Чужие жизни

POV Кристоф Я носился как заведённый, нервно поглядывая на часы — делал это скорее из-за волнения, нежели из желания узнать время. В офисе вовсю работали кондиционеры, но мне всё равно было чертовски жарко, и я чувствовал, как струйки горячего пота текут по моей спине под рубашкой. Икры гудели от бега по лестницам, и я всё-таки решил воспользоваться лифтом. Притормозив возле стальных дверей, я нетерпеливо несколько раз нажал на кнопку, будто от этого механизм заработал бы быстрее. Снова беглый взгляд на циферблат — пожалуй, могу себе позволить сделать небольшую передышку и наградить себя чашкой кофе: все необходимые документы в полной готовности покоились в папке, которую я держал в руках, а до встречи оставалось не менее получаса. Лифт не заставил долго ждать, и его дверцы плавно разъехались передо мной с мелодичным звоном. Я зашёл в кабину и, убедившись, что нужный мне этаж уже выбран, отодвинулся подальше от входа, чтобы не мешать остальным. Очки плавно сползали вниз по вспотевшему носу, и я раздражённо вернул их на место, думая о том, что в ближайшие пару часов вся эта головомойка закончится, и я смогу с чистой совестью улететь к Ульрике и сыну. — Крис? — изящная ручка с наманикюренными ноготками легла на моё плечо. — Шнайдер, — недовольно поправил я, оборачиваясь. — Привет, Рут. Рут — маленькое и вечно щебечущее создание, из тех, про которых говорят, что в тихом омуте черты водятся. При всей своей внешней беззащитности, она могла, не раздумывая, вонзить свои острые зубки в любого, кто был ей не по нраву, и высосать из него главные ресурсы современной жизни: деньги и репутацию. Разумеется, из-за подобной славы девушку недолюбливали и опасались, и я не был исключением. Сомневаюсь, что эта пигалица могла мне чем-то навредить, но лишних проблем себе наживать тоже не хотелось. — How are you, buddy?* — игриво произнесла Рут с американским акцентом, напомнив мне Рихарда. — So-so*, — пробормотал я, не горя желанием поддерживать разговор. Я и так знал, чем он закончится — Рут по своему обыкновению постарается выставить меня дураком. — Какой этаж? — девушка небрежно откинула назад прядь волос, свисавшую на лицо. — Четырнадцатый, — я посмотрел на дисплей, на котором быстро сменялись цифры этажей. — Не накручивай себе, — внезапно произнесла Рут. Я несколько оторопел — из её уст это звучало почти как пожелание удачи. — В таких переговорах я привык к противоположной роли, — усмехнувшись, я снова бросил взгляд на часы. Уже месяц, как я работаю с молодыми и перспективными исполнителями в крупной звукозаписывающей компании. Когда стало легче переносить боль после потери близкого друга и шумиха вокруг трагедии двухлетней давности поутихла, я выбрался из тени. Ульрике теперь не требовалось столько помощи с ребёнком, а четыре стены родного дома стали невыносимо давить на меня. В этот момент я вспомнил о старых связях и устроился на непыльную работёнку, чтобы продолжать уделять время семье, но и не куковать постоянно дома. Конечно, лучшим вариантом избавиться от хандры было отправиться в путешествие, но оставить надолго любимую с малышом я не мог, равно как и взять их обоих с собой. Помню, как месяц назад ехал в этом же лифте с мыслями, что всё это — нелепая затея. Но, как говорится, попытка не пытка. Я сразу обозначил, что меня не устраивает работа канцелярской крысы, мне требовалось нечто в меру мобильное — работа, требующая активности, импровизации и хоть каких-то передвижений, правда, только в пределах Берлина или максимум Германии. Разумеется, в такой гигантской машине все шоколадные места были уже разобраны, но мое имя ещё имело вес, и я получил работу почти сразу. Месяц мне давался как стажёру, но не затем, чтобы проверить мои навыки, а для того, чтобы я сам определился, хочу ли я этим заниматься или же это была минутная блажь. Удивительно, но мне понравилось. Во мне разыгрался азарт — выискивать талантливые самородки среди музыкальной пыли оказалось непросто. Четыре недели прошли незаметно, и, едва я почувствовал себя готовым к первому самостоятельному делу, как оно нашлось, причём именно по моему профилю — сегодня мне предстояло заключить контракт с одним весьма одарённым молодым барабанщиком. Музыку он писал сам: основу составляли барабанные партии, поверх накладывалась электроника. В итоге получался очень специфический микс, на который явно клюнут все, от клабберов до рокеров. Сложность заключалась в том, что парнишкой интересовались многие лейблы, и следовало предложить ему максимально выгодные условия, не забывая о том, чтобы самим извлечь из этого выгоду. На дисплее высветилась цифра четырнадцать, и я покинул душную кабину лифта. Срочно требовался кофе, чтобы поставить себя на ноги перед подписанием контракта. Не без хвастовства, я верил, что всё получится. Однажды этот мальчуган обмолвился в интервью, что именно Раммштайн стали его вдохновителями, натолкнули его на мысль развивать танцевальный метал. Пока молодое дарование не знало, кто именно занимается разработкой его музыки в нашей компании, но что-то мне подсказывало, что, когда моя не очень скромная персона поведает ему об этом, он практически сразу схватит ручку и поставит заветные закорючки на контракте с нашим логотипом. Зайдя в свой кабинет, я бросил папку на стол и быстро один за другим выдвинул пару верхних ящиков в поисках кружки. Там её не обнаружилось, и я озадаченно покрутил головой по сторонам. Беглянка мирно стояла на кофейном столике, она была грязная и на дне плескались остатки быстрорастворимой бурды. Я стукнул себя по лбу — сам же её вчера там оставил, до поздней ночи провозившись с подготовкой бумаг. Схватив кружку, я направился в туалет, чтобы её сполоснуть, в дверях столкнувшись с Марком, моим бывшим «гидом» по внутренностям нашей компании. — Здорово, — мужчина хлопнул меня по плечу в знак приветствия. — День добрый. — Ну как, тебя уже можно поздравить? — подмигнул мне коллега. — Рано пока, через часок-другой заходи, — усмехнулся я. Мы прошли к раковинам, и я засунул кружку под воду. — Везучий ты, чертяра. Какого перца себе ухватил, — в голосе Марка не было ни нотки зависти. Этому парню я симпатизировал: несмотря на свою бесхитростность, простаком он не был. Природа не больно постаралась внешне, зато не обделила его внутренне: Марк умел располагать к себе людей улыбкой, оригинально построенными фразами и прочими мелочами. — Иду на таран, — отшутился я. — Может, отметим твоё первое успешное дельце парой кружек пива? — Марк внимательно посмотрел в зеркало на своё отражение и поправил слегка покосившийся галстук. — Нет, точно не сегодня. Ульрике скоро съест меня с потрохами — и так последние две недели не вылезаю с работы. Она уже предложила мне на ней жениться. — Можно подумать, она к этому не привыкла, — хмыкнул коллега, намекая на моё бурное прошлое. — Она была рада, когда это осталось позади, — я вытер кружку бумажным полотенцем. — По правде говоря, семейный быт и прочая дребедень — это не совсем моё. Но я в любом случае обещал присоединиться к своим на выходных — они поехали погостить у родственников в Кёльне. — Всё с тобой понятно. Ладно, бывай. И удачи на переговорах, — Марк кивнул мне на прощание и был таков. Я вернулся в свой кабинет и поставил кружку на стол. Уже отвернувшись к шкафу за тем, чтобы вытащить кофе, я вдруг понял, что на столе чего-то не хватает. Я на секунду похолодел, догадавшись, чего именно не достаёт, и резко обернулся. Мои опасения подтвердились — папка со всеми документами бесследно исчезла. Я бросился к столу и перевернул всё вверх дном, перетряс все ящики, но безрезультатно — пресловутая папка как в воду канула. «Проклятье!» — рыкнул я. Ноутбук с оригиналами остался дома, и было даже некого попросить их переслать. Можно было продолжить поиски в кабинете, но я чувствовал, что лишь потеряю на этом время. В запасе было ещё двадцать минут, которых вряд ли бы хватило на то, чтобы я успел смотаться туда и обратно. Нервно побарабанив пальцами по столу, я всё-таки решил рискнуть — другого выбора у меня не было. Схватив с вешалки пальто, я бегло проверил наличие ключей от машины в кармане, и вылетел из кабинета, не закрыв за собой дверь. Нужно было попросить у кого-нибудь помощи на время моего отсутствия, и, к сожалению, на ум приходил только один человек. Я вытащил из пиджака мобильник и, спешно пролистав контакты, нашёл нужный номер. — Да, Крис? — на этот раз я даже не обратил внимания на нелюбимую форму имени. — Рут, help me*! — выкрикнул я в трубку. — Задержи мальца-барабанщика, я опоздаю минут на двадцать. — Что? Почему? За… — Потом объясню, — прервал я девушку и отключился. Я знал, что потом Рут основательно прополощет мне мозги, но это будет после. Сейчас обстоятельства не терпели промедления. Сигнализация приветливо пропищала, я запрыгнул в салон и, мгновенно заведя машину, дал по газам. Время как назло попалось самое пробочное. Пришлось плутать закоулками, в которых машина едва протискивалась. В одном дворике всё-таки не вписался в поворот и зацепил бортом какую-то корягу. Нет, день явно не задался. Минуя лифт, я взлетел на свой этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Замок поддался мне не сразу: казалось, кто-то подсунул мне чужие ключи — я раза три перевернул их так и эдак, перед тем, как наконец-то попасть в скважину. Запнувшись о стоявшие у порога ботинки, я мигом отыскал ноутбук, а пока он запускался, распутывал кабель от принтера. Пока всё настраивалось, я лихорадочно соображал, кто же мог меня подставить. Разумеется, многие метили на мою должность, причём это были люди с большим стажем работы в компании. Моё появление не могло их не бесить: неизвестно откуда свалился какой-то малахольный — и шиш вам, а не прибыльное место. Техника не подвела, и, быстро засунув документы в новую папку, я помчался к машине. Вдобавок ко всем несчастьям начал накрапывать противный дождик, судя по цвету туч грозящий перерасти в стихийное бедствие. Устало плюхнувшись на сидение, бегло взглянул на часы — не так уж и сильно опаздываю. Но стоило мне тронуться с места, как какой-то придурок перегородил мне дорогу. Резко дав по тормозам, я надавил на клаксон. Он что, совсем ненормальный? Если бы я вовремя не опомнился, мой джип бы как каток проехал по его седану. — Давай же, убирайся, — злобно пробормотал я. Но действия помешавшего мне водителя совсем не поддавались логике: он зачем-то вышел из машины и направился ко мне. «Боже, да что тебе от меня….», — начал было я, как вдруг понял, что мы с этим мужчиной очень хорошо знакомы. Пока я подавлял в себе желание протереть глаза, чтобы удостовериться, не померещилось ли, мужчина уже подошёл ко мне. Я опустил стекло. — Привет, — голос всё тот же, с хрипотцой из-за курения, хотя до меня дошли слухи, что он завязал. — Ну здравствуй, Рихард — без особого энтузиазма ответил я. — Зачем явился? — Вижу, ты не больно-то рад меня видеть, — хмыкнул лидер-гитарист. — Проваливай, а? Я тороплюсь. — Ты всё ещё об этом? — Круспе фыркнул, закатив глаза. Дождь усилился, и ветер загонял холодные капли мне в салон. — Того раза было достаточно, не находишь? — я начал поднимать стекло, но Рихард положил сверху свои длинные пальцы. — Мы можем поговорить? — сказал он уже без напускного пафоса и хамства, но я был взбешён всем происходящим: от работы до бывшего друга-предателя, поэтому ответил ему, пожалуй, излишне грубо: — Мы больше не обязаны строить из себя приятелей, нас ничего теперь не связывает. Проваливай, — и до конца нажал на кнопку стеклоподъёмника. Рихард одёрнул руку, бросив на меня разгневанный взгляд. Когда я отъехал на сотню метров, то машинально посмотрел в зеркало заднего вида. Экс-гитарист так и стоял на том же месте, разочарованно глядя мне вслед. На душе заскребли кошки — не следовало мне так с ним разговаривать, но неприятное ощущение быстро прошло, и я вновь окунулся с головой в рабочую суету. К вечеру дождь разошёлся вовсю. Когда я вышел из офиса, город уже напоминал Атлантиду. Настроение испортилось окончательно: сначала ерунда с документами, затем встреча с Рихардом, потом по пути на работу я попал в пробку и опоздал не на двадцать минут, а на пятьдесят. Мальчишка не стал меня дожидаться и ушёл. Да и правильно сделал — я бы тоже не потерпел такого. Удалось созвониться с его агентом и перенести встречу на послезавтра, правда, к Ульрике и сыну я теперь не попаду. Во-первых, из-за работы, а, во-вторых, из-за погоды. Ехать по такому ливню — сущее самоубийство, до дома бы добраться. Кстати, папка с беглыми документами нашлась. Под столом. Зайдя в квартиру, я устало бросил ключи на тумбочку в коридоре, не наклоняясь стащил с себя ботинки, прошёл в комнату и упал на диван. Лениво дотянулся до пульта и включил зомбоящик. Блики экрана немного осветили тёмную комнату: хотя было не так уж и поздно, из-за свинцово-чёрных туч всё было погружено во мрак. Впервые за последний месяц что-то пошло не так, как я хотел, что-то выбилось из системы. Надо же, а я и не подозревал, что успел отвыкнуть от неудач. Едва я расслабился, судьба ударила меня под дых. За один день я умудрился напортачить на работе, поссориться с любимой и обидеть старого друга. И вдруг я задумался: а друга ли? Два года назад Я так и не смог уснуть — всё думал о Рихарде. Обычно в это время солнце уже лениво показывает свои округлые бока из-за горизонта, но сегодня небо опустило серый занавес. Казалось, постель до сих пор холодна, хотя я пролежал в ней около двух часов. Ворочался, комкал подушку, мял простыни, но ни на секунду не забывал о лидер-гитаристе. Я успел сотню раз пожалеть о том, что оставил его одного. Может быть, даже умирать. Я перевернулся на другой бок, чтобы белый свет не слепил глаза. Не помню, когда я провалился в серебристый туман беспокойного сна, но проснулся уже впотьмах от сиплого стона мобильного. Пальцы нащупали телефон на прикроватной тумбочке, и я, не глядя, провёл по экрану, чтобы ответить на звонок. — Можешь говорить? — голос тихий, приходится сильнее прижимать трубку к уху, чтобы лучше слышать. — Конечно, — я незаметно для себя самого тоже приглушаю голос, машинально подстраиваясь под собеседника. — Знаю, что так не лечатся от тоски по ушедшим, но… мы можем поговорить… — я услышал, как Рихард с трудом проглотил подкативший к горлу комок. — О нём. У лидер-гитариста не хватило сил назвать Тилля по имени. Мне самому не всегда это давалось. Кажется, будто произнося нехитрые несколько букв твоего имени, ты даёшь себе ложную надежду на то, что он сейчас небрежно толкнёт дверь носком ботинка, войдёт в комнату, и его широкоплечий силуэт будет вырисовываться на фоне окна, сквозь которое любопытно глядят фонари. — Говори всё, что считаешь нужным, — отвечая, я ещё не подозревал о том, что мне предстоит услышать. Позже я не раз думал, что мне не стоило тогда становиться жилеткой для Рихарда. Я бы предпочёл ничего этого не знать. Наверняка и сам Круспе не был бы столь откровенен, если бы не изрядная доза алкоголя в крови. Но история не знает сослагательного наклонения, поэтому, откинув все бы, я до сих пор несу в себе груз чужих воспоминаний. Затем Рихард пропал. Несмотря на то, что я его единственного из всей группы мог назвать своим другом, а не просто хорошим приятелем, мне не хотелось его искать. Я до сих пор внутренне отторгал то, что услышал от него на следующую ночь после похорон, но всё-таки нашёл в себе силы переварить это. Я решил пойти Круспе навстречу. Мы пересеклись через пару недель в одном баре. Я подошёл к нему со спины, чтобы он не успел дать дёру, и положил руку ему на плечо. Рихард вздрогнул, стакан с виски выскользнул у него из рук и, прощально звякнув, разлетелся на десятки осколков, дрейфующих в море разлившегося по полу напитка. — Что ты здесь делаешь? — злобно рявкнул Круспе. Судя по его виду, он пил, не просыхая, не первую неделю. — Пошли отсюда. Нужно привести тебя в порядок. Рихард раздражённо оттолкнул мою протянутую руку. — Уходи. — Хочешь, я выпью с тобой? — Шнай, ты сделал своё дело. Мне больше ничего от тебя не нужно. На несколько мгновений мир сузился до одного Рихарда, полулежащего на барной стойке. Я не видел и не слышал больше ничего вокруг, лишь чувствовал, как он медленно пережевал меня, раздробив кости, и выплюнул вместе с моей дружбой. Мой мир дал трещину, а Круспе всё так и сидел передо мной, жалкий и потрёпанный, но не растерявший своей напыщенности и самодовольства. Развернувшись на каблуках, я покинул бар и оставил в нём Рихарда и всё, что связывало меня с ним. По крайней мере, так мне сначала показалось. Где-то внутри до сих пор блуждали его воспоминания, так до конца и не принятые мной. Я вытащил из кармана телефон, задумчиво покрутив его в руках. Мне показалось, или Рихард действительно изменился? Это был совершенно не тот человек, с которым мы тогда виделись в баре: в тот раз он был похож на бродягу, ещё силившегося сохранить достоинство, а новый Круспе был собран и ухожен внешне, но явно разобран внутри. Тем более, если он снизошёл до того, чтобы попросить помощи… Я нашёл в контактах его имя и нажал на вызов. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Ах да, он ведь, кажется, сменил номер. Бросив телефон на кофейный столик, я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Значит, Круспе обойдётся без меня. Меня быстро разморило, и в полудрёме я почувствовал, что так и сжимаю в руке телефон, а в голове до сих пор блуждает неопределённость. Примечания автора: * How are you, buddy? — Как ты, приятель? (англ.) So-so — Так себе (англ.) Help me! — Помоги мне! (англ.)