Чужие жизни

POV Шнайдер Я врезал ему. Как ни странно, не за смерть Тилля — в этом-то как раз я Круспе не винил. Гитарист здесь оказался просто влюблённым дураком, пошедшим на поводу у безумца Линдеманна. Рихард получил за то, что устроил феерию лжи, запутался в ней сам и затянул других. Лид-гитарист врал, выкручивался и изворачивался. Обидно, что и меня он тоже водил за нос много лет. Рихард тёр подбитую скулу — надеюсь, ему было очень больно. Круспе выдохнул, пошевелил челюстью и на всякий случай сделал шаг назад, предупреждая вероятный последующий удар. — Понял. Заслужил, — кивнул он. — Но спасибо. Я никому этого не рассказывал. И теперь мне легче. — Рихард, Рихард, неужели ты не видишь, что история пошла на второй круг? Ты вновь выливаешь на меня ушат своих душевных помоев. Клянусь, завтра я тебя больше не увижу — опять где-нибудь скроешься, мир большой. Круспе опустил глаза, будто бы раскаиваясь. Этого было мало, и я продолжал: — Как мне прикажешь жить с тем, что я узнал? Ведь эта история не должна пойти дальше. Я не могу поделиться ей с женой или поведать другу в задушевной беседе за кружкой пива. Объясни мне, наконец, зачем ты мне это рассказываешь? — А разве ты не за этим меня искал? — Рихард едва дёрнул бровью. — Я выложил тебе всё как на духу. Круспе потушил сигарету и пристально всмотрелся в моё лицо. — Я не выдам тебя. — Казалось, гитарист искал именно этот ответ. — Пауль уверен в обратном, — Рихард кашлянул, усмехнувшись. — Ландерса не трожь, — неожиданно встал я на защиту ритм-гитариста. Наверное, мне хотелось сократить зону поражения бомбы под именем Рихард Круспе. — Уже потрогал, — лид-гитарист старался быть холодным и выдержанным, но его волнение и тревогу выдавал слегка прищуренный левый глаз: когда гитарист чувствовал себя некомфортно, он рефлекторно едва заметно щурился. Такой старый, выдернутый из пепла воспоминаний жест. Я хмуро окинул Рихарда взглядом: — Нет, доносить на тебя я не стану. Совесть — вот худшее твоё наказание. Круспе вздрогнул, но промолчал. — На этом всё? — Да, — Рихард вновь отвёл взгляд. Гитарист опять темнил, но в его душе плескалось слишком много тревог, и на сегодня я глотнул их сполна. Возня Круспе прервала мои мысли — он суетливо глянул на часы. — Пора идти? — Да, — Рихард нервно сглотнул. — Я тебя не держу. До встречи. В мгновение ока Круспе вымело из моего дома, он даже не сказал ничего на прощание. Я взял стоявшую на балконе пепельницу, чтобы вытряхнуть из неё окурки, и наткнулся взглядом на бежавшего к машине гитариста. Рихард прятался, он убегал. Не сомневаюсь, что сегодня я видел его в последний раз.