***
В палатке было очень тепло, даже жарко. Банри быстро осмотрела крошечное жилище, освещенное неким странным светильничком – резной резервуар укрывал какой-то источник света, явно не пламя, – но не увидела ничего, что могло бы его отапливать. – Пусть госпожа присядет. – Дж'датарр любезно указал на небольшую круглую подушку под пологом. Сам он уселся на точно такую же напротив и стал рыться в двух небольших торбах по очереди, то и дело извлекая из них какие-то коробочки да мешочки. Банри подчинилась, хотя присаживаться на столь низкое сиденье в толстом кожухе было тяжеловато. Быстро подняться она теперь не смогла бы в любом случае. Она поерзала туда-сюда и с трудом засунула руку под кожух, где в потайных кармашках держала деньги… и еще кое-что. Дж'датарр закончил выкладывать свое барахло в рядок между собой и «клиенткой», и изящным жестом указал на свертки: – Вот. Товар Дж'датарра. Не для всех. – Эмм… Ну и что же это такое? Ты эти махонькие ящички продаешь? Извини, я уверена, они не сыщут здесь большого успеха… Закончить Банри не успела – Дж'датарр что-то пробормотал под нос, закатил глаза и открыл одну из коробочек. Изнутри та была выстлана темной тканью, а на ней мягко сиял теплым белым светом небольшой кулон в ажурной оправе. Лишь спустя несколько секунд Банри поняла, что неотрывно таращится на украшение, моргнула, и, кашлянув, проговорила: – Очень… миленькое. Сколько ты за него просишь? Дж'датарр назвал цену, и она со свистом втянула воздух. На эти деньги нынче можно было купить лошадь, да не простую клячу, а породистую. Банри тихонько вздохнула: – Такое мне не по карману. Дж'датарр преспокойно кивнул, будто другого и не ожидал, закрыл коробок с бриллиантовой подвеской и начал вытряхивать на мех под ногами содержимое мешочков. Новые украшения оказались из менее ценных материалов – поделочных камней, бронзы и даже замши, но дешевыми или простецкими их язык назвать не поворачивался. Стоили они все же куда меньше, чем первый кулон. Банри склонилась над небольшим бирюзовым ожерельем, почти растеряв всю бдительность. Она поймала себя на мысли, что почти верит этому Дж'датарру, хотя слова, сказанные им перед тем, как оба забрались в палатку, звучали как минимум подозрительно. Ожерелье, несмотря на простоту исполнения, было прекрасно, и Банри всерьез начала прикидывать, хватит ли ей денег на еду и ночлег, да еще на содержание Кисины с Альфсигрой, если сейчас она потратится на эту прелесть. Дж'датарр, видя, что клиентка колеблется, предложил: – Госпожа может примерить. Он вытащил из очередного тюка завернутое в ветошь зеркало, выпутал его из тряпок и прислонил к «стене» палатки. Банри нерешительно повела плечами, тронув завязки кожуха, Дж'датарр в ответ распустил их на своей парке со словами: – Здесь тепло, можно и раздеться ненадолго. Банри со вздохом начала разоблачаться. Освободив шею, она потянулась за украшением, а Дж'датарр схватил зеркало, чтоб ей удобнее было смотреться. Застежка оказалась сложной, но Банри таки справилась с ней и посмотрелась в зеркало. Налюбовавшись своей бледной физиономией, она перевела взгляд на ожерелье, которое выглядело столь же восхитительно, как и минуту назад. – Хорошо смотрится, – кивнул Дж'датарр. – Да, неплохо… И это было правдой. Побрякушка выглядела так, будто ее законное место было на танской шее. Даже тяжеленный кожух и растрепанная шевелюра не портили общей картины. Пауза затягивалась. Нужно было срочно что-то заказать, и Банри пробормотала: – Здесь и впрямь тепло. Допустим, этот мех вокруг удерживает нагретый воздух, но как ты умудрился натопить тут и не задохнуться? Дж'датарр хмыкнул и указал на некий металлический предмет у входа, на который Банри по первости не обратила внимания, приняв его за перевернутый чугунный котелок на одной длинной ручке. – Жаровня. Внутри угли. – Банри потянулась к металлу голой ладонью, и каджит тут же предупредил: – Осторожно, горячо. Дж'датарр иногда разогревает на ней еду, надо только посильнее раздуть угли. И лучше, понятно, делать это на воздухе. Банри кивнула, сунув руку под другую полу кожуха. Свободной она подвигала ожерелье туда-сюда, глядя в зеркало. – И вправду хорошо выглядит. А сережек у тебя нет к нему? Дж'датарр, придерживая зеркало одной рукой, полез в свои торбы, приговаривая: – У Дж'датарра есть из бирюзы, всего две пары, но одни слишком маленькие – просто фигурные гвоздики, а другие наоборот – слишком громоздкие, не подойдут к ожерелью. В голосе его слышалась неподдельная досада. Банри опять охватили сомнения, но отступать было уже поздно. Оставалось надеяться, что каджит не заметил ее судорожного движения, а если и заметил, то не придал особого значения. Только бы жаровня оказалась достаточно горячей. Дж'датарр вытащил серьги и продемонстрировал Банри. Та старательно делала вид, что увлечена, но на самом деле просто смотрела и не видела украшений, рассеянно кивая. Все мысли были только об одном: что, если этот каджит не причастен к талморским делам, а она прямо сейчас травит его? Конечно, в кармане покоился пузырек с универсальным противоядием, но вдруг порошкообразная отрава, найденная на трупе одного из темных братьев, – нечто особенное? Конечно, Банри изучила ее, исходя из собственных знаний и возможностей, но… Если не поможет, им обоим конец. Дж'датарр вдруг начал заваливаться на бок. Серьги выпали из ослабевших пальцев и раскатились по меховой подстилке. На кошачьей морде проступило выражение крайнего изумления и растерянности, впрочем, быстро сменившееся пугающей яростью. – Падаль!.. – прохрипел он, неловко дергая руками и зачем-то пытаясь встать – в этой палатке ему все равно было не выпрямиться во весь рост. Что-то глухо звякнуло. Банри уставилась на нож с очень тонким, почти шилообразным лезвием у своих ног, а потом ей пришлось вскинуть руки, чтобы удержать безвольное тело Дж'датарра, свалившееся на нее сверху. Некоторое время она сидела неподвижно, придавленная довольно тяжелым котом в парке, в тишине, нарушаемой лишь грохотом крови в ушах. Отмерев, она скинула с себя Дж'датарра, и тот распростерся посреди палатки, уставившись вверх невидящим взглядом из под полуопущенных век. Выглядел он неживым, но Банри казалось, что ее обострившийся за последние годы слух различает еле слышное дыхание. Банри поползла к выходу, но замерла на месте и обернулась, стоя на четвереньках – нужно было убедиться в своей правоте, или она больше никогда не сможет спать спокойно. Пришлось потрудиться, чтобы достать кинжал – Дж'датарр валялся прямо на нем. Банри осмотрела оружие, стараясь не касаться острия голыми руками, не нашла никаких опознавательных знаков и понюхала лезвие – ничего. Чары, кажется, тоже отсутствовали, словом, простая сталь, только форма уж очень странная – таким ножиком, особенно если нанести удар посильнее, можно легко и просто пробить толстую зимнюю одежду, а при определенном везении найти слабое место в доспехе. Отложив оружие, Банри обратилась к багажу Дж'датарра. Сдвинув тело, она принялась вытряхивать на мех содержимое торб, представленное в основном коробочками и мешочками с бижутерией. Банри, чувствуя, как растущий ком в горле мешает ей дышать, растерянно опустошала сумки одну за другой, а когда из последней найденной выпал последний сверток, оказавшийся запасом лунного сахара, застыла на месте, комкая в руках грубую ткань. – Да нет же… – пробормотала она. – Не может быть… Отшвырнув торбу, она склонилась над Дж'датарром, одновременно выхватывая из кармана запасной флакон с противоядием, но было поздно – каджит уже скончался. Банри обхватила его шею пальцами в надежде нащупать пульс, но ничего не обнаружила. Потрогала роговицу – веки не шелохнулись. Полностью опустошенная, она зачем-то принялась собирать выброшенные из сумок вещи. Плотно набив ближайшую торбу, Банри взяла вторую, швырнула туда деревянную коробку с очередной побрякушкой и услышала брякающий звук. Наполняемый мешок стоял на ее коленях, брякать вроде нечему… Банри вытащила коробочку, пошарила внутри сумки и нащупала что-то плотное под тканью. Странно, она была уверена, что оттуда выпало все. Она опять перевернула и потрясла сумку, но новых предметов не появилось. Пришлось вывернуть мешок наизнанку и обследовать его тряпочное дно, под которым обнаружился некий предмет. Банри вспорола ткань стилетом Дж'датарра и уставилась на спрятанный под двойным слоем материи новый крохотный ящичек. Внутри него она ожидала увидеть бриллиант размером с голубиное яйцо, но там оказалось лишь несколько маленьких пузыречков размером не больше ее мизинца. Тщательно закупоренные пробками, залитыми после сургучом, емкости не имели никаких этикеток и вообще – никаких опознавательных знаков и символов. Единственное, что их отличало один от другого – цвет содержимого, очень насыщенный. Здесь были два ярко-зеленых, столько же синих, еще парочка ярко-фиолетовых и один черный. Откупоривать эту дрянь явно не стоило. Банри, все еще держа ящичек на ладони, уставилась на другие сумки. Крошечный сундучок и зелья почти ничего не весили, да и сквозь ткань снаружи не прощупывались. Кто-то очень постарался, чтобы обнаружить тайник было практически невозможно. Банри отложила найденный футляр и принялась ощупывать дно второй торбы. Там, кажется, тоже что-то было. Вскоре она сидела в окружении четырех открытых ящичков с неизвестными препаратами. В двух пузырьки все были одинакового цвета: во второй выпотрошенной сумке нашлись красные, в третьей – серебристо-серые. В четвертой флаконы были наполнены неким сыпучим веществом, также окрашенным в разные цвета. Банри готова была руку отдать за то, что хотя бы один цвет обозначает порошок, похожий на тот, который она некоторое время назад насыпала на крышку жаровни Дж'датарра. Банри обыскала палатку, не поленилась даже поднять меховой настил, выступающий в качестве пола, и к ящичкам присоединились еще два кинжала странной формы, которые при всем желании нельзя было перепутать с рабочими или хозяйственными ножами. Ни документов, ни писем, ни дневников. Не нашлось вообще никаких бумаг, даже завалящей описи товара. Трудно понять, кто такой на самом деле этот кот, ясно только, что он не был простым торговцем украшениями. Банри глубоко вздохнула. Противоядие, выпитое за несколько минут до встречи с Дж'датарром, кажется, действовало – ей не становилось хуже. Она оглядела урожай ядов (в том, что это были именно яды, она не сомневалась) и подалась к выходу из проклятой палатки, но задержалась еще немного, чтобы упаковать все футляры с флакончиками в одну из распотрошенных сумок. Провозившись еще с минуту с завязками, удерживающими «дверь» на месте, она выбралась на воздух.***
После ярко освещенной палатки весенняя ночь показалась совершенно непроглядной. Банри потопталась на месте, вспоминая, откуда пришла, но глаза со временем привыкли к темноте, и она увидела цепочку собственных следов, ведущих к лагерю Дж'датарра. Холод начал заползать в раскрытый ворот кожуха, и Банри, бросив сумку, стала приводить одежду в порядок. Последними она натянула варежки и, прихватив трофеи, побрела по плохо вытоптанной тропке назад. Когда из-за ближайших валунов показались две хвостатые фигуры, она даже не вздрогнула – ожидала чего-то подобного. – Адри, – сказала Банри. – Дж'Замха. Давно не виделись. – Угу, со вчерашнего дня, – отозвалась Адри. – Ри'сад сказал приглядеть за тобой. – За мной или за Дж'датарром? Дж'Замха оскалился – клыки сверкнули в свете лун. – Тут без разницы. Ты закончила? Каджиты должны все убрать… при любом исходе. – Закончила… Оба кота, кивнув, направились к палатке, но Банри их остановила: – Постойте. Сразу внутрь не заходите, надо проветрить хотя бы пару часов… А лучше пару суток. Хотя… – Она пошарила в кармане и достала флакон с противоядием, которое не пригодилось Дж'датарру. – Вот. Доза на одного. На всякий случай. Проводив парочку взглядом, она направилась к темнеющему на другом берегу Белой Виндхельму.***
Ночевала Банри у каджитов – за время ее отсутствия стража на воротах города сменилась, и вновь прибывшие отказались пускать кого бы то ни было за стены до рассвета. Пришлось обратиться за помощью к караванщикам, и вскоре Банри нашла пристанище в просторном шатре Ри'сада, который показал, где располагаться, и быстро куда-то удалился. Она даже попыталась немного поспать, но, повертевшись без толку около часа, сдалась и устроилась возле лампы с какой-то книгой. Рассеянно листая страницы, Банри пыталась понять, о чем же там написано, но и тут потерпела фиаско, после чего обратилась к последнему способу занять себя – села поразмышлять о Словах Силы, узнанных на той горе, где ее на пару чуть не убили дракон и драконий жрец. Слова были… странные. Ну, по крайней мере, по сравнению с уже изученными. Для начала – из очередной дурацкой эпитафии выучились почему-то сразу три, то есть, по сути, цельный THu'uM. Вот только назначение Криков, составленных из уже известных ей Слов, Банри могла понять хотя бы отдаленно, а что делать с этими, никак не могла сообразить. Хотя она довольно быстро определила порядок – но так всегда бывало: Слова Силы в неверном порядке не выКрикивались вообще, их можно было лишь выговаривать. Она забубнила их себе под нос, но смысл ускользал. Очистить сознание, как все время талдычили Партурнакс и Седобородые, не получалось, мешали непрошенные мысли, то и дело лезущие в голову. Ри'сад все не возвращался. Банри бросила играть со Словами и выглянула наружу. Лагерь каджитов был темен и тих, даже на страже никто не стоял. Банри, кутаясь в кожух, вышла из палатки и посмотрела на небо, постепенно выцветавшее на востоке – до рассвета было рукой подать, затем оглянулась, услышав возню: Уландил с супругой приступили к своим обязанностям. Нерешительно потоптавшись, она вернулась в шатер Ри'сада – оставить записку с благодарностями за помощь и ночлег, и не спеша зашагала к мосту через Белую.***
Зал «Нового Гнисиса» почти пустовал. Только Малборн сидел за тем же самым столом, на том же самом месте, где и накануне утром, когда они впервые после свиделись после долгой разлуки. Перед ним стояла полупустая кружка, в общем, все, как и раньше. Банри устало опустилась на стул напротив и некоторое время молча таращилась на выскобленную столешницу. – Можешь валить, – устало выговорила она. – Путь свободен. Наверное… – Ты его?.. Банри угрюмо молчала. Малборн медленно поднялся из-за стола: – Это… прекрасная новость. Спасибо… Банри зыркнула на него исподлобья, а он подался к лестнице, лепеча: – Я… я лучше пойду. Сейчас же. Пока они снова меня не нашли. Это мой шанс. Топоча, как мамонт на пробежке, он унесся наверх, где проживал с позволения Амбариса. Банри поморщилась. От недосыпа ее знобило, а громкие звуки усугубляли раздражение. Она потянулась через стол к малборновой кружке, но мед в ней давно нагрелся и выдохся. Пить такую дрянь ей не хотелось. Опять послышался топот, и Малборн, одетый как для путешествия в Атмору и нагруженный баулами, появился на лестнице. Банри, которая успела переползти к стойке и искала там, чем бы поживиться, посмотрела на него и вернулась к только что найденному кувшину с питьевой водой. – Быстро ты. – А чего задерживаться? И так тут уж сколько времени торчу. А. Вот… На стойку упал увесистый кошель, набитый, судя по звуку, монетами. – Это что? – спросила Банри. Малборн пожал плечами. – Ну… Я подумал… Я ведь неплохо пощипал талморцев за эти годы. Пусть и тебе немного достанется. – Он бросил еще несколько монет на стойку и нацедил себе немного меда в чистую кружку. – На дорожку. Если хочешь выпить, оставь деньги тут и налей себе, чего хочешь. Амбарис разрешает так делать. Малборн допил медовуху, вытер губы и пошел к двери. Там он замер и оглянулся на Банри, которая молча смотрела ему вслед. – Ну… прощай, что ли?.. – ломким голосом выговорил он. Банри кивнула: – Удачи… Дверь за ним захлопнулась, а она еще долго сидела, глазея на темные створки.***
Когда солнце поднялось повыше, она сходила к Садри, которым оставляла Кисину, и забрала ее назад. К счастью, она ничего не погрызла и не испортила, только, по словам Идесы, напрудила лужу в углу у дверей. Банри забормотала извинения, но Идеса лишь махнула рукой. Тем не менее, Банри впихнула ей в руки несколько септимов и ушла в клуб, волоча за собой недовольную Кисину Младшую. Она накормила ее мясом, купленным у Амбариса, хотя оба Садри утверждали, что саблезуб сыт. Но Банри поняла, что если Кисина и была сыта, то где-то несколько часов назад – уж очень живо та себя вела. Будучи накормленной до отвала, она обычно тихо-мирно посапывала где-нибудь в углу. Банри очень хотела отдохнуть сама, а способа унять беспокойную тварь лучше, чем дать ей обожраться, она не знала. Вскоре, употребив кусок козлятины почти с нее саму размером, Кисина растянулась кверху пузом на половичке в номере Банри. Та перенесла ее на деревянное кресло с тощей подушкой, и сама после нехитрых водных процедур завалилась спать. Вечером она спустилась в зал таверны, где было теперь довольно людно – народ явился отдохнуть и пообщаться после работы. Только сегодня Банри отметила, что в клубе собираются только данмеры да аргониане, ну и еще она углядела в углу женщину из альтмеров – торговку всякой всячиной на городском рынке. Словом, единственным представителем племени людей здесь была только госпожа тан собственной персоной, да и то, в лучшем случае наполовину. Все внимание общественности нынче было приковано к Идесе, которая сидела на почетном месте за столом и отвечала на многочисленные вопросы, сыплющиеся со всех сторон. В основном всех интересовало, как она не погибла во время своих путешествий, и куда подевались ее спутники, не вернувшиеся обратно в город. Банри, лавируя между слушателями, пробралась к стойке и попросила что-нибудь поесть. Что-нибудь горячее для себя и очередной кусок козлятины проснувшейся Кисине, которая была заперта в ее комнате и наверняка сейчас отгрызала ножки у кресла. – Вроде Идеса не первый день в городе, – тихонько заметила она, глядя на эльфийку, – а тут ее словно впервые видят. – Это потому что так и есть, – отозвался Амбарис и поставил перед клиенткой пару наполненных тарелок и бутылку с оловянной кружкой. – Она первый раз со времени своего возвращения пришла сюда, когда здесь полно посетителей. Банри протянула «А-а-а» и принялась за еду. Мартир появился откуда-то – то ли с кухни, то ли из кладовой, поставил рядом деревянный поднос с нарезанным мясом и ушмыгнул обратно. Банри, рассеянно глядя на мясо, досадовала, почему утром сама не догадалась напластать козлятину на ломти. Конечно, в природе саблезубы отхватывают куски прямо от туши, но Кисина-то жила в обществе людей и немного эльфов. После ее трапез частенько приходилось отмывать не только пол, но и стены, а в особо тяжелых случаях – потолок. Если давать мясо постепенно небольшими порциями, небось, почище будет. Время текло незаметно, но, похоже, стремительно надвигалась полночь. Посетители начали расходиться по домам, прощаясь с хозяевами и друг с другом. Банри расправилась с ужином и опять ощутила непреодолимое желание лечь в кровать. Захватив поднос с мясом, она поплелась наверх, кормить питомицу, которая, едва она открыла дверь, кинулась в ноги и чуть не опрокинула навзничь. Ругаясь, Банри отпихнула Кисину внутрь комнаты и поставила поднос на пол, сдвинув половик, чтоб не запачкался. Кисина накинулась на еду, позабыв обо всем на свете, а Банри прислонилась к двери, но тут же вскинулась – снаружи постучали. – Кто?.. – Это Идеса. Открой. Банри покосилась на Кисину, которая с урчанием глотала куски козлятины, и отодвинула задвижку. Идеса шагнула внутрь, оглядывая жилище, и уставилась на саблезуба. – Мне кажется, или она с утра еще больше стала? – Надеюсь, что кажется. Сегодня я уже полсотни септимов потратила на ее кормежку. Что же дальше будет? – Банри содрогнулась и сменила тему: – Все в порядке? – Да, да. Все хорошо. Я пришла кое-что сообщить. Ты вчера ушла по своим делам, и мы не смогли тебе сказать, а утром уж очень заморенной ты выглядела. – Сообщить что? – Что мы с Ревином видели Авентуса. Он точно живет в старом доме своей матери. Если все же хочешь поговорить с ним, отправляйся туда. Могу проводить. Банри задумалась. – А толку-то от этого разговора?.. Присаживайся. – Она указала на кровать и сама опустилась на покрывало. – В кресло лучше не надо. Там все в шерсти Кисины. Идеса аккуратно переступила через ворчащего котенка и села на постель. Некоторое время обе наблюдали за Кисиной, которая наконец-то наелась и полезла в кресло – неуклюже мыться и спать. – Зачем же ты тогда пришла сюда, в город? – спросила Идеса. – Тебя проводить. – Идеса покачала головой, и Банри хмыкнула: – Что, не веришь? Это был неплохой повод убраться из Вайтрана. Мне, если честно, до ужаса обрыдло там сидеть с Кисиной и прятать ее ото всех, одновременно ожидая… чего-нибудь такого. Ну, ты понимаешь… И тут появляешься ты, желающая попасть в город покойного Ульфрика, так почему бы и нет?.. Она пожала плечами, и опять повисло молчание. – Значит, к Авентусу ты не пойдешь? – уточнила Идеса. – Да зачем? Чем мне может помочь мальчишка, собирающий кости и куски трупов?.. А-а, погоди-ка, кажется, я поняла. Вы с Ревином хотите, чтоб я взглянула на парня поближе, потому что сами боитесь к нему пойти, но одновременно мучаетесь от неизвестности. До сего дня Банри ни разу не видела, как краснеют данмеры. Вообще-то она полагала, что они этого не умеют, но проступивший сквозь пепельную кожу Идесы багрянец говорил сам за себя. – Не то чтобы я боялась, – выдавила она, – просто… После заявлений Гримвара… если Авентус знает, кто спровадил его в приют… – Короче, ты боишься, что он закажет Темным Братьям еще и тебя. Если уже не заказал. А кстати, кого именно он хочет видеть мертвым, известно? – Не дождавшись ответа, Банри встала и взъерошила шерсть дрыхнувшей Кисины. – Ладно, давай посмотрим, что там с этим твоим Авентусом.***
Когда Банри поутру возвращалась в клуб, было еще морозно, и она старательно куталась в свой тулупчик. Днем же случилась оттепель, набравшая силу к вечеру, и если на рассвете под ногами еще хрустел снег, то с наступлением темноты он окончательно превратился в раскисшую грязную кашу. Банри пришлось достать из багажа запасные сапоги, не такие теплые, как те, что она носила во время путешествия, а кожух сменить на плотную, но все же куда более легкую куртку с пришитым капюшоном, который плотно зашнуровывался почти до носа – отличное решение для промозглой и ветреной погоды. Идеса, впрочем, была одета примерно как во время их похода, только сверху набросила шерстяной плащ, под которым прятала переносной фонарь. Дверь в дом Аретино оказалась заперта. Банри вопросительно взглянула на Идесу, отступила на несколько шагов и окинула взглядом чернеющий во мраке силуэт дома. Света ни в одном из маленьких оконец она не увидела. Дом, кстати, был довольно большим, определенно, наибольшим во всей восточной части города, следовательно, семейка Аретино была не из последних. В свое время. – Посвети мне, – негромко попросила она, и Идеса послушно поднесла фонарь к двери. Беспрестанно озираясь, Банри вытащила из кармана отмычку, и достала из ножен кинжал – единственное оружие, что было при ней сейчас. Замок оказался паршивенький, дешевый, всего с парой штифтов, но все равно пришлось повозиться. Видимо, его давно не смазывали, и справиться даже со столь несложной конструкцией оказалось непросто. Банри уже сломала один щуп, выругалась и полезла за вторым – не считая этого, осталось всего три. Замок наконец-то сухо щелкнул – очень приятный звук – и дверь подалась с легчайшим скрипом, показавшимся обеим заговорщицам громоподобным. Банри живо подставила ногу, чтобы створка не открылась еще больше, и дополнительно прижала ее ладонью. – Ты идешь? – спросила она, но Идеса лишь качнула головой. – Я лучше тут… тебя дождусь. Банри нахмурилась. Мельком увиденное, а пуще того – услышанное и унюханное ею сквозь приоткрытую на мгновение дверь, не вызвало ни малейшего желания заходить внутрь. Она затянула лямки на капюшоне, проверила, хорошо ли кинжал ходит в ножнах и потянулась к ручке. Внутри было темно хоть глаз выколи. Идеса предупреждала, что сразу от входа начинаются ступеньки, но все равно Банри споткнулась, чуть не растянувшись на грязной лестнице. Решение спрятать нижнюю часть лица в капюшоне было определенно весьма удачным – воняло в доме будь здоров. Сверху доносились звуки ударов и невнятное бормотание. И виднелся свет – слабый, будто от одной свечи. Банри миновала одну темную захламленную комнату и перешла в другую. Удары и бормотание сделались отчетливее, но она хотела бы не слышать того, что разбирала. Свет виднелся откуда-то сбоку, из закутка по правую руку. Банри глубоко вздохнула под воротником, повернулась спиной к старому очагу, в котором вместо углей лежала годовая пыль, и уставилась в проем, где виднелось нутро маленькой комнатки. Она прекрасно знала, что увидит, но все равно была неприятно поражена – будто удар под дых получила. Комнатушка была маленькой, потому десяток сальных свечей, выставленных в круг, хорошо ее освещал. В круге возлежала куча костей, которой некто попытался придать человекоподобный образ. Некто, имеющий весьма смутное представление об анатомии. Даже со своего места Банри видела, что большеберцовые кости перепутаны с бедренными, а ложные ребра отсутствуют. Впрочем, все это лишь на первый взгляд. Отвратительно выглядящие куски покрывали костяк тут и там, видно, именно от них и исходили миазмы. Впрочем, если скелет «моложе» четырех лет, то попахивать мог разлагающийся костный мозг. «Некто», который все это и устроил, тоже был тут. Он, скорчившись в три погибели, мерно стучал ножом по полу рядом со скелетом – на старых досках красовались многочисленные отметины. Банри чуть не сказала, что он делает все не так, и, видать, поэтому заказ убийства по сию пору не состоялся, но в последний момент спохватилась, а из ее глотки вырвался нечленораздельный звук. Авентус вздрогнул, обернулся и вскочил на ноги, сжимая нож в руке. Банри застыла, стараясь не делать резких движений – кто знает, что на уме у этого оборвыша. Раз уж не погнушался всей этой мерзостью с Черным таинством, то и человека ему прирезать – раз плюнуть. Медленно она подняла ладонь в перчатке и нерешительно шевельнула пальцами…