Глава 11. До свидания
14 сентября 2015 г. в 18:53
POV Рихард
Февраль, 2003 год
Перевернувшись на спину, я неловко согнул отлёжанную руку, пытаясь вернуть ей чувствительность. От локтя до кончиков пальцев побежали слабые разряды тока. Сон уже со мной попрощался, но расставаться с полудрёмой не хотелось. Аккуратно расправив одеяло, я уставился на люстру, вслушиваясь в сопение Линдеманна.
Вчера звонила Карон — готовы документы на развод. Попросила забрать свои вещи из её дома. Вообще-то дом наш, но у меня не хватит совести ещё что-то делить.
Тилль перевернулся во сне, по-хозяйски положив ладонь на моё плечо. Мы условились ночевать в его квартире: как говорил вокалист, «ничто не заменит родную берлогу». Я не противился: моё жилище будто бы пропиталось нашей грязной тайной и обидой и разочарованием Карон. Здесь, в апартаментах вокалиста, быть вместе казалось правильным.
Линдеманн заворочался и, запутавшись в одеяле, сонно приоткрыл один глаз.
— Какого… Почему одеяло лежит вот так? — сердился он. — Разрез для пододеяльника должен быть со стороны ног, иначе в нём путаются руки.
— Просто одеяло перевернулось во сне, — пробормотал я.
— Почему ты не поправил?
— Извини, в следующий раз поправлю, — Тилль мог включить зануду из-за любой ерунды, и мне не хотелось препираться с самого утра.
Вокалист поднялся и парой резких, грубых движений положил одеяло как надо, вместе с этим как бы случайно пихнув меня.
— Давай вставать, — я проигнорировал его вспышку.
— Не хочу, ещё рано. Вернись в кровать, — Тилль не терпел возражений и ждал, что я снова лягу возле него, однако мне следовало привести вещи и мысли в порядок, прежде чем вечерним рейсом отправиться в Нью-Йорк.
— Не сейчас, — я отрицательно помотал головой и потянулся за брошенной на полу футболкой.
— Нет, ты вернёшься ко мне сейчас, — вокалист сделал ударение на последнем слове. Я ничего не ответил, нащупал ногами тапочки и ушёл на кухню.
— Круспе! — рыкнул мне вслед Тилль. Он действительно начинал сердиться, и я шкурой ощущал, что ничего хорошего это мне не сулит. Назревала глупо раздутая ссора, но мне нравилось злить Линдеманна. Это обычно заканчивалось приятной ноющей болью во всем теле и красными следами на ягодицах.
Я доварил кофе, сел за стол и включил утренние новости. Через несколько минут подтянулся и Тилль.
— Это твой, но, наверное, он уже остыл, — я кивком указал на вторую кружку. Вокалист взял её в руки, подошёл ко мне и выплеснул её содержимое на меня.
— КАКОГО ЧЁРТА?! — заорал я, вскакивая из-за стола и стаскивая с себя футболку. Зря я сомневался — напиток был ещё горячим. — Ты что творишь?! Что у тебя есть от ожогов?!
Тилль ничего не ответил — он развернулся и ушёл. Сходя с ума не от боли, а от шока, я помчался в ванную в поисках аптечки. У каждого из нас дома всегда хранились противоожоговые средства: работа с пиротехникой обязывает. Поэтому и в Тиллевском ящике с лекарствами нашёлся баллончик с необходимой пенкой.
Досталось только груди. Я покрыл нездорово пунцовую кожу лекарством, сполоснул лицо холодной водой и направился за объяснениями. На кухне кофе так и был разлит по полу, телевизор бубнил о своём. Тилль спокойно сидел в спальне и листал журнал.
— Линдеманн, ты совсем офонарел? — я хотел подлететь к нему, взять его за грудки, но не следовало забывать, что Тилль — животное опасное и непредсказуемое. А грудь ещё сильно саднила.
— Ты не послушался меня, — он даже не поднял взгляд.
— Не много ли ты на себя берёшь, Тилль?
— Ты сам этого хотел, Круспе, — продолжал вокалист будничным тоном.
— Хотел, но это всё было лишь предпраздничным безумием…
— Я не об этом, — Тилль по-прежнему делал вид, что читает журнал, но его взгляд замер на одном месте и не бегал по строчкам. — Ты уже много лет гипнотизируешь мой член. То ненароком в гримёрке, то в душе. Я всё ждал, что ты как бы случайно уронишь мыло передо мной. Но ты долго держался, будто спорил с самим собой, а я не мог больше терпеть. Мне не давало покоя то, как ты призывно открывал рот, закуривая. Там должна была быть не паршивая сигарета.
Ноги подкосились, словно у застуканного за чем-то постыдным подростка. Он помнил и 2001-й год, и замызганный туалет, и то, как его сперма капала с моих губ. Мы немало перепробовали за прошедшие пару месяцев, и я не раз снова стоял перед Тиллем на коленях. Однако тот раз не имел ничего общего с нашими постельными играми. Тогда его ненависть ко мне отражалась от стен и впитывалась в мою кожу, чтобы я тоже себя ненавидел. И я ненавидел.
Тилль отложил в сторону журнал.
— Ты можешь оставить ключи у себя, — всё тем же ровным голосом произнёс он.
— Что? — мне требовалось время, чтобы переварить всё им сказанное.
— Ты ведь всё равно сейчас уйдёшь. Дверью хлопнешь. Чтобы красиво было, драматично. Но я буду ждать.
— Ты ублюдок, Линдеманн, — я попятился назад, стремясь отдалиться от Тилля на тысячи световых лет. — Ты грёбаный садист.
— Отнюдь, — пожал плечами вокалист и вновь скрылся за глянцевой обложкой.
Последние сутки слиплись в моей памяти в мерзкую кашу. Я не помню, как добрался до Нью-Йорка. Голова прояснилась только когда я ехал, а вернее, стоял в пробке в жёлтом «Линкольне». Радио барахлило, но из этих шипяще-свистящих звуков можно было понять, что на город надвигается снежный шторм.
Хотелось курить — я только сейчас опомнился, что не притрагивался к сигарете почти сутки.
— Хэй, на, держи, я выйду здесь, — я протянул водителю пару купюр и вышел.
В груди приятно заныло после первой затяжки. Я отошёл в сторону, чтобы не мешать и не курить на бегу, — плебейская привычка. На столбе напротив висели афиши какой-то новой местной группы из нескольких девчонок, похожих на растрёпанных Барби с гитарами. Имя одной из них было мне знакомо.
Гитарные риффы сменились менее агрессивными поп-ритмами. Марго перепоручила свою бас-гитару кому-то другому и направилась прямиком в бар.
— Я знал, что ты меня заметишь, — я подтолкнул к ней заранее заказанный коктейль.
— Тебя трудно не заметить — ты таращился на меня весь концерт, — девушка приятельски пихнула меня в плечо и приняла напиток.
— Ты молодец, — улыбнулся я ей. В её игре были шероховатости, но она умело маскировала их своим обаянием.
— До тебя далеко, — Марго сделала по-птичьи крошечный глоток. — Слишком сладко. Лучше угости меня виски.
— Хо-хо-хо, — я не смог скрыть недоверчивую усмешку, но всё-таки кивнул бармену. — Тебя не унесёт?
— Ну, если вдруг, то унесёшь меня ты, — она игриво подмигнула мне, но почему-то через секунду очаровательная вуаль кокетства исчезла с её лица.
— Тебе уже нехорошо? — подколол девушку я.
— Нет-нет, просто… Рихард, я, должно быть, слишком навязчива. Ты женат, так что не стоит…
Марго говорила что-то ещё, но всё пролетело мимо меня. Я уже не чувствовал себя женатым, но и не мог называться свободным. «Но я буду ждать».
Я взял руку девушки в свою.
— У меня непростой период в жизни, и в браке тоже… Позволь мне хоть сегодня ни о чём не беспокоиться. Мы можем просто выпить, и я провожу тебя домой. Это ещё ни к чему не обязывает. Бармен, двойной виски!