Очищение

Кисина поначалу скакала рядом, но потом принялась носиться вокруг хозяйки, запутывая поводок. Банри, тихонько выругавшись, размотала кожаный ремешок и подхватила ее на руки – с каждым днем поднимать саблезуба становилось все труднее. Она шагнула в душное помещение клуба, воняющее дымом, подгоревшим луком и медовухой, и приблизилась к стойке, пытаясь удержать вертящегося котенка. – Меня никто не спрашивал? Амбарис, разливавший эль по кружкам, указал длинным подбородком на столик в углу: – Угу, спрашивала… вон та девица. Банри поблагодарила и, поймав взгляд Иллии, притулившейся со своей выпивкой рядом с троицей ужинающих аргониан, жестом пригласила ее идти следом. – Кажется, я здесь закончила, – проговорила она, входя в комнату и сгружая Кисину в ее старое кресло. – Если ты не планируешь мерзнуть здесь дальше, предлагаю вернуться в Вайтран. Можем отбыть прямо завтра. Иллия пожала плечами. – Я не против. Тут для меня слишком ветрено. Вдобавок, еще эта… Коллегия уж слишком близко. – Вовсе не близко – это во-первых. До нее по меньшей мере пара недель пути. А во-вторых – что не так с Коллегией? Иллия осмотрела комнатку и опустилась на кровать за неимением второго кресла. – Может, для тебя это откровение, но маги из подобных… гильдий таких как я, мягко говоря, терпеть не могут. Банри последовала ее примеру, со вздохом облегчения вытянув ноги, а потом принялась споро расшнуровывать сапоги. – Ты имеешь в виду самоучек? Я так-то тоже из них, и не заметила, чтоб меня в Винтерхолде кто-то за это порицал. Ну, может, посмеиваются за спиной, но и только. – Да не самоучек, а… Ну, в общем, тех, кто из ковенов. – Иллия нервно прикусила губу. – Слушай, я тебя очень прошу: если у тебя есть какие-то знакомые из Коллегии, не надо рассказывать им обо мне. – У меня есть знакомые из Коллегии. И у тебя тоже. Маркурио. А еще Фаренгар – придворный маг нашего ярла. Кажется, вы с ним встречались как-то раз. – Маркурио это Маркурио. А Фаренгар… думаю, он просто не понял, кто я… – Да-а, не понял, конечно. Он зовет тебя ворожеей, ты в курсе? Как, впрочем, и Маркурио. Иллия шумно выдохнула через нос: – Я. Не. Ворожея. – Знаю. Но из песни слов не выкинешь. Так что, по-моему, ты слишком утрируешь отношение… хм… профессиональных магов к себе. – Ты не можешь знать наверняка! И потом, будучи вдали от Коллегии нетрудно смягчить взгляд на некоторые вещи. Наверняка подойди я к обиталищу этих колдунов хотя бы на расстояние полета стрелы – мне наступит конец! Банри закатила глаза. – Ну раз так… Хорошо, я торжественно клянусь, что не буду рассказывать о тебе колдунам из Коллегии Винтерхолда. Ни словом не обмолвлюсь. – Так-то лучше. – Иллия поудобней устроилась на жестком матрасе. – Ты расскажешь мне, что тут за дела проворачивала? Банри разом помрачнела. – Если честно, мне не очень хочется, – пробормотала она, – но так уж вышло, что ты в этом теперь замешана по уши. Хорошо… В общем… Через несколько дней после того, как я разделалась со Свеном, ко мне домой явилась одна данмерская барышня с интересной историей… Выслушав рассказ, Иллия некоторое время молчала, а затем вдруг выдала: – Значит, хорошо, что я ее прикончила. Грелод, в смысле. Банри сперва решила, что ослышалась: – Что? Иллия пожала плечами: – Ну а чего? Она свое получила. Да и ты сама говорила, что по ней особо никто скучать не будет. – Ты… ты сейчас серьезно? – Более чем. А что такое? Ты на святошу тоже не тянешь. – Я никогда и не утверждала, что я святоша. Но одно дело, когда ты в сердцах пихаешь старуху, и она разбивает голову, и совсем другое – радоваться этому. – Почему бы мне не радоваться смерти этой гадины, которая издевалась над детьми?! Да так, что они готовы Темное Братство звать, лишь бы от нее избавиться! Это должно о многом говорить! Банри смерила ее оценивающим взглядом, будто впервые видела, и голосом, прохладным, как водица в Море Призраков, произнесла: – Думается мне, у нас с тобой разное видение причин появления в этой истории Темного Братства, это раз, и ты куда сильнее похожа на свою мать, чем мне казалось раньше, это два. Иллия слетела с постели, как будто на нее плеснули кипятком. – Ты… – выдавила она, бессильно сжимая ладони в кулаки. Не найдя слов, она рванула к выходу, распахнула дверь и чуть не столкнулась на пороге с каким-то щуплым парнем, замершим с поднятой рукой – видно, он как раз собирался постучать. – Э-э, приветствую, – протянул он. – Я ищу некую Банрион из Вайтрана. Мне сказали, она тут живет… – Внутри, – выплюнула Иллия и с громким топотом исчезла из виду. Своим обостренным слухом Банри уловила сквозь обычные шумы клуба, как внизу хлопнула дверь. Она подавила чувство вины, бушевавшее в груди, и уставилась на незнакомца, который все еще мялся у входа. – Мы знакомы? – А? Не, – замотал головой парень. – Я посыльный. У меня тут письмецо для тебя… Это ведь ты Банрион? – Это я. Юноша пошарил во внушительных размеров сумке, висевшей через плечо, перебрал несколько бумажек и наконец-то отыскал нужную. – Вот, – торжественно провозгласил он, вручая письмо адресату. – Послание для Банрион из Вайтрана. По правде, я удивлен, когда мне сказали, что видели тебя здесь, в Виндхельме, уж думал, что придется в Вайтран ехать… Банри разглядывала скрепленный сургучом лист плотной бумаги. – А кто тебе сказал, что я тут? – Да жена владельца конюшни, Аривания, кажется. Мне это письмо вручили на рынке, а она неподалеку была, сказала, что вроде утром ты в пригороде коней оставляла. – А кто дал письмо-то? – Квинт Навал из Виндхельма. Эм… ну, то есть отсюда же. В общем, он сказал, что это срочно. – Ясно. – Ладно, мне пора, еще две посылки доставить надо. Парень ускакал вниз по лестнице, а Банри, прикрыв за ним дверь, вернулась на кровать. На печати виднелись какие-то линии, но ей никак не удавалось разобрать, что же там изображено. Вскоре она сдалась и сломала ее. Послание внутри не имело ни приветствия, ни вступления:

Пока Нурелион лечился, я изучал легенды о Флаконе. Я не владею искусством зачарования в достаточной степени, чтобы сделать новый, но при наличии необходимых материалов я могу починить этот. Пожалуйста, свяжись со мной как можно скорее. С уважением, Квинт Навал, Виндхельм

Прочитав письмо, Банри некоторое время задумчиво барабанила пальцами по покрывалу. – Отъезд, выходит, откладывается, – сказала она проснувшейся Кисине и слезла с постели. – Ладно. Пора тебя покормить.

***

Наутро Банри отправилась в «Белый флакон», где в последний раз была почти два года назад. Лавка, кажется, не пострадала от осады и волнений, следов копоти, которые обнаруживались почти на каждом здании в Виндхельме, она не заметила. Внутри тоже все было по-прежнему – ни повреждений, ни свидетельств недавнего ремонта. Квинт Навал нынче не стоял за прилавком, а трудился в лаборатории, разместившейся в этой же комнате. Со второго этажа доносился надсадный кашель Нурелиона. Звучал он очень плохо, Банри даже поморщилась – похоже, состояние эльфа сильно ухудшилось. Она подождала, пока на нее обратят внимание, не дождалась и громко прочистила горло. Квинт вскинулся, едва не расплескав варево, которое готовил на спиртовке. – Одну минуту, сейчас я подойду! – крикнул он, даже не оглянувшись. Он быстро затушил пламя, отставил мензурку с готовящимся зельем и накрыл всю свою работу чистой холстиной. Затем юркнул за прилавок и радушно проговорил: – Добрый день! Чем могу служить?.. – И тут он узнал Банри. – Ох… Не может быть… – Может, – отозвалась та и облокотилась на прилавок с другой стороны. – Твое письмо дошло до меня. Вчера вечером. – Приятно слышать. Хотя… я его вчера утром и отправил… Тот юноша-посыльный превзошел самого себя. Хорошо бы все наши курьеры были столь же настойчивы. – Как там Нурелион? – негромко спросила Банри. – Судя по звукам – не очень хорошо. По лицу Квинта пробежала тень. – Это мягко сказано. Я боялся, что он не доживет до весны, но он сдюжил, только лучше ему не становится. Хуже, разве что, с постели совсем не встает. Я уже все способы перебрал, хватаюсь за любой мало-мальски подходящий рецепт. – Он помолчал и с тоской добавил: – Самое ужасное, что он теперь принимает любые лекарства, которые я ему даю, без всяких возражений. Хоть бы выругал меня разок, как раньше!.. Он понурился, и Банри ободряюще кивнула: – Ты упоминал в письме про починку этого пресловутого Флакона. Думаешь, тебе и вправду это под силу? – Ну… да. У меня есть пара идей. Но нужны три ключевых элемента, которые нелегко добыть. Хотя часть из них найти будет проще, чем другие. – И найти их, разумеется, должна я? Квинт замялся: – Э… раз Флакон нашла ты, то… я подумал… Словом, я не знал, к кому еще можно с этим обратиться. – Многочисленные наемники, ошивающиеся на подворьях в любом крупном городе, конечно же не подойдут. – Так… наемникам ведь еще заплатить придется, – ляпнул Квинт и живо прикусил язык. Банри рассмеялась. – А мне, выходит, не надо? В чем дело? Ты же в прошлый раз подкинул мне деньжат за находку. – Слушай… – вздохнул Квинт. – В прошлый раз я отдал тебе почти все мои сбережения, потому что посчитал, что так будет правильно. Я до сих пор так считаю – Нурелион обошелся с тобой несправедливо. Но тогда и время было другое – мы, как-никак, работали вдвоем, и заказов было больше, а сейчас я один еле концы с концами свожу. Не могу я пока тебе заплатить. С трудом монет набрал, чтоб посыльному отдать за работу. Знаю, ты не обязана рисковать собственной шеей, да еще и бесплатно, но прошу тебя помочь мне. Может, если я починю этот дурацкий сосуд, Нурелион пойдет на поправку. – Сомнительно, что эта штука может его вылечить. Вроде, он просто дает неограниченный запас зелья, которым заполнен… Навал закатил глаза: – О боги, да я не об этом! Флакон был делом всей его жизни, Нурелион специально сюда и переехал, наплевав на здоровье, чтоб его искать! Он и до этого был болен, но когда ты принесла разбитый сосуд, он меньше чем за неделю превратился в развалину, и с тех пор ему все хуже. Я надеюсь, что починенный Флакон, вернувший свои свойства, заодно вернет ему желание жить. Банри потерла подбородок. – Ну допустим. Убедил. Рассказывай, какие материалы тебе нужны, а я поразмыслю, под силу ли мне это и стоит ли игра свеч. – Отлично! – просиял Квинт и нырнул вниз, под прилавок. Не успела Банри удивиться, как он появился вновь, с клочком бумаги и угольным карандашом. – Я запишу для тебя на всякий случай. Итак… – Он на мгновение задумался. – Первое: на вершине Глотки Мира лежит нетающий снег. Никакая жара не может расплавить его… – Стоп-стоп-стоп, – запротестовала Банри. – Это еще что за чушь? Нетающий снег? А что-нибудь типа звука кошачьих шагов или корней гор тебе не надо? – Нет, мне нужен снег, который лежит на вершине Глотки Мира и никогда не тает. Говорят, Седобородые наделили его защитой от солнечных лучей, и потому никакая жара ему не страшна. Считается, что оригинальный Флакон сделан как раз из такого снега. Много не набирай, для починки понадобится совсем чуть-чуть. Банри таращилась на него, открывая и закрывая рот. – Послушай-ка… Во-первых, не кажется ли тебе, что на вершине самой высокой горы Тамриэля любой снег будет нетающим? Во-вторых, зачем Седобородым защищать какой-то снег от солнца?! Какой в этом смысл?! Квинт вздохнул. – Да откуда же мне знать? Я это вычитал в одной книжке… И надеюсь, что это правда. Этот нетающий снег – основа Флакона. – И как же мне выяснить, тот это снег, или не тот? Таскать его ведрами в теплое помещение? Я так набегаюсь! – Зачем таскать? Просто возьми в руки. Если растает, значит, не то. – Квинт сделал пометку на бумаге и продолжил: – Затем нам нужен бивень мамонта, истолченный в мелкий порошок – только великаны умеют это делать. – Как это? У меня, кстати, есть пара бивней дома. Может, я сама попробую растолочь. – Ну попробуй. Я как-то тоже пробовал – от усердия чуть всю лабораторию не разнес, а на бивне – ни пятнышка. Эти штуки тверже стали, но великаны умеют их размягчать. – Квинт занес и бивень в свой списочек. – Ну и последний шаг. Нам потребуется вересковое сердце одного из Изгоев Предела. Если добудешь для меня эти материалы, я смогу восстановить Флакон. Он пододвинул бумажку с тремя пунктами, обозначенными ореховыми чернилами, поближе к помощнице. Банри перечитала список. Существование по крайней мере двух ингредиентов почти не подлежало сомнению – бивни можно было измельчить, пусть и приложив огромные усилия, а про Вересковые Сердца в свое время рассказывала Дельфина. Свидетельству последней Банри верила, несмотря на все разногласия, разделившие их. – Хорошо, добуду я все эти редкости и доставлю тебе. Могу я узнать, как будет проходить починка? Квинт потер лоб. – Если честно, это все только теория. Но должно быть как-то так: мелко истолченным бивнем мамонта пропитывается крепко сбитый снег. Должен получиться материал, такой же нежный и легкий, как свежевыпавший снежок, но при этом твердый, как закаленная сталь. Ты ведь держала в руках оригинальный Флакон, должно быть, отметила, что то, из чего он создан, не похоже ни на один другой материал? – Угу. То есть, нужно заделать трещины этой смесью, и Флакон заработает? – Не сразу. Еще нужно закалить. – Квинт спрятал письменные принадлежности и выпрямился. – Последняя процедура закалки Флакона проводилась с помощью древней магии, которая была утрачена со времен Войны Драконов. Самый близкий к ней современный аналог – необычные ритуалы, практикуемые Изгоями. Возможно я смогу запечатать магию Флакона в его физической оболочке при помощи сердца одного из этих Воинов Вереска… Все это сложно объяснить непрофессионалу – извини, если я начну сыпать алхимическими терминами. Банри молча разглядывала его и думала: как же так вышло, что в конце концов она плавно переехала в стан неспециалистов? Хотя бы, в том, что касалось Алхимии. – Дай угадаю, все это тоже написано в какой-то книжке? – сухо спросила она. – В нескольких, вообще-то… – Можно с ними ознакомиться? Я люблю изучать новое, пусть даже оно и хорошо забытое старое. Квинт зажмурился. – У меня их нет. Мне их дали на время, очень краткое. Я даже копий не смог сделать – не успел прочитать толком, а уже надо отдавать. – Видно, владелец тот еще жадюга. – Думаю, владелец и не в курсе был, что книги покидали его библиотеку. – Квинт провел ладонью по лицу, будто пытаясь смахнуть что-то липкое. – Понимаешь… Эти каджиты… Нет, я благодарен им за помощь, но, пожалуйста, не могла бы ты, ну… не распространяться о том, в чем мне помогаешь? Кстати, я не хочу обращаться к незнакомым наемникам еще и поэтому. Банри медленно кивнула, спрятала листочек со списком в поясную сумку и натянула тонкие перчатки – снаружи опять похолодало. – Понимаю. Не буду ничего обещать, но по возможности попытаюсь отыскать все эти штуки. А уж улыбнется мне удача, или нет, от меня не зависит. – Она шагнула к выходу, но вспомнив кое о чем, замерла на полушаге. – Постой-ка. Можно мне взглянуть на Нурелиона? Может, я и сдала позиции в Алхимии, но добилась некоторого прогресса в школе Восстановления… – Нет, – отрезал Квинт, подняв ладонь, и уже более мягким тоном добавил: – Не надо, пожалуйста. Банри смотрела на него, сузив глаза. Квинт тяжело вздохнул: – Я не сомневаюсь в твоих навыках. А вот Нурелион… – …Который не слишком высокого обо мне мнения. – Да… – Квинт повесил голову. – И дело не только в тебе. Ты думаешь, я не пытался лечить его другими способами? Сначала приводил жрецов из храма Талоса, но он их прогнал. Я решил, может, Нурелион не доверяет этим святошам, поднатужился и выписал целителя из Хай Рока… Зря только кучу денег потратил. Той бабенке он вообще чуть голову кружкой не пробил – так швырнул. Откуда только силы взялись?.. Пришлось ей еще заплатить сверх уже уплаченного. В общем… не стоит даже пытаться лечить его магией.

***

На обратном пути в Квартал Серых Банри повстречалась с Иллией, которая шла через площадь к воротам с дорожной сумкой в руках. – Уже отбываешь? – не удержалась она, хотя ранее дала себе слово не разговаривать с ней, пока та первой не решит возобновить отношения. – Ты же сама собиралась сегодня уехать, – огрызнулась Иллия. – Уже передумала? – Вроде того. Задержусь еще на ночь. Обстоятельства изменились, знаешь ли. – Ну-ну. У тебя все время какие-нибудь «обстоятельства»… Сказано это было явно только чтобы что-то сказать. Банри повела плечами и вежливо попрощалась, затем повернулась, чтобы уйти, и тут Иллия сказала уже ей в спину: – Она кормила их только раз в день. Банри обернулась: Иллия буравила ее напряженным взглядом. Банри почувствовала укол жалости, но помогать заниматься самообманом не собиралась: – Это сиротский приют без попечителей, существующий только на добровольные пожертвования. В провинции несколько лет подряд шла гражданская война, сейчас вроде как закончилась, но по свидетельствам многих именно это время самое тяжелое. Чудо, что эти дети вообще питаются ежедневно, пусть и раз в сутки. И потом… Знаешь, они не показались мне изможденными. Худыми – да, но не умирающими от голода. Иллия прикусила губу. – Она их запирала в колодки! – Ты это сама видела, или дети рассказали? – Дети рассказали! – Прямо расписали в подробностях, как старуха их в железа заковывает? – Ну… Нет… Руна говорила, что Грелод запирает их в какой-то комнате с колодками. Банри тяжело вздохнула: – Ясно. Иллия, послушай… Грелод была злоязыкой вредной бабкой, от одного воспоминания о которой у людей, с ней знакомых, почесуха случается. Она не была доброй, ласковой и отзывчивой, чего обычно ждут от человека, который взял на себя труд присматривать за детьми-сиротами. Я ничего этого не отрицаю. Я никогда не знала ее лично, но то, с какой искренностью о ней рассказывали граждане Рифтена, говорит о многом, нисколько не сомневаюсь, что я сама пожелала бы ее прикончить через пару минут после знакомства. – Иллия открыла рот, чтобы прокомментировать, но Банри подняла ладонь и продолжила: – Только все это не может служить оправданием ее убийства, тем более, убийства с помощью Темного Братства. А вообще, если кое-кто решил заняться такой мерзостью, как призыв этих проклятых Братьев Тьмы, место ему в лучшем случае на каторге. В Сиродиле в прежние времена, если только находили свидетельства проведения Черного Таинства, сразу сажали пожизненно практически без суда и следствия, и еще все имущество в пользу Империи отбирали. Иллия молча внимала, и лишь когда она закончила, подала голос: – А ты хоть раз задумывалась, что должно произойти с ребенком, чтобы он занялся таким? – Ага, задумывалась, и не раз, поверь мне. – И что надумала? – Тебе не понравятся мои выводы. В конце концов я решила, что дело в мальчишке – он с самого начала оказался с гнильцой. Иллия поджала губы. – Как ты можешь?.. Ты что, из тех, кто обвиняет жертву? – Ты что-то путаешь. По-моему, это как раз ты обвиняешь жертву – Грелод. «Зачем она была такая противная, хорошо, что я ее прикончила». – Заткнись! – взвизгнула Иллия. На них начали оборачиваться. Банри покачала головой и негромко сказала: – Пойдем-ка, я тебе кое-что покажу. Сумка твоя не очень тяжелая? Ты не бойся, тут недалеко. Иллия сперва заартачилась, но потом послушно поплелась следом. Они обошли «Очаг и свечу» с востока и спустились на улочку, ведущую к дворцовому району. Дом Аретино, темный и мрачный, замаячил впереди. Банри указала на здание, аркой перекинувшееся через мостовую, и спросила: – Ну, как тебе? – Жуткая халупа, – вырвалось у Иллии. – Правда? А если представить, что этот дом не стоял почти необитаемый три года, что за ним ухаживали, ремонтировали, подновляли? Разве он не лучше и просторней моего домишки в Вайтране? Иллия угрюмо сказала: – Возможно. Только к чему все это? – Ну… А разве не очевидно? Имеющий друзей из района особняков мальчишка из зажиточной семьи, свет в окошке для матери-одиночки, в одночасье лишается всего и отправляется в приют, который еще и находится не в его родном городе и даже не в родном владении. Вместо ласковой мамаши там злобная карга, вместо родной мягкой постельки – жесткие койки, мимо которых даже ходить надо с осторожностью – чуть зазеваешься, занозы во всех местах появятся. Кормят тоже плохо, даже ужасно, да еще и редко. Короче, при таком раскладе любой озлобится… Но не каждый решится воровать мертвецов с кладбища и ругаться над трупами. Ты вообще в курсе, как проводится это Черное Таинство? – Нет, – буркнула Иллия. – И не надо меня просвещать. – Ну как скажешь. Хотя тебя, выросшую в обществе этих ведьм-воронов, это вряд ли шокирует… Вообще говоря, если бы ты принялась обдирать тела до скелета, а потом обвязывать этими кусками другой костяк… – Я же просила – не надо! – Хорошо, хорошо. Я только хотела сказать, что меня не слишком шокировало, если бы ты занялась чем-то подобным. Но когда речь идет о парне, который еще недавно играл с друзьями в войнушку… – Банри развела руками. – Совсем другое дело.

***

Иллия отклонила предложение зайти в дом и навестить Авентуса, после чего пошла на постоялый двор, уточнив только, на какой день и время суток Банри назначила свой отъезд. Та сказала, что, пожалуй, отправится восвояси завтра утром. – Если ты еще не передумала, присоединяйся. Буду ждать тебя у городских конюшен. Иллия, пробурчав что-то себе под нос, удалилась, а Банри зашагала по направлению к магазину Садри, которым опять подкинула Кисину. Забрав ее, она, совестясь, наказала самой себе больше не злоупотреблять добротой Идесы и Ревина, но вспомнила, что назавтра уже уезжает, и ее свежеобретенным друзьям больше не нужно следить за растущим хищником. Не успела она войти в клуб, как Малтир, спускающийся с верхних этажей, объявил: – К тебе опять посыльный. Тот же самый. Я ему сказал ждать тут, внизу, но он уперся и торчит под дверью твоей комнаты. – Опять? Что на этот раз? – У него спроси. Малтир пошел к стойке, а Банри направилась к лестнице, увлекаемая Кисиной, которая лишь недавно научилась взбираться по узким ступенькам. Курьер, мерявший шагами крошечное пространство между пролетами и стеной, при виде них замер. – Ну наконец-то! Выглядел он слегка нервным. Странно. – Что случилось? – спросила Банри. – Ты же мне только вчера письмо от Навала принес. – Тут другое… Тебе просили кое-что передать – лично в руки. Вот записка. Банри посмотрела на желтоватый лист, сложенный пополам, но забирать не торопилась. – От кого? – Не знаю. Он не представился. Жуткий тип такой, черная одежда. Лица не разглядеть. Но он неплохо заплатил, что бы я тебе это доставил и вручил. – Что ж, спасибо. Банри сжала бумагу в руке и на всякий случай подобрала Кисину с пола – парень направился к лестнице, и саблезуб вдруг начал проявлять к нему интерес, что было не очень хорошо для цельности штанов посыльного. Она заперлась в своей комнате и только после этого развернула послание. В первые мгновения она не понимала, на что смотрит, а потом ей словно в лицо плеснули холодной и грязной водой. Ноги ослабели, и Банри медленно опустилась на кровать, не обращая внимания на проголодавшуюся Кисину, которая трепала ее сапог. В записке было лишь два слова: «Мы знаем». И больше ничего, если не считать красовавшегося почти на весь лист черного отпечатка правой руки. Более чем доходчиво. Банри отложила записку, осторожно, будто ядовитую змею, и, дрожа, спрятала лицо в ладонях. Сделав несколько глубоких вдохов, она взяла себя в руки. Кисина становилась все более настойчивой, пора ее кормить. Банри достала кошель с монетами и спустилась вниз за мясом. Попутно она заказала ужин для себя и попросила принести всю снедь разом в комнату. Обычно она питалась в общем зале, но сейчас ей казалось, будто у нее на спине нарисовали мишень. Странно, думала она, отчего такие ощущения возникли именно теперь, ведь Темное Братство за ней чуть не год как охотится? Доставленная еда выглядела и пахла аппетитно, даже кусок сырой оленины для Кисины, но Банри все равно от души напилась противоядия и влила его же в пасть Кисины. За последнее ей пришлось расплатиться порванным рукавом и парой глубоких царапин. Впрочем, это все были мелочи. После ужина хуже не стало ни Кисине, ни самой Банри. Страх потихоньку отступал. «Ну и что, в самом деле, произошло? – лениво думала она, наблюдая, как Кисина на полу играет со скомканными бумажками, в которые превратилась ее почта. – Темные Братья решили сделать новый шаг, не сумев прикончить меня по-простому. Справлюсь как-нибудь». Когда отпустило напряжение, накатила сонливость. Банри зевнула пару раз и засобиралась в постель.