Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Преданность

      Беспокойство и страх преобладали над разумом и чувствами наездника. Паника и метания оставались единственными эмоциями, которые царствовали в душе Фанатика. Были и страх за жизнь дракона, и терзания, и нежелание признавать происходящее за действительность, и даже лёгкая обида на своего чешуйчатого друга за молчание: он ведь знал, чувствовал, что болен, но всё равно промолчал! Только отмахивался и фыркал, не желая признавать очевидного. Не желая рассказывать своему лучшему другу о своём недуге. И ради чего? Ради того, чтобы не вызывать всеобщую панику среди наездников? Или может причиной тому стала собственная раздувшаяся гордость? — Овер, твою мать! Овер, очнись! — человек двадцать первого века, попавший и застрявший в теле Дагура Остервенелого, панически толкал своего друга, пытался трясти его голову, кричал ему в уши… делал всё, чтобы привести Вампира в чувство, но тот не реагировал на действия берсерка никак. — Да очнись же ты! Овер! Гордость? Да уж… Подумать только, ещё год назад Овер представлял собой весьма замкнутую в себе и закрытую от других личность, старался действовать аккуратно и точно так же общался с другими. А ещё два года назад, когда Овер являлся обычным человеком, Фан даже в достаточно богатом воображении не мог себе представить своего друга таким: почти вся скромность испарилась — теперь бывший человек не стеснялся в выражениях и в высказывании своего мнения; от былой неуверенности не осталось и следа — вечно беспокоившийся о последствиях каждого своего действия и слова Овер теперь практически в одиночку принимал серьёзные решения, от которых зависели жизни сотен человек и драконов, строил планы на будущее (хотя раньше, будучи человеком, откровенно боялся его), успешно правил драконами и в открытую, не беспокоясь о собственной безопасности, дерзил Беззубику, дракону, наводившему ужас на несколько племён викингов и сумевшему победить Смутьяна. И когда Овер успел так измениться? Неужели поражающая воображение сила и власть возымели эффект, и теперь обычно застенчивый и старающийся держать эмоции в себе ребёнок потихоньку превращался в самоуверенного зверя гордости, строившего планы, вечно погружённого в думы и страдающего раздвоением личности, как сам Овер упоминал ещё при поимке Иккинга для Вигго? Одним словом — гордый. И эта гордость рано или поздно приведёт дракона к поражению. Каким бы сильным и сообразительным ни был Овер, без помощи верных и преданных друзей он не выстоит. Особенно если будет бояться говорить даже об обычной болезни. — Овер, очнись! — Фан сделал очередную попытку пробудить Вампира, которая не увенчалась успехом. В гневе Дагур необдуманно ударил Овера по щеке. И тут же пожалел об этом: в одно мгновение острая вспышка боли огнём распространилась по всей ладони и по пальцам. Фан, скрипя зубами и стараясь лишний раз не закричать, схватился за кисть и отошёл в сторону. Чешуя Вампира хоть и была лёгкой, таким образом позволяя с лёгкостью подниматься в воздух, и не слишком уж толстой, как у более бронированных драконов, но даже так она оставалась очень прочной и твёрдой. — Ебучий свет, Овер, мне тебе что, раскалённую кочергу в рот засунуть, чтобы ты пришёл в себя? — выругался Фанатик, приложив больную руку к холодной стали меча, висящего на поясе. — Овер, что с тобой? — тихо зарокотала Жасмин, поражённо и медленно подойдя к своему возлюбленному и опасливо боднув его в шею. — Овер. — Вот нужно же было тебе молчать, скотина бессовестная! — голос человека чуть ли не переходил на крик. — О других бы хоть подумал, тупица! Зачем ты молчал? Выпустив пар и излив на волю бушующие эмоции, Фанатик упал без сил на деревянный пол. Тяжело и нервно вздыхая, Дагур прислонился к Оверу спиной, возведя очи к небу. — И что нам теперь делать? Сомневаюсь, что наездники поймут проблему и найдут решение, — выдохнул Фанатик, стараясь дышать ровно и держать на лице улыбку, чтобы хоть чем-то подбодрить не менее напуганную драконицу. Та с непониманием уставилась на человека, молча спрашивая о состоянии её избранного. Фан, успокаивая и себя, и Жасмин, нежно погладил её по носу. Голос сел, из уст вышел лишь шёпот: — Нужно срочно что-нибудь придумать. Не бывает в мире безвыходных ситуаций. Должно же быть хоть что-то, что поможет Оверу. Нашему любимому и глупому Оверу. Голос человека почти охрип, стал значительно тише. Фан, метаясь в сознании, раздумывая над сложившейся ситуацией, заботливо чесал носик взволнованной и напуганной Жасмин. Драконица, благодарно и блаженно урча, продолжала безуспешно толкать Овера в бок. Её глаза блестели от накапливающейся в них влаги, а выходящие наружу вздохи предательски вибрировали, дрожали. Жасмин склонилась над телом любимого дракона и осторожно положила голову на плечо самцу. Дагур в это время пребывал в не менее нагруженном и подавленном состоянии. Все его мысли путались, пытаясь сосредоточиться на решении проблемы. Фан, конечно, всегда волновался за жизнь своего друга, когда тот попадал в какие-нибудь неприятности, но Овер почти всегда выходил полностью сухим из воды. Лишь иногда на нём оставались разного рода царапины и раны, заживающие невообразимо быстро. Только, разве что, бой со Скриллом чуть не стоил Вампиру жизни. Но тогда под удар попал не только он — вместе с драконом там был и Фан, разделивший тот самый удар молниями и чудом выживший вместе с Овером. Сейчас же Вампир был единственным из друзей, угодившим в неприятности. Дракон продолжал жить и дышать, но он словно потерял связь с этим миром, будто находясь на грани между жизнью и смертью. Что же теперь делать, если даже Фан — самый близкий друг Овера — не представлял, что происходит с Вампиром. — Дагур, что с твоим драконом!? — над головой берсерка раздались переполненные испугом и удивлением голоса. Подняв взгляд, Фан увидел столпившихся возле него всадников и драконов. Лицо Вампирского наездника в миг потеряло всякие краски и эмоции. Оно побледнело. — Без понятия. Мы прилетели после небольшой поисковой миссии, всё было хорошо, но мой дракон внезапно упал и теперь никак не хочет приходить в себя, — безэмоционально ответил Дагур, в чьём голосе прозвучала сталь. — Он что, помер? — неосторожно поинтересовался Задирака, вглядываясь в лицо Вампира. — Я тебя сейчас сам умерщвлю, гад бессовестный! — неожиданно быстро Фанатик пришёл в ярость, поднимаясь на ноги и за секунду оказавшись в опасной близости от близнеца. Всадник Вепря, почувствовав страх и вину за сказанное им, отступил и прижал голову к плечам. Ему, конечно, уже доводилось видеть Дагура в гневе, когда Задирака крал еду у изгоев и берсерков и громко при этом чавкал, но именно сейчас вид Остервенелого не внушал ничего, кроме страха. Даже воинственная Астрид, умеющая убеждать близнецов и ставить их на месте своим гневным тоном, сейчас казалась безобидным и надутым ребёнком на фоне всадника Вампира. — Так, Дагур, давай успокоимся и придём в себя. Сейчас не самое подходящее время для ссор, — Иккинг, укоризненно посмотрев в сторону одного из близнецов, положил на плечо берсерку руку. Пускай и не моментально, но Дагур тяжело выдохнул и успокоился, виновато прикрыв ладонью лицо. — С Овером такое уже случалось? — спросил Иккинг, краем глаза наблюдая за тем, как все их драконы с беспокойством осматривали тело Вампира. Некоторые из них, а именно Барс и Вепрь, с долей опаски подталкивали голову Овера своими лбами, обеспокоенно хрюкая и стрекоча. Сарделька и Роза Ветров поддевали лапы Вампира, стараясь не задевать его когти. Все их попытки воззвать дракона не принесли должного результата — Овер никак не реагировал на их призывы. Кривоклык и Громгильда лишь расхаживали вокруг бесчувственного тела, как будто защищая его и издавая тихие рокочущие звуки. Беззубик, Оса и Жасмин же оставались сидеть вплотную к Оверу, не решаясь как-либо с ним взаимодействовать. На мордах всех драконов отчётливо виделся страх за жизнь их собрата. — Нет, такое с ним впервые, — вздохнул Дагур. — Я, естественно, один из лучших специалистов по драконам, особенно по Призраку, но я даже представить себе не могу, что с ним случилось. — Ты ничего странного сегодня не замечал? Может быть он что-то съел или подхватил, пока вы с ним летали... куда-то, — перебирал Иккинг, пытаясь припомнить хотя бы один немного похожий случай. К сожалению, сталкиваться с чем-то подобным ему и его друзьям-наездникам не приходилось. — Не куда-то, а за несколькими важными вещами, которые я забыл на Полумесяце после срыва аукциона Вигго. В тот момент почти, повторюсь, почти ничего странного не было. Овер вёл себя вполне естественно. Вроде как, — последние слова Дагур произнёс шёпотом, нерадостно сжимая зубы. — Почти? — Хедер изогнула бровь. — То есть всё-таки что-то было? — Как бы так сказать?.. Странности у Овера начались ещё около месяца назад. Тогда я заметил, что он стал каким-то сонным и вялым, — отвечал Фан, быстро переделывая историю на свой лад, чтобы не дать понять всадникам о возможности берсерка говорить с Вампиром. — Я, разумеется, пытался его осмотреть, понять, что с ним не так, но он, дурачок, лишь хвостом отмахивался, отступал от меня и вообще не давал мне и шанса на осмотр. Более того, он ещё и, судя по всему, терпел это, раз в последующие дни выглядел как огурчик. Я, будь трижды проклят, наивно поверил, что всё действительно нормально и беспокоиться больше не о чем. Кретин! — Дагур, сейчас не время винить себя, — Иккинг поднял руки, сделав успокоительный жест. — Думай, может есть что-то, что может помочь конкретно твоему дракону. — Да я без понятия, что у него там могло такое особое случиться! Может у него вообще так и должно всё быть в этом возрасте (во что я, к сожалению, не могу поверить). — Слушай, Дагур, — вмешалась Астрид, выйдя к берсерку, — мне кажется, его стоит осмотреть. Рыбьеног наверняка найдёт способ его вылечить. — Ага, щас! — саркастически хохотнул Фан. — Мой дракон похлеще Ночной и Дневной Фурий вместе взятых будет. Если у тех хотя бы со способностями и слабостями всё ясно, то у Овера тайн навалом ещё. Не обижайся, приятель, но твоё вмешательство навряд ли что-либо поменяет. На это обращение Ингерман лишь грустно махнул рукой и усмехнулся: — Здесь нет ничего обидного. Но меня всё равно беспокоят состояние и выдержка Овера: у него, как ты сказал, всё это началось месяц назад. Сонливость может быть естественной реакцией организма на разного рода нагрузки, которые терпел Овер. Но тогда мне не ясно другое: если это всего лишь признаки усталости, то почему тогда Пепельный Призрак так долго это терпел. Драконы есть драконы, и Овер в любом случае должен был принять режим сна, чтобы восстановить свои силы. Если всё-таки сонливость прошла, то тогда причина, по которой Овер отключился, остаётся загадкой. Рыбьеног Ингерман сочувственно положил руку на голову Вампира, а затем переместил её чуть ниже, ощущая мирное горячее дыхание дракона. Фан, издав краткий смешок, будто говоря всаднику Громмеля: «Вообще-то мне и так очевидно всё то, что ты сказал», тихо негодовал: — Спасибо, блин, я всего лишь попросил прощения, а не пояснения. — Неужели ему нельзя ничем помочь? — дрожащим голосом курлыкнула Оса, смотря на Дагура, Иккинга и Беззубика умоляюще. — Никто из нас с таким не сталкивался, — прошелестел дракон, успокаивающе кладя голову на лоб Дневной Фурии. — Увы, но вся надежда только на людей, мы тут бессильны. — А вы, как я посмотрю, уже готовы к вылету? — стараясь лишний раз не затрагивать болезненную тему, Фанатик осмотрел ряды наездников, не найдя среди них Йоргенсона. Странно, почему тогда Кривоклык здесь? Как помнил Фан по сериалу, Кочегар должен был остаться рядом со своим всадником. — А где, кстати, Сморкала? — Он сам себя наказал и отказался вылетать с нами. Сейчас он направляется в лес. — И ты, Иккинг, не попытался его остановить? — скептически фыркнул берсерк. — Нас и так мало, а ты ещё позволяешь нашему отряду редеть. Подумаешь, спугнул этот Йоргенсон пару Жутких Жутей, поднял ложную тревогу и начал действовать неаккуратно. Раньше как будто было иначе. — Легко сказать, — закатила глаза Астрид. — Он стал действовать абсолютно своевольно и бестолково. Если мы возьмём его с собой, то рискуем проиграть охотникам. — Что ж… вам виднее, — Дагур отошёл от наездников обратно к своему дракону. Холодные пальцы прошлись по внешней костной линии крыла и добрались до всё ещё горячего чешуйчатого плеча. Только сейчас, будучи в отчаянии, берсерк ощутил царивший вокруг него холод, чётко понимая, насколько драконье тело горячее человеческого, что, собственно, и так было очевидно, но чувство прикосновения ледяного пальца к тёплому боку Вампира всё равно пробивало на эмоции. — Насколько же вы великолепные создания, когда не злые. Чуть тише, чтоб этого никто не услышал, Фанатик добавил: «Повезло же тебе с телом, Овер». — Дагур, может, с тобой стоит кого-нибудь оставить? Вдруг что произойдёт, — неуверенно предложил Иккинг, не решаясь сказать в данный момент эмоционально нестабильному берсерку про моральную поддержку. — Всё хорошо. Вы летите на задание, а я пока посижу и погрущу, — протянул Фан, опустившись на пол и укрыв себя крылом своего друга — так ему было спокойнее. — Слушай, сестра, а мы случаем не встречались с каким-нибудь знатоком по драконам? — задумчиво обратился Задирака к своей сестре, покусывая ноготь большого пальца. — Ну, та же Мала. Она вроде как больше нас знает о драконах. — Бесполезно, брат, — твёрдо произнесла Забияка, будучи полностью уверенной в своих словах. — Раз сами Иккинг Карасик и Дагур Остервенелый не знают, что случилось с Серым Призраком, то очевидно, что никто не поймёт этого. Логическая цепочка: кому, как не Дагуру, лучше знать, что с его драконом. Среди людей точно больше не найдётся специалистов по этому дракону. Слушая короткий диалог двух близнецов, Фанатик лишь молча смотрел в пустоту, подавляя в себе желание врезать этим двоим за их спокойный тон и за то, что они посмели говорить об Овере в присутствии берсерка. Неожиданно даже для себя Фан вскочил с места, но не из-за желания исполнить задуманное и протереть кулаки о Торстонов, а из-за осознания. Он только сейчас заметил очевидное, дурак! Ответ всё это время был у него прямо перед носом! — Идиот! Какой же я идиот! Болван! — Дагур схватился за голову, встопорщив огненные волосы. Взгляд берсерка зацепился за ошарашенных наездников и не менее ошарашенных близнецов. На лице Фанатика расцвела улыбка. Безумная и счастливая. — Спасибо вам! Вы только что помогли мне! Ой болван! Как же я мог упустить эту деталь из виду! А ещё и друг называется! Заключив Задираку и Забияку в крепкие объятия, едва не выдавливая из них воздух, Дагур покружился вместе с ними вокруг своей оси, а после отпустил несчастных близнецов и стрелой помчался в сторону леса, попутно захватив оставленную им на пороге сумку с рыбой. — Дагур, ты куда? С тобой всё в порядке? — Пожалуйста, присмотри пока за Овером, Икки, а я пока сгоняю за одним своим знакомым! — прокричал Фанатик, не оборачиваюсь в сторону остолбеневших всадников. Ему срочно нужно оказаться в лесу. Теперь важна каждая секунда, и Дагур не собирался тратить время попусту на всякие глупости. Сейчас необходимо срочно найти кое-кого, кто поможет берсерку исполнить его безумную, но всё же единственно верную и выполнимую задумку.

***

Пока Овер был занят своими делами в стае драконов, Фан не сидел сложа руки, дожидаясь возвращения своего лучшего друга. Он готовился к непредвиденным последствиям — всякое ведь может случиться. Конечно, он никак не ждал, что Вампиру внезапно станет плохо, он потеряет сознание и впадёт в своеобразную кому, но нельзя было исключать ни единого вероятного и плачевного варианта. Мир полон сюрпризов, поэтому можно ожидать чего угодно. Особенно во времена средневековья, где есть драконы, викинги, охотники и всевозможные болезни, от которых нет вызывающего доверие лекарства. Исключением пока являются разве что жители Олуха, показавшие себя в медицинском деле весьма неплохо. Раз Овера нет, так почему бы не подготовиться. Первым делом Фан, чтобы быть уверенным в победе над охотниками, разработал несколько планов, подразумевающих под собой помощь со стороны стаи Овера. Мощь сотни драконов явно способна сокрушить охотничий флот. Разумеется, Фанатик не забыл про их с Вампиром цель — спасти Вигго и переманить его на сторону наездников, — поэтому и на этот счёт подготовил запасной план, который он собирался обсудить с Овером после его возвращения. Но в данное время это не имело значения. А вот приручение дракона имело: на какое-то время расставшись с Вампиром, Фан почувствовал острую необходимость в дополнительном транспорте. Кто знает, может Оверу понадобится помощь, но для этого придётся использовать драконьи крылья и силу. Сейчас берсерку как раз нужно было помочь другу, при этом используя крылья и драконью силу. Фан приручил Злобного Змеевика. Да, не сразу, так как опыта в этом деле у него было мало, но всё же у него это получилось — с четвёртой попытки Дагур обрёл с Когтевиком особую связь. Это случилось за два дня до возвращения Овера. Добравшись до обширной голой поляны, берсерк сложил руки трубкой и издал особый искажённый свист. Как заметил Дагур, Змеевик очень хорошо реагирует на этот звук, всегда идя в сторону его источника. Этот раз не стал исключением. Свист звучал громко и сработал идеально. Через несколько минут кусты рядом с Фанатиком зашуршали и задрожали. Из них на поляну выбежал Злобный Змеевик. Крупный самец с белым животом и шеей, фиолетовой спиной, золотистыми шипами на хвосте и с таким же отливом на крыльях. Лапы толстые и мощные, хватка крепкая — то, что нужно. Этому Змеевику несомненно хватит сил, чтобы удержать Овера в воздухе и перенести его. — Привет, Шипострел. Скучал по мне? — улыбнулся берсерк. Дракон в ответ приветливо рыкнул, размахивая крыльями и по привычке ожидая от человека перед собой вкусного лакомства. Фан Змеевика не разочаровал и незамедлительно отдал всю рыбу, что лежала у него в сумке. Время поджимало, поэтому Фанатик поспешил взобраться на спину Когтевика. Тот не возражал, а как только с едой было покончено, Злобный Змеевик почувствовал тревогу, исходящую от человека. Это насторожило дракона. Он притих, ожидая действий от берсерка. Тот же, усевшись на спину Змеевика и мгновенно почувствовав дискомфорт из-за отсутствия седла, хрипло, но чётко попросил дракона взлететь. Тот послушался, поднялся над кронами деревьев и направился в сторону базы наездников, куда его направлял Дагур. — Проклятие! Почему у тебя спина не такая же мягкая как у Овера? — прошептал Фанатик, старательно принимая положение поудобнее.

***

Вернулся Дагур довольно скоро, что не могло не радовать его. Солнечный диск, окрашивая небо близ горизонта в яркий алый цвет, неспешно приближался к водной глади океана, знаменуя наступающий вечер. Видя это и лишь глубоко в подсознании улыбаясь такой красоте, Фан попросил Шипострела лететь чуть-чуть быстрее к платформе, на которой находился главный зал и на которой стояли наездники с драконами, ожидавшие Дагура. Что ж, их ожидания не были напрасными. Особенно ожидания Жасмин. Именно Ночная Охотница была нужна берсерку для чистого исполнения своей задумки. Приближаясь к цели, Дагур на время утонул в мыслях и эмоциях, бушевавших в нём. Он думал о том, что всё скоро закончится, он надеялся, что несколькоминутный страх, успевший изрядно потрепать берсерка изнутри, вот-вот исчезнет, будто ничего и не было. Как будто это всего лишь страшный сон. Сердце человека билось, отдаваясь в голове и во всех мышцах тела. Ожидание скорого конца давило на Фанатика, пускай он это упорно отрицал. К счастью, в отличие от Овера, а Фан прекрасно знал об этой черте его характера, Дагур не обманывал себя, прекрасно понимая, что он боится за жизнь своего друга. Хоть тот всё ещё жив, просто пребывая в бессознательном состоянии, Фанатик испытывал чувство дикого ужаса. Ему никогда не доводилось терять близких и испытывать боль от утраты, но сегодня Фанатик отчётливо ощутил — каково это. Он ещё не потерял своего лучшего друга, но то самое чувство утраты уже паутиной обвивалось вокруг его сердца. И это чувство ужасно, отвратительно, словно гниль. От данного чувства хотелось поскорее избавиться, а для этого нужно спасти Овера. Плавно паря над крышей главного зала, Злобный Змеевик мягко приземлился на деревянный пол платформы, двигаясь очень аккуратно. Он словно читал мысли своего наездника, чётко понимая как действовать, чтобы случайно не сбросить с себя человека. Этот бескрылый проявил к нему заботу и нежность, без какой-либо корысти, и дракон теперь отвечал Дагуру тем же. Он понял, что человек нуждается в помощи, и Змеевик поможет ему. — Дагур, зачем тебе понадобился Злобный Змеевик? — поинтересовалась Хофферсон, с любопытством обводя взглядом достаточно крупного представителя своего вида. — Затем, что я знаю, как помочь Оверу. Шипострел пока что единственный дракон, с которым я смог нормально подружиться, не считая Овера, конечно же, — ответил Дагур, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Конечно, с вашими драконами я тоже уже подружился, но они всё-таки ваши, поэтому я решил взять своего. — Но зачем он тебе? — Хедер встала рядом с Астрид, также желая знать, что задумал её брат. — Не глупите, девчонки! — весело воскликнул Фанатик. — Для чего ещё мне мог понадобиться дракон с хорошей грузоподъёмностью, если не для переноса груза? А если точнее, то для Овера. Благодаря словам Задираки и Забияки я вспомнил кое-каких ребят, которые наверняка смогут помочь моему дракону. Дагур, оттолкнув головы назойливых Барса и Вепря в сторону, присел на корточки и положил руку на голову Вампира, заботливо поглаживая. К небольшому несчастью, ремней или верёвок у берсерка сейчас при себе не нашлось, поэтому удобно обвязать Овера для большего удобства при переносе не получится, но это сейчас не самое страшное, искать нужные вещи некогда, поэтому придётся действовать бесцеремонно. — А мы можем узнать, кто они такие? Ну, вдруг нам это пригодится, — Иккинг приблизился к берсерку, с нескрываемым интересом ожидая ответа. Это нехорошо. — Нет, не стоит. Я, если честно, сам толком не понял, что это за люди, но к драконам они относятся хорошо. Или, по крайней мере, к большинству. У них было много интересных лекарств, которых нет ни у нас, ни у Защитников. Некоторые из них как раз подходят Оверу, в связи с его положением. Фанатик врал. Он не собирался выкладывать на стол перед всадниками все карты раньше времени, ведь это его с Овером личная тайна, которую пока что очень рано раскрывать. Дагуру было стыдно за эту неуместную ложь, но он дал слово другу, и он намерен его сдержать. — И ты молчал? Почему ты нам ничего об этом не рассказал? — удивилась Хедер. — Я был на том острове всего день. Меня там встретили ещё менее гостеприимно, чем на острове с Защитниками Крыльев, поэтому я умолчал. Мне ещё повезло, что Овера не приняли за моего пленника и не увели его куда подальше, иначе меня некому было бы защищать. Короче говоря, агрессивные люди там живут, но драконов любят (большинство). Там я видел кучу лекарств и народных бабушкиных средств, поэтому уверен, что там мне помогут. А теперь хватит меня задерживать, мне нужно срочно спасти своего дракона! Растолкав наездников в стороны, Дагур подозвал к себе Шипострела. Тот послушно подошёл к человеку. Его драконий взгляд остановился на теле Вампира, лежащего в окружении других драконов. Змеевику стало интересно, а через пару секунду он уловил ветающую в воздухе тоску и сам начал ощущать в груди это чувство. — Слушай, Дагур, может тебе нужна помощь? — Рыбьеног Ингерман положил ладонь на плечо берсерка, обращая его внимание на себя. — Как бы то ни было, Овер хоть и выглядит худым, но его тело один дракон, уступающий ему по размерам, вряд ли унесёт. — В этом деле хороши Беззубик с Громгильдой, но они боевые драконы, и у них сейчас есть задание, поэтому помощь мне не нужна, — отмахнулся Дагур, еле сдерживаясь, чтобы не начать огрызаться. — А может мы с Сарделькой сможем тебе помочь? Думаю, наш вклад в битве с охотниками будет менее заметен, чем вклад в переносе твоего дракона к твоим не самым приятным, но полезным знакомым. — Успокойся, Рыбик, — уже более спокойно проговорил Фан, вздыхая и натягивая на лицо улыбку. — Я справлюсь и со своими силами. Единственные, чья помощь мне понадобится, это Жасмин и Шипострел. Вы лучше летите на задание, а я сам позабочусь об Овере. — Признавайся, Дагур, ты от нас что-то скрываешь? — нахмурилась Астрид. — На том острове не любят чужаков! Если туда явятся ещё несколько человек с драконами, то это вызовет переполох. Странный народ, знаю, но я с этим ничего не могу поделать. Короче говоря, чем нас будет меньше, тем лучше. Поэтому вы летите на задание, а я полечу к тем ненормальным, но полезным персонам. Больше уговаривать наездников не пришлось. Раз Дагур говорит, что лучше поступить так, то пусть так оно и будет. Ему точно лучше знать. Как только всадники и погрустневшие драконы отдалились от берсерка, Овера, Жасмин и Шипострела, Фан ещё пару раз провёл рукой по голове друга, после чего подошёл к севшему Змеевику, краем глаза наблюдая за направляющимся в лес Кривоклыком. Видимо, пошёл за Сморкалой. От оседлания Фанатика отвлёк знакомый мягкий голосок: — Тебе точно не нужна помощь, Фан? — Нет, Оса, не нужна, — ответил Дагур, не оборачиваясь. — Тебе лучше тоже лететь вместе с наездниками. Там ты будешь нужнее. — Скажи честно, что ты пытаешься от нас всех скрыть? Я вас с Овером давно знаю — вы оба не станете так яро отказываться от помощи просто потому, что есть неоправданный риск. Не держи хотя бы меня за глупенькую и скажи честно, что вы с Овером скрываете? Это стало последней каплей. Фанатик, которому уже порядком надоели эти расспросы, раздражённо повернулся в сторону Осы. Его взгляд прожигал драконицу насквозь, отчего та испуганно отступила от друга на шаг. — Значит так, голубушка, либо ты оставляешь свои вопросы при себе, в следствие чего в скором времени получаешь ответы и остаёшься при конечностях, либо я подойду вон к тому чёрному дракону и — к моей радости, все наши драконы понимают человеческий язык — прошепчу ему на ушко, что ты собираешься вместе со мной встретить серьёзную опасность. Хоть вы ещё не пара, но я уверен, что Беззубик позаботится о твоей безопасности и временной изоляции. А если тебя и это не остановит, то я просто привяжу твой хвост к ушам, и ты не сможешь нормально лететь. Оса осталась поражённой, а Фанатик злился. Злился на всех: и на окружающих за то, что они решили так не вовремя начать его допрашивать, и на самого же себя за то, что решил ввязаться в эту авантюру с сохранением тайны Овера, из-за которой их жизнь стала значительно труднее. Как же берсерку сейчас хотелось просто помолиться высшим силам и добиться от них милосердия, чтобы они вернули ему его друга прямо сейчас. Но Фан неверующий, поэтому на это занятие тратить время он не намерен. Положив руки на спину Злобного Змеевика, Дагур уже собирался взобраться на него, но его отвлёк всё тот же нежный голос за спиной: — Фан. Шипя себе под нос, Дагур устало обернулся, смотря на Осу с непередаваемыми эмоциями на лице. — Пожалуйста, помоги Оверу, — робко произнесла Дневная Фурия, легонько улыбаясь и глядя на друга с уверенностью. От этого взгляда и тона Фан сразу растаял, улыбнувшись Осе в ответ: — Попробую. Что мне ещё остаётся делать? Помахав Дневной Фурии на прощание рукой, Фанатик наконец взобрался на Змеевика, усевшись на жёсткий бугор хребта. Ощущения очень неприятные, но Дагур будет терпеть столько, сколько потребуется. Шипострел поднялся на ноги, расправляя и разминая заскучавшие крылья. Фанатик ласково похлопал дракона по крепкой шее и направил его к телу Овера. По просьбе всадника Змеевик действовал очень осторожно. Шипострел надёжно схватил Вампира за плечи, стараясь не задеть кожу когтями. Жасмин не осталась в стороне: выслушав распоряжение Дагура, Охотница обхватила возлюбленного за бока вблизи бёдер. Получив сигнальный жест, Злобный Змеевик и Ночная Охотница дружно заработали крыльями, отрываясь от пола вместе с телом Вампира. Как оказалось, у Овера была довольно большая масса, из-за чего оба дракона, уступающие Серому Призраку по размерам, поднялись в воздух с ощутимым трудом. В какой-то момент напуганная Жасмин сделала неосторожный взмах крыльями и едва не упала. Передвижение удалось нормализовать спустя пару минут, за которые Дагур успел уже десять раз попрощаться с жизнью. — Блядь, Овер, надо будет тебя на диету посадить после исцеления. Больше никаких передряг не случилось, и теперь Фан вместе с Жасмин и Шипострелом мог спокойно нести Овера к тому, кто по словам Вампира лучше всех знает как лечить драконов. К Шторморезу Асмаэлю.

***

Перелёт выдался долгим, причиной тому был один неспособный сейчас лететь дракон. Злобный Змеевик Фанатика являлся одним из самых выносливых и сильных драконов своего вида, но даже это не избавило небольшую группу от проблем: тяжёлое тело Вампира тянуло Шипострела и Жасмин вниз при каждом расслабленном взмахе их крыльев; к тому же стоит добавить, что Ночные Охотники не те драконы, которые могут переносить массивные грузы на дальние расстояния, а оно было большим. Каждое лёгкое покачивание в сторону воды под собой заставляло Фана ухватываться за шею Змеевика покрепче, что сопровождалось всей известной человеку бранью. К облегчению берсерка, нужный ему остров показался на линии горизонта до того, как оставшиеся силы покинули Шипострела и Жасмин. Лететь осталось всего-навсего несколько минут. Только сейчас, когда Райский остров был как на ладони, Дагур заметил покрасневший край небес — солнце уже почти скрылось за горизонтом, вокруг стало значительно темнее. К счастью, глаза берсерка уже привыкли к мраку, а драконы в любое время суток видят одинаково хорошо. Достигнув заветной земли, драконы неосторожно зависли над зелёным краем обрыва, под которым в воде скрывались небольшие, но острые скалы. Когда Змеевик и Охотница остановились, тело Овера сию же секунду стало притягиваться к суше. Лапы всех двоих драконов в тот же момент заныли, а мышцы в них как будто потянулись. Злобный Змеевик и Ночная Охотница почувствовали лёгкую, но колкую боль. И если Жасмин терпела всю эту тяжесть, намереваясь любой ценой спасти любимого дракона, то вот Шипострел недовольно и протяжённо заклокотал. Дагур успокоил своего дракона, гладя его толстую шейку, и плавно направил его вниз. Ночная Охотница последовала за собратом. Тратя последние силы, Змеевик и Охотница бережно опустили тело Вампира на поблёскивающую от влаги траву, положив Овера аккуратно на бок так, чтобы раскрытое крыло не согнулось и не повредилось под весом своего хозяина. Наконец-то драконы могли расслабиться и свесить уставшие крылья на землю. Фанатик, с благодарностью положив руку на нос Змеевика, отчего тот довольно курлыкнул, слез со спины Когтевика и за четыре шага достиг своего друга. Человеческая ладонь опустилась на лоб Овера, пальцы нежно почесали дракона. — Что ж, очень надеюсь, что тут меня не забыли, — глухо хмыкнул Фанатик, отстраняясь от Овера. Бросив взгляд на упавшего и растянувшегося на травяном ковре Шипострела и на вставшую возле возлюбленного Жасмин, берсерк глубоко вздохнул. Путь его лежал через широкие деревья, чья листва закрывала стволы, достигая самого низа и образуя некое подобие стены. Шаги давались человеку со странным трудом, в груди щемило от страха, цель была так близко и так далеко — вся надежда легла на Штормореза Асмаэля. И теперь оставалось только два пути: либо четырёхкрылый дракон спасёт своего Вожака и лучшего друга Фана, либо Овер умрёт. Третьего, как предполагал берсерк, не дано. Отвлечённый своими мыслями о грядущем Фанатик не успел разглядеть мелькнувшую подле растительности малую фигуру с красными глазами. А когда берсерк увидел присутствующих, было уже поздно: двигающиеся с невообразимой скоростью бескрылые драконы, силуэты которых при беге напоминали человеку мигающие пятна, за одну секунду окружили Дагура. Встав плотным кольцом, Скорожалы агрессивно и настороженно зарычали, поднимая хвосты с жалом кверху и направляя острый конец на жертву. Неожидавший такой встречи берсерк скорее инстинктивно, чем осмысленно, развернулся назад, собираясь убегать поближе к защите в виде двух довольно сильных драконов. К счастью человека, он успел остановиться до того, как одна пара жал вонзилась в землю в считанных сантиметрах от его стоп. Жасмин и Шипострел, чувствуя угрожающую Дагуру — всаднику Овера — опасность, встали в ряд, закрывая собой Вампира и разжигая во ртах пламя. Назревающую битву предотвратил самый крупный из Скорожалов с красным гребнем. По его приказу малые бескрылые драконы опустили хвосты и разошлись в стороны, открывая своему лидеру дорогу к незваным гостям. Вожак Скорожалов медленно и гордо приблизился к берсерку, держа жало наготове. Из ноздрей дракона непрерывно шёл пар, зрачки были опасно сужены, а глаза прикрыты, клыки трескуче дрожали. Рассматривая Скорожала, Фан узнал в нём того самого дракона, которого Овер присоединил к своей стае ещё в первые дни пребывания в мире «Как приручить дракона». На лице человека нарисовалась улыбка. Берсерк, действуя очень осторожно, поднял руку и протянул её к вожаку Скорожалов. Подчинённые этого дракона, приняв жест Фана за агрессию, мгновенно подняли жала, злобно рыча. Их лидер успокаивающе затрещал, приказывая драконом пока не нападать. Наблюдавшие за этим Жасмин и Шипострел предупредительно и шумно фыркнули. — Эй, привет. Ты ведь помнишь меня, приятель? — ласково проговорил берсерк, чей голос сейчас звучал подобно колыбельной мелодии. — Это я, Фан. Друг Овера, вашего Вожака. Помнишь? Скорожал в ответ недоверчиво гаркнул, обходя человека по кругу. Всё оружие, которое присутствовало у человека, Фан предусмотрительно сбросил на землю. Втягивая воздух, дракон почувствовал знакомый запах песка и мирных морских волн, смешанный с прочими человеческими ароматами. Принюхиваясь, Скорожал пытался вспомнить человека с подобным запахом, всматриваясь в лицо берсерка. Наконец он вспомнил и узнал его. Тот самый запах, те же доспехи, то же по-своему забавное лицо, те же глаза, те же рыжие волосы. Втянув влажный воздух ещё пару раз, вожак Скорожалов окончательно убедился в том, что перед ним сейчас стоит тот самый человек, которому Вожак позволял на себе летать. — Узнал? — радостно спросил Фанатик. Скорожал так же радостно рыкнул, подставляя морду под руку человека. Шипострел с недоумением покосился на берсерка и дракона, а Ночная Охотница всё ещё продолжала буравить взглядом мелких ящеров. Другие Скорожалы, видя, что их лидер признал человека, быстро сменили агрессию на любопытство, принимаясь втягивать запах берсерка, запоминая его. Фанатик же от такого зрелища на какое-то время даже забыл об изначальной цели своего прибытия, улыбаясь приветствующим его драконам. Впервые за весь день берсерк ощутил тепло в душе, отдаваясь порыву и вспоминая свои первые дни нахождения в этом мире. От благодарного приветствия Фана отвлёк глухой рёв и треск листьев. Скорожалы и Змеевик с Охотницей также ожидающе направили взгляды в сторону деревьев. Из-за природной древесной стены, словно по сигналу, вылетели драконы. Их было очень много. Каждый чем-то отличался от другого: двухголовые, яркие, тёмные, большие, маленькие, длинные, широкие; Громмели, Ужасные Чудовища, Злобные Змеевики, Кошмарные Пристеголовы, Громобои, огромные Тайфумеранги, Громороги, Песни Смерти, Кипятильники, Жуткие и Ночные Жути, Разнокрылы; где-то виднелись несколько пар Дымодышащих Душителей, один Землетряс, прибывший сюда с Острова Штормореза, десятки неизвестных драконов, сбежавших с аукциона Охотников на Драконов, Тройной Удар, пара Шипорезов и Крылатый Ужас. Драконы были повсюду, они пребывали из леса, становясь возле неожиданных гостей со всех сторон, закрывая тем все пути к отступлению. Шипострел и Жасмин теперь с диким животным ужасом наблюдали за тем, как множества драконов окружали их. Ночная Охотница встала вплотную к Оверу, закрывая его крыльями и прижимаясь к его телу. Самыми выделяющимися драконами среди всей этой пугающей толпы стали покрытый молниями Скрилл, пылающая Королева Огнеедов и грациозный Шторморез. Фанатик при виде этой воистину великолепной троицы звонко присвистнул: — Нихрена себе! Сколько пафоса! Асмаэль, Огненная Королева и молниеносный дракон величественно приземлились прямо перед человеком, который на их фоне начал казаться незначительной фигурой. Скрилл и Шторморез узнали в этом человечке наездника Овера, их единственного Вожака. Подав знак Королеве Огнеедов, Разящий успокоил её, а вместе с ней и остальных драконов. Они притихли, чего-то ожидая. Асмаэль, удовлетворённо выдохнув, плавной походкой стал приближаться к берсерку. Тот, отгоняя от себя мешающий страх, смотрел на дракона не отводя взгляда. Не только потому, что так он показывал свою уверенность, а ещё и потому, что оторваться от янтарных глаз Штормореза оказалось для Фанатика непосильной задачей. Лишь одних только глаз человеку хватило, чтобы понять эмоции и настрой Асмаэля (что уж тогда говорить про лицо). Дракону всего-то был любопытен бескрылый гость, по неизвестной причине явившийся на драконий остров. — Уже страшно представить, какое впечатление на меня произведёт сам Великий Смутьян, раз я остолбенел от вида простого, но красивого Штормореза, — шептал Фанатик, любуясь стоящим напротив него драконом, словно делая это в первый раз, хотя он уже видел его у охотников. Асмаэль услышал и понял человека, и его слова весьма польстили четырёхкрылому дракону, отчего он довольно моргнул, приподнимая голову. Но тут его взор зацепился за стоящих позади берсерка драконов. Стоящий настороже Злобный Змеевик и Ночная Охотница, закрывающая собой... тело Овера. Тело Вожака. Удивлённо вскинув напоминающие брови отростки, Шторморез с беспокойством утробно заурчал. Все Скорожалы до единого отступили, расчищая путь Асмаэлю. Моментально забыв про берсерка, четырёхкрылый быстрым шагом направился к Оверу. — Дитя? — Эй-эй, поаккуратнее, — заворчал Дагур, чуть не оказавшись сбитым с ног идущим Шторморезом. Не обращая внимания на возмущения человека, Асмаэль без проблем обошёл Змеевика и подошёл к телу Овера, со всей присущей ему внимательностью и серьёзностью оглядывая Вампирёнка. Защищающая Овера Жасмин не могла сдвинуться с места. Она желала любой ценой сохранить возлюбленному жизнь, но теперь Охотница чувствовала нарастающий внутри трепет. Жасмин отступила от тела Вампира, позволяя Асмаэлю без лишних хлопот осмотреть его. Глядя на Штормореза, Ночная Охотница нехотя признала в нём само воплощение мудрости и таинственного великолепия. Её завораживало то, как четырёхкрылый дракон шествовал к её возлюбленному, как он легко и невесомо двигался, как перекатывались его мышцы под чешуёй, давая понять драконице, что этот Шторморез очень силён и в битвах уже бывал, и не раз. Тонкие шрамы по бокам, на спине и крыльях так сразу в глаза не бросались, но их вид говорил сам за себя: Асмаэль если и терпел поражения, то крайне редко, да и те никак не сказывались на его красоте. Перед таким хотелось склониться. Жасмин чувствовала в Шторморезе силу и почему-то доверяла ему. Он не удостоил её даже секундного взгляда, но Охотница и без этого поняла, что Асмаэль хочет помочь. А Дагур… он знал об этом драконе, поэтому и привёл её вместе с любимым сюда. Подумать только: Шторморез сидел в клетке неподалёку от неё, они могли видеть друг друга, но сейчас Жасмин как будто впервые встретила данного дракона. Насколько же он великолепен вне заключения… — Ты… В-вы… Вы поможете ему? — с надеждой спросила Ночная Охотница, приблизившись к Асмаэлю, держа голову низко. — Для начала мне хотелось бы знать, что произошло, — ритмично произнёс в ответ Шторморез, обводя взглядом Шипострела и Жасмин. — Кто-нибудь из вас двоих видел, что случилось с ним? Мне нужны подробности. — Ну-у… — немного помялась Ночная Охотница. — Если говорить по делу, то сегодня я и Овер летали на остров Полумесяц — место, где проходил аукцион охотников. Вы наверняка его помните. Этот человек, что является всадником Овера, хотел оттуда что-то забрать. Что-то очень ценное. Я не разглядывала, но, по-моему, это была его старая шкура, — Жасмин указала на Вампира. — Когда мы возвращались домой, Овер ни с того ни с сего потерял сознание. Он приземлился и в тот же миг упал и закрыл глаза. Я и Дагур пытались его пробудить, но он никак на наши попытки не реагировал. Сонливость и слабость всё-таки взяли верх над ним… — Сонливость и слабость ВСЁ-ТАКИ взяли над ним верх? — переспросил Асмаэль, поставив ударение над словом «всё-таки». — То есть такое уже бывало? Когда? — Это началось около месяца назад, — продолжила Ночная Охотница, вспоминая слова берсерка. — Первым это заметил Дагур, а потом и я. Было видно, что Оверу плохо, что он ослабел. Его всадник ещё говорил, что на какие-либо попытки помочь Оверу или осмотреть его он фыркал и отмахивался. Я не знаю, что с ним произошло, Овер продолжает жить, но он не приходит в себя. Последние слова были произнесены с долей паники и страха. Асмаэль, выслушав возлюбленную Вожака, на несколько секунд погрузился в раздумья, а затем слегка удивлённо посмотрел на Вампира, мысленно говоря: «Месяц назад? То есть это дитя смогло скрывать от меня своё состояние? Всё это время он слабел и успешно скрывал это? Хм. Теперь всё сходится, теперь ясно, почему он свалился на скалы, и почему у него часто случались некоторые перепады настроения. А я ведь сразу не заметил». Странные и отрывочные воспоминания заставили Штормореза резко поднять голову и развернуться к драконам стаи Овера. — Кто-то из вас поведал мне, что наш лидер пьёт кровь поверженных. Это правда? — насупился Асмаэль, вглядываясь в каждого дракона. — Да, — к четырёхкрылому дракону вышла Песня Смерти. Её голос предательски дрожал. — Когда Вожак победил меня, он освободил из моего янтаря некоторых драконов, кроме одного. Вожак впился ему в толстую шею и выпил кровь. Тело убитого дракона побледнело и… и как будто стало чуть-чуть меньше. — А ещё Овер выпил кровь у моего злейшего врага! — с гордостью произнесла Королева Огнеедов, выйдя вперёд. Она говорила уверенно и поддерживающе. — Овер спас меня, спас моё потомство от огромного дракона! Он хотел съесть моих детей, а наш Вожак защитил их, убил врага и выпил его кровь! А после этого он изменился. Я никогда не видела ничего подобного. Овер стал немного больше, на его крыльях выросли когти, а на голове появился капюшон. Из этого я сделала один вывод: Овер стал сильнее после того, как выпил кровь. Слушая Песню Смерти и Королеву Огнеедов, Асмаэль кивал, принимая и переваривая полученную информацию. Узнав больше о способностях Вампира, Шторморез почувствовал крайний интерес к его персоне: ему ещё никогда не доводилось встречаться с драконами, имеющими такие удивительные способности. Переводя взор с Овера на Огненную Королеву и Песню Смерти и обратно, Асмаэль думал. Анализировал полученную информацию, пытаясь отыскать в ней лазейку. Жасмин же хоть и была очень удивлена, когда услышала про возможность её возлюбленного пить кровь, но удивление и лёгкий шок быстро сменились прежней паникой. — Вы ведь сможете ему помочь? Вы поможете моему Оверу? — глаза Ночной Охотницы наполнились мольбой. — Я сделаю всё, что в моих силах, — Шторморез снова принялся осматривать тело Вампира. — А тебе лучше отойти в сторону, девочка, чтобы дать мне осмотреть его полностью. Драконица, ещё раз глянув на своего возлюбленного, послушалась и отошла подальше, позволяя Шторморезу Асмаэлю заняться осмотром. С вопросительным испуганным криком на полянку возле обрыва опустилась молодая белая драконица с чешуёй, напоминающей мягкую нежную шерсть. Следом за ней на поляну приземлилась красная драконица с изящным телом самки и золотым отливом на крыльях. Увидев лежащего без сознания на земле Овера и нависшего над ним Асмаэля, Филина уже было ринулась к ним, но путь ей преградил Скрилл, расправив перед ней крыло и отрицательно покачав головой. Кратко объяснив ситуацию, Разящий велел молодой самке ждать. Филина, напуганная и взволнованная, нехотя подчинилась и решила оставить трудящегося Штормореза в покое. Ночная Охотница, увидев обеспокоенную больше остальных драконицу, зажглась любопытством. Ещё раз секундно посмотрев на своего избранного, Жасмин лёгкими шагами приблизилась к белой самке. Ей было интересно, с чего это вдруг какая-то простая драконица так боится за жизнь Овера, почему все остальные смотрят на бессознательного Вампира со страхом и ожиданием, не смея сходить с места, а эта самка же так и норовит подбежать к нему. Остановившись от Белой всего в нескольких шагах, Охотница уловила в воздухе странный притягательный аромат. Жасмин поразилась. Тщательно принюхавшись, она узнала в самке запах Овера. Филина же, заметив заинтересовавшуюся ей драконицу, также почувствовала знакомый запах, который исходил от Вампира. Обе самки в одну и ту же секунду вопросительно и удивлённо рыкнули, дёрнувшись назад. Это привлекло внимание Штормореза и остальных драконов. Асмаэль, повернув голову на сто восемьдесят градусов, с интересом посмотрел на двух обнюхивающих друг друга дракониц. Видя их любопытство и удивление, он усмехнулся и повернул голову обратно, продолжив осмотр Вампирёнка. Жасмин испытывала двоякое чувство: с одной стороны она злилась и сгорала от негодования. Как эта юная самка посмела присвоить себе её избранного? Ночной Охотнице хотелось перегрызть этой соплячке глотку, лишить её жизни и Овера… Но что-то внутри говорило ей, что это неправильно. Жасмин с удивлением обнаружила в себе новое желание — защитить эту молодую и неопытную девочку. Как два противоположных желания уместились в ней, Охотница не понимала. Её и Белую будто только что связали невидимой нитью, сближая. Как бы Жасмин не отрицала, эта молодая драконица ей приглянулась: раз Овер выбрал и её, значит, она достойна быть его самочкой. Она теперь его хрупкое сокровище, которое нужно беречь. У Филины же всё было несколько проще: она учуяла обильный и сильный запах Вожака на Ночной Охотнице и поняла, что эта самка уже не раз побывала под Овером. Она полностью его. Это в какой-то степени восхищало и расстраивало Белую. Смотря на тёмно-зелёную драконицу, Филина признала в ней более привлекательную и изящную самку. Она, конечно, ещё молода, но в то же время она вдвое старше белой драконицы, она привлекательнее. Асмаэль тем временем, проводя осмотр тела Вампира, не заметил никаких странностей или признаков чего-то плохого. Он рассматривал и крылья Овера, и его лапы, пальцы на них, ладони, запястья, и хвост, и живот, и грудь, и плечи. Четырёхкрылый дракон вёл когтями по телу Вожака, иногда приподнимая крылья лидера, чтобы осмотреть их или кожу под ними. Ничего. Асмаэль не обнаружил чего-то, что могло бы дать ему понять состояние Вампира. Сердце билось в спокойном темпе, дыхание ровное и тихое. Всё указывало на то, что Овер просто спит. Да вот только, если судить по словам той юной зелёной самки, Вожак свалился не от усталости. Тут что-то другое. Шторморез догадывался, в чём причина, прокручивая слова Песни Смерти и Королевы Огнеедов в голове, но он не знал, как это лечить. Вот — Асмаэль добрался до шеи и головы юнца. Опять ничего?! Очень осторожно поддев когтем крыла веко Вампира, четырёхкрылый дракон поднял его, открывая глаз Овера. Взгляд Вожака пустой, туманный. Наконец Асмаэль нашёл то, что помогло ему принять решение по исцелению Вампира: осматривая шею Овера, Шторморез разглядел на её основании две странные, труднозаметные, дугообразные линии, чьи концы еле-еле тянулись друг к другу. Чем-то напоминает шрамы. Оценив всю полученную информацию и наблюдения, а также взвесив все «за» и «против», Асмаэль отстранился от тела Овера и обернулся к ожидающим ответа драконам. — Я никогда не сталкивался с такими случаями. Всему всегда находилось объяснение, а здесь лишь догадки. Но, кажется, есть один вариант, — тихо проговорил Шторморез, обращаясь по большей части к себе. Следующие слова были произнесены громко и властно: — Все до единого, каждый дракон должен внести свой вклад во спасение нашего Вожака! Мне нужны питьевая вода и пурпурный олеандр! А ещё мне пригодятся поленья! Принесите мне всё необходимое! Принесите мне всё, что поможет мне вернуть нашего Вожака! Живо! Повторять дважды не пришлось. Получив приказ от Асмаэля, все окружающие поляну драконы, кроме Жасмин, Филины и Шипострела, покинули территорию возле обрыва и вернулись в леса для добычи всего необходимого для спасения Овера. Стоявший всё это время в стороне и внимательно наблюдавший за всем происходящим Фанатик вопросительно смотрел вслед удаляющимся драконам. Заметив направлявшегося в сторону леса Штормореза, по чьему приказу драконы и покинули полянку, Дагур не выдержал и подошёл к нему чуть ли не впритирку. — Подожди, я не понял, вы поможете моему дракону? — остановил Фан Асмаэля. — Вы спасёте Овера? Шторморез, чувствуя беспокойство всадника за своего дракона и всецело разделяя его эмоции, посмотрел человеку прямо в глаза, завораживая его. Дракон улыбнулся, опустил голову и слабо коснулся лбом груди берсерка. Кивнув в сторону Овера, Асмаэль поднялся в воздух и направился за остальными драконами. Даже без слов, лишь смотря дракону в глаза, Фан понял, что тот дал положительный ответ. Шторморез сделает всё возможное. Это облегчает. В душе Фанатика появилась надежда — скоро Овер вернётся в строй. Скоро он снова будет вместе со своим другом. Улыбаясь своим мыслям, Дагур спрятал руки в карманы и подошёл к Вампиру, сел подле него, опираясь спиной на плечо друга, и с ожиданием устремил взгляд в сторону леса. Жасмин, Филина и Шипострел предпочли остаться рядом с Овером и его наездником.

***

— Помните наш план! Действуем так, как на тренировках! — скомандовал Иккинг, давая сигнал к атаке. Драконьи наездники быстро добрались до нужного острова. Солнце ещё только приближалось к горизонту, дул попутный ветер, подгоняя всадников к цели. Драконы действовали точно и быстро, словно будучи одним целым. Их синхронная атака застала охотников врасплох — те не успели среагировать на стремительное приближение противников. — Нас атакуют! Действуем согласно плану! — скомандовал лидер охотничьей группы, указывая мечом на драконов. Из-за резкого нападения Охотники на Драконов сразу же лишились двух катапульт — те разлетелись в щепки. Совершив первую атаку, наездники поднялись ближе к облакам, чтобы их не достали стрелы врагов. Как только всадники на драконах вновь оказались на малой высоте, прятавшиеся за валунами охотники вышли из-за своих укрытий и синхронно выпустили ядовитые стрелы в неприятеля. Драконы, действуя как на тренировках, легко увернулись. Пристеголов, выждав вместе со своими наездниками-близнецами удобный момент, накрыл вражескую линию охотников газом, а затем выпустил искры, поджигая его. Прогремел взрыв. Почти все Охотники на Драконов успели выйти из зоны поражения, а несколько невезунчиков, получив несмертельные ранения, потеряли сознание. — А вот и вы, наездники! — хрипло усмехнулся Бранд, направляя арбалет на противников. — Я уже заждался! Давайте, негодники, летите ко мне!

***

Вокруг повисла мёртвая тишина. Никто не смел издавать ни звука. Фанатик, мрачно продолжая глядеть на широкие деревья, хлопал пальцами себя по коленям. В голове было пусто. Сейчас всё вертелось вокруг Овера и Асмаэля. Вся надежда была на этого Штормореза. К сожалению или к счастью — Дагур пока не решил. Как недавно говорил Овер, Асмаэль умеет лечить драконов. Он знает множество болезней и способов их устранения. Приходится надеяться, что Овер оказался прав, и Шторморез исцелит этого глупенького Вампира. Жасмин и Филина лежали вплотную к своему самцу. Охотница смотрела на него пустым взглядом — самка подавила и закрыла все эмоции в себе, не позволяя им как-либо выходить наружу. Она боялась. Вся жизнь Овера теперь была в руках… или же лапах этого Штормореза. Теперь только он мог помочь дракону. Жасмин не знала Асмаэля, она знакома с ним всего-ничего, поэтому драконица чувствовала опасение. Хоть она и доверилась этому воистину великолепному дракону, Ночная Охотница краем сознания опасалась, что это добром не кончится. Все чувства внутри смешались. И чтобы всё накопившееся в ней не вышло наружу, обрушившись на окружающих, самка подавила в себе эмоции. Она положила голову на бедро Вампира, пытаясь унять наступающую дрожь. Филина же расположилась вблизи головы Овера, держа её в передних лапах и поглаживая хвостом — так обычно делала Дариен, когда Белая была ещё слишком маленькой и боялась любых ночных шорохов. Эти действия помогали Филине уснуть и сейчас ассоциировались у неё с заботой и искренней любовью. Белая драконица, издавая мурлыкающие звуки, то и дело смотрела на Шипострела, расхаживающего возле них, а после переводила свой взор на Овера и Жасмин. Филина видела, с какой болью Охотница смотрит на бессознательное тело Вампира, боясь, что он больше не вернётся. Её хотелось поддержать любой ценой. Такая красавица, искренне любящая своего избранного, не должна страдать. — Вы очень хорошо смотритесь вместе, — промурлыкала Филина, натягивая на лицо глупую улыбку. Жасмин на пару мгновений потупила взгляд, а затем раздражённо фыркнула в ответ. — В смысле... я хотела сказать, что вместе вы выглядете очень красиво. Вы очень подходите друг другу. Вы идеальная пара, — быстро заговорила Белая, испугавшись, что её первые слова разозлили Жасмин. — Что тебе от меня нужно, мелкая? — шёпотом огрызнулась Ночная Охотница, подразумевая под словом «мелкая» скорее возраст Филины, чем её рост, поскольку Белая немного превосходила Жасмин по размерам. — Простите, я не хотела вас обидеть чем-либо. Мне просто показалось, что вам требуется поддержка. Да и то, что я сказала, является чистой правдой, — нервно ответила Филина, опуская глаза. — Мне не нужны чьи-либо комплименты, — грубо сказала Жасмин. Белая драконица хоть и понимала, что Ночной Охотнице сейчас больно говорить об Овере, но её всё равно задели слова травяной самки. Это звучало слишком холодно и болезненно. Филина понурила голову, ложась ей на макушку Вампира. Жасмин, смотря на молодую и ещё достаточно глупую драконицу, недовольно и тихо рычала. Её злили собственные эмоции. Сначала Овер, потом Шторморез, а теперь ещё и эта Белая. Внутри клокотала жалость. Видя несчастный вид Филины, Ночная Охотница проклинала себя за излишнюю слабость и сентиментальность. За последние месяцы Жасмин стала слишком мягкой. Раньше она бы с удовольствием покрыла лицо приставучей и раздражающей драконицы шрамами, но сейчас в ней просыпалась жалость. Всего лишь из-за того, что Белая расстроилась и поникла. Коря себя за слабость и злобно вздыхая, Ночная Охотница повернулась к белой самке и с трудом уже более нежно произнесла: — Но мне всё-таки приятны твои слова. Спасибо. Филина быстро воспряла духом. Подняв голову и счастливо улыбаясь, она в предвкушении разговора по душам и шанса познакомиться с ещё одной возлюбленной Овера поближе в ответ добродушно кивнула.

***

Град стрел, перелетая драконов, сыпался с небес в сторону наездников и их верных крылатых друзей тёмной тучей. Те же избегали попадания ядовитых наконечников, плавно уходя от них. После первого выстрела мгновенно происходил другой. Стрелы свистели над ушами, пролетая в опасной близости от драконов. Выстрелы совершались со всех сторон, уворачиваться было трудновато. Но тяжелее всех приходилось неопытной Осе. Тренировки тренировками, а в настоящей битве ей посчастливилось участвовать лишь один раз. Этого явно будет маловато для того, чтобы сражаться с охотниками наравне с другими драконами всадников. Это, к счастью, было предусмотрено: основной задачей Осы стали поочерёдные атаки противника. Дневная Фурия должна была рассмотреть снизу место нахождения охотников — благо, что драконье зрение позволяло, — нанести стремительный удар, а затем подняться повыше в небо, дождаться подходящего момента и вновь опуститься для новой атаки. И пока все другие драконы и наездники без очевидных опасений пролетали прямо над землёй, выжигая укрытия Охотников на Драконов, после нанося несерьёзный урон по вражеским солдатам, выводя их из строя, но не лишая их жизни, Оса, опасаясь каждой нёсшейся хотя бы в пяти метрах от неё стрелы, высматривала на земле удобные цели для выстрела. К её несчастью, этих самых стрел было слишком много, из-за чего неопытная драконица едва не оказалась сбитой. От печальной участи её спас Беззубик, уничтоживший летящую в Осу стрелу плазменным залпом. — Осторожнее, Оса! — с долей волнения предупредил дракон Иккинга, поравнявшись с Дневной Фурией. — С тобой всё в порядке? — Ну как сказать, — саркастически ответила Оса. — Я, конечно, уже в одном бою участвовала и на тренировках тренировалась, но мне всё ещё страшновато. — Разумеется, — кивнул Беззубик. — Это всего лишь твой второй бой, но ты привыкнешь, можешь не сомневаться. Хотя я вообще-то предлагал тебе остаться на Драконьем Крае. — Но я хочу быть полезной! — послышалось в ответ возмущение. Между двух Фурий опасно просвистела очередная ядовитая стрела. Заметив стрелявшего, коим оказался лишившийся арбалета из-за магниевого залпа Бранд, Оса и Беззубик одновременно выпустили в его сторону по плазменному пучку. Охотник избежал попадания, убежав в сторону, всё ещё держа лук наготове.

***

К удивлению для себя, Жасмин быстро привыкла к характеру Филины, похожему на характер повзрослевшей девчушки. Белая драконица говорила довольно активно и охотно, говорила с восторгом, возникшем явно из-за осознания того, что она общалась с возлюбленной Овера. С истинной, привлекательной, взрослой самкой, несущей в себе потомство Вожака. — Могу ли я узнать у тебя, мелкая, обстоятельства встречи с Овером? Мне бы хотелось знать, где он нашёл такую хорошенькую драконицу, как ты, — тихо и спокойно произносила Жасмин, косо смотря то на собеседницу, то на тело Овера, почёсывая пластинки чешуи на его животе когтями. — Ну, тут особо не о чем говорить. Наша первая встреча произошла очень давно. Я с сестрой долгое время жила в скалах над водой. Мы прятались в пещерах и вели однообразную жизнь: Дариен (которую, кстати, так назвал Овер) почти каждый день вылетала на разведку, чтобы осмотреть воды на присутствие охотников, а спустя где-то пять-шесть часов возвращалась обратно, посылая меня на поиски рыбы, если, конечно, никакой опасности не было. Я возвращалась с рыбой, мы с сестрой ели, а потом остаток дня спали. Ночью мы вылетали на волю, чтобы немного поразмять крылья — дракона без неба всё-таки сложно назвать настоящим драконом. Как говорила сестра, мы очень гордые существа, больше всего ценящие свободу и лидерство сильнейшего, — отвечала Филина, прижимая голову Овера к своей груди и издавая при этом тихий вибрирующий рокот. — В один из этих непримечательных дней мы с сестрой и встретили его. Мы с сестрой летали над скалами, вместе играя и наперегонки выискивая особо крупную рыбу, которую Дариен называет акулой. Внезапно над нами пролетела чья-то тень, а затем мы увидели его. Этот дракон произвёл на нас с сестрой незабываемое впечатление. Он выглядел великолепно, по-своему грациозно, у него был необычный характер. Он был… вежлив… и добр к нам. При знакомстве я отметила, что для дракона Овер очень много говорил о людях и своих собратьях разных видов. При этом говорил как-то странно. Он будто стоял выше их всех. Я не знаю, как это объяснить... Он напрямую ничего такого не говорил, но у меня складывалось впечатление, что он говорит очень гордо, необычно. Казалось, что по сравнению с ним, все остальные драконы просто ничтожны. А также и люди. — С чего вдруг у тебя сложилось такое впечатление? — с тёплой улыбкой поинтересовалась Ночная Охотница, крайне довольная такой реакцией Белой на Овера. — Сложно сказать. Возможно всему виной был его прекрасный внешний вид, сильное тело и странная улыбка. А может всему виной стали его слова. Он очень уверенно рассказывал о людях и даже драконах такое, чего моя сестра не знала, а я ведь считала её самой умной среди драконов. Его рассказы поразили и меня, и мою сестру. Конечно, она в этом из-за своей надутой гордости не признаётся, но я-то Дариен хорошо знаю, и я видела, как она течёт от него… — Ещё одна!? — внезапно даже для себя рявкнула Охотница, поддавшись эмоциональному порыву. — Что «ещё одна»? — осторожно спросила белая самка. — Ты про?.. А-а, я поняла. Нет, тебе не стоит волноваться — Овер не оплодотворял Дариен, иначе я бы знала. А если ты про то, что моя сестра влюбилась в нашего Вожака, то в этом нет совершенно ничего странного. В него влюблена половина самок, с которыми я успела здесь познакомиться. Уверена, найдётся ещё много тех, кто с радостью согласился бы оказаться под Овером и принять в себя его семя. И это при том, что все, кто влюблён в него, абсолютно другие. Я, ты, Дариен — все мы другие, но все мы при этом любим Овера. — Вряд ли остальные влюблены, — успокоившись, буркнула Охотница. — Скорее инстинктивно желают его члена. — Чего желают? — не поняла Филина. — А разве Дариен или сам Овер тебе не говорили, что это? — искренне удивилась Жасмин. — Это то, чем тебя и меня Овер осеменил. Этим же пользуются все другие самцы. И людские в том числе. — Может и говорили, но я такого не помню. Мне всегда казалось, что он должен называться по-другому. Как — не знаю, просто казалось, — с лёгким чувством стыда ответила Белая. — Мы отошли от темы, — заметила Жасмин. — Так после той встречи вы с сестрой стали частью его стаи? — Нет. После той встречи Овер надолго улетел. Очень надолго. Он вернулся за нами всего лишь пару месяцев назад и забрал нас к себе. Что странно, он поинтересовался и нашим мнением, спрашивая нас, желаем ли мы стать частью его стаи или нет. Мы с сестрой согласились не думая. После недолгой паузы, пока Ночная Охотница задумчиво чесала Вампиру живот, ожидающе и с волнением посматривая в сторону леса, молодая драконица произнесла: — Теперь твоя очередь рассказать мне о своей встрече с Овером.

***

— Сестрёнка, ты давай бери курс на север, а я лечу на юг! — Сработаемся, брат! Задирака и Забияка, пролетая над очередной линией Охотников на Драконов, накрыли их мутным зелёным газом и подорвали его. Разобравшись с несколькими противниками, близнецы по известной только им причине решили разделиться. Правая голова Пристеголова, на которой восседала Забияка, направилась в левую сторону, а левая голова, на которой сидел Задирака, повернула направо. По итогу обе головы — Барс и Вепрь — врезались друг в друга затылком, чуть не свалившись на землю. — Ладно, сестра, новый план: ты берёшь юг, а я лечу на север! — Хороший план, брат! Двое близнецов снова направили головы в разные стороны, на этот раз Задирака повернул налево, а Забияка — направо. И вновь из-за невозможности растяжения шеи до бесконечности Барс и Вепрь ударились головами. Следящий за этим представлением с открытым ртом Бранд лишь выругался, направляя лук на дракона близнецов: — Вот же идиоты. Выпущенную охотником в Пристеголова стрелу сбили шипы Громгильды, пролетавшей рядом с Торстонами. — Задирака! Забияка! — гневно выкрикнула Астрид. — Хватит отдавать одному и тому же дракону разные команды! — вмешался Иккинг, пролетавший мимо и видевший нелепые действия близнецов. — Направляйте его на восток! Послушавшись командира, Задирака и Забияка повернули в указанном направлении. Их целью стало небольшое деревянное здание, похожее на склад, куда уже сбегали оставшиеся в строю Охотники на Драконов.

***

— То есть ты позволила себя поймать какому-то длинномордому охотнику? Так просто? — Филина пребывала в шоке. — Тебе легко говорить, соплячка! — пришла в ярость Жасмин, едва не оставляя по неосторожности на животе Овера пару царапин. — Он был не один — ему подчинялись шестеро чудовищ, питающихся драконами, и которых тот урод называл Смертохватами! Как, скажи мне на милость, я должна была с ними сражаться, если каждый из них — опытный убийца драконов? Как!? — Прости меня, — Белая стушевалась, виновато опуская голову. В голове Филины против её воли пролетели те страшные секунды, когда она оказалась в окружении Мрачнозубов. Драконица почувствовала себя паршиво, она ощутила вину за свои слова, и теперь ей хотелось искупить её. — Прости меня, пожалуйста, я не знала, что всё было так плохо. Я тебя понимаю. — Понимаешь? — издевательски ухмыльнулась Охотница. — Ты ничего не понимаешь, мелкая дурочка! Как ты можешь меня понять, если ты никогда не испытывала ничего подобного! — А попадание в засаду других драконоедов не считается? — глупо спросила Филина, невинно хлопая глазами. — Что ты сказала? — глаза первой возлюбленной Овера расширились, а вся ярость мигом спала. — Всего неделю назад я из-за ссоры с сестрой покинула остров и спряталась на ближайших скалах. Затем, когда меня нашла Громмелиха, я прибыла на Жёлтый остров. Там на нас напали странные маленькие драконы, собираясь нас съесть. Они стреляли собственными зубами, что меня удивило до застывания. Если бы не Овер, меня бы тогда не стало. — Сочувствую, — вздохнула Жасмин. Теперь вину за свои слова чувствовала она, что несказанно её злило — она стала слишком мягкой! — А в чём была причина ссоры? Судя по твоему рассказу, вы с сестрой жили очень дружно и любили друг друга. — Это моя вина — я вспылила из-за своего непонимания. Дариен хотела помочь мне стать настоящей самкой, чтобы я наконец вступила в полноценную взрослую жизнь. Я не понимала этого и злилась. И, как я уже говорила, если бы не Овер, я бы умерла. — Хм. Забавно. — Что забавно? — Наши с тобой встречи с Овером чем-то очень похожи.

***

Лес вокруг места битвы беспощадно горел, вековые деревья охватило пламя. Всё вокруг было в огне. Земля выжжена, покрыта пеплом от драконьих залпов. Солнечный диск уже касался горизонта, прячась за водной гладью. Небо порозовело, а где-то уже стало тёмным. Контраст пылающего поля боя и смуглого неба нельзя было назвать никакими другими словами, кроме как — невероятное зрелище. Похожее на золотые линии от солнечного света на поверхности тёмной воды, где небо было водой, а огонь — линией. Близнецы Задирака и Забияка залетели вовнутрь склада через широкие двери с одной стороны и вылетели через такие же двери с другой. Всё помещение заполнил газ Пристеголова. Выпущенные Вепрем искры подожгли его и взорвали. Всё здание разлетелось в щепки. Один из горящих деревянных кусков бывшего склада прилетел прямо в голову неудачливому охотнику, ощутимо ударив по лбу. Этим Охотником на Драконов оказался Бранд, который из-за удара по голове выронил из рук лук. Этим решила воспользоваться Астрид. Хофферсон собралась припугнуть противника. Бранд шустро отпрыгнул в сторону, избегая попадания ядовитых шипов Змеевика. Вроде бы всё кончено: оставшиеся охотники бегут, все их метательные машины разрушены, оружие брошено, склад разрушен. Эту битву можно считать выигранной. Но, чего никто из присутствующих тут наездников не ожидал, со стороны уцелевшего участка, незадетого огнём, раздался щелчок, а затем оттуда была выпущена стрела. Прямо в сторону Иккинга и Беззубика.

***

— Тебя тоже в какой-то момент окружили злые драконы, когда ты попыталась сбежать? — Нет. Я не сбегала. То есть я пыталась, но мне это ничего не давало. Этот худощавый и с вытянутой рожей охотник оказался слишком предусмотрительным и хитрым — он легко пресекал все мои попытки сбежать. В этом ему помогали его чудовища. Они всегда следили за мной, — со злобой прошептала Ночная Охотница. — А ещё эта сволочь использовала меня как приманку для других самцов. Как он говорил одному из других охотников, я — особенный вид, который привлекает любого дракона другого вида и пола. Естественно, и самцы моего вида тоже привлекались мною. Когда у меня начиналась течка, в мою сторону шли все находящиеся поблизости самцы, но вместо аппетитной самочки они встречали нескольких чудовищ охотника и его самого. Каждый пойманный дракон отдавался за деньги или за любую другую бессмысленную, но привлекательную чушь. Каждый раз, когда эта гнида с наслаждением ловила очередного дракона, просто-напросто развлекаясь со своей добычей, во мне просыпалась ярость. Мне хотелось убить его самым медленным и мучительным способом, на который я только способна, а я, можешь мне поверить, умею болезненно убивать, — Жасмин кровожадно облизнулась. — Жестокая, — хмыкнула Филина. — Но это было бы заслуженно. Как ты смогла спастись? — Я тебе уже говорила, что меня тоже спас Овер: той ночью охотник после очередной поимки прибыл к другим охотникам, мне незнакомым. Он отдал меня им, а те заперли меня в клетке. Длинномордый продал пойманного через меня Шипореза, получил очередной мешок проклятого блестящего металла за него и отправился в какой-то дом. Там было слишком шумно. Раздавался хохот. Меня же охотник оставил где-то в стороне. Я, как и всегда, в ожидании очередного возращения этого урода и его чудовищ просто спала, зная, что перед полётом вниз головой, будучи подвешенной (а этот охотник только так меня и переносил — скручивал цепью и вешал вниз головой под своей мерзкой конструкцией, на которой и летал, и которую таскали его драконы) мне стоит отдохнуть. И вот тогда появился он, — Охотница перевела взгляд на Овера. — Этот дракон пришёл ко мне с человеком, из-за чего я ошибочно приняла их обоих за друзей той худой мрази. Это было моей самой большой ошибкой. Овер и его человек спасли меня, вытащив клетку вместе со мной и доставив её в более безопасное место. — А он сразу осеменил тебя? — как бы невзначай спросила Филина. — Прости за такой вопрос, просто меня Овер оплодотворил ночью после того же дня, в который и спас. Жасмин, несколько смущённая таким вопросом, с любопытством положила лапу где-то внизу своего брюха. Подняв ладонь чуть-чуть выше, Охотница остановилась, ощупывая свой слегка отвердевший и немного увеличившийся в размерах живот. Из груди вышло приглушённое урчание, что показывало непередаваемую радость Жасмин — совсем скоро она подарит Оверу потомство. — Нет. Сперва ему пришлось усмирить мою ярость, потом освободить из плена других охотников, а далее спасти жизнь, после чего я и отдалась ему. — Расскажи поподробнее, — в Филине вспыхнуло детское любопытство.

***

До смертельного исхода оставалось совсем немного. Если бы не ощутимый удар в бок, от которого Ночную Фурию отбросило в сторону, направленная в неё и пролетевшая мимо стрела угодила бы прямиком в тело дракона. — Сморкала! — Иккинг уже собирался возмутиться поступку Йоргенсона, но быстро увидел пролетевшую рядом стрелу. — Это ловушка! — воскликнул только что спасший командира всадник Ужасного Чудовища. Вмешавшись в битву, Сморкала и Кривоклык стремительно пролетели над полем боя, приближаясь к главному укрытию Охотников на Драконов, состоящему из лоз и палок, напоминающему таким образом на плантацию. Поняв, откуда был совершён выстрел, и куда направился Йоргенсон, Иккинг с Беззубиком решили его прикрыть, отвлекая на себя оставшихся на месте битвы охотников и обстреливая их. Сморкала и Кривоклык тем временем уничтожили укрытие противника: покрывшись пламенем, Ужасное Чудовище подожгло лозы и палки. От мощного огня они быстро сгорели, открывая всадникам прятавшихся здесь Охотников на Драконов. За укрытием находились четыре баллисты, возле каждой из которых стояли наготове противники и держались на подставках стрелы. Охотники стреляли быстро и более опасно, чем предыдущие из них. Драконьи наездники, неожидавшие этой западни, поспешно сгруппировались и поднялись выше, туда, где их ни одна стрела не достанет. Атаковать Охотников на Драконов сейчас — глупая затея, поскольку всадники и драконы в данный момент растеряны, ведь они не были готовы к ловушке, нужен план. Из всех драконов Оса поняла это самой последней: подлетая к одной из баллист сбоку с намерением уничтожить её всего одним плазменным выстрелом, Дневная Фурия из-за того, что сразу не вгляделась в строй врагов, поздно заметила направленный на неё наконечник тяжёлой стрелы. К счастью для Осы, её реакция позволила ей уничтожить летящую в цель стрелу залпом до того, как она вошла в драконий череп. Испугавшись за свою жизнь, Дневная Фурия поднялась к остальным драконам и всадникам. Охотникам же стоит отдать должное: было достаточно хорошей идеей расставить баллисты рядом друг с другом, при этом направив их во все четыре стороны света. К сожалению для драконьих ловцов, времени на установление большего числа баллист не хватило, что сыграло против них. — Так, вот наш план: одни из нас берут на себя вражеский удар, затем уходят от атаки, а другие в этот момент бьют по баллисте! — скомандовал Иккинг, опускаясь вместе с другими наездниками ближе к охотникам. — Близнецы, за мной, беру огонь на себя! — крикнул Сморкала наездникам Пристеголова, приближаясь к одной из баллист. Точные удары и командная работа помогли всадникам в считанные минуты уничтожить целых три установки: с первой баллистой расправились Задирака и Забияка вместе с Барсом и Вепрем, пока та отвлеклась на Ужасное Чудовище, пытаясь его сбить; со второй баллистой управились Оса и Роза Ветров вместе с Хедер — огонь взяла на себя самка Шипореза, по команде всадницы послав в орудие шипы, не целясь в человека, а Дневная Фурия, пропитанная злостью из-за того, что её поначалу чуть не сбила одна из этих баллист (как эти охотники вообще посмели так нагло в неё стрелять?!), мощным плазменным выстрелом обратила орудие в пепел; третью баллисту уничтожили Рыбьеног и Астрид. Внимание стрелков отвлекла на себя Хофферсон, поступив аналогично Хедер, а Ингерман и Сарделька залпом лавы разрушили установку. Осталась последняя! Бранд, видя, что его друзья позорно проигрывают, кипел от гнева. Подойдя к оставшейся баллисте, охотник оттолкнул союзника в сторону. — Уйди отсюда! Взяв оставшееся орудие в свои руки, Бранд выцеливал в небе самого главного из своры наездников — Иккинга. Над охотником пролетела, звонко разрезая воздух, довольная своей маленькой местью Дневная Фурия, собираясь уничтожить ещё одну установку. Внимание Бранда попытались отвлечь на себя близнецы и Рыбьеног, кружившие прямо перед носом у Охотника на Драконов. Пускай осталась всего одна баллиста, наездники по-прежнему действовали осторожно, предпочитая действовать по плану Иккинга до конца. Но сам Бранд думал совершенно иначе: вместо того, чтобы целиться в одного из ближних врагов, он направил стрелу в сторону Ночной Фурии, заходящей на вираж для выстрела по последнему орудию. Прицелившись, Бранд немедля дёрнул за рычаг, выпуская стрелу. До смерти наследника трона Олуха и последней Ночной Фурии оставалась всего пара секунд... Удар на себя принял Сморкала и Кривоклык. Пролетев поперёк Иккинга с Беззубиком и траектории полёта стрелы, Ужасное Чудовище спасло друзей от неминуемой гибели. Из образовавшейся раны хлынула кровь. Кочегар вместе с Йоргенсоном пали неподалёку от границы между выжженной землёй и целым лесом. Оба не открыли глаз после падения. Уничтожив последнюю баллисту, едва не убив сбежавшего Бранда, Иккинг, Беззубик и другие наездники с драконами приземлились около Сморкалы и Кривоклыка.

***

— То есть Овер… он и вправду испытывает чувство уважения к охотнику на драконов? Да ещё к вождю? — глаза Филины напоминали блюдца. — Удивительно, но да, — пожала крыльями Жасмин. — Я так до конца и не поняла, в чём причина, но возможно, всё дело в характере этого охотника. Овер верит, что сможет изменить его, доказать ему, что мы, драконы, не просто животные, а разумные существа. Не знаю, почему так, учитывая, сколько я прожила с охотниками, но мне хочется верить, что у Овера всё получится. — Кстати, а как ты впервые встретилась с охотниками? — Я не хочу об этом говорить. Только не об этом, — шикнула Ночная Охотница. — Что, и тебя лишили родного дома эти проклятые охотники? Сломали часть жизни? — понимающе угукнула Филина. — И не только они, — вздохнула Жасмин. Помедлив ещё какое-то время, Филина наконец-то решилась сказать то, что долго мучило её: — Слушай, раз уж мы смогли сблизиться и теперь вполне хорошо знакомы, и разделяем любовь Овера, то теперь мы должны... Да, я знаю, это нужно было сделать в самом начале, когда мы начали разговаривать друг с другом, но я просто... не додумалась. Так вот, можно ли мне узнать имя избранной Овера? Если, конечно, вы не против. Нам ведь стоит познакомиться как подобает. — Меня зовут Жасмин, — живо ответила Охотница. — Имя мне дал Овер. — Рада знакомству, а я — Филина. Имя мне тоже Овер дал. Прошло несколько минут — за это время две драконицы успели обменяться ещё парой фраз, уже не чувствуя между собой невидимую пропасть, будто они два абсолютно разных существа, по ошибке встретившие Овера. Теперь они были ближе, что искренне радовало их обеих. Особенно Филину. Но вот над головами самок промелькнула непроглядная тень, и возле тела Вампира образовалась величественная фигура вернувшегося Штормореза Асмаэля. — Наконец-то! — громко произнёс Фанатик, выражая общую мысль всех присутствующих подле тела Овера драконов, охранявших его всё это долгое время.

***

— О Тор, только этого не хватало. Сморкала! — говорил Иккинг, тряся Йоргенсона за плечи — тот не реагировал. Хотя его сердце всё ещё билось. Но всадник Ночной Фурии пока этого не проверил. — Смор… Сморкала? — голос Астрид дрогнул. Хофферсон, стоя за Иккингом, смотрела на всадника Ужасного Чудовища с накатывающим чувством тревоги — как бы её частенько не раздражало поведение и характер Йоргенсона, Астрид прекрасно помнила, что Сморкала является частью их команды наездников. И даже несмотря на недавние изменения в поведении наездника, когда тот делал всё наперекор всей команде, а затем пытался исправиться, неудачно угождая другим, Астрид всё равно беспокоилась. И такое чувство грызло всех присутствующих без исключения. — Это что же выходит, наш отряд потерял ещё одного персонажа? — спокойно спросил Задирака. Хоть этот вопрос и был произнесён из чистого любопытства, а не из-за непонимания происходящего или же наплевательского отношения, на близнеца устремились крайне недовольные взгляды — людей и всех до единого драконов. В результате Задираке пришлось закрыть ладонью рот и виновато отойти назад. — Мой всадник? — взволнованно рыкнул только что очнувшийся Кривоклык, вытащив из своего тела баллистическую стрелу — ранение удачно неглубокое, но его всё-таки стоит потом дать осмотреть. Встав возле своего наездника, Кривоклык аккуратно толкнул его в бок, дожидаясь реакции. Её не последовало. — Сморкала! Друг! — не выдержал Рыбьеног. Подбежав к Йоргенсону, Ингерман стал активнее Иккинга трясти всадника за плечи. И неожиданно получил кулаком по носу. — Хватит... меня... трясти, — пробубнил Сморкала, с трудом приподымаясь на локтях. — Мы победили? Все наездники с драконами облегчённо выдохнули (даже Рыбьеног, несмотря на полученный удар). Первой ответила Хедер: — Да, и не без твоей помощи. — Ты сегодня у нас герой, — улыбнулась Астрид, скрещивая руки на груди. — А ещё ты спас мне и Беззубику жизнь, — хмыкнул Иккинг, помогая Йоргенсону подняться. — О да. Два раза, — довольный собой Сморкала осторожно, но ощутимо ударил наездника Ночной Фурии по плечу. Дружески. — Слушайте, если плантации драконьего корня не здесь, то где же они? — обеспокоенно, даже несколько панически спросил Ингерман, смотря на сожжённые лозы и палки, некогда бывшие укрытием для баллист. Благодаря своему не самому удачному опыту, когда Кривоклык уговаривал провинившегося из-за неумения работать в команде Йоргенсона полететь вместе с ним за остальными наездниками, угрожая сбросить со скалы, и когда Сморкала всё-таки оказался сброшенным, он увидел то, что позволило ему помочь всадникам. По счастливому стечению обстоятельств он упал возле прорастающего из воткнутых в землю стрел драконьего корня. Эти стрелы всадник Ужасного Чудовища должен был уничтожить, но из-за своего бурного и неподконтрольного характера он лишь выкинул их в океан, но те приземлились на уступ. Обнаружив драконий корень и заметив, что он очень быстро растёт под лучами солнца, Йоргенсон понял — этот корень любит свет. И теперь, пользуясь своими недавно приобретёнными знаниями, Сморкала, несмотря на то, что небо уже почти полностью укуталось во мрак, проследил за траекторией уходящего солнца, заметив вдалеке гору. Поняв, куда свет падает лучше всего, и где охотники выращивают драконий корень, Йоргенсон указал всадникам нужное место нахождения. Только позже Сморкала заметил, что ряды наездников как-то опустели. Осмотрев всех своих друзей, он спросил: — А где Дагур и Овер? Этот вопрос прозвучал как гром среди ясного неба.

***

Всё уже было почти в полной готовности. Всё необходимое для спасения Овера собрано под присмотром Асмаэля. Дело оставалось за малым. Пока стайные драконы готовились к возвращению своего единственного лидера, два дракона с Края — Жасмин и Шипострел — и Филина вместе с ними молча наблюдали за проходящим процессом. А Фанатик нервно переступал с ноги на ногу, с нетерпением ожидая конца этого кратковременного, но болезненного ужаса. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, лишая небо всех светлых красок. Всё кругом окрасилось в синие и чёрные цвета. Человеческий глаз с трудом различал знакомые силуэты, а драконам, разумеется, было комфортно как и днём. По воле Штормореза, а ему среди всех присутствующих, кроме Скрилла, никто не думал и не мог перечить, Жасмин, Филина и Шипострел оставили Овера в его распоряжении, с надеждой смотря на четырёхкрылого дракона. Отдав распоряжение, Асмаэль внимательно проследил за исполнением своих приказов, а затем подошёл к Оверу вплотную. Хвост Штормореза скользнул под голову Вампира, напрягся и с некоторыми трудностями приподнял её, удерживая за подбородок. Исполняя волю Асмаэля ради своего истинного Вожака, несколько пар Жутких Жутей собрали небольшой своеобразный сосуд из широких листьев и щепок под ними. Действовали дракончики по подобию прошлого раза, когда им пришлось найти удобный способ для вливания воды в рот ослабленного дракона. В созданный сосуд Жуткие Жути набрали пресной воды и поднесли поближе к голове Вампира. Две другие Жути — полностью красная и чёрная, покрытая белыми пятнами — принесли в лапах цветки пурпурного олеандра. Поднеся цветы к сосуду с водой и зависнув над ним, маленькие драконы по приказу Штормореза размельчили олеандр до размеров крошки и посыпали его в воду. С помощью когтя на крыле перемешав олеандр с водой, Асмаэль приказал Жутям положить сосуд на его крыло, которое дракон поставил в горизонтальное положение. Как только приказ был выполнен, Шторморез опустил голову под крыло, на котором находился лиственный сосуд с водой, и испустил изо рта слабое пламя, нагревая воду и смешивая её с пурпурным олеандром. По воле Асмаэля Жуткие Жути снова подняли сосуд в воздух. Шторморез приоткрыл рот Овера и кивнул в его сторону. Дракончики вылили нагретую через крыло воду в ротовую полость Вожака, после чего Асмаэль, дождавшись, пока Овер её проглотит, опустил голову Вампира обратно на землю. Юный драконий лидер выпил целебный напиток, теперь дело оставалось за малым. Драконы, исполняя приказ Штормореза Асмаэля, готовили всё необходимое к костру: верные слуги Вожака приносили со стороны леса старые, при этом достаточно тонкие стволы деревьев, а также кучу ветвей. Самые грузоподъёмные драконы доставляли толстые брёвна, а кто-то для такого дела даже вырвал с корнем ещё неокрепший дуб. Чтобы сформировать удобную кучу с более-менее плоской поверхностью для укладывания Овера, драконы ломали, рвали, перегрызали и прожигали дерево в своих лапах, пока они не превращались в щепки и поленья. Сбрасывая всё в одно место, драконы становились кругом возле места для костра. Заботливые Жуткие Жути выравнивали поленья так, чтобы их Вожаку было удобнее лежать, а Ночные Жути, способные поднять человека, расставляли довольно крупные камни вокруг обломков, чтобы огонь в ближайшем будущем не распространился по поляне и не задел лес. Когда всё было готово, Асмаэль отдал очередной приказ, по которому драконы Ужасное Чудовище и Громобой подняли тело Вампира, донесли его до места костра и опустили Овера на поленья. Дракон занял почти половину от всей площади обломков, окружённых камнями. Огромные крылья Овера, а также его длинный хвост и голова вышли за пределы этого круга. Для исполнения воистину безумной задумки Асмаэля, Скрилл перевернул тело Вожака на спину, лицом вверх. Наблюдавший за этими действиями Фан из-за непонимания происходящего возмутился: — Эй, что это вы удумали!? Но вопрос человека оказался проигнорированным. Драконы столпились вокруг места для костра, внимательно следя за каждым движением Асмаэля и Овера, слушая каждое слово Штормореза. Тот же, с лёгкой надеждой полюбовавшись звёздами на небе, вздохнул и приблизился к телу Вампира, вставая возле его головы. — Подождите, я не понимаю, что вы делаете? Зачем Оверу для спасения нужны все эти палки? Как они помогут? — полюбопытствовала Филина, с крайним недоумением и волнением смотря на тело Овера, лежащее на обломках. Вместе с Белой на Штормореза уставились ещё две любопытные пары драконьих глаз. Жасмин и Дариен. С удивлением для себя Филина отметила, что даже её сестра не понимает, что делает Асмаэль. — Некоторые люди находят многим нашим особенностям так называемое научное объяснение, — начал издалека Шторморез. — Но есть вещи, которые людям понять не дано. Которым нельзя найти логического объяснения. Но это для них нет логического ответа, а не для дракона. Людям не дано понять, что внутри большинства драконов живёт пламя. Необузданное и неукротимое пламя, являющееся частью самого дракона. Конечно, есть драконы, которые дышат не огнём или чем-то подобным, но таких меньше. Мы, большинство из нас, кто имеет крылья, были рождены в огне для того, чтобы воспарить в небесах. Скажу больше — есть драконы, и их люди справедливо называют Кочегарами, которые не просто живут с огнём внутри. Они могут жить в огне, становиться сильнее благодаря ему и даже питаться им. Можно вспомнить ту же Королеву Огнеедов или же Эраптодона — поедающего лаву дракона, без чьего наличия этот дракон долго не проживёт, — о котором мне рассказывал Вожак. Как я уже упоминал, большинство из нас порождены пламенем. Мы рождаемся в нём и поднимаемся в небо, ибо огонь и воздух — наши стихии. — Так вот почему при вылуплении детёнышей многие яйца взрываются, — хохотнула Филина. — Можно и так сказать, — по-доброму фыркнул Асмаэль, улыбаясь. — Пламя может придать дракону, который родился в нём, сил. Пурпурный олеандр, что я дал Вожаку, может избавиться от слабости в теле дракона, а огонь может даровать немного силы. После этого я сделаю то, что должно вернуть дитя. — Дитя? — нахмурившись, переспросила Филина, но Шторморез уже не обращал внимания — он был поглощён процессом. Издав последний приказ, Асмаэль выпустил изо рта туннелеобразную струю огня, поджигая обломки под телом Овера. Драконы вокруг сделали то же самое действие, и уже через секунду все поленья вспыхнули пламенем. Из-за мощи драконьих залпов огонь распространился по дереву так быстро, будто бы его предварительно облили маслом. — Эй вы, инквизиторы, вы что себе позволяете?! Вы решили из отчаяния сжечь моего дракона?! — уже практически рычал Дагур, но на него всё равно ни один дракон не обратил внимания. Да и Фан быстро замолчал, завороженно глядя в сторону огня. А тут было на что посмотреть: язычки пламени тянулись к небу, поднимаясь всё выше и выше, увеличивая костёр в размерах. Жар распространился по поляне, тепло огня накрыло каждого из присутствующих здесь. Пламя красивейшими искрами засветилось в глазах зрителей сие процесса. Неожиданно для каждого из драконов, кто уже много раз видал огонь, данный вид напомнил им нечто великолепное и невероятное. Крылатых созданий гипнотизировала раскалившаяся в пламени чешуя Вампира, напоминающая теперь своим окрасом только что остывший и бывший недавно расплавленным металл. Чёрный небосвод, соприкасаясь со светом костра, поблёскивал золотым. Такой картиной хотелось только любоваться и любоваться. Жасмин и Филина смотрели на Овера, укутанного пламенем, завороженнее всех: их привлекал сам самец, будучи в обычном состоянии, а теперь же этот дракон напоминал некоего властителя. Огненного властителя, купающегося в своей стихии, поигрывая с язычками огня. От одной мысли об этом и Ночная Охотница, и белая самка почувствовали нытьё где-то снизу, между лап. Жаль только, что их образы не были реальностью, представляя собой лишь привлекательного и красивого во многих аспектах Вампира, спящего в пламени. Самые противоречивые чувства испытывал Фанатик, смотрящий на костёр со смесью страха и восторга. Чувство страха Дагур никак не мог объяснить даже самому себе, ведь он понимал, что крепкая чешуя легко защитит Овера от пламени, будто то всего лишь простое дуновение тёплого ветра. Может быть берсерк боялся, что весь его замысел разрушится, что все его надежды на Асмаэля обратятся прахом. Вероятно. Кто знает, что могло случится с Овером — его вид представляет собой сплошную загадку. А восторг же Фан испытывал из-за невероятно красивой картины: покрытый пламенем, но не думающий сгорать Вампир заставлял трепетать. Он — дракон, он должен переносить высокие температуры без лишних проблем, это естественно, но Дагур всё равно не мог налюбоваться Овером в огне, с радостью наблюдая за тем, как пламя нагревало его чешую, не нанося никакого урона. Как бы Фанатик не боролся с этими эмоциями, но они в конце концов потихоньку брали верх над ним — берсерк завидовал Оверу. Завидовал из-за того, что тот получил себе такое универсальное тело, почти полностью лишённое недостатков, если не считать только странной реакции организма на неизвестную болезнь. Если, конечно, во всём виновата именно болезнь. Шторморез, выждав лишнюю минуту, всё-таки решился сделать последний и самый рискованный шаг. От этого зависела жизнь Вожака. Жизнь этого Вампирёнка. — Если мои расчёты верны, это должно сработать. Следующее действие поразило всех находящихся рядом с костром персон, отвлекая их от наблюдения за пламенем и Вампиром в нём: Асмаэль провёл когтем на одном из левых крыльев по своему правому плечу у основания шеи. Чешуйки разошлись, оголяя покрытую кровью кожу. На плече осталась неглубокая рана. Шторморез протянул к раскрытой пасти Вампира коготь, окрашенный в багровый цвет. Блестящая в свете огня жидкость немного накалилась. Слегка тряхнув крылом, Асмаэль с шестой попытки капнул кровью в рот Овера. В эту секунду время конкретно для человека и возлюбленных Вампира замедлилось. Они впали в ожидание. Остальные драконы просто внимательно смотрели за процессом, надеясь на скорое возвращение их Вожака. Капля тёплой крови попала куда нужно — в рот Овера. К удивлению окружающих, реакция последовала незамедлительно: раздалось утробное рычание, воздух из горла выходил с пугающим шипящим звуком, а губы обнажили клыки Вампира. Язык Вожака жадно погладил свои зубы, слизывая кровь Штормореза. Асмаэль, удовлетворённо вздохнув, навис над Овером, склоняя свою голову к его рту. Четырёхкрылый дракон был полон решимости, и плевать, если это лишит его жизни — он спасёт своего Вожака. Когда шея Штормореза оказалась в опасной близости от пасти Вампира, Асмаэль секунду поколебался, ощутив приближающийся страх за свою жизнь, но быстро закрыл эмоции и чувства глубоко в себе, опуская шею до конца. Острейшие клыки вошли в плечо дракона в том месте, где он оставил рану. В этот миг все следящие за данным процессом драконы вздрогнули, с ужасом наблюдая за тем, как Овер начал пить кровь Асмаэля, жадно впиваясь зубами в плоть дракона. Выражения на лице человека сменялись один за другим с бешеной скоростью: вот у берсерка отпадает нижняя челюсть, а в следующую секунду Дагур начинает ловить ртом воздух, словно рыба без воды, затем Фан скрипит зубами от омерзения и шока, и наконец его лицо теряет вид, становится потерянным. Круговорот эмоций ещё долго проходил по физиономии человека. Вампир очень остервенело глотал кровь Штормореза, словно Овер сейчас пил вожделенную воду после обезвоживания. От яростного укуса багровая жидкость брызнула на лицо Вампира, делая его и без того жуткий вид ещё более пугающим. Глаза Вожака по-прежнему оставались закрытыми. Укус оказался беспощадным, отчего боль возле шеи была адски жгучей... Но Асмаэль терпел. Он не издал ни единого звука, что выдал бы его мучения в клыках хищника. Шторморез закрыл глаза, стараясь забыться, чтобы хоть на грош затуманить эту боль, перестать чувствовать её так ярко, словно ему в шею вонзились тысячи покрытых кислотой игл, буквально высасывающих из него жизнь. Когда Асмаэль почувствовал, что силы начали стремительно покидать его, грозясь отдать в холодные лапы смерти, он постарался на славу, чтобы вырваться из цепкого захвата клыков. Оказавшись на свободе, Шторморез припал к земле, стараясь отдышаться и прикрыть крылом кровоистекающую рану. Тело Овера странно задрожало, как будто его что-то ломало изнутри. Из уст вылетали жадные хриплые звуки, похожие на чавканье. Вампир жадно глотал воздух, совершая странные движения крыльями. В итоге одно из этих движений вышибло Овера из костра. В огне остался только кончик расправленного левого крыла. Странности на этом не закончились. После непонятных действий дракона повисла пауза, и Вожак затих, снова падая в бессознание. После этого началось нечто более странное и даже устрашающее: обтянутые тонкой кожей белёсые когти на крыльях покрылись мелкими чешуйками. Кожица от этого лопнула, порвалась и сползла на землю. Когти на крыльях превратились в пальцы; на них образовались изломы, после чего новые части тела поделились на фаланги. Весь данный процесс сопровождался громким хрустом и усиленным сердцебиением. На каждой последней фаланге разошлись малые складки, из которых вышло наружу по одному чёрному, ужасающе острому когтю. Потрясающие изменения Овера на этом не закончились: шрамы, полученные в битве с Мрачнозубами, очень быстро затянулись, и от них не осталось ни следа. Даже жуткий шрам на глазе исчез бесследно. Всё внезапно стихло. Овер перестал шевелиться, будто вновь отключаясь. Все окружающие его драконы испугались за жизнь своего Вожака, но напрасно. Не прошло и десяти секунд, как Вампир залился тихим кашлем. Его тело мелко дрожало, а из глаз от напряжения выступали слёзы. Откашлявшись, Овер поморщился, фыркая, и попытался открыть глаза. Они уже успели отвыкнуть от света, и теперь даже мерцание огня сбоку от дракона вызывало у него раздражение. Как только глаза Овера привыкли к свету, он с явной неохотой раскрыл их, щурясь. Перед ним застыло переполненное радостью и неверием лицо Жасмин, склонившейся над Вампиром. — Что?.. Что происходит? — севшим голосом спросил Овер, счастливо смотря на свою любимую Ночную Охотницу. — Много чего, — хмыкнула Жасмин, покосившись на Филину. — Но если вкратце, то ты, Овер, потерял сознание после того, как мы добрались до Драконьего Края, чем очень сильно напугал нас всех. Особенно меня… ну, и ещё Дагура. Но нам повезло, так как твой наездник нашёл способ помочь тебе: он указал нам путь до драконьей стаи, где тебе и помогли. Тебе дали выпить какую-то микстуру, тебя занесли в огонь и… — Охотница резко замолчала, при воспоминаниях о том моменте, когда Овер впился в шею Штормореза, её бросило в лёгкую дрожь, которую драконица отогнала. — А ещё тебе дали выпить крови, благодаря чему ты теперь снова с нами, да ещё без шрамов и слегка видоизменился. Совсем немного. Выслушав Жасмин, Вампир с удивлением для себя понял, что ощущает свои крылья несколько иначе. Переведя взгляд на одно из них, Овер увидел вместо привычных когтей два полноценных, работоспособных пальца. Чуть-чуть напрягая мышцы, дракон пошевелил новенькими конечностями, загибая и разгибая их поочерёдно. Приятное чувство разлилось по телу Вампира — ощущение новых частей тела было как глоток свежего воздуха. Потрясающе, восхитительно, непривычно. Забыв про слова о стае и о том, что Фан привёл Жасмин к ней, Овер с детской радостью осматривал свои пальцы и с облегчением благодарил все известные ему высшие силы за сохранённую жизнь. Неожиданно Вампир задался старым вопросом: — Это, конечно, замечательно, но я искренне не понимаю, как простая выпитая мною кровь может так влиять на строение и состояние моего тела? — Да какая разница? — раздался внезапно знакомый, приятный человеческий голос, который Овер узнает из тысячи. — Главное, что ты жив, а на остальное плевать! Перешагнув через крыло друга, Фанатик ловкой походкой обошёл растерянную от такого нежданного вмешательства человека Жасмин и плюхнулся на колени возле головы Овера, заключая его шею в объятия, где чешуя уже не была болезненно горячей от огня. Вампир некоторое время побывал в шоке и недоумении, а после ответил лучшему другу тем же, легко закрывая берсерка своими огромными, по сравнению с человеческими, руками. Действия Овера были очень аккуратными, ведь иначе он мог придавить Дагура. Из груди вышло тихое мурчание, глаза дракона расслабленно закрылись. Наблюдавший из темноты за этой сценой Асмаэль протяжно выдохнул, будучи довольным своей работой: Вампирёнок жив, счастлив и способен двигаться — большего и не надо. А вот самому Шторморезу досталось прилично: шея и плечо нещадно кровоточили, доставляя дискомфорт. Почти все силы покинули Асмаэля, делая этого дракона беспомощным. Но тот не обращал на это внимания, стараясь сосредоточиться на своих мыслях, каждая из которых сейчас была об Овере. Штормореза поразили необычные возможности Вампира, словно электрический разряд. Способность Вожака пить чужую кровь и восстанавливать таким образом свои силы — это невероятно. Это интересно и заманчиво. Асмаэль ещё не успел оправиться от последствий Вампирского укуса, а уже пытался понять, как такие великолепные и необычные существа вымерли — ведь не может же Вожак быть единственным в своём роде? Должны же у него быть родители. Или может они не вымерли, а всего лишь потеряли своего ребёнка, что из-за этого долго прожил с другим драконом? Пожирающий интерес разрывал Асмаэля изнутри, заставляя задавать всё новые и новые вопросы касательно Вампира. Не мог же этот невероятный вид так просто исчезнуть? Раздумывая над способностями Вожака, Шторморез предположил, что драконья кровь даёт Вампиру больше сил, чем человеческая или кровь животного. Если, конечно, этот дракон может пить кровь других существ. Надо будет потом как-нибудь это проверить. Слабая вспышка боли вывела Асмаэля из размышлений. Четырёхкрылый дракон, по-своему мысленно выругавшись, бросил последний взгляд на Овера и поковылял в сторону леса. — Эй, куда ты собрался? — полюбопытствовал Скрилл, подходя к спасителю Вожака. — Я сделал то, что должен. Я исполнил свой долг, и теперь в ближайшие дни мне понадобятся тишина и уединение, — спокойно ответил Шторморез, передвигаясь с ощутимым трудом. Скрилл понимающе кивнул и оказал собрату помощь, облегчая тому путь. Выплеснув все свои накопившиеся за день эмоции, Дагур отпустил шею Овера и вышел из его объятий. — Пипец ты нагрелся, — прошептал Фанатик, потом тихо добавил: — О гордости, самоуверенности и молчаливости мы с тобой потом поговорим. Когда человек отпустил Вампира, Жасмин и Филина воспользовались возможностью и стали вплотную к возлюбленному, закрывая его ото всех. Овер, увидев вместе с Ночной Охотницей белую самку, несказанно удивился. Он-то думал, что при первой встрече, когда Вампиру придётся наконец их познакомить, Жасмин и Филина попытаются друг друга порвать на куски. Но нет! Они сейчас спокойно, с улыбками на милых лицах смотрели на своего любимого самца, даже не обращая внимания на возможную соперницу рядом. Переводя глаза с одной самки на другую, Овер любопытно хлопал очами, чем изрядно веселил обеих дракониц. Взглянув друг на друга, Жасмин и Филина синхронно в унисон усмехнулись, чем поразили бедного ничего непонимающего дракона ещё больше. А когда он наконец-то понял, что две самки друг другу не враги, усмехнулся вместе с ними. Эмоции заполнили Овера. Внутри него разгорелось неконтролируемое чувство страсти. Вампир положил ладони на щёки Жасмин и притянул её лицо к себе. Не обращая никакого внимания на окружающую обстановку и свидетелей — видимо, дракон их не замечал, — Овер слился с драконицей в поцелуе. Жадном и вожделенном поцелуе. Язык самца проник в рот самки, игриво поглаживая чужой язычок. Губы Вампира слабо, но чувствительно прикусили верхнюю губу Жасмин. Пускай Овер до этого мгновения ещё ни разу ни с кем так не целовался, но он поддался желанию, забыв про свою неопытность, действуя по-своему. И это чертовски нравилось и возбуждало Жасмин. Она не ожидала таких действий от самца, но они были настолько мягкими и нежными, что в них хотелось забыться и не чувствовать ничего больше. Физиономия Вампира, покрытая кровью Асмаэля, никак не смущала двух самок, а вот Фана от такого зрелища передёрнуло — Овер в извращении явно превзошёл своего друга. Или он просто никак не ощущает кровь на своём лице. Перекрестившись, Дагур решил отойти подальше, чтобы больше не видеть этого безобразия. Вампир ненадолго прервал поцелуй, но только для того, чтобы вздохнуть, а затем снова соприкоснулся губами с Жасмин. Смотрящая на это Филина возмущённо и с долей обиды рыкнула, недовольно смотря на самца и самку. Снова разорвав поцелуй, Овер тихо и дурашливо посмеялся, забавляясь реакцией Белой. Обвив тело молодой драконицы хвостом в два кольца, Вампир поднял голову и слился в поцелуе уже с Филиной. Столь же страстно и нежно. Вот теперь Белая была довольна, моментально забывая про свою лёгкую обиду. — От тебя веет свежестью морского ветра и цветущей молодой зелени, — мурлыкнула Жасмин, прижимая самца к земле, кладя лапы на его широкую грудь. Самка ощутила биение мощного сердца. — С какой стати тебя привлекают комплименты? Да и в такой ситуации? — шутливо поинтересовался Овер. — Просто я долго пыталась определить твой необычный запах, и вот у меня наконец-то это получилось. А ещё я комплиментам научилась от тебя и Филины. Чуть-чуть посмеясь, самец и две самки вновь слились в поцелуях. Жасмин и Филина, радуясь возвращению своего возлюбленного, бесстыдно расположились над Овером, не позволяя тому уйти. А тот, собственно, пока никуда и не торопился, наслаждаясь компанией из двух красивых дракониц. Переходить к чему-то большему самки пока не собирались, однако в благодарность не поласкать заботливого дракона они не могли, поэтому их хвосты мягко коснулись живота Вампира, играючи, отчего его брюшные мышцы рефлекторно сократились, а затем быстро расслабились. Стоящая неподалёку и следящая за сие действом Дариен удовлетворённо фыркала, радуясь за свою маленькую сестру и её возлюбленного. Видя всю ту любовь, с которой Овер относится к ней, Красная не сомневалась, что вместе с ним Филина будет счастлива. Она будет под надёжной защитой. Но помимо радости Дариен чувствовала что-то ещё… что-то странное. Похожее на... Зависть? Зависть любимой маленькой сестрёнке? Красная самка не хотела себя обманывать, она чётко ощущала кипящее внутри желание занять место рядом со своей сестрой и Ночной Охотницей. На кончик высунувшегося языка стекла густая слюна, а между задних лап стало жарко. Желая удержать над собой контроль, Дариен поспешила удалиться с поляны, оставив сестру вместе с Овером и Жасмин. Ей необходимо многое обдумать.