Ишемия

Sweet Memories - это элегантная композиция трех классических коктейльных ингредиентов – белого рома (в оригинальном рецепте указан именно Бакарди), сухого вермута и оранж кюрасао. Прекрасный сладкий коктейль с классическим вкусом – тонкое сочетание легкого ромового вкуса, деликатного гербального вкуса вермута и апельсиновой сладости ликера. Рей потягивала Sweet Memories в ночь, когда попросила Бена уйти. Просто сидела, смотрела, как снег липнет к окнам, оставляя неровные дорожки на стекле, и пила коктейль, перебивая горечь внутри. Не помогло. Кардо проходил через административный этаж, когда заметил своего лучшего друга. Бен стоял у кофейного автомата, пытаясь одновременно нажать на кнопку и удержать в руке, наверное, с дюжину разноцветных коробок, в которых обычно продавался шоколад от Фрица Книпшилдта. Кардо изумленно уставился на друга. Что-что, а шоколад он терпеть не мог. Ни в каком виде. - Разве дедушка Энакин не предупредил тебя, что столько шоколада чревато диабетом? – подходя, пошутил он. Бен пожал плечами, и одна из коробок опасно зашаталась, заставив друга чертыхнуться. - Вот что бывает, когда в заказе ставишь лишний ноль, - попытался отмахнуться Бен, который выглядел как-то растерянно, подавленно и очень нелепо со всем этим шоколадом. Будто ограбил магазин сладостей и теперь не знал, что делать. Кардо вздохнул и забрал пару коробок. – О, спасибо. Бен благодарно хмыкнул и, наконец, засунул в автомат купюру. Его друг удивился ещё больше, рассмотрев этикетку. Соленый шоколад? Серьезно? Два самых нелюбимых сочетания Бена под одной красивой упаковкой - это было максимально неожиданно. Впрочем, Кардо подозревал, кто может любить вот это. Неожиданно мужчина про себя хмыкнул, так и не поняв, под "вот этим" он подозревал шоколад или лучшего друга? В любом случае, ответ был лишь одним на оба варианта. Рей Кеноби. Естественно. - Ты что, сегодня дежуришь? – полюбопытствовал Кардо. В последнее время так поздно Бена редко можно было застать в клинике, а сейчас он, похоже, никуда не торопился. Ещё и брал ристретто. - Нет, но останусь, потому что ремонт дома сводит меня с ума. Я сам не свой от грязи и пыли. Ощущение, что мне не стену перекрашивают, а все переделывают. Так что я лучше здесь переночую пару раз. Ты знаешь, я ненавижу отели. А здесь, вроде, почти как дома. Можно даже на полчаса поспать дольше. – он забрал свой напиток и невесело усмехнулся. Вот опять клиника стала для него «почти домом». С Рей оказалось так же херово, как и с другими, ведь и раньше, ругаясь с очередной подружкой, он оставался в клинике. Правда, была разница. Обычно это он уходил, хлопая дверью, чтобы не участвовать в бессмысленной ссоре. Сам уходил. Сам возвращался. Сам решал. А вчера Рей, эта одинокая и ласковая девчушка, тянущая к нему свои руки всякий раз, когда он заходил в её дом, указала ему на дверь. Не выпуская своей руки из его, попросила уйти, не забыв добавить “пожалуйста”. Таким тоном, что он до сих пор не знал, а хотела ли она, на самом деле, чтобы он снова открыл эту самую, захлопнутую перед его носом, дверь. В её жизни и без него было столько боли, что она и спать не могла толком по ночам. Возможно, и не стоило возвращаться, раз он настолько не мог сдержаться или уступить. С другой стороны, ведь это рядом с ним она забывалась хоть каким-никаким, а сном, и даже иногда - удивительно - улыбалась в том коротком, но спокойном сне. И это рядом с ним она почти не спотыкалась, будто ощущение его плеча окрылило ее и дало возможность ходить, не касаясь земли. Это каждое его “славная”, “милая”, “моя хорошая” заставляло её смущаться, а потом сверкать глазами и заливаться счастливым смехом. И его же слова сделали ей больно. Настолько, что она от страха отпрянула от него, будто обожглась, а у него, как всегда, и не было при себе мази от ожогов. Хорош врач, ну да ведь он же и не психолог. И даже не невролог. С таким развитием отношением и непринятием чужого мнения Бену и самому могли понадобиться упомянутые специалисты и один из них - какая радость - стоял напротив. - А что, в уютном гнездышке на Пятой Авеню тебе уже не рады? – спросил Кардо без всякой задней мысли и осекся. Бен, вырвавшись из плотного тумана противоречивых мыслей, помрачнел, нахмурив брови. И этот шутник туда же. Разве не очевидно - если он здесь, то не рады? - Рей попросила меня уйти, - очень сдержанно прокомментировал друг. Кардо удивился. Ещё же позавчера у сладкой парочки все было отлично, и Бен буквально сиял, что было непривычно. Отношения его не вдохновляли раньше. Скорее, вечно раздражали - как только первая неделя восторга от хорошего секса уходила, приходилось выбираться из постели и разговаривать. И хоть Бен не встречался, к примеру, с моделями, ему даже с умными барышнями было скучно, ведь он не любил разговаривать о чем-то, кроме медицины, Интересно всё-таки, что знала Рей о мире медицины такого, что так захватила Бена? Или он так был влюблен в её сложный диагноз? Или в неё саму, и сейчас уже не важно было, насколько быстро и правильно она могла выговорить “эндоваскулярный койлинг”. - Ого. Впал в немилость из-за ночного гольфа? - Давай завтра. – обсуждать свою вспышку гнева ему не хотелось. Эти несчастные глаза Рей, когда она так просто предложила ему себя, чтобы он прекратил сердиться, до сих пор не отпустили. Как же она на него смотрела в ту секунду. Будто умоляя забрать её тело в обмен на то, что он больше не будет обижать её, предлагая взамен своей боли удовольствие для него. Это было слишком. Даже для Бена Соло, который сводил свою жизнь к работе и удовольствиям. Слишком низко с его стороны вообще довести её до того, чтобы она так смотрела. И этот взгляд, не отпускающий душу, вызывал сомнения, имел ли он право вернуться назад. Ведь гнев его не остыл и не остынет. И всякий раз она будет такой несчастной. Это напоминало замкнутый круг. - Нет, сегодня. – Кардо очень не понравился странный взгляд Бена. Потерянный. Расстроенный. Виноватый. Вот что он опять натворил, чёрт его побери? - Расскажешь по дороге. Гостевая комната всегда к твоим услугам. - Ладно, - не стал спорить друг. Не то, чтобы гостевая спальня Кардо ему нравилась, скорее, наоборот, все эти энциклопедии с оружием раздражали, но это было лучше дивана в кабинете, потому отказываться было глупостью. – Давай только занесем шоколад в кабинет. Кардо согласился и удержался от вопросов, пока они ехали домой, хотя этот шоколад прямо-таки не давал ему покоя. Друзья обсуждали загадочный случай эпилепсии, которой страдала одна юная балерина. Болезнь проявлялась в том, что девочка порой просто падала, неспособная удержать равновесие. Бен особо не удивился. Что ж, приступы у всех бывали разные. Не у всех с пеной на губах и конвульсиями. Кто-то просто падал, ведь эпилепсия была загадочной и уникальной болезнью, которая могла быть причиной как потери, так и активизации той или иной функции в человеке, потому не странно, что у кого-то она проявилась в виде атонии*. Вдруг Бен, пока Кардо рассказывал о своих исследованиях, подумал, как повезло, что у Рей неуклюжесть вызвана энцефалопатией, а не чем-то другим. Сколько бы он ни злился, а этот диагноз при должном контроле был лучше многих. С той же эпилепсией девушка бы справилась куда хуже. Слово «балерина» в его голове пробудило воспоминание о детстве. В доме матери на каминной полке стояло несколько красивых антикварных балерин, которые достались ей то ли в наследство, то ли в качестве подарка на свадьбу. Они так манили его своей бледной, сказочной красотой, и когда он, наконец, дотянулся до той полки, то одну разбил, за что получил выговор и запрет на что-то важное для четырехлетнего мальчишки. На шоколад, наверное, потому он его и не любил. Бен подумал, что он вырос, а разбивать балерин не разучился, как бы мама его ни наказывала. Ведь его Рей рядом с ним была тоже как та падающая балерина. Энцефалопатия не давала ей возможности пройти в дверь, не ударившись, а он же душил её, как приступ эпилепсии, и она падала, падала и снова падала. Разбивалась на осколки. Да, склеивал назад он душу Рей довольно бережно. Во всяком случае, после Франции очень старался, но факт того, что она превратилась в осколки, вдруг ошеломил Бена. Он был для неё эпилепсией, не давая дышать, а она стала для него ишемией. Не мозга, нет. Сердца. Темной, страшной, пугающей болезнью, которая поражала миокард, уменьшая доступ артериальной крови к сердечной мышце. По-другому Бен не мог объяснить, отчего он так глупо и странно порой вел себя. Будто одержимый. Будто был болен. "Что-то нужно менять, Бен, что-то нужно менять, - отстраненно думал мужчина, - ламотриджин** тут не поможет ни Рей, ни тебе. Ты же знаешь, что чудо-таблеток не существует. Все зависит только от тебя". - Бен, так что все-таки случилось? – спросил Кардо, когда притихший друг уже с минуты две просто молча смотрел в свой телефон, будто что-то от того ожидая. Даже позабыв о своем ужине. И коньяке, что более странно. Может, просто его возвышенная натура сегодня не желала мешать какую-то пепперони с Courvoisier 8-летней выдержки. Порой Бен любил включить сноба. Правда, сложно и поздно изображать из себя гордое невесть что, когда едва не умер от передозировки и потери крови на руках у лучшего друга. О чем Кардо никогда не напоминал Бену. А, может, и стоило бы. Чтобы сбить спесь. Бен вздохнул и нехотя, слово за словом, выцедил из себя историю вчерашнего вечера. Он был разочарован тем, что планы рухнули, и что его мнение не учли. Зол, что Рей предпочла ему какого-то агента. Без особых прикрас поведал, как он был не сдержан, и при этом сказал, что знает о своей вине, но ведь и девушка могла проявить больше чуткости. Кардо задумчиво жевал пиццу. Его друг редко бывал несдержан. Для всех, кроме него, Бен был глыбой изо льда и мрамора. Все его отношения заканчивались именно потому, что девушки уставали биться о равнодушие своего партнёра, а теперь, пожалуй, в отсутствии эмоций его точно нельзя было упрекнуть. Какая гребаная ирония! Что ж его так цепляла эта девушка-то, что ж будила худшее? Или просто он бесился, что вдруг оказался в том положении, в которое ставил всех своих прежних подружек? То есть, получил в ответ на порыв равнодушное “нет времени”. Интересно, кроме слов, что он ещё сделал? Бил ли тарелки, как Роуз? Или над чем там Бен ещё потешался, равнодушно потягивая джин с розмарином? Всё возвращалось к нему, всё. И больше Бен не иронизировал. - Понимаю, что я выгляжу тираном, блядь, но, Кардо, она обижалась, что я доверяю наш отпуск ассистентке, я нашел время и занялся всем сам. Зачем? Чтобы в благодарность узнать, что на Рождество она улетает с тем подонком в Европу? Да как так? Выходит, ей чхать было на этот отпуск. Какая тогда разница... - Бен, постой, - Кардо вдруг захотелось влить в друга насильно тот коньяк. Неожиданно ему стало Бена жаль. Всегда злился на то, как тот строит свою личную жизнь, а здесь прямо пожалел. За вот эту вот непробиваемую стену непонимания и упрямства. И хоть он считал, что друг перегнул, возмущение и даже обиду он понял. - Послушай, ну Рей же медийная девчонка у тебя. Ясно, что Рождество для неё - инфоповод, а не семейный праздник. Потому вряд ли она поняла значимость твоего порыва. Рей, скорее всего, особо даже не сообразила, что ты хотел не просто в отпуск, а в отпуск с ней в Рождество. Короче, поверь, проблема тут только в том, что вы очень разные. Прямо слишком. И не слушаете друг друга. Ты бы ей попробовал объяснить без эмоций. Плюс, Бен. Ну она же на ого-го сколько моложе. Ты не думаешь, что девочка хочет потусоваться в лучах славы и прочего? Ей же двадцать четыре, может, хижина, пускай и золотая, но в тишине, - не то, что она себе планировала? - Да, но… - Да, но именно так и есть. Ты не можешь изменить её мир за пару недель, даже если тебе вдруг захотелось. Нужно больше времени. Если в этом есть смысл, конечно. - В плане? - не понял Бен, опять ощущая себя идиотом. Ну что, что, что опять Кардо заметил, а он, блядь, пропустил? Что ещё? И почему друг соображал лучше? Может, он знал, где найти инструкцию и почитать? Так поделился бы. Бен и сам бы почитать был не против. - Ну, зачем тебе менять её отношение к Рождеству, например, если ты с ней потрахаешься пару месяцев и бросишь. На следующий “сезон” у тебя уже трижды поменяется девушка, так что просто расслабься и принимай её такой, какая она есть. Секс-то ваш хуже не станет. Правда? Кардо испытывающе посмотрел на друга. Тот нахмурился. Он никогда не задумывался, на самом деле, чего ждет по итогу от отношений с Рей. Но точно знал, что и на следующий “сезон”, как выразился Кардо, она будет с ним. Это же было очевидно и правильно. Именно поэтому он не мог принять ее и ломал вместо того, чтобы осторожно менять. “Давай, Бен, хоть мне-то скажи. Ну? Что ты о ней думаешь, а? Ведь я же вижу, как ты на неё смотришь. Это же не очередная подружка, правда? Это что-то новое? Настолько, что ты сходишь с ума” - Зачем ты примеряешь, подойдет ли ей другая роль, Бен? - Я не собираюсь делать Рей предложение, - хмуро ответил мужчина, когда он вдруг сообразил, что это за "другая роль". Немало удивился. Да что это с Кардо сегодня? То говорит, что он с ней просто трахается, то вот спрашивает, когда свадьба, о которой Бен ни на секунду не задумался. – Я что, похож на идиота? Мы встречаемся всего ничего. Почему ты вдруг решил, что я что-то примеряю? - Ты похож на мужчину, которому через пару лет сорок, и который хочет чуть больше, чем гипотетический Нобель на полке. Ты меняешься, Бен. Мне хотелось бы увидеть, куда эти изменения заведут тебя. Кардо хмыкнул. Подумал, что это было бы даже забавно. Чтобы эта девчонка окрутила его друга, и он бы взял и женился. Хотя бы потому, что не мог подавить свой собственнический инстинкт. Вот была бы история. - Ну, нет. Не в этом году точно. Для таких решений нужно больше времени. Я просто хотел сделать ей Рождество. Без всего этого. Немного покоя, тишины и нас. Я ведь и сам-то не шибко понимаю, каково быть в отношениях по-настоящему. И хотел… хотел попробовать это понять. Но… Кардо обеспокоено посмотрел на друга. Тот правда выглядел довольно поникшим. Впервые на его памяти Бен хотел кому-то что-то сделать, кроме операции на мозге. Кардо понял, что Рей не шибко ладила со своей крутой семьей, наверное, поэтому его друг так хотел сделать ей праздник. Вспомнил шоколад у Бена в руках и ещё дюжины две подарков в ярких упаковках в кабинете. Картинка сложилась в голове. Надо же, он и правда готовился. Даже заранее вспомнил о подарках, хотя обычно и его-то поздравлял с днем рождения дней пять спустя. - Вместо этого наорал на неё от собственного разочарования. Я не понимаю, что со мной. Кардо, я же не ублюдок, правда. Я умею контролировать все, кроме… кроме этого. Она говорит что-то, а у меня будто пелена, все, занавес падает. Я слышу только одну фразу и не хочу разбираться. Это полный, мать его, крах. Так ничего не выйдет. Кардо закурил. Он понимал. Понимал, что друг его не влюблен, он любил эту загадочную писательницу, но, споткнувшись о первый камень, растерялся. Раньше Кардо втайне мечтал, чтобы нашлась какая-то сучка, которая бы поставила этого самоуверенного гения на колени, относилась к нему так, как он к своим бывшим, но ситуация с Рей была сложнее. Она не делала ничего со зла, чем и заставляла Бена недоумевать. - Ощущаю себя Крампусом. - Ну рогов не видно. - Это пока, - неожиданно невесело, но очень уверенно сказал Бен. Он видел больше своего друга. Рей так легко загоралась. Для неё и чужие руки на ней ничего могли не значить. И пара далеко не невинных поцелуев. Она жила в другом мире. Более свободном в плане нравов. Это у него в реальности телесный контакт значил отношения, в чертовом шоу-бизнесе все было проще. И сложнее. Сложнее для него, человека чужого и более консервативного. - Бен, она не станет тебе изменять. - Да? - Бен тоже потянулся к сигарете. Выпустил дым и рассмеялся. Кардо насторожился. Он понял - сейчас Бен расскажет ему истинную причину, почему так беспокоился из-за отъезда Рей. Друг достаточно выговорился, чтобы подобраться к главному. - Если её агенту покажется что-то важным, он сделает это, а Рей не будет сопротивляться. Скандал на Рождество – что может быть круче для продаж. Я бешусь, потому что если она что-то учудит, я не прощу её, Кардо. В плане, мне плевать, если там будет какая-то фигня с алкоголем или наркотиками, но если там будет кто-то ещё, мне это не понравится. Я едва сдерживаюсь от мысли, что Рей… Короче, знаю, что не смогу простить, потому так сердит. Боюсь потерять её. Боюсь, что она переберет с антидепрессантами и натворит такую чушь, которая все расстроит. Прямо кожей ощущаю, что так и будет. Бен задержал дыхание, а потом выпустил дым, который как и эта правда жег легкие. Наверное, поэтому он ушел вчера так просто и не позвонил до сих пор. Потому что испугался, что ему сделают больно. Настолько, что он не сможет простить. Испугался потерять её и промолчал. Хотя, может, он уже её потерял, ведь так? Забавно, он так и не понял, имеет ли право вернуться, но все равно гневался за ту боль, что она ему не причинила. Не имея силы при этом извиниться перед ней за то, что он уже сделал. - А ты ей об этом сказал? - О чём? - О том, что так боишься её потерять? - довольно терпеливо пояснил Кардо, а сам подумал - ох, какой вечер, какая правда. Да та девчонка, хрупкая с виду, уложила эгоиста Бена Соло на лопатки. Правда, беда в том, что ей от того и хуже. - Она и так знает, - пожал плечами мужчина. - Ты уверен? Выглядит так, будто она уверена в обратном. Бен удивился. Но ведь это было так очевидно, разве нет? Конечно, Рей знала. Или нет? Да не слепая же она, в самом деле. Вот девушка ни разу не сказала ему “люблю”, но он же и без её слов это чувство в ней видел. Видел, да только глубины и ценности так и не осознал, увы. -Так вы до чего-то договорились, или просто ты ушел молча? - Почему просто? Я сказал “спокойной ночи”, - невесело усмехнулся Бен. Он ещё и в щеку её поцеловал, поднявшись с того дивана. И в губы. И в шею. Нежно так, будто прощаясь. А Рей даже не пошевелилась, будто то, что сломавшись, она опустилась на колени, опустошило её. - Ммм. Так ты так и будешь сидеть? - Мне уже идти спать? Я ещё не доел, - Бен понимал, что друг имеет в виду, но звонить Рей в час ночи было бы глупостью, хотя да, определенно, он должен был это сделать. Не так. Он не должен был даже уходить. Им не нужна была эта пауза же, не нужна. Он точно ничего не хотел останавливать, просто не желал видеть тот взгляд. И чувствовать боль предательств, которого пока не было. - Ладно. Тогда спать пора мне, - Кардо спокойно пожал плечами, забрал коньяк и ушел. Дверь за собой закрыл плотно. Покачал головой. Вдруг подумал, что с влюбленным Беном Соло было сложнее, чем с тем, привычным. Конечно, этому не хотелось врезать по самодовольной роже, но все эти чувства… господи, это слишком для такого эгоиста, правда. Ещё скатится потом назад в свою бездну наркотиков, и что? Снова в Латинскую Америку Кардо не хотел, но ведь Бен ему был почти братом. Чертыхнувшись, Кардо понадеялся, что как-то оно да разрулится. Он насоветовал все, что мог. Бен, тем временем, докурил сигарету и снова посмотрел на свой телефон. Естественно, от Рей ни слова. Ей решение послать его далось непросто. Ох, и при этом она, в отличие от него, вся такая эмоциональная, смогла сдержаться и не опуститься до оскорблений. Что ж он-то вел себя как кретин, ударяя по больному, хотя сам, сам сказал, что на её прошлое ему плевать. Да и знал он уже от своего адвоката всё о её прошлом, и ничего катастрофического там не было. Не торговала Рей собой, ни разу. Что ж он-то все равно, как баран, возвращался к теме, что она может спать, с кем попало. Сам же себе противоречил. Любовь была сложной материей. Бен в ней не разбирался, потому делил просто и примитивно все на черное и белое. - Ладно, Рей, давай мы попробуем ещё раз. Давай я попробую. Набирая её номер, Бен понимал, что делает шаг слишком рано. В нем же и правда столько обиды и гнева на неё, но не по-мужски молчать, когда сама девушка ждет если не его, то хотя бы его решение по поводу их отпуска. -Бен? - голос Рей в поздний час не звучал сонно. Хрипло и устало. Совсем тихо. Видимо, писала своего идеального Кайло Рена, который, поди же, никогда не ошибался и не срывался. Бен ощутил, что снова начинает закипать. Едва не закатил глаза. Да чёрт возьми, он возьмет себя в руки или нет? - Знаешь, я бы хотел проводить тебя в аэропорт, - после короткого "привет" сразу выдал мужчина, не давай Рей возможности задать вопрос. - Да? - кажется, девушка удивилась. Долго молчала, видимо, взвешивая “за” и “против”. В одной простой фразе звучало и желание примирения, и его согласие на эту поездку, и даже немного больше, но вот понял ли Бен проблему, Рей не могла сообразить. Он, как обычно, выбивал её из равновесия. - Да. Я не хочу, чтобы ты уезжала вот так. Не только сейчас. Никогда. Ни в этот раз, ни в следующий. Он слышал, как Рей молчала. Да, молчание порой тоже можно было расслышать отчетливей слов. - Бен. А ведь меня никто ни разу и не провожал в командировку. - в усталости её голоса прозвучала настороженная улыбка. - Я буду рада, если ты будешь первым. “Встречу я тебя с ещё большей радостью, Рей, если ты ничего там не натворишь и будет ради чего встречаться дальше” - вздохнув с облегчением, подумал Бен. Они договорились о времени и вежливо распрощались. Мужчина посмотрел на телефон. Нет, легкости он не чувствовал. И опасения остались все там же. Но ему стоило, все же, хоть попытаться. * Атония - полная потеря тонуса, из-за которой мышцы расслабляются до такой степени, что тело не может поддерживать само себя. ** Ламотриджин - противоэпилептическое лекарственное средство, применяемое при лечении эпилепсии и биполярных расстройств. Бен очень тонко выбирает в качестве примера именно это лекарство, будто у Рей эпилепсия, а у него - биполярочка:) *** Люди за сутки не менялись. Эта мысль не покидала Рей вот уже несколько часов, заставляя нервничать после звонка Бена. Что произошло, что заставило его резко передумать? Она не ожидала, что он выйдет на связь так быстро. Бен Соло был человеком вдумчивым и неторопливым, он не принимал необдуманных решений, а поразмыслить ему было над чем. Так отчего вдруг такая любезность? Заходя в лифт, Рей подумала, что предложение Бена было лестным, правда, но не в обстоятельствах их ссоры. Жаль, что отказать ему не было возможности. Он бы просто взорвался. Хотя, ещё ведь и посадку не объявили. У него были пара часов вскипеть и снова все испортить. Отправить её в поездку не с чувством, что её проводил любимый - ещё какой любимый - мужчина, а с ощущением пустоты, которое поглотило Рей со вчерашнего вечера. Бен играл в плохую игру с ней. Пустоту лучше бы наполнить чем-то хорошим. Если он бросит туда камень, эхо будет звенеть в ушах долго. Настолько, что она может и не забыть такой бросок. Рей посмотрела на свое отражение в лифте и подумала - как же жаль, что Бен выдернул из неё все те действительно счастливые моменты. Кому-то могло показаться странным, что за три недели девушка скопила их много, но когда твой последний год был тоскливым и серым, неудивительно, что в хорошие дни запоминаешь всё до последней улыбки. В копилке Рей не было ни единого воспоминания, связанного с их безумным сексом, она собирала улыбки Бена и его согревающие её слова. Все моменты, в которых она была “его славной девочкой” так тешили её, словно ребенка, собирающего на пляже стеклянные камешки, выдохнутые океаном. Её не часто так звали. Точнее, никогда. Вот “шлюхой” - это да, это было привычно, а чтобы “славной”... Первую неделю Рей все время хотелось повернуться и посмотреть себе за спину, и потом только она понимала - а, да ведь это Бен о ней, это она “славная” и “его”. Увы, быть “его” было головокружительно больно порой. Вот уже второй раз Бен сжигал её, словно палящее солнце. Хренов инквизитор, видимо, начитавшийся “Молота Ведьм” и видевший грех во всяком “нет”. А жаль, до чего же жаль. Потому что ей понравилось быть “славной”. Не хотелось снова сгорбливаться от тяжести унижающих слов. Девушка вышла на улицу, накинув капюшон. Зная пунктуальность Бена, специально вышла на десять минут раньше, просто потому что не хотела пересекаться с ним в квартире. Конечно, она не опасалась Бена, просто… не была готова распахнуть дверь перед ним ни в каком смысле. Но оказалось, мужчина уже ждал её. Не успела Рей спуститься по лестнице, как Бен вышел из машины. Как всегда, с улыбкой и спокойствием. Как всегда, без шапки, даже в такой лютый мороз. Как всегда, потрясающе красивый. Настолько, что дыхание перехватывало. Как в тот самый первый вечер на Гавайях, когда она и стала для него шлюхой, потому что увидела и даже сквозь злость, гнев и разочарование на себя и на Ункара ощутила, как впервые за последние пару лет в ней реально пробудилось желание, а не вялая потребность отдать себя, как это было с Финном. До момента, когда она увидела Бена Соло, Рей была уверена, что изранена внутри чужой грубостью и потребительским отношением настолько сильно, что больше никогда никого и не захочет, зная исход, но мужчина, потягивающий олд фешн, пробудил её, сам того не подозревая. Он просто пил, а она аж споткнулась и едва не завыла - до чего хорош. И сейчас едва не завыла. Но не от возбуждения. А от тоски. Потому что все так же хорош, но и невероятно, потрясающе, удивительно жесток. Потому что приручал, а потом пинал её. И делал так больно, что хотелось только и спросить “ну за что ты так, Бен?”. - Привет, моя славная, - Бен улыбнулся и протянул к ней руки. Рей тут же спряталась в его объятиях, на секунду закрыв глаза. Она аж растворялась в этом тепле, знакомом аромате и стуке его сердца сквозь две куртки, но от неё не укрылся быстрый, изучающий взгляд Бена. Он обнял её менее сердечно, да и при этом как бы оценил отсутствие макияжа на её лице. Будто все ещё думал, что она летит блядовать и начнет цеплять всех, начиная с сотрудника на стойке регистрации, накрасив глаза и губы. Рей вздохнула и прижалась крепче, цепляясь душой за ускользающее тепло. Ей-то ничего не мешало быть искренней. Она его ни в чем не подозревала, ничего не искала, ничего плохого не ждала. Наверное, поэтому его удары заставали её врасплох. Она была разочарована, что Бен ничего так и не принял, а приехал, потому что так надо. И стоял весь напряженный, натянутый, как струна. В его скучноватой, правильной реальности мужчина должен был проводить свою девушку. Разбить ей сердце, но провести. Кто придумывал такие правила? Она не солгала ему вчера. Её никто не провожал. И в этот раз пережила бы как-то. Всё лучше, чем эта вынужденная любезность. - У тебя не много вещей, - заметил Бен, когда Рей отстранилась, так и не найдя ничего для себя в кольце этих рук. Ни утешения, ни чувства безопасности. Только ожидание неизбежной ссоры. - Так это и не моя забота. Стилист все подберет. Со мной только зубная щетка. О, и твой портрет в рамочке, перевязанный лентой, - пошутила Рей, послушно растягивая губы в правильной улыбке и придавая тону нужное звучание. - О, как приятно, - хмыкнул Бен, подходя к багажнику. - У меня - какой промах - твоего нет. Но я буду неотрывно любоваться тобой через инстаграм. Рей, пряча руки в карманы, была благодарна за “любоваться”, хоть звучало конкретным предупреждением. “Я буду следить за тобой, Рей” - вот что хотел ей донести Бен. Что ж, ей нечего было скрывать. - Я буду достаточно славной и послушной, - неожиданно зло выпалила девушка, не удержав колкость на кончике языке. - Я все правильно сказала? Ты это хочешь услышать? - Я ничего не хочу услышать, просто надеюсь, что твои поступки не будут кричать громче, чем эти слова, - довольно холодно сказал Бен, укладывая её чемодан в багажник. Рей аж застыла. “Начинается”, - с каким-то обреченным весельем подумала Рей и решила - нет, оправдываться и сыпать обещаниями она не будет. Хочет накручивать и фантазировать - это его право. - Можно, я поведу? - неожиданно спросила девушка, пока Бен отчего-то мешкался. Он замер, пытаясь сквозь темноту рассмотреть лицо Рей, но она слишком глубоко нахлубочила капюшон. Бен не спешил с ответом, спрятавшись за тем, что роется в багажнике. Он терпеть не мог, когда за рулем его машины был кто-то другой. Или другая. Не потому что беспокоился за машину - в конце концов, он не был привязан к вещам, даже хорошим. Просто отдать кому-то ключи означало дать контроль над ситуацией, а контроль Бен терять не любит. Но Рей делала свой ход, и Бен знал, почему. Сейчас они будут не у неё дома, а на его территории. Впервые встретятся после ссоры. А значит, девушка хотела защитить себя, ведь он не будет её доставать за рулем, не будет ругаться и кричать. Сообразив, что таким образом она вроде как выставляет щит, Бен потерял те скудные остатки хорошего настроения, которые вспыхнули при виде Рей. Она не была рада, что он здесь. Совсем не была рада. Ну, ему как бы тоже здесь быть не хотелось. - Без проблем, Рей, если хочешь, - все тем же спокойным тоном согласился Бен, но вот багажник захлопнул чересчур резко. Дверца закрылась громко. Словно выстрел среди никогда не спящего города. Бен смотрел на Рей. Девушка опустила голову и смотрела на его черно-белые кроссовки. Всегда удивлялась, что они, не сговариваясь, предпочитали не только один бренд, но и одну серию в идентичных тонах. Но сейчас Рей не радовалась, а сердилась. Ощущение, что любовь к “джорданам” было тем единственным, что их, таких разных, объединяет. В остальном же они были контрастнее, чем снег на фоне ночного неба. Ощущались и разница вкусов, и миров, и лет. Бен Соло не был Килианом, с которым Рей никогда не ощущала давления двенадцати лет разницы. Он был не из её мира. Совсем другой. Потому только “джорданы” и были чем-то, в чем они совпали. “Джорданы” и любовь к Бену Соло. То, что Бен любит себя больше, чем её, Рей понимала хорошо. Даже не так. Она отдавала себе отчет, что, даже восхищаясь ею, он не любит её. И с таким отношением вряд ли переступит черту между влюбленностью и чем-то настоящим. Девушка забрала ключи и забралась на место Бена. Вежливо спросила, можно ли немного похозяйничать, зная, как все водители трепетно относились к таким моментам, и, получив весьма равнодушное “да”, поправила зеркало, а затем пододвинула кресло. Стало даже обидно, что у её мужчины ноги подлиннее, чем у неё будут. - Я ездила на механике, не волнуйся. - Я не волнуюсь, Рей, - пожал плечами Бен, поворачиваясь так, чтобы смотреть на неё. Если она справлялась с ним, с Вольво тоже справится. Тем более, гололеда не было, и снег не шел. Девушка сосредоточилась на дороге. Так было легче в этом угнетающем молчании, которое каждый не хотел нарушить. Просто нажимать на педали и переключать передачи. Хмуря немного лоб, чтобы Бен верил, что она, правда, давно не водившая машину на механике, занята лишь мыслью, как бы не забыть выжать сцепление перед тем, как переключиться с третьей на четвертую. Он-то не знал, что пока она не приобрела высмеянную им Теслу, носилась, словно ведьма, на McLaren, который не посмела уродовать автоматом. Пока Финн не разбил её любимую машинку, и она, уже подкошенная ишемией, не предпочла что-то поспокойней. С автопилотом, спасающим от головных болей, и автоматом, который позволял не думать, когда мир распадался. - Могу я тебя попросить? - все же спросила девушка, когда они въехали в Куинс. Чем ближе был аэропорт, тем сильнее она начинала нервничать, понимая, что сейчас произойдет встреча Бена и её агента, которая могла закончиться плачевно. Ункар не будет подбирать слов, а её мужчина и без того был заведен, хоть и пытался держать лицо самурая. - Пожалуйста, не ругайся с Ункаром. Я ценю твое желание защитить меня, но, Бен, он отыграет на мне каждую грубость. “А я и так вся в синяках от тебя, мой дорогой Кайло, так что пожалей меня, прояви мудрость”. -То есть, я должен быть паинькой и делать вид, что не ненавижу его? - Хмуро поинтересовался Бен. - Вроде того. - Не заставляй меня играть по своим правилам. Если тебе комфортно опускать голову, я не могу тебя заставить вести себя по-другому, но не проси меня о том же. Я не буду подстраиваться под этого ублюдка. - Даже ради меня? - Даже ради тебя. Ты умничка, красиво манипулируешь словами, но… нет. “Да я не умничка, Бен, а просто разменная монета между тобой и Ункаром”, - тяжело вздохнула Рей, ощущая как внутри все сжимается. Поняла, наконец, что его приезд был лишь желанием напомнить Ункару, кто же ею владеет на самом деле. И плевать ему на то, что агент потом её просто будет уничтожать, пользуясь неделей за границей и полнотой власти, которая продлится минимум год. До окончания срока её контракта, который Рей ненавидела так же сильно, как человек, продавший душу дьяволу и вдруг сообразивший, что все, выпутаться шансов нет. Потому что Бен Соло считал, что его поступки защищают ее. Не подозревал, что она теперь ощущает на своих плечах просто давление двух властных мужчин вместо одного, и не знает, как развести их по сторонам, как дать Бену терпения молчать на год вперед. Не усугублять. - Когда ты начинаешь тестировать препарат? - девушка решила сменить тему. Бен немного расслабился, покуда Рей чуть сбавила скорость. Она пыталась выглядеть несокрушимой, но нога-то тянулась к педали газа, выдавая, что девушка нервничала. Ей стоило успокоиться. Им обоим. Они пытались быть сдержанными, а в результате просто продолжали ранить друг друга. Разве так бывало? - С шестого января. Рей промолчала. Дата служила упреком для неё, она понимала. Бен собирался начать тестирование со второго, но пришлось немного сместить из-за её поездки, ведь они все ещё планировали тот отпуск, который уже никого не радовал. Все ещё верили, что смогут отпраздновать вместе Новый Год. Рей ожидала праздник с ужасом, ведь Бен будет полон обид. Хотя вдруг он остынет, и у них все получится? Вдруг под ёлку он решит положить ей не нечто материальное, а подарит немного уважения и понимания? Это было бы весьма здорово. Раз полюбить он её ещё не был готов, то почему бы не одарить чем-то не менее ценным? Покуда Бен не стал развивать тему, Рей вздохнула с облегчением, когда показался указатель на Терминал 1. Никогда бы не подумала, что, когда тебя провожают, - это выматывает больше, чем полет. - Ощущаю себя так, будто трачу время впустую. Многие ученые в моем возрасте были уже на завершающих стадиях своих открытий, а я топчусь только и верю в чудо, - неожиданно заговорил Бен. С Рей правда можно было таким делиться. Своим бессилием. Тем, что его беспокоило. Он вдруг поймал себя на мысли о том, что с этой девушкой не пытался играть в суперврача, который умел все. Он снимал при ней и эту маску, честно доверяя свои сомнения. Рей пожала плечами. Для неё его бессильная злость была не новой. Она часто за эти три недели наблюдала за тем, как Бен расхаживал по её кухне, заложив руки за спину. Словно животное в клетке. Иногда он молчал, чаще - делился мыслями. - Когда Микеланджело было тридцать шесть, ему поручили расписать свод Сикстинской капеллы, и он, приложив нечеловеческие усилия, за четыре года сотворил шедевр, который остался на века, так что ты как раз в нужном возрасте на нужном пути, Бен Соло. Ты достаточно умен, талантлив и упрям, чтобы создать из трещины нечто великое. Бен протянул руку и нежно коснулся пальцев Рей, которые продолжали в напряжении сжимать руль. В этом жесте было больше, чем спасибо. Его удивляло, как она умела поддерживать его. Рассеивать сомнения. Он же в контраст лишь усугублял её неприятие себе. Паразитировал на её прекрасных качествах. - Но ты должен помнить о том, что это лишь твой путь. Когда Микеланджело, устав от своего монументального труда, попытался создать свою боттегу*, она едва не уничтожила всё. Пришлось начинать все сначала, потому не сильно полагайся на тех, кто рядом с тобой. Бен убрал руку. Про себя присвистнул, вдруг поняв - а Рей-то, оказывается, не нравится, что он работает бок-о-бок с Роуз, его бывшей девушкой. Только, в отличие от него, Рей красиво формулировала то, что её не устраивало. Оставалась прекрасной даже в неудовольствии. - И, я думаю, если ты поработаешь достаточно упорно, в следующий раз мы в Стокгольм полетим вместе, правда? Её вера в него прямо ослепляла. Она верила и в то, что он получит Нобелевскую премию, и в то, что до того момента они ещё все так же будут вместе. Неужели, как Кардо, думала, что однажды он, кроме медали за заслуги в области физиологии и медицины, захочет ещё и кого-то рядом? Захочет её? Ещё его удивило, что она вдруг посчитала, что он может получить ту премию раньше неё. - Так хочешь белое платье? - улыбнулся Бен, возвращая их в теплую гавайскую ночь. И вдруг понял, что прозвучало не так однозначно - Возможно. - неожиданно настолько же неопределенно ответила Рей, и они переглянулись. Что-то особое, напряженное и приятно волнующее проскользнуло между ними в эту минуту. Они по-прежнему говорили о банкете в голубом зале городской ратуши Стокгольма или уже о чем-то ином? Тишину, в которую они провалились, разрушил телефоный звонок. Ункар Платт очень хотел знать, где же Рей "черти носят, когда скоро посадка". Бен нахмурился снова, момент был разрушен, и волнение ухнуло куда-то вниз. Он прищурился, напряженно вслушиваясь в резкие слова того ублюдка. Внутри что-то неприятно зашевелилось. Злость. И тревога. Тревога за неё. Она улетит и будет беззащитной. Но когда девушка пообещала быть через десять минут, при этом прибавляя скорость, Бен ничего не сказал. Как бы показывая "раз ты просила молчать - смотри, я молчу". - Я никогда не была в Стокгольме, - как ни в чём не бывало, продолжила Рей. - Но синдром подхватить успела, - вдруг сказал Бен, и эти слова были ушатом холодной воды для них обоих. Он не смог сдержаться, да и как тут было сдерживаться? Контроль контролем, но это просто бесило. - Да, ты так думаешь? - ещё немного сильнее нажимая на газ, но контролируя все вокруг, хмыкнула Рей. Хмыкнула зло, раздраженно. Будто впервые срывая на нём злость за слова Ункара. И за то, что сам Бен говорил ей. Да что же все так любили ей что-то бросать прямо в лицо? - Что ж, тогда будь благодарен Нильсу Бейероту**, иначе бы мы и три недели вместе не были. Бен мрачно посмотрел на девушку. Вот как она все выворачивала? Будто это не с Ункаром у неё была нездоровая связь, а с ним? С ним, серьезно? Человеком, который пытался о ней заботься и делал бы это и дальше, если бы она не брыкалась так упорно и не боялась агента? - Думаю, да. - Тише, Рей, - внезапно все так же спокойно сказал Бен, посмотрев на спидометр, - тише-тише, спокойней, а то не попадёшь на самолет. - А ведь ты был бы и рад, - тут же сбавляя скорость, заметила Рей. На секунду отвлеклась, повернув к Бену лицо с горящими от раздражения глазами. - Ты же все равно не хочешь, чтобы я улетела. Это же такой удар по твоему самомнению, да? - Не хочу, это правда, но нет, знаешь не такой ценой и... Рей! - Вдруг Бен заметил человека, перебегающего дорогу ровно в момент, когда девушка посмотрела на него самого. Тот идиот, наверное, опаздывал на самолет или ещё куда. На тот свет, например. У Бена была всего секунда на реакцию, которая была лучше, чем у вмиг оцепеневшей девушки. Секунда, за которую в голове вспыхнул только один приоритет: Рей. Она не должна была удариться, потому, резко дернувшись, он выкрутил её руль так, чтобы машину снесло в отбойник на его сторону. Из-за того, что он за минуту до этого попросил девушку сбавить скорость, столкновение металла о бетон было не таким и сокрушительным. Их обоих, конечно, знатно кинуло вперед, но удар был больше похож на легкий хлопок. Даже подушки безопасности не сработали. Бен поморщился, покуда приложился виском о дверцу, но тут же развернулся к девушке. Та, ошарашенная и расстерянная, смотрела прямо перед собой. На руки, сжимающие руль так напряженно, что казалось - они приклеились. Бен едва зло не рассмеялся. План Рей не сработал. Она не смогла защититься от диалога, который задевал ее, и в результате они слетели. Не с дороги, нет. С нормальности. - Ох, Рей, ты цела? - не задумавшись о неприятной боли, разлившейся в голове, спросил мужчина, отцепляя ремень безопасности. Даже не посмотрел, что там да как, устремил взгляд на девушку, которая продолжала пялиться на пустую дорогу. - Славная моя, все хорошо, ты никого не сбила, все хорошо, хорошо, - Бен потянулся и, наконец, обнял её крепко-крепко, целуя в макушку, которая не ударилась. Она была цела. Её голова была цела. Много ли ещё сейчас Бену было нужно. - Испугалась, да? - Твоя машина… - Я думаю, там пустяки. Забудь. - Но ты же не любишь сломанные вещи? - пробормотала Рей куда-то ему в плечо. Бен ощутил в эту минуту себя таким мерзавцем. Она волновалась не за себя. И даже не за него. А просто за то, что сейчас он снова будет ругать её. За какую-то там машину. - Плевать. Рей. А теперь быстро выходи. Сейчас, - вдруг отстранился Бен. Что-то щелкнуло в голове. Не хватало только, чтобы патрулирующая територию аэропорта полиции подьехала прямо сейчас и увидела, кто был за рулем. Им следовало быстрее поменяться, если Рей собиралась улетать в Стокгольм, а не ждать, пока на неё составят протокол за создание аварийной ситуации. Бен действовал проворней. Вышел, обошел свое Вольво сзади, по-прежнему не рассматривая повреждения, открыл дверцу и помог девушке выйти. - Прости меня, Бен, - выбравшись из машины, девушка едва не упала, а ведь асфальт под ногами был сухим. Просто превосходно, не хватало отправить её с приступом. - Нет, это ты прости, я же виноват. Это я заставляю тебя нервничать. - Бен опустил руки на её плечи. До него будто только дошло, насколько серьезными могут быть последствия его слов. Раны могут однажды стать телесными. Проклятие. - Я не знаю, что это со мной происходит. Я просто… просто дурак, да? - Ещё какой, - грустно качнула головой Рей, вцепившись в него мертвой хваткой. То ли от испуга, то ли не желая упасть. Глубоко вдыхая ледяной воздух, девушка, замерев в руках Бена, приходила в себя. До неё тоже начало доходить, что ничего не произошло. Кроме того, что Бен вывернул руль в свою сторону. Она слушала, как бешенно стучит сердце этого невозмутимого с виду мужчины, и вдруг поняла - а ведь он-то готов был принять удар за неё, даже не задумавшись. На уровне рефлекса. - Я не смогу провести тебя дальше, - продолжил Бен тем временем, - ты знаешь, что я должен сделать, правда? - Но не ты был за рулем. - Отлично, давай скажем полиции, что за рулем была ты, и никто никуда уже не летит. Нет. Все в порядке. Это просто штраф, и все. Ох, Рей, мне так жаль, правда. Он вздохнул. До терминала оставалось метров триста, и девушка, определенно дойдет сама. Он бы бросил авто, но видел уже огни полицейского авто, которое сейчас остановится и спросит что произошло. И задержит его часа на полтора, составляя протокол. - Это не честно. - Мне плевать, - пожал плечами Бен, потому что сам и был во всем виноват. Достал чемодан, поправил капюшон на голове у девушки и быстро поцеловал. - Опоздаешь на своей рейс. Я буду скучать, Рей. Правда, буду. Возвращайся скорее. Девушка уже хотела отойти, но поймала на себя взгляд Бена. Пристальный. Жадный. Грустный. И вдруг подумала - а что, если там, под злостью, есть ещё что-то? Вдруг все эти отвратные слова лишь маскируют его страх её потерять? И при этом он все же не воспользовался возможностью не дать ей улететь, а сам готов был сделать вид, что он - растяпа за рулем. Это был красивый поступок. Сильный жест. Он, противяясь душой и сердцем её отьезду, все равно отпускал её сейчас без единого упрека. Даже не имея возможность провести её, как следует. - Спасибо, Кайло. Он поцеловал её ещё раз, и Рей ощутила этот поцелуй до мурашек. Поцелуй без небрежности. Ощутила и злость, и горечь, и волнение Бена Соло. Ей вдруг показалось, что это так интимно - срывать с его губ всю душу. -Я тоже буду очень скучать, - улыбнулась девушка и, посмотрев на часы, заторопилась. ...Когда полиция покончила с формальностями, Бен вошел в здание аэропорта, купил себе чашку чая и долго смотрел, как разгоняются и улетают самолеты. Рей никто никогда не провожал? Что ж, он тоже никого никогда не провожал и не знал, что даже короткие расставания причиняют боль. Он вздохнул и понадеялся, что спустя неделю, когда Рей вернется, они все наладят, и их отношения продолжатся. Он вдруг понял, оставаясь один на Рождество, что Кардо был прав. Однажды он не захочет трофей на полке. Он захочет реальную жизнь. И Рей как часть этой жизни. * Боттега художников - это мастерская художников, обычно какого-то большого мастера, который набирал себе учеников, подмастерьев, и все они работали под него, у него же учились, и художник тогда мог брать большие заказы. Нильс Бейерот - шведский психиатр, автор термина "стокгольмский синдром" Привет вам, наши дорогие читатели. Как говориться "вы просили - мы сделали". Мы услышали все эти "главы стали выходить реже" да "раньше было лучше", потому решили постараться, отложив всё, вернуть более динамичную частоту и выходить в эфир хоть дважды в неделю. Знаете, я очень злюсь на Бена и горжусь им. Эти его противоречивые скачки от бескорыстной любви до темнейшей ненависти и назад славно раскачивают лодку, но то, что он очень пытается, - заслуживает уважения. Всем прекрасного окончания недели:)