Ишемия

Fury (ярость), - коктейль, в состав которого входит бурбон на вишне, херес, испанский биттер и красный вермут. Крепковатый, но очень ароматный. Идеальный коктейль для Бена Соло, если разбавить каплей высокомерия. Открыв глаза, Рей с минуту смотрела на спину спящего мужчины, к которой прижималась с момента, как он забрался в постель. Девушка потянулась и поцеловала Бена в шею, ероша своим дыханием его волосы, затем, не отрывая своих губ, коснулась тонкими пальцами его живота. Мужчина заворочался. - Мммм, - неразборчиво пробормотал он. Когда девушка, ухмыляясь Бену прямо в затылок, игриво стала спускаться пальцами ниже, тот неожиданно поймал ее запястье, подтянул ладошку к губам, поцеловал и крепко сжал. Так, чтобы она не смогла её опустить. Девушка удивленно дернула рукой, пытаясь освободиться, но Бен не выпускал даже сквозь сон. Это было неожиданно. Первое, что выяснила Рей за те три недели, пока они с Беном были вместе, - он действительно обожал утренний секс. Вечером мужчина порой не хотел ни её, ни секса, ничего, но утро было свято. В то самое волшебное первое утро она и проснуться толком не успела, когда ощутила, как он целует её, поглаживает, подготавливает под себя, берёт свое. Утренний секс – по-особому нежный, по-особому нетерпеливый - был ритуалом, от которого Бен не отказывался, даже если приползал в три часа ночи после операции. Сегодня он, правда, пришел лишь час назад. Наверное, и в самом деле очень устал. Все эти недели он не просто много работал. Слишком много. На износ. - Славная моя, я совсем без сил, - словно ощутив её недоумение, протянул Бен. Рей нахмурилась и заглянула в его лицо, покуда голос Бена не был сонным. И вздрогнула, поскольку его глаза были открыты. Он не спал. Видимо, так и не уснул с момента прихода. Просто лежал и смотрел в стену. - Ты в порядке? - Просто устал, - отмахнулся Бен, но девушка ощутила, что что-то не так. Она забралась Бену под руку и потерлась головой о его подбородок. - Что случилось? Мужчина задумчиво перебирал её волосы, наслаждаясь тем, что с тех пор, как швы рассосались, он имел возможность не задумываясь касаться её, и в который раз подумал – какая Рей славная девчушка. Чуткая. Она не пожала плечами и уснула, она тонко ощутила, что с ним что-то не в порядке, и хотела помочь, но забивать её голову сегодняшними ужасами не хотелось. Зачем в этой уютной теплой постели кровь, боль, чужие слезы и его бессилие? Поэтому Бен лишь поцеловал девушку в макушку, вдыхая её теплый запах. «Ох, Рей, до чего я влюблен и счастлив, что ты есть», - неожиданно подумал мужчина. Эти два чувства были так необычны. И хоть ему с Рей было совсем нелегко, в такие моменты полной тишины и покоя он и правда был очень счастлив. - Я отказался делать операцию тому парню, - коротко ответил Бен, закрывая глаза. Ему не нужно было уточнять, какому именно парню. Судя по тому, как Рей дёрнулась, она все поняла, хоть они и не разговаривали больше о непростой ситуации с той самой ночи три недели назад. Мужчине нужно было время, и Рей дала ему его, не доставая лишними вопросами. - Это правильное решение, - прошептала девушка, выбираясь из объятий. Бен перевернулся на спину, чтобы удобней было за ней наблюдать. Знал, что все равно не уснет сейчас, почему же тогда не полюбоваться ею? – Ты всё сделал верно, Бен. Сам же мне говорил, что люди слишком часто не хотят делать ничего сами, рассчитывая если не на чудо-таблетку, так на скальпель, а ишемия – это о другом, это о принятии самого себя. Ты ему не поможешь здесь. Рей сидела на кровати, объятая утренним полумраком. Он смотрел на нее, такую улыбающуюся и ещё немного сонную, так, будто увидел впервые. Понимал, что девушка, имеющая идентичный диагноз, говорит это не для себя, а только для него. Та, которая не могла принять себя и пыталась заесть страх деменции антидепрессантами, успокаивала его, беспомощного врача, для которого драгоценная лицензия оказалась важнее возможности помочь ей. Бен протянул руку и погладил девушку по обнаженному плечу. Такая живая. Потрясающе. Он, конечно, понимал, что поступил правильно, подложив камень под вертящийся механизм Колеса Фортуны и остановив его на позиции Regno. Царить в своем мире нравилось больше. Да и нельзя было нарушать свои клятвы ради любви. Конечно, он не собирался нарушать священное «не навреди», но исход операции мог быть противоположный этому желанию, и ему пришлось бы жить с этим всю жизнь. Как и со своим отказом, который Бену будет казаться малодушием всякий раз, когда Рей будет спотыкаться и падать. Чтобы девушка ни говорила, он отобрал у неё шанс. - Не кори себя, ладно? – Рей улыбнулась. Все-то она замечала. За своими мыслями Бен не уловил момент, когда её улыбка из сонной превратилась в ту особенную, опасно манящую, разрушающую покой. Она забралась на него сверху и, довольно сощурившись, уперлась ладошками ему в грудь. – Ты же все сделал правильно, Бен, и сам знаешь об этом. Ох, - выдохнула девушка, - Не так-то ты и устал, - добавила она, довольная тем, что вот тело Бена было привычно жаждущим утреннего секса. - О, нет, Рей, это ты всё делаешь правильно прямо сейчас, - когда девушка заерзала на нём, пробормотал мужчина, поглаживая её тонкие запястья. Невесомо проводя пальцами аж до локтя, Бен вызывал волну мурашек по всему её телу, не скрытому никакими дурацкими пижамами. Такое простое, нежное движение вызвало у Рей улыбку. Да, она, такая почти хищная по ночам, по утрам успела привыкнуть к неторопливой нежности, и эти легкие, невесомые прикосновения заводили её. Она рассмеялась. Смех её разрушал сырость, которая царапалась в окно – снег таял, как и положено накануне Рождества, оставляя после себя серость, слякоть и вспышку ОРВИ вокруг. Но им было плевать. Вдвоем, в своем мире им было хорошо. - Почему ты одет, кстати? – полюбопытствовала девушка, высвобождая свои руки и требовательно дергая Бена за край футболки. Действительно, откуда это у него такой приступ целомудренности? Все эти ночи они спали, ощущая сквозь сон тепло обнаженной кожи, которая горела после их безумных занятий сексом, и это тепло было таким приятным, согревающим. Рей быстро усвоила, что даже самая соблазнительная ночная рубашка ничего не стоит против желания Бена видеть её в первозданном, как он выражался, виде. Так что это с ним самим? - Не хотел шуметь, - отмахнулся мужчина, легонько сталкивая её с себя. В самом деле, Рей так сладко спала, что он побоялся лишним шорохом тревожить этот редкий глубокий сон. Обычно девушка спала плохо, просыпалась по несколько раз за ночь, вздрагивая от кошмаров, и ему долго приходилось поглаживать её, чтобы она вновь спокойно засыпала. – Я исправляюсь, видишь? - Ммм, впечатляет, - фыркнула Рей, которая всегда точно знала, куда смотреть, а в следующую секунду ойкнула, когда мужчина, минутой назад целующий её в плечо, оставил на нем легкий укус. - Ну за что, Бен? Завтрак я тебе в постель не подала, да? – Отшутилась она, радуясь, что его лицо больше не мрачно. - Что ты, подала же, - усаживая её обратно на себя, довольно заулыбался Бен, - но это тебе за то, что занимаешь мою половину кровати, а мне потом нужно ютиться где-то сбоку. В следующий раз на коврике, может, постелишь? - Твою половину? – изумленно моргнула Рей. Это что за новости. С каких это пор в её постели у него вдруг появилась «своя» половина? – Собственник. - Угу, во всем, - закрывая глаза, не стал спорить Бен. Рей покачала растрепанной головой. О, да, точно, во всем. Она это замечала. Каждое его “моя” по отношению к себе оставляло и приятную дрожь, и некую тревогу. Рей несколько боялась разбудить в Бене ту задремавшую ревность, которая в любую минуту, наверное, могла поднять голову. Например, когда уже в январе Нью-Йорк будет завален теми её фото с Килианом. Пока девушка наслаждалась и уповала на мудрость своего мужчины. Может, владея ею безраздельно, он и не будет больше психовать. – Ты, между прочим, здесь не живешь. - Это тебя смущает? – неожиданно серьезно спросил мужчина. - Нет, конечно, с чего бы вдруг, – фыркнула девушка, наклоняясь, чтобы дразняще поцеловать, и застыла в миллиметре от его губ. – Но мне не нравится, когда ты динамишь меня всю ночь, пообещав приехать, а потом заявляешься в пять утра, и от тебя разит алкоголем и совсем не моими духами. - Ты и сама знаешь, чей это запах, не так ли? – голос Бена прозвучал беззаботно. - Это-то меня и смущает, - сдерживая рвущийся из груди смех, фыркнула Рей. – Но, пожалуй, я не хочу знать, что же такое нужно делать, чтобы пахнуть духами Кардо. - К твоему сведению, он меня просто подвез, а в машине у него всегда запах такой, будто он ограбил парфюмерную лавку, – Бен понял свою промашку, которую Рей скрыла за шуткой. Ведь причина была не в его ночном гольфе с Кардо, а в том, что он действительно обещал одно, а приехал спустя много часов. Не из-за операции не предупредил, а просто потому, что не имел привычки отчитываться. Как-то не подумал. И даже удивился, что девушка заговорила об этом, потому что, ну в самом деле, какая разница, приехал он в час ночи или в пять утра? - Ах, так он тебя ещё и подвез. Романтично, – закатила глаза девушка, выпрямляясь. Притворно нахмурилась. Ощущая его нетерпеливое желание под собой, она чувствовала необычайную власть над этим мужчиной. – Может, ты прав был, и не стоит нам сейчас сексом заниматься. - Э, нет, славная моя, так не пойдет. Нет-нет, я все понял. Честное слово, – он знал, что Рей блефует, но на всякий случай сжал её талию, которую поглаживал, чуть крепче, - В следующий раз притащу клюшки и Кардо прямо сюда. - Вот давай без этого, ладно, - рассмеялась Рей и в следующую секунду, наконец, наградила его, немного нерасторопного идиота в отношениях, своей близостью. Насадилась на него, и они оба удовлетворенно выдохнули, потому что пока расставание даже в сутки было невыносимым испытанием если не для душ, то для их жадных тел уж точно. Бена удивляло и здорово льстило, что Рей всегда была так возбуждена, что это первое соприкосновение проходило настолько легко. Она ни разу не поморщилась за эти три недели, будто всегда, абсолютно всегда была готова принять его в себя. То, что Рей так сильно и постоянно хотела его, срывало крышу. Девушка довольно заурчала и заскользила вверх-вниз. Бен, наслаждаясь её неспешным, ленивым утренним ритмом, к которому сам её приучил, наблюдал за девушкой из-под полуопущенных век. Она аж жмурилась от удовольствия, от ощущения собственной значимости и от наслаждения быть с ним в эту минуту. Была плавной, неторопливой, спокойной. Стоило всего три недели по сотню раз на дню повторить «ты – потрясающая, удивительная, невероятная», и она менялась. Успокаивалась. Раскрывала ему все грани своей сверкающей души. Сейчас это было как-то по-особенному заметно. Конечно, то, что близость с ним доставляла ей особое удовольствие, секретом не было, ведь если бы не удивительная совместимость в сексе – это при их-то контрасте в росте и габаритах, они бы вряд ли зацепили друг друга и начали встречаться. Просто сегодняшняя активность Рей поражала. Обычно по утрам она была сонной, лишь слегка приподнимающей бедра, чтобы ему было удобней. Между шестью и семью утра её стоны всегда были больше похожими на вздохи, но одна одинокая ночь дала потрясающий результат, и, смотрите-ка, девочка разошлась. И когда она научилась вместо дерзкой быть такой чувственной, сводящей с ума неторопливо? Эта Рей была очень опасной. - Я обожаю тебя, Бен, обожаю, - бормотала девушка, подводя его все ближе и ближе к краю, сочетая в себе сейчас и телесную близость, и духовную. Наклоняясь так, чтобы поймать его взгляд в момент, когда он кончал в неё – с утра ему не нужно было много времени, он никогда особо не сдерживался. – Нет, серьезно, обожаю, - ощущая, как он наполняет её изнутри, тихо рассмеялась Рей. Уткнулась своим носом ему в шею. Было уже привычно хорошо и тепло. - Ты же знаешь – это взаимно, - поцеловав её в висок, тихо сказал мужчина. Вдруг подумал, что они не говорят друг другу главного, на самом деле, скрываясь за этими более громкими, но менее значащими глаголами, вроде «обожаю», «дурею», «схожу с ума». Так было пока намного безопасней, нежели сказать то, другое, сокровенное, пускающее глубокие корни и на самом деле сплетающее их крепко-крепко. – Вот чертовка же, я ещё не отошел от джина с корицей, который там мешал Кардо, а снова пьян. Ну как так? – Бен переместил голову чуть ниже и поцеловал Рей в плечо. Ему вообще нравилось целовать её. В этом было какое-то особое удовольствие, особенно, после того, как она щедро отдала ему всю себя. Даже её кожа на вкус была как Темпранильо. Неудивительно, что он так попался. Риоха всему миру кружила голову последние лет сто, как ему было устоять. - Вот и хорошо. Ты же говорил, что сегодня у тебя выходной. Выспишься, наконец-то, а то мне уже даже страшно смотреть на твои синяки под глазами. - А ты куда в такую рань? – удивился Бен, покуда девушка не растянулась рядом, а встала с постели, оставляя после себя блаженную негу, в которую мужчина был не прочь и провалиться. Он в самом деле жутко уставал в последнее время. Не только из-за клиники. Довольно непросто было сочетать в себе работу нейрохирурга с ролью мужчины настолько юной и пылкой девушки. Пожалуй, после особо сложной операции Бен бы не отказался, чтобы в ней было чуть-чуть меньше желания. Совсем на капельку. Чтобы он успевал подышать чуть дольше, чем те двадцать минут, что разделяли клинику с её квартирой. Или с его, когда как. - Интервью нужно дать для январского выпуска T-Magasin, - потягиваясь, сообщила Рей. Она сейчас все время была в каком-то марафоне из встреч, шоу, интервью и прочей предпраздничной мишуры. Благотворительность и светский пафос строили ее безумный график, как-то странно переплетаясь. Порой Рей влетала в дом всего за секунду до прихода Бена, вся в разноцветной мишуре, не успевая смыть тот раздражающий его макияж. Но ей-то на него всегда хватало сил. Бен порой даже подозревал, что она пьет энергетики литрами, пока он не видел, иначе откуда сколько энергии, ну откуда же? - О, удачи. Что ты им скажешь, когда они спросят о нас? – неожиданно спросил Бен, когда девушка, набросившая халат на плечи, уже почти вышла. Рей резко развернулась. Остановилась, опершись плечом в косяк. - Заварил кашу и рад, да? – сощурившись, улыбнулась девушка. …На самом деле, она не собиралась афишировать отношения с Беном, чтобы не путать их с книгой, которую писала. Да и не хотела она ещё один роман на виду, потому этот планировала держать максимально долго за запертой дверью. Знала, что вмешательство прессы часто портит идиллию, и была уверена, что Бен с его-то репутацией тоже придерживается подобного мнения. В конце концов, они не обсуждали эту тему, но то, что они не звали друг друга в качестве вторых половинок на многочисленные рождественские мероприятия, в которых были задействованы, говорило само за себя. Каким же было удивление Рей, когда, выходя из дома недели полторы назад, перед тем, как уехать, Бен поцеловал её, обжигая щеки теплом своих больших ладоней. Целовал страстно, не давая отдышаться. - Совсем спятил? – тихо спросила Рей, не открывая глаз, сразу и не поняв, что оплошность Бена, знающего, что папарацци ходят за ней по пятам, оплошностью не была. В то утро, целуясь, они были на виду у всех, кто захотел их увидеть. Как оказалось ближе к обеду, таких было немало. - Мне нечего скрывать, - тогда просто ответил Бен. – Я без ума от тебя, ты же знаешь. Мир тоже может знать... - Очень рад. Ты же сама сказала: я – собственник. Мне приятно, что мы вместе. Не хочу делать из этого тайну, прячась по углам. Потому что ты – самое потрясающее, что со мной случилось в этом году. - Ммм, я-то думала, что за всю жизнь, - притворно разочарованно протянула Рей. – На самом деле, я тоже не против, но в интервью собираюсь сказать, что моя личная жизнь никого не касается, и больше добавить мне нечего. Всё, что я хочу сказать о тебе миру, и так поведает книга, потому что я часами могу восхищаться тобой как врачом, но остальные мои чувства к тебе – только мои. Мужчина улыбнулся, когда Рей вышла. Мир и так о них знал, что его вполне устраивало. Как и загадочное молчание Рей в ответ всему этому миру. Главное, что она говорила ему, а говорила она очень много. Жестами, глазами, поцелуями. Кто знает, может, когда безумный график Рей к январю станет чуть более стабильным, он сможет пригласить ее и в свой мир тоже? Пока Бену не хотелось перегружать девушку ещё и какой-то нудной вечеринкой, где все слишком активно бы дергали ее. Он и сам-то их не посещал сейчас, ведь они с фармацевтической компанией, на которую Бен возлагал большие надежды, вышли на финальную стадию и получили разрешение испытывать новейший препарат на пациентах с астроцитомой. Теперь его передовой метод оперирования мог быть подкреплен молекулой, которая должна была пройти этот чертов гематоэнцефалический барьер и победить остатки болезни. Не факт, конечно. Тестирования препарата на обезьяне, а затем на человеке часто давали разный результат, сотни раз в истории фармацевтики препарат проваливался на финальной стадии исследования, но Бену хотелось верить, что вот он уже почти добрался до Лхоцзе*. И пускай это ещё не Эверест, но рассмотреть желаемую верхушку уже можно. Но и на Лхоцзе люди срывались, так что Бен морально готовился и к неудачам, которые будут на пути, потому что от одного этого желания все не зависело. - Бен, я вернусь к обеду, - в его мысли вклинился голос девушки, уже успевшей принять душ. – Я знаю, что этот выходной мы планировали по-другому, но… - Ничего, я подожду, - зевая, кивнул Бен. Когда Рей уехала, он уже погрузился в долгожданный сон. *Лходзе - гора в Гималаях, которая соединяется с Эверестом перевалом Южное Седло. *** - Бен, даже не смей, - грозно сказала Рей, не поворачиваясь к мужчине. Она продолжила нарезать спелые томаты Кумато мелкими кубиками. Когда нож вонзался в плотную кожицу, сок летел во все стороны. Смешивая темную мякоть с листями базилика, Рей словно открывала портал в лето. Запахло солнцем. – Это последняя бутылка белого вина, тронешь её и отправишься в магазин. Бен посмотрел на открытое, охлажденное Пино Гриджо. Затем на дождь, смешанный со снегом, который буквально лип к окнам. Оценил угрозу Рей. Не так уж и сильно он любил вино. - Но ты же не собираешься добавлять в соус всю бутылку, - с надеждой все же спросил Бен. - Нет, но пока я не закончу, даже не мечтай, - хмыкнула Рей, нагревая сковородку. Стрельнула в его сторону быстрым, лукавым взглядом. Её темно накрашенные после какой-то съёмки глаза заманчиво блеснули. Не будь Бен голоден, им бы о лете напомнил не только аромат томатов и базилика. Но мужчина сдержал себя и вновь втупился в ноутбук взглядом. У него было превосходное настроение. Рей к обеду не вернулась, как обещала. Опоздала часов на восемь. Ввалилась в дом, втягивая с собой немного дождя, глянца, для которого её снимали, и огромное количество косметики на лице. Переодевшись, стала готовить ужин, несколько раз извинившись. Бен не сердился. Знал, что она не нарочно, а так вышло. Он не жаловался. Прекрасно провел день. Точнее, прекрасно проспал день, ничем и никем не потревоженный. Даже проспал её смс-сообщение, где она предупреждала, что планы изменились. Сейчас, пока Рей готовила им на ужин пасту с морепродуктами в томатно-винном соусе, Бен занимался не менее приятным делом – искал под аренду небольшое шале в Дир-Вэлли. Кататься на лыжах в Юте в период праздников они с девушкой решили как-то спонтанно. Бен, когда шел особо густой снег, пожаловался, что уже два года не катался, и идея родилась сама собой. Их обоих не смущало, что сама Рей ни разу не стояла на лыжах, наоборот, ей стоило больше тренировать равновесие, потому мысль быстро стала планом. Ничто так не тешило Бена как этот предстоящий отпуск в горах, хоть ему и самому пришлось заняться жильем. Сначала он по привычке поручил это дело своей ассистентке, но когда переслал её идеи Рей, та неожиданно взбунтовалась. - Знаешь, я не против, что она варит тебе кофе и заказывает ужин, когда ты не успеваешь поесть, но мне бы не хотелось полагаться на её вкус в более личных делах. Так ты скатишься до того, что она начнет подбирать мне цветы, если ты будешь не успевать на свидание, – весьма холодно отреагировала Рей, даже не открыв письмо. Этой фразой девушка неожиданно попала в цель, ведь последний букет действительно заказывала именно его ассистентка. И подбирала ему все рестораны, в которые он Рей водил. Он так и не понял, в чем была проблема, но уступил. И сейчас ему аж не терпелось показать, как он её услышал, и что нашел. Но сначала ужин. Бен очень вовремя вскинул голову. - Рей, замри, - внезапно сказал он и девушка, тянущаяся рукой к полке с приправами, послушно застыла. – Не вздумай делать резких движений, - добавил мужчина. Отодвинув ноутбук, он медленно подошел к ней. Одной рукой обхватил за талию, а вторую, которая так и была поднята, медленно опустил на столешницу, слегка прижимая. - Твою ж мать, Бен, опять? – фыркнула Рей. – Ты меня здорово напугал. - И ты меня, - честно признал Бен. Ему очень нравилось, как Рей готовила. Не часто она находила время, но все эти миллион видов пасты – от фетучини в грибном соусе до не классической лазаньи с сёмгой – получались у неё просто потрясающе. Но существовало одно но, которое подчеркивало их контрастность. У Рей была аллергия на перец, который так любил Бен, а у него уже почти началась аллергия на соль, которую девушка просто обожала. На её полке стояло просто, наверное, пару дюжин баночек и колбочек с разной солью – от крупной розовой гималайской до какой-то лаймовой, сырной и даже, страшно представить, клубничной. Сначала Бен подсмеивался, что она все пересаливает, потому что влюблена. Потом пошутил, что это так попсово и мейнстримно – обожать соленую карамель. Когда же девушка посыпала потрясающую, мускатную дыню какой-то мятной солью, Бен испугался и даже подумал, не отправить ли девушку на анализ и не проверить ли уровень натрия у неё в крови. Может, дефицит у неё какой-то. Но поскольку других признаков не было, мужчине пришлось смириться с этой странностью и каждый раз ловить Рей за руку, когда она, задумываясь, тянулась к какой-то баночке, покуда теперь их еда была без соли и перца. Каждый добавлял сам. - Если ты не уберешь свои руки, мы не будем ужинать, я сожгу нахер всю эту кухню случайно, - почти застонала Рей, пока Бен, наслаждаясь, стал забираться ладонями под её короткое домашнее платье. Обещание девушки заставило его вернуться на место. В конце концов, именно поэтому он уже вторую неделю почти жил здесь. Подобные шалости у него дома и закончились тем, что они напрочь забыли о готовке, и теперь его дом наводнили не новогодние эльфы, а ремонтники, перекрашивающие стены. Рей до сих была уверена, что теперь его мать не захочет с ней знакомиться, потому что она ещё и разбила пару тарелок из какого-то там невероятного ценного семейного сервиза. Бен, ненавидящий эту посуду с детства, так и не признался, что нарочно занимался с ней сексом, усадив её на стол в опасной близости от поставленных туда тарелок, и наблюдал, как чёртов фарфор с каждым его толчком был все ближе и ближе к краю, пока не упал. Наверное, тот оргазм потому и был настолько незабываемым. За ужином Рей весело делилась тем, как прошел её день. Подтвердила, что да, ей задавали вопросы о том, насколько правдивы слухи о том, что она встречается с Беном Соло, на что она ответила только улыбкой. Бен смеялся. Ему нравилось то, что он получал наслаждение от Рей не только в сексе, и всё держалось не только на возбуждении. Удовольствием было смотреть на неё, делиться своими мыслями и по вечерам слушать главы из её новой книги о нем. Кое-где поправлять её, кое-где отворачиваться – где-то она случайно касалась словом таких струн его души, что та аж звенела от напряжения. Ему нравилось ощущать это всё в себе. Очень нравилось. Ей шла его влюбленность. Ему – её душа. Они были в гармонии, хоть порой было и очень сложно. Как вот сейчас, когда ароматы готовящейся еды испарились, и Бен отчетливо ощущал запах тех прокуренных духов от Килиана, которые люто ненавидел из-за самого себя. Ничего не мог с собой поделать, но когда вместо темной вишни она пахла тем ароматом, он почти сходил с ума от неописуемой ревности. Этот весьма чужой аромат на её обнаженной коже был чем-то чересчур личным. Будто тот, другой мужчина, запах которого Рей надевала на себя быстрее, чем одежду, проник в тайну её личности и видел в первозданном виде. Видел куда четче, чем он сам. Заедая злость на себя пастой, Бен поддерживал беседу и даже помог девушке прибраться. Затем, улыбаясь, поманил её к ноутбуку. - Ну давай, что ты там такое нашел, что едва усидел до конца ужина? - Я нашел потрясающий вариант на Рождество. И нам даже не придется тратить время на ёлку. Все уже включено. Представляешь? Он улыбнулся. Судя по тому, что за неделю до Рождества в доме Рей не висело ни одного украшения, не сверкало ни единой лампочки, девушка была весьма равнодушна к праздничной мишуре, потому новость должна её была порадовать. Рей подошла поближе и, оперевшись о его плечо, задумчиво посмотрела на картинку. - Ммм, даже теплый бассейн и никаких соседей вокруг? Её голос прозвучал безрадостно, заставив Бена оторвать взгляд от экрана и посмотреть на девушку. Смотрела она сквозь свои темные тени очень виновато. - Ты не поедешь, да? – сразу сообразил он. Ощутил себя так глупо, ведь очень ждал эту поездку, но голос Бена прозвучал с привычным спокойствием. – Это не страшно, встретим Рождество тогда здесь. Не волнуйся. - Бен, я… в общем, мне на неделю нужно уехать в Европу. Там будет ряд мероприятий от ЮНИСЕФ, в которых нужно принять участие, я ведь официально поддерживаю их, а потом рождественский благотворительный вечер и… это правда очень важно, понимаешь? У нас есть планы, я понимаю, но это тоже та часть жизни, где я ощущаю себя настоящей. Мне важно помогать другим и, если честно, я всегда мечтала о приглашении на гала-вечер в Стокгольме. Это почти как нобелевский прием или венский бал, ты же знаешь, что для такой, как я, это означает. Мужчина, минуту назад смотревший на уютное шале, поднял удивленный взгляд на Рей. Все звучало логично, конечно. Рей часто участвовала в благотворительных мероприятиях. Бен вздохнул. Естественно, она писательница, и ей положено и помогать людям, и сверкать где-то, а не прятаться в горах, но как-то стало тоскливо и очень зло. Да какого же хрена? Все предвкушение растаяло. Бен очень хотел подарить Рей настоящее Рождество, у которой его, наверное, никогда не было. По всем правилам. Со снегом, ёлкой, поцелуями под омелой и кучей подарков. Это звучало не так потрясающе, как благотворительный вечер и бал или что-то там в Стокгольме, конечно. Все девочки хотели красивое платье и хрустальную туфельку. Даже оставив своего принца дома. - Хочешь, полетим вместе? – предложил Бен, который никогда не навязывался в командировку со своими подружками, но тут ему так не хотелось её отпускать. – В плане, я не претендую на твое рабочее время, но в остальные часы мы можем насладиться атмосферой. Мне, признаться, все равно, где провести свой отпуск. Рей едва закатила глаза. Да в самом-то деле, что он так прицепился к этому Рождеству, которое ещё две недели назад не имело для него значения? Будто нельзя поехать на те чертовы лыжи неделей позже, и будто ей самой не жаль. Девушка скрестила руки. Этот вопрос вынуждал её дать ответ, который точно повлечет за собой вспышку гнева. - Вряд ли это такая уж и хорошая идея, Бен, – Рей сделала вздох. Вот сейчас ей прилетит от него по полной точно. Если и была в их отношениях ахиллесова пята, то она как раз собиралась ударить по ней. С размаху так. Бейсбольной битой. А затем надеяться, что пронесет, и Бен не взбесится. - Я лечу с Ункаром. На секунду в кухне воцарилась абсолютная тишина. Звенящая от напряжения настолько, что Рей боялась её нарушить. Липкая и вязкая, она обволакивала, и содрать такую тишину, наверное, можно было только с кожей. Бен не моргая смотрел на девушку. Его лицо помрачнело, а глаза потемнели от гнева: - Что? – очень медленно переспросил он, будто давая ей возможность придумать другой ответ. - Ты летишь с этим ублюдком? - Этот ублюдок – мой агент, - огрызнулась Рей. Что ему, договор с издательством показать, что их союз нерушим ещё минимум год? К чему эти вопросы, если Бен знал ответ. - А ещё он разбил тебе голову и ведет себя будто твой сутенер. Знаешь, как-то мало мне успокоения от такой компании. Видел я уже одни твои съемки в Европе, - в одну минуту перед глазами вспыхнули образы. Вот Рей обнимает Килиана, вот легко, беззаботно целует. Естественно, по-дружески. А потом это все растворилось, и он увидел девушку, которая прижимала дрожащую руку к разбитой голове. Потрясающе. - Представляю, что будет, если ещё и Ункар полетит. - Конечно, будет оргия, Бен. Я же затем и лечу, - вспыхнула Рей, отходя от него. Отвернулась, устало вздыхая. Она знала, что так и будет. Что однажды он все равно обвинит её. Но решила не принимать эти злые слова близко к сердцу, ведь Бен сказал их от разочарования. Рей же видела, как он хотел улететь с ней в отпуск, как планировал, как подстраивал свой график. Девушка понимала, что подводит его. - Я не знаю, зачем ты летишь, Рей, - довольно холодно заметил Бен, закипая. – И в чём такая срочность. Твои графики утверждаются на месяцы вперед. Ты сама мне говорила, а теперь вдруг готова сорваться и улететь чуть ли не сейчас. - Вся эта программа стояла у меня в графике на начало декабря, просто сместилась из-за других участников, - пожала плечами Рей, опуская голову. Крепко сцепила между собой тонкие пальцы. Стоять и оправдываться было унизительно, будто Бен подозревал её в том, что она решила солгать ему и свалить в Европу, чтобы там потусоватся с кем-то ещё. Спустя пару недель отношений, о которых она и мечтать-то не смела. Зачем он обижал её своим недоверием? – Это всего неделя, Бен. Пожалуйста. Не заводись. Я вернусь двадцать седьмого. Пойми, это… - Сейчас ты скажешь как это важно, правда? – хмыкнул Бен, продолжая буравить Рей тяжелым взглядом. Не замечал, как она съеживалась, видел только её темные, переливающиеся тени, которые придавали лицу такое развратное выражение. Далеко не пай-девочка. Смутное прошлое, лживое настоящее. Говорила ли она ему правду? – Ты принимаешь решения, даже не спрашивая. Ставишь меня перед фактом и говоришь «пожалуйста», даже не «извини». На кой хрен вообще притворяться, что мы в отношениях. Давай просто перепихиваться время от времени, и все, раз в остальном мое мнение ничего не значит. Он зло сощурился. Рей вздрогнула. Знала, что сейчас речь даже не о поездке. Дело в Ункаре и проблеме, которая вроде как не решилась так, как Бену захотелось. Его оставили за порогом этой проблемы, будто он был всего лишь врачом, зашившим ей голову. Ему было, за что на неё гневаться, да. - Знаешь, если бы ты сказал мне, что в Сочельник ты кого-то оперируешь, я бы не кричала на тебя, - тихо протянула девушка, - это ведь работа, Бен, просто работа. Контракт. - Вот не нужно, ладно? С ЮНИСЕФ у тебя нет контракта. Посол доброй воли – это почетно, но ты не подписывала с ними никаких договоров. Особенно тех, где твой Ункар Платт едет с тобой. Зачем? Дергать тебя за ошейник? Проклятие, я не понимаю. Я думал, что работа писателя заключается в том, чтобы писать, а не… - А не «что», Бен? – ещё тише спросила Рей. Его злость разбивала ей сердце. Хотелось закрыться от неё, по-детски прикрыв голову руками, но такое никогда не помогало. Сколько ни жмурься, злой Бен так и останется сидеть на этом стуле и холодно сверлить её тяжелым взглядом. – Осторожнее, Кайло, ты можешь снова переступить словесную черту. Не стоит, ладно? Хватит. - Хватит так хватит. Надеюсь, ты отлично развлечешься. Найдешь себе прекрасное приключение на два Кир Рояла. – Бен язвительно рассмеялся, а девушка вспыхнула до корней волос от этих слов. Внутри, в контраст стыдливой красноте, разлился сковавший её холод. Это. Было. Больно. «Ого, Кайло, даже так?» - грустно подумала она, но отвечать не стала. Что-то подобное она уже слышала. Правда, от Ункара это, конечно, было не так больно. Девушка пожала плечами. Сказать в ответ на такую тираду «я люблю тебя, Бен Соло, и только-только тебя» было бы ужасно не вовремя. Он бы все равно не расслышал за своей злостью. И почему мужчины всегда были такими грубыми и несдержанными в своих словах? Они же так ранили, так сильно ранили. “Я не шлюха, Бен, не говори так, пожалуйста. Я же предана только тебе, неужели это не заметно?” - Давай просто сместим даты, - решив сделать вид, что его оскорбление ею осталось непонятым, улыбнулась Рей. Костяшки пальцев уже побелели от напряжения. – За неделю снег в Юте не растает. Бен склонил голову. Она прикалывалась над ним? Серьезно думала, что причина в этом? - Хорошо, сместим, тогда я вышлю тебе приглашение в календарь, возможно, так я буду в твоем листе приоритетов, и ты не забудешь о наших планах на следующей встрече со своим Ункаром. - Бен, он мой агент и… - А я кто? Чувак, которого ты оставила за бортом самолета, улетая куда-то там с человеком, который спокойно может тебя ударить. Кем ты выставляешь меня перед самим собой? Что я должен чувствовать? Что думать? Каждый раз, когда ты не возьмешь трубку, что ты мне предлагаешь делать? Отмахиваться или представлять, что твой придурошный агент снова причинил тебе вред? Пойми, важно не то, когда ты улетаешь – я как-то тридцать шесть лет праздновал Рождество без тебя, и это не имеет значения, а то, что ты не видишь – он нарочно это делает. Вбивает между нами стену расстоянием в пару тысяч километров. - И ты отлично ведёшься на эту провокацию, Бен. Думаю, Ункар был бы счастлив от того, как ты зол. - Да похер мне на его «счастлив» или «нет». Знаешь, я не очень счастлив – вот в чем проблема. А тебя заботит твой агент. Ты так трясешься над тем, чтобы он не слил тебя в прессу, что тебе проще уничтожать то хорошее, что у тебя действительно есть, – и хлопнув крышкой от ноутбука, Бен вышел. Рей посмотрела ему вслед. Слышала, как открылась дверь на террасу, означающая, что мужчина пошел покурить. Она оглядела пустую кухню, где витали холод от их ссоры и те слова. Его резкие слова были ударом под дых. С Финном все тоже так было. Счастливое время, а потом эта уничтожающая фраза «я не счастлив с тобой». Господи Боже, неужели ей снова придется через это все проходить? «Не счастлив». «Не счастлив». «Не счастлив». Больше всего Рей боялась услышать эти слова от Бена. Каждый раз, когда он думал, что она не видит тень на его лице, девушка инстинктивно сжималась, ожидая, что вот сейчас он рявкнет на неё и скажет, что не счастлив вместе. Что ж, вот этот момент и настал. Во всей красе. Так быстро, слишком. Она же даже не успела насладиться тем, что было, и вот… вот он уже недоволен. Что же она за девушка такая. Рей отдавала себе отчет в том, что Бену было не так хорошо и комфортно с ней, как ей – с ним. В этих отношениях у него не было запретов или правил. Он не получал упреков, если пропадал на работе, мог рассчитывать на действительно развязный секс в любое время, не слышал неудовольствия Рей из-за того, что он работал над этим своим революционным тандемом операция-препарат со своей бывшей девушкой. Но Рей знала, что его раздражает полное бездействие, которое приходилось проявлять, когда речь касалась её самой. Он не мог её вылечить, и это бесило Бена – она это видела всякий раз, когда падала или ударялась. Мужчина в такие минуты мрачнел. Её синяки он всегда целовал по-особенному нежно, и в этой нежности была вина. Рей каждый раз дергалась и ощущала себя виноватой. Понимала, что при нем старается чаще не шевелиться, чтобы лишний раз его не расстраивать и не подталкивать к глупостям вроде незаконных операций. Ещё его сводила с ума вся эта ситуация с Ункаром, потому что Бен Соло ненавидел не доводить вещи до логического конца. Наверное, потому он продолжал сражаться с астроцитомой. На деле, тем, как решилась проблема с Ункаром, Рей, в отличие от её мужчины, была очень довольна. Тот конверт возымел волшебное действие. И не потому, что там был компромат, который Ункар легко мог разбить в пух и прах, на самом-то деле. Тот конверт и её зашитая голова говорили агенту о том, что за её спиной не только пустота, но и кто-то достаточно умный и сильный, дабы защитить. Умный, сильный и очень злой. Будучи трусом по натуре, Ункар пошел на перемирие со своей писательницей. Оно, скорее, заключалось в холодном игнорировании друг друга. Агент высылал ей предложения, Рей принимала или отказывалась. Впервые могла решать сама, и это так окрыляло. Большего она и не хотела. Тишины, покоя для написания книги и возможности сказать «нет», когда что-то шло не так. Почти идеальные условия. Но Бена это не устраивало, он не простил Ункара Платта, хоть ничего и не комментировал. Не доверял тому, знал, что тот лишь затаился, чтобы однажды ударить по ним. Сокрушительно. И они могут не устоять. Рей знала, что Бен не спустил, как она, всю ситуацию на тормозах. Недаром она несколько раз, приезжая к нему в клинику, встречалась с этим рыжим адвокатом с проницательным взглядом и бесстрастным выражением лица. Бен что-то затевал, не встречались же они так часто, чтобы обсудить, как укрыть часть налогов, ей-богу. Но он и не был, например, директором по Национальной Безопасности, скажем, при ФБР, чтобы легко вытащить чужие секреты из базы, потому, наверное, ходил вокруг Ункара Платта со своими юристами очень окружными путями. Она порой даже думала, что тот поцелуй был не столько посланием для прессы или мира, сколько для Ункара. Он хотел показать, что Рей под его защитой. - Ох, Кайло-Кайло. – пробормотала она, опираясь ладонями о столешницу. Дышала тяжело, загнанно. Конечно, Рей всё видела и понимала, но надеялась, что Бен проявит понимание. Что будет её Кайло, но нет. Выдуманные персонажи всегда были терпеливей. Она знала, что ему реально плевать, Рождество или нет. Такие ссоры произойдут каждый раз, когда ей нужно будет улететь. Каждый. Гребаный. Раз. И дело было не только в Ункаре. Просто Бен держал её крепко и не хотел отпускать. Ни на минуту. Хотел, чтобы она принадлежала только ему и больше никому, но так было нельзя. Не с её профессией, нет. Ему могло принадлежать её тело, сердце, душа, но карьера… карьера была целиком и полностью её. С другой стороны, эта поездка – ничто по сравнению быть с ним. Она могла отступить. Никакая вершина не стоила того, чтобы оказаться там одной. Рей вздохнула. Покрутила головой. Нет, так нельзя. Нельзя просто поссориться. Ей придется уступить. Девушка знала, что такая покорность вызовет у Бена ощущение правоты, и в дальнейшем он все время будет давить на неё, но… но она так не хотела, чтобы он был не счастлив. Он же дарил и давал ей так много времени и внимания, как ей ещё отблагодарить его, если не сделать такую малость и не остаться. Она выдохнула, словно набираясь храбрости, а потом вошла, дрожа с головы до пят, в свою же гостиную. Вот почему никого никогда не пускала в свой дом. Чтобы хоть здесь быть свободной, но нет же, эти тяжелые слова Бена её аж придавили. Ничего, все пройдет. Она улыбнется ему, и станет обоим чуть легче. Мужчина как раз вышел с террасы, впустив немного ледяного воздуха. Очень атмосферно, да. Её Кай, Кайло, вернулся с зимы, и, если она будет упрямиться вместо того, чтобы терпеливо складывать слово "вечность", просто бросит в неё эти кубики льда и уйдет, а Рей так любила его, так любила. Весь этот смех, заботу, морщинки у глаз, тревогу, смелость и уверенность. Любила его внешность, его прошлое, его гордость. Любила в нём мужчину, друга, человека. И преклонялась перед его призванием. Ей нравилось, как он ни на минуту не переставал быть доктором. Ни когда настойчиво объяснял, зачем ей нужно перестать колоть себе те гормональные инъекции, проявляя заботу, терпение и вызывая изумление, – ему было не плевать, он беспокоился о ней. Ни когда она однажды подавилась, а Бен, вместо того, чтобы суетиться, просто посоветовал ей поднять руки вверх, таким образом расслабив гортань. Тогда она ещё пошутила, что, делая ему минет, может делать так же для того, чтобы все было глубже, но Бен с притворным сожалением сказал, что так это не работает, хотя он бы не отказался от такого потрясающего зрелища. Знал бы, наконец, куда свои руки деть. - Я все перебронировал на третье января. Думаю, это будет удобно. Бен говорил спокойно, но про себя думал, что нет, ни хрена это не удобно, поскольку будет, сидя на подъёмнике, отвечать на тучу звонков. Поскольку придется из-за одной упрямой девчонки смещать даты тестирования препаратов, а это чужие жизни. Поскольку хотел быть с ней на Рождество. Ну да ладно. У Рей были свои приоритеты. - Не стоит, Бен, – подходя поближе, покачала головой Рей. Коснулась руками его холодных после улицы щек, которые слегка покраснели от перепада температуры. Смотрелось так мило. – Я откажусь, и мы улетим. Вот так точно будет удобно. – Она поцеловала его в одну щеку, потом во вторую. Не мимолетно, как делали люди, приветствуя друг друга, а оставляя след своей красной помады, к которой у Бена, в отличие от духов, претензий не было. Целуя его, Рей подумала, что нет, ни капли это не будет удобно, поскольку это было важное мероприятие. Ну да ладно. Бен тоже был не менее важен. Если он перестанет сердиться на неё, этого достаточно, да, вполне. Она переживет. Будут в её жизни и другие мероприятия, в конце концов. Очень осторожно Рей обняла Бена и закрыла глаза. А вдруг он сейчас оттолкнет её? Вдруг ему не приятно, и он поступит так, как поступил Ункар? Просто возьмет и пнет её, ведь девушка ощущала его злость. От неё загустевал воздух, и в страхе сильнее о ребра билось сердце. Но вот руки мужчины просто погладили её. Не так бережно, как обычно, скорее, небрежно, однако это было лучше, чем ничего. Рей покоробило, что Бен даже не переспросил, уверена ли она, а просто кивнул, принимая к сведению свою победу. Но затем он улыбнулся ей, и стало легче. Дышать, стоять, целовать его. Получать поцелуи и поглаживания в ответ. Ощущая ладонь Бена у себя на затылке, Рей едва не вздохнула с облегчением – кажется, в этот раз пронесло, и ссора, не став трещиной, прошла мимо. Не важно, какой ценой. Важно, чтобы Бен был счастлив. - Знаешь, а я ведь соскучилась очень сильно, - прошептала Рей, которая не ощущала, на самом деле, особого желания близости, но ей хотелось сгладить момент. Зацеловать эту тревогу вокруг. В конце концов, это ведь она была виновата, что настолько плоха, что ему с ней плохо. Что ж, Рей знала, когда и в чем она была хороша. Она была готова отказаться от чего угодно и отдать ему всю себя, лишь бы Бен не превратился со временем в Финна, который едва скрывал к ней презрение. Дважды она не справится, точно слетит с катушек. И, поудобней устраиваясь на мужчине, который осел на диван, Рей даже не понимала, что лишь усугубляет проблему, отказываясь спорить и так бездумно отдавая ему свое тело. Легкая победа. Она сегодня была легкой победой, которой Бен всегда захочет воспользоваться. Девушка запустила руки под его футболку. Бен, довольно улыбнувшись, закрыл глаза и откинул голову. Его внутренний покой был восстановлен, он был почти удовлетворен. Почти. Но Рей это исправит. Ощущая, как девушка заводит его поцелуями и возится с ремнем его джинсов, Бен почти урчал. Всё было так правильно. Так хорошо. Особенно, когда Рей соскользнула с его рук и уперлась своими коленями в пол. На секунду Бен приоткрыл глаза, и их взгляды пересеклись. Девушка тут же опустила свои и наклонилась, чтобы поцеловать его в низ живота, забавно ткнувшись носом в кожу. Бен нахмурился. Её глаза не горели, как обычно. Они были потухшими, грустными, уставшими. Они будто невесело спрашивали “серьезно, Бен, ты получишь от всего этого сейчас удовольствие? Ломая меня, будешь довольно стонать?” Вся её фигура сейчас выражала больше горечь, чем страсть. Сгорбленная. Одно плечо выставлено чуть вперед. Голова опущена. Пальцы, которыми она никак не могла справиться с застежкой, чуть дрожали. Проклятие, она была больше похожа на того скованного раба с гробницы Юлия Второго*, нежели на влюбленную девушку. Но не спорила с ним, просто… да, заняться сексом ей всегда было проще. Так она общалась с ним куда лучше. Но кому из них? Кардо говорил, что такой девушке нужна опора, но, скорее, он пользовался ею, сбрасывая гнев за плохие дни. Постаравшись завоевать Рей, он с каждым днем предавал это маленькое доверие, которое скорее тлело, чем горело. А сейчас он вообще своим гневом поставил её на колени. Её! Свою любимую, славную девчушку! Даже не задумавшись о том, что она, собственно, ощущает. Как будто какое-то никогда не нужное Рождество действительно было важным. Настолько, что он так спокойно принял то, что Рей безропотно сдавалась, а сейчас вообще собиралась делать минет, вроде как искупая вину, которой не было. Недалеко же они ушли от той ночи на Гавайях и бестолкового секса. А сам он не очень-то отличался от её бывшего, с которым Рей решала проблемы с помощью безропотности и кокаина. Неужели он хотел того же? Тихую, сломанную девчонку, которая будет во всем соглашаться? - Рей, иди ко мне, - накрыв её дрожащие пальцы, тихо позвал Бен. Легонько потянул её на себя, возвращая на диван и усаживая обратно. Крепко обнял. Смысла в таком сексе не было, никто из них не получит удовольствия. Такой секс они уже проходили во Франции. – Не стоит делать то, что тебе не нравится просто потому, что кто-то не в силах справиться с дурным настроением. Ты выше этого. Мы выше, – он погладил её по волосам, ощущая, как она тяжело дышит. - У тебя всё так просто, Бен, - её голова была все так же опущена. – Сорвал злость, а потом «мы выше». Какие «мы», если ты все так же видишь во мне только шлюху, ну? Знаешь, может, ты и прав. Может, нам просто стоило эти отношения держать только на свободном сексе, не более. Девушка вывернулась из объятий и села на диван, подобрав колени. В глаза ему не смотрела, говорила как-то очень устало. - Я задолбалась от того, что мужчины, услышав, что что-то идет не по их правилам, сразу сводят все в пошлость. Вот скажи, когда ты летишь в Бордо, в Дортмунд или не важно, куда, ты же не потрахаться летишь, так зачем обвиняешь меня в том же? Я устала, Бен. Очень, блядь, устала, что мы снова вернулись к этой теме. Ты злишься на Ункара, да? Ты порой не лучше. Его рану зашить можно, а то, что твои слова делают со мной… тут шов под анестезией не наложишь. Не понимаю. Ты бесишься, что не можешь вылечить меня, и сам же все усугубляешь, сам выталкиваешь меня на острие, где мне больно. Рей вскинула голову. Бен выглядел и сердитым, и растерянным от её слов. Девушка тяжело вздохнула. Ей правда было с ним хорошо, как никогда до этого. Чувство его плеча и по ночам, и в принципе её успокаивало. Он был её равновесием, и снова падать Рей не хотела, но знала – они упадут. Оба. Обязательно. Потому что Бен Соло хоть и был влюблен, не менялся. Сдерживался, да, но меняться – не менялся. А то, что сдерживалось и копилось, всегда взрывалось. И Рей, как умела, оттягивала этот момент. Но вот он наступил, и вдруг она поняла, что не может молчать. Ещё десять минут назад промолчала бы, но когда он поднял её с колен, ей не захотелось на них больше опускаться. Настоялась! - Мне кажется, Бен, тебе нужно в себе разобраться прежде, чем обвинять меня во всех грехах этого мира. Понять, насколько ты готов мириться с моим графиком, с моим агентом и прочим. Потому что я ни как девушка, ни как человек с гребаной энцефалопатией не смогу это все тянуть на себе. Твой гнев и прочее. Я не хочу потерять тебя, правда. И расходиться бы не хотела. Между нами есть какая-то связь, определенно. Но ты душу мне вырываешь из тела, трясешь её, а потом как ни в чем не бывало пытаешься вложить обратно. Это больно, а боли я не хочу. Хотя бы не от тебя, Бен. - она знала, что делает последний рывок, пытаясь повернуть эти отношения в нормальное русло и делая попытку заставить Бена уважать её хоть немножко. Рывок отчаянный, который мог стоить ей его самого, потому что гордый мужчина не любил такую правду. Правда, делала это немного поздно, потому любила его очень сильно, и его уход будет стоить ей души, но по-другому нельзя, нет. - Мне уйти? - хмуро спросил мужчина. Без гнева или ярости. С удивлением, скорее. Ругаться в отношениях ему было не впервой. И даже наблюдать, как сквозь проклятия кто-то собирает чемодан в два часа ночи, чтобы свалить от такого “бесчувственного бревна”. Но что бы ему просто так, спокойно, без истерик и слез указывали на дверь, было ново. Особенно, от Рей. Видя её привязанность и почти зависимость, Бен меньше всего ожидал, что она попросит его уйти. - Я думаю, да, – посмотрев ему в глаза, очень чётко сказала Рей. - Уйди, пожалуйста. Я... Бен, пойми, я не хочу разрывать то, что только началось, и не прогоняю тебя. Давай просто ты возьмешь паузу. Когда что-то решишь для себя, можешь не извиняться, просто не говори больше вещей вроде тех, что ты наговорил на кухне, и мы пойдем дальше. Правда. Я их не заслужила, - внезапно сказала девушка. В эту секунду её тон был полон сомнений, будто сама себе не верила, что не заслужила. - Но если тебя я не устраиваю, пожалуйста, не возвращайся, - с ужасающей болью в глазах добавила Рей. И, наверное, это был самый храбрый поступок за всю её жизнь. Она ужасно боялась, что, уйдя, уязвленный Бен Соло может и не вернуться, но второй раз девушка действительно была не готова переживать то, что было с Финном. Смотреть, как хороший человек превращается в монстра от великих чувств, она не собиралась. Монстров в этом мире вокруг Рей было много. Они жили в издательстве. В голове. В темноте. Под кроватью. Везде. Не хватало ещё ей и монстра бок о бок. *Гробница Юлия Второго - усыпальница, спроектированная и выполненная Микеланджело """ Всем прекрасный понедельничный привет. Надеюсь, вас не шатает так же сильно, как и наших ребят, а то они у нас от любви до недопонимания разгоняются так быстро, что потом бабах и в стенку. Слишком разные, эх, слишком, и у каждого своя правда. И полное отсутствие умения договариваться. Ну как же так. Хочу сразу уточнить ещё раз, так как не уверена, что смогла донести - Рей не шлет Бена на хер, нет, и она как бы не бросает его и все такое. Просто задолбалась и предлагает ему все обдумать. Ну это я так. На всякий случай. Спасибо за поддержку всем во время болезни! Если бы не ваши сообщения, я бы в жизни не пошла и не сдала тесты на ковид, которого у меня, к счастью, не оказалось. Я уже на ногах, готова к офисным будням и все такое. Очень жду прихода осени. Обожаю осень. Надеюсь, вы тоже. Осенью мы возобновим более активный график выхода глав, правда-правда. И напишем ещё одну историю. Всем замечательной недели.