Непроходимый пролив. Часть 1
Дни тянулись монотонно, один за другим. К большому счастью для меня, они не были выматывающими, трудными или скучными. Я радовался тому, что мне постоянно удавалось избегать совместных заданий с наездниками и стычек с Охотниками на Драконов. Благодаря моим делам в стае и присмотру за двумя Дьяволами мне удавалось оправдываться перед драконами всадников с почти чистой совестью. Но среди всей этой горы плюсов был только один минус, который напрочь уничтожал мою радость — моя вторая личность, Нарцисс. Хвала Одину и его сыновьям, тёмный двойник не приходил ко мне во сне и не уговаривал вновь отдать ему моё тело, даже не просил быть более жестоким. Но что-то во мне менялось. Дни тянулись монотонно, да, но среди них не было того, в который я бы не чувствовал внутри себя что-то... жестокое. Мысли о силе, моей беспомощности без Нарцисса, смерти всех, кто мне дорог, от рук известных мне врагов наездников пугали меня. Заставляли чувствовать себя паршиво. Заставляли чувствовать вину. К счастью, я научился контролировать свои эмоции и теперь при каждом взгляде на Фана, Осу, Жасмин или Беззубика не каменел, смотря на них опустошёнными глазами. Теперь мне хватало сил держать себя в руках, и я не смотрел на друзей и любимых с тревогой, а также научился не думать об этом сам. Две недели мне потребовалось на то, чтобы заставить себя наконец успокоиться, остудить голову и отнестись к предстоящему должным образом. Я больше не пребывал в немом ужасе от видимых мною в сновидениях рек крови, мёртвых тел и кровожадных монстров, прячущихся в человеческих оболочках, я терпел, принимая вызов Нарцисса и судьбы, думал об этом, но не падал духом, больше сосредотачиваясь не на отчаянии и бессилии, а на возможном будущем и вариантах его улучшения. Но, как бы мне не хотелось тешить себя знаниями канона, или вернее его остатками, но осадок всё равно остался. Перед глазами по-прежнему мелькали мёртвые тела всех, кто мне дорог, изуродованные ранами, измазанные в крови, покрытые горкой пепла, а над ними ухмыляющиеся ненавистники драконов. Эта картина всё ещё заставляет и продолжит заставлять меня биться в невидимой дрожи. Помимо этих моих внутренних проблем, у меня были также и некоторые дела в реальности. Очень важные и ответственные дела: контроль стаи и присмотр за ней, забота о подопечных драконах, патрулирование морских территорий на наличие Охотников на Драконов, а также добровольное ухаживание за Золотой Дьяволицей и её маленьким собратом. Что меня радовало в первую очередь, так это то, что в стае больше не осталось драконов, желающих выяснить свои отношения в битве. Все мои крылатые собратья наконец-то окончательно приспособились жить вместе. Как настоящая семья, каждый представитель которой готов отдать свою жизнь за сородича, защищая его. Этот момент буквально заставлял меня плясать от радости — как же хорошо осознавать, что твои подчинённые и верные драконы теперь по-настоящему единое целое. Но положительные моменты на этом заканчиваются. Радует только, что и плохого за всё это время не случилось. Асмаэль — чёрт бы побрал мою жажду! — до сих пор не восстановился от укуса. Он довольно быстро поднялся на ноги, но передвигается крайне медленно, а про полёты и заикаться не стоит. Что интересно, этот недостаток не помешал Тигровому Шторморезу остаться столь же харизматичным и невозмутимым, как и раньше, а его советы всё ещё были как отрада для моих ушей и важны. Со всеми остальными драконами моей стаи дела обстояли всё так же прекрасно... Хотя кое-что всё-таки изменилось — Дариен стала очень малообщительный и мрачной, как ночная туча. А стоило мне только задать драконице вопрос касательно её состояния, и она тут же становилась отзывчивой и лучезарно улыбалась, будто ничего и не было. Меня это встревожило, но я пока не спешил лезть в это, решив пока не вмешиваться в личную жизнь Красной. Оса, будь она неладна, до сих пор отказывалась от личных тренировок со мной, но уже хотя бы не реагировала на мои предложения по этому поводу резко. С золотыми драконами ситуация была ещё труднее: Вивьет продолжала строить из себя гордую и важную особу голубых кровей, а Ариол... Ну, он продолжал быть молчаливым. Хоть после того разговора мы и сблизились, малый Дьявол не спешил раскрываться мне. Все наши последующие разговоры всегда сводились к чему-то мелкому — к беседам о еде, её ловле, о нескольких трудностях драконьей жизни, к самым красивым видам птиц и так далее. Говорить о себе самом, о своей истории и истории Вивьет Ариол отказывался, постоянно и ловко меняя тему разговора. Да и во время тех разговоров он говорил мало, но, надо отметить, живо. Как ребёнок. Я же в свою очередь тоже не спешил раскрываться в полной мере. Я скрывал множество деталей: молчал про связь с наездниками, которых когда-то атаковала Вивьет, про свой статус Вожака и свою стаю, про долгую вражду с охотниками и желание спасти от смерти их лидера Вигго Гримборна, а также и про то, что это я являюсь освободителем драконов, которого так страстно ищет Золотая Дьяволица. Что-то мешало мне напрямую сказать это. Особенно ей. Во мне боролись два чувства: я не хотел врать ей, пусть даже это и может ещё больше оттолкнуть драконицу от меня, но в то же время мне хотелось довести игру до конца, чтобы точно быть уверенным, что она и Ариол окажутся в безопасности. Кроме того — зачем уж мне это отрицать — я горел желанием завладеть Вивьет. Конечно, перед ней я этого никогда не скажу, но нельзя обманывать себя — она меня привлекает. И что делать, чтобы она осталась со мной, перестав пренебрегать — сказать правду или продолжать разыгрывать спектакль, — я не знал. Хотя осознание того, что при прибытии вместе с ней на Райский остров я не скрою правды, немного облегчало мне выбор. Но вдруг она захочет уйти ещё и до этого... Меня, кроме всего прочего, ещё мучил недавно появившийся вопрос: почему яд охотничьих стрел всё ещё сковывает тело Вивьет? Столько времени прошло. Это был вопрос без ответа. Так и пролетали мои дни на архипелаге посреди наездников, драконов стаи и близких друзей. Повседневная и уже ставшая простой рутина в какой-то степени заставила меня расслабиться. Моя кровь кипела, изнемогая в жажде чего-то наиболее активного и опасного, и я со стопроцентной уверенностью готов утверждать, что всему виной драконье тело, ибо моя человеческая сущность предпочла бы тихо посидеть и побеседовать с друзьями, чем рваться в бой с охотниками. Прошёл уже целый месяц. Потихоньку приближались последние дни лета. В воздухе и на море воцарилось затишье, предвещающее что-то недоброе. Драконьи Охотники перестали терроризировать ближайших крылатых созданий, будто отказавшись от своей традиционной деятельности. Но мне-то с Фанатиком было известно, что Вигго и его брат Райкер так просто не сдадутся. Они явно готовили что-то грандиозное и ужасное. Понимая, что канон мультсериала благодаря, в основном, нашему с Фаном вмешательству уже много где претерпел изменений, я начал потихоньку опасаться того, что Гримборны готовятся к финальной битве с наездниками. То есть появляется вероятность, что охотники уже готовят к бою «Канонаду». Как же хотелось надеяться, что моё беспокойство неоправданно. Сталкиваться впервые с по-настоящему гигантским драконом, да ещё и с железным кораблём на спине очень не хотелось. И либо местные боги не услышали моих надежд, либо просто решили смягчить нам приговор, приведённый в исполнение сегодняшним утром. Солнце совсем недавно вышло из-за горизонта и морской глади, небо уже стало голубым, но лиловые оттенки в облаках всё ещё попадались на глаза. Дующий с моря ветерок приносил с собой морозную свежесть здешних северных вод, отчего дышать было приятно. Особенно сегодня, когда после длительных дождей, что сваливались нам на головы последние полторы недели, не приходилось наблюдать всюду зловещий туман, чей вид как будто специально пугал нас, грозя, что из него вот-вот выйдут Охотники на Драконов и переубивают нас всех. Сегодня же благодушные Норны явили нам ясный день. В отличие от прошлых дней, этот оказался достаточно тёплым, чтобы все наездники Драконьего Края поснимали с себя толстые меха и кожаные куртки, облачились в свои привычные, простые, лёгкие одежды. Это особенно касалось Сморкалы. Тот буквально сиял от возможности избавиться от мешающих ему шкур. На втором месте по радости избавиться от этой одёжки оказался Фан Дагур. В привычных доспехах с кривым изображением Скрилла было комфортнее. Проведя совсем немного времени за столом в главном зале, всадники разошлись по своим делам, и бóльшая их часть собралась возле округлой арены, окружённой улучшенным куполом. Прошло всего-навсего два часа. За это время Рыбьеног Ингерман успел обсудить с Фанатиком подробности о Багровом Потрошителе, о котором мой друг случайно упомянул, вспомнив о его черепе в доме Вигго; также Рыбьеног указал Остервенелому на парочку его ошибок в теории про питание Камнеедов; ну, а под конец Ингерман решил опробовать интересный метод подачи команд Ночным Жутям. Взяв трубочку, он издал несколько протяжных звуков, подняв стаю драконов в воздух. Ещё несколько по-своему мелодичных звуков, и Ночные Жути собрались в огромного дракона своего же вида. — Должен признать, Рыбьеног, это просто потрясающе! — похвалил друга Иккинг, поднявшись вместе с Беззубиком на один уровень с Ингерманом и его драконом. — Ещё бы! Быстро и точно! — кивнул довольный наездник. — Я вчера обнаружил, что Ночные Жути лучше распознают команды, поданные свистом. Вот, гляди! Подав ещё одну звонкую команду, Рыбьеног удовлетворённо засмотрелся на результат своих творений. Я, оперевшийся на меня Фан, Оса, сидящая неподалёку, а также Астрид с Громгильдой, в следующую секунду смогли лицезреть, как маленькие чёрные драконы собрались заново, образуя внушительную фигуру Громорога. Признаюсь, зрелище заставило меня улыбнуться — Рыбьеног отлично постарался. Но вот, как снег на голову, на остров прибыл посланник всех бед на Олухе. За сборищем ночных драконов мелькнула блестящая чешуя ящера, на чьей спине возвышалась массивная фигура викинга. — Отлично! Очень убедительный Громорог! — крикнул Ингерман Жутям, нахваливая. Я же и все остальные присутствующие здесь напряглись. — Эм... Рыбьеног, боюсь, что помимо них сюда прибыл и настоящий Громорог, — растерянно произнёс Иккинг. В слепой спешке распугав всех оказавшихся на пути Ночных Жутей, вождь Олуха раздражённо прогремел: — А ну, прочь с дороги, драконы! Я же вождь! М-да, видимо сегодня у Стоика Обширного день конкретно не задался, раз его вид и последующие ругательства с упоминанием каракатиц не внушали ничего, кроме сильного волнения. — Отец, что-то случилось? Ты выглядишь... — Знаю, знаю, — устало ответил вождь Лохматых Хулиганов, ступив на твёрдую землю и держась за голову. Все находящиеся здесь люди и драконы окружили Стоика, смотря на него с лёгким испугом — не каждый день увидишь сильнейшего викинга своего времени с настолько измученным видом. — Будь добр, Иккинг, принеси мне льда. Покажите, где тут у вас большой зал. — А вы разве не помните? — изогнул бровь Фанатик. — Выбило из головы. Ситуация серьёзная, и мне нужна ваша помощь. Как можно скорее, — настойчивее сказал Стоик. Наездникам дважды повторять не пришлось — они повели вождя в главный зал, а некоторые из них отличились за льдом и остальными всадниками. Отец Иккинга передвигался с некоторым трудом, словно его всю ночь били мешками камней, но ранений или каких-либо других отклонений я не заметил. Стоику облегчал путь его верный Крушиголов, подставив ему под руку шею. Я всё это время пребывал в стороне от остальных, смотря на вождя с подозрением. Вся эта картина казалась мне чертовски знакомой. Догадка, посетившая мою голову, бросила меня в неконтролируемый испуг и дрожь. Неужели... Подводный Потрошитель?***
Похоже, Стоика приключившаяся на Олухе беда вымотала ещё сильнее, чем я предполагал. Кроме довольно крупного кубика льда, приложенного к голове, викингу также для успокоения нервов и усталости понадобились несколько кружок крепкого эля. Только после девятого глотка вождь Олуха наконец смог заговорить по делу, к моему удивлению, говоря ровно и кратко, будто лёд и эль каким-то магическим образом сняли с него всю слабость. Новости от Стоика Обширного, как я и опасался, не предвещали ничего хорошего, подтверждая мои мрачные догадки. Единственное, что меня пока радовало, — события всё ещё продолжают идти в соответствии с хронологией мультсериала. — Подожди, отец... Ни одного? Ни одно торговое судно за всё это время не прибыло на Олух? — ошарашенно спрашивал Иккинг, не веря своим ушам. Я, Фан, Жасмин и Рыбьеног с Сарделькой, устроившись поближе к наследнику престола, тревожно переглядывались между собой, словно пытаясь найти в глазах друг друга ответ на пугающий вопрос. И если Ночную Охотницу, Ингермана и Громмелиху беспокоили догадки и неизвестность (по крупному всаднику это особенно видно из-за его неровного дыхания и пристального взгляда), то меня и Фанатика мучили осознание происходящего и ожидание неизбежного. Отвыкнув рисковать своей жизнью в бою, нам с другом, похоже, придётся вспомнить старые, но не добрые времена. — За месяц от Йоханна не было ни единой весточки, что, сам понимаешь, является очень тревожным знаком, — ответил Стоик, убирая почти растаявший кубик льда в сторону. — Если я правильно помню, мистер вождь, — вмешался в разговор Дагур, — то основной торговый путь проходит через пролив Балдур. Олух, Остров Берсерков и Остров Изгоев испокон веков получают товары от торговцев, проходящих отсюда. — Верно помнишь. Это самый безопасный и короткий торговый путь из всех. Море там тихое и спокойное, — продолжил твердить Стоик, беспокойно глядя на карту. — Я намеревался самостоятельно, в крайнем случае вместе с отрядом Асов, проверить этот пролив. Но... На пару секунд вождь Олуха стушевался, а после проговорил настолько ровно, что в его громовом голосе послышалась сталь: — Я не мог оставить свой народ в такую трудную минуту. Из-за отсутствия торговцев наши запасы начали быстро истощаться, и появились первые жертвы. Последние слова Стоика Обширного прозвучали словно удар молотом по ушам, но не из-за могучего голоса, а из-за смысла сказанного. Все наездники и драконы без исключения уставились на вождя с лёгким шоком и тревогой. Дело приняло скверный оборот. — К счастью, у нас ещё есть чем прокормить деревню, но этого крайне мало. Приходится экономить еду, больше тратя на детей, — мрачно продолжал викинг. — День назад для продолжительного сохранения запасов пришлось временно отказаться от мяса и овощей и использовать древесную кору. Слушая новости вождя Олуха, я испытывал крайне странное и противоречивое чувство в груди. Словно бы что-то во мне щёлкнуло, оборвалось. Удары сердца били грудь и отдавались в мозге, а мои глаза уже перестали концентрироваться на викингах из рода Карасиков, обращаясь к пустоте. Но слышать мне моё состояние не помешало. — Я послал отряд Асов за продовольствием с других земель, — оповестил Стоик. — Они должны вернуться на днях. Но мы не можем так ждать и ничего не делать. Иккинг, ты и твои друзья являетесь самыми опытными наездниками. Это очень важно, прошу, узнайте причину того, что распугало всех торговцев из этого пролива. — Конечно, отец, — уверенно ответил Иккинг, наклоняясь к карте. — Я пока не знаю, что могло стать причиной этому происшествию, но там явно творится что-то неладное. — Если наши с сестрой расчёты верны, — поднял руку Задирака, как только всадники собрались к скорейшему вылету, — то есть только три варианта того, что могло случиться в этом проливе: либо рассвирепела сама богами созданная природа, либо здесь замешаны гигантские драконы, либо вмешались нехорошие люди, желающие забрать товар себе. — И нам с братом кажется, что здесь может быть замешано с большей вероятностью капризное настроение природы. — Вы, бараны, можете не приводить свои заключения в такой ситуации? — раздражённо процедил Сморкала. — А мы разве сказали что-то не по делу? — скрестил руки на груди Задирака, создавая максимально значимый вид. — Довольно! — остановил возникающий балаган Иккинг. — Чем скорее мы явимся туда, тем скорее разрешим эту проблему! По сёдлам. Я, практически не обращая внимания на ругань между Йоргенсоном и Торстонами, поднялся с пола и подставил спину своему другу, готовясь к вылету. Ожидание скорой встречи с Потрошителем и новость о жертвах на Олухе от голода погрузили меня в тёмные, глубокие мысли. Ясно было — я полон волнения и страха. Внешне мне удалось сохранить спокойный вид, но вот внутри меня всё бурлило. То же самое можно было сказать и об остальных присутствующих. Они беспокоились, но не подавали виду, чтобы не встревожить остальных. Даже внешне сохраняющие расслабленность близнецы источали напряжение. — «Как ты считаешь, Беззубик, что такого могло случиться в проливе Балдур? » — обратился я к Ночной Фурии, желая поднять свой дух хотя бы простым разговором. — Это всё очень странно, — ответил за порождение молнии и смерти Кривоклык, оказавшись вблизи, — но у меня есть подозрение, что это неспроста. Чую, здесь как-то замешаны охотники.***
Прибыв на гиблое место, мы застыли в воздухе. Воды кругом не предвещали никакой беды, будучи спокойными и безобидными. Ничто пока не говорило о том, что прямо под нами располагается прикованный Потрошитель, а из-за толщи воды не было возможности учуять чужой запах. Острые пики скал смотрели в две противоположные стороны, раступаясь в единственном месте, где проходят торговые корабли, что в свете последних событий было похоже на издевательство. Фиалковое небо от ожидания неминуемой угрозы казалось мне кровавым. — Рассредоточиться! — дал команду Иккинг. — Мы не уйдём отсюда, пока не найдём хоть какой-то намёк на происходящее здесь! Острое зрение и слух здесь имели только драконы, так что нам всем не составило труда быстренько заметить проплывающего вдоль линии скал морского дракона. Чтобы чувствовать себя увереннее — это читалось в её движениях, — Оса приблизилась к нашей группе осмотра, состоящей из меня, Жасмин и Беззубика. Первее всех других всадников движение в воде заметил Рыбьеног: — Иккинг! Смотри, Кипятильник! Драконы собрались плотным полукольцом, следя за плескающимся под водой гигантом. Конечно, далеко не уровень Потрошителя, но размеры по отношению с другими представителями этого вида впечатляют. Кипятильник беззаботно проплывал под нами, изгибаясь подобно волнам и даже не подозревая об опасности, что скрывалась на глубине. — Молодой самец. Ростом в пару галер, — задумчиво протягивал Ингерман. — Ха, какой крупный экземпляр. — Прошу, только не включай режим безумного учёного, — шёпотом помолился Фан Дагур. — Вот и нашёлся наш разбойник, — довольно утвердила Астрид Хофферсон. — Не так уж и страшно, как можно было ожидать. — М-да уж, — кивнул Иккинг, — придётся лететь за сетью. Нам предстоит операция по поимке и переносу Кипятильника в другие воды. — Ну что, болваны, — самодовольно обратился Йоргенсон к близнецам Торстонам, — похоже, ваша «продуманная» теория не оправдалась. Жаль, что мы не поспорили, а то так бы я забрал у вас всех кур, овец, кабанов и яков. Резко отвлёкшись от глупого спора Сморкалы с Задиракой и Забиякой, я обнаружил поднявшиеся на поверхность пузыри, тянувшиеся за Кипятильником. Этот момент и резкий звук журчания привлёк внимание всех. — Кажется, он там не один. — Да, Астрид. И я, кажись, догадываюсь, кто там ещё, — проговорил Фанатик. Внезапно в нос ударил до ужаса омерзительный запах, от которого аж слёзы из глаз пошли. Я, Дагур, Оса, Жасмин, Беззубик, Иккинг, Астрид, Хедер и все остальные скривили лица от жуткой вони. Данный запах практически невозможно было описать, единственное, что поддавалось описанию, так это ощущение тухлятины в носу. — Великий Один, чем это так воняет? — сквозь закрытые нос и рот пробормотала Забияка. — Ой, фу, ужас, — выдохнул Задирака, которого, судя по звуку, стошнило. — Эй, Сморкала, напоминает твоё амбре после попойки в честь дня Одина. Чуть глаза не лопнули. Испытывая двойное отвращение от запаха и рассказа близнецов, я задержал дыхание, закрыл уши и закрыл глаза. К сожалению, меня это не спасло. — Эй, захлопнитесь! Это был не я! В тот день вообще-то все объелись! Оса, явно хорошо представив себе ту сцену прошлого, скривилась от отвращения ещё больше, едва держась на месте — крылья стали хлопать очень неаккуратно. Беззубик, заметив реакцию Дневной Фурии, грозно посмотрел в сторону Сморкалы и близнецов, метая глазами молнии. — А помнишь, как говорил дядюшка Хаггель? «Кто признался, тот и попался!» — ухмыльнулась сестра Торстон. — Да, а ещё он говорил: «Кто на других говорит, тот за себя будет бит... и за других тоже», — подхватил Задирака. — Ах, какой мудрый был человек. Все мои чувства начали кричать об опасности. Уже не особо слушая близнецов и других наездников, я всмотрелся в морскую гладь, наблюдая, как вода начинала бушевать всё сильнее и сильнее. — Иккинг... ес-сли это с-сделал не Сморкала... Ты не думаешь, что?.. — пытался произнести Рыбьеног Ингерман. — Все в разные стороны! Живо! — приказал сын Стоика Обширного. Водная поверхность забурлила, словно на сковороде, морскую гладь прорезала брешь, образуя огромный водоворот. Сильный поток ветра едва ударил меня в хвост, заставив покачнуться. Я интенсивно заработал крыльями, поднимаясь ввысь, как можно дальше от незримой угрозы, что поджидала нас под водой. Мы все поднялись достаточно высоко, чтобы нас не достало, но взглянув вниз, мы увидели жуткую картину: Кипятильник стремительно уходил под воду, кружась по оси водоворота. Зрелище заставило кровь стынуть в жилах. — Мы не можем оставить его там, Иккинг! — в панике прокричал Рыбьеног. После нескольких команд и обмена слов всадники решили спуститься ниже, чтобы поймать уходящего Кипятильника и вытащить его из воронки. Для меня же всё происходило быстро... Нет, не так. Стремительно, словно пуля. Страх сковал все мои движения, не давая мне спуститься вниз и помочь своим друзьям. Ужас свернул мою кровь, заставил оставаться на месте. Я видел происходящее как сквозь лёд и пыль. Наездники, попытавшись приблизиться к утягиваемому дракону, сами попали под воздействие воронки — их также начало засасывать. Ни одному дракону больше не хватало сил подняться выше. Перед глазами застыли лица всадников, полные страха. Все их попытки выбраться из захвата воронки воздуха оказались тщетными. Сопротивление такому гиганту, как Судноглот, было бессмысленным. Сморкала, не удержавшись в седле, полетел вниз, зацепившись за хвост Кривоклыка. Кипятильник почти ушёл под воду. Хвост Беззубика трепало, но тот продолжал сопротивляться. Сарделька, почти лишившись всех своих сил, приближалась к водовороту быстрее всех, оказавшись вместе с Рыбьеногом в центре водного туннеля. Вода становилась всё более неспокойной, и уже казалось, что начался шторм. В ушах звенело от всех тех криков, что доносились снизу. Крылья, да и всё тело в принципе мною не чувствовались, будто я стал лишь сторонним наблюдателем, не имеющим права вмешиваться. На глазах появлялся вид огромного зубастого дракона с серебро-зелёной шкурой, который проглатывает меня и всех остальных драконов с наездниками. Мне поплохело. Мой страх умереть обездвижил меня мгновенно. Я не мог пошевелиться, не слышал творящегося вокруг. Но что-то начало тянуть меня туда, в сторону опасности. Что-то... родное... Увидев среди драконов свою возлюбленную Жасмин, которую беспощадно затягивало в воронку вместе с Рыбьеногом и Сарделькой, я будто открыл в себе второе дыхание. Адреналин распространился по моему телу так же молниеносно, как сковал меня страх. Почувствовав своё тело, я широко взмахнул крыльями и спустился ниже, попав под воздушный поток. Теперь меня вместе с остальными тянуло вниз. Поражаясь себе и тому, что мне вообще хватило сил сдвинуться с места, я спускался ниже, приближаясь к Жасмин. Невиданная смелость помогла мне спуститься в самый центр воронки и поймать любимую, вытягивая её наверх. Страх потихоньку снова давал о себе знать, но я сопротивлялся. Для меня прошли целые годы, но на самом деле не прошло и минуты. Всадникам хватило этого времени. Они поднялись настолько высоко над водоворотом, насколько позволяли им их силы, а далее после команды Иккинга выстрелили прямо внутрь воронки. Её сила ослабла, водяные стены вокруг сжались, вспенились и сомкнулись. Водоворот исчез, Кипятильник уплыл, а я вместе с Жасмин выбрался на поверхность, поравнявшись рядом с Рыбьеногом. — Я выдвину гипотезу о том, что скорее всего именно человеко-драконопожирающий водоворот и стал причиной страха торговцев, — гордо заявил Задирака, на чьём лице уже не было того ужаса, что виделся полминуты назад. — Я согласна с твоим предположением, брат Задирака. Ни одно живое существо не может противиться разрушительной силе природы. — Эй, Сморкала, если бы мы поспорили, то с сестрой забрали бы у тебя всех кур, овец, кабанов и яков! — У меня нет кабанов! — прорычал Йоргенсон, вернувшись в седло. — Забияка, — вмешался в спор Фанатик, чей голос чуточку сел, — а тебе с братом не кажется, что сила природы нарушает свои же собственные физические законы. Как можно всасывать что-либо через воду? — «Мне теперь кажется, что отголоски магии в этой вселенной есть, — слабо проговорил я, чуть дрожа. — Возможно, теперь и в местных богов и их силу можно верить. » — Что это было, Иккинг? Морское чудовище? — спросила Астрид. — Можно и так сказать. Гигант из класса водных драконов. Судноглот. Я раньше читал о нём, основную информацию почерпнул из Драконьего Глаза. В жизни он страшнее. Оправляясь от шока и испуга, я сразу не обратил внимания на то, что Иккинг назвал Потрошителя по-другому. Видимо, ситуация как в случае со Скриллом и Скорожалами. — Но почему он обосновался в таком узком проливе? — встревожился Ингерман. — Эти драконы предпочитают глубоководье и живут очень обособленно. — Пока не знаю, но мне ясно одно — мы столкнулись с невероятно сильным и очень опасным драконом. Слова Иккинга Хэддока стали для меня словно последними гвоздями в крышку гроба. Мои худшие опасения подтвердились.***
Путь до Олуха, что меня очень сильно удивило и вместе с этим порадовало, не проходил в глубоком молчании и сопровождался частыми разговорами о появившейся проблеме. Пока наша команда приближалась к острову викингов, Иккинг успел в достаточных подробностях пересказать информацию о Судноглоте для наездников, чьи знания об этом гиганте были очень скудны. Нередко слова сына Стоика дополняли Рыбьеног и Фанатик. Что было ещё интереснее, близнецы, не гнушаясь перебивать трёх знатоков по драконам, выдвигали множество разных теорий насчёт нахождения чудовища в проливе Балдур, и среди них были даже те, которые максимально соответствовали действительности. Например, предположение Задираки о том, что Судноглот на самом деле вынужден находиться здесь, ибо такова воля свыше, или же теория Забияки, утверждающей, что гигант на самом деле просто не похож на своих сородичей и предпочитает есть только тех людей, которые являются союзниками Олуха и Края. И в обеих этих теориях близнецы упускали лишь одну деталь — всему виной охотники. Воля свыше принадлежит Вигго, а наши союзники для него — враги. Но гробовое молчание установилось в тот момент, когда мы прибыли на Олух. Держущийся огонёк хорошего настроения окончательно потух, стоило всем нам прибыть на остров. Мы не спустились на землю, но даже так, с воздуха, было видно, что творится внизу. И надо сказать, зрелище уже малоприятное: все без исключения жители деревни бродили по улицам с опустошёнными лицами, высматривая остатки еды. Благодаря своему острому зрению, мне удалось заметить, что кожа людей стала нездоровой на вид, будто натянутой на череп. Бравые вояки, раньше казавшиеся очень крупными и в некоторой степени толстенькими, исхудали и теперь выглядели чуть лучше, чем жалко. Слава местным богам, которым они поклоняются, дети ещё выглядели более здоровыми, чем их родители. Но надолго ли это?.. Наблюдая за происходящим снизу, я не сразу заметил на нашем с наездниками пути вождя и его Громорога. Стоик верхом на Крушиголове казался крайне хмурым и резким в движениях. Как глава племени суровых воинов, он продолжал делать невозмутимый вид, полный сосредоточенности, но глаза викинга его выдавали. Они переполнены тревогой и грустью. Может, Стоик почувствовал к себе моё пристальное внимание, поэтому и отвёл взгляд в сторону, а может, это просто совпадение. — Пап... Всё очень плохо? — спросил Иккинг, надеясь на более приятный ответ, судя по его глазам и тону. — Нет, всё намного хуже, чем тебе могло показаться, — хрипло ответил Стоик. — Без торговцев нам негде получить запасы продовольствия, а без золота его и купить-то не получится. Пролетая над деревней, наездники осматривали низ, видя перед собой лишь удручающие последствия агрессивных действий Судноглота, при этом даже не догадываясь, что истинный корень нынешних проблем сейчас сидит в тёплом шатре, в полном здравии, играя в «Булавы и Когти», но только с реальными жизнями. Меня вид голодных и отчаявшихся людей ввёл в состояние угрюмости. В груди всё это время продолжало колоть. Я чувствовал себя... виноватым. Да, именно себя, а не Гримборнов. Но почему? Я же ничего не сделал!.. — Хвала богам, они нас не обделили разумом, — проговорил Стоик. — Я послал отряд Асов за продовольствием, часть которого можно купить за те оставшиеся монеты, что у нас были. Пролетев ещё немного, мы с наездниками смогли лицезреть, как седой викинг с пышной бородой пытался вытряхнуть из пустого глиняного кувшина хоть что-нибудь, но результат оказался неприятным. Обведя глазами деревню, я обнаружил, что абсолютно все кувшины, вёдра, телеги и мешки оказались пустыми. Запасы еды быстро кончались. Конечно, ещё оставалось немножко для детей, но ведь и взрослым тоже необходимо поддерживать свой организм пищей. Картина переполнялась отчаянием. Мне становилось с каждым пройденным домом всё хуже и хуже. — Сынок! Надо открыть торговый путь, — уже более твёрдо заговорил вождь Олуха, смеряя каждого из нас взглядом. — У нас есть источник воды, но его не хватит надолго, все мы истощены, запасы кончаются. Ещё совсем немного, и мы не сможем прокормить наш народ. — Овер, а этот... Судноглот... Как вы о нём говорили... Неужели он настолько опасный? — глухо поинтересовалась Оса, смотря на меня очень пристально, явно надеясь, что мой ответ окажется более обнадёживающим. — Вы же смотрели сериал, видели ту серию. — «Поверь, страшнее Судноглота может быть только Смутьян. Или же, в крайнем случае, Красная Смерть. Ты же видела, что это чудовище сотворило... » — нехотя ответил я, пытаясь не сосредотачиваться на жителях деревни. — Господи. — Через сколько примерно дней должны вернуться Асы? — Иккинг в задумчивости осмотрел своё племя, умело скрывая эмоции. — Если учесть, когда они вылетели и в каких местах им придётся искать еду, то есть вероятность, что они могут вернуться уже сегодня. Если решат переждать ночь, то завтра, — проинформировал вождь. — Возможно, стоит облегчить им задачу, — вкратчиво произнёс Иккинг. — Близнецы! Помогите отряду Асов с поисками! Оса, ты можешь отправиться с ними. Рыбьеног, Хедер, поможете прокормить деревню! В ответ Дневная Фурия с уверенностью кивнула. — «Жасмин, останься здесь. Тут безопасно. » — обратился я к Ночной Охотнице. — Но... — «Не спорь, — резко прервал я возражение. — Мне будет гораздо спокойнее, если тебе ничего не будет угрожать. » Жасмин ничего не оставалось, кроме как согласно опустить голову. Оса с неким подозрением фыркнула, а я смог свободно вздохнуть. Иккинг хоть и не мог понимать драконью речь, но ему хватило и наших с Жасмин простых рыков и взглядов для понимания того, что Ночная Охотница не будет участвовать в операции с Судноглотом. Ему оставалось только понятливо покачать головой. — Астрид, Дагур, Сморкала! Мы вчетвером отправляемся в пролив Балдур! Попробуем прогнать того гиганта. — Ясно, шкипер, — отозвался Фан Дагур. — У нас есть чем дышать под водой? — Есть, — улыбнулся Хэддок. Через несколько минут наша группа уже направлялась к проливу с Судноглотом.***
Небо уже успело окраситься в оранжевый цвет, предвещая скорый закат. Воздух стал более прохладным, а вода в море, особенно в здешних северных краях, сейчас была ледяной. Но к счастью, человек, в которого попал мой лучший друг, являлся закалённым берсерком, способным пережить большие невзгоды, чем человек из моей прошлой жизни. Более того, Фан успел за пару минут переодеться в тёплую куртку, наконец закрыв руки. По поводу остальных наездников беспокоиться не приходилось, ведь они всегда ходят более тепло одетыми, чем мой всадник. Даже выпендрёжник Сморкала додумался одеть меховую кофту, в отличие от мультсериала. Оказавшись над тем злополучным местом, где нас уже попытался убить Подводный Крушитель, мы остановились. Все наши взгляды пересеклись, желая друг другу удачи. Смотря на обманчиво спокойную гладь пролива, я почувствовал нарастающий во мне страх. — Итак, держите! — сказал Иккинг, раздав каждому наезднику по одной маске с янтарём Песни Смерти вместо защитного стекла. — Они помогут нам временно дышать под водой и улучшат видимость. Прижмите их плотнее к лицу, чтобы воздух не ушёл, и постарайтесь дышать как можно меньше. Фанатик, Иккинг, Астрид и Сморкала, надев на себе специальные защитные маски, покрепче ухватились за сёдла (в моём случае — за капюшон, ведь моему другу до сих пор удобно летать без седла). Все были сосредоточены на задании, и даже Йоргенсон, предпринявший попытку покрасоваться перед Хофферсон и вследствие получивший из-за этого от Кривоклыка рогом по голове, больше не пытался кого-либо раздражать своим поведением, полностью вникнув в миссию. Тяжело выдохнув, я вместе с остальными драконами опустился в воду, оказавшись во власти морской пучины, скрывающей в себе огромное чудовище. Единственное, что хоть как-то радовало меня, так это то, что все находятся под защитой от воды. У людей есть маски, другие драконы могут надолго задержать дыхание, а у меня вообще есть жабры. Но даже этот приятный момент портил глухой булькающий звук в ушах, вызывающий во мне ощущение пустоты. Если ранее под водой я чувствовал себя как дома, не испытывая никакого дискомфорта, то сейчас серая пустошь перед глазами заставляла меня подрагивать. Окружающая тишина, за исключением глухого переливания воды, давила на меня. Казалось, словно всё вокруг вымерло. Весь мир исчез. Осталась только эта пугающая и гнетущая до охлаждения крови пустота. Для меня время тянулась очень долго, часами! А на деле прошла лишь минута! Посреди этой чёртовой серо-голубой пустоты наконец появились очертания того дракона, которого мы искали, а затем показался и сам гигант во всей своей красе. Мы с драконами увидели его раньше людей, но даже так водная толщь мешала нам рассмотреть его полноценно. Судноглот имел бледный зеленоватый окрас, переливающийся серебром. Его массивная широкая спина была более тёмной, походя по цвету на водоросли. Этот дракон оказался настолько огромным, что разглядеть его полностью за раз не представлялось возможным. Единственное, что ещё как-то бросалось в глаза, помимо цвета, так это длинный мощный хвост и лапы с четырьмя пальцами, на которых отсутствовали когти. Из-за того, что всего Судноглота не удавалось охватить взглядом, я не сразу заметил его толстую голову с пастью, полной острых зубов, чей силы хватит, чтобы перекусить корабль напополам. Был дан сигнал. Иккинг, а за ним и остальные наездники похлопали своих драконов по голове, давая команду стрелять. Как только мне на макушку легла рука друга, одобрительно похлопав, я приложил все свои усилия, чтобы отогнать мешающий страх, и затем выпустил изо рта кислоту. Мой залп вместе с залпами других драконов ударил в землю возле передней лапы гиганта. Хоть под водой мощность драконьих залпов, обычно обитающих на суше, и становится меньше, но силы четырёх выстрелов всё равно хватило, чтобы потревожить спящего дракона. Судноглот раскрыл глаза, поблёскивающие цветом водной пелены, окружающей нас. В тот же миг время для меня как будто остановилось, сердце пропустило удар... А потом всё возобновилось. Это произошло слишком быстро. Судноглот, обнаружив возле себя посторонних, в то же мгновение пришёл в ярость. Гигант совершил резкий, особенно для своих размеров, разворот, едва не припечатав нас хвостом в ближайшую скалу. Пасть монстра раскрылась наполную, оттуда в нас ударил мощный поток. Вода вокруг расходилась в стороны, образуя стенки, которые отталкивали нас всех подальше. Я был бы и рад возможности оказаться подальше от Судноглота, но тот внезапно начал втягивать воду, образуя воронку. Монстр стал тянуть нас обратно. Моё сердце забилось в бешеном ритме, рискуя выпрыгнуть из грудной клетки. Всё моё естество сжалось. Мысль о борьбе с таким чудовищем стала для меня чем-то немыслимым и абсурдным. Сила подводного дракона оказалась невообразимо огромной, настолько, что желание сдаться, перестать сопротивляться и просто оказаться в лапах смерти в прямом смысле заволокло мой разум. Ещё никогда я не чувствовал себя настолько слабым по сравнению с кем-то. Но каким-то чудом во мне проснулись силы для сопротивления. Мысль о слабости пробудила внутри меня клокот ярости, злости по отношению к самому себе за трусость. Ко всему прочему я вспомнил о Фанатике, о своём долге друга — защищать его. Любой ценой. Желание сдаться отступило, появилось желание выжить. Непонятно как, но я нашёл в себе силы бороться с мощью Крушителя Кораблей. Убедившись, что Фан Дагур всё ещё находится на моей спине, я приложил максимум усилий, чтобы вырваться из воронки чудовища, уйдя в сторону. Для меня этот шаг занял целую вечность, хоть на самом деле не прошло и половины минуты. Время для меня снова ускорилось, как только я и Фан оказались в безопасности. Остальным драконам повезло меньше — их продолжало затягивать. При этом попытка развернуться лицом к гиганту может стоить им очень дорого. Не желая в данный момент заботиться о своих тайнах, я атаковал Судноглота белым сгустком энергии, попав ему под глаз и временно дезориентировав его. Мне пришлось стрелять как можно сильнее, поэтому этого хватило, чтобы дать шанс всадникам и драконам освободиться. Но Судноглот к этому моменту уже успел оправиться после моей атаки и теперь старался поймать мелюзгу пастью. Его движениям помешали охотничьи цепи. Мои предположения оказались верны — всё происходит в соответствии с той серией. Попытке Судноглота втянуть нас в себя ещё раз помешал Беззубик, взорвавший ближнюю скалу плазмой. Каменные обломки отвлекли гиганта, но не нанесли ему никакого вреда. Стараться отогнать его уже было бессмысленно, наездники это понимали, поэтому решили отступить, выбраться из воды. Я же, чувствуя сильное желание поскорее избавиться от появившейся напасти, остался. Нужно было действовать как можно скорее. Фанатик ещё присутствовал на моей спине, но его силы кончались. Лишь краем глаза обратив внимание на целые сотни охотничьих стрел, которыми было усыпано дно, я прицелился и набрал мощи. Нужно покончить с этим прямо сейчас! Плевать на канон! Нужно было скорее освободить Судноглота! Моей кислоте должно хватить сил, чтобы разрушить цепь. Ещё секунда и!.. Мне помешали. В мою сторону полетел огромный хвост, целясь, стремясь нанести удар. Благодаря своей впечатляющей реакции, которая уже не раз спасала мне жизнь, я смог вовремя уйти назад, избегая удара. Созданная волна отбросила меня ещё чуть дальше, выбивая из меня воздух и сбрасывая со спины моего друга. В ту же секунду стремление освободить Судноглота прямо сейчас испарилось. Злобно прорычав, я схватил Дагура и поднялся вместе с ним вверх, выбираясь из-под воды. Наверху наездники пока только-только избавлялись от морской жидкости, заполнившей их маски. Драконы тоже не были в восторге от прошедшего купания. Оказавшись с ними на одном уровне, я посмотрел вниз, на успокоившуюся воду, а после на своего друга, которого аккуратно прижал передними лапами к груди, не давая даже возможности пошевелиться. Ослабив хватку, я позволил Фану чуть повиснуть и отдышаться. Янтарь в его маске был разбит, поэтому Дагур нахватался воды больше всех. Не имея желания выслушивать ругань Сморкалы, обращённую к Иккингу, я осмотрел берсерка на наличие травм. Таковых не обнаружилось, слава Богу. — Кажется, я глотнул морской воды, — откашлявшись, бормотнул Фанатик. Я выдохнул — хорошо, что отделались лишь испугом и временным несворением желудка. — Судноглот не сам забрался в пролив, — сообщил Иккинг. — Он там прикован. — Прикован? — переспросила Астрид. — Драконостойкой цепью! Только один человек мог такое сотворить, — голос Хэддока опасно понизился, а лицо выражало лишь одну ненависть. — Возвращаемся на Олух, сообщим остальным! Помогая Фанатику забраться обратно на свою спину, я вместе с остальными драконами держал курс в сторону острова викингов.***
Вернувшись обратно на Олух, наша группа сразу же организовала сбор наездников и сообщила Рыбьеногу и Хедер о причастности Вигго Гримборна к нынешним бедам племени Хулиганов. Узнав о том, что это вождь охотников приковал Судноглота в проливе Балдур, Стоик пришёл в ярость, которую, впрочем, быстро подавил, отправившись помогать своему народу, тем более, что отряд Асов вернулся, а вот Рыбьеног пребывал в большем шоке, чем все остальные. Разумеется, его, главного добряка, такое обращение с драконом вывело из себя, к тому же, Вигго таким образом навредил всему племени викингов. В общем, никто не был рад новостям. Мягко говоря. — Я до сих пор не могу понять... Как так можно обращаться с драконами, с целым племенем? С детьми?! — говорил Ингерман, смотря на карту пролива. Сейчас почти вся наша команда, кроме близнецов, находилась в кузнице Плеваки, сидя у прилавка, на котором и располагалась карта. — А меня больше волнует вопрос о том, как Вигго вообще смог поймать такого гиганта, — тихо произнёс Иккинг, поднимаясь со стула. При словах о детях будущего вождя передёрнуло, и он, забрав у Сморкалы яблоко, отчего Йоргенсон лишь обречённо вздохнул, передал ещё свежий фрукт сидящему неподалёку от кузницы мальчику. От такого щедрого подарка малыш чуть ли не обнимал Иккинга. — Но намёк ясен: он хочет, чтобы мы отступили и признали поражение, иначе Олуху придётся расплачиваться. — Даю слово, — прошептала Астрид, сжимая рукоять секиры до побеления костяшек, — попадись мне этот Гримборн — я лично ему горло перережу. К моему сожалению, в чём я уже на самом деле не был уверен, другие наездники, кроме Фана и Иккинга, открыто поддержали Астрид Хофферсон, даже добродушный Рыбьеног возжелал Вигго гибели. Иккинг Хэддок лишь погрузился в мрачные думы. Фан же просто старался не обращать внимания на разговор, держась в стороне, ближе к жаровне. Я же не знал, что и думать. Вид истощённых жителей Олуха настолько сказался на мне, что теперь мысли о Вигго Гримборне вызывали внутри меня настоящую бойню разных мыслей и чувств. Я просто не желал об этом думать. Среди всех драконов только Жасмин и Оса видели моё состояние и не разделяли общего настроя других рептилий, желающих спалить к чертям всех Гримборнов. — Это моя вина. Если бы не моя вражда с Вигго, то он бы не стал так поступать. Придётся признать поражение, — устало сказал Иккинг, облокотившись о лавку. — Эй, будущий вождь Олуха и нынешний командир наездников, — обратился к Хэддоку Фанатик. — Ты все стрелки-то на себя не переводи. Забыл, что и со мной тоже Вигго хочет свести счёты за то, что я пытался свести с ним счёты. Так что... мы оба тут главные подозреваемые! — разведя руки в стороны, воскликнул Дагур. — Спасибо, обнадёжил, — саркастически отозвался Иккинг. — Эй, привет всем! Мы тут вернулись с продовольствием! — объявил Задирака, ворвавшись в кузницу вместе со своей сестрой, держа в руках ведро с продуктами. — Часть уже растащили, но думаю, нам вполне хватит. Из вёдер каждому наезднику досталось по одной картофелине. Почти все выразили своё недовольство таким «уловом» близнецов. — С ума сойти, всего одна жалкая картошка! — выдохнул Йоргенсон. — Тогда представь, что это яблоко, и ешь то, что дают, — проворчал Фан, очищая картофель от кожуры. — О! — неожиданно расцвёл Задирака. — Ты сказал именно то, о чём я сейчас подумал. Так ты умеешь читать мысли, оказывается. Ну-ка, скажи, о чём я сейчас подумал, я хочу знать, что Ваша Остервенелость в будущем не сворует какую-нибудь из моих идей. Торстон с шуточным подозрением прищурился, приближаясь к моему другу бесшумно, крадясь, будто это близнецу в чём-то поможет. — Нашёл время валять дурака. Иди нахуй, — с раздражением проговорил Фан Дагур. — Неверно, я думал совсем о другом. Не желая слушать лёгкую ругань Задираки и Фанатика, которая совсем меня не веселила, я с осуждением фыркнул, случайно задев хвостом стенд с кузнечными инструментами. Шум отвлёк наездников и драконов лишь на секунду — им сейчас было не до мелочей. — Иккинг, а мы ведь можем освободить Судноглота! — предложил Рыбьеног единственно верное решение. — Мы не сможем долго продержаться под водой, — мрачно ответил Иккинг. — А такую толстую цепь пробить не получится. — Подожди, но ведь решение находится прямо у нас под носом, — заявил Ингерман, посмотрев в мою сторону. Вместе с ним на меня перевели взгляды и другие всадники. Их глаза наполнились озарением. От такого пристального внимания со всех сторон я почувствовал холод под чешуёй, а Фанатик сразу же спохватился: — Эй-эй, подождите минуту. А разве нет другого способа спасти положение? Например, поймать рыбу. Вы же этим промышляете. — Мы уже пробовали, — отозвался Рыбьеног Ингерман. — К сожалению, в наших водах ещё завелось много диких драконов. Рыбы из-за них мало. — Вигго ещё и диких драконов сюда подослал!? — прогремел Сморкала. — Дагур, твой дракон ведь может дышать под водой. У него же есть жабры, — с видом знатока пояснил Рыбьеног, пытаясь убедить нас с Фаном, что моя помощь будет самой важной. — А ещё кислота. Я видел, как и все остальные, что Овер стреляет кислотой. — А ты, умник, вообще уверен, что кислота Овера сможет избавиться от цепи под водой? — скептически поинтересовался Фан Дагур, скрестив руки на груди. — Сейчас проверим! Не дожидаясь ответа от Фанатика, Рыбьеног Ингерман выбежал из кузницы. Не успели наездники предпринять удачные попытки убедить Дагура в предоставлении мне решающей роли в битве, как всадник Сардельки уже вернулся к нам, принеся с собой крупное ведро воды и мутно-зелёную цепь в ней, закреплённую на ручках. — Давай, Овер, попробуй, — обратился ко мне с энтузиазмом Рыбьеног, чуть ли не подплясывая от ожидания. На какую-то секунду мне даже показалось, что Ингерман просто решил от меня избавиться, поэтому и хочет выставить меня против Судноглота в первом ряду, чему я слабо усмехнулся и отогнал ненужную мысль. Сейчас не до шуток. Без особого желания я под пристальным наблюдением людей и драконов выпустил крайне слабую струю кислоты в ведро. Та, соприкоснувшись с цепью, моментально продемонстрировала свои свойства. Метал засветился зелёным, ещё секунда, и от цепи ничего не осталось — она рассыпалась в пыль яркого травяного цвета. Результат заставил наездников ликовать. — Вот видишь, Дагур, всё получится! — продолжал настаивать Рыбьеног. — Давайте уточним: вы что, собираетесь рисковать жизнью моего дракона? Я правильно вас понял? — Дагур, это единственный способ спасти Олух от голодной смерти! Как ты не понимаешь? — Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но я согласен с Рыбьеносом, — подал голос Сморкала. — Так! А у вас есть хотя бы нормальный план, придурки?! Иккинг, ты видел, на что способен Судноглот! Астрид! Скажите этим, что нужно всё обдумать! Судноглот чрезвычайно силён, нельзя вот так резко вступать в такую авантюру! — Дагур, нет времени думать! — возразил Сморкала. — На кону жизнь всего Олуха! Спор друзей насчёт моей персоны вызвал у меня чувство раздражения. Причём настолько сильное, что казалось — ещё немного, и я взорву тут всё к чёрту. Но, к счастью, самообладание победило резкие эмоции. Но бессмысленная ругань нескольких всадников всё-таки переполнила мою чашу терпения, и я, желая лишь оказаться в тишине, стремительно вышел из кузницы, выйдя на главную площадь, затем — за угол дома. В ушах стоял звон. Грудь било сердце. Всё моё нутро словно вывернули наизнанку. Оказавшись на ничем непримечательной улочке, я остановился на небольшом возвышении, на которое вели высеченные ступени, и присел у его края, наблюдая за суетящимися викингами. В голове пролетали самые разные мысли, большинство из которых были мрачными. Дыхание, удары сердца, мелкая дрожь чувствовались сейчас как никогда отчётливо. Проходящие мимо викинги сейчас были очень заняты и не обращали на меня почти никакого внимания, за что я был им безмерно благодарен. Хотелось хоть немного послушать тишину, в которой внутренние эмоции и думы сейчас были особо заметными. И так я внезапно понял, что во мне преобладает гнев. Гнев из-за собственного страха, неуверенности, тревоги касательно Судноглота. Моё внутреннее я корило себя за слабость: моей силы очень даже достаточно, чтобы одолеть гиганта! Я не могу ему проиграть, я — Вожак! Но подобные мысли мигом оказались перекрыты другими невесёлыми размышлениями: я наконец-то, за столько дней, вспомнил, кем являюсь в первую очередь. Человеком. Я — всего лишь человек, попавший в тело дракона. Не больше, чем ребёнок, который изначально использовал приобретённую силу дракона лишь для удовлетворения своих капризов. Все эти секреты, которые мне приходится хранить до определённого дня, являются только частью моего самолюбия, которое пересиливает меня, человека в теле дракона. Спустя такой промежуток времени я наконец-то задумался над своей сущностью. Большое спасибо за это можно сказать Нарциссу. Он — это я сам, но наши личности разделены, и сейчас я чётко ощущаю, как двойник сливается со мной, хоть и до конца этого сделать он не сможет. Может, именно поэтому я сейчас чувствую себя потерянным... И ещё Вигго... Впервые действия этого Охотника на Драконов вызывали у меня омерзение. Подлый приём использования детей, женщин и стариков в качестве запугивания ещё тогда казался мне неприятным, но сейчас его жестокость превзошла себя. Видеть исхудавших мужчин, женщин и даже детей было невыносимо. И ещё более невыносимо было лицезреть то, как маленькая девочка плачет, прижав к себе колени, а рядом с ней находятся два мужчины, один из которых лежал на земле. Вид бедных детей вызывал у меня всплеск воспоминаний о детях в концлагерях, чьи тела уже походили на скелеты. Конечно, сейчас всё не настолько плохо, гораздо лучше, но мерзкое чувство в груди буквально выдавливало моё сердце. Я уже злился на Вигго, когда тот подстрелил Жасмин, злюсь сейчас, чувствуя нарастающий гнев, во мне появились сомнения, мысли о моей человечности впервые стали тревожить меня, страх липкими щупальцами охватил моё тело, но гордыня тут же дала о себе знать, упрекая за трусость. И всё это в один день! Что же со мной происходит? Шероховатая ладонь опустилась мне на плечо так неожиданно, что я едва не пробил нежданного гостя своим хвостом, вовремя заметив, что это был Фан. Хоть он и был ниже меня, даже в теле берсерка, его рука всё-таки смогла дотянуться до моего плеча. Быстро успокоившись, я отвернулся, смотря в пустоту. — Овер, я... Ну-у... В общем... Ты не обязан рисковать собой. Иккинг, конечно, тоже, мы можем придумать другой способ. Не переживай, мы совсем справимся. Мы... Выслушивая полные неуверенности слова друга, я поймал себя на мысли, что уже знаю правильный ответ. Именно он и сорвался с моих уст: — «Я готов. » — Что? — опешил Фанатик. — «Я готов рискнуть жизнью ради спасения Олуха. Я уничтожу цепи и освобожу Судноглота. » — уверенно проговорил я, повернувшись обратно к Дагуру. — Но, Овер, ты не обязан... — «Я всё решил, Фан. Мы прошли много опасностей и ещё больше пройдём. Я справлюсь, поверь мне. » — на моём лице растянулась ободряющая улыбка. — Боже мой, — шёпотом протянул Фанатик, потирая переносицу. — Ладно, толку с тобой спорить. Наконец решившись, мы с другом вернулись к остальной команде, которая всё ещё находилась у кузницы. Не заставив друзей ждать, мы дали согласие и поддержали идею Рыбьенога. Наездники и драконы торжественно улыбнулись. За исключением, разве что, Жасмин и Осы. Продолжение следует