Белая роза. Часть 2. Желание.
Очередная ночь прошла без сумасшедших образов и драконов, к моему счастью. Было тихо и спокойно, лишь лёгкий ветерок с моря нарушал практически идеальную тишину, если не считать того, что я и две самки (белая и красная) изредка вошкались во сне, чтобы принять положение поудобнее. А в остальном тишь да гладь, долгожданное спокойствие и бесшумное утро в самом конце. Последнее не могло меня не радовать, так как бесшумного утра на Драконьем Крае не дождёшься: то у близнецов в головах появятся очередные безумные идеи, цель которых раздражать всех и вся, то вновь начинаются какие-то проблемы с охотниками, то Беззубику надо немного со мной поговорить. По душам, так сказать. Сейчас же всё было спокойно и тихо. Стоило мне, выбравшись из-под голов спящих возле меня дракониц, выйти за границу пещеры, как меня тут же встретили утренний прохладный бриз, тёплое солнце, чей диск окончательно вышел из-за горизонта, умиротворённая картина покрытого сплошной зеленью острова... а ещё чёрная Жуткая Жуть с белыми пятнами по всему телу. Она, дождавшись моего выхода из пещеры, спрыгнула с небольшой ветки, что росла из скалы, приземлилась прямо передо мной и склонила голову, говоря: «Доброе утро». И я ответил дракончику тем же. Жуть, взлетев и присев на изгиб моего крыла, доложила, что Шторморез, пока я спал, присматривал за стаей и присекал любые попытки начать конфликт, а также следил за безопасностью острова. Обо всём этом чёрно-белый дракон говорил с еле заметным восторгом и восхвалением. Мысленно выдохнув и поблагодарив Асмаэля за работу, я кивнул малому дракону и попросил на время оставить меня в покое. Мне хотелось немного освежиться и насладиться спокойствием, пока ещё был шанс. Примерно через час ото сна отошли и две драконицы, в чьей компании я провёл тихую ночь. Обе они выглядели выспавшимися, бодрыми и довольными. Самки почти сияли от хорошего настроения. Неожиданно я почувствовал некую гордость за то, что драконицы выглядят так хорошо. Обычно они, как мне сообщил Асмаэль, по утрам выглядели сонными. Приходили в себя только после прогулки по острову. Сейчас же они явно чувствовали себя лучше, чем раньше. От странного чувства в груди я ощутил себя в неловком положении. Причины сам понять не могу. Драконицы же тем временем, явно не замечая моего задумчивого вида, активно подставляли свои животы под тёплые лучи, принимая солнечную ванну, купаясь в тепле. Смотря на довольные лица самок, я сам невольно улыбался, не сдерживая порыва. Белая и красная драконицы, словно маленькие дети, наслаждались утренней идиллией, которую пока что не могли разрушить дневные проблемы, заботы и разного рода ситуации с интересным характером. Хотя, должен признать, белая выглядела более расслабленной, чем красная. Самка с золотистым отливом на крыльях вела себя как-то сдержанно по сравнению со своей подругой, которая не скрывала детской радости. Красная же просто подставлялась под лучи солнца и объятия ветра, не издавая при этом умилительные звуки и совершая как можно меньше движений. Интересное наблюдение лично для меня. К сожалению, долго упиваться беззаботным видом самок было нельзя. Нужно идти к другим драконам. Драконицы всецело поддерживали меня, быстро приводя себя в порядок и ожидая… распоряжений, как я понял. Хотя белая, кажется, больше надеялась на что-то весёлое, из-за чего красная на неё тихо шикала, типа говоря: «Не позорься перед Вожаком!» Разумеется, меня такое зрелище слегка рассмешило, чего я успешно постарался не показывать. После моего кивка драконицы послушно последовали за мной в сторону леса. По дороге к озеру, где драконы обычно любят собираться в приличном количестве, я решил поразмышлять над именами для двух следующих за мной самок, поскольку называть их просто «Белая» и «Красная» как-то неудобно, попутно вслушиваясь в их перешёптывания за моей спиной. Надеялся из обрывков фраз чуть лучше понять характер каждой из новых чешуйчатых подруг. И не прогадал. Пока наша троица шла в сторону скопления десятков разных драконов, Белая выясняла отношения с Красной. Как оказалось, драконица с золотистым отливом на крыльях была намного старше своей подруги. Если я правильно понял, то где-то на десяток лет. Может чуток больше. Прямо не говорилось. Старшая самка, видимо, была недовольна тем, что младшая в последние дни ведёт себя так, будто угрей наелась. Та же отвечала, что предчувствие её не обмануло. Белая интуитивно ожидала моего возвращения. Рядом со мной она начинала чувствовать себя более уверенно. Особенно теперь, когда благодаря Шторморезу они двое смогли привыкнуть к сотням любопытных, оценивающих взглядов. Старшая из дракониц на такой ответ лишь неопределённо фыркнула. В какой-то момент речь зашла о паре для белой самки. Старшая драконица с неким упрёком в интонации настаивала на том, чтобы малая самка нашла себе самца. По словам Красной, белая драконица уже окончательно созрела и готова к спариванию. Младшая тихо, чтобы явно не привлечь моего внимания, возмутилась, мягко посылая свою подругу к чёрту и говоря, что можно и подождать со сношением. На нотации старшей Белая высвободила из своих уст целую тираду, пытаясь объясниться. Маленький спор двух дракониц заставил меня улыбнуться, хотя, признаюсь, мне было немного жаль Белую. Первое имя всплыло само собой. Младшую драконицу я решил назвать Филиной. Уверен, утончённой самке с прекрасными глазами такое имя пойдёт как нельзя лучше. Когда-то в старой жизни я очень любил фантазировать, и в моей голове возникла короткая история про молодую девушку, что верит в сказки и не желает выходить замуж за богатого юношу. Филина — имя той самой девушки. Почему-то именно это имя буквально сразу пришло мне в голову, когда я услышал спор двух дракониц касательно пары для белой самки. Кстати об этом: по неизвестной даже мне причине в споре дракониц я больше поддерживал младшую самку. Когда мы втроём дошли до озера и увидели там сборище драконов, те сразу стали приветствовать меня. Разумеется, из вежливости я отвечал тем же. В голову сразу полезли мысли о грядущих обязанностях и делах. Зная о масштабе своей стаи, я начал с лёгким азартом раздумывать над последующими действиями, строить планы, так сказать. Конечно, до серьёзных действий касательно внешнего мира, территорий за пределами моих владений мне было ещё далековато, но о будущем своей стаи явно уже стоило задуматься. Разговаривая с драконами и узнавая от них последние новости, я частично думал над действиями, которые помогут обезопасить всю стаю, и частично посматривал в сторону Филины, что очень живо и активно беседовала с малыми драконами, чей возраст достигал примерно десяти лет. Красная же смотрела на это с лёгкой завистью и теплом, попутно качая головой. Видя подобное зрелище, я смог для себя определить характер двух дракониц: старшая самка ведёт себя сдержанно и несколько деловито. Похоже, что обычаи, если это можно так назвать, для неё в приоритете, а веселье и беззаботность находятся где-то на втором месте. Филина же полная противоположность своей подруге. Она жизнерадостная, весёлая, немного наивная, если судить по некоторым её заявлениям касательно нахождения пары, добрая, открытая, ничего в себе не держит и говорит всё прямо, игривая. Последнее качество характера белой драконицы я определил благодаря тому, что она со скоростью Скорожала ломанулась за мелкими драконятами, весело смеясь и посылая им вслед шуточные угрозы, после того, как те попрыгали по её спине и покусали перепонки крыльев и гребня. Красная драконица при виде такой сцены недовольно выдохнула и неспеша направилась в сторону другого озерца, более маленького, чем то, рядом с которым я сейчас находился. Судя по ровной походке красной самки, у неё гордый характер и явно высокая самооценка. Ну, в этом её нельзя упрекнуть, ведь эта драконица хотя бы не выпендривается своей важностью, вежливо намекая на неё серьёзными разговорами с Филиной и шествующей походкой. Интересно, а она любит на подобие Злобного Змеевика прихорашиваться? Вот это хотелось бы выяснить. Выслушав своих драконов и поняв, что благодаря Асмаэлю на островах полный порядок, ни одной драки или нападения людей, я послал за ним чёрно-белую Жуткую Жуть. А пока Тигровый Шторморез прибывает ко мне, почему бы не понаблюдать за мирной и уютной обстановкой. Почти все драконы предпочли согреванию на песке купание в воде. Хрустальное озеро, как я его помнил ещё давно, уже таковым не было из-за земли и песка, что сошли с тел крылатых рептилий. К счастью, для таких существ, как моя Вампирская персона, это практически не имело значения, чего нельзя сказать о людях, если бы они тут были. Купаться им, естественно, можно, но вот пить точно не рекомендуется. Хотя здешних викингов навряд ли будет заботить сей факт. Кроме простых драконов моё внимание особенно привлекла Филина. Эта драконица продолжала гоняться за детёнышами, расслабленно смеясь и пытаясь поймать хотя бы одного из этих непосед. Несколько взрослых самцов и самок, которые, видимо, и являлись родителями убегающих от белой драконицы детей, смотрели на догонялки с лёгкой опаской и одновременно нежностью в глазах. Их понять проще простого — рады за детишек, но опасаются, как бы молодая и горячая Филина не перестаралась. Наблюдая за её ловкими движениями, которые она совершает почти автоматически, я поразился. Белая самка ловко, словно рыба в воде, нырнула под бревно, через которое перебежали детёныши, и легко прошла препятствие, наконец-то поймав дракончиков. Филина свернулась вокруг них кольцом и победно рыкнула на мелких драконов. Те покорно признали поражение. По просьбе белой самки детёныши с радостью набросились на молодого Тайфумеранга — первого из простых драконов, не приближённых ко мне, с кем Красная смогла найти общий язык и вступить в деловые отношения, — и повалили беднягу на землю, намереваясь обслюнявить его с ног до головы. Особенно часто под язык попадали прекрасные фиолетовые крылья, оранжевые по краям. Если я правильно помню слова Асмаэля, этот Тайфумеранг для белой драконицы представляет собой весьма скучную личность, которая часто смотрела на молодую самку как на бестолкового ребёнка. Типичный зануда, если говорить на моём языке. Видимо, белая самка решила ему за это чуть-чуть отомстить. Довольная своей маленькой победой Филина поднялась с земли и гордо зашагала куда подальше от злобного взгляда юного Тайфумеранга. Тот, не видя пока никакого выхода, с мольбой посмотрел в мою сторону. Столкнувшись с ожидающей продолжения веселья милой улыбкой белой драконицы, я вместо должной помощи, которую от меня ждал Кочегар, тихо предложил детям устроить простое соревнование: кому из них первым надоест издевательство — получит что-нибудь очень вкусное. Чтобы Тайфумеранг так быстро не отделался, я вдобавок уже строго потребовал не жульничать. Меня обмануть не получится. Всё прошло как по маслу — детёныши радостно принялись вылизывать Кочегара, прикладывая как можно больше сил, чтобы им это быстрее надоело. Тайфумеранг обречённо замычал, взглядом уничтожая Филину, явно обещая отомстить. Я же порадовался тому, что моё абсурдное на первый взгляд соревнование для детей принесло должный результат. Белая драконица довольно кивнула, а затем, найдя среди толпы взрослых драконов новую жертву, бросилась в её сторону, чтобы «искупать» в озере. Судя по всему, тот дракон не хотел принимать ванну (либо уже принял). Филине ещё повезло, что её целью стал не Скрилл. Тот точно не оценил бы такого юмора, и тогда белой самке не поможет даже моё с Асмаэлем прикрытие. К счастью, молниеносного сейчас здесь нет, и поэтому можно спокойно наблюдать за безуспешными попытками очередного Кочегара выбраться из стальной хватки хрупкой на первый взгляд самки. Наблюдая за Филиной, я испытывал очень странное чувство, от которого при возможности моя кожа бы покраснела. Наблюдая ловкие и точные движения драконицы, почти детский характер, гибкое, худое и красивое тело (хотя, должен признать, тело Красной выглядит чуть привлекательнее из-за своей особой стройности), я как будто покрывался огнём. Мысли путались, и в этот момент хотелось отвести взгляд от Филины. Белая драконица мне, как бы я этого не отрицал, очень нравится. Конечно, из всех самок Жасмин для меня всегда будет первой, но невозможно отрицать того, что Филина очень красива, и у неё есть почти всё, что может меня привлечь: большие красивые глаза цвета изумруда, сияющие весельем и радостью, милые черты лица, гибкость всего тела, детский характер, красивое сочетание цветов. Странное чувство согревало всю мою грудь, опускаясь всё ниже и ниже, к животу и к лобку. Поделать с этим я ничего не мог, и за это мне было жутко стыдно. Внезапное пристальное внимание драконов и странный шум сверху заставили меня отвлечься от лицезрения Филины и посмотреть на приземлившегося возле меня Асмаэля. Тот поприветствовал меня плавным кивком головы. Я ответил ему тем же, мысленно благодаря его за спасения меня от неловкости в теле. Нам предстояло со Шторморезом продолжение разговора о драконах, который мы начали ещё вчера, поэтому я, бросив последний взгляд на Филину, которая, кажется, единственная не заметила Асмаэля, вместе с ним направился в сторону скал.***
Разговор со Шторморезом прошёл достаточно легко. Пока мы проходили мимо заострённой каменной стены, четырёхкрылый дракон в основном делился со мной информацией по поводу прошедшего утра и ночи. За всё это время не было никаких серьёзных происшествий. Именно что серьёзных. Какие-то происшествия всё-таки свершились. И все они в основном касаются каких-нибудь проблем со здоровьем у других драконов. Самая серьёзная из этих проблем — болезнь от голубого олеандра, которой подвергся Крылатый Ужас. Он последний дракон, которому нужна была помощь, и именно сейчас нужно было заняться этим драконом. К сожалению, его обнаружили последним, поэтому лечить собрались только сейчас. Асмаэль вчера мне не соврал, когда говорил, что знает про драконьи болезни очень много. Когда мы с ним добрались до мирно спящего под деревом дракона, Шторморез сразу раздал несколько указов, среди которых самым важным была доставка питьевой воды. Около десятка других драконов уже около двух часов ищут ещё два ингредиента для лекарства от болезни голубого олеандра, среди которых проще всего достать яд из пасти Кипятильника. Последним ингредиентом был цветок, чьего названия не знал даже Асмаэль, зато наизусть выучил его внешность. Наблюдая за тем, как Шторморез точно, быстро и твёрдо раздаёт приказы, и драконы благодаря моему распоряжению их выполняют, я чувствовал себя скорее не Вожаком, а учеником Вожака. Разница в возрасте между мной и Асмаэлем чувствовалась моментально. Пускай я и стал лидером среди своих драконов самостоятельно и не без труда, но мой опыт несравнимо меньше опыта Штормореза, и поэтому рядом с этим драконом в тот момент, когда он начинает командовать другими, во мне просыпалась неуверенность. Но приходилось держаться прямо, иначе что же я за Вожак такой. Проблема с Крылатым Ужасом была решена менее, чем за час. К моему удивлению, Асмаэль без моего вмешательства смог придумать способ, как заставить светящегося дракона выпить лекарство. Для этого дела Шторморез кратко и точно описал пятерым Жутким Жутям как сделать блюдце из нескольких широких листьев с достаточно тонкими острыми кончиками. А для нормального сдерживания воды я (не сидеть же мне всё время в стороне) и Асмаэль почти синхронно сказали, что нужно что-то твёрдое под листья. Идеально подошла толстая чёрная кора. Поскольку любому дракону явно будет не очень удобно срывать кору с деревьев, после их действий на ней остаются мелкие дыры, поэтому саму кору в качестве блюдца мы не использовали, иначе вода бы просто убежала, да и края такого блюдца находились бы слишком низко, а так хотя бы можно использовать несколько древесных кусков для того, чтобы просто не дать воде выйти за пределы листьев. Повезло, что кроме меня — дракона с идеальным строением кисти — есть ящеры, умеющие правильно использовать хвост для держания сосуда. Слава всем богам Лавкрафта, наши с драконами махинации помогли Крылатому Ужасу выпить лекарство и довольно быстро пойти на поправку. Чувствуется мне, что можно было сделать сосуд попроще, но на его поиск явно ушло бы больше времени, чем на то, что уже сделано. Простые листья порвутся под тяжестью воды, на коре остаётся слишком много сквозных отверстий, и лекарство просто уйдёт через них, а использовать в качестве сосуда ротовую полость другого дракона немного рискованно. Главное, что один из моих драконов пошёл на поправку, а об остальном можно будет потом вместе с Асмаэлем подумать. Как только главная проблема сегодняшнего дня была решена, мы со Шторморезом продолжили разговор о драконах, направившись в сторону пляжа. Всю дорогу мы просто говорили о достаточно простеньких вещах, не затрагивая серьёзных тем. Многие факты касательно драконов, о которых Асмаэль меня спрашивал, проверяя меня, были мне хорошо известны благодаря мультфильму, сериалу, частично играм и информационным сайтам. На каждый правильный ответ с моей стороны четырёхкрылый чему-то усмехался, как будто те вопросы, которые он задавал — простая разминка для моих бедных мозгов. — Что ж, похвально. Ты подаёшь неплохие надежды на то, что из тебя выйдет отличный драконий лидер, дитя, — констатировал Асмаэль, переведя взгляд с меня на линию горизонта. — «Давай остановимся, хочу немного побыть здесь. » — прошептал я, замедляя шаг и присаживаясь возле границы между песком и морской водой. Шторморез послушно сел рядом, любопытно сверкая глазами с овальными зрачками. До заката ещё долговато, но даже так вид на открытый океан, далёкая линия горизонта и чистое небо уже создавали сказочный образ. Будь здесь, рядом со мной вместо Штормореза какая-нибудь самка, я бы не удержался и прошептал: «Романтика». Свежий ветер как всегда приятно ласкает кожу под чешуёй, шум морских волн приятно журчал в моих ушах, а уже нагретый солнцем песок шершавой россыпью нежил пальцы на моих лапах. Таким уютом, что давало море и берег, хотелось наслаждаться до бесконечности. В чувстве внутреннего спокойствия я вытянул шею чуть-чуть вперёд и подставил её под бриз, опустив веки. Капюшон в такт моему настроению наполовину раскрылся. Из ноздрей при глубоком вздохе вышел пар. Проведя пальцами по земле, я собрал в руке горсть песка, а затем аккуратно сдул её. Песчинки мелким тёмным облачком устремились куда-то в море. — «Уже много раз вижу перед собой подобное зрелище, и оно всё ещё успокаивает меня и производит впечатление идеального полотна природы. » — я вздохнул полной грудью, перемещая взгляд с водной глади на сидящего подле меня Асмаэля, терпеливо ожидающего моих слов. — Это неудивительно. Большинство драконов долгое время предпочитают жить в одиночестве, рядом с ними в такое время есть только окружающий их мир. Иногда у меня самого возникает чувство, словно вокруг собрались невидимые существа, поддерживающие меня и составляющие мне компанию. Возможно, что это просто галлюцинации, а может быть это действительно духи, как их называют бескрылые, — Асмаэль издал смешок, вновь улыбаясь чему-то своему. — Уже потом каждый из нас находит новую семью. — «Новую потому, что до неё у дракона были родители? » — Разумеется. Иногда, конечно, родители остаются со своими детьми и продолжают оставаться членами семьи, но это происходит довольно редко. — «А почему так? » — я повернулся всем корпусом тела в сторону четырёхкрылого дракона. — Как думаешь, сколько детей может быть у человеческой самки? — Шторморез подошёл ко мне почти вплотную, остановившись в паре метров от меня. — «Ну-у… думаю... — я не стал интересоваться, как количество детей у женщин связано с семейной жизнью драконов, потому что знал, что Асмаэль просто так подобный вопрос не задал бы. — За один раз у одной из них появилось около пяти детей. Вроде как. » — И это скорее исключение, чем правило. Бескрылые обычно имеют от одного до четырёх детей. Конечно же, необязательно должно быть так, что все четверо родились разом. Могут пройти годы. — «А как это связано с драконьей семьёй, я что-то не врубился? » — Бескрылые редко рожают большое количество детей, а драконы наоборот — часто рожают большое количество детёнышей. Самка сносит яйца, в каждом из которых новая драконья жизнь. И как ты думаешь, дитя, если все детёныши найдут себе пару, смогут ли родители находится рядом со всеми? — «А разве они не могут все жить вместе? » — ответил я вопросом на вопрос. — Могут, но тоже крайне редко. Детёныши должны сами выживать, заботиться о себе и своей паре, охотиться и защищать своих близких. Мы так жили почти всю свою жизнь. Иногда причиной расставания может стать смерть родителей, в которой будут виноваты либо другие драконы, либо люди, ведущие охоту на драконов, — тихо ответил Асмаэль. При словах о смерти родителей из-за охотников в моей груди что-то на миг болезненно сжалось, а перед глазами мелькнули яркие белые точки света, похожие на чьи-то глаза. Уши прорезал оглушительный вопль. Моё дыхание участилось. Завершающим образом стала фигура человека, одетого в странный светлый наряд. Среди цветов его одежды я смог различить лишь тускло-красный. Все образы исчезли так же внезапно, как и появились, покинув мою голову за секунду. Я чувствовал дрожь в лапах и дыхании. — Дитя? — перед моими глазами появилось обеспокоенное лицо Штормореза. Впервые на его физиономии я смог увидеть какие-то другие эмоции кроме довольной улыбки и завидного спокойствия. — «Всё хорошо… просто вспомнил одно из столкновений с охотниками. » Асмаэль лишь неопределённо пожал плечами, и на его лицо вернулась прежняя невозмутимость. Шторморез, явно понимая, что я сейчас всего лишь отделался от лишних вопросов, просто ответил: — Ладно, поверю. — «Итак, окей, я понял смысл твоих слов. Теперь у меня больше нет вопросов касательно нецелостности драконьих семей. » Шторморез неоднозначно кивнул, развернулся кругом и продолжил путь вдоль границы между сушей и морской водой. Я потоптался на месте, думая о своём: Асмаэль очень похож на какого-нибудь мудреца из фэнтези со своими особенностями в характере. Он учит меня тому, что мне действительно нужно или интересно, но при этом делает невозмутимый вид и хитро улыбается, будто всё, что существует в мире, для него является чем-то очевидным. И это на самом деле недалеко от правды. Нахождение рядом с таким драконом заставляет меня непроизвольно покрываться мурашками. На душе одновременно спокойно и нет. Я знал, что Асмаэлю можно доверять, но его проницательность меня по-прежнему напрягает. К этому трудно привыкнуть. С тяжёлым вздохом я отбросил лишние в данный момент мысли в сторону и быстрым шагом сравнялся со Шторморезом, продолжив бесцельно идти по пляжу рядом с бывшим лидером. — У тебя есть какие-либо планы на будущее? — спросил Асмаэль, не поворачивая головы. — «То есть? » — не понял я. — Всё просто, дитя. Твоя стая будет продолжать расти, слуг у тебя станет больше, повысится вероятность того, что охотники нас обнаружат. Это первая из возможных проблем. Вторая проблема частично касается тебя, — ответил четырёхкрылый дракон, продолжая идти прямо и не поворачивая головы. — «А я здесь при чём? » — Тебе сколько лет, дитя, как считаешь? — «Шестнадцать. » — без раздумий ответил я, мысленно восклицая: «Пипец, какой же у меня сейчас маленький возраст по сравнению с обычным драконом!» — Ты ещё юн, в тебе сейчас очень много энергии, задора и сил. Такова особенность всех драконов твоего возраста. Вы вечно куда-то спешите, не можете усидеть на месте, желаете совершить что-нибудь значимое, вы много действуете и даже рискуете, не всегда думая о последствиях. Скажи-ка мне, зачем тебе нужны были драконы, когда ты начал их собирать и ещё явно не осознавал своей ответственности? — «Я… Ну, мне хотелось… — мой язык начал заплетаться, мысли путались. Если бы у меня была возможность краснеть, то моя кожа сейчас сгорала бы от стыда. — Я просто хотел сделать что-нибудь значимое. Я долгое время чувствовал себя одиноким и слабым, и поэтому стал собирать драконов сначала силой, а потом уже помощью. Мне хотелось доказать, что я на многое способен. » — Кому доказать? — Асмаэль наконец-то повернул голову в мою сторону. — «Себе, — неуверенно ответил я. — Мне сложно это внятно объяснить, но я чувствовал себя слабым долгое время, и мне хотелось доказать… себе обратное. А ещё… я испытывал зависть к одному дракону, на котором летает главный герой, его все восхваляют, многие боятся, восхищаются, у него в скором времени появилась стая, потом Скрытый мир… Это всё сложно объяснить, Асмаэль, мои чувства смешанные, я сам до конца не знаю, зачем мне изначально нужна была стая! Могу лишь сказать, что отдавать кому-то приказы без особых последствий для себя весьма приятно. » Чувствуя горящий внутри груди стыд, я опустил голову, испытывая к самому себе отвращение из-за своей слабости. — Чего и следовало ожидать, — выдохнул Шторморез. Улыбка на его лице стала более добродушной. — Тебе незачем винить себя в необдуманных действиях. Для твоего возраста простительно эмоциональное желание стать лучше других. Ты просто пока не знаешь всех тонкостей жизни и действуешь больше на эмоциях. Но у тебя ещё целые века впереди, дитя. Ты уже показываешь хорошие результаты в командовании стаей, пускай и пропадаешь вместе со своим человеком на долгое время. Ты неплохо мыслишь для своего возраста, поэтому можешь не сомневаться — через несколько десятков лет ты станешь лучше большинства драконов, а когда проживёшь столько же, сколько и я — станешь лучшим Вожаком. Тебе нужно лишь запастись терпением. Последняя фраза Асмаэля про мои достижения за определённое время смогла меня подбодрить, но одна внезапная мысль, которая должна была возникнуть в моей голове ещё вчера, вновь заставила меня почувствовать себя будто побитым. Эта мысль касалась моего лучшего друга Фана. Только сейчас, после слов Штормореза о целых веках моей жизни я вспомнил, что Фанатик Дагур — человек и сможет прожить максимум до сотни лет, если не меньше. А я, судя по словам Асмаэля, буду жить ещё хрен знает сколько. Может повезёт, и мне удастся достичь аж тысячи лет. Мысль об очень долгой жизни с одной стороны меня соблазняла, но сейчас всё выглядело не так уж и радостно. Столь длинная жизнь в тысячелетия может стать для меня мучением. Говоря моим языком, такая жизнь может стать невыносимо скучной. Но это не главный минус, ведь если у меня будет какая-нибудь особая цель, то скуки может и не быть. Эту проблему можно решить, но… А Фан? Его жизнь будет несравнимо меньше моей. Он постареет, ослабеет и умрёт, а я буду продолжать жить дальше. Без него. Эта неизбежность сдавливала моё сердце. Я понимал, что все живые существа рано или поздно умрут, но от этого понимания легче не становилось. Видеть смерть лучшего друга, который после испускания духа из тела будет безжизненно лежать у меня на руках, не было никакого желания. Это больно. Неизбежно и больно. Частично облегчало только то, что со мной из старых друзей останется Оса, но лёгкая боль колола мне сердце. Я почувствовал отчаяние. — Дитя, с тобой всё в порядке? — Асмаэль остановился прямо передо мной, смотря практически в душу. — «Я не знаю. Наверное, нет. » — без намёка на эмоцию ответил я. — Что-то случилось? — на лице Асмаэля вновь образовалось беспокойство. — «Уже давно. И это нельзя исправить. » — так же отстранённо сказал я. Шторморез, присмотревшись, хлопнул глазами, отрывая взгляд, и пророкотал: — Ты боишься? Это связано с человеком? — «Да. » — Дитя, это неизбежно. Абсолютное большинство драконов, в числе которых даже Жуткие Жути, живут дольше людей. Тебе нужно принять это. — «Я знаю, но это очень сложно. Я не представляю, как буду жить без него. Он для меня больше, чем просто бескрылый, к которому я привязался. Он — мой лучший друг. » — процедил я, чувствуя кипящий внутри гнев. — Неужели в твоей жизни нет больше никого, кого ты считаешь столь же близким? Вопрос Асмаэля успокоил меня, но тревожная пустота всё ещё грызла мою душу. — «Есть. Двое. » — Они ведь драконы? — «Драконицы. » — тихо пояснил я, подразумевая Жасмин и Осу. — Ха, так даже лучше, — Шторморез подозрительно улыбнулся, вызвав у меня крайнюю степень недоумения. — «Что? В каком смы?.. » — Как ты относишься к детям? — Асмаэль перебил меня. Подумав над ответом и исключив из вопроса множество детей из моего мира, оставив только здешних, я ответил: — «Хорошо. По большей части. Это касается и людей, и драконов. » — Ты ведь хочешь иметь семью? — в ответ я сдержанно кивнул. — У тебя есть самка, ты можешь вступить с ней в половую связь, и у тебя появится потомство. Родятся дети, о которых ты и твоя избранная будете заботиться. У тебя есть те, ради кого стоит жить. — «Да, но… » — Я знаю, что тебе нелегко с этим смириться, но ты должен. Поверь, дитя, ты найдёшь счастье даже среди множества других драконов. Смерть неизбежна, и все мы рано или поздно умрём. И твой друг не является исключением. — «Я понимаю… » — Прими это. Жизнь важнее смерти. Наслаждайся ею сейчас, пока она тебя не покинула. Вместе с другом. Вместе с семьёй. Сейчас. Нынешнее важнее неизвестного будущего. Да и задай себе вопрос: рад ли будет твой человеческий друг, если ты будешь жить, думая только о его смерти? Думаю, что нет. — «А вдруг я… » — Не стоит бояться. Даже если ты проживёшь тысячелетия, твой друг навсегда останется с тобой. Ты его никогда не забудешь. Он для тебя слишком дорог, как я вижу в данный момент. — «Как ты заранее узнаёшь, что я тебе хотел сказать? » — после небольшой паузы из моих уст сошёл тихий вскрик. — Ты слишком открыт для меня, дитя, — улыбнулся Асмаэль. Тяжело вздохнув, я попытался успокоиться, и, к моему удивлению, у меня это получилось, хотя и некоторый неприятный осадок ещё остался. — «Кстати, — тихо начал я, стараясь игнорировать неприятное ощущение в груди. — Если драконы живут так долго, тогда почему они так быстро растут? Один из детёнышей Песни Смерти после вылупления примерно за год стал ростом со взрослую особь. » — Тут уже многое зависит от самого дракона. Кто-то взрослеет быстро. Кто-то может расти с человеческой скоростью, а кто-то даже в два раза быстрее. Детёныш Песни Смерти мог за год вырасти, но при этом по характеру остаться ребёнком, кем он и является в таком возрасте. Да и, на самом деле, размер Песни Смерти не может стать за год сравнимым со взрослым драконом. Он непременно будет меньше, но может и ненамного. Что ж, тогда есть вероятность, что в мультсериале просто сделали две похожие версии, а в реальности Гарфф действительно меньше взрослой особи. — Итак, ты вроде бы ещё вчера хотел узнать, как я смог успокоить твоих новых самок. Правильно? — спросил Шторморез, продолжив ход. — «Да, кстати. Ты обещал сегодня поделиться со мной своим секретом. Мне сообщили, что те две самки до конца толком и не поняли, как именно ты их успокоил. » — ответил я, пальцем отбросив крупную ракушку в воду. — Всё просто. Но есть вероятность, что ты мне не поверишь, — сказал Асмаэль, интригующе растянув последние два слова. — «Ты совершил что-то недоброе, чтобы добиться результата? » — я с опаской и предупреждением в голосе глянул на Штормореза. — Я бы так не сказал. Коротко ответив, Асмаэль резко перегнал меня, остановился передо мной и посмотрел мне в глаза. Зрачки четырёхкрылого дракона сузились до толщины нити. Я не успел ничего сделать и моментально провалился в пустоту. В ушах гулко зазвенело, но это, что удивительно, не вызвала у меня раздражения. Пустота представляла собой туман, состоящий из моих собственных мыслей, которые беспорядочно блуждали в голове. Всё вокруг было похоже на какой-то хаос из мыслей, как будто меня ударили по голове чем-то очень тяжёлым. Перед глазами странным светом сверкали тонкие вертикальные линии, похожие на зрачки Асмаэля. Я не успел задаться вопросом «Что сейчас вокруг меня происходит?», так как через несколько секунд в глазах потемнело, а хаос исчез. Под головой чувствовалось что-то мягкое и мокрое, похожее на крохотные частички чего-то. С неким трудом раскрыв глаза, я почти сразу закрыл их из-за яркого солнечного света. Как только мои очи смогли привыкнуть, веки разошлись в стороны. Первым в моё поле зрения попал сидящий возле меня Асмаэль. Судя по моему положению, я отключился и упал на землю. Тогда понятно, почему четырёхкрылый дракон смотрит на меня сверху вниз. Но у меня возник простой вопрос. Как? Шторморез посмотрел мне в глаза, сузил зрачки, и я упал на землю, оказавшись на несколько секунд в пустоте. Как это понимать? — Как себя чувствуешь, дитя? — надо мной раздался голос Асмаэля. — «ЁПРСТ, — выругался я, поднимаясь на лапы. — Как будто меня чпокнули по голове, вот как. Ты что только что сделал? » — Произошедшее десять минут назад действительно тебя волнует? — с усмешкой спросил четырёхкрылый. — «Я хотел знать, как ты успокоил двух девиц, а вместо этого ты… Что ты сделал? Десять минут назад? » — Я ненадолго погрузил тебя в сон. Для этого мне потребовался зрительный контакт с тобой. — «Так это что, гипноз? » — ошарашенно спросил я, приняв сидячее положение. Кончик моего хвоста задела морская волна. — Можно и так сказать. — «То есть ты хочешь сказать, что с помощью гипноза тебе удалось устроить жизнь внутри моей стаи тем двум драконицам? » — Да. — «И что же ты им внушил? » — спросил я, сложив руки на груди и оперевшись крыльями о землю. — Просто попросил их дать драконам шанс понравиться им. Дал чуточку храбрости, — ответил Асмаэль. — «А что ты ещё можешь делать при помощи гипноза? Ты ведь знаешь все свои возможности? » — Много чего. Могу заставить другого дракона выполнить любой мой приказ, могу ему что-нибудь внушить и заставить его в это поверить, могу стереть небольшую часть воспоминаний или заставить его мыслить так, как мне нужно. Это работает только на драконах, а люди к этому невосприимчивы, поэтому против охотников мы не сможем использовать такой приём. — «С ума сойти можно. Если ты аж настолько крут, то как мне относиться к твоим способностям? Как к магии или как к телепатии? » — Хм, магия. Сила, что может творить чудеса, и которой обладают боги. Так бескрылые считают, но подобной силы не существует, как и их богов. Мои возможности — не магия. Это что-то более простое в сущности, но более сложное в подробностях. Гипнозом владеют и Белые Вожаки, но для его использования на других драконах им необязательно нужен зрительный контакт. Они могут издавать особые звуки, которые также влияют на наше сознание. Эти звуки могут издавать только Белые Вожаки. — «Ну, вроде бы ясно. » — А что за телепатия, которую ты назвал? Я такого слова раньше никогда не слышал, — Асмаэль любопытно сверкнул глазами, продолжая делать невозмутимый вид. — «Серьёзно? А я думал, это слово достаточно старое, и ты его знаешь, — мои глаза удивлённо мигнули. — Что ж, ладно, скажу определение этого слова по-своему. Телепатия — это сила, благодаря которой можно контролировать мысли другого существа, стирать воспоминания и делать новые, создавать там свою реальность, передавать собственные мысли на расстоянии и читать мысли. » — Мысли я читать не умею, но зато твои глаза прекрасно тебя выдают, и мне для этого телепатия не нужна. — «Но ты читаешь только эмоции, а не мысли, поэтому тебе никогда не узнать, о чём я сейчас думаю, пока сам не скажу. » — на моей физиономии заиграла ухмылка. — А мне оно и не нужно, дитя. Опустив передние лапы на землю и приподняв крылья, я решил продолжить идти дальше по пляжу, но внезапно мою голову посетила интересная мысль, поэтому мне пришлось остановиться и задать вопрос: — «Ты сказал, что можешь что-нибудь внушить или стереть кусочек воспоминаний. У меня есть одна головная проблема, от которой мне бы хотелось избавиться. Можешь помочь? » — спросил я, вспомнив о своей главной головной боли, что преследует меня почти всю мою новую жизнь. Нарциссе. Когда я попросил Штормореза о помощи, то не имел ввиду, что хочу избавиться от второй личности. Он — это я. Без него я, как бы не хотелось этого отрицать, буду неполноценным Овером. Поэтому мне остаётся надеяться, что Асмаэль найдёт способ соединить мои личности воедино. — Зависит от того, что у тебя за проблемы. — «Как бы попроще описать? Ты знаешь, что такое раздвоение личности? » — решил уточнить я. — Представляю, но всё равно хотелось бы больше конкретики, — прошелестел Шторморез. — «В общем… У меня в голове живёт моя вторая личность. Злая. Ты ведь прекрасно знаешь, что во всех живых существах есть что-то хорошее и что-то плохое, Асмаэль, — четырёхкрылый подтвердил мои слова. — Так вот, моя тёмная сущность отделилась от светлой и теперь частенько приходит ко мне во сне, втирая свои идеалы и идеи. Мало мне этого, так моя вторая личность ещё вдобавок желает получить контроль над моим телом. И у неё это, видимо, получается, так как она недавно уже частично взяла меня под контроль и… — я оссёкся, вспоминая своё последнее утро на Драконьем Крае. — Сделала то, о чём я не имею желания говорить. » — Почему же? — «Мне стыдно, — прошептал я. — Давай лучше не будем эту тему затрагивать, просто скажи, ты можешь мне помочь!? Если не гипнозом, то хотя бы чем-то другим, что влияет на мозг! » Закончив фразу, я тяжело вздохнул, с осторожностью дожидаясь ответа от Штормореза. Асмаэль склонил голову набок и принялся раздумывать над ответом. Меня трясло от нетерпения, лапы дрожали, дыхание стало прерывистым, а сердце намеревалось выбить мне грудную клетку. Я ожидающе смотрел на четырёхкрылого дракона, чувствуя нарастающее волнение. Странное чувство паники окутало меня. Шторморез, кажется, не издал за пять минут раздумий ни единого звука и даже как-либо не шевельнулся. Он не моргал. Я перестал чувствовать воздух вокруг себя, песок, перестал слышать шум от волн, пение птиц и нескольких Жутких Жутей. Весь мир вокруг меня замер. Само время как будто остановилось. Из ниоткуда до меня донёсся мой собственный голос, злобно прошептавший мне: — Предатель. Всё резко стало прежним. Мир вновь стал живым. Время возобновило свой ход. Моё тело покрылось морозом. Я ощутил липкие объятия страха. — Мне пока до конца непонятен твой недуг, но я подумаю, что можно сделать, — до меня наконец-то донёсся ответ Асмаэля. — «А ты знаешь, как можно успокоиться? У меня паническая атака. » — я с надеждой посмотрел в глаза Асмаэлю, на что тот немного странно усмехнулся. — Нужна вода и немного желания.***
Под словами «вода и немного желания» Шторморез подразумевал воду в небольшом озере и медитацию. Поскольку у меня есть жабры, я с головой погрузился в воду и около часа пытался успокоиться и забыть об угрожающем тоне Нарцисса, назвавшего меня предателем. От голоса двойника мне было не по себе, само собой возникало желание спрятаться куда подальше (хоть это и невозможно), но, к счастью, успокоиться мне удалось, метод Асмаэля помог. Уже через час я частично забыл о второй личности и продолжил разговор со Шторморезом. На этот раз диалог мы вели проходя мимо разных кучек драконов, занимавшихся своими делами, и шагая по вытоптанной травяной тропинке. — Ты ещё вроде как интересовался жизнью Вожака и его драконов, а также хотел восстановить память касательно того, как стать одним из высших. — «Ах да, точно, вспомнил. » — Скажи, ты полностью забыл то, что я тебе говорил при первой нашей встрече, или только часть? — «Ну так, примерно, — остановившись, я покачал в воздухе кистью правой руки, показывая свою неуверенность. — Помню, что у драконов есть особая воля, и от этого зависит, кто кому будет подчиняться. Вожаки вроде разделены на низших, обычных и высших. Ну, я плохо это помню. После нескольких головокружительных событий эта информация как-то вылетела у меня из головы. На этот раз я настроен на то, чтобы запомнить твои слова навсегда. » — Хорошо. Тогда слушай. Мы с Асмаэлем остановились возле высокого дерева с большими корнями, частично торчащими из-под земли. Присев под широкой листвой, я прислонился спиной к стволу, смотря в сторону небольшого озера, соединённого ручьём с водопадом неподалёку. Шторморез сел чуть левее от меня. — Вожаки и правда делятся на три уровня. Низшие, средние и высшие, — начал Асмаэль. — Низшие командуют небольшими стаями и среди других драконов они бы ничем от обычных не отличались. Ты ведь понимаешь, о чём я? — «Вожак Скорожалов, значит, является низшим, раз он подчиняется мне. » — Именно. То же касается и меня. Я был вожаком и продолжаю им быть, но теперь подчиняюсь тебе. Все низшие живут на своей особой территории, иногда они могут перемещаться, но только в те места, которые соответствуют их условиям жизни. Выше низших находятся средние. Вот с ними уже всё интереснее. Помнишь, я разделял драконов по их воле? — «Да. И? » — Есть драконы, у которых сильная воля (также её многие драконы называют особой), а есть те, у кого она слабее. Драконы со слабой волей подчиняются всем вожакам без исключений. Хотя они могут бросить вызов низшему, победить его в честном бою и занять его место. Среднему вожаку вызов они могут бросить, но это случается крайне редко. Крайне редко. Высшим драконы со слабой волей и подавно ничего не могут сделать. Если только сам высший не позволит. А вот у драконов с особой волей всё интереснее. Они по сути и являются низшими лидерами. Но, разумеется, ими они становятся не всегда. Они могут быть и простыми драконами, а могут стать и высшими. Драконы с сильной волей могут подчиняться среднему лидеру только при собственном желании. У меня особая воля, дитя, я подчиняюсь тебе только потому, что сам этого хочу. Скрилл вступил в твою стаю по своей воле. Королева Огнеедов стала тебе подчиняться только потому, что ты защитил её детей. А тем двум самкам, которых ты недавно привёл, просто нравится быть с тобой. Если бы все перечисленные мной драконы не хотели видеть тебя своим лидером, то они бы не стали идти за тобой. Тебе бы осталось только одолеть их в дуэли, чтобы подчинить. — «То есть выходит, что один мой слегка наглый драконий дружок чёрного цвета имеет высшую волю, раз он даже не в курсе, что у меня есть стая, где я главный. » — Да. Ты для него такой же дракон, как и он. Как ты уже успел понять, дитя, ты являешься средним из вожаков. Драконы со слабой волей непременно подчинятся тебе, а те, что с особой волей, будут делать это только при собственном желании. К сожалению, высшим тебе получится стать только при прохождении очень трудного пути. Для начала я тебе расскажу о самих высших, а затем о том, как ими можно стать, — Асмаэль сел поближе ко мне. — Высшие являются одними из самых сильных драконов и самыми главными среди вожаков. Они стоят на вершине всей драконьей иерархии. — «И именно поэтому мне хочется воспринимать титул высшего Вожака (и в крайнем случае среднего) как нечто особенное. Если бы мне пришлось это писать на бумаге, то я бы это делал с заглавной буквы. » — крайне тихо проговорил я. — К высшим в первую очередь относят Белых и Серых Вожаков. Или, как ты недавно их при мне назвал, и как их называют многие люди, Великого Смутьяна и Красную Смерть. Они занимают одно из высоких мест в иерархии с самого рождения и поднимаются на вершину сами. Смутьяны обычно проявляют заботу и предоставляют защиту другим драконам, заслуживая их доверие и уважение. Красные Смерти действуют совсем иначе. Они используют свою силу, страх и особые привлекательные звуки, чтобы подчинить драконов, сделать их рабами. И у Белых, и у Серых Вожаков есть один особый недостаток, который присущ всем другим лидерам: когда Вожака побеждают, или когда тот стареет и самостоятельно слабеет, он потихоньку теряет своё место на вершине иерархии. Ты при первой нашей встрече упомянул дракона, который убил Красную Смерть, но не стал высшим. Если Серый Вожак ещё мог контролировать драконов при помощи страха и ужаса, то это значит, что он был стар. Та Красная Смерть жила несколько тысячелетий и за это время вполне могла постареть. Сколько бы драконы не жили, они не бессмертные существа и могут умереть от старости. А теперь вернёмся к теме: Серый Вожак очень стар, и его убил другой дракон. Из-за старости убитого противника победитель не может стать высшим лидером. Только средним. — «Но на него нередко нападали простые драконы и пытались убить. Они его не слушались. Не может же у всех быть особая воля. » — Либо может, и это совпадение, либо просто так совпали обстоятельства. Я же говорил, что некоторые со слабой волей могут попытаться бросить вызов среднему вожаку. Возможно, что они были очень злыми, либо они могли банально привыкнуть к одиночной жизни и не подчиняются никому. А теперь насчёт высших: все драконы со слабой волей подчиняются им. Исключений нет. А вот с драконами, у которых особая воля, всё немного сложнее. Они подчиняются высшим Вожакам, но могут бросить вызов, если хватит силы духа. А ещё, если высший сам это позволит, драконы с особой волей будут сами принимать какие-либо решения, даже если они не соответствуют решениям высшего лидера, но при этом не перечёркивают их. Бросить вызов высшему из всех драконов не каждый сможет. А ещё сложнее сопротивляться воле Белого Вожака или зову Красной Смерти. Для этого нужна очень сильная воля. Если ты хочешь сопротивляться гипнозу Смутьяна, то ты должен это делать изо всех сил. Ради тех, кто для тебя дороже всего на свете. Этой мотивации вполне хватит, чтобы сопротивляться воле хоть как-нибудь, а иначе всё бесполезно. А чтобы стать высшим, нужно его победить. Это самый быстрый способ, но очень опасный. Есть менее рискованный, но более долгий. Если ты сможешь свершить много великих дел (именно великих), то твоё лидерство признают тысячи драконов. А если ты заслужишь уважение одного из Белых Вожаков, то ты имеешь очень большие шансы подняться на вершину. — «А как, кстати, другие драконы узнают, что кто-то стал новым Вожаком? Не знаешь? » — На победителе остаётся запах поверженного лидера, а ещё мы все сами по себе чувствуем чьё-либо место в иерархии. Интуитивно, если говорить проще, хотя интуицией это очень сложно назвать в полной мере. Выслушав информацию от Асмаэля, я наконец-то понял все основные нюансы становления лидером и подчинения других драконов. А ещё окончательно разобрался с восприятием названий и титулов. Высшие драконы в иерархии являются самыми крутыми и мощными, поэтому их титул Вожака я уважительно буду воспринимать с большой буквы «в». Если ко мне тоже кто-то будет обращаться с уважением, то свой нынешний титул среднего Вожака я буду воспринимать также. Прям как Граф или какой-нибудь Король. Звучит и чувствуется лестно и приятно. — А что касается жизни драконов и их лидеров, то тут всё можно объяснить ещё проще. Жизнь всех вожаков, по крайней мере, проще. Главное правило, которое должен усвоить любой драконий лидер — каков вожак, такова и его стая. Это первое из двух главных правил жизни лидера. — «Назови мне примеры, если они есть, насчёт схожести стаи и её вожака, а также назови второе главное правило. » — приказал я, бросив попавшийся под руку камень в озеро поблизости. — Разумеется. Второе главное правило очень простое — если лидера победил простой дракон, то он становится на его место, а бывший вожак обязан либо отправиться в изгнание, либо стать кем-то вроде, в лучшем случае, обычного слуги или простой подстилкой. Игрушкой. Да, это жестоко, но новому вожаку надо показать себя сильным перед драконами любыми методами. Именно сильным, а не бессмысленно жестоким. — «Пердец, короче говоря. » — еле уловимо сказал я. — Насчёт примеров схожести вожака и стаи: если лидер жесток, высокомерен, самолюбив, заботится только о себе и жестоко обращается со своими слугами, те будут вести себя подобным образом. Они станут мрачными, молчаливыми, раздражительными, их в первую очередь начнёт интересовать только собственное выживание и благо, они будут с особым удовольствием убивать и мучить тех, кто в их глазах не достоин жизни. Либо так они могут поступить по приказу вожака. Если такой лидер окажется поражённым, то его бывшие слуги, если представится удобный случай, разорвут его на части. Если новый вожак окажется добрым, заботливым и справедливым, то драконы какое-то время будут вести себя по-старому, а затем привыкнут и станут такими же (хотя если их сердца поглотит боль, то эти драконы будут лишь скрывать злобу, и изменить их будет очень сложно). Теперь понятно? — «Более чем. » — с неким трудом ответил я. — Ты хороший Вожак, дитя, но ты должен и сам поддерживать порядок в стае, полагаясь на себя, а не только на своих помощников. Поэтому некоторые из твоих драконов пока продолжают выяснять отношения. — «Ясно. » — шёпотом отозвался я. — А в остальном вожак стаи может делать со своими слугами что угодно. Он может наказывать и убивать кого захочет, вести свою стаю куда захочет, спариваться с самками, с которыми захочет, есть добычу, которую захочет, устанавливать правила какие только пожелает (но тут также нужна будет и слежка за порядком) и так далее. А у других драконов жизнь чуть разнообразнее: они существуют почти как люди. В детстве играют, веселятся, учатся (чаще всего летать и охотиться), попадают в передряги, иногда получают наказание от родителей, иногда не слушаются их, растут, тренируются, ищут себя в чём-то. Кто-то, например, уходит из семьи, чтобы найти собственную жизнь. Ты, как я понял, искал других существ, похожих на тебя, а когда нашёл — решил присмотреться и изучить, а вскоре из-за юного возраста на эмоциях решил стать повелителем некоторого количества драконов. У каждого дракона свои уникальные предпочтения, которые лишь сначала похожи друг на друга. Один дракон мог стать другом человека, потому что ему были любопытны эти бескрылые существа, а другой стал другом потому, что нашёл родственную душу. Многим драконам, особенно самкам, но часто и самцам, нравятся цветы. Особенно среди них выделяются тёмная герань и белая роза. Ещё драконы любят танцевать. Просто ради удовольствия. Многие самцы любят угождать избранным самкам и всячески им помогают, ухаживают за ними и просто привлекают внимание. Один из старых драконов, которых мне довелось давненько встретить, вообще решил подражать человеческому образу жизни, пока находился рядом с бескрылым. Он любил замкнутые пространства, а небольшой деревянный дом как раз идеально подходил. Этому дракону нравилось орудовать человеческими инструментам — вилками, ложками, тарелками, — благо, что гибкий хвост и строение лап позволяло. Он это делал, подражая своему человеку. — «То есть некоторые драконы вообще могут жить как люди? И им на это хватает интеллекта? » — опешил я. — Ну да. Им нужно лишь понять бескрылых, привыкнуть и удержать в голове информацию о человеческих вещах. И это достаточно сложно, ведь принимать ещё один или и вовсе новый образ жизни не всем захочется. Это попросту может быть неудобным или поначалу сложным для восприятия. Интеллект драконов, конечно, высок, но многие из нас уступают большинству людей. Только очень уникальные драконы могут сравняться по уровню мышления с человеком раньше определённого срока. К таким относятся Скрилл, Фурии и ты, например. Но раз мы все живём дольше людей, то в любом случае рано или поздно будем превосходить бескрылых по интеллекту. — «Любопытно. » Асмаэль остановил поток информации, что выходил из его уст, позволяя мне переварить всё сказанное им. И за это я ему был благодарен. Столько информации за раз мне ещё не приходилось держать у себя в голове даже во время каких-либо сложных для меня школьных предметов. К счастью, знания, что дал мне Шторморез, было достаточно легко усвоить. Основную часть, по крайней мере. Мелкие детали можно переварить и чуть позже. С этими мыслями я медленно съехал спиной по дереву, принимая лежачее положение. Мои лапы легли на толстый корень, и когти влились в дерево, помогая мне расслабиться. Я тяжело выдохнул. Четырёхкрылый дракон прилёг рядом, оперевшись спиной на булыжник, что лежал в пяти метрах от дерева. Взгляд дракона выражал понимание. Краем глаза я зацепился за какое-то движение. В ушах раздался слабый свист воздуха, как будто кто-то разрезал его крыльями. Повернувшись в сторону, откуда исходил звук, я увидел стремительно летящую в неизвестном направлении Филину. Под деревьями, вблизи чьих вершин летела белая драконица, после явно продолжительного бега остановилась Красная (к сожалению, имя для неё я всё ещё не придумал). Из её рта и ноздрей выходило тяжёлое дыхание. Драконица, недовольно глянув вслед улетающей подруге, неторопливо сошла с холмика и опустилась к озеру с противоположной стороны от нас. На утоление жажды я смотреть уже не стал, провожая глазами Филину. На душе как-то само собой стало легче. Мои зрачки чуть расширились, а сердцебиение совсем немного участилось. Когда Белая скрылась за деревьями, я опустил взгляд на старшую подругу, которая, напившись воды из озера, легла рядом с ним и свернулась калачиком. В моей голове возник только один вопрос при виде этой картины: «Какие отношения у этих двух дракониц? Одна ведёт себя как строгая, но любящая мать, а вторая — как неугомонный ребёнок». — Она красивая, правда? — неожиданно для меня спросил Асмаэль. Я моментально растерялся. — «Кто? Красная? » — сбивчиво спросил задал вопрос. — Нет. Лилейная самка, — пояснил Шторморез, улыбнувшись чуть шире. — Она ведь тебе нравится? — «Зачем тебе это? Какое тебе дело до моей личной жизни? » — осторожно спросил я. — Почти никакого. Но будь добр и скажи мне кое-что. Ты её любишь? — спокойно продолжил Асмаэль. — «Что? Я не… То есть… » — сам не знаю, что на меня нашло, но меня накрыла волна смущения. Возникло острое желание уйти от разговора. Моё сердце сделало неприятный удар. — Успокойся, дитя, я не собираюсь делать что-либо серьёзное. Мне просто любопытно, — сказал Асмаэль, поднявшись с земли. — «Я не знаю, как… Да! Ладно, да, она мне нравится. » — И ты любишь её. Я же вижу по твоим глазам. Такого волнения при мне ты ещё ни разу не показывал, — размеренно проговорил четырёхкрылый. — Она тебя привлекает. Ты хочешь её? — «Да чтоб тебя, блядь! — шёпотом огрызнулся я, резко поднимаясь на лапы. Шторморез, как только расстояние между нами сократилось, даже не дрогнул. — Сначала моя вторая личность домогается меня и насилует во сне, из-за чего я отспермозил в себя самого в реальности, а в данный момент ты напрямую интересуешься, хочу ли я кого-нибудь трахнуть или нет! » Асмаэль в очередной раз склонил голову набок, с любопытством сверля меня взглядом и недоуменно хлопая глазами. Похоже, что мой внезапный всплеск гнева был ему не до конца понятен. Несмотря на это, с его лица не сходила улыбка. — Как ты сказал? Тебя во сне изнасиловали, и ты… Это отразилось на твоём теле? — четырёхкрылый дракон прищурился. — «А я как сказал? Более того, это сделал я сам. » — из моих уст вышло шипение. — Прошу меня простить, если это тебе не понравится, но именно из-за произошедшего во сне тебе было стыдно? — спросил Шторморез, вспомнив мои слова, когда разговор коснулся раздвоения личности. — «Да. » — внутри меня кольнула слабость, и я сел на землю, опустив голову. — Это ведь было во сне. Ничего серьёзного не произошло. — «Тебе легко говорить, — на моём лице заиграл недовольный оскал. — Я кончил в реальности, потому что изнасиловал во сне сам себя. По факту. А если бы меня кто-нибудь увидел в таком состоянии. Как после такого возможно не чувствовать стыда? » — Брось, дитя, — Асмаэль откровенно усмехнулся. Невозмутимость на его физиономии почти исчезла из-за улыбки. — В увиденном нет ничего постыдного. Это естественный процесс. — «Надеюсь, ты не про изнасилование во сне? » — буркнул я под нос. — Разумеется. В том, что ты сделал в реальности, нет ничего такого, чего можно было бы стыдиться. — «Ага. Спасибо за поддержку. » — язвительно ответил я. — И всё-таки... тебя привлекает самка с белой кожей? — «Можно я отвечу вопросом на вопрос? Зачем тебе это знать? Что ты получишь, если я напрямую скажу тебе то, о чём ты и так уже знаешь? » — Я чувствую твоё желание, дитя, которое ты напрасно подавляешь. Лучше поддайся, — мягко произнёс четырёхкрылый дракон. — «Что? » — Вожаки в праве выбрать любую самку, которая им понравится. Они могут без опасений брать её и делать что угодно. Если ты хочешь выбрать ту драконицу — сделай это. Она навряд ли откажет. Если ты этого не сделаешь, желание сожрёт тебя изнутри. При словах Штормореза я вновь почувствовал, как сгораю от стыда. Он был прав, во мне действительно проснулось желание. Филина не просто понравилась мне внешне и из-за характера, а стала желанной. Именно от этого мне было стыдно больше всего. У меня уже есть Жасмин, я люблю её, но моё личное желание и абсолютное одобрение тела жаждут чего-то большего. Ещё одной драконицы. Не новой, а второй. Мне как человеку, пускай и бывшему, но ещё очень молодому, было стыдно. А моё тело прямо сейчас, будто издеваясь надо мной, начало гореть, и приток крови создал давление ниже живота. Половые складки с трудом удерживали моё достоинство. В лёгкой панике я опустил левую лапу на пах, пытаясь сдержать себя. — Дитя? — «Признаю, ты прав, я действительно чувствую желание, но не собираюсь что-либо делать. По крайней мере сейчас. » — Зачем себя сдерживать? Та самка твоя. Не мучай себя. — «А если я или она получим какую-нибудь болезнь вследствие полового контакта? » — спросил я скорее для того, чтобы отделаться, а не предотвратить неприятности, хотя после моего вопроса мне реально стало любопытно, и в теле заклокотало переживание касательно болезни. — У драконов такого не бывает. Можешь не волноваться. Наш организм слишком универсален и устойчив для такого рода болезней, — улыбнулся Асмаэль. — «А если мне эта пара не подойдёт? Мы ведь разных видов. » — Тогда твоё влечение было бы слабее. — «Но… А если у меня уже есть пара? У меня есть избранная. Это может считаться за измену. » — я цеплялся за каждую попытку предотвратить дальнейшее развитие событий, от которого моя кожа под чешуёй на щеках горела. — Нет, дитя, не будь так наивен. Ты являешься драконьим лидером, и ты можешь брать столько самок, сколько тебе будет угодно. Ты любишь и хочешь ту драконицу, не отрицай этого. — «Я не!.. » — мои слова прервались. Я не знал, что сказать, поэтому раздосадованно и раздражённо рыкнул, опустив голову. — Дитя, посмотри на меня. Требовательный и слегка холодный тон Асмаэля вызвал у меня табун мурашек по коже, и желания отказываться не было совсем. Я неуверенно поднял голову и столкнулся с пронзительным взглядом Штормореза. Тело стало как статуя. — Отрицая или игнорируя своё желание, ты не избавишься от него, а сделаешь только хуже. Запомни это, дитя. Асмаэль не сводил с меня прямого взгляда. Он ожидал моей реакции. Но после его поучения на лицо Штормореза вернулась улыбка. Невозмутимость не покидала дракона ни на секунду. Я был не в силах долго смотреть в глаза Асмаэля. Его взгляд сковывал всё тело, поэтому у меня не осталось сил, и я отвернулся от Штормореза, будучи переполненным разными неприятными мыслями. Слова Асмаэля эхом отдавались в моей голове. Они заставили меня погрузиться в раздумья. Надолго.