакуго бросил на них смертельный взгляд, а затем последовал за Ураракой: — Уберите этот чертов бардак! Повернувшись на каблуках, Урарака распахнула дверь в кабинет Бакуго и вошла в комнату. Бакуго был удивлен территориальной атмосферой вокруг Урараки, когда они обследовали эту часть. К его мягкому разочарованию и легкому облегчению, никаких признаков Кэйми не было. Урарака подняла голову, оглядываясь на Бакуго, ища его реакцию по этому вопросу. Заметив, что он интенсивно осматривает ее, она мягко улыбнулась: — Я вижу, что она ушла. — Хорошо, это значит, что ее уши еще чертовски работают… — Бакуго проворчал сквозь зубы. Урарака улыбнулась и подошла к нему, обняв его за талию: — Спасибо. Бакуго изогнул бровь, скрестив руки на груди: — Ты искренне думала, что я собирался трахнуть ее, когда ты вошла? Я имею в виду, Боже, Очако, моя чертова рука обвила ее шею, и мой коготь был охвачен огнем. — Я не знаю, — невинно ответил Урарака. — Я не уверена, как демоны занимаются сексом. Это могло быть то, чего я не знала. Подавив смех, Бакуго обнял Урараку за талию, взяв ее за руки, он повел ее из офиса в столовую: — Мы трахаемся точно так же, как обычные чертовы люди. — Действительно? — спросила Урарака, закатывая глаза. — Ну… это немного по-другому… Я уверен, что секс грубее, и это может продолжаться в течение многих дней. — Дней?! — Урарака воскликнула. — Я не думаю, что могу… я имею в виду… — заметив его смех от ее реакции, Урарака топнула ногой и покачала головой. — Ты шутишь со мной? — Да, — Бакуго фыркнул, — и это чертовски весело, что ты даже подумала, что это возможно. — Извините, но я новичок во всем мире демонов и эфирных существ, — оборонительно ответила Урарака. — Не дразни меня этими вещами, Кацуки! Я хочу знать о вашей жизни по-настоящему! Не какие-то надуманные слухи, фантазии или шутки, которые ты захочешь мне выкинуть. Бакуго ухмыльнулся, подняв руку, чтобы нежно схватить ее за подбородок, прислонив свой лоб к ее: — Всему свое время. — У нас есть остаток нашей жизни, верно? — Урарака ответила мягко, ее глаза были теплыми от любви. Понимая, насколько близко он позволил себе добраться до нее, Бакуго дернулся назад, и безразлично улыбнулся, кивая ей: — Конечно. *** У них был живой ужин, который удивил товарищей Бакуго. Урарака и Бакуго все время беседовали с ними и друг с другом. Киришима тихо слушал, как Бакуго и Урарака ходили туда-сюда, задавая вопросы о жизни друг друга. К его удивлению, Бакуго выглядел искренне внимательным к тому, что она говорила. Он видел, как сотни женщин пытались поговорить с дьяволом, но никогда за те сотни лет, что Киришима его знает, он не видел, чтобы Бакуго был заинтересован разговорами, и тем более, чтобы он интересовался тем, что другой говорил. Каминари, Серо и Ашидо тоже заметили это. Их Господин менялся. Возможно, это был побочный эффект от проживания в человеческом теле. Время от времени они слышали, как он смеялся над одним из вопросов Урараки или над странными предположениями о Небесах и Аде, ему даже было интересно услышать о том, как она росла, и чем она увлекалась. Они узнали, что Урарака выросла в бедности, но ее отправили в престижную школу, где она получила бесплатное образование. Ей удалось присутствовать на основании ее заслуг, хотя она списала себя со счетов, как простую и тусклую, по сравнению со своими друзьями. Бакуго, похоже, не расстраивался из-за этого. Киришима наполовину ожидал, что Бакуго узнает о ее прошлых отношениях, но этот вопрос так и не был поднят.  Исторически Бакуго гордился своими завоеваниями, разрушая женщин на своем пути, чтобы любой мужчина следовал за ним, основываясь на его способностях удовлетворить того, кого он взял в свою постель. Однако он больше не спрашивал Урараку о том, что она выращивала в цветочном магазине, когда они встретили ее. Когда ужин закончился, Урарака громко чихнула, качая головой, пытаясь очистить пазухи. — Ашидо, вытащи Очако из этой мокрой одежды и в горячую ванну ее, — приказал Бакуго. — Я в порядке, правда, я раньше работала под дождем и… — Ты заболеешь, если не согреешься. Перестань быть такой чертовски упрямой, — Бакуго ворчал, махая Ашидо. Ашидо кивнула, подходя к Урараке и предлагая ей руку: — Давайте, моя леди. Будет хорошо принять ванну и вымыться. — Ладно… — Урарака вздохнула, взяв Ашидо за руку и помахав остальным. — Я, вероятно, уйду в свою комнату на ближайший вечер, так что увижу вас всех утром. — Спокойной ночи, мисс, — пожелал Каминари. — Отдыхайте, мисс Урарака, — Киришима ответил доброй улыбкой. Когда женщины уходили, демоны с любопытством посмотрели на Дьявола. — Какого черта вы смотрите? — проворчал Бакуго, сложив руки за голову. — Вы с ней ужасно много болтали, — заметил Каминари с хитрой улыбкой на лице. Серо наклонился к столу, положив голову на ладони:— Да, я никогда не видел, чтобы ты так долго разговаривал с кем-то. Бакуго прищурился, глядя на троих, его ноздри вспыхнули от раздражения: — Вы все — кучка чертовых идиотов. Я просто заставляю ее чувствовать себя уверенно, чтобы она больше не сбежала. — Вы разгромили дом в ее поисках, — подметил Киришима, барабаня кончиками пальцев по столу, как он сделал с хитрым выражением лица. Дьявол обнажил зубы: — Я не чувствовал, что мне нужно искать кого-то другого — Ага. — Что, черт возьми, это значит? Ты хочешь умереть, Киришима?! — Бакуго зарычал, хлопнув кулаком по столу. — Все, что я говорю, это то, что неужели так плохо, если она тебе действительно начинает нравиться? — спросил Киришима, указывая руками наружу. — Я имею в виду… у тебя никогда не было отношений. Тебе никогда никто не нравился. И хотя ты говоришь, что это все лишь для того, чтобы успокоить ее, ты, похоже, тоже чувствуешь себя комфортно рядом с ней, мой лорд. Бакуго открыл рот, чтобы крикнуть, но ничего не вышло, кроме странного хрипа в голосе, он откинулся на спинку стула, сложив руки и уставившись на Киришиму: — Прошло два гребаных дня. Ничего не изменилось. Она все еще умрет через неделю после свадьбы. Трое демонов посмотрели друг на друга, а затем снова на Бакуго. Серо указал на Бакуго: — Сэр, вы сказали, что хотели ее смерти после свадьбы. — Неделя после свадьбы, — резко ответил Бакуго. — У нас сложилось впечатление, что вы имели в виду после брачной ночи, так как вы изменили его после церемонии, — заметил Каминари с усмешкой. — Я никогда не говорил этого, черт возьми! — Дьявол настаивал. — Я говорил, что после чертовой свадьбы она умрет. Киришима вздохнул, пожав плечами: — Конечно, мой Господин, мы планируем это через неделю после свадьбы. — Хорошо, — Бакуго хмыкнул с горячим взглядом, стоя. — Уберись здесь. Я ухожу в свой кабинет. Никто, блять, не беспокоит меня до конца вечера. Мне нужно немного тишины и покоя, — он подошел к двери, затем повернулся к группе. — А кто из вас, дерьмовых засранцев, впустил Кэйми в дом?! — Кэйми?! — трое отозвались эхом от удивления. — Она была в доме?! — воскликнул Киришима, немедленно поднимаясь с места. Бакуго нахмурился в гневе: — Да. Поставьте барьер вокруг усадьбы. Я не хочу, чтобы какие-то незваные гости ввалились в мой дом. Если она снова появится, приведи ее ко мне. Я убью ее в следующий раз. — Да, сир! — все ответили хором. Выйдя из столовой, Бакуго двинулся к своему кабинету, щелкая пальцами, чтобы восстановить сломанные коридоры и украшения. Пока он наблюдал за исправлением картин и ремонтом стен, его разум вернулся к тому моменту, когда он думал, что Урарака ушла. Что касается его жизни, он не мог понять, почему он так запаниковал, обнаружив Урараку, или то, что мысль о ее уходе заставила его разозлиться в миг. Войдя в свой кабинет, Бакуго сел за рояль. Он глубоко вздохнул, его пальцы начали скользить по клавишам, бесцельно играя в потоке нот. В то время как он пытался погрузиться в мелодию, чтобы расслабиться, глаза Бакуго еще продолжали периферически смотреть вокруг. Как будто он хотел увидеть Урараку, сидящую рядом с ним. *** Урарака растворилась в воде, изумляясь душевой кабине с когтями. Усадьба Морнингстар имела все современные удобства, шикарные светильники и роскошный декор. Быть хозяйкой такого дома заставляло ее скучать с чувством приятности. Она медленно вдохнула аромат роз и ванили из масла своей ванны, положив голову на край ванны и уставилась на замысловатые плитки на потолке. Они напоминали то, что она себе представляла в большом дворце, таком как Версаль или Букингемский дворец. Поистине, Бакуго не пожалел денег на создание для них роскошного и комфортного дома. Ее руки танцевали на поверхности воды, наблюдая, как на ней медленно рябит вода от прикосновения кончиков пальцев. Она начала думать о ее бывшем женихе, мысли о котором заставил ее скользнуть глубже в ванну пока вода не покрыла ее губы. Она сдула несколько пузырей, в отчаянии хлопнув по воде.  Урарака не видела и не слышала его два года. Для него возвращение теперь казалось слишком удобным, тем более что он должен был жениться на богатой женщине, а она выходила замуж. Она не знала о причине его приезда и попытке найти ее. Он ясно дал понять, что она ничего не значит для него, но посещение магазина ее родителей, сделало его дерзость безграничной. Поднявшись на ноги, она положила руки на край ванны, скользя по фарфору с морщинистым носом и паром, исходящим из ее рук к прохладному краю. Она наклонила голову, глядя на узоры танцующего тумана, наблюдая за капельками воды на ее коже. Урарака закусила губу, начав осматриваться: — Мина? Ты там? Понимая, что она одна, Урарака вздохнула, сливая воду, и потянулась за полотенцем, висящим на соседнем стуле. Осторожно она вышла на коврик для ванной, оглядывая соседнюю гардеробную, понимая, что ее одежды здесь нет. Громко вздохнув, Урарака вышла из двери коридора, поглядывая в одну сторону зала, а затем в другую. Ее комната была не слишком далеко. Она могла бы проскользнуть по коридору и пройти в свою спальню, чтобы ее не заметили. Обернув полотенце вокруг своего тела, она вышла в коридор, заметив фигуру краем глаза. Урарака слегка подскочила, увидев Каминари, чье лицо становилось все более красным, поскольку он не мог отвести от нее взгляда,даже не пытаясь отвернуться — Э-э-э… Эй, Каминари! — весело и с улыбкой сказала Урарака, помахав ему рукой. — Э-э-э-э-а-а-а-! — Каминари запнулся, отступив назад, когда его лицо покраснело, не решаясь отвести глаза от ее лица. — Мм-миледи! Я-я извиняюсь! Прежде чем она успела произнести еще какое-то слово, Урарака увидела вспышку белого, чувствуя, как тяжелая ткань плотно обернулась вокруг нее, прежде чем ее подняли в воздух. Она громко взвизгнула, когда почувствовала, как ее пятую точку перекинули через широкое плечо, увидев сапоги Бакуго из лакированной кожи и паркетный пол внизу. Хотя она не видела его лица, Урарака могла только представить, как Бакуго смотрел на него, судя по глубокому урчанию в его груди и темной ауре, растущей вокруг него: — Каминари. — Я ничего не видел! Я ничего не видел! Пожалуйста, не убивайте меня, мой Господин! Я ничего не видел! — заплакал Каминари, падая на землю и вздымая руки к верху, умоляя. — Почему, черт возьми, ты скрывался за ванной, пока Очако мылась?! — потребовал Бакуго. — Я не был! Клянусь! Я просто направлялся в свою комнату и готовился уединиться на ночь! Я даже не знал, что она была в ванной! — Каминари честно признался, его голос был высоким и скрипящим. Когда Урарака поняла, что происходит, она начала покачиваться в объятиях Бакуго: — Он говорит правду! Мина взяла мою одежду, и я подумала, что могу просто пройти по коридору, не будучи замеченной, и мы столкнулись друг с другом! — она сжалась в его объятиях и подпрыгнула, когда она почувствовала, как его рука покоилась прямо под ее ягодицами, всего в нескольких дюймах от прикосновения к ней, что заставило ее лицо покраснеть, когда она закричала. — Это не прилично, Кацуки! Поставь меня! Она почувствовала быстрый сильный удар по ягодице, что заставило ее ядро сжаться от удовольствия, заставив Урараку вспыхнуть ярким красным оттенком. Она взвизгнула и опустила голову, будто ее унизили. — Если ты меня ударишь — я тебя брошу, — четко проговорил Бакуго. — Кацуки! — она захныкала, двигаясь в его объятиях, завернутая в пиджак и стиснутая рукой на талии. — Думаю, что в следующий раз ты захочешь быть более осторожным, когда бродишь по коридору. Ведь если я еще раз увижу, как ты открыто пялишься на мою невесту, я сделаю так, что ты больше не сможешь увидеть, гребаный рассвет, — проговорил Бакуго тихим голосом. Каминари лихорадочно кивнул. Бакуго обернулся, позволив Урараке наблюдать, как Каминари безумно несется в свою комнату. Наблюдая за двигающимися узорами на половых досках, Урарака почувствовала, что оставалась все еще красной и поняла, что Бакуго до сих пор не убрал руку с ее задницы. Урарака начала томно вздыхать и кряхтеть, чем сильно привлекла внимание Бакуго. Он надеялся, что это не будет его беспокоить, но жар в паху говорил о другом. Когда они добрались до своей спальни, Бакуго пнул дверь каблуком, подошел к кровати, где он перехватил Урараку, и положил ее на матрас. Ее лицо было ярко-красным из-за смущения. Они смотрели друг на друга в течение нескольких секунд, прежде чем Бакуго скинул пальто с ее головы и кинул ей на плечи: — Тебе не следует бродить по ебаному дому без одежды. Становится холоднее, а ты была промокшей на протяжении нескольких часов, а еще давилась соплями ранее! Ты, сука, всего лишь человек, который может легко умереть от ебанной простуды! Неужели ты хочешь, блять умереть, Очако?! Урарака моргнула несколько раз, прежде чем поняла, что Бакуго укутывал её в пиджак, пытаясь согреть. Он был так близко к ней, что казалось был сосредоточен только на том, чтобы дать ей тепло. Она не смогла перестать краснеть от того, что он был так близко. Она посмотрела ему прямо в глаза, понимая, что он заботился о ее здоровье. — Извини, Кацуки. Я не подумала о последствиях. — Мне нужно переговорить с Ашидо. Она должна была оставить тебе халат или твою ночную рубашку вместо того, чтобы брать всю твою чертову одежду и… — когда он поднял глаза, ее лицо было в нескольких дюймах от его. Бакуго застыл, его алые глаза уставились на ее темно-кофейные. Она была так близко, что он почувствовал тепло, исходящее от ее тела, ее пухлые розовые губы слегка раскрылись, а выражение ее лица отражало безошибочную привязанность. Тяжело сглотнув, Бакуго практически оторвался от нее, подойдя к ее комоду, вытащил ночную рубашку и бросил ей: — Бля, надень хоть что-то, пока ты не простудилась. Я не хочу, чтобы моя жена мешала торжеству своим чихом и разбрасывалась гребаными соплями. Урарака схватила одежду и медленно встала, сжимая его пиджак на своих плечах.  — Твоя жена, — тихо повторила она, на ее губах играла улыбка.  Бакуго дернулся, его глаза расширились, а переносица покраснела. Он отвернулся от нее, все больше зацикливаясь на точке в стене, пытаясь успокоить свое дыхание. Почему его грудь так внезапно сжалась? Почему его тело было горячим? Он услышал, как пиджак упал на землю, а затем рухнуло полотенце. Недолго думая, Бакуго оглянулся на нее через плечо. Все дыхание покинуло его тело, когда он впервые посмотрел на нее. Ее фарфоровая белая кожа, будто освещала темную комнату, а лунный свет озарял ее прекрасные мягкие изгибы и слегка подтянутые ноги. Внутри он кричал себе, что должен отвернуться и выйти из комнаты. Но он не мог отвести взгляда от этой красоты. К черту, что бы кто ни думал или говорил, он готов поклясться, что даже Афродита не обладала даже той долей красоты, какой обладала Урарака. Когда она закончила одеваться, Урарака повернулась к нему, понимая, что он следил за ее переодеванием и был в парализованном состоянии. Некоторое время она хихикала — она никак не могла его заинтересовать. Но когда Бакуго не двинулся, она сжала губы, когда подошла, заставив его встать неподвижно, его дыхание стало прерывистым. Внезапно Урарака обняла его за талию, раскрыв губы и медленно выдохнув. — Останься со мной сегодня вечером, — тихо сказала она. — Это… это плохая идея, — нахмурился Бакуго, неосознанно его руки начали блуждать по ее телу и легли на округлые бедра мягко сжимая их. Урарака убрала руки с его талии, проводя ими вверх вдоль его широкой груди: — Ты… видел меня? Не было смысла лгать — Да. — Как ты думаешь… — она смущенно посмотрела вниз. — Как ты думаешь, ты когда-нибудь захочешь меня, Кацуки? Бакуго не смог придумать мерзкую шутку или надеть маску безразличия: — Да. Она подняла глаза вверх и мягко посмотрела на него. Поддавшись вперед, она прикоснулась к нему губами, и мягко прижалась всем телом к его твердой груди. Бакуго был опьянен ее телом и этими губами. Его сводил с ума ее запах роз и ванили, который дурманил разум, из-за чего он едва мог мыслить. Эта женщина. Эта смертная. Она соблазняла Дьявола. Он мягко коснулся губами ее, чтобы попробовать ее, стараясь не зайти дальше. — Ты так беспокоишься, что я простужусь, — прошептала Урарака, невинным, но соблазнительным тоном. — Пожалуйста, согрей меня, Кацуки. — Дерьмо, — простонал Бакуго, отвернувшись когда она провела губами мокрую дорожку вниз по его челюсти. Его красный галстук кинули в неизвестном направлении, а Урарака продолжила дрожащими руками расстегивать его рубашку, пока Бакуго не перехватил ее руки. В комнате пахло возбуждением. Они оба пытались успокоится, переводя дыхание. А ведь ничего не было. — Я хочу подождать, — болезненно выдохнул Бакуго. Лицо Урараки было нечитаемым. Одна сторона корила его за то, что он позволил своим чувствам дойти до этой точки, а другая хотела дойти до конца и не дать ей даже вздохнуть. — Я не отвергаю тебя, Очако. — Чего ты боишься? — пробормотала она, глядя на их сплетенные пальцы. — Мы поженимся через несколько дней… и ни один из нас не делал этого раньше… Бакуго нахмурился, нежно сжав ее руки: — Неужели ты хочешь прыгнуть ко мне в постель после того, как моя бывшая показала себя? — Ты планируешь оставить меня до того, как мы поженимся? — Конечно нет. — Тогда, о чем ты беспокоишься? Почему это должно иметь значение? — тихо спросила она, ее голос начал дрожать, когда она говорила. Бакуго покачал головой, пытаясь успокоить два противоречивых голоса внутри себя: — Я хочу дать тебе все, чего ты заслуживаешь. Когда он сказал это, в этот самый момент, он не лгал. Урарака рассмеялась, ее руки упали по бокам: — Чего я заслуживаю… Он чувствовал, как она отдаляется от него, хотя она даже не двигалась. Бакуго торопливо притянул ее к себе, обхватив рукой ее за талию, а другой сжал ее щеку: — Посмотри на меня, Очако. Когда она посмотрела на него, грудь Бакуго еще раз изогнулась от грусти в ее глазах, и она заставила себя слегка улыбнуться. Неосознанно она прильнула к его руке, наслаждаясь теплом на лице. Его прикосновение ощущалось как теплый, летний солнечный свет на ее коже. Бакуго успокоился: — Ты сказала, чтобы я не заставлял тебя плакать, поэтому я делаю все, что могу, чтобы ты потом не пожалела. — Ты боишься, что случится то, чего ты не хочешь? — Что, черт возьми, может случиться такого, что я не захочу? Ты хоть, блядь, представляешь, насколько я сдерживаю себя сейчас? — как только он закончил предложение, глаза Урараки наполнились слезами, когда она отвернулась от него, медленно качая головой, прежде чем он грубо притянул ее к себе. — Поговори со мной. Почему ты плачешь? — Ты боишься, что я могу забеременеть? — она рыдала. — Если это так, то тебе не нужно об этом беспокоиться. Ему казалось, что кто-то только что ударил его в живот, когда он понял, почему она действительно расстроена. Секрет, который он чувствовал в ее жилах. Он глубоко вздохнул, когда она начала плакать сильнее, поднося руки к лицу. — Тебе не нужен наследник или что-то в этом роде? — Урарака плакала, ее тело дрожало. — Потому что я знаю… я знаю, что не смогу… Не спрашивай ее. — Какого черта ты так считаешь? Ты действительно хочешь знать? Урарака начала бесконтрольно дрожать, отчаянно пытаясь скрыть свое лицо от Бакуго: — Потому что я… я… Прежде чем она успела закончить, Бакуго убрал ее руки с лица, заставляя ее посмотреть ему в глаза: — Что бы ты ни собиралась сказать мне, делай это только потому, что хочешь, а не потому, что чувствуешь себя обязанной предупредить меня о чем-то, это может иметь или не иметь значения. Хорошо? Я женюсь на тебе, потому что я хочу быть с тобой. Что бы из этого ни вышло, черт возьми, но это не то, чего я ожидаю, ты меня понимаешь? Ее глаза были красными и мучительными от боли: — Я неудачница как женщина, Кацуки. Ты действительно хочешь сломленную женщину? Бакуго поднял голову и строго посмотрел на нее: — Кто, черт возьми, назвал тебя сломленной или неудачницей? Я превращу их в пепел и буду мучить их души вечно за это, — Урарака грызла нижнюю губу, но не отводила взгляда от него. — Это был твой дерьмовый бывший? Этот ублюдок вложил эту мысль в твою голову? — Он… он не хотел меня. — Хорошо, его потеря — это мой гребаный выигрыш, — Бакуго хвастался.  К его облегчению, Урарака хихикнула в ответ. Он осторожно вытер слезы с ее глаз большим пальцем. Он наклонился и прислонился лбом к ее, прежде чем подхватить ее на руки. Урарака прижалась к его груди, когда он поднёс ее к кровати, пытаясь опрокинуть простыни, прежде чем положить ее на мягкий матрас и подушки. Когда он повернулся, чтобы уйти, Урарака мягко схватила его за руку: — Пожалуйста, останься со мной. Бакуго вздохнул, осматривая ее. Голос, который был зол на него, почти исчез, но голос, который хотел ее, остался. Он подавил свое возбуждение и хотел просто остаться с ней. Урарака наблюдала за тем, как он снял свои перчатки и положил их на тумбочку возле кровати, а потом скользнул на кровать под одеяло, прямо к ней. Как только Бакуго лег, Урарака сразу подвинулась ближе и прижалась к нему в объятия, положив голову на его грудь. Бакуго поглаживал ее мягкие волосы, стараясь успокоить ее. Проследив и удостоверившись в том, что она уснула, он позволил и себе прикрыть глаза, и окунуться в сон.