Это Ган Фронтир

Бордель нашёлся и без повторного визита в салун. Большой дом с широким парадным входом и скучающим охранником, подобравшимся при виде вошедших и начавшим всем видом доказывать, что не зря получает деньги. В просторном холле на диванчиках сидели или ходили между ними девушки разной степени накрашенности и одетости. Впрочем, кажется Точиро их количество не смущало. Напротив, коротышка воодушевился и кабы не загородивший дорогу охранник — уже расположился бы в обществе красоток. — Кажется, нам здесь не рады, — попытался образумить воодушевившегося друга Харлок. При других обстоятельствах он бы не преминул отдохнуть и развлечься в компании хорошенькой девицы. Но тощий кошелёк советовал воздержаться. — Да ладно тебе. Этот парень и сам не прочь пообжиматься с красотками, а не стоять столбом, — отмахнулся Точиро, взирая на девиц как кот на сметану. — Бродяг и индейцев не обслуживаем, — охранник попытался преградить друзьям дорогу, демонстративно положив руку на рукоять револьвера. К сожалению для Харлока, ответить ему было не чем. Его собственный револьвер перекочевал к одному из напавших на них грабителей. А начинать банальную драку в борделе он не видел смысла. Тем более что начать пришлось бы первым. — Сколько девушек, доступных девушек, — никаких доводов разума Точиро попросту не слышал. — Сюда нельзя, — как заведённый бубнил охранник, оттесняя коротышку к двери. Стрелять в заведении не разрешала мадам, кроме совсем уж крайних случаев. А этот случай крайним не был. Возможно, дело всё же закончилось бы потасовкой, не вмешайся судьба в лице бордель-маман. — Что здесь происходит? — раздался низкий грудной голос. Харлок невольно отвлёкся на него. По лестнице спускалась, колыхая телесами, брюнетка. Острый взгляд из под казалось лениво опущенных ресниц скользнул по всем, задержавшись на Харлоке и Точиро. — Оборванцы, а этот вообще индеец, — виновато развёл руками охранник. — лезут к девушкам. — Индейцев и нищих не обслуживаем. Поняли, оборванцы? — брюнетка, габариты которой вблизи оказались ещё более габаритными грудью перегородила вход в бордель. Охранник здесь, похоже, был нужен исключительно для престижа, теряясь на фоне пышнотелой бордель-маман. — Он не индеец. — Он не нищий, — одновременно указали друг на друга путешественники. Однако только демонстрация купюры и пристальное разглядывание коротышки со всех сторон наконец заставили даму величественно отойти, пропуская теперь уже клиентов. — Розита, обслужи, — мадам Валентина махнула одной из девиц, еле заметным жестом указав на Харлока. Высокая темноглазая брюнетка неспешно поднялась с диванчика, с интересом окинув взглядом своего клиента. И приглашающе кивнув пошла к лестнице, покачивая бёдрами. Поднималась она нарочито медленно, позволяя достаточно оценить её фигуру. Харлок оценил. Розита если не была испанкой, то уж точно имела немалую долю горячей испанской крови. Иссиня-чёрные вьющиеся волосы, украшенные яркой шёлковой розой, спадали почти до тонкой талии, перехваченной алой лентой. Бёдра под ниспадающей юбкой, той, испанской, сразу напоминающей о жарких ночах, танце в котором кипела страсть, умопомрачительно покачивались, пока она поднималась. А для того, у кого женщины не было уже очень давно, зрелище было самым прекрасным и вожделенным. Если снаружи заведение мадам Валентины выглядело просто прилично, а первый этаж посетителю казался если не раем, то воплощением мечты, то второй не мог похвастаться презентабельностью. Впрочем, сюда шли не любоваться интерьерами, а удовлетворять свои потребности и прихоти. Потому узкий коридор, обшарпанные местами стены, рассохшиеся двери никого не волновали. Главное, чтобы звуки из-за стены не слишком мешали, а дверь не открылась не вовремя. Комната встретила застоявшимся запахом духов, пудры, притираний и несвежей постели. Харлок огляделся. Подобное он видел не раз за свою жизнь. Где-то лучше, где-то хуже, но всегда неизменный туалетный столик с зеркалом, заставленный баночками, флакончиками, кисточками, Шкаф, маленький столик покрытый пятнами и следами от стакана и самое главное — кровать. То самое место, к которому стремились все посетители подобных заведений. Широкая, деревянная, с резными столбиками, один из которых отломился и теперь торчал наспех ошкуренным отпилком. Окно, задёрнутое цветастой занавеской, даже в ясный день пропускало мало света. Зрелище не вызвало у бывшего пирата никаких эмоций. Будь такой бардак и грязь на его корабле — кто-то уже отведал бы линя. Но в подобных заведениях бывало и похуже. Быть может оттого он предпочитал обходиться без них, а деньги, когда они ещё водились, известность и происхождение открывали перед ним двери куда более приличных пансионов и светское общество. Хотя к последнему он никогда не стремился, предпочитая вольную жизнь пирата и авантюриста. — Как предпочитаешь? — голос жрицы любви оказался низким, но сиплым, как при простуде. — Учти, я в рот не беру и сзади тоже не дам. Разве что за отдельную плату. Дверь запри. Харлок повернулся к двери, закрывая на щеколду и поймав себя на мысли, что даже не вспомнил о Точиро. А ведь того ни разу не приняли за белого в этой стране. — Двоих сразу не обслуживаю. — Розита по-своему истолковала его заминку. — Совсем не обслуживаю. — Я не занимаюсь любовью втроём, — отмёл её подозрения Харлок. Сейчас он, наконец, мог рассмотреть её, не ограничиваясь фигурой. Увы, она не походила на юных красавиц своей родины. Старше, чем показалась, лицо, даже умело накрашенное, уже утратило свежесть, но громадные чёрные глаза, сверкавшие из-под упавшей пряди волос, излом бровей, чувственные губы — одного этого хватало для какого-то особого очарования. Она умела казаться красивой, обольстительной, искусство, которое постигала не каждая, даже если щедро одарена от природы. А Розиту природа или господь наградили стройным телом, пышной высокой грудью, крутыми бёдрами. И всё же что-то не давало Харлоку сразу повалить её на кровать срывая одежду, нетерпеливо взять, вознаграждая себя за долгое воздержание. Или начать медленно, неспешно, снимать один предмет одежды за другим, наслаждаясь видом открывающегося ему женского тела, заставляя ласками желать его. — Хочешь выпить для храбрости? — Розита рассмеялась. Голос по-прежнему был сиплым, как и смех. — У меня есть виски. Или для тебя это первый раз? Не похоже. Голос. Эта самая осиплость, вот что было не так. — Ты простужена? — Отвали. Или делай дело и плати или убирайся, — неожиданно огрызнулась Розита. Подолгу не ступавшие на берег моряки, оказавшись в порту первым делом шли в кабак и на поиск шлюх. И тем и тем портовые городки изобиловали. Иногда команда возвращалась не вся. Кто-то оставался лежать на полу кабака или в грязной, смердящей мочой и отбросами подворотне с ножом в печени или сердце, или с проломленной головой, сломанной шеей. А иногда возвращающиеся после бурной ночи матросы приносили с собой болезни. И чем южнее и восточнее Европы, тем более странными и опасными они становились, и корабельный врач подчас разводил руками, а через несколько дней или часов тело отправляли за борт. Иногда рассказывали о покинутых кораблях, на палубу которых никто не соглашался взойти. А иногда болезнь оказывалась знакомой, известной и в старушке Европе. Например, сифилис. — Открой рот, — потребовал бывший пират. — Зачем ещё? — Розита попятилась. Весь хозяйский уверенный вид махом слетел с неё. Зато паника не могла обмануть. Ей было что скрывать. — Открывай. Думаю, я знаю, что у тебя там. Или предпочтёшь показать всё мадам Валентине? — спокойный, угрожающий тон подействовал сильней чем пистолет, которого у Харлока со вчерашнего дня не было. — Да смотри! — Розита задрав юбку буквально упала на постель, широко разводя ноги. — Ну как, убедился, что я чиста?! Бери или проваливай! — Я убедился, что ты не хочешь, чтоб знали, почему ты сипишь, — Харлок бросил лишь взгляд на то, что ему предлагали осмотреть, и больше не смотрел. Нечего искушать судьбу и себя. — Потому что у тебя там язвы. Поэтому ты отказываешься брать в рот, верно? Проститутку будто пружиной подкинуло с кровати. — Скотина! Импотент! Мужеложец! — ругательства и оскорбительные эпитеты посыпались одно за другим. Следом полетели всевозможные предметы: подушка, сапог, пустая бутылка, от которой Харлок еле успел увернуться и выскочить за дверь, напоследок получив между лопатками чем-то тяжёлым. Судя по звону бьющегося стекла, это был стакан. Не теряя времени, бывший пират поспешил к лестнице. Следовало как можно скорей найти Точиро и уходить из этого места. В холл он спустился уже более-менее спокойно. Точиро не наблюдалось, но одна из девушек указала обратно на лестницу. Пришлось возвращаться. В поисках Точиро он нечаянно вломился в занятую комнату. Но пара, уединившаяся там, была настолько увлечена своим занятием, что не заметила бы даже промаршировавший мимо полк. Ретировался Харлок быстро, прежде чем тело начало сожалеть об упущенной возможности. Уж слишком горячая сцена предстала его взору, чтоб задерживаться. Хотя чему удивляться? Апартаменты мадам Валентины удалось узнать по единственным на этаже новым, не покосившимся дверям, которые жалко было выбивать. Тем не менее Харлок подналёг и едва не влетел вперёд головой. И замер, пытаясь уместить в голове то, что видел. Мадам Валентина возлежала на огромной, даже по мнению пирата, кровати. Обнажённая, будто позировавшая для картин Рубенса, пышнотелая дама, всю одежду которой составляла подвязка. Где Точиро, Харлок даже не понял сразу, сперва обнаружив лишь его плащ и шляпу, и прислонённую к стене трость, скрывавшую внутри острейший клинок. — О! Какая замечательная добрая женщина, — донеслось откуда-то со стороны мадам. Харлок присмотрелся. Точиро устроился между разведённых ног женщины, вовсю уделяя внимание пышным грудям, каждая из которых была с его голову. Тем не менее ловкие руки коротышки успешно справлялись с задачей исследования такого пространства, заставляя женщину постанывать от удовольствия подбадривая его. Харлок наконец сообразил и прикрыв лицо шляпой осторожно позвал друга. Это стало роковой ошибкой. — О! Харлок, ты уже всё? Так быстро? — коротышка поднял голову. — Ты никогда так не сможешь подарить удовольствие себе и женщине, если будешь спешить. Мадам Валентина от излишней поспешности бывшего пирата удовольствия точно не испытала, издав возмущённый вопль. Внизу поднялась суматоха. Где-то на этаже хлопнула дверь. Точиро, кубарем слетевший с женщины уже впрыгивал в штаны, напялив шляпу и подхватывая плащ и трость. Высочивший в коридор Харлок едва не столкнулся нос к носу с разъярённой Розитой, заверещавшей на весь бордель: «Он мне не заплатил!» К счастью, Точиро не имел возможности познакомиться с испанкой, а потому повёл себя не по-джентльменски, пробежав мимо, размахивая плащом, который пытался одеть и вместо этого вытряхнул в лицо жрице любви облако пыли. Харлок не стал задерживаться и извиняться, бросившись следом за другом. Вслед им неслись всё те же эпитеты о несостоятельности, предпочтениях и родословной. Охранник, излишне занятый приватным общением с одной из девушек, не успел даже револьвер достать, как дверь за друзьями уже закрылась.