Лабиринт отверженных

Полумрак коридора едва позволял выхватить его силуэт. Но, ещё несколько осторожных, странно осторожных шагов, сопровождаемых скрежетом металла, и на лицо человека упал слабый свет от фонаря, прикреплённого к стене у двери. Учиха узнал его: серебристые волосы, бледная кожа, потемневшие фиалковые глаза. Невольно приходило на ум сравнение с призраком или чернокнижником, настолько прозрачным и отстраненным он казался. Мелкие брызги свежей крови хаотичным узором покрывали его волосы, лицо, одежду; на шее и щеках виднелись глубокие порезы. Тяжелая коса была небрежно закинута за плечо, и при каждом шаге задевала остриями каменную кладку на стене. Хидан шел медленно, глядя перед собой пустым взглядом, словно не замечая присутствия Итачи, как будто алоглазого шиноби здесь вообще не было. Или как будто тут не было самого Хидана. «Вид у него такой, как будто его пытали. Это что… Лидер его наказал за вчерашний промах?» − Хидан… − негромко позвал юноша, подходя ближе. Оккультист начисто проигнорировал тихий голос Итачи. Лицо его было всё таким же застывшим. Ни тени узнавания, или обычно присущей ему энергичности. Из человека как будто выкачали душу. − Эй… − Учиха сделал шаг в сторону Хидана, норовя коснуться его руки, чтобы привести шиноби в чувство. Несмотря на странную, ненормальную ауру, которая исходила от оккультиста, Итачи почему-то хотел хотя бы попытаться понять, что происходит. Он уже почти дотронулся до белоснежной, покрытой кровью кисти, как… − Итачи-сан, отойдите! Негромкий низкий голос, позвавший юношу, принадлежал Кисаме. Итачи инстинктивно повиновался и отшатнулся от оккультиста, позволяя ему идти своей дорогой. «И вот опять… стоит мне услышать командный тон, как я опять исполняю чей-то приказ, даже вопреки своей воле…» Алоглазый чуть не закусил губу с досады. Хошигаки стоял на лестнице, ведущей наверх, и внимательно наблюдал за Хиданом. Его поза была расслабленной, почти свободной, но от опытного взгляда Итачи не укрылось легкое напряжение мышц и готовность в любой момент начать атаку. Учиха позволил Хидану спокойно добрести до своей комнаты и скрыться за дверью, после чего вопросительно взглянул на акулоподобного нукенина. − Итачи-сан, у Вас удивительный талант нарываться на наших шиноби в те моменты, когда к ним лучше и на километр не подходить, − в голосе Кисаме проскользнули нотки недовольства. Мужчина спустился ниже, стал напротив новичка. − Что с ним, Кисаме-сан? − Он только что закончил ритуал, но, я так понимаю, для Дзясин-сама этой жертвы было недостаточно. Такое уже пару раз случалось. И у тех, кто с ним сталкивался после неудачного ритуала, были неприятности. − Какого рода неприятности? − Техника Хидана основана на том, что он приносит противника в жертву, а после победы проводит ритуал, из которого он черпает жизненные силы. Благодаря ритуалу, посвященного Дзясин-сама, Хидана невозможно убить. Или почти невозможно, − усмехнулся Кисаме. − Но иногда бывает так, что жертва не удовлетворяет бога, и тогда Хидан впадает в немилость. Я не знаю, насколько это болезненно, но могу предположить, что… он переживает смерть своей неудачной жертвы. В прошлый раз он по возвращению нарвался на Зетцу. Они сражались три часа, пока Пейн не вмешался. А в первый раз под горячую руку Хидана попался Орочимару-сан. Последнему пришлось сматываться через половину Лабиринта, ведь, как я уже говорил, Хидана не убьешь. К тому же, стоит ему только заполучить хоть каплю твоей крови, и ты − труп. Пожалуй, из всех нас, при подобном столкновении я бы не беспокоился только за Лидера-сама и за Какузу-сан. Лидер-сама силён, а его напарник просто слишком хорошо его знает, чтобы проиграть. − Значит, Вы считаете, что я бы не справился? − Я считаю, − спокойно произнёс Кисаме, − что Ваша тоска по близкому человеку может Вас когда-нибудь погубить. И что среди Акацуки Вы вряд ли найдёте то, что ищете. Итачи на мгновение застыл, не зная, что ответить. Этот шиноби с кожей цвета чисто моря читал его скрытную душу, словно раскрытую книгу. Даже Микото не понимала своего сына так хорошо, так это удалось едва знакомому нукенину из Тумана. «А ведь я действительно… я хотел ПОМОЧЬ Хидану. Хотел ведь, ксо… Неужели я всё ещё чувствую себя виноватым за Его смерть? Неужели пытаюсь искупить вину? Ведь убил его своими руками, пусть даже и по Его воле. Пусть даже Он так попросил, и мне ничего не оставалось, кроме как исполнить его последнюю просьбу… Второй человек, который действительно был мне близким, как никто другой из клана Учиха. Как никто… » Учиха поднял голову и взглянул в серебряные глаза Хошигаки. − Кисаме-сан… − Пейн-сама просил Вас зайти к нему, после того, как Вы поговорите с Вашим напарником. − Резко сменил тему Хошигаки. − Орочимару-сан живёт на Третьем уровне, это лестница от мастерской Сасори-сан, налево и вниз. Кисаме развернулся и ушел наверх, явно не желая продолжать разговор. Итачи мысленно поблагодарил его, всё больше проникаясь симпатией к этому члену Акацуки, затем отправился к Орочимару, по пути прихватив фонарь и несколько дополнительных сюрикенов из своей комнаты. Проходя мимо двери мастерской, он услышал звук бьющегося стекла, но, в конце концов, это было не его дело (сегодняшний случай ещё не стёрся из памяти), и он не придал этому звуку никакого значения. В памяти мелькнула мысль о том, что он так и не извинился перед кукольником, но решил отложить это на потом, когда закончит с поручением Лидера. Остановившись напротив жилища Орочимару, Итачи ощущал смешанные чувства. С одной стороны, Змеиный Санин был ему неприятен, как человек, с другой − достаточно силён, чтобы заинтересовать Итачи, как шиноби. Он даже сам не знал пока, как он к нему относиться, но ведь такие вещи приходят со временем. Видя человека в первый, второй, и даже третий раз в жизни, разве знаешь, какую роль он в ней сыграет, и кем станет для тебя? Учиха постучал в дверь костяшками пальцев, спрашивая разрешения войти. − Заходи, Учиха Итачи, мои покои для тебя всегда открыты! − Раздался в ответ чуть насмешливый голос Орочимару. «Интересно, это у него вообще такая манера говорить, или ему нравиться постоянно играть со мной?» Итачи открыл двери, сделал шаг вовнутрь, и… свободной рукой поймал кунай, летевший ему прямиком в лицо. − Великолепно, − восхищённо прошипел Змей, удобно устроившийся в кресле напротив входа. − Твоя реакция просто восхитительна. Хммм, не ожидал, что ты настолько хорош, Учиха Итачи. А если бы кунаев было несколько, ммм? − Это была такая же детская забава, Орочимару-сан, − холодно ответил юноша. − Рад слышать, − ухмыльнулся Змей, поднимаясь на ноги. − Я займу тебя на пару часов, ты не против? Небольшой инструктаж по поводу того, чем мы тут занимаемся. Нагляднее всего будет продемонстрировать тебе это на визуальном примере. Пойдём, покажу тебе кое-что… Орочимару взял со своего стола несколько свитков, связку ключей и какой-то небольшой футляр и, обойдя Итачи, стремительно направился куда-то. Юноша пошел за ним, не отставая. Спустившись на этаж ниже, Итачи начал понимать, куда они идут. Длинный узкий коридор Четвёртого уровня был освещён намного лучше, чем вся остальная зона. Ему даже лампа стала без надобности, и он погасил её, хотя и продолжал держать в руке. На памяти Итачи было только одно место, где круглосуточно горел свет, и где редко прекращалась работа. Но самым характерным был скорее запах. Слабый, тёрпкий запах формальдегида, который он уже встречал раньше. Эту субстанцию часто применяли в медицине, точнее, в научно-медицинских целях. Ещё в Конохе Итачи несколько раз доводилось бывать в Отделе исследований, где изучали тела мертвых вражеских шиноби, пытаясь собрать как можно больше сведений об их техниках. В тех комнатах было точно такое же неестественное неоновое освещение, и точно так же пахло раствором формальдегида и воды − формалином. Он помнил, как в больших стеклянных колбах плавно колыхались внутренности и части тел, некоторые даже отдалённо напоминали человеческие. В принципе, для Итачи больше всего это было похоже на хорошо оборудованный морг .Когда он зашел за Орочимару в помещение, его ожидания примерно оправдались. Искусственный свет освещал множество приборов и огромный, на всю стену, холодильник с выдвижными ящиками. Несложно догадаться, что было внутри него. Так же он увидел пять металлических столов для проведения вскрытия, в человеческий рост каждый, и один стол побольше. − У нас отличное оборудование, Учиха, просто залюбоваться можно, − произнёс Орочимару, одевая халат и стерильные перчатки, которые он достал из шкафчика при входе, предварительно отперев его своими ключами. Судя по тому, что Итачи достался только халат, напарник сегодня отвёл ему роль наблюдателя. − Корпус приборов выполнен из высококачественной стали, рабочая область устойчива к воздействию лабораторных растворителей и других агрессивных жидкостей. Подключение к централизованной системе холодного и горячего водоснабжения, ножные педали для подачи воды или формалина. Также рабочая область оснащена своим собственным локальным источника света. На фронтальной стенке рабочего места расположен вертикальный магнитный бар для инструментов, что позволяет экономить полезную горизонтальную площадь стола; полочка для пластиковых и стеклянных мелочей; ёмкость для перчаток; ящичек для салфеток; сантиметровая рулетка. Зона для вырезки и макроскопии защищена голубым полиэтиленовым защитным покрытием… Орочимару с энтузиазмом вещал о патологоанатомическом оборудовании, расписывая все его плюсы и красоты. Через десять минут Итачи даже начало казаться, что вдохновлённый своим монологом санин напрочь забыл о существовании напарника. Учиха позволил себе тихонько отойти и осмотреться. Он заметил, что в дальнем углу комнаты был один стол, который как-то не вписывался в окружающее пространство. Во-первых, на нём, единственном из всех, лежало тело. По идее, мертвые тела после проведения нужных операций прятали обратно в холодильник. Исключение составляли те случаи, когда труп был больше не нужен, но и тогда желательно от него сразу избавляться: запах разложения весьма неплохо ощутим даже при хорошей вентиляции, а так глубоко под землёй это проблематично. Во-вторых, от него исходил сильный, тошнотворный запах свежей крови. Итачи немного замутило от свежих воспоминаний, но от тут взял себя в руки. Тело было наспех накинуто серым покрывалом, в котором, скорее всего, оно и было доставлено в лабораторию. Итачи подошел к странному трупу, борясь с желанием сорвать ткань и взглянуть на него. В этом любопытстве было что-то детское и в то же время нездоровое. Юноша и сам не понимал, с чего бы это его так стали интересовать мертвые. По идее, после той массовой резни, которую он устроил, его сейчас должно было воротить от самого упоминания о подобных вещах, даже учитывая то, что он нукенин, и смерть видел с самого рождения. Сначала война, потом суровые тренировки под руководством клана. Конечно, в Академии задания были хоть и сложными, но рассчитанными на детей, а не на маленьких маньяков с горящими, безумными глазами и замашками садистов. Зато по возвращению домой тренировки разительно менялись, вплоть до того, что Фугаку тайно брал старшего сына на миссии по уничтожению противника, не заботясь о его нежном возрасте. Да и есть ли разница для того ребёнка, который в пять лет баюкал новорождённого брата, в то время как вокруг них бушевало пламя и лилась кровь? − Учиха, я вижу, ты отвлёкся, − недовольно заметил Орочимару, подходя сзади. − Орочимару-сан, кто это? − Итачи кивнул на закрытое тело. − Ммм?.. − Приподнял бровь санин, глянув в указанную сторону. − Понятия не имею. Сасори-сан сегодня не работал, он бы предупредил. Странно, странно, без моего ведома… − Сузив глаза, промурлыкал Орочимару, скрывая раздражение. Он считал это место чуть ли не своей частной собственностью, и ему явно не нравилось, что здесь происходит что-то, о чём он не знает. Для него это было всё равно, как если бы кто-то покопался в его свитках с техниками призыва. Санин схватил ткань и резко сдёрнул её, обнажая труп. − Хм, всё яс-сссно… На металлическом столе лежало зверски изуродованное тело молодой женщины. Синяки и кровоподтёки, покрывающие серую кожу, выглядели свежими. Грудную клетку и живот покрывали глубокие порезы, в некоторых местах слой эпидермиса и дермы расходился, открывая на всеобщее обозрение подкожную жировую клетчатку и мышцы. В брюшную полость было воткнуто пять металлических стержней, пробивших тело насквозь. На щиколотках и запястьях кожа была счёсана напрочь, указывая на то, что жертву грубо связали, ногти были оторваны. Учитывая степень посинения кистей и ступней, Итачи предположил, что женщину планировали убить с самого начала, поэтому не позаботились о том, что от длительного передавливания конечностей она рискует навсегда остаться калекой. Если часть тела надолго остается без притока крови, она омертвевает и начинает отторгаться. В принципе, пару дней такого «счастья» − и жертве стопроцентно обеспечена потребность в ампутации передавленной части тела. С таким же успехом это происходит при завалах, когда на человека падает тяжелый предмет, из-под которого он не в состоянии выбраться. Лицо женщины, некогда красивое, уродовали несколько колотых ран, как будто её истыкали шилом. Нижняя губа была срезана, а зубы выбиты. На месте глаз − обгоревшие по краям впадины, прикрытые красновато-коричневатой кожей. Невольно опустив взгляд, Итачи заметил, что больше всего крови собралось у промежности, которую убийца, не церемонясь, разрезал от ануса до влагалища, оставив нож по рукоять внутри. Шиноби около минуты рассматривали тело, затем Орочимару, брезгливо поморщившись, накрыл его серой тканью. − Чертов Хидан, нет, чтобы у себя в комнате… − ворчал Змей, возвращаясь к холодильнику. − Это дело рук Хидана? − Из всех наших только он так развлекается. Наверное, отыгрался за вчерашнее поражение, − пожал плечами Орочимару. Видимо, ему было глубоко наплевать на то, чем занимается оккультист, и он был раздосадован лишь потому, что убийство произошло в лаборатории. − Так, на чём я остановился… − мужчина выдвинул одну из секций, в которой хранился труп какого-то шиноби с длинными белыми волосами и зелёными глазами без белка и зрачков. На тело мертвеца было нанесено множество символов, которых Итачи раньше никогда не встречал. − Когда ты был принят в нашу организацию, тебя наверняка осведомили о том, что обязанность каждого из нас − поймать одного из Хвостатых Зверей. Но, помимо этого, мы также исполняем миссии для заказчиков и собираем информацию обо всех дзютцу, которые существуют. Наша библиотека весьма обширна, но в мире ещё есть столько всего неизведанного, нового… − голос Орочимару стал тише, а выражение лица приобрело какой-то задумчиво-мечтательный оттенок. − Когда до нас доходит информация о каких-то особенных техниках, мы или наблюдаем за её носителем со стороны, не вмешиваясь в процесс её совершенствования, или, по приказу Лидера, забираем его жизнь и тело для исследований в этом штабе. К примеру, этот мужчина, которого ты сейчас видишь мертвым, ещё несколько лет назад был подающим большие надежды шиноби из Скрытого Водопада. Его особенная техника основана на генетических изменениях многих поколений его семьи. Считай, того же поля ягода, что Учиха или Хьюга. Его глаза и уникальная нервная система, при активации техники, позволяли ему видеть всё происходящее как будто замедленным в тысячи раз. От его взгляда не могло укрыться ни одно движение в бою, если бы, конечно, он умел сражаться. − С ухмылкой закончил Орочимару. − Почему Вы сказали «если бы?...» − Потому что этот дурак не хотел быть шиноби. − Едва заметно поджал губы нукенин. − Он хотел уйти из селения и стать «свободным». Несмотря на свой потенциал, ему не было дела до той выгоды, которую бы он мог получить, и той пользы, которую он мог бы принести миру. Поэтому, когда мы встретились, я просто убил его. Видимо, Орочимару было неприятно вспоминать об этом. Он поместил тело зеленоглазого ниндзя обратно в холодильник, и, пробежав глазами по номерам дверц аппарата, потянулся за следующим экземпляром. В течении следующих полутора часов санин объяснял юноше, как именно проводится захват вражеских шиноби и подготовка тел для исследований, если того требует ситуация. Также рассказал о способах связи между членами Акацуки, когда они на большом расстоянии друг от друга, и о том, как находить замаскированные входы в Убежище. В конце концов, удовлетворённый понятливостью собеседника, Орочимару закончил инструктаж и отпустил Итачи к Пейну, с некоторой долей иронии вручив ему подробную карту жилой зоны. − Не заблудишься теперь, ранимое создание, − сказал Змей, возвращаясь к работе. − А теперь, будь любезен, иди к Пейну. У меня тут ещё есть несколько важных дел… Итачи сдержанно поблагодарил старшего шиноби, вернул на место медицинский халат и направился наверх. Лампа в его руках уже наполовину израсходовала запас масла, поэтому он мысленно сделал себе заметку зайти в кладовую на обратном пути. Потому что внезапно оказаться в темноте под землёй − как-то непрактично. Отделение, где время от времени появлялся Пейн, было на Первом уровне, недалеко от выхода из Лабиринта. Наверняка большую часть времени он проводил в селении, занимаясь делами Скрытого Дождя. Пусть он и нукенин и лидер Акацуки, но это не мешало быть хорошим Каге для деревни. Его подданные его уважали и боготворили, а он отвечал им мудрым и справедливым правлением. Итачи довольно быстро нашел кабинет Лидера, и, постучав, вошел. Пейн о чём-то негромко переговаривался с Конан, немного рассеяно кивнув Итачи в знак приветствия. − Как знаешь, Пейн. − Синеволосая куноичи, вздохнув, скрестила руки на груди. − Конан, я не могу послать на их поиски другую группу. С ними случится то же самое. − Но ты можешь… − Конан, я должен. Никого другого я отправить не могу. − Почему нет, Пейн?! − Едва сдерживая срывающийся от волнения голос, ответила куноичи. − Тебе нужно просто приказать. Прикажи Орочимару сделать это! Он будет только рад! − У Орочимару свой интерес, − заметил Пейн, устало опускаясь в кресло. − Я ему такое дело не доверю. Хидан не подходит однозначно, Какузу и Кисаме тоже. − Но ведь могу пойти я, я же… − Конан… Лидер коротко вздохнул, поднял усталый взгляд на стоящего в дверях Итачи. − Проходи, Учиха, садись, где видишь. − Да, Лидер-сама. Итачи сел напротив Пейна, спокойно ожидая распоряжений. Пейн некоторое время изучал юношу взглядом, облокотившись о мягкие перила кресла. Конан стояла возле письменного стола, опустив голову. Судя по тому, что услышал Итачи, войдя в комнату, она уже долгое время безуспешно пыталась отговорить Пейна от какой-то миссии. «Интересно, почему? Пейн-сама ведь так силён. Мне кажется, что нет такой задачи, с которой он не справится. Почему Конан выглядит такой расстроенной и обеспокоенной, почему она боится за самого сильного шиноби, которого я когда-либо встречал? Или… ну да, ведь всегда так. За великую силу платят великой слабостью, и великой болью. Мне ли, гению клана Учиха, не знать этого…» − Орочимару упоминал о том, что ты сбежал от него в первый же день, когда вы возвращались в жилые комнаты. Не расскажешь ли подробнее? − Спросил Пейн, не отрывая взгляда от обсидиановых глаз Итачи. Учиха минут за двадцать выложил Лидеру полную версию произошедшего, со своей стороны, не упуская деталей. Особенно Лидера заинтересовали таинственные светящиеся грибы и россыпи кристаллов на поверхности камня. По окончанию рассказа Пейн на несколько минут задумался, время от времени поглядывая то на шатена, то на Конан, на лице которой вдруг появилось выражение слабой надежды. − Конан, я изменил своё решение. − Наконец, произнёс Пейн. − На эту миссию отправятся Анасуна но Сасори и ты, Учиха Итачи.