Чужие жизни

POV Шнайдер — Чёрт возьми, Ландерс, что с твоей физиономией?! — я бухнулся на соседний с Паулем стул. Гитарист нахмурился и молчаливо потёр лоб, будто стараясь скрыть от меня своё лицо. — Это работа Рихарда? Ландерс продолжал изображать партизана. Не понимаю, зачем он согласился на эту встречу, если всё равно не собирался мне ничего говорить. Всё его внимание было сосредоточено на стакане, по которому он монотонно стучал пальцами. Я не давил. Пускай мне и хотелось это сделать. Моим двигателем было одно из самых неприятных чувств — сомнение. Такое, что свербит в мозгу и хочется раскроить свою черепную коробку, чтобы успокоиться. Однако сейчас, именно в этот момент я знал: можно бить меня головой о стену, но мои черви не угомонятся. Нужно дать им волю. Им необходим Рихард. — Пауль, — я осторожно взял его за предплечье. Гитарист поднял на меня усталый, но сохранивший тени прежних хитрых искорок взгляд и задумчиво изучил моё лицо, прежде чем заговорить. — Шнай, ты ведь сам отправил Круспе восвояси, — Ландерс оставил в покое стакан и вытащил из хлебной корзинки большую белую булку. — Откуда ты знаешь? Ты всё-таки встречался с ним? — я попытался заглянуть Паулю в глаза, но он спешно занялся своей булкой. Он медленно разломил её на две половины, одну вернул на место, а вторую принялся крошить в пустую тарелку. — Ваши напитки, — официант выскользнул откуда-то из-за моей спины и поставил перед нами две бутылки минералки. Пауль коротко кивнул, не отрывая взгляда от своей тарелки. — Ландерс, это не допрос, но… — я не оставлял попыток до него достучаться, но красная стрелка моего терпения приближалась к крайней отметке. — Да посмотри же на меня! Пальцы впились в рукав его куртки, но он даже не вздрогнул. Однако всё-таки поднял на меня взгляд. Пауль сомневался. Он хотел мне что-то сказать, но останавливал себя, будто глотая уже заготовленные слова. Я едва сдерживался, чтобы не поторопить его. Мысленно начертив границу своего доверия ко мне, он наконец-то решил хоть что-то мне сказать: — Рихард здесь. Но ты это уже знаешь. Я понятия не имею, что между вами было, но Круспе уже искал путь к тебе, но ты его не подпустил. Скажи, почему ты передумал? Почему сейчас? «Рихард светится изнутри. Не тем тёплым и соблазнительно манящим светом, как это было много лет назад. Он излучает мрак. Это не аура горюющего человека, здесь нет ни толики скорби. Он — это чёрная дыра. И меня тянет туда». Разумеется, вслух я сказал совершенно другое: — Я вспылил тогда. Переборщил. Наговорил лишнего. У меня не было времени подумать над приветственной речью — Круспе в своей манере появился неожиданно. Как мне следовало себя повести? Мой ответ достоин его поведения. Ландерс впервые улыбнулся. Так по-старому, по-доброму. Он перестал напоминать мне Цербера, стиснувшего в зубах чужую тайну. Это был идеальный момент для того, чтобы чуть-чуть поднажать и получить желаемое. Однако вернувшийся официант нарушил едва установившуюся между нами связь. Подавив желание недовольно на него шикнуть, я терпеливо дождался, пока он поставит перед нами наши блюда и отойдёт в сторону. Пауль воспользовался заминкой и мгновенно набил рот салатом, лишая меня возможности вновь накинуться с вопросами. Ел он нарочито сосредоточенно, больше не поднимая на меня глаза, поэтому мне оставалось только заняться своей едой и ждать, пока Ландерс дожуёт внезапно возникшее «препятствие». Минут через двадцать с обедом было покончено. Я успел подумать, что мне вновь придётся раскалывать скорлупу, в которой запрятался Пауль, но гитарист начал разговор сам: — Я дам тебе его новый номер, — Ландерс неторопливо вытер губы салфеткой и сделал глоток воды. — Рихард догадается, через кого ты на него вышел. Однако не жди, что он будет тебе рад. Пауль похлопал себя по нагрудному карману куртки и вытащил оттуда телефон. Через несколько секунд смартфон в моём кармане довольно звякнул, получив сообщение. — Шнай, будь с ним аккуратен. Он не просто человек, — Ландерс жестом подозвал официанта, и мы сразу рассчитались, не дожидаясь чека. На улице было душно, терпко пахло мокрым асфальтом, уходившее солнце обжигало глаза. Пауль надел солнцезащитные очки, коротко пожал мне руку и был таков. Я какое-то время продолжал стоять на пороге ресторана, наблюдая за тем, как гитарист садится в машину и устало поглядывает в зеркало заднего вида в ожидании подходящего момента, чтобы вклиниться в поток других автомобилей. Машина Ландерса привлекла моё внимание: тёмно-синий седан «Ауди», с белыми стойками ветрового стекла и панорамной крышей. Классический автомобиль, но с норовом. Это его машина. Гитарист махнул мне рукой на прощание и влился в поток глянцевых авто. Моего ответного кивка он не увидел. Я подошёл к своему четырёхколёсному товарищу, сел на водительское место и вытащил телефон из кармана джинсов. На тёмном дисплее белели тринадцать цифр телефонного номера. Тропинка к Рихарду наконец-то нашлась. Я, не раздумывая, нажал на звонок. — Вы связались с голосовой почтой абонента 49 XXX XXXXXXXX. Вы можете оставить абоненту голосовое сообщение. Я замешкался: не думал, что наткнусь сразу на голосовой ящик, я ждал обыкновенных гудков. Надеюсь, что Круспе вне зоны действия и Ландерс не надул меня. Пока идеи в голове собирались воедино, связь оборвалась, и пришлось набирать номер снова. — Вы связались с… — раздался щелчок, и мужской голос автоответчика сменился гудками, а затем — и более знакомым, живым голосом: — Это Круспе. Я чуть не выронил трубку от неожиданности. Собравшись сам и собрав взволнованный голос, я просто ответил: — День добрый, Рихард. — Чем обязан? — ни грамма удивления в его ответе. Либо он ждал моего звонка, либо его уже предупредил пройдоха Ландерс. — Ты извини меня за грубость, это было невежливо, — нужно было сбавить уровень враждебности между нами. — Какими судьбами здесь, в Берлине? Рихард был не глуп и на мою уловку не попался. — Не так сразу, Шнай. Ты подходишь ко мне слишком близко, — даже на таком расстоянии от него я почувствовал хорошо мне знакомую усмешку и почему-то покраснел. От напряжения и от ощущения, словно меня за что-то стыдят. Мне вдруг захотелось оказаться как можно дальше от Рихарда. — Знаешь, наверное это была глупая идея. Позвонить тебе и всё в этом роде. Мне просто хотелось сказать тебе… с приездом, Рихард! — Спасибо, — вновь недобрая усмешка. Я спешно нажал на отбой и с отвращением бросил телефон на соседнее сидение, словно из динамика стали выползать змеи. «Твою мать!» — я стукнул кулаком по рулю от досады. Ничего не вышло, во мне проснулись необъяснимые трусость и робость. Ничего не оставалось, как завести машину и поехать домой. Я ещё долго продолжал на себя злиться. До тех пор, пока на встречной полосе не промелькнуло уже знакомое сине-белое пятно. Спешно перестроившись в крайний ряд, я развернулся и втиснулся между других машин, вглядываясь в автомобиль впереди. Эта сине-белая «Ауди» тянула меня за собой. Загорелся зелёный, и очередь машин медленно двинулась дальше. Я старался не упускать «Ауди» из виду, но и не висеть у неё на хвосте. Квартал за кварталом мы играли в кошки-мышки, пока не добрались до Кройцберга, где водитель «Ауди» едва воткнулся между похожих на пылесосы крошек «Смарт». Однако для моего широкого приплюснутого седана места не нашлось. Дверь «Ауди» приоткрылась, и оттуда, подтверждая мои догадки, выбрался Ландерс. Гитарист взглянул на часы и хмуро посмотрел куда-то вверх. Я проследил за его взглядом: конечно, гостиница «Новотель». Что-то скромно в этот раз, Круспе. Рядом завибрировал телефон, и радио в машине отключилось, переходя в режим звонка. — Шнайдер. — Крис, ну наконец-то я до тебя дозвонилась. Ужасная связь в дороге. Мы с Оливером скоро будем. Ты не мог бы забрать нас с вокзала? — Скоро — это когда? — я не переставал следить за Паулем. — Через час где-то. — Ули! Ты не могла предупредить меня немного заранее? — Как хорошо, что я предварительно тебе напомнила. Ты, верно, заработался, Крис. Забыл, что сегодня воскресенье? — Чтоб его, — негромко выругался я, надеясь, что жена этого не слышала. С моей погоней за Рихардом все семейные обязанности улетели куда-то в конец списка дел. — Так ты заберёшь нас? — сын что-то бубнил на заднем плане. — Заберёшь, — вяло ответил я и положил трубку. Пока мне напоминали о том, что я не только сыщик-любитель, но ещё и муж и отец, Рихард вышел из гостиницы и подошёл к машине Ландерса. Гитаристы обменялись рукопожатиями и сели внутрь. «Ауди» чуть откатилась назад, и оба моих экс-коллеги исчезли из поля зрения. Я стиснул зубы от досады и поехал на центральный вокзал. — Поезд ICE из Кёльна, путь номер 11, сегодня прибывает с опозданием на 10 минут. Повторяю… — я сидел на скамейке, отстукивая ногой какой-то ритм и нервно вращая между пальцев телефон. Электрические фонари сменили солнце, и утомлённые дорогой пассажиры предыдущего поезда торопились покинуть вокзал. Перрон быстро опустел, только еле слышно прокатывалось эхо поездов с других путей. Пропищал телефон. Я без интереса взглянул на экран и мигом встрепенулся. Прочитал сообщение снова. И снова. И снова. Мой поезд прибыл, Ульрике с Оливером вышли одними из первых. — Здравствуй, — жена чмокнула меня в щёку. Я улыбнулся ей в ответ и подхватил сына, свободной рукой взяв чемодан. — Как съездили? Рассказывайте! — я согласно кивал и поддакивал в некоторых местах, изо всех сил стараясь внимательно слушать, но непроизвольно всё равно ускользая в свои мысли. До дома добрались быстро. Выгрузив чемодан и донеся его до порога, я вновь взглянул на телефон. — Ули, — я поднёс руку жены к своим губам и нежно поцеловал её пальцы. — Мне нужно съездить заправиться. Совсем забыл об этом. Иначе до работы я завтра не доеду. — Поезжай, — безразлично ответила жена, и я сбежал по ступенькам обратно к машине. Вернулся за руль, опять достал телефон и внимательно прочитал каждое слово, хотя это сообщение крутилось у меня в голове последние полчаса. «И почему это ты медлишь? Приезжай».