Охотник на охотников
На душе было неспокойно. Сердце билось гораздо быстрее, чем обычно, а лапы постоянно дрожали. После произошедшего на острове Шкуродёров вся наша команда наездников вернулась на Драконий Край. У каждого из всадников и драконов на физиономии было начертано беспокойство, переживание за жизнь Ночной Охотницы. Я лично нёс её на наш остров. В моменты, когда у меня почти кончались силы, чтобы держаться с драконицей в руках на одной и той же высоте, наездники предлагали Дагуру помощь, а затем это делали и их драконы, обращаясь ко мне. На все предложения я отвечал не просто отказом, а буквально раздражённо рычал и отстранялся ото всех. Сам до конца не понимаю, почему так поступил; в те моменты я был поглощён яростью и совсем не хотел принимать даже самую необходимую помощь. По возвращению на Драконий Край Жасмин была уложена на шкуры и меха, что успел натаскать в наш дом Фанатик. Драконица тяжело дышала, несколько раз за день её горло поражал кашель, и она практически никак не шевелилась и не открывала глаза. Смотря на Жасмин, я не мог найти себе места. Тонкие иглы страха за её жизнь словно прокалывали всё моё тело. Дышать было трудно. За весь день я ни разу не прикоснулся к какой-либо еде, не закрывал глаза, не общался и даже не смотрел в сторону драконов, что пытались со мной, так сказать, поговорить и успокоить. Я почти что ни на шаг не отходил от Жасмин, каждый раз вздрагивая от любого её резкого движения, надеясь, что её состояние хоть немного улучшилось. Видя, что здоровье Ночной Охотницы всё никак не приходит в нормальное состояние, Иккинг на следующий день предложил обратиться за помощью к Готти или Плеваке, благо, что он и Стоик Обширный ещё не улетели с острова. Фан как раз и доложил мне об этом, на что я всё-таки ответил согласием. Уже через несколько часов — за это время мне довелось один раз поесть, ибо у моего желудка были свои предпочтения касательно ситуации — на остров прибыла Готти, которую привёз сюда Плевака верхом на Ворчуне. Поскольку теперь были люди, способные чем-нибудь помочь Жасмин, наездники решили нанести удар по охотникам. Йохан как раз дал некоторую информацию о местоположении их работы. Готти и Плевака вместе наблюдали за состоянием Жасмин, пытаясь ей помочь. Поскольку лечением драконов занимался в основном Плевака, а Готти знает множество лечебных средств, является мудрецом и старейшиной и иногда тоже помогает драконам, они оба лечили Ночную Охотницу. Присутствие этих двоих давало мне хоть и мизерную, но надежду, поэтому я позволил себе хоть немного расслабиться и терпеливо (что давалось мне с трудом) наблюдать за процессом неподалёку. Когда на Драконий Край вернулись наездники, они принесли с собой очень неожиданную и в какой-то степени тревожную весть, которую мне было интересно послушать, не смотря на общую обеспокоенность: на острове, с которого Охотники на Драконов собирались перевозить ценный груз, драконьи наездники заметили лишь разрушенные корабли, опустошённые клетки и несколько трупов в воде. Трупы охотников. Всадники обыскали весь остров, но не нашли там ни единого дракона. Даже следов того, кто убил драконоборцев, не осталось. И если судить по словам всех наездников, то выходит следующее: кто-то тенью проник на остров Драконьих Охотников, перебил охрану, освободил драконов, которые явно отомстили своим пленителям, а потом тот человек скрылся так же незаметно, как и явился, не оставив следов даже для драконов. На следующий день всадники снова отправились на задание по вызволению драконов из рук охотников. Разумеется, и в этот раз я вместе с Фанатиком остался рядом с Жасмин. Всё прошло как обычно: Готти и Плевака пытались найти причину бессознательности Ночной Охотницы, что давалось им очень трудно. Поверить сложно, что даже старейшина испытывает затруднения в лечении дракона. Насколько же сильно я навредил Жасмин, что даже Готти не даёт должного результата!? Когда наездники вернулись обратно на Драконий Край, первое, что они сообщили, снова была новость о том таинственном человеке, что освобождает драконов и убивает охотников. На острове, куда прибыли всадники, была лишь заляпанная кровью Драконьих Охотников площадка. Все клетки были пусты, мёртвые тела драконов или их кровь отсутствовали, были лишь остатки от людей. Видимо, тот человек очень ненавидит охотников, раз приносит им столько смертей, а драконам — свободу. Хоть освободитель драконов и делал благое дело, как и мы, но так жестоко избавляться от охотников — явно у этого человека не всё в порядке с головой. Конечно, наездники и их драконы поспешили убраться подальше от того места. Не хватало нам только спятившего человека, помешанного на освобождении драконов, так ещё и Плевака окончательно сдался. Его сил и познаний не хватило, чтобы помочь Жасмин. Вся надежда теперь осталась лишь на Готти. В безработное время наездники думали над этим самым незнакомцем, что истребляет Охотников на Драконов Вигго. Драконы в моменты, когда поедали рыбу, всегда хотели поделиться ею со мной, на что я отвечал всем им, кроме Беззубика и вернувшейся Розы Ветров, грубым отказом и рыком, прогоняя их. А вот у Ночной Фурии и Шипореза я брал рыбу, но вот только сам её не ел, а давал Жасмин, когда она приходила в сознание. К сожалению, даже в такие моменты не становилось легче, ибо взгляд у Ночной Охотницы был как будто в тумане, она вообще никак не реагировала на любые прикосновения к ней, и это меня пугало больше всего. С наступлением следующего дня на наш остров прибыл торговец Йохан, принёсший с собой послание от своего друга, как он сам выразился, и торгового партнёра. Как оказалось, послание было связано с уже успевшим нам всем надоесть убийцей Драконьих Охотников. Йохан сообщил, что его друг смог лицезреть того самого человека и при этом остаться в живых. Партнёр Йохана по торговле поведал, что он прибыл на остров Охотников на Драконов, чтобы продать им заказанные товары в виде одежды, тканей, еды и чернил для записи всех важных операций и договоров. В этот самый момент он заметил, что кто-то проскользнул позади охотников, словно тень. Это существо торговец назвал просто «Призрак». Друг Йохана запаниковал, этого он не скрывает, и попытался сбежать, побыстрее отдав товар охотникам. Но Призрак появился на глазах словно из ниоткуда, не давая возможности уйти кому-либо с того острова. Охотники заприметили в этом человеке того самого убийцу. Началась массовая резня. Насколько бы хорошими воинами не были охотники, даже вместе они не могли достойно сразиться с Призраком. Он орудовал двуручным мечом, легко совершая самые ловкие и точные движения, наносил смертельные раны охотникам, без затруднений избегая ответных атак. Призрак убил шестнадцать Охотников на Драконов, проткнув им животы, двоим он отрубил головы, а последнему истребитель охотников сначала отрубил кисти рук, лишая оружия, а затем рубящим ударом выпустил все внутренности наружу. Призрак, обратив внимание на торговца, что застыл на месте от страха, подошёл к нему почти вплотную. Вблизи убийца был ещё больше похож на привидение из-за своей бледной кожи, скрытой под кожаным капюшоном, и из-за тусклых глаз. Призрак внимательно осмотрел товар торговца, после чего просто взял и ушёл. Уже через минуту с острова улетали сотни драконов. От рассказа о жестокости убийцы Драконьих Охотников на лицах наездников читался ужас вперемешку с удивлением. Этот «Призрак» убил охотников, но пощадил торговца, осмотрев его товары, среди которых явно не было ничего, что указывало бы на мёртвых драконов. А я думал, что человека, безумнее даже Гриммеля в своём явном фанатизме, не найти.***
Шла уже целая неделя с момента возвращения на Драконий Край и лечения Жасмин. Результатов по-прежнему не было ни в худшую сторону, ни в лучшую. Радует только, что Ночная Охотница всё ещё жива. Жасмин находилась на лежанке из шкур и мехов, рядом с ней возилась Готти, ей время от времени помогал мой друг Фан, а в проходе стояли Иккинг, Астрид, Хедер, Рыбьеног, их драконы и Оса. Я же находился рядом с драконицей, которую сейчас лечила старейшина. Беспокойство за жизнь Жасмин не покидало меня ни на секунду. Приходилось внимательно наблюдать за процессом в ожидании того, что Охотница может вот-вот очнуться. Я должен первым знать её состояние, должен первым посмотреть на неё и первым с ней заговорить. Сам не знаю, с чего вдруг у меня в голове возникали именно такие мысли. Какая разница, кто первый увидит Жасмин и заговорит с ней, ведь главное, чтобы она поправилась. С чего вдруг такие мысли намертво застряли в моей голове? Я расхаживал от одной стены к другой, смотря то на Жасмин, Готти и Фана, то на выход из дома, где уже было тёмное полотно неба, усыпанное звёздами, то на обеспокоенных драконов и людей. Старейшина примерно час назад наполнила рот Жасмин каким-то снадобьем и ласково заставила выпить. И вот сейчас Готти аккуратно подняла зубастую челюсть Охотницы, проверяя полость рта. Кончиками пальцев провела по стенкам, ощупала язык, осмотрела клыки. Закрыв рот Ночной Охотницы обратно, старейшина подняла с пола свой посох и подошла к Фану Дагуру. Жестом старуха попросила моего друга отойти от дракона, что тот без возражений сделал, а затем сразу же начала осторожно и легонько тыкать посохом Жасмин в грудь и живот. В ответ не было никакой реакции. На лице Готти впервые за всю неделю начало читаться удивление, а также непонимание. Бросив посох на пол, старейшина подошла к Жасмин вплотную и положила голову ей на грудь, на место, где у неё находится сердце. Я сам прекрасно слышу, что Ночная Охотница ещё жива и даже отчётливо дышит. Готти, проверив сердцебиение, медленно отошла от Жасмин и, опустив голову, повернулась к Фанатику лицом. Она очень медленно, словно безжизненно, подняла свой посох и обратила печальный взор на Фана. — Ну, что? — тихо спросил Фан Дагур, буквально умоляюще сжав руки. Наездники и драконы тоже внимательно посмотрели на Готти, ожидая ответа. Мне совсем не понравился её взгляд. По нему видно, что что-то не так. Но даже сейчас, после этого я хотел надеяться, что хоть что-нибудь улучшилось. Ответом на вопрос Фана от Готти стало отрицательное покачивание головой. В эту секунду моя голова закружилась, а целый вихрь эмоций затуманил взгляд. Я просто не мог поверить, что всё настолько плохо. Всё снова настолько плохо. До отчаяния плохо. Гнев, обида, неверие, отказ смириться, опустошение, именно эти эмоции сейчас заполняли меня, не позволяя здраво мыслить. Непроизвольно я обнажил свои клыки, после чего выместил свою злобу на стоящей на столе глиняной вазе, что Фан Дагур пару недель назад успел украсть у охотников, разбив её лапой вдребезги. Этой секундной злобы от меня хватило, чтобы заставить драконов и наездников испугаться и нервно переглянуться. Готти тяжело вздохнула и неспеша вышла из дома. Я смотрел в пол и неровно дышал, иногда как будто задыхаясь. Просто не верится, что уже в который раз мне приходится терять только что приобретённое и теперь ещё очень дорогое. — Иккинг и все остальные, будьте любезны, оставьте нас наедине, — послышался тихий голос Фана, что, судя по звуку, поставил рядом с Жасмин стул и сел на него. От наездников не послышалось ни единого возражения или даже простого слова. Они молча вышли из дома и позвали за собой своих драконов. Кто-то из них не ушёл. — Оса, прошу тебя, не заставляй меня повышать голос. Ты видишь, что Овер сейчас не в настроении. И это очень мягко говоря. Давай, уходи. После данных слов Дневная Фурия тяжело вздохнула и нехотя вылетела из помещения. Повисла глухая тишина. Я продолжал смотреть в пол, не осмеливаясь поднимать взгляд на Жасмин. Мне было очень больно смотреть на неё. Более того я даже не понимал, как теперь разговаривать со своим другом. Внутри меня очень быстро росла пустота. Мне хотелось просто забыть обо всём, забыть о нашей встрече с Ночной Охотницей по приказу Вигго, забыть о её характере, забыть о её истории, забыть о всех моих попытках убедить драконицу в своём дружелюбии к ней, забыть о принуждении съесть рыбу, забыть об освобождении Охотницы, забыть о её имени, которое я сам ей дал. Мне теперь просто хотелось вычеркнуть Жасмин из своей памяти и жизни, чтобы не было так больно. Для меня никогда не было никого дороже Фана, а теперь … Теперь что? Неужели я ..? Неужели я влюбился в Жасмин? Неужели наши с ней отношения, которые с трудом достигли дружеских, теперь гораздо сложнее и глубже? Иначе почему мне сейчас так больно? — Овер, тебе стоит успокоиться. Прошу, на тебя больно смотреть, — сказал наконец после минутного молчания Фан. — «Как? Как, Фан? Как мне успокоиться? Как, скажи? » — Ну, не знаю, успокой себя тем, что Жасмин всё ещё жива, а значит ещё ничего не потеряно. Она ещё вполне может есть, хоть и с посторонней помощью. Я поднял голову и посмотрел на Фана. В моих глазах были слёзы, из-за которых мне почти ничего не было видно. От осознания своих чувств и ситуации в целом я не смог себя сдержать. Теперь единственное, что могло хоть немного меня успокоить, был Фан. Это мне известно точно, поэтому, подняв взгляд на друга, я неспеша подошёл к нему и положил голову на колени. Таким лёгким действием мне удалось хоть и немного, но успокоить меня. Скрывать свои эмоции от Фана нету смысла, Жасмин без сознания, а наездники с драконами ушли, поэтому я не сковывал себя и позволял слезам спокойно выходить из глаз, падая на колени друга и на пол. Мой плач был беззвучным, крылья от бессилия упали, а лапы стали ватными. Огонь внутри меня сжигал моё сознание, опустошал, лишая уже к третьей минуте большинства эмоций. Лёгкое и нежное прикосновение тёплой руки к моей макушке заставило меня незаметно дрогнуть. Всего лишь одно простое прикосновение Фана заставляло меня ощутить лёгкость, хоть немного успокоиться, а когда простые касания перешли к поглаживанию, ко мне снова вернулась ясность мыслей. К несчастью, внутренние эмоции тоже брали надо мной вверх, не позволяя до конца смириться с неизбежностью. — «Снова. Снова жизнь отвернулась от меня. Снова меня преследуют одни лишь неудачи. » — тихо произнёс я, прильнув к животу друга. — Ты о чём, Овер? Не бери всё это в голову, добром оно не кончится. — «Я не могу, Фан, не могу. И в том мире меня преследовал злой рок, теперь ещё и в этом. Я постоянно теряю что-то, что только что приобрёл. Казалось бы, я нахожу своё счастье, думаю, что смогу прожить с ним как можно дольше, а потом в самый неожиданный момент я всё теряю. А больнее становится ещё и из-за того, что я сам наорал на Осу за её тупость, а в итоге сам не заметил приближающихся Шкуродёров, из-за чего чуть не погиб ты, а теперь ещё и Жасмин находится на грани жизни и смерти. Похоже, что ни в каком мире мне не удастся найти хоть какое-нибудь счастье. Нигде. » Не сдерживая эмоции, я высказал почти всю свою обиду на данную ситуацию. К счастью, мне хватило сил, чтобы не высказаться более злобно. Фан, выслушав меня, тяжело вздохнул, после чего сделал неожиданную для меня вещь: он убрал от меня руки, схватил за щёки, поднял мою голову, после чего резко и с большой силой ударил меня ладонью по лицу, чем вызвал у меня крайнюю степень удивления, затмившую даже боль от удара и мои переживания. — «Ау! За что? » — За дело, Овер. Ты опять завёл старый разговор? — Фан Дагур снова взял меня за щёки и начал смотреть прямо в глаза. — «Ты о чём? Я всегда о таком говорю в самых плохих ситуациях. Да и ты же … » — А вот и нет, Овер, ты об этом говоришь гораздо чаще. Неужели эта твоя вторая личность настолько мозг тебе прочистила? Ты из-за неё, как мне кажется, уже даже позабыл все хорошие вещи, которые с тобой произошли за всю жизнь. Давай-ка я тебе напомню о них, чтобы ты больше не устраивал данный концерт, и ещё при раненой Жасмин. Фанатик держал мою голову крепко, лишая какой-либо возможности сопротивляться ему. Да, собственно, я даже и не хотел ему сопротивляться. Дагур встал со стула и продолжил разговор: — Так вот, слушай, сколько бы ненависти и злобы в тебе не вызывала твоя вторая личность, ты не должен вот так просто поддаваться. Да, я понимаю, это нелегко, но возможно. Я тебе уже говорил, что твоя вторая личность наверняка появляется в те моменты, когда у тебя внутри всё плохо. Вот сейчас ты опечален, злишься, винишь самого себя в том, что не углядел за Шкуродёрами, из-за чего именно ты нанёс ей вред, когда она попыталась защитить меня. Тебе сейчас наверняка легче думать, что если бы не ты нанёс ей вред, а кто-то другой, то тогда бы тебе стало хоть чуточку получше, и ты бы даже мог наказать его, показать, что Жасмин тебе очень дорога и более того … ты влюблён в неё. И даже не старайся отнекиваться, я тебя знаю лучше всех и вижу, как твоё тело непроизвольно дёргается при её виде. Могу подбодрить, она тоже в последнее время неровно к тебе дышит, да ты и сам всё знаешь. А теперь подумай: ты наказал того, кто под чужим влиянием ранил твою любовь. И тебе бы стало после этого легче? Наоборот, ты бы корил себя ещё больше, поэтому давай быстро свою злобу, ненависть и обиду засунул куда поглубже и забыл о них. — «Фан … тебе … тебе легко говорить, ибо у тебя светлого было больше, чем у меня. У тебя хоть любящая бабушка была. » — я опустил глаза, с трудом выговаривая свои слова. И сам не понимал, почему так, из-за всё той же обиды или из-за осознания, что Фан прав. — За-ва-ли ебало и слушай сюда. Ты так говоришь, как будто у меня с бабушкой всегда, везде и всё идеально. Да у нас с тобой часто возникают недопонимания, один раз даже конфликт из-за этого был, а про бабушку и говорить не стоит. Один раз у неё спина заболела, и она лежала несколько дней на кровати, запретив мне выходить на улицу и попросив за неё выполнить работу по дому. Конечно, я готов был негодовать, но понимал, что бабушке реально нужна помощь, а бросить её я не мог. Ты бы сам не бросил подобного человека в подобной ситуации. А теперь давай перейдём к твоим родителям. Да, с ними нормально не поговорить из-за их трудного характера. Да, они почти всегда на работе, из-за чего не могут уделить тебе должного внимания. Да, когда ты пакостничаешь, даже если случайно, они могут тебя за это наругать по полной программе. Да, после такого отсутствия должного внимания, а затем ещё и внезапные ругательства за дело и нет, а ещё и из-за отсутствия заслуженной похвалы любой бы возненавидел своих родителей точно так же, как и Лорд Шень из «Кунг-фу Панда 2». Но ты забываешь, в какое время и при каких людях мы жили. Все кругом заняты только своими делами, лишь бы денег хватило на пищу и одежду, не говоря уже про место проживания. Твои родители тебя любили и делали всё, чтобы у вас было жильё. Ведь никто не захочет жить на улице. Хвалить тебя у них не было времени, а чтобы ты вдруг не стал избалованным, они всё-таки решаются оторваться от дел и наказать тебя. И ты ведь должен помнить, что когда ты болел, они изо всех сил старались оторваться от работы и помочь тебе выздороветь. Это для тебя разве не признак хоть какой-нибудь любви? Скажи, разве такого с тобой не было? Услышав этот вопрос, я растерялся и как будто попал в туман. Воспоминания тонкими иглами до боли вонзались мне в голову, из-за чего мне было трудно отвечать. Сил хватило лишь на такой ответ: — «Бы… Было. » — Ну вот, а я о чём говорю. Идём дальше: ты ведь ещё не забыл наших первых встреч? Конечно, как такое вообще можно забыть? Только пришли в школу, а уже успели как следует наобщаться друг с другом. После нескольких дней общения мы с тобой нашли общий язык и заметили схожести взглядов и мнений друг у друга. Силой ты особо не блестал, но явно был одним из самых умных в классе, а я имел хорошую физическую подготовку, хорошо играл в футбол, баскетбол и волейбол. Шахматы тоже считаются спортом, поэтому я в них очень хорошо играл. Лучше всех в классе. Правда, я Вигго проиграл, но это неудивительно, учитывая его возраст, происхождение и общий интеллект. Я нашёл одного громилу в классе, с которым мы оба нашли общий язык и даже успели подколоть множество учеников и учителей. Мы достаточно легко заманили тебя в нашу группу, после чего мы первые шесть месяцев лазили по заброшенным домам, кладбищам и скоплению разрушенных машин возле всё тех же заброшек. Все трое успели даже несколько видео снять и отправить на YouTube. Даже троллинг устраивали, якобы на заброшке есть призраки. Эх, такие были времена, мы втроём успели хорошенько повеселиться. Но … всё закончилось в конце года: наш приятель, Даня, уехал с родителями в Москву, а мы успешно закончили первый класс. Правда, за проказы на заброшках нам обоим влетело сначала от полиции, которая каким-то образом распознала нас под масками, а затем — от учителей и родителей. — «Я … я, кажется, вспомнил эти времена. » — Это очень хорошо. Нет, это просто «заебись» в хорошем смысле. После этого, помню, мы половину летних каникул не могли встречаться. Забавно выходит: ты ведь сейчас дракон, который при себе имеет уже целых два личных острова с блэкджеком и шлю… Кхм-кхм. Извини. Просто два острова с подчиненными драконами. А раньше ведь мы оба лазили по всевозможным разрушенным домам и квартирам. Следующие три года прошли достаточно удачно: учителя нам с тобой ставили хорошие оценки за хорошо выполненную работу, некоторые списывали только у тебя, считая самым умным в классе. Тебе это в какой-то степени нравилось и даже льстило. Некоторые списывали у трёх умнейших девчонок в классе, и это тебе тоже нравилось — хоть приставать не будут. За хулиганство нас обоих часто наказывали, заставляя выполнять дежурные работы целый день. И там я нас обоих постоянно смешил, чтобы настроение не падало. Даже на халате учителя успел написать «старая карга, ей бы не помешал борщ и крупный мужчина с крупной…», а дальше я не писал, чтобы не спалиться, — не смотря на своё состояние, данный прикол от Фана заставил меня сдвинуть уголки рта вверх. — Пятый класс у нас прошёл не особо интересно. А вот с шестого у тебя и начались проблемы. Да и не только у тебя, а у всех. Каждый школьник испытывал некоторые трудности в общении с родителями. Самые умные и понимающие учителя школы говорили, что это просто у нас переходный возраст, поэтому у нас возникали некоторые проблемы с характером. Один я только почему-то не изменился. А остальные очень даже. Кирилл из энергичного, спортивного и вечно весёлого стал каким-то грубияном и просто унылым человеком. Другой Кирилл, с фамилией Лазарев, из типичного ботаника стал тем, кто посылает всех и шлёт всем факи. Братья Бобриковы в первых классах были физически слабыми, а уже в последних трёх накачали себе пресс, мускулы на руках и ногах, научились играть во все активные игры, из-за чего возомнили о себе невесть что. Они, так сказать, явно были обижены жизнью больше, чем ты, раз резкий подъём их авторитета очень плохо на них повлиял: они стали приставать ко всем подряд, бычить, забирать себе самых красивых девчонок в школе, а на физкультуре и математике они так и вовсе посылали преподавателям трёхэтажные маты. За это им почти ничего не было, так как они сами физически были хорошо развиты, и их мало какой охранник поймает и задержит, и номера их родителей никто в школе не знает, чтобы пожаловаться. Про Егора я вообще молчу: его отец в конец сошёл с ума и начал учить Егорика православию. Неудивительно, что он в школе больше читал библию в интернете, а не литературу. У нас в классе было шесть девчонок, одна из них наша подруга Юля — теперь уже Оса, — и как ты понял, она тоже осталась вместе со мной с тем же характером, что и раньше. А другие пять девчонок тоже стали испытывать некоторые проблемы в общении, из-за чего их живое общение полностью заменилось социальными сетями. Как ты понимаешь, на их характер это хорошо не повлияло, ведь они начали слишком много пользоваться грязными шутками, популярными мемами из интернета. И вот тут мы переходим к тебе, Овер. Услышав это, я тяжело вздохнул, на пару секунд опустил взгляд в пол, а затем обратил его обратно на Фана. К этому времени мой внутренний пожар уже успел стихнуть, а тело прийти в нормальное состояние: крылья подняты, а лапы уже не ватные. — С тобой тоже произошло очень много изменений. В плохую сторону. И на тебя здесь повлияли и одноклассники и другие школьники постарше. Егор своими вечными разговорами о библии, а также некоторые священники, которые изредка приходят в школу, заставил тебя стать каким-то более замкнутым. Ты и так постоянно думал о разных моральных ценностях и справедливости в разных её проявлениях, а в последних классах ты уже совсем на этом помешался. Начал относиться к истории с десятью казнями египетскими очень критично, осуждая фараона и Бога одновременно. Первого за упрямство, которое стоило ему и Египту огромной ценой, а второго за то, что он уничтожил и измучил ни в чём неповинных египтян за упрямство фараона. Говорил, что Бог мог бы ведь просто мучить самого фараона во снах, посылая ему самые страшные кошмары, которые могли бы приносить боль его разуму, душе и телу. И это один пример из тысячи. Потом Бобриковы. Они, получив авторитет среди учеников, начали часто приставать к тебе со своими разными долгами. Делали они это не только с тобой, но и с другими. К тебе они лезли только потому, что ты в первых классах был популярнее них из-за своих познаний. В старших классах они всегда пользовались удобной возможностью и списывали у тебя, говоря постоянно «спасибо», а потом, не сдерживая своих обещаний, перед всеми раскрывали некоторые твои секреты, которые вызывали у всех вокруг смех и тыкания пальцами в тебя. Только я, Юля, унылый Кирилл и Егор не смеялись. А ты … Эммм … Ну, да, твоё настроение сильно падало, но ты уже через несколько недель нашёл то, чем им ответить: ты нашёл в интернете их старые фотки, где их нарядили в платья, после чего попросил меня найти в сети программу, чтобы приделать часть одной фотки к другой. Ты нашёл чепчик и надел его на головы Бобриковых, после чего всем разослал в контакте. Авторитет Бобриковых ненадолго пошатнулся, а затем они решили тебе отомстить очередными долгами. Таких случаев было много. Кстати, те трое мужиков, которые в деревни приставали к тебе, очень любили выпить и тебя со мной часто пытались привлечь, но мы-то с тобой адекватные люди, поэтому не согласились, на что те трое просто пожали плечами. Ах да, кстати, Бобриковы в какой-то момент решили тебя обвесить долгами по крупному, из-за чего ты вышел из себя и разбил одному из них лицо. В тот момент тебе, конечно, могло достаться по рёбрам и яйцам, но тут, как в фильмах, в последний момент объявился я. Хоть Бобриковы и были очень крутыми, но я был очень ловким и умел пользоваться своей силой, что очень помогло мне. Одному я сломал нос, а другому дал кирпичом по жопе, после чего пригрозил бутылкой в зад обоим. Бобриковы так от меня побежали, что аж пятки засверкали. На следующий день нас четверых отправили к директору, который, выслушав нас всех, наказал братков жёстче нас. Ну вот, ты так любишь справедливость и, как видишь, она восторжествовала. А в последний год ты почему-то стал очень раздражительным и нервным. Тебя бесил каждый посторонний звук, когда ты над чем-то усердно думал, тебя бесила каждая шутка в твой и мой адреса, тебя раздражал каждый шёпот за твоей спиной, ты на всех, кроме меня, глядел с подозрениями, стал бояться просто выходить на улицу, не считая моего дома. Причины, походу, не знали ни ты, ни я. А потом началась та история с твоей ушибленной головой, которая окончательно загнала тебя в депрессию. А потом этот мир с драконами, где ты в первое время вёл себя слишком жестоко и плохо, почти как братья Бобриковы. Но я молчал, потому что надеялся дождаться подходящего момента для разговора, чтобы сделать тебя адекватнее, а на твои убийства я реагировал спокойно только из-за того, что я твой друг, это во-первых. А во-вторых, я, если ты забыл, несколько десятков раз за свою жизнь побывал на скотобойне, где самолично успел умерщвлить несколько овец и коров, поэтому меня не особо дёргало от вида трупов. Шумно выдохнув, Фан Дагур опустил голову, отпустил меня и устало встал со стула, сложив руки за спиной. Вся речь моего друга, напомнившего мне о нашем прошлом, не могла не задеть меня и не заставить задуматься над собой. Я опустил голову, смотря словно в пустоту и прокручивая в сознании всё, что только что произошло. Фанатик, тихо пройдясь из одного угла комнаты в другой и о чём-то усердно подумав, наконец подошёл обратно ко мне и с деловым видом сел на стул. — Так вот, зачем я обо всём этом трындел? Ты слишком часто опираешься на своё прошлое, говоря о том, как у тебя постоянно всё плохо, — Фанатик поднял указательный палец вверх. — Но это же бред, согласись. Ты же сам постоянно повторял мне, что в мире нет ни добра, ни зла, что всё это относительно взглядов людей, и ты часто упоминал принцип двух сторон одной монеты. А сейчас что? А? Считаешь, что всё постоянно было против тебя? Даже если ты и пережил в нашем мире какие-то психические травмы, то они явно не должны вызывать такого эффекта. Хоть и неумело, но я повторю слова мудреца: прошлое — это прошлое, будущее — это будущее, а настоящее — это настоящее. В будущее стоит смотреть, но не слишком далеко, чтобы голову лишним не забивать. А прошлое вообще стоит забывать, если оно не несёт в себе каких-нибудь важных знаний. Не живи прошлым, Овер, помни о важных учениях из прошлого, но не живи им, живи настоящим, на то оно и настоящее. В настоящем ты дракон, а я чёртов крутой викинг, а о таком многие могут только мечтать, правда, забывая о некоторых проблемах, по типу мощных врагов и злых людей. Например, Драго, Гриммель, Кроган. Я лишь хочу тебе сказать следующие три вещи: первое — живи настоящим, оно сейчас важнее. Второе — кончай (в другом смысле, Овер) вспоминать об этом прошлом, это же неуместно, учитывая то, что сейчас происходит. Если тебе о прошлом будет напоминать ещё и твоя вторая личность, то шли её нахер или вообще игнорируй, не забывая о том, что это всего лишь сон. Честное слово, уже задолбали твои воспоминания о прошлом, просто забудь и живи сейчас. И третье — ты какой дракон вообще, а? Дракон-нытик или дракон — Альфа-самец? Вот то-то же. Закончив речь, Фан Дагур снова встал со стула, направился к столу, взял кувшин и налил себе воды в кружку. Я же не двигался с места около пяти минут, обдумывая слова Фана: "Не вспоминать о прошлом, если в нём нет ничего важного. Жить настоящим, ведь на то оно и настоящее. Помнить, что нет в мире ни добра, ни зла. Эти понятия относительны". Как бы не было тяжело признать, но Фан прав абсолютно во всём насчёт меня. Мои всплески эмоций в каждой подобной ситуации всегда только губят меня. И правильно было сказано, сейчас нельзя корить своё прошлое, нужно думать о том, как спасти Жасмин. В голове звоном раздались слова моего друга, отгоняя ненужные мысли прочь, заставляя вспомнить о Ночной Охотнице, и желание помочь ей, не смотря на все преграды, наконец придавая мне сил поднять свой взгляд на Фана, отбросив чувство вины и собственной непростительной глупости. — Я понимаю, тебе трудно сейчас даже связно мыслить, не говоря уже о полном спокойствии в такой ситуации, — Фанатик снова наполнил кружку водой, на этот раз до краёв, подошёл ко мне и дал выпить, протянув руку к моему рту. — Успокойся, вернись на землю откуда-то там и дай себе отдохнуть, а то так у тебя не только голова, а вообще всё будет болеть. Хоть ты и Вампир, умеешь пить кровь, которая придаёт тебе сил, но сейчас это точно не поможет. Я замер, будучи не в силах пошевелиться. То, что только что сказал мне мой друг, заставило меня выплюнуть всю воду, что была выпита из кружки. Фан ничего не сказал, хотя и был очень удивлён моим действиям. Внезапные и даже инстинктивные догадки заставили меня ошарашенно посмотреть в пустоту. Слова Фана Дагура бушующим морем гудели в моей голове, заставляя перевести свой взор на мирно лежащую Жасмин. Перед моими глазами промелькнули воспоминания … которые показали мне, как я пришёл в ярость, а из моего рта пошла кровь. Догадки заставили всё моё тело покрыться мурашками. Это … Оно … Неужели именно это может помочь Жасмин? Я неуверенно протянул к своей пасти лапу и сунул палец в рот, приложив его к десне. Внутри рта почувствовалось какое-то тепло. Убрав палец от дёсен и клыков, я внимательно посмотрел на свой коготь. На нём была алая кровь. Боли во рту не было, как и дискомфорта. Мои догадки всё больше и больше захватывали моё сознание. Я ещё раз сунул палец в рот. На этот раз тепла внутри не было. Проведя когтем по десне и зубам и вытащив палец, я не увидел на нём крови. То есть это значит, что мне подвластно моё собственное крововыделение. Опустив лапу на пол, я инстинктивно, почти не соображая, что делаю, направился к Жасмин. — Эй, Овер, ты что удумал? — будто за толстой стеной воды раздался голос Фана. Моё сознание как будто плавало, перед глазами не было ничего, кроме Ночной Охотницы. Спасти. Спасти. Я обязан, я могу её спасти. Сам не могу понять почему, но мой разум словно подчинился телу, которое в свою очередь подчинилось инстинктам и чему-то ещё. Чему-то вроде … интуиции или надежды? — Овер, твою мать, ты опять? Я слышал своего друга, но никак не реагировал. Звуки мира становились всё тише, а кровь гулом пульсировала в висках. Я почти слепо шёл к своей цели, я следовал за надеждой. На этот раз никто не помешает мне исправить свою ошибку. Несколько секунд растянулись в целые минуты и даже часы. Моя цель была так близко и так далеко. Осторожно переступив Жасмин передней правой лапой и склонив свою голову к драконице, я медленно потянулся к её шее. Она дышала очень тихо, сердце билось слабее. Теперь это был единственный выход. Преодолев все сомнения и некий незначительный стыд из-за нашего с Жасмин положения, я раскрыл рот, сжал кожу на челюстях, обнажая клыки, и осторожно вонзил свои зубы Жасмин в шею. Мои действия были очень аккуратными, мне нельзя было делать лишних движений, чтобы случаем не порвать остриями какую-нибудь артерию Ночной Охотницы. Жасмин начала биться в конвульсиях, тихо рычать, делать слабые взмахи левым крылом, которое не было прижато к полу, бить хвостом по дереву стены, а её пульс участился. Нельзя поддаваться этим движениям, насколько бы мне не было жаль Жасмин именно в данный момент, иначе ей не помочь. Аккуратно придавив Охотницу левой лапой, чтобы она своими действиями случайно не навредила самой себе, я начал выпускать кровь в рану Жасмин. В этот момент движения тёмно-зелёной самки стали плавнее, болевые ощущения явно ослабли, а сердце постепенно возвращалось к прежней частоте. Должен признать, это было необычно. Я испытывал необычные и несколько приятные ощущения, когда у меня между зубов по очень тонким каналам из дёсен шла тёплая кровь, переходя в тело Жасмин через шею. Хоть эти ощущения и отличались от тех, когда я пил кровь, но назвать их неприятными язык не повернётся. Не знаю, сколько времени длился этот процесс, но время для меня пролетело словно быстро и медленно одновременно. Фан Дагур, тихо наблюдавший за моими деяниями в стороне, подошёл к нам поближе и сел на стул. Положив ногу на ногу, он стал ждать. Я закончил с передачей части своей крови Жасмин, аккуратно вытащил клыки из ран драконицы и поднял голову, заметно возвышаясь над Ночной Охотницей. Как бы смешно это не звучало, но охота сказать, что моя группа крови не важна, поэтому за здоровье Жасмин я больше не переживал. Увидев окончание процесса, Фанатик встал со стула и на цыпочках подошёл к самке, дотронувшись до её головы. Его взгляд упал на кровоточащую рану в виде двух полуколец, обращённых разрезами друг к другу и образованных из небольших проколов. Касаться их мой друг не собирался. Он посмотрел на меня полными непонимания глазами. — Ты чё только что сделал? — Дагур нежно провёл ладонью по лбу Жасмин левой рукой, а правой он оперелся о колено. — «Я … Ммм, как бы так сказать? Я передал ей часть своей крови. Не знаю почему, но мною как будто управляло само тело, точно зная, что надо делать. Передал через укус. » — ответил я другу, кончиком когтя на правом крыле ощупывая зубы и дёсны. Поверить не могу, что додумался до таких действий. Мои размышления и слова прервал тихий вздох Жасмин. Моментально оторвавшись от повторного изучения своей драконьей полости рта, я перевёл свой взгляд с Фана на Ночную Охотницу. Увиденное вызвало внутри меня ураган эмоций, которые я изо всех сил старался сдерживать, чтобы сейчас не начать радостно рычать, орать и летать. Глаза Жасмин были открыты. Она жадно втягивала ноздрями воздух. Взгляд самки какое-то время был мутным, но когда он пришёл в норму, Ночная Охотница начала очень быстро осматривать помещение. Как только её взгляд уловил фигуру Фана, Жасмин перестала дышать. Она удивлённо и в то же время расслабленно фыркнула, после чего её глаза посмотрели на меня. Хоть наши позы и выглядели подозрительно, но я был парализован собственной радостью. Плевать, что Ночная Охотница сейчас может подумать, она жива и, судя по всему, вполне здорова, и это главное. Я никак не мог контролировать мимику своей физиономии, чтобы скрыть растянувшуюся почти до ушей улыбку. Про зрачки и говорить нечего, они расширены, об этом говорит моя видимость. Жасмин, увидев меня, возвышающегося над ней и с дурацкой улыбкой на физиономии, как-то странно прищурилась, после чего медленно прошлась по мне взглядом. А если конкретнее, она посмотрела сначала на мою грудь, потом на живот, а потом и вовсе на пах. Без понятия, зачем она это сделала, но этот пристальный взор вызвал у меня смущение. От радости, что Жасмин жива, и ей даже хватает сил на осмотр, я не мог выдавить из себя ни слова. — Овер, — шёпотом произнесла Жасмин, посмотрев мне в глаза. На её лице медленно образовалась улыбка, а в глазу заблестела слеза. Столько эмоций ни я, ни кто-либо другой, находящийся рядом со мной, ещё не испытывал. Радость через улыбку и слёзы. Моих сил не хватило для того, чтобы сдерживать свой поток, поэтому уже через пять секунд на мордочку Жасмин упало пару капель из глаз. Ночная Охотница, приложив свои последние силы, вытянула шею, слегка привстала на передних лапах и нежно потёрлась лбом о мою шею и подбородок. Я был, мягко говоря, удивлён такими действиями, учитывая причину её нездоровья. И меня снова заполнило возбуждение, которое я старался изо всех сил сдерживать, чтобы оно не заставило меня, так сказать, показать все свои прелести. Чёрт побери, почему обычная благодарность так влияет на меня? Что со мной не так? Выдохнув на меня тёплый воздух, Жасмин медленно опустилась обратно на шкуры, прикрыла себя левым крылом и умиротворённо закрыла глаза. — Поздравляю, теперь вы официально кровные брат и сестра, — Фан старался говорить тихо, но из-за смеха это у него выходило наполовину. На заявление и по совместительству шутку своего друга я лишь закатил глаза, после чего убрал лапу от Жасмин и сделал от неё пару шагов назад. Теперь всё в порядке: Ночная Охотница жива, здорова и сейчас спокойно спит, размеренно дыша. Единственное, что немного портит данное зрелище, это оставленный мною на её шее след от укуса. Хотя должен признать, что это добавляет к её образу даже немного больше привлекательности и некой нежности. Фан Дагур, тихонько погладив Жасмин по голове, вернулся обратно на стул. Видя всю эту ставшую уютной картину, я почувствовал на душе спокойствие и чувство выполненного долга, из-за чего весь мой негатив в мою сторону и сторону мира исчез бесследно. Я исправил свою ошибку, предотвратил страшные последствия, и это не может не радовать. За моей спиной послышались хлопки крыльями, вывевшие меня из уединённых размышлений. Я обернулся и увидел вернувшихся драконьих наездников и их драконов. Фанатик при их виде встал со стула и вышел вперёд, встречая всадников с улыбкой, которую они, кажется, не заметили. — Дагур, мы … — начал Иккинг, но тут же был прерван возгласом моего друга. — ИККИНГ, У МЕНЯ ПРОСТО ОТЛИЧНЫЕ НО..! Я очень недовольно зашипел, требуя своего друга замолчать, ведь он своими криками может разбудить Жасмин, которой сейчас нужен покой. Фан опустил руки и виновато улыбнулся. — Ой, прости. Иккинг, у меня просто отличные новости: Овер сам смог излечить Жасмин. Без помощи Готти и Плеваки. Глаза наездников расширились, точно так же было и у драконов. Всеобщее внимание в мою сторону заставило меня отступить назад, а на щеках появился жар. — Сам? — переспросил Иккинг, на лице которого вперемешку с удивлением образовалась улыбка. Все остальные наездники и драконы тоже улыбнулись и переглянулись между собой. А Беззубик и Оса, кажется, радовались больше всех. — Это невероятно, Дагур, — Рыбьеног, любитель знаний о драконах, вышел вперёд, подойдя к моему другу. — Я поражён, ведь раньше я ничего не слышал о драконах, что могут исцелять других драконов от такого. Скажи, как он это сделал? — Да, кстати, мне тоже интересно, как Овер это сделал, — вмешался в разговор Задирака. — Ага, и это нам интересно вовсе не потому что это наука, а потому что это круто, — дополнила Забияка своего брата. Фан Дагур явно начал волноваться, так как он сделал несколько шагов назад, а его левый глаз нервно задёргался. — Э-эмм … Простите, но я … не знаю. Я просто проснулся от того, что кто-то издавал громкие звуки. Они привлекли моё внимание. Когда я посмотрел в сторону Жасмин, увидел её здоровой и в сознании, а рядом с ней находился Овер. Разумеется, мне сразу всё стало понятно. Пока Фанатик давал свои объяснения всадникам, я тихо подошёл к Ночной Охотнице, лёг рядом и прикрыл её крылом, чтобы скрыть след от укуса. Очевидно, что у меня не получится вечно прикрывать Жасмин, и рано или поздно кто-нибудь всё равно обратит внимание на этот шрам, но тогда драконица уже будет здорова, и волноваться не будет смысла. — Ладно, всё. Неважно, как Овер это сделал, ведь главное, что с ней всё в порядке, — Иккинг прервал разговор, встав между своими друзьями и моим другом. — Дагур, у нас тоже есть для тебя новости. Они касаются того Призрака, что убивает Охотников на Драконов. — Да! Мы слетали на один из островов охотников, где сразу после нашего прибытия произошёл большой взрыв, — с восторгом сказал Задирака Торстон, чем вызвал у меня тяжёлый вздох. — Как ни странно, но Задирака верно начал, — сказал Иккинг, уперев руки по бокам. — Как только мы прибыли, на охотников сразу же напали. Из-за взрыва на свободу вышли десятки драконов, которые начали освобождать своих сородичей, разрушать орудия охотников и поджигать всё вокруг. — А ещё они заставили всех охотников спрыгнуть в воду, угрожая жестокой расправой. — Да уж, спасибо тебе, Задирака, за дополнение, — Иккинг устало потёр переносицу. — Всегда пожалуйста. — В итоге мы попытались остановить драконов, чтобы они прекратили эти убийства и просто улетели, — продолжил Иккинг, — но Астрид обнаружила того самого Призрака. Он оседлал Древоруба. Мы с Беззубиком и Осой попытались его догнать, но когда мы это сделали, Призрака уже не было. Он успел скрыться. — Мы собирались разработать план его поимки, — теперь начала говорить Хедер, — чтобы точно быть уверенными, что он не попытается убить и нас. Но внезапно пришло послание от торговца Йохана, где он нам рассказал, что Охотники на Драконов забирают яйца драконов из их гнёзд, а также похищают и их родителей. — Вот мы об этом и хотели сообщить, чтобы на случай нашего долгого отсутствия вы знали, где мы, — завершила Астрид. — Ну а теперь вам придётся взять нас с собой, раз с Жасмин всё хорошо. Нам явно не помешает разминка, — сказал Фан. — Хорошо, тогда мы вылетаем через десять минут, — ответил Иккинг. Закончив разговор, вся команда наездников и Фан вместе с ними направились к выходу. Зная, что задание действительно предстоит важное, в основном из-за Призрака, я не стал спорить и пошёл за своим другом. Всё равно теперь Жасмин в порядке, да и кое-кому явно стоит посидеть на месте и наконец принести пользу. — «Оса, подожди, — я положил лапу ей на левое плечо, остановив её. Дневная Фурия развернулась и вопросительно на меня глянула. — У меня к тебе есть небольшая просьба. Побудь здесь, присмотри за Жасмин. Она слабая, ей нельзя быть одной. » — А почему я? Нас ждёт важное задание, и я не хочу его пропустить. Да и этот Призрак вызывает у меня подозрения. Оставь Сардельку. В ответ на возражения Осы я злобно оскалился. Пока никто не видит, можно и попугать эту вредину. Вспоминая, что в первую очередь именно она была виновата в моей невнимательности и атаке Шкуродёров, я не побоялся использовать ещё и крововыделение. Алая жидкость густым потоком пошла по моей физиономии и шее, а зрачки сузились. Это зрелище, к счастью, заставило Осу испугаться меня, отойти подальше и упереться в стену. — «Ты будешь сидеть вместе с Жасмин, охраняя её. Возражения не принимаются, — я вытер тыльной стороной кисти кровь у себя на лице. — Считай, что так ты отдаёшь мне свой долг за то непослушание. Ты передо мной виновата, поэтому лучше тебе меня не злить. Беззубик, я считаю, что Осе стоит остаться здесь, в безопасности! Ты поддерживаешь моё мнение!? Ночная Фурия, что уже собиралась взлетать вместе с Иккингом, обернулась и удивлённо на меня глянула. Но уже через пару секунд, посмотрев на Дневную и на меня, Беззубик мне ответил: — Полностью поддерживаю.***
— Ты у меня пососёшь свою же стрелу! — кинул Фанатик угрозу одному из охотников, что чуть не попал в него. Я, увидев того самого охотника на драконов, повернул вниз, сделал бочку и, растопырив когти, схватил его, а затем выбросил в воду. Сейчас на острове происходил реальный хаос, который начался где-то полчаса назад. Началось всё с того, что мы вылетели с Драконьего Края на задание. Полетели все, кроме Осы, которая нехотя осталась с Жасмин. Полёт занял около часа. За это время луна успела пройти половину небосвода и стать очень яркой, что значительно улучшало видимость. По пути Сморкала успел замолвить пару комплиментов для Хедер. Разумеется, привлечь её внимание у него не получилось. Прибыв на остров, наша команда наблюдала из укрытия за охотниками, параллельно следя за возможным прибытием Призрака. Охотники на Драконов вывозили из пещер телеги с яйцами, а также их матерями. Смотреть на это было неприятно, но меня больше привлекала один конкретный дракон. Песня Смерти. Её, в отличие от других драконов, везли на небольшой корабль, а всех остальных на судно размером с флагман. Мне это показалось странным, поэтому я сообщил о Смертельной Песне (как я иногда её называл) Фану, а тот — Иккингу. После этого сразу началась атака. И вот теперь мы с Фанатиком вдвоём, пока наездники заняты другими делами, пытаемся освободить эту самую Песню Смерти, а заодно забрать у охотников её яйцо. Как на зло, именно этого дракона защищали лучше всего. Проделав в воздухе несколько замудрённых трюков, я начал пикировать прямо на телегу с поющим драконом. Охотники выстроились в ряд, закрыв от меня дракона, и разом выпустили в меня стрелы. И надо же, зараза, они выстрелили в несколько сторон, из-за чего уйти от попадания становится практически невозможно. Умные гады, не то что изгои или берсерки. На секунду запаниковав, я вспомнил о своей тактике, которую собирался применять уже давно. Этот приём сам лёгкий для меня на данный момент. Выбрав более удобную траекторию, я выпустил из пасти кислоту, уничтожая все стрелы на пути. Судя по виду, охотники явно пришли в шок от увиденного, из-за чего толком не успели подготовиться к следующей атаке. Каждая мышца, каждый сантиметр моего тела был под напряжением, из-за чего я не медлил и сразу же атаковал охотников, стреляя под ноги и отгоняя их от телеги с Песней Смерти. Тем временем команда Иккинга обратила другую толпу Охотников на Драконов в бегство. Астрид, Хедер и Рыбьеног освобождали драконьих самок из плена и возвращали им яйца. Первая миссия уже против охотников, так непривычно, но зато всё сейчас идёт идеально. После того, как я схватил очередного охотника, а затем швырнул его в другого, я поднялся высоко в небо, осматривая местность и наблюдая, не засели ли очередные Охотники на Драконов где-нибудь в засаде. Мой взор зацепился за странную тень, что мелькнула где-то на вершине скалы. Остановившись в воздухе, я посмотрел в ту сторону, где увидел человеческий силуэт. На вершине скалы стоял какой-то человек, внимательно следящий за нашей битвой. Он ничего не делал, просто наблюдал за нами, чем, признаться честно, пугал ещё больше. Чего же от него стоит ждать? — Овер, ты чего остановился? — обратился ко мне Фан. — «Посмотри туда. » — ответил я другу, кивком указывая на человека, чей силуэт смотрелся зловеще на фоне лунного света. Призрак по-прежнему просто стоял и ничего активного не делал. — Эй, Иккинг, смотри, — обратился Фанатик Дагур к Хэддоку, указав на силуэт. Иккинг с Беззубиком, а затем и все остальные наездники на драконах зависли рядом с нами, удивлённо глядя на Призрака. Не знаю, как другие, но я сейчас задавался именно этим вопросом: почему этот человек ничего не делает? Уже через несколько секунд ответ на мой вопрос был получен. Призрак снял с пояса какую-то штуковину, провёл с ней какие-то действия и поднял правую руку. Ещё секунда, и со стороны Призрака полетела горящая стрела. Она дугой из жёлтого дыма прошла небо и приземлилась на крупном корабле Охотников на Драконов. Не знаю даже, о чём тут думать. Ещё секунда, и из-за спины тёмного человека в сторону корабля направилась целая стая маленьких драконов, похожих на летучих мышей. Это были явно не Ночные Жути. Мелкая стая драконов напала на судно. Они атаковали всех попадавшихся на пути охотников, заставляя тех панически кричать и прыгать за борт. Я перевёл шокированный взгляд с корабля на Призрака, которого на вершине скалы уже не было. Сбежал? Боже мой, это уже какой-то перебор. — Иккинг, займитесь вот этим вот, а я за Призраком! — сказал Фан, поддерживающе гладя меня по лбу. — Нет, Дагур, а вдруг это ловушка! — резко ответил Иккинг. — Ладно, тогда пусть кто-нибудь меня прикрывает! Хедер, полетели, будешь прикрывать меня! Не теряя больше ни секунды, я сделал несколько мощных взмахов крыльями и направился в сторону скалы, за которой скрылся Призрак. Хедер и Роза Ветров полетели за нами. — Дагур, ты точно уверен, что всё получится? — спросила Хедер, когда её дракон выровнялся со мной. — А что ещё делать? Дать ему уйти? Он же использует только драконов, а я не один, ещё и ты со мной, сестра. Проскользнув между двух скал, соединяющихся в одну, и пролетев почти вплотную к воде из-за каменных преград сверху, наша четвёрка вылетела к песчаному берегу, на котором стоял тот самый Призрак, а рядом с ним находилось Ужасное Чудовище. Вот он, момент истины настал. Я аккуратно, следя за каждым движением человека, а также за тем, чтобы нигде не было засады, приземлился на мягкий песок, плавно пройдя по воздуху вдоль горного выступа. Фан мгновенно слез с моей спины и встал в боевую стойку, вытащив из-за ножен на спине меч, который мы недавно украли у какого-то охотника. На краю берега слева от нас приземлилась Хедер и Роза Ветров. Шипорез был настроен решительно, поэтому он без церемоний начал тихо рычать на Призрака и полубелое-полусинее Ужасное Чудовище. Кстати, весьма необычный окрас. Как и вид самого Призрака, которого я без агрессии внимательно разглядывал. На ногах были кожаные сапоги болотного цвета, перевязанные в некоторых местах голени чёрными ремнями. Сами ноги скрывали такие же кожаные коричневые штаны, которые почти полностью были скрыты позади человека двумя коричневыми широкими полами верхней одежды Призрака, имеющей тот же коричневый цвет, доходящими до колен. На чёрном поясе был прикреплён арбалет и несколько болтов. На спине были два крепления для двуручного меча, как и сам меч. Кожаные рукава доходили до самой кисти руки, а тыльную сторону ладони вдобавок ещё закрывала пластина. На голове был капюшон. Как только Призрак повернулся ко мне и Фану передом, я смог разглядеть на его поясе ещё несколько болтов. На воротнике было шесть драконьих символов, по три на каждом. Эти символы, как я смог разглядеть, олицетворяли шесть классов драконов. Призрак был примерно ростом с Вигго, правда по телосложению он напоминает Гриммеля. Его лицо хоть и имело бледный окрас, но в моей голове после рассказов Йохана он выглядел страшнее. Глаза действительно тусклые, словно повидавшие очень многое в жизни. В них даже читалась какая-то мудрость. Лоб и брови человека прикрывали чёрные, как смоль, волосы, щёки впалые, а вся кожа плотно прилегала к костям черепа, как будто этот человек в своей жизни съел очень мало еды. Зато хоть подбородок ровный, как и нос. Хедер спрыгнула со спины своего дракона и достала топор, направив его на Призрака. Тот не обратил на это ровным счётом никакого внимания. Держа руки за спиной, Призрак внимательно смотрел на моего друга, а на его лице не читалось ничего, кроме безразличия. Когда Ужасное Чудовище, почувствовав угрозу, воспламенилось и грозно зарычало в обе стороны, человек протянул к дракону руку, успокоив его. Как только Призрак перевёл свой холодный взгляд на меня, его лицо почти сразу же изменилось. Тонкие губы слегка разошлись от удивления, показывая зубы, а мрачные глаза расширились. Такие внезапные изменения Призрака заставили меня испытать двоякое чувство: с одной стороны приятно, что я смог заставить его удивиться, а с другой — примерно такой же интерес ко мне проявила та странная женщина с аукциона Вигго. А следующий вопрос по своему звучанию вообще выбил меня из колеи: — Откуда у тебя этот дракон? — Чё, блядь? — Фан, кажется, сам был удивлён такой реакцией Призрака на наше появление. Дагур опустил меч. — Откуда у тебя этот дракон? От… Как ты смог его приручить? — повторил свой вопрос Призрак глухим голосом. — Ну и вопросы у тебя. Легко. Просто нашёл его, заслужил его доверие и приручил, — без каких-либо затруднений и раздумий ответил Фан Дагур. — Нет, такого не может быть. Не может. Судя по тому, что о тебе говорят, Дагур, ты далеко не самая приятная личность, а значит ты просто не мог приручить его. Своими словами Призрак заставил меня, Фана, Хедер и даже Розу Ветров застыть от удивления. Откуда этот бледный незнакомец со странными для скандинавов чертами лица знает имя персонажа Фана, а ещё почему он так говорит обо мне, как будто был знаком со мной лично? — Стопэ, тормози коней, ты меня знаешь? — у Фанатика из рук выпал меч. — Конечно. Я давно прибыл на этот архипелаг и слышал о неком Дагуре Остервенелом, что является главным врагом Олуха, убийцей Элвина и покорителем Скрилла, — ответил Призрак, слегка опустив голову. — Ну и что? Если ты даже мою внешность выучил, то неужели не слышал, что я сбежал из тюрьмы изгоев. Между прочим Элвин остался жив и стал союзником Олуха. А ещё там как бы Вопль Смерти острова рушил. Неужели о нём ты не слышал? — Слышал, но он мне не интересен. Скажи, как ты смог добиться доверия этого дракона? Этот вид всегда очень внимательно следит за каждым существом, которое он не знает или видит впервые. Это относится как к добыче, так и к врагам или союзникам. Что ты, Дагур Остервенелый, сделал, что он не убил тебя? После этого вопроса мой друг попятился назад, громко мыча и не зная, что ответить. Этот странный тип, кажется, очень много обо мне знает. Нужно как-нибудь его расспросить об этом. Ведь если он враг, то его придётся брать в плен, ибо когда враг слишком много знает о тебе — это не сулит ничего хорошего. — «Фан, расскажи ему то же, что и Иккингу, чтобы не было несостыковок. » — обратился я к другу, не отрывая пристального взгляда от Призрака. — Ладно, хорошо. Жители Олуха меня победили, после чего посадили в тюрьму изгоев. Через три года я оттуда сбежал, выебал по дороге несколько изгоев и украл их корабль. Я думал, что меня вот-вот будет ждать свобода. Но нет! Эти изгои догнали меня, разрушили корабль и попытались убить, когда я попал на какой-то скалистый остров. Я был ранен и очень близок к смерти. Меня поглощало отчаяние. И вот внезапно я наткнулся на попавшего в капкан Вампира, который оказался Овером. Овер — это имя, которое я дал своему дракону. Я решил использовать как средство передвижения, но он не подпускал меня к себе. А когда он завыл от боли, а меня почти настигли изгои, я проявил к нему сочувствие. Овер его разглядел и позволил выпустить из капкана, а затем оседлать. Нас пару раз ловили для драконьих боёв, и оба раза мы выбирались из плена, помогая друг другу. Надеюсь, этого тебе хватит. Выслушав моего друга, Призрак задумчиво надул губы и опустил свой взгляд на землю. Судя по его выражению лица, этот человек был доволен ответом. — Звучит правдиво. — А теперь, прошу, назовись, а то как-то нечестно выходит, что ты знаешь о нас всё, а мы о тебе вообще ничего не знаем. — Рихтер. Для вас просто Рихтер, — ответил человек, немного поправив причёску, не снимая капюшона. — У нас тут ещё и немцы завелись, — прошептал мне Фан, прикрывая рот рукой. — А почему не Людвиг? — Что-что? — прищурился Рихтер. — А, ничего, не обращай внимания. — Ты знаешь об этом драконе, — вмешалась в разговор Хедер, указав на меня. — Откуда? Ты уже его встречал? — Нет. Но я слышал о нём и слышал достаточно. Вот те раз. Откуда этот Рихтер мог обо мне слышать? Откуда, если я в этом мире всего лишь год, если не меньше? Ничего не понимаю. Моя голова ненадолго закружилась от нового мощного потока мыслей. — А ты вообще кто по профессии? Ты охотник или ..? — спросил Фан, чей вопрос прервал Рихтер. — Охотник!? — на секунду лицо человека было искажено гневом, но он довольно быстро успокоился. — Нет. Я ненавижу Охотников на Драконов. Я их палач. — Ух ты. С чего вдруг у тебя такая ненависть к ним? — осторожно спросил Дагур. — Они совершили преступление против меня, моей семьи и драконов. Это единственное, что ты от меня услышишь. Не будь у тебя этого дракона, чьё приручение — достижение для такого, как ты, то ты бы от меня ничего не услышал. — Раз ты весь из себя такой палач, то может скажешь мне кое-что? Скажи, ты знаешь Гриммеля? — Гриммеля? Знаю и ещё как. Один из моих злейших врагов. На одном уровне с ним стоят ещё такие охотники, как Дрогар, Троица Мóро, в которую входят его дети: Эрик Железноногий, Вайлис и Роввис. Командует этой троицей их отец, которого все называют Лордом Моро. А ещё они сотрудничают с неким человеком, которого все называют великим покорителем драконов. Теперь в этот список попали и Гримборны, с которыми я веду борьбу уже около трёх месяцев. — Надо же, на Валку чем-то похож, — подметил Фан. К моему удивлению слова моего друга заставили Рихтера снова разомкнуть губы. Он, услышав имя «Валка», даже сделал несколько шагов назад. Этот человек начинает меня поражать всё больше и больше. Особенно своими познаниями. Только сейчас я заметил одно знакомое имя, которое озвучил Рихтер. Вайлис. Вигго Гримборн уже упоминал её. — Что ты только что сказал? — шёпотом, почти беззвучно, спросил Рихтер. — Дагур! — внезапно с неба раздался голос Иккинга. Через секунду на песчаный берег приземлились все всадники, что остались позади. Хэддок слез со спины Беззубика и быстрым шагом, почти бегом, подошёл к Фану. — Что происходит, Иккинг, чё вы все такие хмурые? — Мы освободили всех драконов, но охотники увезли Песню Смерти и её яйцо, — ответил Иккинг. Переведя взгляд на Рихтера, который всё ещё стоял с ошарашенным лицом, Хэддок спросил: — А кто он такой?Дополнительная сцена
Снаружи раздался какой-то шум, похожий на сильные и резкие порывы ветра. Дом задрожал, на крыше послышался грохот, а через секунду сверху на пол упала пыль. Одинокая свеча, едва освещающая комнату в должной мере, моментально потухла, погружая весь дом во тьму. Пожилой человек лет пятидесяти из-за резкого шума свалился с кровати, едва не подвернув от испуга руку. Убрав со снежного цвета усов крошки недавно съеденного хлеба, человек дрожащей рукой взял свечу и заново зажёг её. Грохот, треск, рык и клокот снаружи становились всё громче, доводя человека, находящегося на грани старости, до состояния икоты. Мужчина накрыл спину шкурой бурого медведя и, освещая путь единственной свечой, открыл дверь дома. Снаружи была лишь ночная тьма да травянистая поляна, за которой виднелись лес и океан. Внезапный звук на крыше заставил мужчину подпрыгнуть на месте и посмотреть наверх. Увиденное привело его в неописуемый ужас. На крыше его дома сидели красно-чёрные драконы, бросающие агрессивные взгляды в сторону человека. Позади раздались ещё несколько звуков, похожих на взмахи крыльев. Обернувшись, мужчина в ужасе прижался к стене, выронив свечу. Прямо перед ним приземлилась странная металлическая конструкция, которую опустили на землю четыре других дракона-убийцы. Одиннадцать глаз впились в мужчину, заставляя того жадно глотать воздух. У одного из драконов отсутствовал левый глаз, на месте которого были шрамы в виде двух линий. С конструкции, которую принесли сюда драконы, спустился худой человек. Неспешно пройдя несколько метров, он остановился на расстоянии вытянутой руки перед мужчиной, который уже буквально падал на колени. Из-под чёрного капюшона на него смотрело бледное, вытянутое лицо Гриммеля, который, не обращая внимания на страх мужчины, добродушно улыбался. — Ну-с, привет, дружок. Не поведаешь мне, что творится на западе? Продолжение следует