Пески Офира

Хамам во дворце Искандера был украшен сиреневой мозаикой и богато отделан холодным на ощупь мрамором. Причудливый растительный орнамент покрывал высокий купол, не давая влажности скапливаться под потолком. Геральт уже прошел практически через все стадии релаксации и физического омовения. Хорошенько распарившись, он вернулся к Ясмин в купальню, уселся на небольшую деревянную скамейку и позволил ей аккуратно поливать себя тёплой водой из черпака. Казалось, его компания доставляет Ясмин одно неподдельное удовольствие. Хотя вероятней всего, она была просто хорошо обучена. Он не видел в ней ни капли страха или смущения при виде его желтых глаз, уродливых шрамов или необычных для Офира белых волос. Ни боязни или любопытства. Будто все это подразумевалось само собой. До того Ясмин была проста и естественна в своем обращении. Так не вели себя даже самые дорогие куртизанки в Северных Королевствах. Впервые женщина, которой он ни гроша не платил, заботливо и вместе с тем трепетно ухаживала за ним. — Зараза! — ругнулся ведьмак, когда целый водопад воды неожиданно обрушился на него. — Очень по-взрослому, — буркнул он, однако не выдержал и тут же улыбнулся, видя, как девушка заливается смехом. На вид Ясмин была очень молода. Внешне она даже напоминала немного сестру Фархада. Возможно, своими густыми волосами, заплетенными в длинные косы. Или такими же темными с поволокой глазами. Конечно, она была более смуглой и не такой красивой, как принцесса. Однако по-своему казалась даже более соблазнительной. В ней не было той властности и решительности, которыми отталкивала от себя Нилюфер. Только мягкость и утонченная покорность. — Если пожелаешь, то можно искупаться в бассейне, — сказала Ясмин хоть и с акцентом, но правильно, почти не исковеркав слова. Геральт невольно подумал, что он единственный не понимает ни слова по-офирски. В то время как все офирцы, которых он повстречал, достаточно просто изъяснялись с ним на языке Северных Королевств. — Только если ты пойдешь со мной, — ухмыльнулся он и посадил девушку к себе на колени. Ее тело было прикрыто такой же тонкой белой тканью, как и его, и это позволило свободно дотрагиваться до всего, чего он только хотел. Ясмин не протестовала особо, лишь так, для пущей видимости, и смотрела на него с загадочной и игривой полуулыбкой. Вместе они вернулись обратно в комнату с бассейном. Пока Геральт парился в самой горячей части хамама, здесь уже навела порядок чья-то невидимая рука. И сейчас мраморный бассейн был заполнен прохладной и чистой водой. Ведьмак нырнул в нее прямо с самой кромки, поднял фонтан брызг и окатил Ясмин с головы до ног. Она покачала головой в притворном осуждении и спокойно спустилась в воду по мраморным ступеням. — Не хочешь подкрепиться? — лукаво поинтересовалась она, обнимая Геральта за шею одной рукой, а другой лаская низ его живота. Ведьмак издал звук, который он надеялся, можно было принять за отрицательный ответ. Обнял Ясмин, зарывшись в ее густые волосы лицом. Вдохнул сладковатый приторный запах. Казалось, что только часы спустя она принесла ему новую рубашку и штаны. Взамен его собственных, которые были выстираны и уже сушились. Сама наложница оделась очень просто. В темно-синий лиф и тонкие с вырезами шаровары. Она прикрепила к своим волосам такого же цвета накидку, удерживаемую заколками из полудрагоценных камней. — Завтрак сервирован в саду, — объяснила она, когда они наконец соизволили выйти из хамама. Неужели уже утро, невольно подумал ведьмак, или даже полдень. Сколько точно времени прошло с их схватки с драконом, он не знал. Может, только ночь. А может, еще и целый день. Время потеряло свое значение внутри дворца Искандера. Здесь оно шло совсем по-другому. Пройдя через анфиладу полупустых комнат, они вернулись обратно во внутренний дворик главного здания. Сейчас там не было никого, если не считать группы полуобнаженных наложниц, сидящих полукругом. Геральт заметил Истредда среди них. Чародей выглядел отдохнувшим. Целебная мазь покрывала ожоги на его лице. А на руках виднелись свежие повязки. Он курил одну из тех длинных трубок, которые вчера видел Геральт. И выпускал в воздух густой белый дым, что-то увлеченно рассказывая наложницам собравшимся вокруг. Женщины, окружавшие его вниманием, были похожими на Ясмин. Очень молодые, привлекательные, загорелые и смуглые, с длинными черными волосами и манящими глазами. Когда Истредд заметил Геральта, то даже соизволил поприветствовать его. Взгляд его серых глаз чуть смягчился. И казалось, что прежняя холодность между ними несколько улетучилась. Ведьмак вышел в сад в сопровождении Ясмин. И по ослепительности здешнего солнца тут же понял, что уже было далеко за полдень. Отсюда открывался прекрасный вид на Мараканду, расположенную в долине. Геральт понятия не имел, что сейчас они находились высоко в горах. Завтрак был накрыт прямо на мягкой траве, практически у самого обрыва, обнесенного каменной балюстрадой. Так, что они смогли лечь на широкие подушки, вкушать сладости и фрукты, запивать их холодным щербетом и не отрываться от живописного вида на столицу. — Что это было за зелье, которым меня поили вчера? Геральту не терпелось узнать ответ на этот вопрос. — Розовая вода, — улыбнулась Ясмин. — В Офире в нее иногда добавляют… — Она запнулась, подбирая нужное слово. — Как это по-вашему… А, вспомнила. Немного порошка для расслабления. Ведьмак уже начал проникаться определенным уважением к офирцам, не употреблявшим ни капли спиртных напитков. Однако теперь он решительно пересмотрел свое мнение. Не вино, значит. Зато курительные смеси и легкие наркотики. Вслух он, правда, сказал нечто совсем иное: — Ты очень хорошо говоришь на моем языке. Ясмин зарделась, явно довольная его похвалой. — В гареме не так много развлечений. И потом, иностранные языки — едва ли не единственное образование, которое может получить женщина. Для нас быть гостеприимным значит хорошо понимать своего собеседника. — И как часто тебе приходится развлекать гостей Искандера? — Время от времени, — уклончиво ответила она. Геральт не стал развивать эту тему дальше. Вместо этого он задумчиво проговорил: — Это, наверное, не та жизнь, которую ты бы выбрала сама. Я знаю, что офирцы угоняют невольников из соседних стран и даже порой из собственных деревень. — О нет, это я решила пойти в гарем. Когда у тебя столько братьев, это естественно. За вырученные от моей продажи деньги они смогут получить достойное образование и профессию. — Не вижу в этом ничего лично для тебя. — Все не так уж и плохо, — снова улыбнулась Ясмин. — Если бы я осталась дома, то была бы выдана замуж против воли. За какого-нибудь торговца или ремесленника. И все равно делила бы его с несколькими женщинами. А здесь мне не надо никого делить. Я не вхожу в узкий круг фавориток господина. Так что я и мои подруги в основном предоставлены только сами себе. — Значит, ты не наложница Искандера? — Нет. Во всяком случае не в том смысле, в котором ты понимаешь. Господин никогда не станет делиться с гостями. Да и боюсь, что я не слишком темпераментна для него. — Не могу утверждать за других, — заметил ведьмак. — Но мне показалось, что в темпераментности тебе не откажешь. От пристального взгляда Геральта она покраснела. Но не смутилась. — Господин ценит мою образованность и ум. И я была выбрана для тебя, потому что смогла бы развлечь и поддержать беседу на языке нордлингов. Геральт подумал о том, что она уж точно развлекала его по-всякому прошлой ночью. Ясмин окунула кусочек сыра в мед и предложила это утонченное кушанье ведьмаку. В ответ он не удержался от того, чтобы обхватить ее запястье рукой, прикоснувшись к ее нежной коже сладковатыми губами. Теперь Геральт заметил тонкие белые шрамы, густо покрывавшие ее запястье. Его лицо сразу изменилось. — Значит все не так плохо? — хмуро поинтересовался ведьмак. Ясмин попыталась убрать руку, однако Геральт удержал ее. — Ты не понимаешь, — испуганно пролепетала она. — Сначала я была продана во дворец падишаха. А там правит гаремом его дочь Нилюфер. После этого ада любая жизнь покажется сказкой. Геральт не ответил, ее глаза рассказали ему остальное. Он был вынужден отпустить Ясмин, когда заметил, что Искандер идет к ним по усыпанной гравием дорожке. Наложница поспешно встала и поклонилась великому визирю. Он что-то коротко сказал ей по-офирски. Видимо, отдал какое-то приказание. Потому что она поклонилась в ответ. И удалилась обратно во дворец. — Не переживай так, она еще присоединится к тебе, — пообещал Искандер, заметив как Геральт проводил ее взглядом. — Если ты, конечно, захочешь. Офирец разлегся на подушках рядом с ним. Выглядел теперь он гораздо лучше. Его рука все еще была перебинтована, однако он уже свободно двигал ей. — Я вижу, ты распробовал наших женщин, — довольно произнёс он. — Истредд уж точно. Геральт понимающе хмыкнул. — Мне кажется ты прекрасно знал, что мы с Истреддом знали друг друга. И даже больше — тебе было известно и имя той чародейки, касательно которой мы не сошлись во мнениях. Искандер коротко хохотнул. Однако его глаза по-прежнему оставались непроницаемыми. — Не скрою, наша вчерашняя беседа доставила мне определенное удовольствие. Ты же понимаешь, мы поддерживаем связи с реданской разведкой и стараемся не пускать иностранцев дальше портовых городов. А уж тем более, никто не попадает во дворец падишаха без предварительной проверки. Геральту не хотелось продолжать эту тему. Тем более у него были и иные причины, чтобы перевести разговор в другое русло. — Я хотел поговорить, — кратко напомнил он визирю. — Я здесь именно за этим, — невозмутимо ответил офирец. — Чародеи выслеживают дракона, пока мы зализываем раны. Однако времени у нас не так много. Ведьмак кивнул. Он вспомнил желтые горящие глаза монстра. И чью-то злую волю, скрывавшуюся за ними. — Нам надо найти мага, который управляет драконом. А ещё лучше того, кто отдает приказы. Искандера, кажется, позабавила его решительность: — В гостях хорошо, а дома лучше. Так кажется, Геральт? — Я настроен серьезно, — отрезал ведьмак. — Как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. Я начинаю подозревать, что здесь замешана большая политика. Великий визирь не ответил. Он вдруг заинтересовался живописным видом на город. Геральт решил, что надо рассказать ему о встрече с Нилюфер. О том, что принцесса была против ловли дракона. Хотя возможно, офирец и так все прекрасно понимал. — Если ты собираешься гоняться за драконом, — не вытерпел Геральт, — то это твое право. Однако я подставлять свою шкуру больше не намерен. Может, мы сумеем пробить его чешую. А может, он прибьет нас раньше. Как знать. — Если размышлять о политике, — внезапно произнёс Искандер, чуть понизив голос. — То есть два человека, которым это выгодно. Младший шахзаде и дядя Фархада. Им обоим на руку все, что произойдёт дальше. Народное недовольство, напряженность в рядах знати. Недоверие к власти, которая проявила слабость. Геральт заметил, что он ни разу не упомянул принцессу Нилюфер. Или он не видел в этой женщине угрозы или он что-то скрывал. — Я бы хотел узнать побольше о родственниках регента, — заметил ведьмак. — У тебя скоро будет такая возможность. И даже раньше, чем ты думаешь. Завтра мы отправляемся на королевскую охоту. Да-да, не кривись, Геральт. Я должен там быть. Для тебя это возможность увидеться с почетными пленниками. И шахзаде Ардэшир, и дядя Фархада Ильфар, оба содержатся во дворце падишаха. Так что охоту на дракона оставим пока в руках чародеев. Кто знает на какую ещё дичь мы наткнёмся во время охоты. — Учитывая ваши обычаи, очень сложно поверить, что регент оставил кого-то из родственников в живых. — У него связаны руки, — буркнул Искандер. — Вероятно, он спит и видит как умертвить брата, однако у него самого нет детей. Даже девочек. Так что шахзаде Ардэшир и его сыновья — это прямые наследники офирского престола. Геральт нахмурился.Плохо, когда принцев много. Жди беды. — И давно принц сидит под замком? — С тех пор, как шахзаде Фархад пришел к власти. Сначала его брат содержался в тюрьме для политических преступников. Это весьма примечательное место находится прямо в пустыне. Однако он умудрился сбежать оттуда. Так что после этого шахзаде Фархад решил держать его рядом с собой. — Не могу поверить, что ты потерял такого важного пленника. Или же... — Да, Геральт, — вздохнул Искандер. — Это была моя ошибка. Хотя я предлагал совету визирей перевести его в другой дворец. Кто знал, что шахзаде помутится рассудком и решит покончить с собой? Другого варианта я не видел. Мы нашли его спустя две недели. Обезвоженного и оголодавшего. Кожа да кости. Он чудом выжил. Ведьмак вспомнил, как сам пробирался сквозь пустыню. Монотонное брожение среди моря горячего песка. Ослепительное солнце, которое жгло ему кожу. Холодный пробирающий до костей лед ночи. То, что принц продержался так долго, его крайне заинтересовало.Ведь он выжил только благодаря тому, что он — мутант. И его тело было готово к таким испытаниям. — Ардэшир весьма популярен в Офире, — продолжал рассказывать Искандер. — Когда он вернулся из Оксенфурта, то навел порядок в своем санджаке. Провел первые реформы по либерализации общества. Именно так, как и это задумывал его отец. Ардэшир дал женщинам право на образование и даже возможность заняться некоторыми ремёслами. Он разрешил разводы и прерывание беременности в некоторых случаях. Но особенно популярными стали его налоговые послабления для ремесленников, земледельцев и иностранных торговцев. Среди знати шахзаде не нашел особой поддержки. Совет визирей посчитал его слишком молодым. Геральт подумал, что, наверняка, и слишком упертым. Не интересующимся государственными делами Фархадом было управлять гораздо проще. — А дядя регента? Он может представлять угрозу? — У Ильфара немного другая история. Брат падишаха официально отрекся от любых притязаний на престол, еще когда повелитель только пришел к власти. Поэтому его гарем состоит из бездетных женщин. Ильфару запрещено иметь наследников мужского пола. Если его наложницы и беременели раньше, то в живых оставляли только девочек. — Я смотрю, обычные методы не в чести у падишахов, — холодно сказал Геральт. — Сначала нарожать детей, а потом по-садистски от них избавляться. Искандер внимательно посмотрел на него. — Такова расплата за власть в нашей стране. Только не говори, что в Северных Королевствах детей не убивают. Не поверю. Ведьмак не ответил. Он долго разглядывал белые стены видневшейся в дали Мараканды. — Если предатель среди нас, — наконец произнес Геральт. — Им запросто может оказаться и кто-то из визирей. Или даже твой чародей. — Это исключено, — возразил Искандер. — Каждый правитель в Офире выбирает себе новый Совет. Когда шахзаде Фархад только взошел на престол, все визири нашего падишаха были отправлены в отставку. И я, и другие министры получили свое место в результате дворцового переворота. Поэтому никто из нас не заинтересован в том, чтобы что-то подобное произошло еще раз. Мы можем лишиться не только своего имущества, но и головы. — Ну что ж, — вздохнул ведьмак. — Если тебе надо во дворец, то я отправлюсь прямиком к принцу. — Я позабочусь о твоем пропуске, — согласно кивнул Искандер. Больше к этой теме они не возвращались. Младший сын падишаха Ардэшир оказался именно таким, каким и представлял его Геральт. Очень молодым человеком, на щеках которого пушился скорее намек на бороду. Принц был высок ростом и невероятно худ. Неестественная бледность проступала даже сквозь его смуглую кожу. Видимо, долгое нахождение в неволе, даже в качестве почетного пленника, давало о себе знать. Его внешность была весьма типичной для Офира. Черные, украшенные густыми ресницами, глаза и такие же темные вьющиеся волосы. Своими тонкими красивыми чертами лица принц скорее походил на свою сестру Нилюфер. Одет он был очень просто. В легкий темно-зеленый приталенный кафтан и такого же цвета шаровары. Бархатный пояс и серебряная вышивка на тонкой ткани были единственными украшениями его наряда. Больше никаких драгоценностей. В особенности по сравнению со своими блистательными родственниками. Ардэшир ожидал ведьмака у фонтана. Он сидел с книгой в руке и следил за тем, как играют его малолетние сыновья под присмотром наложниц. — Приветствую тебя, Геральт из Ривии, — спокойно сказал принц, когда ведьмак приблизился к нему. Он не стал пользоваться традиционным офирским приветствием и не делал вид, будто не знает об этом визите. — Весьма наслышан о тебе. О тебе здесь только и шепчутся. Надо отдать должное Искандеру, ему пришлось немало потрудиться, прежде чем Геральта наконец пустили на закрытую территорию дворца, где содержался Ардэшир. Словно в золотой клетке. Маленький сад, который ему разрешалось посещать, был обнесен высокой каменной стеной с железными пиками. А рядом постоянно находились стражники. Геральт не знал, как ему следует вести себя с принцем. Определенно офирский этикет начал его утомлять, поэтому он не стал кланяться, а просто присел на край фонтана. Ардэшир, видимо, и не ожидал ничего другого. Он с треском захлопнул свою книгу и отложил ее в сторону. — Дай угадаю: мой дражайший брат очень беспокоится, что я как-то связан с волнениями, охватившими столицу. И поэтому он прислал тебя ко мне. Геральт промолчал. Он мало что знал о волнениях в Мараканде. Поэтому просто не сводил глаз с двух чернявых мальчишек, которые весело копошились в траве недалеко от фонтана. — Смотри внимательно, Геральт. Смотри и не упусти ничего из этой золотой клетки. Пусть тебя не обманет мой спокойный вид. — Видал я тюрьмы и похуже, — буркнул ведьмак, заметив красивую ажурную беседку в саду. И мраморные статуи, расставленные по периметру. Принц натянуто улыбнулся. Забарабанив тонкими аристократическими пальцами по гранитному краю фонтана. — В Офире породистых скакунов очень хорошо содержат. Считается, что тогда от случки родятся здоровые жеребята. А так как я здесь именно для этого — для приплода, неудивительно что мое содержание весьма сносно. Геральт искоса посмотрел на Ардэшира. Ирония про породистого скакуна его позабавила. — Я здесь, чтобы узнать твою точку зрения. Подозреваю, что ты все-таки слышал про монстра, который держит в страхе всю столицу. — Никому неинтересно, что я думаю, — спокойно ответил принц. — Мои слова имеют значение постольку, поскольку они отражают повиновение моему брату. Во дворце слишком много шепчутся. А я это прекрасно слышу. Моя жизнь имеет значение лишь для моих детей. Ардэшир внезапно нахмурился. — Знаешь, в чем парадокс, Геральт? Каждую ночь мне присылают новую наложницу. И если я отказываюсь разделить с ней ложе, то меня и моих близких морят голодом. За время плена у меня родилось еще трое сыновей и две дочери. Так что моя семья становится все больше, а мой брат все сильнее и сильнее давит на нас. А я охотно пляшу под его дудку, потому что теперь у меня целых девять детей. Геральт по-прежнему хранил молчание. — Мараал, помощник нашего великого визиря, был у меня сегодня и предупредил, что если я не стану отвечать на твои вопросы, то меня снова будут морить голодом. Но ты ничего не спрашиваешь. Поэтому спрошу я. Ты уже встречался с кем-нибудь из моих ближайших родственников? Например, с моим великолепным братом Фархадом или с драгоценной сестрой Нилюфер. Ардэшир произнес имя своей сестры с особенной неприязнью в голосе. Геральт кивнул в ответ. — Тогда ты без труда составишь о них мнение. Я почему-то нисколько не сомневаюсь в твоей проницательности. Бойся моей сестры даже больше, чем брата. Это все, что я могу тебе посоветовать. Принц внезапно замолчал и внимательно посмотрел на ведьмака. — Твои глаза… Я вижу, что радужка полностью сменила цвет. Геральт с повышенным вниманием разглядывал несуществующую точку на траве. — Прости мое любопытство и мою настойчивость, просто я никогда раньше не встречал ведьмака. Даже пока учился в Оксенфурте. Помню по книгам, что вертикальный зрачок помогает вам лучше ориентироваться в темноте. А вот твоя седина, — принц скользнул взглядом по белым собранным в пучок волосам, — вероятно, указывает на необычную мутацию. Ты явно прошел дальше, чем остальные ведьмаки. Геральт не любил говорить на эту тему, но все же не смог удержаться от ехидного замечания: — Да, я — мутант, если ты об этом. Изменённый благодаря магии и зельям. И я лишен всяческих эмоций. — Видимо, не всяческих, — тонко заметил принц. — Я бы подобрал другое слово. Сверхчеловек. Профессионал своего дела. Выживальщик. Физически более совершенный, чем обычные люди. — Видимо, в Оксенфурте ты все-таки учился, а не плодил наследников, принц. Лицо мужчины на мгновение прояснилось. — Несмотря на все твое ерничество, честно признаюсь, что по-своему проникся культурой нордлингов. Было время, когда ваши обычаи и женщины серьезно увлекли меня. На Северные Королевства пришлось самое мирное и счастливое время в моей жизни. Однако что-то подсказывает мне, что я уже никогда туда не вернусь. Геральт пожал плечами: — Я сам когда-то любил посещать лекции в Оксенфурте, — вспомнил он. — Не как студент, конечно. Как вольный слушатель. — Ведьмак с тягой к знаниям, — слабо улыбнулся Ардэшир. — Кто бы мог подумать? Но давай не будем крутить лампу в руках. И ты прямо скажешь мне, зачем ты сюда пришел. Я окружен одними женщинами, и долгие прелюдии меня утомляют. Геральт улыбнулся. —  Твой побег. — Разве Искандер-хан не рассказал тебе об этом? Я уверен, что у него где-то завалялся подробный отчет моему брату. — Без деталей, — уклончиво ответил ведьмак. — Ну тогда я могу в красках расписать тебе это еще раз. Я месяцами расшатывал ржавые прутья решетки. Голодал, чтобы пролезть через совсем небольшое отверстие и спустился по практически отвесной стене… — Мы можем пропустить детали, — оборвал его Геральт. — И перейти к самому интересному. Как ты выжил в пустыне? — Как и все остальные люди, которые там живут, — кратко ответил Ардэшир. В память врезалось светлое обжигающее море. Волдыри на пятках и кожа, стертая в кровь. Когда воды осталось совсем мало. Так что он едва ворочал сухим шершавым языком и потрескавшимися губами, он упал прямо там. На горячий песок. И едва не зашипел от резкой боли. Большой черный скорпион, потревоженный шумом, вылез из песка и прополз рядом с ним. Ведьмак, чье сознание было уже несколько притуплено, сонно наблюдал за прямым как стрела сегментированным хвостом. За загнутой вверх иглой с ядовитыми железами, которая проползла совсем недалеко от его носа. Он сжал зубы и заставил себя подняться. Совсем скоро он выйдет на след торгового каравана. </I> Геральт посмотрел на принца в упор и сухо проговорил: — Я был в пустыне и знаю, что это невозможно. Я сам остался жив только потому, что я — мутант, который набрел на источник воды. И теперь я задаюсь лишь одним вопросом: как человек, проведший не менее года в тюрьме. Слабый от недоедания, вынужденный держаться подальше от поселений. Как он выживал в самом центре пустыни целых две недели? Ардэшир ответил далеко не сразу. Его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. — Видимо, так же как и ты, — наконец сказал принц. — Нашел необходимый источник. <i>Вода маняще блестела в полутьме пещеры. Геральт кинулся к ней изо всех сил, которые у него еще оставались. Он жадно зачерпывал прохладную жидкость руками и набивал ей рот. Глотал судорожно, рывками и все не мог напиться. Он даже не подумал, насколько чистым был этот водоем. Или что чуть сладковатая жидкость могла быть заколдована. Как и все остальное в этой странной пещере. В этой полу-магической сокровищнице. Геральт вспомнил то, чего не хотел вспоминать, и сильно усомнился в словах принца. — Я остался жив, потому что так пожелали высшие силы, — коротко добавил Ардэшир. Он снова замолчал и этим дал понять, что аудиенция совершенно окончена. На обратном пути, пока ведьмак проходил через анфиладу многочисленных и одинаково роскошных, но пустых комнат, он снова почувствовал, как завибрировал его медальон. Сильно. Не переставая. Настороженно. У входа во дворец, куда стражники любезно отконвоировали Геральта, было сейчас не протолкнуться. Многочисленная свита регента оказалась практически в сборе. И каких только цветов и оттенков не было в этой пестрой толпе. Каждый вельможа норовил обскакать другого и облачился в свои самые дорогие и нарядные ткани. Несколько боевых слонов ожидали Фархада и его приближенных. Геральт не смог сдержать очередной усмешки. А регент, оказывается, любил путешествовать с помпой. Ведьмак заметил в толпе великого чародея. Миргали не сменил своего наряда даже по случаю охоты, оставаясь верным плащу, который был расшит мерцающими звездами. Выглядел он весьма устало. Видимо, только что вернулся обратно в столицу. Он помахал рукой Геральту и подозвал его к себе после того, как ведьмаку подвели его коня. — Рад видеть тебя в добром здравии, — поприветствовал его Миргали. — Хотелось бы мне сообщить тебе хорошие новости, однако, их нет. Мои люди обыскали всю территорию вокруг столицы и опросили всех, кого могли. Однако дракона никто не видел. Пройдя через портал, он просто растворился в воздухе и не оставил после себя никаких следов. Ведьмак только задумчиво хмыкнул в ответ. Огромный дракон просто растворился. Вскоре показался Фархад, и внимание всей толпы сейчас же обратилось на него. Регент вышел из внутренних ворот дворца в сопровождении главного визиря и Искандера. Чуть в отдалении от него шла со своими телохранителями Нилюфер. Сегодня она была одета в расшитый жемчугом пурпурный костюм, который полностью прилегал к ее стройному телу. В руках принцесса держала длинный хлыст, это явно свидетельствовало о том, что она намерена принять участие в сегодняшней охоте. Ее слуги шли чуть позади, ведя на цепях огромного зубастого тигра. Определенно, все это было сделано для усиления эффекта. Принцесса не могла просто так появиться на глазах у знати. Однако Геральт не без удовольствия отметил, что Нилюфер посматривает на могучего зверя с некоторой опаской. Едва все особы королевской крови и все великие визири были рассажены по боевым слонам, как процессия покинула дворец падишаха и медленно двинулась по пустынным улицам Мараканды, оцепленных стражниками, чтобы регент со своей свитой мог беспрепятственно проехать. Ставни всех домов были закрыты. А на главной улице не было не души. И Геральт невольно задался вопросом, кого так боится принц Фархад. Он вспомнил, что его младший брат упомянул о народных волнениях. Вспомнил он и те мрачные косые взгляды, которые бросали друг на друга на улице простые эфиры. Как они настороженно оглядывались на базаре и как, склонив головы, что-то живо обсуждали. Ведьмак еще никогда в жизни не двигался так медленно и с такой помпой. Казалось, у них ушло полдня, чтобы выехать из города и добраться до первой кромки леса. Когда они въехали на широкую поляну, где их уже ожидали слуги принца и ловчие, он не мог сдержать определенного облегчения. Процессия наконец остановилась, и вельможи разошлись по своим лежакам, обильно устланным вдоль высокой травы. Улучив минуту, Геральт подъехал к тому месту на поляне, где расположился дядя Фархада — наследный принц Ильфар. Последний не выразил никакого удивления, когда заметил ведьмака. Видимо, вездесущий помощник Искандера уже успел побывать и здесь. — Ведьмак, — кратко поприветствовал его офирец, указав на невысокий топчан рядом. Геральт спешился и присоединился к Ильфару. Брат великого падишаха был грузным мужчиной с огромным животом, выпирающим из его светлого парчового кафтана. Абсолютно седая борода принца спускалась ниже пояса. Толстые мясистые пальцы были обильно украшены драгоценными камнями. — Искандер предупредил меня, что твое присутствие обязательно, — недовольно поморщился Ильфар. — Однако я считаю это унижением. Чтобы мне задавал вопросы какой-то нордлинг. Он плохо говорил на языке Северных Королевств и поэтому периодически дублировал слова и предложения на офирском. —Я не буду спрашивать. Только слушать, — терпеливо заверил его Геральт. — Ну так слушай внимательно, ведьмак. Искандер ищет совсем не там, где надо. Геральт сделал вид, что рассматривает слуг. Он не стал спрашивать, где надо. Он просто слушал: — Я не боюсь ни тебя, ни Искандера. Я буду даже рад, если ты передашь эти слова моему племяннику. Потому что его малодушие грозит развалить всю страну. Мой брат Шахмардан был великим правителем. Он сделал мне много зла, это правда, но отрицать то, что он привел Офир к золотому веку, было бы глупо и недальновидно. И мне грустно смотреть, как его дети губят это наследие. Геральт старался не упустить ни слова, чтобы не запутаться в именах. Однако офирец говорил чересчур быстро и с сильным акцентом: — Его первенец был слишком благороден, чтобы поднять руку на свою семью. И чем это кончилось? Такую парочку, как Нилюфер и Надиршах еще надо поискать. Если второй сын падишаха был просто жаден до власти, то она… по части кровожадности даст фору любому из братьев. Во дворце всякому известно, что она отравила не только своего старшего брата, но и его наложниц, и малолетних сыновей. Присмотрись к ней хорошенько, ведьмак. Нилюфер поворачивается в ту сторону, куда дует ветер. Когда ее любимый братец Надиршах сложил голову на поле боя, она тут же примчалась к Фархаду и убедила его занять престол, и заключить Ардэшира в тюрьму. Она очень хорошо знает слабый характер Фархада и вертит им, как ей угодно. Даже отсюда Геральт мог видеть шатер регента, который слуги установили на другом конце поля. Среди придворных то здесь, то там мелькала его несравненно-прекрасная сестра, поигрывающая хлыстом в своих ярких пурпурных одеждах. — Значит, у Ардэшира есть серьезный повод ненавидеть принцессу. — Что толку в его ненависти? — фыркнул Ильфар. — Я думал, что моя участь заслуживает печали. Из детей у меня осталось лишь две дочери. Однако это лучше, чем все время жить в страхе. А ведь Ардэшир справился бы с государственными делами куда лучше, чем его брат. Во всяком случае, он не стал бы так попустительствовать своим визирям и презренной во всех отношениях женщине. И не стал бы проводить все свое время на охоте и среди фавориток. Поэтому оставь в покое тех, кто сидит в клетке, и присмотрись лучше к власти, так сказать. — Сомневаюсь, что принцесса, при всех ее многочисленных достоинствах, смогла бы зачаровать дракона. Ильфар коротко хохотнул: — Ты слишком наивный для убийцы чудовищ. Магия в Офире давно уже преподается не в том виде, к которому привыкли нордлинги. Она подчинена государству, а за практикующими магию внимательно следят. Так что офирские чародеи делают только то, что скажут им вельможи. — Он поднялся. — Мне пора, ведьмак. Я сказал тебе все, что хотел сказать. И больше мне нечего добавить. Геральт предусмотрительно не стал его задерживать и удалился, сохраняя все то же глубокомысленное молчание. Он размышлял о том, как сильно дворцовые интриги его начали утомлять. Особенно в абсолютно чужом для него государстве. И как быстро он увяз в этом, словно в трясине. Хотя Искандер посвятил его далеко не во все и без сомнения вёл собственную игру. Едва он отошел от свиты Ильфара, как чей-то звонкий и до боли знакомый голос окликнул его по имени. Откуда-то сбоку на него едва не наехала Трисс Меригольд. Верхом на молодом и явно норовистом офирском жеребце. — Что ты делал рядом с братом падишаха? — с любопытством поинтересовалась она. — Все продолжаешь свое расследование? Ведьмак просто кивнул в ответ. Ему не хотелось вдаваться в подробности. — И как прошла встреча? — Интересно, — буркнул он. Трисс засмеялась. Выглядела она не в пример лучше, чем при их последней встрече. Вид побитой собаки наконец исчез, уступив место обычной живости и уверенности. Геральт боялся признаться себе, насколько рад ее видеть. — Угощайся, — она бросила ему тяжелый бурдюк. — В Офире всегда хочется пить. Геральт отхлебнул немного и от непривычки даже закашлялся. Он не помнил, когда в последний раз пил вино. Алкоголь приятно обжег горло и растекся мягкой теплотой внутри. Трисс заговорщически ему подмигнула: — У меня есть еще. Если хочешь, конечно. Можем немного отстать от остальных. — А я думал, ты приехала сюда ради охоты, — лукаво отозвался ведьмак. Чародейка притворно закатила глаза. — Я здесь, чтобы представлять Фольтеста. Однако, думаю, ничего страшного не случится, если я пропущу самое начало. — Веди, — кивнул Геральт и одним махом забрался в седло. — Мне нравится твой настрой! — весело крикнула ему Трисс. Она пришпорила своего коня и галопом понеслась с поляны. Геральт последовал за ней, стараясь по-возможности не отставать. Чародейка не стала выбирать легкого пути, так что им пришлось продираться через густую чащу. Ведьмак чувствовал, как ветки хлестко бьют его по лицу. Несколько раз Трисс оглянулась, припав к спине коня и словно проверяя, следует за ней Геральт. Разгоряченные от быстрой езды, они выехали на небольшую просеку. Спешились и повели своих коней под уздцы. — Давно ты в Мараканде? Геральт взял из рук чародейки кожаный бурдюк и снова отпил вина. — Телепортировались, как только меня немного подлатали, — Трисс показала ему свежие повязки на запястьях. Ожог на ее щеке немного затянулся. — У меня была встреча во дворце. Надо было обсудить торговые условия с главным визирем. Боюсь, Фольтест будет недоволен результатами. Иногда я устаю от того, что женщин здесь не воспринимают всерьез. — Бросил бы Фольтест эту затею, - хмуро произнёс Ведьмак. — Не бросит, - тихо ответила Трисс. Геральт тяжело вздохнул и решил сменить тему. Слишком много политики. — Они просто еще не знают, что ты хочешь наложить свои лапы на королевскую библиотеку. Трисс тихо рассмеялась и достала еще один бурдюк с вином. — Хочешь меня напоить? — уточнил на всякий случай Геральт. — Ну разве только слегка, — иронично ответила чародейка. Они допили еще один бурдюк, и жизнь заиграла новыми красками. Трисс оглянулась: — Мне кажется или за нами в этот раз никто не следит. Сложно поверить, что великий визирь стал таким беспечным. Геральт думал наоборот: скорее Искандер был занят более важными делами. Или может, перестал бояться, что ведьмак сбежит при первой же возможности. Сейчас Геральт ощущал приятную слабость во всем теле. Они снова углубились в лес, пока не вышли на небольшую поляну, где и привязали своих коней к дереву. — Что ты делал все это время, Геральт? — Трисс обошла его полукругом и лукаво улыбнулась. — Я совсем потеряла тебя в лагере. — Был на важном задании. По защите чести Офира. — О, в этом я нисколько не сомневаюсь! Она вытянула руки вверх и закружилась, неуверенно перебирая ногами. — Хорошо-то как! — воскликнула она. И Геральт был с ней абсолютно согласен. Внезапно Трисс остановилась и повернулась к нему. Несколько ударов сердца они просто смотрели друг на друга. Несколько медленных ударов сердца ведьмака. Геральт, сам того не замечая, тонул в ее нежных голубых глазах. Они бросились друг к другу одновременно. Притянулись магическим образом. Словно два магнита. Словно два встречных порыва ветра. Налетели друг на друга. Смешались. В одно бурное непонятное торнадо. А дальше — ослепительная молния, за которой — раскатистый удар. Озон в воздухе. Темное небо. Признаки наступающей грозы. Трисс обвила его шею руками, прижалась всем своим телом. И он попытался было сопротивляться, даже, показалось, что на мгновение выкарабкался, но только лишь затем, чтобы его окончательно засосало в этот омут с головой. На вкус чародейка была как вино. Сладкое, терпкое и манящее. Окутывающее его теплом со всех сторон. А пахла она так приятно. Летними цветами, розой и шафраном, немного ванилью и даже горьковатым миндалем. Они слегка покачивались на ветру. Искали опору друг в друге и не находили. Не прерывали жадного просящего о многом поцелуя. Словно и не смогли бы насытиться. Геральт прижал Трисс к стволу дерева. Закинул ее стройную ногу себе на бедро. Сорвал с ее уст первый приглушенный вздох. Она не сопротивлялась, полностью подчинившись этому бешеному темпу. Неподалёку от них вдруг раздался оглушительный треск. Кусты зашевелились. Задрожали. Геральт сразу замер, настороженно прислушиваясь к шуму. — Не двигайся, — шепнул он. Послышалось низкое раскатистое рычание. Ведьмак медленно отошел от вжавшейся в дерево Трисс подошёл к лошади и достал из ножен серебряный меч. Из кустов сначала показались длинные козлиные рога, потом голова, похожая на рысь или скорее на дикого кота в обрамлении густой львиной гривы. Геральт сразу напрягся. Существо снова издало приглушенный раскатистый рык. Лошади, привязанные к дереву, нервно заржали, принялись ходить из стороны в сторону, переставляя ноги. — Стой на месте и не делай лишних движений, — процедил сквозь зубы ведьмак, снова обращаясь к чародейке. Трисс не ответила. Она была насторожена, но в целом спокойна. Монстр припал к земле, внимательно оценивая ситуацию. Потенциальных жертв было несколько. Его желтые люминесцентные глаза метались от цели к цели. Потом остановились на самой опасной из них — на ведьмаке, который вытянул меч. Мантикора расправила кожистые крылья и по по-кошачьи мягко прыгнула. Геральт перекатился и снова выставил меч, чтобы нанести удар. Однако острое лезвие лишь со свистом рассекло воздух. Раздалось дикое и полное боли ржание. Конь Трисс обезумел настолько, что вырвал поводья с мясом и умчался в чащу. Геральту повезло меньше. Его лошадь была завалена на бок. На ее брюхе зияла огромная рваная рана, из которой на землю вывалились розовые внутренности. Мантикора победно стояла над трупом, а с ее морды капала горячая кровь. Не спуская с Геральта внимательного взгляда, она медленно вонзила свои острые когти в подрагивающее в предсмертной агонии животное. — Геральт, — одними губами прошептала Трисс. Чародейка вытянула свои руки вперед. — Я разберусь, — коротко ответил он. Ведьмак достал бомбу. В Офире он смог изготовить несколько новых видов оружия, содержащих в себе смертоносную смесь песка и огня. Магию двух стихий. Они среагировали одновременно. Мантикора рванула навстречу ведьмаку с оглушительным ревом. Геральт бросил в нее бомбу и отскочил в бок. Песочное торнадо разорвалось у мантикоры под ногами. Обсыпало ее мощное тело песком. Оглушенное и ослепленное чудовище притормозило, отчаянно качая головой. Заработало своими передними лапами, чтобы очистить морду. Геральт сложил пальцы в знак Игни. Струя пламени окутала мантикору, мгновенно обратив песок в стекло. Тело монстра превратилось в гладкую сверкающую статую. Немедля ведьмак нанес свой первый удар. Мантикора попыталась выбраться. В ответ стекло заскрежетало и рассыпалось прямо на глазах. — Давай! — крикнул ведьмак чародейке и нанес еще один удар. Прямо между козлиных рогов. Трисс действовала по наитию. Она произнесла короткое заклинание и махнула рукой. Потрескавшееся стекло на монстре снова срослось, оно стало даже более прочным. И это подарило Геральту еще несколько драгоценных секунд. Он рубил остервенело, так что брызги крови летели во все стороны. Монстр протяжно завыл, уже от боли, пытаясь метаться внутри своей стеклянной клетки. Раздался треск. Хвост, оканчивающийся жалом как у скорпиона метнулся вверх, а потом попытался обрушиться на ведьмака. Геральт поспешно отскочил в сторону. Статуя треснула, а осколки разлетелись во все стороны. Ведьмак закрыл лицо рукой, защищая глаза. Мантикора резко подскочила к нему, взмахнула лапой с острыми когтями. Не дотянулась, потому что ведьмак отпрыгнул в сторону. Острые зубы чудовища угрожающе клацнули. Она развернулась, однако, вместо того чтобы снова напасть на ведьмака, кинулась на этот раз прямо к чародейке. Хотя Трисс и стояла от нее достаточно далеко, мантикора в два прыжка преодолела расстояние между ними. — Блять! — выругался Геральт. Он понял, что ему не успеть, и достал еще одну бомбу. Однако чародейка отреагировала раньше. Она прошептала заклинание, вскинула руки и отбросила монстра. Мощный магический поток поднял чудовище в воздух и закружил. С жалобным воем, больше похожим на мяуканье дикой кошки, мантикора пролетела несколько метров. Геральт увидел летящего на него монстра и замешкался всего лишь на секунду, отчего тут же оказался сбит с ног мощным хвостом. Ведьмак почувствовал, словно из легких выбили весь воздух. После чего он распластался по земле, не переставая кашлять. — Геральт! — чародейка с криком бросилась к нему. Однако монстр оказался проворней. Он встал на ноги раньше, качая своей рогатой головой, быстро сориентировался на местности и мгновенно оказался рядом. Геральт перекатился на бок, сложил пальцы в знаке Квен и выкинул руку вперед. Магический щит принял основную силу удара, но не защитил полностью. Монстр все-таки достал ведьмака своим жалом. Правое бедро взорвалось от боли. Желтые люминесцентные глаза оказались совсем близко. С такими же по-кошачьи вертикальными зрачками. Геральт ощутил знакомый холод. Глаза излучали недобрую ауру. Очень недобрую. Этот взгляд. Простая мантикора так смотреть не смогла бы. Трисс снова выкрикнула заклинание, на этот раз это была молния, которая шипя вырвалась с ее пальцев и поразила монстра. Чародейка с необычной для нее мощью отбросила мантикору прямо от ведьмака. Однако было уже поздно. Ядовитое жало успело проткнуть кожу и ранить. Геральт чувствовал, как жгучая боль постепенно разливается по всей ноге, как пульсирует рана. Трисс подбежала и склонилась над ним, не спуская с мантикоры пристального взгляда, поднесла свою руку к рваной отметине, из которой сочился зеленый яд, отчего кровотечение остановилось, а его нога хотя бы перестала стремительно неметь. Чародейка покачнулась и осела. На эту магическую манипуляцию у нее ушли последние силы. Геральт понял, что дела совсем плохи и воспользовался всеми эликсирами, которые у него были.Иволга должна была замедлить распространение яда, Ласточка ускорить регенерацию, а Филин придать сил для финального боя. Трисс была белее снега и с ужасом наблюдала за ведьмаком. Мантикора быстро оправилась от удара, расправила свои кожистые крылья, намереваясь атаковать с воздуха. Геральт осторожно оттолкнул чародейку и вскочил на ноги. Они снова бросились друг на друга. Мантикора оттолкнулась в прыжке и взлетела в воздух. Геральт разогнался, чувствуя, как подкашивается правая нога. Мягко повалился на спину, как раз в тот момент, когда мантикора уже была рядом с ним. Монстр, выставивший вперед свои лапы с длинными когтями, промахнулся, приземлился и попытался снова задеть его хвостом. Однако Геральт уже был готов. Он быстро перекатился и в два сильных удара перерубил его пополам. Мантикора взвыла, однако прежде чем она успела нанести следующий удар, ведьмак уже был рядом с занесенным мечом над ее головой. Руны на его серебряном мече ярко вспыхнули, усиливая следующую атаку. С коротким свистом острый металл обрушился на шею мантикоры. Монстр издал противный предсмертный хрип. Геральт взмахнул мечом еще раз и сильным ударом отрубил голову. Тело мантикоры рухнуло в предсмертных конвульсиях, фонтаном разбрызгивая темную и мерзкую на вид кровь. В то же мгновение меч выпал из ослабевших рук ведьмака. Его зрение стремительно расплывалось. Он едва рассмотрел Трисс. Кажется, она спешила ему навстречу. Геральт потерял сознание. <Он снова лежал на столе в Каэр Морхене. Связанный по рукам и ногам. Дикая боль раздирала все его тело на маленькие части. Он открыл глаза, однако ничего не увидел. Попытался крикнуть, однако лишь беззвучно разинул рот. Внутренности скрутило, словно тугим узлом. И его обильно вырвало одной лишь мутной желчью. А так как его окружали лишь колбы, с варящимся в них зеленым булькающим зельем, никто не пришел ему на помощь, и он едва не задохнулся от блевоты. Теперь перед ним была чародейка. Он понял это с первого взгляда на неё. На ее бледную кожу и иссиня-черные волосы, ниспадающие каскадом тугих локонов до лопаток. Практически почувствовал запах сирени и крыжовника. — Правда, — сказала женщина, сверкнув фиолетовыми глазами, — это всего лишь осколок льда. Он снова лежал, связанный по рукам и ногам. Они пришли за ним, чтобы влить в вены зеленое булькающее зелье. Они решили продолжить испытание травами. Ведьмаки остановились около его кровати. Он поднял голову. Увидел Искандера и почему-то стоящего рядом Лютика. Бард подошел к нему вплотную, сел на кровать. Достал склянку с какой-то жидкостью. Попытался влить ему в рот, однако Геральт нетерпеливо мотнул головой. Лютик, однако, был очень настойчив. Искандер крепко придерживал голову ведьмака своими сильными руками. Видение сменилось. Перед ним была девочка с пепельно-русыми локонами. На ее левой щеке, под глазом виднелся большой уродливый шрам, который она все пыталась скрыть под густой копной волос. Геральт удивился, откуда у маленькой и нарядной девочки могло быть такое ранение. Пока не увидел, что ее руки и ноги тоже были в крови. — У Меча Предназначения два острия, — прошептала она. — Одно из них — ты. Другое — смерть. Из клубов дыма на него смотрели фиолетовые глаза, горящие на бледном лице. Черная буря локонов пахла сиренью и крыжовником. — Слишком мало, — по бледной щеке покатилась одинокая горькая слеза. Быстро, все быстрее, быстрее и быстрее. — Нужно нечто большее. Он очнулся и едва ли не с криком подскочил с кровати. Перед ним сидел принц Фархад. Геральт моргнул, подозревая, что это очередное видение. Фархад на секунду расплылся, однако затем снова собрался воедино. Принц не спускал с него внимательного взгляда. — Не вставай, — мягко приказал он, хотя Геральт даже и не думал. Он медленно приходил в себя, пока боль растекалась по всему телу. Бедро напряженно пульсировало под повязкой. — Тебе надо отдыхать. Ведьмак внимательно посмотрел на стоящего рядом с принцем Искандера. Однако офирец был невозмутим. — Скажи, великий визирь, а для чего ведьмакам делают такие глаза? Принц облокотился на изножье кровати. Казалось, он только сейчас хорошенько рассмотрел Геральта. — Для того, чтобы лучше видеть во тьме, повелитель, — кратко ответил Искандер, он чуть скривился. — Вот оно что, — задумчиво протянул Фархад. Регент плавно и весьма грациозно обогнул кровать, оказавшись совсем рядом с Геральтом. — Ты порадовал меня, ведьмак, — спокойно сказал он. — Тем, что оказал мне ценную услугу. Как знать, эта бестия могла бы напасть и на меня. Геральт вздохнул и потер повязку на бедре, аккуратно дотронувшись до ужаленного места. — Мантикоры охотятся на своей территории, — хрипло проговорил он. — Их жертвами в основном становятся одинокие путники или другие звери. Сомневаюсь, чтобы вы, ваше величество, смогли бы наткнуться на нее, если бы только не отправились, как я, в дикую чащу. — Одной бестией меньше, — философски заметил принц. — В моих охотничьих угодьях должно быть совершенно безопасно. Геральт криво улыбнулся. И не стал возражать. — Проси все, что хочешь, — великодушно решил Фархад. — Золота, драгоценностей или невольниц. Все, что тебе угодно. Хочешь, подарю тебе должность при дворе? Скажем, сделаю главным распорядителем охоты. — Вы слишком щедры, ваше величество, — ведьмак с трудом наклонил голову. — У меня есть одно небольшое пожелание, которое вам будет совсем нетрудно исполнить. Искандер чуть напрягся. — Ну же, говори, — нетерпеливо произнес принц. — Кодекс ведьмаков запрещает мне убивать драконов. Как и в Офире, мы считаем их разумными и почти священными существами. Я хотел бы попросить вас освободить меня от этой ноши. Я готов выследить монстра, но убить его никак не могу. Это было ложью. Однако, по мнению Геральта, ложью во спасение. — Я не знал об этом, — Фархад бросил недовольный взгляд на Искандера. Великий визирь молча поклонился ему. — Никто не поставил меня в известность про кодекс. Конечно, если таково твое желание, то я не имею никаких возражений. Слышишь, Искандер? Не имею. — Как вам будет угодно, мой повелитель, — ответил визирь и снова поклонился. — Однако ты останешься в Офире до тех пор, пока дракон не будет пойман, — добавил Фархад. — Так что отдыхай, ведьмак. Тебе ещё понадобятся силы. Принц подошел к дверям и громко постучал. Перед ним сейчас же открылись обе створки. Фархад бросил последний прощальный взгляд на ведьмака, заложил руки за спину и вальяжно вышел из комнаты. — Ловко, Геральт, очень ловко, — сквозь зубы процедил великий визирь, убедившись, что Фархад его уже не слышит. — Я рад, что ты не доверяешь мне и по-прежнему ищешь обходные пути. — Где мы? Ведьмак предпочел сменить тему. Даже короткий разговор с принцем давался ему с трудом. — Во дворце падишаха, — коротко ответил Искандер. — И давно я тут? — Несколько дней. Тебе хорошенько досталось. Чародейка смогла переместить тебя во дворец. Однако не смогла нейтрализовать яд. Хорошо, что виконт подоспел с твоими ведьмачьими эликсирами. — Виконт? — недоуменно переспросил Геральт. Офирец подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату, и подал кому-то знак приблизиться. В проёме появился чей-то стройный силуэт. — Ну и долго же ты спал! — раздался до боли знакомый голос. — А какой бледный был. А как кричал поначалу, что аж жуть! Я уж было решил, что ты того… Копыта откинешь. Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф весело подмигнул ведьмаку.