Золотце. Часть 1
И вот ночь сменяется утром, встречающим меня алым блеском восходящего жёлтого солнца, чей свет неспешно распространяется по небосводу, окрашивая его в более яркие цвета и резко ударяя по глазам, которые пока ещё не отошли полностью от остатков сна. Проморгавшись, аккуратно протерев очи сжатыми в кулаки кистями и проведя по ним меж век пальцами, избегая контакта глазного яблока с когтями, я еле снял с себя мутноватую пелену и первым делом попытался на чём-нибудь сфокусироваться. Вышло сделать это не сразу. Всё вокруг продолжало оставаться искажённым и каким-то не слишком отчётливым, а перед моими глазами встали бесформенные разноцветные разводы. Но спустя небольшой промежуток времени всё пришло в норму, и мир приобрёл свой адекватный вид. Оперевшись на передние лапы, я приподнялся над землёй, впиваясь в неё когтями и зарыхляя её, и чуть-чуть поднял голову ближе к небу. Остатки сна уже активно отходили. Втянув поглубже свежий, пропитанный приятным морозом, утренний воздух, я решил немного осмотреться. Остров, на котором нам пришлось сделать остановку для передышки, был не особо большим, но и не сказать, что очень маленьким: территория здесь по площади была сравнима с деревней на Олухе; над головой растянулись широкие ветви и листва; тонкие и при этом крепкие стволы здешних деревьев имели желтоватые и бурые цвета; под ногами раскинулся себе уютно беловатый песок; в нескольких местах возле меня возвышалась мелкая трава, редея и исчезая вовсе ближе к пляжу; позади себя довелось обнаружить несколько поваленных древесных тел и брёвен (надеюсь, что это не из-за моего не слишком мягкого приземления...); чуть дальше был расположен коридор из обширных кустарников. В общем, достаточно неплохое местечко для отдыха, хоть и растительность здесь не блистала особым разнообразием, как, например, на моём Райском острове. После лёгкого осмотра острова я оглядел обстановку вблизи себя. И резко мой лик стал каким-то отстранённым. Под одним из своих крыльев обнаружился всё ещё лежащий без сознания Вигго Гримборн. Выглядел он не особо здоровым, но совсем не критично. Далеко от своих собратьев, шрамированный, едва не обгоревший. Трава под охотником была примята, образуя собой более-менее тёплую подстилку, а сверху от холодного ночного воздуха его защищало моё крыло. Кстати, теперь-то ясно, что за странный сдавленный звук мне послышался после выхода из моих очередных сновидений, которые хоть и нельзя назвать особо хорошими, но которые теперь уже и не похожи на прежние кошмары. Они скорее представляли из себя воплощение моих переживаний и желаний. Та драконья покорность и развлечения с любимыми драконицами вызывали у меня противоречивые ощущения; осуждение в глазах первой появившейся Жасмин пугало, и потом оно сменилось ласковой любовью и нежностью; а вот вид своих собственных детей, счастливых, играющих между собой и беззаботно проводящих время, таких радостных и милых, вызывал настоящее тепло где-то внутри... Ну, пожалуй, вернёмся к охотнику. При повторном взгляде на Вигго я ощутил смесь самых несвязанных эмоций и мыслей, не понимая толком, за что стоит зацепиться. Меня охватили сомнения: не напрасно ли всё это было сделано? Не зря ли я рисковал временем, нервами, чужим отношением к себе, доверием, стараясь придти именно к тому, к чему по итогу и пришёл — Вигго спасён. Спасён от будущей связи и сотрудничества с Кроганом и Йоханом, спасён от возможной смерти в результате их предательства, спасён от жуткого шрама... Правда, с последним вышла неувязочка, потому что кое-какие травмы драконоборец всё же получил и, возможно, на всю жизнь. Но точно не такие мерзкие, как могло бы быть. Вигго, вероятно, избежал уготованной ему печальной участи. Есть вероятность, что это не пройдёт бесследно и в лучшую сторону, ведь охотника спас от возможной гибели дракон. Я. И при этом сам, по собственной воле. Не по приказу Дагура. Это можно будет продемонстрировать, как только Вигго Гримборн узрит мою человеческую разумность. Всё ведь так просто... Но вместе с тем, с этим блёклым чувством маленького триумфа, меня раздирали сомнение и злость. Что-то обжигающее, давящее, неприятное бурлило во мне, заставляя скалить зубы, скрипеть ими, явственно показывая мою выдержку, ведь приходилось сдерживать острое желание схватить Гримборна за горло, сдавить, вынудить открыть глаза и дать ему увидеть перед собой обозлённое чудовище, жаждущее кровавой мести за причинённую боль. Это было бы так легко и естественно... Но сомнения оказались ещё сильнее, а вместе с ними разум и душу оплетала досада. Вот он, Вигго, жив и практически здоров, спасён от возможной смерти в лаве, спасён именно мной, убережён от опасного союза с настоящими злодеями, результат практически потрясающий... а радости никакой. Я не чувствую никакого воодушевления, никакого особого облегчения, никакого торжества, вместо них какая-то пустота. Будто что-то оборвалось, причём, судя по всему, оборвалось уже несколько дней назад. Пшик какой-то. Я смотрел на возможно бывшего вождя Охотников на Драконов с каменным выражением, просто смотрел, чтобы видеть его, всего лишь чтобы убедиться, что он живой и находится рядом. Всё, и этого достаточно. Отвернувшись, вновь поднимаю голову ближе к небу, словно с немой просьбой обращаясь к богам, а на деле желая лишь унять подступающую нервную дрожь. Вдыхаю и выдыхаю, глубоко и размеренно. Прислушиваюсь. В ушах свистит слабый ветер, вдалеке шумят морские волны, вблизи о чём-то шепчутся листья и переговариваются насекомые, а где-то в стороне слышен какой-то подозрительный треск. В нос тут же незамедлительно ударил запах. Запах чего-то жареного. Мгновенно я встревожился, будто по чьему-то мановению обратил взгляд под второе крыло и не обнаружил там никого. На секунду меня успел сковать страх, но тут же всё сошло, а взгляд обратился в ту сторону, откуда исходили звук треска и запах жареной... рыбы. В нескольких метрах от своей персоны я обнаружил сидящего возле пылающего костра Фанатика. Тот выглядел слегка уставшим, как после пары бессонных ночей, бледным, с едва не чёрными кругами под глазами; волосы его представляли из себя сплошной беспорядок, где-то даже виднелась махонькая седина, на коже в некоторых местах плотно лежала чёрная грязь, а фиолетовые полосы на лице превратились в какое-то своё жалкое подобие. Я испустил вздох облегчения, поскольку мой друг нашёлся поблизости и почти в полном здравии, однако его внешний вид меня всё равно смутил и несколько озадачил: Фан Дагур приобрёл подобную покорёженную внешность только в течение этой ночи или уже как несколько дней ходит в данном виде, а я просто не заметил?.. Ладно, это можно узнать прямо сейчас, нужно только подойти к нему, всего-то. Поднявшись на все четыре лапы и бросив последний опустошённый взгляд на Вигго Гримборна, я неторопливо зашагал к своему другу. Мне пришлось приложить много усилий для того, чтобы сохранить спокойный внешний вид, но это оказалось не так-то и просто, поэтому, бьюсь об заклад, моя физиономия по итогу приобрела выражение некоторой отстранённости и усталости. Что ж, так всяко будет лучше, чем если бы у меня на лице читалось: «Зачем я здесь, зачем я живу, зачем что-либо делаю?» Подойдя к Фанатику, я швырнул мимолётный взгляд на костёр: тот находился в окружении кольца из камней, за границами этого кольца стояли по обе стороны палки с разветвлениями на конце, а меж них висела третья, гладкая на вид палка с насаженной на неё рыбой. Присев на противоположной стороне от Дагура, я какое-то время просто следил за его действиями, за тем, как он медленно вертит добычу над огнём, пока не особо приятную тишину не нарушил тихий, но вполне жизнерадостный голос Фана: — Доброе утро, приятель. Как спалось? Нахмурившись, я кидаю в сторону друга несколько озабоченный взгляд: имея на данный момент не самый притягательный внешний вид, тот всё ещё умудрялся сохранять позитивный — или около того — настрой. По крайней мере, по Дагуру не скажешь, что того изнутри разъедает желание рвать и метать, плеваться желчью или сотворить на себе парочку серьёзных ранений, которые смогли бы отвлечь его от мыслей о гнетущей внутренней пустоте. Что ж, но оно даже и хорошо: мне ещё только не хватало, чтобы мой лучший друг оказался мрачнее тучи. Прочистив горло и с лёгкой неприязнью почувствовав, как под губой пульсирует какая-то жилка, я вернул взгляд к костру. — «Доброе утро, Фан, — из моего рта вышел протяжный шипящий зевок. — Вполне нормально, если не считать только странного сна. » — Только не говори, что тебя опять достаёт вторая личность, — с ноткой почти незаметной паники проворчал Фанатик. — «К счастью, нет. Никакого Нарцисса там не было. Просто... » — я запнулся и на какое-то время застыл в молчаливой задумчивости. От воспоминаний о прошедшем сне было несколько неловко, да и сам его смысл вызывал у меня необъяснимые, неопределённые эмоции. Ведь если моё предположение верно, и я действительно узрел что-то вроде своих желаний, своей мечты или же своих переживаний, то выходит следующее: мне привлекательна идея о власти, мне во всех смыслах привлекательна близость со своими возлюбленными, мне хочется видеть, как предо мной склоняются, хочется видеть, собственными глазами, как падут мои злейшие враги. И при всём при этом меня очень пугает мысль об осуждении в глазах... Жасмин. Очень странно, кстати, что это коснулось только её. Неужели меня так сильно беспокоит только её осуждение, которое и то менее вероятно, чем осуждение в глазах Фана?! Бред какой-то. Или же во сне я увидел частичное воплощение своей надежды на то, что мой лучший друг поймёт меня и не станет винить?.. От данной мысли стало слишком неуютно и стыдно. И внезапно мою голову мгновенно посетила новая мысль, слегка затмившая собой предыдущую: а какого хрена в подобном своём сновидении я увидел помимо празднества и наслаждения семейной жизнью ещё и размытые, но при этом довольно сильно выделяющиеся силуэты драконов, к которым ощущалась непонятная тяга?! Кто они? Я их не знаю, так с чего вдруг их присутствие вызывает множество эмоций? Да и та странная неприязнь к одному из них, хотя вместе с ней чувствовалось и что-то тёплое... Зато ко второму представителю сие загадочного и чудного вида чёрных драконов я ощущал исключительно неприязнь и ничего больше. Да уж, что не сон, то обязательно что-то необъяснимое, но как-то связанное с реальностью. От всех этих мыслей начинала кружиться голова. Моя грудь широко раздулась и уменьшилась обратно под тяжким вздохом. — «Слушай, а что с тобой случилось? — я решил переменить тему разговора. — Выглядишь так, словно не спал больше недели и успел побывать в паре драк. » После озвучивания данного вопроса Фан Дагур поднял голову и скептически уставился на меня, как будто с моего языка сорвалась невероятная глупость. Что ж, не исключено... — «Просто твой вид... Извини, я, наверное, не заметил этого раньше в таких масштабах. Похоже, тогда мне было достаточно просто увидеть тебя рядом с собой, чтобы позабыть обо всём на свете... » — я слегка замялся. — Не-не-не, Овер, я тебя не за что подобное не виню, — Дагур поспешил чуть-чуть разрядить обстановку, приподняв руки. — Просто мне не очень понравилось то, что ты отвертелся от моего вопроса, который вообще-то имеет большую важность, поскольку касается твоей тёмной стороны. — «Прости. » — единственное, что я смог выговорить, виновато потупившись, а после начав рассматривать свои нервно шевелящиеся когти. — Я-то отвечу на твой вопрос касательно своей прекраснейшей внешности, — Фанатик вернулся к готовке рыбы, сосредоточив взор на ней. — Как ты отлично знаешь, я не любитель утаивать что-то от лучшего друга, это ты здесь заражён нежеланием делиться тяжестью с другими, если считаешь, что они ничем не смогут помочь и зря будут нервничать. Последней фразой берсерк, по сути, припечатал меня на месте. Попал в яблочко, так сказать. Хотя и не догадался ещё о том, что мне не очень приятно раскрывать часть своих глубинных желаний, которые даже я сам всеми силами старался раньше либо отрицать, либо преуменьшать. Да и мои волнения по поводу Жасмин, ближайшего друга и тех таинственных драконов... Я устало вздохнул, потерев место возле переносицы. — «Ладно, хорошо, но сначала скажи про себя, про свой внешний вид, друг. » — Да что тут говорить-то, почти и не о чем, если по правде, — Дагур небрежно махнул рукой, снимая готовую жареную рыбу с подставок. — Так, впал в депрессию после твоего ухода, едва не выпил эля, но зато нашёл льда, переволновался и наконец, перед твоим пробуждением, поплескался в воде, пытаясь поймать хоть одну рыбу, а то у меня желудок как будто скрутило в узел, отчего я, собственно, и проснулся раньше тебя. Удивительно. — «Ага... Действительно удивительно, легче мёртвого поднять на ноги. » — прошептал я себе под нос. — Видимо, до предрассветной рыбалки я выглядел получше, — человек пожал плечами, осматривая свой готовый улов и слегка подувая на него. Что ж, очень радует, что теперь Фан вышел из депрессии. Его и так полуживой вид вызывал внутри сильное оледенение, так мне ещё не хватало увидеть друга в более удручающем состоянии. С этого момента, хоть и временно, до прихода нового врага, всё обязательно должно наладиться... в том числе и отношения друзей — драконов и наездников — ко мне. Надеюсь... — «Ладно, договорились. Слушай, что мне снилось... » Пересказ не занял шибко много времени. Я старался как можно более кратко передать Фанатику сюжет своего последнего сновидения, одновременно с этим не утаивая ни одного важного момента, но при этом стараясь не делиться с другом своими догадками и подозрениями — если Фан сам придёт к тем же выводам, то тогда, значит, быть посему, а так не хочется лишний раз открыто демонстрировать свои не самые святые секретики и качества. — Как всё запущено, — берсерк почесал бороду и с уместной осторожностью впился зубами в свою добычу, откусив кусок. — Я ещё могу понять подобное поведение в образах Жасмин, поскольку тут и так понятно, что ты её чересчур сильно любишь и не хочешь выглядеть в её глазах безумным убийцей (хотя тогда странно, что меня там не показали), тем более, если вспомнить сцену на корабле; и твою нелюбовь и желание кончить самых злых врагов наездников также ясно; и такая пирушка весьма хороша бы была, а также с детьми всё предельно просто; но вот насчёт тех всех незнакомых тебе драконов, включая твоего сородича в женском обличии, у меня идей вообще нет. Если только ты, конечно, не был с ними знаком. — «Но если я был с ними знаком, то тогда почему никак не могу об этом вспомнить? — моя персона едва ли не вскипела, но очень быстро гнев превратился в растерянность. — У меня же не может быть настолько дырявая голова. И вообще, я же ведь пробудился в этом мире сразу таким, будучи в подобном облике... » — Ты сам-то веришь в свои слова, Овер? По твоему тону так не скажешь, — Фан изогнул левую бровь, ловко вытаскивая несколько смягчённых косточек из рыбёшки. А был ли я действительно уверен в своих словах насчёт появления здесь, в этом необычном мире, в уже готовом развитом драконьем теле? Скорее всего, мой ответ будет отрицательным. Нет, нету у меня той уверенности, что присутствовала раньше. Совершенно. Все эти глубоко спрятанные и теперь вырывающиеся наружу чувства к незнакомым драконам, слова Нарцисса про огромную брешь в нашей памяти и еле-еле сохранившиеся телесные воспоминания про пребывание внутри чего-то относительно органического... И дураку уже станет ясно, что я появился в сие мире из яйца, проживая новую жизнь с чистого листа. Прям как после реинкарнации... с той лишь загвоздкой, что я всё ещё помню достаточно из прошлой жизни, пускай и отвык быть человеком как таковым, а ещё мне как бы не приходилось умирать... Если только в той золотой книге не было какого-нибудь убивающего заклинания в виде теста на психику с последующим переносом души в один из близких по нутру миров... В таком случае, раз уж мне пришлось не просто перенестись, как Фанатик, в этот мир, а буквально переродиться в нём, то, значит, выходит, что я тупо забыл здоровенную часть своего драконьего существования, но каким-то невообразимым чудом хорошо запомнил свою человеческую жизнь до самого момента с проклятой книгой. Это... Разве так вообще бывает? Чем меня должно было и с какой силой шандарахнуть по голове, чтобы я забыл своё детство и взросление в мире драконов? Это же прямая аллегория на «ударился головой, тут помню, а тут ничего не помню». Мистика... Мистика, что преследует меня повсюду, даже часть моих способностей и то тянет на магию, которой в данной вселенной быть не должно. При последних мыслях я не смог удержаться и положил ладонь правой лапы себе сбоку на голову, аккуратно надавив указательным и средним пальцами на висок, мучительно выдохнул и слегка прикрыл глаза. Эти размышления, на которые я потратил всего несколько секунд, поскольку мой драконий мозг обладал удивительной способностью переваривать полученную информацию и работать в кратчайшие сроки — отчасти благодаря чему мне было удобно с умением пользоваться столькими конечностями и не сбиваться, — в последнее время изрядно меня замучили. — Овер, всё нормально? — взволнованно спросил Фанатик. — «Не сказал бы. » — честно ответил я, не убирая лапы от головы. — Овер, слушай, лучше не парься, бери пример с меня. Сейчас же ведь всё хорошо, да и ты как-то жил все эти дни, не задумываясь о своём скрытом драконьем прошлом. Всё наладится. Мы обязательно когда-нибудь со всем разберёмся. В том числе и с теми людьми из твоего сна, если они посмеют оказаться реально живыми и напасть на нас, — бодро и уверенно произнёс Фан Дагур, чем всё-таки смог чуток поднять мне настроение. Издав несколько свистящий вздох, я возвращаю ладонь на землю и на некоторые мгновения обращаю взгляд в никуда, бессмысленно смотря в одну точку, куда-то в сторону волнующегося моря с группой скачущих рыбок. Фанатик тем временем продолжает утолять свой голод. Вскоре мои глаза переключаются на другой объект, и на этот раз взгляд уже полностью осмысленный: минуту-другую наблюдаю за своим другом, за костром, за пойманной берсерком добычей. А скоро я смотрю уже в сторону всё ещё лежащего без сознания Вигго Гримборна, коему хватило сил перевернуться на левый бок. Лицо его продолжало выражать жгучую боль и неудобства. На охотника было жалко смотреть, но вместе с тем оставалось и некоторое чувство удовлетворения: драконоборец жив, но при этом достаточно жёстко наказан за свои деяния. Фыркнув в его направлении, я вновь уставился в никуда, погружаясь в мысли ни о чём, хватаясь за всяческие догадки, касающиеся смысла моего существования, пытаясь успокоиться и перестать видеть во всём плохое. Это оказалось для меня невероятно трудной задачей, почему-то при потугах подумать о чём-либо хорошем образы в мозге становились только мрачнее. Это потихоньку начинало раздражать, и данное раздражение перекрывало собой все прочие эмоции. В ушах поднимался фантомный звон, а взор становился всё более бессмысленным. — Знаешь, Овер, мне вот это вот всё не нравится. Очень. Я не доволен, — вздохнул друг, снова как будто зарываясь глазами в мои возможные мысли. — Мало того, что у тебя стресс наибольший, по сравнению с моим — нет, конечно, мне самому не хотелось бы так же стрессовать, просто ты очень часто ему подвержен, — так ещё и у нас что не день, так какая-то хрень, которую мы можем исправить, но так до сих пор не исправили... — «Фан, — хрипло произнёс я, — а можно последнюю фразу произнести на понятном всеобщем языке? О какой хрени идёт твоя речь? » — У неё нет названия... — с неким сожалением выпалил Фанатик, рассматривая оставшуюся половину рыбы на палочке. — Просто я... Ох, короче, просто меня до коликов бесит то, что в последнее время наши разговоры часто ведутся о всяких серьёзных и неприятных вещах! Вот! Конечно, бывают и моменты счастья, но их стало как-то маловато. Ты это хотел услышать, Овер? — «То есть ты... » — Хотел бы хоть раз за последние дни поговорить о чём-нибудь простом и не имеющем глобально-жизненного смысла, — завершил мою фразу Фан, подтвердив догадку. — Всего лишь пообщаться по душам, хотя бы полчасика. — «Оу... Да... Я понимаю, искренне. » Внутри стало ещё холоднее, а воздух вокруг, кажется, обжигал ноздри и горло. Я всмотрелся в песок под ногами своего лучшего друга, потом перевёл взгляд на свои когти, что лениво скользили туда-сюда, вычерчивая на песке неглубокие впадины, а скоро вновь посмотрел в сторону Дагура, внутренне молясь, чтобы он не давил на меня своей идей поболтать дружески, по душам. Как бы сильно мне этого не хотелось, меня сейчас терзали важные вопросы о себе, беспокоили мысли о грядущей войне с налётчиками, да и вообще — тёмный осадок после кратковременного доминирования Нарцисса надо мной во владении телом ещё давил на сердце. — Так тоскливо. Как будто вся жизнь стремится к концу, — пробубнил берсерк, не имея пока сил продолжать трапезничать морским уловом. — Разве так и должно быть? Мысленно чертыхнувшись, я опустился на гладкую поверхность песка, стараясь меньше смотреть на Фана. — Нет, я серьёзно, Овер, я совершенно серьёзно! — продолжал настаивать друг. — Ну разве это нормально — постоянно сидеть с кислыми рожами? Нет, как мне кажется! Даже если нам грозит огромный пиздец, то мы не должны свешивать руки. — «Слушай, Фан, скажи честно, — обратился я к Дагуру, наконец решившись посмотреть ему в глаза, — у тебя есть хоть какие-то серьёзные страхи? Мы совсем недавно пережили пленение у охотников, а следом и зверство моей злобной, желающей самоутвердиться половинки, а совсем скоро, где-то через месяц, если не меньше, нам предстоит более страшный бой не просто с охотниками, а с охотниками и их озлобленными ручными драконами. Нам вот-вот грозит ещё более жуткая и жестокая война, а мы и в борьбе с Вигго уже успели испытать наихудшие переживания! Встретиться с настоящим кошмаром! » Переведя дух и нервно, обрывисто задышав, я посмотрел в сторону моря, чуть оскалился, зажмурился, выпустил наружу горячий пар и вновь сфокусировался на своём друге. Мои глаза явственно наполнились негодованием. — «Ты ведь во всём этом в курсе. Ладно ещё то безумие на корабле с участием Нарцисса, оно в прошлом, всё стало на круги своя, всё нормализовалось... относительно, — почти шёпотом проговорил я, ужаснувшись при воспоминании о резне на Острове Берсерков, о которой у меня пока не хватит духу даже заикнуться Фанатику. — Но как ты продолжаешь сохранять невозмутимое лицо, даже при осознании новой близящейся войны? » Лицо Фана Дагура заметно помрачнело, казалось, жилы на его физиономии стали видны отчётливо. Вид хмурого друга застал меня врасплох и заставил основательно занервничать. Мне стало неуютно, тут же захотелось взять всю свою тираду обратно и проглотить. Будто ничего и не было. К сожалению, уже поздно пытаться что-либо менять. — Есть ли у меня серьёзные страхи? — тихо переспросил берсерк, указывая на себя прутом с зажаренной едой. — Есть ли у меня серьёзные страхи, Овер!? — следом почти вскричал Фан, отчего я испуганно вздрогнул и отполз на пару метров назад. — Ты этот вопрос задаёшь мне на серьёзных щщах!? Я что, по-твоему, на человека, в отличие от некоторых, не похож, чтобы перестать чувствовать то же, что и большинство других!? Да, я боюсь, внутренне аж содрогаюсь от переживаний при мыслях о новой войне с охотниками, но я вообще-то не обязан бессмысленно говорить об этом вслух и портить всем настроение! Да, мне больно в сердце от всего, что произошло, но, как ты сам верно подметил, всё пришло в норму, и это радует, а радость моя превосходит бесполезные терзания! И хоть нам и грозит битва, но... — тут Дагур запнулся, а тон его стал гораздо мягче. — Но разве нужно этому позволять овладевать нами? Нет! Пока всё хорошо, пока у нас есть возможность радоваться жизни, я буду ей радоваться назло всем негодникам, можешь даже не пытаться заразить меня своим пессимизмом. На последних словах друг даже махнул рукой, якобы демонстрируя мне своё отношение к моим невесёлым мыслям, что несколько задело меня, но сразу же на душе похолодело ещё сильнее от страха того, что я сам задел Фана за живое, изрядно уже замучив его своим глухим нытьём о сложности жизни. А спустя пару дюжин секунд мысленно разразился хохотом от своей двойной позиции: ведь при Осе я сам часто твердил, что нужно радоваться жизни, даже если всё становится плохо, пока есть возможность. С трудом сдержав этот хохот и не дав ему стать действительным, опускаю голову в передние лапы. Наконец мой голос наполнился прежней твёрдостью (как бы не было громко сказано), и у меня получилось заговорить. — «Да, ты прав, прости. » — Перестань делать меня исключительно правым, — с уже наигранным раздражением бросил Фанатик. — Лучше бы добавил в конце, что не все способны сохранять состояние адекватности в нелёгкой ситуации. — «Хех, как будто тебя здесь можно охарактеризовать как адекватного. » — прыснул я. Фан Дагур это поддержал и сам на некоторое время оказался поражён еле сдерживаемым хихиканьем, от чего его рука с деревянным прутом слегка задрожала. Это вызвало у меня умиление и растянуло слабоватую улыбку чуть пошире. Я поднялся обратно и принял по-кошачьи сидячее положение. — «Да уж, Фан, изумительная у нас дружба, конечно, — чуть осторожно, чуть посмеиваясь изрёк я. — Ты всё-таки прости меня за всё это, пожалуйста. За весь этот негатив, просто мне трудно держаться за что-либо хорошее, пока я осознаю, что на самом деле вокруг нас творится достаточно плохого. Это давит. Я не могу просто в таком случае сохранять позитив, как ты. И даже так, обвинив друг друга в неправильности наших взглядов, мы всё равно легко простили всё. » — Да, вот только я не говорил, что твои взгляды неправильные, мне просто не понравилось, как ты выразил при мне свою позицию, Овер, — выдохнул Фанатик, откусив рыбный кусочек. На песчаном берегу воцарилась тишина, нарушаемая только воем ветра, шуршанием морских волн, шелестом листвы, скрипом покачивающихся в воздушных порывах древесных стволов и моими ходящими по песку крыльями, вырисовывающими по бокам от меня полукруги. Этот кратким промежуток времени нам с Фаном был необходим для того, чтобы несколько уладить вихрь своих мыслей и устаканить последние колышущиеся эмоции. К истечению примерно седьмой минуты мне вроде стало легче, и думы о наших проблемах уже перестали мучить меня настолько сильно, однако беспокойство не ушло бесследно, и где-то в глубине что-то всё равно неприятно нагревало грудь. На пару секунд всё моё внимание привлёк внезапный хриплый кашель за спиной, принадлежащий — кто бы мог подумать! — Вигго Гримборну. Пройдясь по его телу изучающим взглядом и дождавшись, когда приступ кашля отступит, я облегчённо прикрыл глаза, последний раз осмотрел охотника на наличие каких-либо других недугов или симптомов, про себя помолился, чтобы здоровью ловца ничего серьёзного не угрожало, потому что лечить его практически нечем, и вернулся взором к другу, что в это время барабанил пальцами свободной руки по колену. — Ну? Овер, так что ты скажешь на моё предложение поговорить ни о чём? Так, по душам, — несколько растянуто спросил Фанатик. В ответ же на его вопрос я сначала недоумённо округлил глаза, а после тихо, но жалобно завыл в небо: — «Фа-а-а-а-ан, ну бли-и-и-и-ин! » — Тебе жизненно необходимо расслабиться и вернуться к нормальному человеческому общению. Я это тебе как семейный психолог говорю, — чуть насупился берсерк, впрочем, быстро вернув прежний спокойный вид. — Да и что такого в просто общении, что ты аж чуть волком не воешь? Несколько меньше минуты в воздухе стояла тишина, после чего я наконец-то дал сформированный ответ другу: — «Не тот настрой. Я бы скорее предпочёл просто полежать и посмотреть на небо либо же полетать в этом самом небе. » — А-а-а, понимаю, все эти ваши драконьи замашки, — неопределённо кивнул Фанатик. — Долго думал над ответом, как бы увильнуть? — «В зависимости от того, сколько ты насчитал. » — безэмоционально ответил я. — Сорок восемь секунд. Избавившись наконец от рыбы, Фан Дагур метнул более ненужную палку в ближайшие кусты, аккуратно протёр рот и протянул руки к чёрной плотной ткани, что скрывалась у берсерка под ногами, вытащив оттуда пару красных яблок. — На твоём островке тайком прихватил, почти своровал, пока все отвернулись, — просто так объяснил Фанатик, вытягивая одно перед лицом. — Будешь? — Нет, спасибо, — легко отмахнулся я. — Потом как-нибудь, а пока сам ешь, покуда есть возможность, воришка. Надкусив от фрукта приличный кусочек, Фан, немножко пожевав его, в очередной раз сосредоточился на мне, непонятно почему щёлкнул пальцами свободной руки, а выражение его лица всем своим видом кричало о том, что моему другу в голову пришло что-то заманчивое. По крайней мере, для Фанатика точно. — Кстати... да, точно, я же и правда своего рода воришка. Причём, довольно-таки умелый, если хорошенько подумать, — ухмыльнулся Фан Дагур, сделав второй укус. — «И к чему эти слова? — не понял я. — Ну да, ты своего рода воришка, действительно, ну и что такого? » — Да ничего такого особенного, — сразу же пожал плечами мой друг, как будто данный вопрос уже перестал для него что-либо значить. — Просто поддался ностальгии, вспомнил наши лучшие деньки, когда всё было достаточно просто, не имело такого огромного значения для жизни, горизонт оставался чистым и безмятежным, а проделки так и оставались просто проделками. Друг опустил голову, всмотревшись в пустой песчаный участок земли, потом ещё несколько раз надкусил захваченный плод и с долькой надежды поглядел на меня. Волны лёгкого неудобства прошлись по всему телу, создавалось ощущение, будто под чешуйками завелись толпы муравьёв, неприятно, раздражительно щекочущих кожу. Я понял, о чём шла речь Фанатика, но поддерживать разговор по-прежнему не было особого желания, несмотря на то, что данная тема для Фана является одной из самых любимых и весёлых. Безусловно, в ней даже для меня нашлось бы много радостных моментов, хотя и неприятных тоже хватало вполне. И это только сильнее отталкивало. Говорить по душам сегодня явно не выйдет... — Вижу, ты понял, о чём я заговорил, — кивнул друг, обеднив первую половинку яблока и выплюнув в кусты случайно подцепившееся семечко. — Эх, знал бы ты, как я соскучился по тем временам, когда мы беззаботно воровали всякое по мелочи. — «Ты недавно обворовал охотников, когда мы искали Ночную Охотницу. » — лениво ответил я, не особо позаботившись о словах. — Недавно? — скептически выделил Фанатик. — Ну ты скажешь, конечно. Времени ведь уже дохрена прошло, пусть мой век по сравнению с твоей жизнью и будет кратчайшим, но не так, чтобы год для тебя уже стал чуть ли не неделькой. Я лишь только фыркнул, безучастно кивая или наоборот отрицательно покачивая головой в дальнейшем на идущие из уст слова Фана Дагура, что касались всё той же приятной и тёплой для него темы мелкого воровства. Он вспоминал разное из прошедших времён: и то, как воровал на даче или в деревне из чужих садов и огородов — овощи, фрукты, ягоды, — и то, как тихонько и незаметно украл у одного из наших общих неприятелей все карандаши, ручки и тетради; и то, как осторожно стащил из школьной столовой у одного из старшеклассников тарелку супа и втихаря съел его, а саму тарелку вернул только на следующий день, стараясь не попадаться кому-либо на глаза; и то, как обчистил чужой склад, забрав оттуда все сброшенные в кучу журналы для взрослых (кто вообще в здравом уме будет хранить журналы рядом с инструментами и прочим железным и древесным барахлом?), после чего над деревней весь день разносились недовольные крики пожилого ворчуна. Спустя пару дней Фанатик скрытно вернул ему только половину этих журналов. Бывало даже такое, что Фан обворовывал других воров, лишь на несколько годков старше него, но с ними он уже поступал ещё жестче, пару раз даже умудрился оставить их ни с чем. Если он что-то и возвращал далее настоящему законному владельцу, то всегда не всё. Например, те же диски с какими-нибудь привлекательными фильмами он всегда забирал себе; на одном из них находился мультсериал «Драконы и Всадники Олуха», первый сезон, с которого, собственно, и началось наше знакомство с сие франшизой. Вспоминая об этом и погружаясь в дурманящее чувство ностальгии ушедших весёленьких дней, Фан Дагур на некоторое время погрузился в себя, продолжая говорить о всяком прошедшем почти неслышимым шёпотом. Я же всё это время старался по возможности молчать, испытывая дискомфорт как от только сейчас пришедшего осознания, что Фан очень долгое время творил не самые хорошие дела, крадя хоть и мелочи, на самом деле, но чужие мелочи, так и от того, насколько резко друг решил вспомнить об этом. Быть может, ему эти шалости и приносили массу тёплых воспоминаний, но мне же всё ещё хотелось бы просто побыть в тишине. Настроения не было ни на что весёлое. — «И даже спустя столько времени ты так и не изменился, Фан. » — скорее утвердил, чем спросил я, периодически посматривая за спящим Вигго. — Воровал, ворую и буду воровать, по мелочи... или у тех, кого не жалко, — отчеканил мой друг, наконец-то избавляясь от первого яблока. — «Хорошо, что хоть конфеты у детей не коммуниздил, иначе резко бы опустился в моих глазах, — я покачал головой. — Слушай, Фан, воровать ведь нехорошо... » — Во-первых, — с важным видом берсерк поднял указательный палец вверх, — до такой низости я и не собирался опускаться; а во-вторых, это единственная моральная норма, которой я никогда не смогу следовать полностью — не воровать. Могу привести такой аргумент в свою защиту: я краду либо у нехороших людей, либо те вещи, потеря которых не станет критичной. Я счёл мудрым промолчать, иначе мои возражения бы оказались как о стенку горох бесполезными. Мысли вскоре вернулись к бесцельному блужданию, поэтому несколько произнесённых Фанатиком фраз были пропущены мимо ушей. Сосредоточиться на чём-то хорошем выходило с огромным трудом, все думы были в некоторой степени мрачными, на душе ощущалась тяжёлая усталость. — Эх, видимо, это не помогло, — с досадой внезапно произнёс Фан, возвращая меня обратно в этот мир. — Ладно, Овер, прости, моя тактика поднять тебе настроение разговором по душам увенчалась крахом. Всё, твоя взяла, без надобности пока говорить, наверное, не буду. Прожигая яблоко взглядом, чуть больше чем через дюжину секунд Фанатик добавил: — Пожалуй, и я подумаю о происходящем под разными углами. Хотелось бы сказать, что мои мысли не особо сосредоточены на происходящем, особенно под разными углами, а просто хаотично мечутся в разные стороны, но я предпочёл оставить рот закрытым. И вновь в округе сгустилась тишина, нарушаемая только различными звуками природы и нашим общим дыханием, а также редкими всполохами кашля у Вигго Гримборна. Небосвод уже сменил свой утренний ало-золотистый окрас на тёмно-синий, пурпурный, мутно-белый и чутка буроватый. Восходящее всё выше и выше солнце стало светить более ярко, отчего его круг потихоньку становился менее отличимым. Несильный ветер принёс с востока небольшую кучку жёлто-зелёных листьев, парочка из которых шлёпнулась об мои лапы. День уверенно подступал, сменяя собой красочное утро. А я ведь даже не заметил, как пролетело время, пока Фанатик пытался со мной легонько поболтать ни о чём, за эти пробежавшие в тишине минуты огонь в костре уже потух, оставив после себя лишь тлеющие угли и лёгкий дымок. Медленно, но уверенно за это время я сформировал в своей голове примерный план действий на этот день; суть невероятно проста — закончить кое-какие беспокоящие меня дела и с относительно спокойной душой возвращаться на Драконий Край. Относительно. Только мои лапы подняли туловище над землёй, как вдруг неожиданно подал голос Фан, вставая с земли. Как будто прочитав мои мысли, друг сказал следующее: — Ну, ладно, Овер, отдохнули и хватит. Давай доставим ещё одного Гримборна на Райский остров и наконец вернёмся к наездникам. Говорю сразу, они примут тебя обратно, все, никто на тебя зла не держит. Просто они оказались перепуганы, как и драконы, а так ещё вполне способны тебя понять. Даже прощения просить не надо... — «Фан, конечно, спасибо за сию действительно нужную мне информацию, она мне пригодится на будущее, но сейчас нам временно придётся разделиться. » — с пышущей в голосе неохотой сказал я. — Не понял, — Фанатик изогнул брови причудливой дугой. — В смысле разделиться? Меня же на твоём острове знают. Хоть и не все, но большинство, и это большинство — явно чересчур влиятельные после тебя драконы. — «В том смысле, что я сперва слетаю по другому делу, а потом уже вернусь за тобой и Вигго и возьмусь занести вас на свой остров. » — Стоп, что? По какому ещё такому другому делу? — сперва нахмурившись, а затем прищурившись, с резким недоумением спросил берсерк. Тут же на месте захотелось дать себе по лбу, но не от стыда или недовольства по тому поводу, что я не вовремя решил об этом заговорить, а из-за того, что на мою голову свалилось так много проблем, связанных с моими драконьими делами, и из-за того, что эти проблемы существуют исключительно по моей вине в виде идиотского желания обзавестись своими собственными тайнами и секретами, которые будут доступны не всем, а некоторым выделяющимся особам. И оное касалось как раз и данного случая: этот секрет известен Осе, а моему лучшему другу — лишь какие-то урывки, в которых не запечатлена главная суть. От всего этого хотелось рвать и метать, проклиная себя за то, что сам создаю себе проблемы, а потом мучаюсь в решении вопроса, как бы подольше сохранить что-то в секрете до тех пор, пока не придёт время раскрыть всем не слишком-то нужные карты — они ведь мне близки, друзья, как-никак, а не какие-то враги, при которых, конечно же, желательно до лучших времён держать рот на замке. К чему же вдруг понадобился весь этот не особо внятный каламбур?.. Я долго думал над решением возникшей по вине Нарцисса проблемы, которую он уже было собирался устранить, если бы не на редкость ненужное в той ситуации вмешательство Громовержца. Ладно, может, не совсем уж и долго, но целый день для меня всё равно был пыткой, состоящей из жизненно важных мыслей. И именно сегодня, в те моменты, когда не отвлекал голос Фана, а мою голову не теребили оглушительно мрачные мысли, я взвесил большинство «за» и «против» и пришёл к окончательному выводу: сперва нужно по-быстрому разобраться с Золотыми Дьяволами. О которых Фанатик слышал только как о «пострадавших драконах неизвестного вида». — «Помнишь, я говорил тебе об одной возникшей у меня проблеме — раненые драконы? — на свой вопрос удостоился утвердительного кивка. — Так вот, они уже поправились и разгорелись желанием присоединиться к моей стае. Я должен был довести их туда уже примерно полнедели назад, но из-за вмешательства Нарцисса в мою личную жизнь это стало невозможным. Я хочу завершить это дело или хотя бы проверить, не улетели ли те драконы восвояси, ведь я не сдержал своего слова и не прилетел за ними в срок. » — Оу, вот как? — Фан продолжал хмуриться, но уже не так сильно, как пару минут назад. Друг расставил руки по бокам, уперев кулаки в пояс. — А не проще ли сначала избавиться от Вигго, доставив его на Райский остров, как уже ты поступил с Райкером, а уже после лететь проверять драконов, которые и так ждали целую неделю — подождут ещё? Или ещё лучше: после путешествия с Гримборнами вернуться на Драконий Край, уладить все возможные вопросы, совместно расслабиться на денёк-другой, а потом уже заняться выздоровевшими драконами. — «К сожалению, сейчас так не получится сделать, — я нервно задёргал хвостом и потопал лапами, устремив взгляд в песок. — Если я повременю с нанесением им визита, то, боюсь, не смогу найти себе места, начну мучиться и рваться в разные стороны. Я хочу сперва решить вопрос с ними, а затем уже с Вигго, после чего в самом конце вернусь на Драконий Край. Избавившись от нескольких проблем, я наконец смогу с наибольшей лёгкостью попытать свои нервы ещё немного и возвратиться к наездникам... к Осе... К Жасмин. А там уже как повезёт, но я точно знаю, что ты мне не выдавил сладкую ложь про отношение всадников ко мне, а если вдруг всё в любом случае будет хуже, чем раньше, я наконец-то смогу воссоединиться с Жасмин и не думать больше о смертельных и нерводёргающих проблемах хотя бы около месяца. Вернусь и просто буду целыми днями лежать с ней в обнимку, и плевать мне на реакцию Осы. Это будет такое облегчение. » От переизбытка эмоций под конец мой голос стал заметно выше. И только по окончании речи я обратил внимание на то, что мои крылья угрожающе расправлены почти во всю длину, шея напряжённо изогнута, хвост бьётся во все участки песка, раскидывая по сторонам песчинки, а когти почти потонули под его массой. Стало очень неловко и жутко стыдно. Я виновато отступил от продолжающего стоять изваянием друга. Тот же в свою очередь чему-то усмехнулся и согласно кивнул. — Ладно, Овер, я согласен. Меня как громом поразило. Я с недоверчивым видом осмотрел Фана с ног до головы, так, как будто его могли за ночь подменить, но потом от данной мысли стало только ещё более неловко, но мозг всё равно продолжал искать несуществующий подвох. — «Вот так просто? Ты согласен с моим решением? » — О Господи, конечно, Овер, — Фанатик громковато цыкнул языком и скрестил руки на груди, закатив глаза. — Как будто я очень часто с тобой спорю. Дело твоё, можешь лететь за драконами. Но потом срочно возвращайся, пожалуйста! И да, опережая твою волну внепланового беспокойства, отвечаю на наш общий вопрос: за мою жизнь в своё отсутствие не волнуйся, потому что наловить ещё рыбы смогу, от внезапно прибывших диких драконов спрятаться успею и Вигго укрою. Кстати насчёт последнего — это же мне поможет в том случае, если вдруг Гримборн будет враждебно настроен. Пока он будет выбираться из-под веток и некоего подобия берёзки, я успею вмазать ему по голове, чтобы он ещё немного поспал. — «Фан, а это не слишком жестоко для него? Он ведь и так серьёзно пострадал, пускай и не смертельно. » — хмуро поинтересовался я, внутренне же с нежностью воспринимая слова друга про свою безопасность, ведь он ответил на все мои немые вопросы. В конце концов, я же отлучаюсь всего на полдня примерно, за это время от голоду не умереть, а об остальном друг позаботился заранее. Конечно, чувство страха и гнева на самого себя всё равно как-то грызло меня; покидать Фана даже на такой малый срок после стольких тяжёлых дней разлуки не хотелось совершенно... Но и от метания в неизвестности перед судьбой Золотых Дьяволов хотелось поскорее отделаться. — Овер, ты берега случаем не попутал? — возмутился, а затем ехидно улыбнулся Дагур, переступая через круг, когда-то бывший костром, и становясь рядом. — Твой друг вообще-то из фракции драконьих наездников, а не Охотников на Драконов. Ты лучше пока выбирай одного приятеля, за кого будешь болеть, а я же пообещаю бить соперника более мягко. Если, конечно, ты мой болельщик. — «Да ну тебя. » — беззлобно фыркнул я в ответ. Фан ударил меня по плечу, а затем пожелал удачи на дорогу и скорейшего возвращения. Я уже собирался было взлетать, даже раскрыл полностью крылья, как вдруг одна деталь привлекла к себе моё внимание. Пройдя мимо меня, Фанатик направился в сторону Вигго Гримборна, по пути уже подняв первую попавшуюся обломанную ветку, а на его поясе качнулся обычный мешочек, что и привлёк моё внимание. В нём находилось какое-то подозрительное древко. — «Фан, на секунду, — окликнул я своего друга, пока он не достиг охотника. — А что это у тебя в мешке на поясе? » Реакция берсерка стала самой настоящей неожиданностью: он вскипел и уже возмутился по-настоящему, оборачиваясь ко мне. — Ты что же, совсем меня не слушал!? — Фан тут же осёкся, очень протяжно вздохнул и для самоуспокоения закрыл глаза, что-то напевая себе под нос. Прошло около минуты, прежде чем Фан Дагур вернулся обратно на землю. — Ладно, на первый раз прощаю. Охотничья стрела. Неожиданно, да? Я же тебе говорил, что подобрал эту стрелу с палубы, в тот самый момент, когда ты улетел. Якобы вновь что-то своровал. Вот только тогда я брал её лишь по той причине, что хотел изучить её. Изучить её свойства и попробовать найти вместе с Иккингом быстрое противоядие для драконов. Мне хотелось помочь тебе, по возвращении тебя на Драконий Край — а я был абсолютно уверен, что ты вернёшься, просто обязан был вернуться! — дать тебе это самое уже готовое и испытанное противоядие, чтобы никто больше не посмел тебя обездвижить, причинить боль... Но из-за ебучей депрессии ничего не вышло. Я ни с кем из всадников почти никак не общался, а из свойств драконьего корня узнал только то, что он опасен для драконов и на вкус очень горький. То есть нихуя, ничего нового. Всегда таскал его с собой, и ты первый, кто его заметил. У тебя очень острый глаз. От похвалы со стороны Фана я почувствовал, как у меня горят щёки и спина, но сей эффект прошёл быстро. Да и Дагур, в момент комплимента будучи весёлым, снова посерьёзнел, видя, как медленно мой взгляд впивается в стрелу. Внутри головы нарисовалась очень любопытная и совсем немного ироничная сценка. — Ты хочешь забрать стрелу, верно? Впрочем, она мне больше не нужна, поскольку я её уже успел подпортить, и изучения уже будут лишними, но всё же хочу уточнить, — Фан склонил голову набок, — зачем она тебе? Да и при тех драконах, за которыми ты сейчас полетишь. — «Не для чего такого особенного. Просто хочу свершить мелкую месть, без крови и смертей. Достаточно будет лишь творческого эффекта. » — я неопределённо пожал плечами и крыльями. — Понял лишь поверхностно, но и так сойдёт, окей, — Фанатик развёл руки в стороны, будто намереваясь обнять мою необхватную тушу, и наконец отдал мне стрелу с зелёным наконечником. При виде него где-то в груди словно взорвался вулкан отвращения. — Удачи тебе. — «И тебе тоже удачи, Фан. Береги себя. Я постараюсь вернуться как можно скорее. » И, удовлетворившись уверенным кивком от друга, поднялся в воздух, набрав приличный разгон. Пусть вчерашняя усталость ещё не ушла, мои движения были стремительными, а скорость полёта неуклонно росла — чем раньше закончу с Дьяволами, тем быстрее вернусь к своему другу.***
Морские просторы вокруг были осыпаны огромными ворохами ярких блестящих точек, что являлись отражением лучей поднявшегося солнца, которое уже находилось очень близко к середине неба. Далёкий жёлто-белый диск сиял ослепительным светом при непосредственном контакте очей с его телом, а окружению он придавал привычные для дневных существ краски. Облаков в вышине уже практически не осталось — так, лишь несколько мелких блинчиков и один пушистый белый комочек, напоминающий кролика. Стало значительно теплее, хотя это и не особо важно для меня, но ветер по-прежнему дул прохладный. Помахивая крыльями, уже покрывшимися пледом усталости и слегка ноющими, я с выражением абсолютного раздражения смотрел вперёд, изредка пофыркивая паром и с осторожностью сжимая в пальцах стрелу. Причиной моего негодующего состояния были мои глупость и спешка на эмоциях. Вот как можно было быть таким идиотом и не думать наперёд?! Оставить Фана одного, пускай и с раненным охотником, пускай и вдали от всякого сброда, но ведь никто не отменял подобного исхода: Вигго нападает на Дагура с целью взять заложника, чтобы потом шантажировать всадников, и до моего прихода успевает придумать способ, как свалить с острова... или убивает моего друга на месте. И плевать, что всё это звучит бредово и не в характере младшего Гримборна, но пусть тогда будут дикие агрессивные драконы, что могут прийти на тот остров... Чтоб меня! Ведь можно же было просто-напросто привезти Фана с Вигго на Райский остров и отдать под просмотр Асмаэля с другими надёжными драконами, а уже потом нестись проверять, не улетели ли Вивьет с Ариолом. А поскольку самка Золотого Дьявола терпеть не может двуногих, можно как вариант по-тихому приказать слугам спрятать и укрыть Дагура и двух Гримборнов, после чего перенести последних на другой остров, а Фанатика я и сам заберу... Это был бы самый простой вариант, ну нахрена мне нужно было всё усложнять! Хорошо хоть, что в нужный момент у меня на пару мгновений заработал мыслительный процесс, и я всё-таки позаботился о защите друга: довольно далеко отдалившись от временного пункта отдыха, нырнул под воду и принялся искать каких-нибудь морских драконов. Это оказалось не так сложно, как казалось сначала; мне удалось отыскать небольшую стайку изумрудных и фиолетовых Громобоев, которые почти сию же секунду после столкновения со мной признали во мне Альфу и ждали распоряжений. Я направил их к острову с Фаном и приказал им аккуратно следить за рыжеволосым человеком, чтобы ему не грозила никакая опасность, лишний раз на глаза не попадаясь. После этой встречки мне стало легче, но саморугание всё равно продолжается до сих пор, отчего настроение портилось с каждым новым десятым взмахом крыльев. А при скором возникновении на пути того самого острова, что стал временным укрытием для Золотых Дьяволов, всё внутри меня как будто ещё и закрутило в барабан и начало плющить и давить морально. Моё нутро переполнилось странным волнением, как будто вот-вот решится судьба целого мира. Да и чутка страха тоже было. Это не могло принести мне хоть сколько-нибудь удовлетворения или хотя бы решимости. Так, лишь очередной повод сорваться и прибить кого-нибудь, чтобы снять напряжение... Нет! Лучше лишний раз не думать об этом и вообще лучше пока отключить ненадолго мозг, просто сосредоточившись на происходящем. И вот наконец мои лапы ступили на каменную поверхность пляжа. Глазам тут же предстала редкая растительность, унылая обстановка и вход в заветную пещеру, перекрытый лозами на манер занавеса. Сердце сделало особо сильный удар под рёбрами, отчего дыхание сорвалось, но быстро выровнялось, насколько оно было возможно. Прикрыв глаза и глубоко, жадно втянув воздух, я несколько секунд просто постоял на месте стальной статуей и наконец совершил первый шаг, потом второй, третий, четвёртый... Не сразу пришлось заметить, что проём оказался в считанных футах от меня. Приблизившись ко входу, я ещё некоторое время постоял на месте и с тяжелейшим выдохом в конечном итоге, убрав лапой растительность в сторону, перешагнул порог пещеры, заходя внутрь. Здешняя атмосфера сразу же заставила меня занервничать и испытать в районе живота какую-то тяжесть, а также неприятный холодок вблизи крыльев и лопаток, который быстро сменился настоящим жаром внутреннего пламени. Сначала мне почудилось, что в обители пещеры нет ни единой души, но скоро стало понятно, что от волнения у меня просто замерцало в глазах, и на самом деле здесь по-прежнему была жизнь. Передо мной предстала парочка золотистых драконов. Первый ростом уступал своей сопещернице вдвое, был болезненно худым, имел милые черты мордочки и свой главный атрибут: разноцветные глаза, правый — зелёный, как молодая трава, левый — красный, как чистый рубин. Вторая же Дьяволица внешне представляла из себя истинное совершенство своего вида: грациозная, утончённая, с гордо поднятой головой, изогнутой шеей и сложенными почти за спиной повыше туловища крыльями. Я мысленно подметил, что мне явно стоит потом научиться держать такую же идеальную осанку... У Дариен, наверное, от такого зрелища случится незапланированный оргазм без единого касания, ведь она немножко помешана на моём титуле, пускай мне и удалось её отучить от излишней деловитой покорности. И это ведь при том, что золотая драконесса не стоит на ногах, а всего-навсего расположилась на плоском булыжнике отдохнуть. По её мерно и сильно вздымающейся груди могу предположить, что самка, походу, проводила утренние полёты для разминки. Поспешно пробежавшись глазами по её свёрнутому спиралью хвосту, чешуе, ужасающе острым когтям, рогам и остановившись на физиономии, я позволил себе пройти дальше вовнутрь пещеры, с трудом удерживая половые складки плотно друг к другу, чтобы они не выпустили кое-чего наружу. Осмотр драконов занял не больше пяти секунд, хотя казалось, что идут целые часы, и Дьяволы не сразу обратили свои глаза в мою сторону. Первым отреагировал Ариол: — Ты вернулся! Вернулся! Великое Пламя, даже не верится! Овер, я так скучал! Драконёнок, что лежал на полу прямиком напротив Вивьет, резво поднялся на лапы и почти бросился ко мне обниматься, но его быстро остановило тихое, но резко контрастирующее на фоне прочих звуков шипение Золотой Дьяволицы. Ариол с виноватым видом отступил назад и грустно опустил голову. Я тут же ощутил волну недовольства, но решил пока промолчать. — Сперва о главном, куриная твоя башка, а уже потом можешь лететь стрелой и обниматься, сколько вздумается... Если, конечно, нас ждут хорошие новости, — холодно прошелестела Вивьет, едва не испепеляя меня своим цепким взглядом. Я сглотнул ком; после того, как эта драконица поднялась на лапы, у меня вдруг пробудилась сильная опаска. — А ты, юнец, будь любезен объяснить, какого чёрта тебя не было так долго? Мне уже начало казаться, что мы тебе больше нахрен и не нужны. Выздоровели и теперь летите сами ищите спасителя драконов, так? — «Ни разу даже подумать о таком не смел, — скептически, почти так же холодно ответил я, чувствуя, как внутри меня всего трясёт от раздражения, что с момента прилёта на этот остров возросло вдвое. — У меня были свои причины для задержки... » — Может быть, ты просто настолько заигрался со своими «подружками», что аж напрочь сбился со счёту идущих суток и решил, что пять дней прошли только сейчас? — издевательски протянула золотая самка, спускаясь с плоского булыжника на пол. — «Я, конечно, тупой, но не настолько. » — мои глаза обратились к потолку в немой молитве. — Хм... — внезапно остановилась Вивьет, чуть склонив голову набок. Ариол нервно заёрзал на месте, явно побаиваясь того, что может сейчас устроить Вожак драконов и жёсткая в отношении чего бы то ни было Дьяволица. — Приятно видеть и слышать, как кто-то даёт себе подходящую оценку. Особенно если это зазнавшийся юноша, нарушивший обещание, что равносильно лжи, о которой я тебе уже говорила... — «Всё! Цыц! — сорвалось с моих уст прежде, чем я успел обдумать свои слова получше. Пришлось выкручиваться, пока голова всё ещё оставалась на месте. — Во-первых, у меня были веские причины задержаться на несколько дней. Если ты не заметила, то у меня шрам на щеке, и это я ещё легко отделался, пока меня пытались убить. А во время избежания смерти мне было как-то не до обещанного прибытия, особенно учитывая, что мне пришлось ещё и помогать другому выжить вместе со мной. Во-вторых, я никакого такого обещания не давал, что обязательно, невзирая на что-либо, явлюсь через пять дней; ты сама попросила и тоже не говорила, что стоит ОБЯЗАТЕЛЬНО прибыть через пять дней. В-третьих, я ведь могу и передумать, учитывая твоё отношение к окружающим, и просто оставить вас одних — сами тогда ищите спасителя драконов, без моей помощи! » От последнего заявления Ариол как будто начал задыхаться, мне даже удалось рассмотреть в его глазах ужас, отчаяние и начинающую скапливаться влагу. Сердце пропустило удар и заболело, а моё тело словно превратилось в камень, который начал трескаться. Стало немного стыдно, но даже так я не собирался брать своих слов обратно, тем более, что угроза бросить золотых драконов была липовой. Вивьет лишь на пару секунд впала в ступор, но крайне быстро вернулась к своему привычному виду и даже сдержанно усмехнулась. — Неплохая была попытка, но мне кажется, что ты врёшь, — самоуверенно заявила Дьяволица. — Впрочем, как знаешь. Я возьму свои слова обратно, но не думай, что моё мнение о тебе резко изменилось в хорошую сторону. — «А мне, собственно, плевать, что ты обо мне думаешь, — фыркнул я, бросив чуть ласковый взгляд на Ариола. — Я думаю, нам пора лететь. » После этих слов малый Золотой Дьявол аж подпрыгнул на месте вне себя от радости и нетерпеливо замахал крыльями, едва не устремившись к потолку, покрытому сталактитами. Дьяволица укоризненно посмотрела на него, но ничего язвительного не сказала. Хоть так... — Только сперва ответь на мой вопрос, что мучил меня последние шесть дней, — нахмурилась Вивьет, лениво расправляя крылья. — Ты в первую нашу встречу говорил, что отказался от защиты освободителя и спасителя драконов, а в тот день, когда предложил нам помощь по его поиску, сказал, что подхватил тот мерзкий сладкий запах при купании в озере на его острове. Так вот, мне вдруг стало интересно: ты всё-таки решил вступить в его стаю или был всего лишь гостем? — «О как, моя жизнь наконец-то удостоилась внимания самой важной персоны на этом острове, — хмыкнул я, насладившись тем, как Дьяволица ещё сильнее нахмурилась. — Ну, знаешь, так уж вышло... что второе приглашение от Великого и Могущественного Лидера, чьи крылья оберегают всех пришедших к нему драконов, я решил принять, чтобы просто с комфортом проводить время в безопасной обстановке. » Вивьет испустила тяжёлый вздох и устало покачала головой, явно ещё более уверяясь в том, что я безответственный и думающий только о всяких глупостях ребёнок; а Ариол же со слов про величие и силу спасителя драконов зашёлся в беззвучном смехе, точно оценив юмор, хотя было также видно, что он нисколько не сомневается в моих возможностях. Позволив себе слабую улыбку, я утвердительно кивнул Дьяволам и, выйдя вместе с ними за пределы пещеры на открытый участок, поднялся ввысь. Подождал, пока вслед за поравнявшейся со мной Вивьет взлетит взволнованный Ариол, и пустился вперёд, в направлении Райского острова.Дополнительная сцена
Время уже было далеко за полночь, ветер морозил и щипал открытые участки кожи, изо рта при каждом выдохе высвобождалось облачко пара, в ушах стоял природный вой, руки сами собой, будто следуя исключительно своей воле, тёрлись друг о дружку. Даже перчатки не помогали в полной мере, как хотелось бы. Это ужасно нервировало многих здешних людей, пусть и являющихся воинами, но привыкших к более тёплым погодным условиям, однако никто вслух этого не выразил. Все стояли ровно и достойно, каждый на своём посту. Дуновение северных ветров трепало паруса, к счастью, будучи попутным. Корпуса кораблей омывали пока что безобидные волны, изредка наклоняя судно ощутимо набок. Чёрная гладь снизу и тёмно-синее полотно сверху, на котором не найти было богатые россыпи звёзд; так, лишь несколько точек да видимая половинка луны. Над водной поверхностью плыл туман. Вокруг стояла практически мёртвая тишина, словно живым в этих краях не было места, им здесь не были рады. Сейчас природная мелодия морских просторов по-прежнему казалась достаточно спокойной, но данная таинственная симфония как будто хранила в себе что-то зловещее, предостерегающее. Глава флота, военачальник, командир готовящейся операции прекрасно чувствовал это и кристально чисто знал, что ждёт его впереди. Внешне он казался уже едва ли не полноценным старым волком, однако не дожил ещё даже до сорока лет. Его длинные белые волосы закрывали хмурое, задумчивое лицо, развеваясь на ветру. Они чуть ли не закрывали своему обладателю обзор, но тот по своим причинам и не думал их укорачивать. Руки его были сложены за спиной. Весь вид сие человека без лишних слов говорил окружающим, что этот воин повидал немало, что его невозможно испугать чем-то, что пугает их. Военачальник спустился с капитанского мостика на палубу уровнем ниже, медленно сходя по деревянным ступеням с глухим стуком и хромая. Он внимательно следил за всем, что происходит кругом, рядом с его королём. Человек как будто вот-вот ожидал встретить на своём пути опасность, но ничего ужасного так и не происходило. Взор длинноволосого не смог зацепить ничего, что угрожало бы жизни людей на судне, он упорно скользил во всех направлениях. Но кое-что хромой военачальник всё же пропустил, о чём ему сообщил дозорный: — Сэр, мы обнаружили дрейфующую меж корпусов лодку. Кажется, на ней остался всего один живой человек. — Всего один ЖИВОЙ? — лицо командира приобрело мрачное выражение. Говорил он тихо, со сталью в голосе. — Кто это? — Мне кажется, это девочка, — ответил подчинённый, нахмурившись. — Девочка? — в твёрдом голосе военачальника на мгновение промелькнуло удивление, да и вид его был озадачен. — Одна? В открытом океане? На какой-то лодке? — Да, сэр, — кивнул солдат, повернувшись к командиру боком и смотря за правый борт флагмана. — Очень странно... — Поднять её на борт, живо! — распорядился длинноволосый. Приказ начали исполнять в следующую секунду. Как только мелкое судно оказалось вплотную к корпусу флагмана, вниз по лестнице спустилось несколько человек с верёвками. Привязав на их концы крупные крюки, мореплаватели пробили стенки лодки и плотно закрепили их в проделанных отверстиях. Зафиксировав малое судно, солдаты взяли на руки дрожащую от холода, голода и страха девчушку и со всей осторожностью занесли её на палубу. Вслед за малышкой подняли и ещё двух людей, уже взрослых. Мужчина и женщина. Они, к несчастью, были мертвы. Вид их истощённый и бледный — умерли от мороза и голода. Но девочка, предположительно дочь ушедших в иной мир, всё ещё оставалась живой и не выглядела болезненно. Но на всякий случай стоит её всё-таки отнести к целителям. Так думал командир флота, изучающим взглядом пробегаясь по малышке. Та вся дрожала и чудом не плакала, затравленно осматривая окруживших её восемь человек. — К-к-кто в-вы? — вырвалось у неё против воли, хотя ей очень не хотелось лишний раз шевелить губами. — Скажем просто, люди издалека, у которых здесь нашлась работа — насколько возможно, мягко ответил длинноволосый. — А ты, девочка? Ты ведь отсюда? Это — твой родной архипелаг? — Д-да... Я и-из берс-серков... — глаза гостьи на этом судне остановились на командире. Мысленно она округлила глаза, сравнивая этого человека с видимыми ей ранее. На ум сразу пришёл Стоик Обширный, что пару раз наведывался на её остров, проводя переговоры с новым вождём берсерков. Хоть длинноволосый и не был таким широким в плечах (он вообще казался худым), в высоту он явно превосходит великого викинга с острова Олух. — Хм, слышал о таких, — кивнул блондин, смотря в никуда, но потом вновь сосредоточился на девочке, аккуратно взяв её за плечи. — Могу ли я узнать твоё имя? Малышка, кажется, немного смутилась, опустив глаза и неуверенно всмотревшись в деревянный пол. Блондин же терпеливо ждал и уже отослал подчинённых по своим местам, а одному из них поручил предупредить лекарей о гостье. Она же, отлепив мокрые из-за слёз серые волосы от лица, наконец ответила на вопрос. — Мы обычно не носим таких имён. Меня из-за него частенько высмеивали несколько мальчишек, а другие наоборот — интересовались. Я — Азалия. — Хм, действительно, — слабо усмехнулся командир, будто бы разучился правильно улыбаться, поднимаясь с девочкой на ноги и укрывая её позаимствованным у подчинённого плащом. — Обычно у викингов мне приходилось встречать грубые как по значению, так и по произношению имена, а здесь назвали в честь цветка, что даже не растёт в здешних краях. — Это Йохан виноват, — кисло вставила Азалия. — Он вечно привозит вместе с будничными товарами и всякие диковинки из разных стран. — Твоё имя звучит приятно для слуха, оно красивое и имеет своё значение в твоей жизни, поэтому гордись им, — произнёс командир, подчёркивая самые главные во фразе слова. Вдруг он нахмурился, словно проглотил яд. — Слушай, я прекрасно знаю, это очень больная тема для тебя, но скажи мне, что случилось у вас дома? Почему ты со своими родителями обнаружилась одна в лодке посреди моря? Азалия с огромным трудом удержалась от того, чтобы не зайтись в слезах, а тело её задрожало от ужаса. Несмотря на это, она ответила, отчего-то чувствуя себя рядом с высоким человеком более уверенно. — Наш корабль попал в шторм. Мачту повалило, парус порвался, а в судне образовались пробоины. Мы с родителями спаслись, спустившись на ладье. Еды осталось очень мало, почти всё мама с папой отдали мне... и... — девочка всхлипнула и вытерла новый поток слёз. — Их больше нет, как видите. А из дома мы бежали. — Вы что-то сделали, что не понравилось вождю или племени? — решил уточнить мужчина, чувствуя, что его вариант очень далёк от истины. — Нет, — снова всхлипнула Азалия. — Мы бежали с нашего острова. — Бежали? — удивление командира пробилось сквозь его маску отстранённости, на пару секунд изменив лицо. — От чего? Или от кого? Глаза девочки тут же расширились от ужаса, стали как блюдца, а её дрожь начала отдаваться даже в теле высокого человека. — Слушай, я не хочу навязываться и мучить тебя, мне всего лишь хочется узнать истину, но если тебе это очень больно... — Мы бежали от дракона! Он уничтожил наше племя! — тихо воскликнула Азалия, отчаянно смотря в пустоту. Командир флота резко остановился, будто его поразило громом. Он с едва скрываемым гневом смотрел перед собой, губы его искривились, а глаза убийственно метали молнии. — И ведь есть же дураки, что защищают всех драконов без исключения, — прошептал мужчина так, что его невозможно было услышать. — Азалия... — он повернулся лицом к девочке, — ...ты видела его? Как он выглядел? — Я узрела его только издалека, — пискнула малышка, с трудом удерживая плач. Голос её сел, она побелела. — Он был серым, то ли цвета стали, то ли цвета пепла. У него... огромные, воистину гигантские крылья. Ещё он... он... — У него были жабры? Или жала? Полосы? Что-нибудь издали разглядела? — нетерпеливо спросил мужчина. — Я не знаю, я плохо его рассмотрела! Мы бежали, спасаясь от него, от этого чудовища! — яростно зашипела Азалия, но в сию же секунду чуть не разрыдалась, однако слёзы пошли ручьём. Мужчина чуть плотнее прижал её к себе, стараясь неотрывно смотреть ей в глаза, даже когда она их опускала. — Д-да... В-в-вроде у него были какие-то полос-сы... Да, по всему телу. И на конце хвоста... что-то было. Но самое главное не это... Он... Он, кажется, по словам от-т-тца, выпускает кислоту и световой луч... Убил... Он убил отца моего друга... Он изгнал нас с нашего же острова, нам не хватило сил, чтобы противостоять ему и другим драконам, что следовали за ним... Вестник Смерти. Последние слова девочка выговорила шёпотом и с большим трудом, но мужчина её всё равно услышал и презрительно усмехнулся. Мысленно он с уважением отметил, что Азалия довольно наблюдательна, раз во время бега смогла увидеть достаточно деталей, которых командиру хватило с лихвой. Азалия же, подняв глаза, увидела в очах высокого человека крайне недобрый блеск. От которого ей стало очень жутко и некомфортно. Мужчина, почувствовав это, успокаивающе погладил её по плечу и приказал одному из своих людей отвести её к целителям на осмотр. А сам остался стоять на месте, погрузившись в свои яростные размышления и не видя перед собой ничего, кроме образа того самого дракона. Его кулаки сжались до хруста костей. — Вестник или Жнец Смерти, а суть одна и та же, — холодно проговорил командир, в последний момент сумев увидеть, как Азалия исчезает в трюме. Продолжение следует