Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Трещины в маске

      Я до сих пор не имею ни малейшего представления о том, как чувствуют себя обычные неживые статуи, более того, я даже никогда и не задавался подобным вопросом, но скоро, как мне кажется, пойму, каково это. Потому что именно сейчас, в данный момент, меня парализовало настолько, что даже эмоции как будто погрузились во временную спячку, на всякий случай, чтобы случайно не произошёл какой-нибудь внутренний коллапс. Всё стало заглушено, всё будто бы оледенело. Всё моё внутреннее естество просто отказывалось принимать новую реальность (хотя казалось бы, чего тут такого, ведь не может быть ничего удивительнее, чем стать могучим драконом и Королём). Тишина в воздухе не длилась более двух-трёх минут, но у меня создавалось стойкое ощущение, словно звуки покинули мир на целые часы. Вокруг стало ощутимо холоднее... Или всё дело только во внутренней необъяснимой тревоге, которую можно легко заглушить, оборвать? Всего-то надо совершить один лёгкий небрежный, но точный и смертоносный взмах лапой, чтобы мои ужасающие когти разорвали глотку Гримборну, который и так уже успел порядком мне надоесть и даже причинить жгучую сердце боль. Ни у одного охотника мира в одиночку против меня нет ни единого шанса... НЕТ! Так нельзя! Нельзя столь пренебрежительно относиться к любой человеческой и драконьей жизни, даже если она принадлежит противнику! Никаких больше бессмысленных убийств! Довольно смертей и рек крови, что пачкают мне лапы! Ты слышишь, Нарцисс, хватит!.. — Дагур, не смотри на меня так, — внезапно вывел меня из раздумий спокойный голос держащегося за правую сторону лица Вигго Гримборна, всё ещё глухой и полный сухой хрипоты. — Я не идиот и уже достаточно насмотрелся и наслышался, чтобы прийти к выводу, что здесь явно что-то не так. Не подумай, мне и самому в подобное верится с трудом, ибо это противоречит всякой логике и привычной для меня картине мира... Но я умею принимать что-то новое, особенно когда оно так и напрашивается. Фанатик же не спешил так скоро и покорно отвечать на вопрос Вигго о своей способности понимать драконов... И то только двоих: таких же попаданцев, как и он сам, — меня и Осу. Мой друг просто тихо сидел на бревне, понурив голову, спрятав физиономию в ладони и что-то нечленораздельно мыча себе под нос. А я же по-прежнему продолжал пребывать в состоянии овоща, которому было глубоко плевать с Эйфелевой башни на происходящее рядом. Точнее будет сказать, которому хотелось бы на всё наплевать. После того моря переживаний, которое я испытал за последние несколько дней, мне банально всего лишь было лень, невмоготу проявлять новые сильные эмоции. Моё состояние было отстранённым. И вроде бы, кажется, нет смысла переживать, ведь Вигго уже совсем-совсем скоро окажется таким же узником, как и Райкер, коим предстоит только серьёзное перевоспитание... Но в глубине души я чувствовал бурление магмы, огромный натиск на плотину моей внешней невозмутимости, и с этим ничего нельзя было поделать. Сам факт того, что Вигго догадался о нашей с другом необычной природе, уже сам по себе ставит нас обоих в неудобное положение, а ощущение этого прямо здесь и сейчас вообще выбивает из колеи. И что делать? Сказать частичную, но весомую правду, или же лучше просто послать Гримборна на три знаменитые буквы, взять его в лапы, отнести на Райский остров и преспокойно возвращаться к возлюбленной Жасмин? Наверное, это было бы легко, если бы вариант с истиной также не казался лёгким, ведь так можно было бы сбросить с плеч часть переживаний касательно того, как бы нас с другом не спалили... К тому же, Вигго ведь не будет сидеть на моём острове всю оставшуюся жизнь. Как же всё в последнее время стало сложно! Это просто невыносимо! Меня так и тянет обматерить и расстрелять всех и всё вокруг! Я тяжело вздохнул, аккуратно положив ладонь правой лапы на физиономию, и размеренно покачал головой из стороны в сторону, выражая всю объёмность поганости ситуации, в которую я и Фан влипли. Вигго, кажись, заприметил моё чересчур необычное для дракона поведение, но мне было глубоко начхать на его мнение. Тем более, что я как бы и так долгое время планировал показать себя с разумной стороны перед драконоборцем. Помимо этой головной боли, похоже, на наши с Фанатиком бошки свалилась ещё одна проблема: за нами кто-то наблюдал. Пока что угрозы от таинственного наблюдателя не исходило, он не чувствовался для меня как враг... да и в нос ударил довольно хорошо запомнившийся мне запах одного конкретного охотника на охотников, так что повода для паники почти нет. Почему почти? Боюсь, как бы он не передал наездникам то, что будет сказано сегодня Вигго Гримборну... Хотя, впрочем, может, так окажется даже лучше, и я наконец-то смогу почувствовать хотя бы малюсенькую лёгкость, избавившись от сие тайны... Мне уже не хочется ни о чём подобном думать наперёд и дальше. Не хочется заморачиваться. Сил почти не осталось. Я просто уже не знаю, в какую сторону мне мыслить. Мой взгляд плавно и лениво перемещается с данного участка суши и людей на нём в сторону бескрайнего океана левее, почти позади меня: в стыке волнистой глади и блестящего алым и золотым неба пылает практически вся линия горизонта. Небеса потихоньку теряют свои серые очертания и тона, одеваясь в тёмно-синее и пурпурное одеяния. Весь огонь цветов разбушевался у границы мира и дневного светила, что неторопливо отступало на другую сторону Земли, забирая с собой остатки света и отдавая окружающее пространство во власть темноты, в которой крапинками будут только звёзды и луна рассекать ночную тьму. С пляжа к нашей довольно маленькой группе налетал морозный бриз, чью низкую температуру сполна ощутят на себе только менее устойчивые люди, в то время как я, согреваемый собственным внутренним теплом, не испытаю никакого значимого дискомфорта. Фан до сих секунд пребывал в совершенно нетипичном для него состоянии, продолжая прятать лицо в руках, тяжело вздыхая, словно после пробежки, и не реагируя почти никак на внешние раздражители. От настигнувшего его холодного ветра тело берсерка покрылось ордой мурашек и лёгких судорог, но сам Дагур по-прежнему игнорировал всё вокруг, проводя обеими ладонями по физиономии сверху вниз, чутка оттягивая в ту же сторону кожу на лице. Я же, всё ещё пребывая в шоковом состоянии после столь неожиданной для меня развязки эпических действий с участием Вигго Гримборна, нехотя обвёл двух этих человек пустующим взглядом. Фанатик тихо, но заметно мучился в негодовании и усталости, а драконоборец продолжал буравить берсерка ожидающим взглядом, впрочем, не торопясь более ничего говорить и предпочитая аккуратно ощупывать своё израненное лицо да осматривать окружающую местность и меня в том числе. С моих драконьих уст сорвался протяжный выдох. Я подошёл поближе к Фану, прилёг, поджав под себя лапы, обвился хвостом, одно крыло положил на землю, а вторым накрыл своего лучшего друга со спины, защищая от пробирающего до человеческих костей ветра. И внезапно моя мордашка исказилась в испуге: какую же глупость я чуть было не совершил! Эта мысль посетила меня неожиданно, но, явившись, она прошлась по мне электрическим разрядом, заставляя едва ли не запаниковать. Мой ход мыслей резко изменил своё направление. Внутреннее естество, да и вообще, наверное, всю душу поразил такой знакомый, но чересчур неприятный страх... Пару минут назад я готов был заставить Фанатика выложить все карты на стол, включая нашу с ним иномирную природу; готов был просто-напросто плюнуть на всё, на все наши труды, старания и даже идеи, чтобы лишь наконец перестать мучиться с этой проклятой тайной, усложняющей всё наше с Фаном и Осой включительно существование. И только в данный момент, сблизившись со своим другом, почувствовав плотной мембраной его дрожащее тело, я понял, насколько неразумно было так легко раскрывать главную нашу истину... Ведь в таком случае мы мало того, что запросто рисковали обесценить наши взгляды касательно разумности драконов, сводя на нет долгий путь к завоеванию какой-либо симпатии у Вигго к этим самым драконам, что и так уже наверняка почти полностью потеряна из-за эмоционального буйства Нарцисса, так ещё и в конечном счёте мы могли вызвать впечатление о нас (или только о Дагуре в лучшем случае) как о клинических идиотах и психах. — «Фан... — мой голос непривычно дрогнул, как будто я проглотил собственный язык, а выходящий из груди воздух закончился. И всё же друг обратил на меня внимание, пускай и бросив в мою сторону лишь один едва заметный косой взгляд. Но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, что приятель весь во внимании. — Я тебя умоляю, только не говори Вигго правду. Ни в коем случае. Пожалуйста. » После озвучивания данной просьбы с моей стороны Фанатик Дагур уже открыто и бессовестно уставился на меня, выглядя при этом крайне озадаченным. Его лик красило сплошное недоумение. Кажется, атмосфера вокруг накалилась, поднялся неестественный душный жар, и даже сам Вигго, оставшийся один без тепла одеяла или драконьего тела, перестал мелко подрагивать, воззрившись на нас с берсерком во все глаза. Разумеется, раз тут сложилась столь необычная, противоестественная и подозрительная ситуация, то теперь этот чёртов Гримборн будет следить за нашим дуэтом пристальнее всего, подмечая для себя любой мимолётный взор Дагура Остервенелого в мой адрес. Что, впрочем, уже не имело для меня никакого значения. Главное — лишь бы придумать этому явлению достойное объяснение. — «Прошу, пойми, Фан, — продолжил шипящим шёпотом настаивать я. — Если мы скажем Вигго всю правду о нас, то представь, как эта правда будет звучать со стороны. Это же будет чистой воды сумасшествие. Пускай Вигго Гримборн и раскрыл один из главнейших наших секретов, но он ведь не приблизился к истине. В эпохе средневековья, где кругом сплошь и рядом вера во всякую сверхъестественную хренатень, вполне уживётся и какая-нибудь мистическая, но приземлённая небылица. Я это к тому, что твоим так называемым сверхспособностям можно дать какое-то объяснение, не выходящее за рамки восприятия местных жителей архипелага. Можешь в качестве объяснения взять хоть тот же инцидент со Скриллом, мол, после нашего падения в океанские воды и удара молнией мы оказались при смерти, но к нам вдруг из ниоткуда снизошли некие высшие силы — от Одина, Локи, Тора или Хель хоть до Будды, Зевса, Аида, Посейдона или Тиамат, — что позволили нам вернуться и вдобавок ко всему подарили тебе возможность понимать драконий язык... То есть нет, не общий драконий язык, а только мою речь... » — Овер, — тихо, очень тихо произнёс Фан Дагур, вновь спрятав лицо в своих ладонях и прервав мою речь. Со стороны, наверное, вся моя взволнованная тирада выглядела необычно и странно — ну да, пока один рыжеволосый берсерк устало держится за голову и шею, его серый и чрезвычайно опасный дракон рокочет ему под ухо всякие кривые мелодии... Как тут можно не рассмеяться. Ещё пару секунд подержав собственную физиономию в плену своих кистей, а после её освобождения усердно протерев переносицу, Фан Дагур хмуро глянул в направлении сидящего смирно драконоборца, продолжающего строить безобидный, исключительно заинтересованный и пострадавший вид, после чего упёрся глазами себе под ноги и наконец-то заговорил со мной, но настолько тихо, что сидящий неподалёку человек явно бы подумал, что берсерк просто решил по-тихому выразить свои эмоции потоком глухой иноязычной ругани: — Овер, слушай, ты что, считаешь меня совсем конченным придурком, чтобы я так просто взял и выговорил ему всю информацию о нас? Да в такой бред поверить едва ли возможно, да и вообще может быть глупо или опасно. Я уже молчу про то, что этот мир вообще должен быть обычным красивым мультфильмом. Выслушав своего друга, я внезапно ощутил себя очень неудобно и даже несколько уязвлённо: естественно, Фанатик никак не мог слышать моих мыслей, но то, что вариант с рассказом всей правды он посчитал чем-то невообразимо глупым, задел меня за одну из внутренних болевых точек, как будто друг намеренно дал мне под дых. Я виновато отвернулся, чуть недовольно насупившись. — К тому же, — уже заметно громче продолжил Фанатик, обращаясь одновременно и ко мне, и к вождю охотников, — а с какой это такой стати я обязан перед тобой отчитываться, Вигго? Может, мне проще не отвечать на твой весьма странный и выбивающий из колеи вопрос, а просто избавиться от тебя (но это не значит, что я имею ввиду радикальный метод)? Ты один, а со мной рядом находится дракон, что в одиночку имел твою армию и твой флот. От такого заявления даже я едва не поперхнулся воздухом, страшно представить, что в таком случае сейчас внутренне мог почувствовать младший Гримборн, который, несмотря ни на что, успешно продолжал сохранять на лице минимальное количество эмоций, всё ещё глядя в нашу с Фаном сторону лишь с поразительной смесью лёгкого удивления и деловитой отстранённости. Ну, а я не Вигго, я не умею так хорошо следить за своими гримасами, поэтому не смог сдержать себя и, строго оскалившись, согнул укрывающее берсерка от ветра крыло, после чего повторил давний жест слабого раздражения: осторожно щёлкнул друга по затылку пальцем на изгибе. Надо признать, с тех пор, когда мы ещё только впервые увидели вождя охотников воочию, силы во мне очень заметно выросли, и это сказалось даже на щелчке пальцем; ранее Фан Дагур только ойкал и потирал голову, а ныне же мой друг чуть было не впечатался лицом в землю, вовремя выставив перед собой руки и удержавшись. — Овер, гадёныш ты эдакий, я тебя прибью! — зашипел Фанатик, усевшись обратно на бревно и усердно зажав затылок левой рукой. Удовлетворённо фыркнув в ответ, я восстановил защиту в виде крыла от ветра, чуть-чуть приобняв друга в качестве извинения, а после косо посмотрел на старину Вигго. О да, именно такого выражения лица и стоило ожидать: до сих пор сдержанный, но явно озадаченный и вообще не горящий желанием подавать голос первым. Но это только лицо... А в глаза охотнику мне пока как-то не хочется смотреть. — «Фан, это не дело, — я вернул себе прежний, немного холодный и строгий образ, переводя взор на Дагура, что уже практически перестал на меня дуться. — Ты своими действиями, намеренными, в отличие от многих моих, мог угробить дело. Достаточно уже было того, что моя тёмная личность убила на глазах у Вигго кучу охотников, так, прошу тебя, не порть всё и дальше. » — Так-с, и что ты предлагаешь, Овер? — максимально тихим шёпотом продолжил общение со мной Фан Дагур, опустив глаза в ноги. — «Рассказать ему хоть что-нибудь, — сразу ответил я, стоило только другу закончить вопрос. — Можешь поведать, как будто твои странности реально проявились после удара молнией и падения в морскую пучину. Ну... а также можешь, раз всё вот так сложилось, уже наконец рассказать ему, что мы хотели спасти его от смерти... ВОЗМОЖНОЙ смерти! И заодно подкрепи это какими-нибудь доводами. » — А доводы...? — «Дело в том, что за нами наблюдает сейчас не только Вигго Гримборн, — ответил я на незаконченный вопрос Фанатика. И этот ответ заставил моего друга резко поднять голову и вопросительно уставиться на меня с еле пробегающим по мышцам физиономии страхом. Опять же, смешно представить, каково на это смотреть со стороны. — Дело в том, что за нами ещё, кажись, проследил Рихтер, и он сейчас точно где-то неподалёку присматривает за нами. У него очень слабый запах, но моё острое обоняние и шестое драконье чувство в совокупности твердят мне, что это всё-таки именно он. Странно только, что он не спешит показываться нам на глаза, да и вообще не стремится убить главаря армии охотников как можно скорее... » — Аргх, да всё из-за этого дурацкого недоразумения на собрании всадников! — громче желаемого воскликнул Фан, аж спугнув с ближайших деревьев стайку птиц. Я с предостережением глухо зарычал, но друг взял себя в руки почти моментально, так что это было лишним. — Он тоже узнал о моей странности и теперь, похоже, желает докопаться до сути. — «Ну... — я слегка задумался, отвернувшись от берсерка к морю, а затем с некой уверенностью закончил свою мысль. — В таком случае, я думаю, Рихтеру тоже стоит узнать нашу официальную версию происходящего и его причины. Вместе с Вигго. Во-первых, так мы хотя бы создадим общую картину, и нам не придётся из кожи вон лезть, чтобы придумывать что-либо новое для тех же наездников; во-вторых, так тебе будет легче объяснить конкретно самому Вигго о наших с тобой мотивах, а заодно твёрдо заявить, что драконы на самом деле разумные. И заодно урезонить Рихтера тем фактом, что моя чешуйчатая персона готова в случае чего защитить Гримборна. Возможно, если Вигго побольше узнает о моём характере, то хотя бы перестанет видеть во мне либо товар, либо чудовище, способное убить одним залпом целую сотню людей. Насчёт последнего — тут уже виноваты исключительно Вигго и Райкер... » — Ладно, ладно, я понял, давай лучше об этом не вспоминать, иначе, боюсь, ты снова можешь стать, как минимум, раздражительным и раздражающим одновременно, — успокаивающе поднял руки вверх Дагур, вновь посмотрев на меня... и сделав нечто неестественное в данной ситуации: он протянул мне правую ладонь. — Договорились. Так уж и быть, я в последний раз говорю шёпотом и морально помогаю Вигго, отвечая на все возможные его вопросы, а ты же постарайся при любом — хоть косвенном, хоть прямом — упоминании второй личности и её деятельности не впадать в уныние или гнев. Некоторое время просто тупо глядя на протянутую руку приятеля, я в конце концов улыбаюсь и отвечаю Фану на его жест взаимностью, неспешно и аккуратно подав ему пару пальцев и не очень элегантно пожав другу руку. Мимолётный взгляд в направлении Вигго, и на этот раз у меня появляется ещё больше причин для улыбки: Вигго Гримборн в конце концов потерял всю свою прежнюю сдержанность и хладнокровие, взирая на только что произошедшее чудо с непониманием, недоумением, неверием и — что удивительно — даже нотками научного интереса. Раньше я за ним подобного не наблюдал. И оттого во мне только сильнее возгоралось желание поскорее завершить поставленную самим собой миссию, которая затянулась уже примерно на два года, хотя расчёт был на более малый срок. Мы как никогда близки к кульминации с Гримборнами, а также и к своеобразной развязке. Нужно постараться ещё немного. Ещё совсем чуть-чуть усилий, небольшое количество трудных и напряжённых минут... Поработать над этим ещё капельку, и всё — можно считать, что мои страдания, которые я сам же себе и организовал, закончены. Фанатик, ловко проследив за тем, что я отвлёкся, и тоже посмотрев в сторону охотника, понимая, что наш дружеский жест возымел двойной эффект, хитро улыбнулся, освобождая свою ладонь из мягкого захвата пары стальных пальцев. Но затем Дагур поднялся с места, покидая своё тёплое укрытие в виде моего крыла, и бесцельно забродил взад-вперёд, пока что игнорируя холодный для человеческого тела ветер и погрузившись в свои раздумья. А я же временно погрузился в свои, воспользовавшись выпавшей возможностью ещё немного побыть во внешней блаженной тишине. И успел задуматься над тем, что, как оказывается, мы с Фаном всё равно решили именно сбросить с себя дополнительный груз ответственности. Ведь мы согласились не просто объяснить Вигго необычные способности Фанатика, напрямую связанные с его попаданчеством, а также попытаться убедить его в разумности драконов и том, что их можно уважать, но ещё и раскрыть некоторые карты и перед временным союзником всадников, прибывшим из неизвестных далей. Мало того, что мы буквально создаём сенсацию перед неканоничным гостем, коего по-прежнему не знаем достаточно хорошо, так ещё и рискуем выдать наездникам Драконьего Края, что их бывший враг и нынешний друг Дагур Остервенелый, оказывается, успел словить благословение свыше... Но данная деталь с высшими силами в подобный период времени хотя бы приветствуется... А если за моим другом после такого решат устроить полноценную охоту, как на какую-то ведьму, то этим же смельчакам и придётся в итоге стать уже моей добычей. Фан Дагур, тем временем, закончив со своими думами, как и я со своими, поспешил вернуться ко мне под крыло, приобняв себя и ободряюще улыбаясь моей персоне во все тридцать два зуба, при этом ещё и смешно кивая, мол, всё пучком, можно расслабиться, да и вообще приступать к делу под кодовым названием «Вербовка второго Гримборна в наш сумасшедший коллектив». Хотя нет, это название прямо высвечивает наши цели, так что кодовым его вряд ли назовёшь... Пока Фанатик поудобнее устраивался под тёплой перепонкой на бревне, а я собирался с мыслями и гнал куда подальше кипящее в моей душе волнение, Вигго между тем, как удалось заметить моим острым глазам, потихоньку отходил от второго крупнейшего за всё наше время взаимодействия шока после увиденного представления с руко-пальцепожатием, больше сосредоточившись на том, чтобы прогреть себя лежащими кучкой рядом с ним листьями и собственными руками. Мой взор метнулся к стремительно затухающему костру, от которого остались лишь жалкие, уже даже переставшие дымить угольки. И мне тут же захотелось дать себе по лбу, но сделал я это только мысленно. Какой же дурак! Сам не испытываю никакого заметного дискомфорта от набегающего морозного ветра, согреваемый внутренним жаром, и вместе с тем ещё и успел забыть про чёртов огонь! И не вспомнил о нём даже тогда, когда Фан расхаживал неподалёку, подрагивая. Разумеется, мне необходимо было увидеть, что здесь есть ещё один смертный, уязвимый перед незначительными изменениями температуры воздуха. Ой дурак... Побыстрее и вместе с тем аккуратно, пока Фан не успел раскрыть рот, при помощи хвоста воистину мастерски подцепив валяющиеся рядышком веточки и палочки и собрав их в одну кучу на месте угаснувшего костра, я, удовлетворившись готовым результатом, плюнул в образовавшуюся кучку древесины крайне слабым белым залпом, только сейчас, спустя сотни дней, случайно замечая, что этот залп почему-то перестал образовывать на месте попадания лёд... Либо здесь замешаны мои эволюции, либо я просто неосознанно для достижения нужного мне результата как-то скрещиваю оба залпа воедино... А в это время, пока мои мысли ненарочно ушли в другое русло, по дереву стремительно, в мгновение ока, разошлось пламя, тут же поспешив наполнить небольшой участок пространства между нами с Фаном и Вигго Гримборном теплом. С каждой десятой секундой становилось всё теплее, а благодаря скрывающемуся за гранью мира солнцу и темнеющему в последствии небу желтовато-красно-оранжевый свет от костра моментально подарил (во всяком случае, мне) ощущение уюта и спокойную атмосферу. Жаль, Рихтер из-за своих шпионских игр не имеет возможности присоединиться к нам, а пригласить его будет нелучшей идеей. Вигго, явно обязанный заметить, что я разожёг костёр по своей личной инициативе, никак моё действие не прокомментировал, а лишь с охотой подставил руки пламени и присел поближе, к сожалению, не имея возможности воспользоваться хоть тем же бревном, вынужденный сидеть на голой земле. Фан, коему, очевидно, надоело всё это молчание, спустя несколько секунд после расположения со всеми возможными удобствами драконоборца у костра поспешил наконец заговорить: — Итак, Вигго, как ты уже успел заметить, у нас с Овером отношения гораздо более близкие, чем тебе могло показаться ранее. Можешь считать, что мы фактически братья. Если не по крови, то по духу уж точно. — Да уж, заметно, — просто ответил Гримборн, не поднимая пока глаз и не отрываясь от огня. — Ты ведь хочешь получить ответы на свои вопросы, Вигго? — поспешил обратиться к сути Фан, также протянув ладони к костру. После озвучивания данного вопроса глаза охотника на драконов сразу заинтересованно вспыхнули, поднимаясь к моему всаднику, а сам вождь драконьих ловцов чуть-чуть, невидимо для человеческого глаза, напрягся, готовый внимательно пожирать доступную информацию. — Позволь предположить: тебя, Вигго, само собой разумеется, интересует, что вообще происходит, в общем плане, правдиво ли твоё предположение, озвученное в виде вопроса про мою способность понимать драконов, и, в конце концов, всё то произошедшее на собрании драконьих наездников, от середины и до конца... — заговорил берсерк так, будто сомневался в правильности своих слов, но всё же продолжал произносить то, что по итогу точно кардинально изменит наши жизни. Вигго же никак не прерывал моего друга, продолжая внимательно следить за каждым его словом и тщательно в мыслях пережёвывать его, а на риторический вопрос Фана только слабо кивнул. — Что ж, ладно... — неуверенно вымолвил мой друг, потерев виски и опасливо покосившись в неизвестном направлении, явно нервничая и с трудом решаясь говорить всё это. — Так уж и быть, я расскажу тебе об этом, отвечу на вопросы как смогу. Но у меня есть одна маленькая просьба... Я бы даже сказал, что мизерная, поскольку для этого не требуется заключать какой-либо договорённости, просто хочу сказать кое-что: тебе, Вигго, придётся поверить мне, иного благоприятного выбора у тебя нет. — Ну, это уж само собой разумеющееся, — без сопротивления пожал плечами драконоборец, — ведь мне пришлось услышать и практически увидеть предостаточно, чтобы начать верить, что в этом подлунном мире не всё так однозначно, как мне казалось изначально. — Слава Иисусу Христу... — шёпотом сказал сам себе под нос Фанатик, но в этот раз его слова оказались недостаточно тихими. — К примеру, меня удивляет тот факт, что ты, почти всё своё существование проживший средь берсерков и не покидавший этого архипелага на достаточное время уж точно, успел нахвататься христианских мотивов, — Гримборн изогнул правую бровь дугой, выражая таким образом то ли заинтересованность, то ли скепсис, то ли иронию вкупе с усмешкой. Фан Дагур, какое-то время просто сидевший с непониманием ситуации на лице, внезапно звонко соприкоснулся обеими ладонями со своей физиономией, шумно и устало выдыхая. Мне же самому также захотелось дать себе по лбу и плюс к этому шлёпнуть излишне болтливого друга по затылку... да только боюсь, что после такого удара он уже никогда не встанет. Поэтому своё раздражение пришлось выразить лишь шипяще-свистящим вздохом и укоризненным взглядом на Фана, когда он поднял ко мне лицо. — Да уж, я опять, кажется, сморозил лишнего, создав дополнительную проблемку, — глухо сказал Фанатик, глупо и вместе с этим виновато улыбаясь. — Прости, пожалуйста, — неловко добавил он. Я на это только устало закатил глаза и, бесцеремонно положив все три пальца укрывающего друга крыла Фану на волосатую голову, развернул берсерка лицом обратно к охотнику. Тот же смотрел за происходящим с неопределённым выражением, почти никак не выражая свои эмоции. А у меня вдруг возник в голове неожиданный вопрос: а не может ли быть так, что Гримборн наверняка сейчас считает, будто бы Дагур специально натренировал Воскресшего реагировать определённым образом на разные ситуации и поведение людей?.. Да не, бред какой-то, тут же невозможно все мелочи просчитать, да и плюс ко всему Вигго должен ведь заметить, что у берсерка не наигранные эмоции, когда дракон поворачивает его голову в другую сторону... — Ладно, короче... Лучше не обращай на мои мимоходные высказывания никакого внимания... Это просто последствия стресса и того необычного случая, после которого у меня и проявились мои нечеловеческие способности к прорицанию. У меня в голове теперь целая смесь всякой всячины, — неуверенно ответил на вопрос младшего Гримборна Фанатик, сжав пальцы на переносице. — Да и, кстати, откуда тебе самому знать про христианские выражения и вообще иметь представления об их Боге? — Из книг, естественно, — просто ответил Вигго, как будто речь только что зашла о погоде. — Я люблю читать, книг и свитков у меня много, а в столице есть богатая библиотека. Но я же ведь не перенимаю ничего чужого... — На кого хочу, на того и молюсь, — резко прервал выпад Гримборна мой друг. — Если понадобится, вообще объявлю Овера рождённым из Первоначального Хаоса и создателем драконьей жизни и всей материальной Вселенной в принципе и начну ему поклоняться, преподносить дары и просить милости пожить лишние пару недель... А словесную, вызывающую лютое неудобство ересь Фана резко прервал уже я, несильно тюкнув его своим носом по темечку, заставив берсерка заткнуться и перестать нести бред. Айкнув и положив правую руку на пострадавшее место, Фан, тем не менее, не успокоился и продолжил говорить всякую хрень: — Ах да, точно, я совсем забыл добавить, что в подобном случае займусь следующей работой: буду искать для Великого и Всемогущего Создателя драконов этих самых драконов в разных уголках света, причём только женского пола, для эффективного продолжения рода, а также и различных людей, недостойных спокойной жизни, для принесения их в жертву... Не выдержав, я, пусть и очень осторожно, но вместе с тем и жёстко, снова положил Дагуру пальцы крыла на голову и наклонил его вперёд, подальше от костра, впечатав лицом в песок. И держал так до тех пор, пока Фанатик не поднял руки в знак мира, требовательно замычав. Конечно же, я сразу вернул друга на место, отпустив, с показательной ехидной улыбкой наблюдая за тем, как Дагур принялся оттряхивать физиономию от песчинок. К счастью, в рот и в нос ни единой не попало. — «Фан, слушай, я понимаю, что ты нервничаешь и что в качестве антистресса тебя так и тянет вновь вернуться к своему придурковатому юмору, так ещё и возвести его в больший масштаб, неся чушь прямо перед Вигго, пускай и очевидно, что ты всего лишь подшучиваешь... Но, ради всего святого, что осталось во мне, прекрати так делать. Просто побыстрее объясни Вигго ситуацию, не затрагивая нашей истинной природы, и всё, полетели отнесём его к моей стае. » — с нажимом пророкотал я, немного растягивая слова для того, чтобы сидящий поблизости Гримборн воспринял моё затянувшееся рычание как полноценную речь. — Ладно, понял, прости, — вздохнул друг, проведя в последний раз рукой по лицу. — Я действительно нервничаю, и моё любящее сердце требует хоть и в шутку, но польстить тебе. — «Всё, хватит, Фан, я понял, возвращайся к теме... » — и вновь я закатил глаза, легонько стукнув берсерка хвостом по спине, словно подталкивая к чему-либо. — Дагур, прости меня за нетактичность, но что только что произошло между вами? — спустя пару секунд вмешался Вигго, смотрящий на Фана как на идиота, а на меня — с опаской и интересом. — Да так, — махнул рукой Фанатик, точно не замечая тех самых искорок в очах драконоборца, говорящих об отношении Вигго к произошедшему. — Просто мой дракон немного стеснительный и не очень любит, когда я затрагиваю какие-то его совсем уж личные темы либо как-то неудачно шучу. И да, всё, что я сказал тебе про поклонение Вампиру, действительно было шуткой, но при этом я по-прежнему настаиваю на том, что могу молиться кому угодно. — Хочешь сказать, что у дракона... есть чувства, подобные людским? — с интересом и сомнением одновременно прищурился Гримборн, проигнорировав последнюю часть фразы Дагура. — О да, ещё как, это даже мягко сказано, — уверенно закачал головой Фан. — Я бы даже добавил, что у дракона больше эмоциональных и чувственных уровней, чем у человека. После короткой паузы Фанатик наконец ответил на один из самых первых вопросов охотника, и в образовавшейся тишине слова берсерка прозвучали как приговор для нас двоих: — И да, чуть не забыл о том, с чего мы начали... Я полностью понимаю речь своего дракона. Каждое его слово. Без каких-либо затруднений. И да, это именно что речь, а не какофония звуков, имеющих какой-то конкретный смысл. У драконов есть свой собственный язык, Вигго, и они на нём полноценно общаются между собой, при том понимая также и людей, разумеется, после определённого времяпрепровождения рядом с ними. Но, к сожалению, понимаю я не всех драконов, а только двоих... — Вот как? Почему же только двоих? — поинтересовался драконоборец, чей лик сделался ещё более задумчивым. — Сложно объяснить, — честно признался Фанатик, обняв свои колени одной рукой и подперев щеку другой. — И ты хочешь сказать, что это, — Вигго скептически указал на меня рукой, — практически однотонное рычание, разбавляемое иногда рокотом, шипением или клёкотом, является настоящей речью, богатой так же, как и человеческая? — Невероятно, но факт, — Дагур развёл руки в стороны. — Уж извини, но тебе придётся в это поверить. Овер говорит, но говорит на драконьем, однако я его понимаю. — Интересно, а кто же второй дракон, которого ты понимаешь? — усмехнулся охотник, но под этой усмешкой я отчётливо различил жадные нотки. — «Фан! — недоверчиво поглядев на любителя хитрых игр, я поспешил обратиться к другу, да так резко, что оба человека вздрогнули от моего голоса. — Не смей!.. — я остановился, сделал короткую паузу, чтобы успокоиться и понизить свой тон. — Лучше пока не говорить ему об Осе. Мне не нравится его взгляд. » — Хорошо, как скажешь, — уже нормальным голосом согласился Дагур. — Прости, Вигго, но Овер пока что против того, чтобы я тебе говорил о втором драконе, которого понимаю. Он считает, что ты ещё недостаточно надёжен. — Вот так открытие, — с уст Гримборна сорвался искренний лёгкий смешок. Ненадолго разговор прекратился. Воцарилась тишина, и казалось, как будто даже сама природа затихла в ожидании, с нетерпением предвкушая последующие слова и действия двух людей и одного дракона, то есть меня. Лишь только огонь в костре продолжал мирно потрескивать, осыпая малые участки подле себя искрами. Всё, больше никакого шума. А тьма вокруг тем временем продолжала сгущаться; солнце уже закатилось за горизонт, а для людей единственным источником света оставалось пламя между ними. — Что ж, вот мы и выяснили тот момент, что я могу понимать своего дракона, как обычного, говорящего на том же языке, что и я, человека... Жаль, конечно, что не всех могу понимать — так бы хоть было легче вовремя реагировать, когда у дракона на тебя какие-то планы, — нарочито трагично вздохнул Фан, продвинувшись на бревне чуть в сторону и уткнувшись спиной мне в верхнюю часть груди и шею. — И как же это так вышло? — закономерно спросил драконоборец. — В смысле? — не понял мой друг, слишком уж расслабившись на мне. — Как вы дошли до такого, Дагур? Ведь, если верить тому, что я успел о тебе разузнать, верить тому, что я о тебе слышал, то ты изначально не отличался от прочих людей никакими странностями... А яростных безумцев, прости мне мою грубость, в мире всегда хватало, поэтому то, что тебя прозвали Остервенелым, ни о чём сверхъестественном не говорит. Фанатик на пару мгновений опустил глаза, уставившись куда-то в пустоту, а потом вновь посмотрел на Гримборна, отвечая: — Знаешь, это как раз таки связано со всем тем, что тебе не терпится поскорее услышать от меня. Ответ на вопрос, почему я начал понимать драконов, напрямую касается вопроса о моих пророческих возможностях, а также и того, что всё это долгое время между нами было. То есть того, почему я и Овер сначала были с тобой, потом против тебя (хотя здесь всё значительно проще), а теперь опять с тобой вместе, сидим на Богом забытом островке и обсуждаем какую-то мистику. — Что же, тогда я готов буду выслушать всё, что необходимо, если, конечно, тебя не затруднит ещё немного пошевелить языком, — серьёзно и одновременно с толикой издёвки изрёк Вигго Гримборн, кажется, будучи полностью уверенным, что за парочку нелестных комментариев в сторону берсерка ему от меня ничего не будет. Ну ладно, пока что не буду его расстраивать. — Валка-палка и ёлки-иголки, ну ты и извращенец, — не упустил возможности пошло сьязвить Фан, складывая кисти рук на коленях в замок. И прежде, чем Гримборн успел хоть что-то ответить или как-либо выразить своё отношение к подобному юмору, Фанатик НАКОНЕЦ-ТО перешёл к делу: — Итак, значит, я начинаю. Для лучшего понимания происходящего и полноты картины я, пожалуй, начну с самого начала. А именно — с первой нашей встречи с Охотниками на Драконов. Фан Дагур взял короткий перерыв для того, чтобы впустить в себя побольше воздуха, после чего продолжил. А я же с нетерпением расширил зрачки. — Дело было так: ты ведь помнишь, как мы с Овером встретились... — получив утвердительный кивок, Фанатик пошёл дальше. — Ну и так уж вышло, что мы сильно привязались друг к другу. Несмотря на все мои прошлые поступки, да и вообще отношение ко всяким драконам, именно Овер приглянулся мне больше всех. Он был особенным на фоне других. Он затмил собой для меня и Скрилла, и Ночную Фурию, у него как будто была душа, до невозможности похожая на мою. Я это знал... Просто знал, тут никакие научные наблюдения не помогли бы ответить на сие вопрос, тут нужно именно почувствовать это... и увидеть его глаза. Фан показательно перевёл взгляд на меня, и мне пришлось ответить тем же. Наши очи встретились. И я увидел в глазах друга то, о чём он и говорил. На моём сердце стало теплее, а из груди вышло протяжное, раскатистое, мерное мурлыканье. За реакцией Вигго в этот момент я никак не наблюдал, всё моё внимание сжалось в тонкую нить, протянувшуюся к душе моего лучшего друга. Мягко улыбнувшись, Фан вскоре вернул своему лицу сосредоточенный серьёзный вид и повернулся обратно к Вигго. — И это я всё к тому, что мы по сложившемуся стечению обстоятельств оказались очень близки друг к другу... я впервые увидел в драконе не просто опасного грозного зверя, не очередное оружие или товар, как в твоём случае, а полноценное разумное живое существо, ставшее мне самым близким другом из всех возможных. И, судя по всему, с Овером та же ситуация. И уж поверь мне, Вигго: это не обычная связь, как между животным и хозяином, а нечто большее. Духовное, я бы сказал. И если ты против Овера, то ты и против меня тоже. А также и наоборот: если кто-либо попытается мне навредить, то, боюсь, судьба таких авантюристов будет незавидной. Быть может, даже хуже смерти, — неохотно добавил Фан, посмотрев в никуда, а я почувствовал себя неуютно, но постарался сохранить вид. — В общем, мы доверяем друг другу и дорожим друг другом, Вигго. Тебе стоит это учитывать. Эта особая связь с драконом бесценна и нерушима. Даже когда Овер в ярости разъебал и изничтожил солидную часть твоего флота, он сперва вышвырнул меня за борт, где у меня было гораздо больше шансов выжить. И наездников он не тронул. Почувствовав на себе обжигающий взор Гримборна и охотника на охотников где-то из-за деревьев, я виновато потупил взгляд, в глубине души разрываясь на обе части: одна из них ухмылялась, гордилась дарованной силой и проделанной работой, а вторая — билась в конвульсиях, выла и проклинала всё, что существует в мироздании. Внешне мне пришлось оставаться холодным и бесстрастным флегматиком, но, видимо, это выходило плохо, поскольку при взгляде на Вигго я увидел, как его глаза сверкнули, а в их зрачках отразился дрожащий ящер. — «Фан, прошу, не упоминай об этом лишний раз, — меланхолично попросил я, а мои внутренние страдания, оказывается, продлились не больше пяти секунд, раз друг к этому времени просто перевёл дыхание, как делал это и приобычных разговорах. — Не перед Вигго. Может, наедине мне и будет проще об этом вспомнить, но не рядом с охотником. » Фанатик, ничего не сказав, просто понимающе кивнул, а на его физиономии, помимо серьёзности, образовалась ещё и тяжёлая грусть, к счастью, не помешавшая ему говорить дальше. А я же слушал теперь только одним ухом, частично уйдя в воспоминания о резне на Острове Берсерков. В глуби сознания появился липкий, колючий, словно пропитанная соком драконьего корня игла, страх... Страх того, что будет, когда хоть кто-то из моих знакомых узнает о том, что я уничтожил целое племя викингов... — Короче, я всё это говорил для того, чтобы приблизиться к нашей с Овером первой встрече с твоим братом, — продолжал Фан. — Так уж вышло, что люди с острова, где проводятся драконьи бои, подстрелили Овера, пока тот летал в одиночку по своим личным делам. Я же в тот момент использовал другого дракона для передвижения, Змеевика, с которым мой дракон сумел подружиться. При его присутствии Змеевик вёл себя мирно и потому позволил мне приручить себя, утешаемый Вампиром, что мне можно доверять. Это лишь догадка, я тогда ещё не понимал языка своего дракона. Так вот, после того, как Овер попал в плен к организаторам драконьих боёв, я, разумеется, приложил все усилия для его освобождения. К сожалению, одного Змеевика было недостаточно для того, чтобы вытащить Овера из сложившейся передряги. Но как раз кстати мне повстречался Райкер Гримборн. Пускай и не сразу — так как у твоего брата невыносимо скверный характер, — но мне удалось договориться с ним и заключить сделку: если Овер одолеет двоих очень сильных драконов и вместе с ними главного чемпиона арены, Тройного Удара, то я забираю Вампира с собой и в знак благодарности присоединяюсь к охотникам. Конечно же, увидев неудержимую мощь моего Овера, Райкер после трёх лёгких побед Вампира сразу же забирает меня и его с собой. А я слово держу, да и идти мне больше было некуда — на родном острове после поражения я стал нежеланным гостем, а для наездников и изгоев я был самым ужасным врагом, — поэтому-то мы с Овером направились за вами и, признаться честно, уверенно сохраняли лояльность... — До такой степени, что тебе хватило наглости и вместе с ней упорства для того, чтобы выцарапать на полу трюма одного из моих кораблей весьма странную и красноречивую надпись о бесконечном уважении ко мне? — неожиданно вставил своё слово драконоборец, выбив этим вопросом из меня и даже Фана весь воздух. — Чего? — искренне недоумевал Фанатик, чутка понизив голос. Вместо ответа Вигго с непониманием вскинул брови, при этом умудряясь сохранять скептический вид. А я же, мгновенно поняв охотника и вспомнив о своей давней шалости, не смог удержаться. Трагичные воспоминания о недалёкой бойне на некоторое время оказались вытеснены коротким испугом за проделанное, а затем... пришёл нервный смех. Причины ему не было, но в мозгу уже что-то щёлкнуло, и с языка бесконтрольно полился поток рокочущего хохота. А ничего не понимающее выражение на лицах друга и охотника окончательно добили меня. Я отвернулся от людей, зажав пасть правой лапой, стараясь смеяться как можно тише. И этому не было конца, не было смысла, но мне отчего-то при воспоминании о той далёкой поре становилось смешно, а вместе с тем и грустно, но эта грусть заставляла меня хохотать ещё сильнее. Я наверняка сейчас похож на безумца, от которого следует держаться подальше. — Дагур... часто с ним... вот так? — донеслось до меня поражённое бормотание Вигго. — Э-э-э... да вроде как нет. Еле-еле подуспокоившись, я повернулся обратно к собеседникам, продолжая время от времени отстреливать нервные смешки. И меня даже нисколько не волновало, что сейчас обо мне думают взволнованный друг, остолбеневший драконоборец и притаившийся охотничий палач. — Вигго... А когда ты... обнаружил эту самую надпись? — Фан прищурился, медленно возвращаясь взором к охотнику. Мне показалось, или у него только что возник какой-то план?.. — Сказать по правде... спустя немного времени после личной встречи с вами и Хедер, в момент подготовки операции по возвращению Драконьего Глаза, — протянул Гримборн, всё ещё с опаской посматривая на меня. И я даже отчётливо почувствовал, что ему сейчас очень не хотелось врать, так что его словам можно поверить, о чём моя персона поспешила оповестить Фана, понимая, что здесь нужно выкручиваться. Не говорить же Вигго, что эта надпись была не совсем удачной шуткой... — Ага... — неопределённо кивнул Фанатик. — Значит, после... Ну, тогда всё сходится! — Сходится? — переспросил вождь охотников. — Да! — весело заявил Дагур, бросив в мой адрес убийственный взгляд. И я даже не понял, это было искренне или всё же хорошо сыграно... — Это как раз таки тоже связано с моими пророческими и полиглотскими способностями! — «Ох как завернул. » — саркастически бросил я. — Только у меня возник один вопрос: Райкер никак не объяснял тебе появление этой надписи? А то в одном из моих видений была разыграна такая сцена... — Я сразу догадался, чьих это рук дело... Если, конечно, рук, — не совсем уверенно ответил охотник. — Так что отчёт Райкера мне был без надобности. Мне захотелось понаблюдать за вами без лишнего шума. — Ну... — чуть более расслабленно сказал берсерк, — ...тогда я тебе сейчас объясню, откуда это взялось. Но сначала завершу краткую предысторию: я и Овер присоединились к твоим охотникам; вскоре к нам в команду добавилась также и моя сестра. Мне поначалу казалось, что она действительно готова была пойти за братом и даже стать врагом наездников, но после некоторых наблюдений я пришёл к выводу, что она — лишь агент. Но даже при таких условиях я не готов был сдавать её, потому что семейные узы для меня всё-таки что-то значат. И я даже перед нашей с тобой встречей посоветовал ей быть поосторожнее... Но ты её всё равно поймал. А я её тайком освободил при помощи Овера, уж извини, — Фан беспечно пожал плечами. — Но даже так я действительно продолжал быть твоим союзником и искренне не желал тебе зла. Но вернёмся чуть назад: вместе с Хедер и Розой Ветров я и Овер немного дестабилизировали ситуацию, оттянув перевес в сторону охотников в борьбе с наездниками. Ну а что нам было терять, ведь мы враги... Мы помогли с зубом Снежного Призрака, от которого вскоре избавилась Хедер, попытались помочь в захвате Драконьего Края, но мы немножко недооценили всадников, опять, поэтому пришлось отступить. И в конце концов мы решили немного пощекотать свои удачу и нервы и добыть для вас самого Скрилла. Вдвоём. Только я и Овер. Вот тут-то всё и случилось! Мы нашли Скрилла, ввязались с ним в бой и благополучно отхватили пиздюлей; этот дракон нас поборол и скинул в океан, в догонку ещё и молнией шандарахнув. Я уже было подумал, что всё, пировать мне до конца времён в Вальхалле или гнить у госпожи Хель, но вместо этого я очутился в какой-то странной, бесконечной... библиотеке! Как мне удалось заметить, стоило другу добраться до этого эпизода, и его реально потихоньку начинают обуревать настоящие нехорошие эмоции. Я мысленно запаниковал, готовый теперь в любую секунду утихомирить Фана, если его занесёт. — Представь себя на моём месте, Вигго! Я оказался в грёбаной библиотеке после грёбаного падения в воду вместе с Овером! Я, бля буду, уже начинал подозревать, что попал в христианский ад, где меня замучают тишиной, одиночеством и однообразием местности — повсюду только стеллажи с книгами! — внезапно остановившись, Фанатик закрыл глаза и выдохнул через нос, успокаиваясь. Похоже, ему тогда и правда показалось, что он в аду... — Но потом я нашёл Овера. И для меня всё сразу стало нормально. Я был рад вновь воссоединиться с ним. Но в тот самый миг... он заговорил. Человеческим голосом. Я, конечно же, был в шоке, но быстро принял это, и Овер — тоже. А спустя ещё немного времени прямо перед нами возникла книга. Я из чистого детского любопытства открыл её... а там, представь себе, описано будущее. Вернее, несколько его вариантов и лишь некоторые события... — И многое ты там увидел? — без восторга, с неверием спросил Гримборн. — Достаточно, на самом деле, — замялся Фан, нервно потирая ладони. — Например, оттуда я узнал, что основным виновником вымирания Ночных Фурий стал Гриммель. До этого я полагал, что он сыграл в этом меньшую роль. Или, например, я видел вариант, в котором спустя несколько лет в наших краях исчезнут все драконы... — Исчезнут? По какой причине? — зацепился за слово Гримборн; мне даже показалось, что его такой расклад событий не очень-то радует. — Скроются от охотников в надёжном месте, но каком — прости, но не скажу, иначе появится риск, что это пойдёт им во вред. А теперь, если ты позволишь, я вернусь к сути нашего разговора: когда я прочитал ту книгу, её знания отпечатались в моей голове. А после этого я ощутил божественное присутствие... и нас с Овером выкинуло под воду, откуда мы, очевидно, поспешили выбраться. Как оказалось, мы вернулись в мир живых... а ещё я всё также теперь продолжал понимать слова Овера и, как ощутил попозже, видеть многие варианты будущего и причины их осуществления. Это было невероятно... Фан мечтательно прикрыл глаза, но быстро спохватился и вернулся к диалогу, заставив меня хихикнуть. — После возвращения мы по инициативе вот этого существа, — Дагур указал на меня пальцем, да так, словно хотел переложить жуткую вину с себя на мою персону, — втихаря освободили Скрилла, но при этом всё равно вернулись к вам. — Позволь спросить: по какой причине вы решили помочь дракону, который едва не лишил вас двоих жизни? — нахмурился драконоборец. — Ну, как тебе сказать... — протяжно выговорил Дагур, с явным укором глянув на меня, словно говоря: «Ты, главное, страдаешь всякой фигнёй, а мне приходится за тебя отдуваться по этому поводу!» — Дело в том, что моему Оверу хотелось избавиться от потенциального врага, но он решил пожалеть его и поступить чуть хитрее. И, должен признать, его план сработал. Скрилл не просто забыл о недавней вражде, но ещё и стал для Овера другом. Уже в который раз сделав паузу в разговоре, Фанатик усердно протёр свои глаза, закрыл тыльной стороной ладони рот во время зевка и только по истечению минуты заговорил вновь: — Я прошу прощения, это всё физиология. Ну вот мы и подошли к сути: пророчества, пророчества и ещё раз пророчества. Та надпись в трюме корабля, по-видимому, была сделана никем иным как Овером... Рискну предположить и не ошибусь, что на него так повлияло одно из пророчеств, что я ему поведал: в одном из вариантов будущего я увидел... тебя, Вигго. Но там ты уже был не охотником на драконов, а другом этих самых драконов... — Да ну? — легко спросил Гримборн, как будто мы все вместе только что вели разговор о звёздах на небе, а не о грандиозном и по-своему невероятном будущем. — И что же сподвигло меня отказаться от своих прежних взглядов на этот мир? Я ведь всю свою жизнь охотился на драконов и убивал их... и после долгих лет данной рутины должен вдруг стать их другом? — Ну, такое уж у меня было видение, — так же легко ответил Фан Дагур, фыркнув. — Оверу понравился вариант с твоим изменением, а ещё ему понравилось то, как я тебя ему описал. Вот уж не ожидал, что у дракона могут вызывать уважение люди, что убивают других драконов, но при этом имеют высокий интеллект, хорошие манеры, отменный уровень харизмы, простую, но приятную внешность, шарят в тактике и стратегии и при этом ещё способны уважать достойных противников, проявлять снисходительность, помогать при надобности и даже принимать чужую точку зрения. Касательно помощи: помнишь, как ты позволил, пускай и не сразу, взять слюну Буйволорда для излечения Астрид? А в одном из вариантов будущего ты вообще спасаешь одного из своих подчинённых от падения в лаву, хотя от этого не было никакой особой пользы... Короче, я всё это к тому, что Овера зацепили те положительные качества, что у тебя имеются... и он решил спасти тебя от смерти. И он недавно именно это и сделал. — Да уж, я был как никогда близок к концу, — рука Вигго непроизвольно потянулась к образовавшимся на лице шрамам, но он быстро опустил её. — И ты хочешь сказать, что инициатором моего спасения был не ты... а твой дракон? — Угу. — Лишь потому, что он ухватился за мои положительные качества, забыв о том, что я — охотник на драконов? — Он сам мне так сказал, — заверил мой друг драконоборца. — И мы, кажется, уже договорились, что тебе придётся поверить в сказанное мною, насколько бы бредово оно не звучало, потому что иначе сути происходящего тебе не понять, и ты будешь натыкаться на всяческие изъяны в своих собственных объяснениях творящемуся безумию. — «Кстати об изъянах: надо бы в будущем решить один мелкий вопрос с Райкером, чтобы он случайно не ляпнул про надпись на полу ничего лишнего, иначе Вигго узнает, что она появилась до того, как ты якобы получил свои сверхсилы. » — обеспокоенно заметил я, временно прервав диалог Фана и Вигго. — Мне кажется, что и в твоей истории я заметил изъян, — проговорил между тем Вигго Гримборн. — Я нахожу довольно-таки странным и нелогичным то, что после вашего с Овером падения в морскую пучину и последующего возвращения из глубин ты приобрёл возможность понимать не только Воскресшего, но ещё и некоего второго дракона, к которому ты так не привязывался, который не был в тот момент вместе с вами. Конечно, если вторым оказывается тот самый Скрилл, едва не убивший вас, то это я ещё могу понять. Но что-то мне подсказывает, что это не Скрилл. — О Господи, — и снова Фанатик тяжело вздохнул, снова спрятал лицо в ладонях, помассировал виски, чуть не сдавил собственный лоб и не вырвал пару клочков волос, за которые мучительно взялся, как за последнюю надежду. — Зачем мы вообще решили обо всём этом рассказать? Вот нахера? Могли же просто наплевать на желание Вигго узнать правду и отнести его в безопасное место, подальше от боевых действий... Я вместе с другом испытывал примерно те же противоречивые чувства, разрываясь в сомнениях и лёгких приступах страха: действительно, не напрасно ли мы вообще решили раскрыть Гримборну большинство карт, желая оправдаться, дать объяснение нашим с Дагуром странностям как охотнику, так и следящему за нами союзнику... С одной стороны, так, вероятно, будет легче в дальнейшем, не придётся лишний раз вести разговоры в тёмных углах и неловко оправдываться; а с другой стороны, в сказанное ведь реально сложно поверить... Хотя, быть может, людям нынешнего периода наоборот достаточно легко принять подобные мистические явления... — Дагур... — со слегка обеспокоенным внешним видом произнёс застывший Вигго. — Лучше помолчи, — с выдохом отрезал Фан, через пару секунд после этого закончив с приведением своей головы в порядок. — Короче, объяснение этому я могу дать пока только следующее: в одном далёком будущем тот второй дракон, которого я могу понимать, сыграет в моей жизни довольно значимую роль, и, видимо, для упрощения этой задачи, чтобы наши судьбы правильно сплелись, высшие силы мира сего даровали мне способность понимать и его. Хочешь верь, хочешь нет, хочешь принимай такое объяснение, а хочешь — не принимай, но это всё, что я могу пока тебе сказать насчёт второго дракона. Ещё назойливые вопросы есть, пока я не закончил с историей нашей... работы? — Пожалуй, кое-какой всё же есть, — более легко сказал драконоборец, опустив на краткие мгновения взгляд в огонь. — Но, как мне думается, на этот вопрос я тоже не получу достойного и точного ответа. И всё-таки рискну. Мне бы хотелось знать, а не получил ли ты от божества объяснение своему чудесному выживанию на дне океана в течение недели? Возможно, как я полагаю, оно будет простым: потому что вам обоим в тот раз не дали уйти в мир иной... Или, во что мне верится больше, вы просто успешно скрывались на островах от посторонних глаз, и название виду твоего дракона оказывается слишком громким и преувеличивающим его заслугу. — О нет, боюсь, что и к нашему недельному отдыху на дне океана тоже приложили руку высшие силы... — нервно хихикнул Фан Дагур, напряжённо сжав пальцы правой руки на колене. Похоже, что моего друга и меня соответственно данный вопрос от Вигго заставил впасть в лёгкую задумчивость. К сожалению, ответа на него даже у нас не было. Тот отрезок из нашей новой жизни воистину можно назвать самым странным и необъяснимым. И, на самом деле, я ещё могу понять, как удалось выжить мне самому — очень вероятно, что свою роль сыграли моя феноменальная живучесть, необычные возможности организма и, что не исключено, банальная удача с щепоткой фантастики. Но Фан... Он же попал в тело Дагура и по-прежнему остаётся обычным смертным. Как ему удалось протянуть на дне так долго? До сих пор я пытался закрыть на всё это глаза и объяснял очевидным влиянием какой-нибудь магической силы, которая также могла быть причастна и к нашему переносу в мир «Как приручить дракона», радуясь, что мы с другом вообще остались живы и вместе. А остальное было неважно... И, возможно, мне не стоит задумываться над этим и сейчас. — Не возражаешь, если я поскорее закончу со своими дурацкими, проклятыми видениями? — Фанатик постарался сохранить позитивный вид, но мне удалось заметить, как у него задёргалось левое веко. Ох, чует моё нежное сердце, что после этого диалога мне несдобровать и придётся отвечать за нервные страдания друга. — Разумеется, Дагур, — кивнул охотник, тихо зашипев от боли в правой части головы. На секунду представив себе, сколько боли могут сейчас причинить шрамы на лице Вигго, я передёрнул плечами. — Так вот... На чём я остановился? — берсерк почесал затылок. — А, да! Я видел несколько вариантов развития событий касательно тебя, Вигго. Был вариант, в котором ты всё же остался охотником на драконов... К сожалению, при любом раскладе этот вариант грозит тебе смертью. Тут, наверное, даже пророком не надо быть, чтобы понять причину твоей неизбежной гибели: если ты продолжишь вредить драконам, то, боюсь, сам Овер окончательно в тебе разочаруется и не то что не попытается защитить от других драконов, но и самолично приложит руку... лапу с когтями к твоему устранению, а силы будут не на твоей стороне; более того, при таком раскладе без поддержки драконов тебя устранят иноземные охотники, что прибудут сюда уже в ближайшие несколько недель. — Устранят, значит? — на мгновение лицо Вигго переменилось, а глаза зажглись недобрым огнём, от созерцания которого у меня в жилах чуть кровь не похолодела. Даже несмотря на положение драконоборца и полное превосходство с моей стороны, Гримборн непроизвольно мог напугать. Страшно представить, каково было многим из его подчинённых, обычным людям, особенно когда вождь пребывал в дурном расположении духа. — Я допускаю, что твои слова имеют большой вес, поэтому хочу спросить: не знаешь ли ты, кто эти охотники и как выглядят? — Ты знаком с ним, наверное, даже лучше меня, как бы сильно не помогали мне видения, — Фанатик сложил руки на груди. — Тот, кто представляет наибольшую угрозу сам по себе, имея богатый опыт с подчинением драконов. Его зовут Кроган. — Кроган... — Гримборн насупился. — Что ж, ты прав, я его знаю. Достаточно хорошо, чтобы иметь уверенность — от этого человека и правда стоит ожидать только всего плохого, учитывая, кто его хозяин. Но, должен признать, союзник он сильный... — Да-да, короче! Он действительно очень хороший союзник и опасный враг для наездников, умелый боец и имеет множество летунов в подчинении, поэтому-то ты с ним и объединился, что по итогу обошлось тебе боком. Ваш союз и так был не прочным, а после сбора специальных линз для Драконьего Глаза ты ему оказался больше не нужен. Фан Дагур ненадолго остановился, а я в это время бросил взгляд на небо: оно стало полностью тёмно-синим, на некоторых участках уже загорелись звёзды. — Что касается варианта с твоим принятием стороны драконов... тут есть два ответвления. Одна из ветвей, к сожалению, также ведёт к твоей смерти и снова от рук Крогана и его драконоборцев. Как ты видишь, этот подонок в любом случае попытается устранить тебя, потому что ты — угроза для него и планов его босса. Кроган точно боится тебя. — И не без причины, — усмехнулся Вигго. — Потому что в любом случае я — деловой человек и сам в конце концов попытался бы убрать его. — Да уж, чести это тебе не делает, но тут я готов тебя поддержать. — Бизнес и немного личных причин, — добавил охотник привычным деловитым тоном. — Что касается второго ответвления: тут ты остаёшься жив и относительно здоров, — при последних словах Фан с опаской посмотрел на шрамы ловца. — Думаю, это главное, что ты должен знать. Ты вернёшься в столицу, более охоты на драконов не будет, но ни к каким бедам это не приведёт, потому что с драконами жизнь сама по себе станет легче. Конечно, мелких проблем не избежать (типа из-за размеров драконы могут что-то случайно сломать), но это уж точно будет получше намеренных разрушений и убийств. И бизнес твой сильно не утонет: от драконов можно получить много полезных вещей и без охоты. Кислотой они сами плюются и шипы сами метают, нужно только попросить, и с переноской грузов быстрее можно будет справиться, а после каждой линьки появятся свободные чешуйки для создания огнеупорного костюма. Конечно, ты можешь сказать, что всё это возможно получить и без примирения с драконами, хватит и их поимки и принудительного труда... но, поверь человеку, у которого есть опыт, эффективнее всё-таки использовать мирный подход. И вновь пауза. Пока внимательно внемлющий Вигго не успел проронить ни слова, Фан поспешил, наконец, закончить: — Я видел это. И рассказал об этом Оверу. К сожалению, после произошедшего с нами я мог довериться только ему, поэтому только он и узнал от меня о видениях. И наивно (не злись на меня за это слово, Овер) предположил, что у нас получится организовать для тебя, наездников и драконов светлое будущее. И его было не переубедить. Пускай драконы и разумны, и Овер — не исключение, но здесь он больше походил на избалованного ребёнка. Он настойчиво заверял меня, что всё получится, что стоит постараться... В общем, скрепя сердце, я решил принять его идею. Мы вместе с Райкером и Хедер прибыли к тебе, чтобы держаться поближе. Мы выполняли твои поручения, чтобы ты был о нас наилучшего мнения, потому что в таком случае мои слова точно хоть что-нибудь бы для тебя значили, и мне оказалось бы легче продемонстрировать тебе, что Овер разумен как человек, да и вообще... Я бы, как сейчас, пару минут назад, попытался доказать тебе, что лучше уж мирно сосуществовать с драконами, чем бесконечно охотиться на них. А Овер, как уже было сказано, постарался бы предотвратить твою кончину. При этом, конечно же, мы не забывали о неприязни всадников к нам, но у меня было видение и здесь: я ещё с той ночи, когда выбрался вместе с Овером из воды, узнал о Крогане, его хозяине Драго Блудвисте и войне наездников Олуха с вражескими налётчиками. Я и Овер не хотели вносить сильный перевес в чью-либо сторону во время битвы Иккинга с тобой, но зато с Кроганом мы сюсюкаться не собирались и хотели помочь в борьбе с ним. Вот тут-то у нас бы и появился шанс если не подружиться с наездниками, то хотя бы оправдаться перед ними и иметь возможность помочь. Правда... был ещё вариант, при котором я и Овер стопроцентно становимся друзьями Иккинга и его товарищей... В нём ты узнавал, что с нами что-то не так, и старался убить... А ещё и Иккинг пленником становился, что позволяло немного сблизиться с ним после моих стараний хоть немного облегчить его участь. Как ты понимаешь, именно такое развитие событий и произошло... Правда, я не видел в пророчествах того, что ты попытаешься запулять нас камнями после срыва аукциона. Ну и... В общем, пришлось действовать по-новому: я пытался поменьше затрагивать темы будущего, и всё-таки пару раз проболтался, как бы невзначай сказав, что вулкану на Драконьем Крае грозят Эраптодон и гигант «Канонада», и никак не ожидал, что наездники об этом вдруг вспомнят на нашем последнем собрании... мы с Овером аккуратно помогали всадникам побеждать твоих людей, но самому тебе никакого вреда не пытались причинить, ожидая момента, когда всё подойдёт к развязке... А Овер собирался именно в этот момент тебя спасти. — Прекрасно, — безэмоционально ответил Гримборн, внезапно впившись в меня взглядом, словно прожигая насквозь. — А у тебя случаем не было видения, в котором Воскресший вдруг... впадал в безумие? Как только сей вопрос сорвался с губ Вигго, у меня перед глазами встала пелена, всё вокруг помутнело, а сознание опять вернулось к тому злополучному дню... Пламя, вспышки, крики, грохот, хруст костей, горящий флот, выжженная земля, изуродованные трупы, берсерки и охотники... ярость, гнев, удовольствие, наслаждение, метание, сожаление, противящееся внутреннему зверю, страдающему в цепях, без свободы... Я устало прикрыл глаза, повернул голову к морю — там мне хотя бы не придётся наблюдать людей. — Нет, иначе бы я сделал всё, чтобы избежать этого, — твёрдо ответил Фан, а в его голосе прозвучал легко различимый упрёк. — К тому же, Вигго, мне стоит напомнить, кто является главным виновником произошедшего массового кровопролития. Это всё твоя вина и твоего брата. И не пытайся спорить. Я готов оправдать многие твои поступки, в том числе и вражду с наездниками, так как они присвоили реликвию твоего рода и мешали вести привычный образ жизни, мягко говоря. И пленение я и Овер тоже умудрились стерпеть и не сойти с ума... Хотя здесь, наверное, сыграло роль то, что мы пробыли взаперти совсем немного. А теперь вспомни мои слова про несколько эмоциональных и чувственных уровней у дракона! И вспомни про то, что Жасмин, на секундочку, любимая драконица Овера! Та травянистая, темноватая самка! Фанатик совершенно неожиданно с каждым последующим словом начинал говорить всё громче и громче, а в его интонации уже открыто забрезжила агрессия. Я взволновался и возвратил свой взор обратно на двух людей. Фанатик медленно, плавно поднимался с бревна, похрустывая костяшками пальцев, сжатых в кулаки. Мои тихие мольбы успокоиться и присесть друг проигнорировал напрочь. — И не пытайся оправдаться, что ты не знал про их необычную межвидовую любовь! Ты всё ПРЕКРАСНО знал! Ты СПЕЦИАЛЬНО тогда, в битве у Края, стрелял именно в Жасмин! Небось проверял свои догадки! И подтвердил их! Мне стоит тебе напоминать, что ЭТО ИМЕННО ТЫ ПРИКАЗАЛ ПЛЕНИТЬ ЖАСМИН, СВЯЗАТЬ ЕЁ! ТЫ ДОВЁЛ ЕЁ ДО ПЛАЧЕВНОГО СОСТОЯНИЯ! Ещё повезло, что она осталась жива и здоровье сохранила! И теперь я ещё раз напоминаю то, что ты и так уже знаешь — Овер любит её! ЛЮБИТ! Ты же ему в любом случае не так хорошо знаком, чтобы он даже из-за уважения думал только о тебе! Естественно, что Овер в конечном итоге разозлился и на эмоциях вдруг решил навредить своему ПРОТИВНИКУ! А после... улетел на долгое время, чтобы прийти в себя, успокоиться! А я всё это время должен был тухнуть на Драконьем Крае и помирать в беспокойстве за него! И ТЫ ЕЩЁ ЧЕМ-ТО НЕДОВОЛЕН! Сорвавшись на крик при последних словах, Фан Дагур резко метнулся с места в сторону Вигго Гримборна, по дуге обежал костёр и стремительно нанёс охотнику удар по лицу кулаком, а затем сразу нанёс второй удар, на этот раз целясь в покалеченную когтями Ночной Фурии щеку. Либо Фанатик дошёл до точки кипения после нервного признания в своей необычности, либо, похоже, он нашёл повод отомстить охотнику за наши с другом эмоциональные страдания последних дней. Но как бы то ни было, а сейчас Фанатик явно зашёл слишком далеко! Не говоря более ничего своему другу, я поспешил обвиться хвостом вокруг пояса Фана Дагура и вернул его, брыкающегося и недовольного, на место. Мой друг всячески старался выбраться и вернуться к избиению Гримборна, но хватка хвоста оставалась твёрдой, и поэтому в конце концов Фану пришлось сбавить обороты и ограничиться русско-скандинавским матом. Вигго же сохранял молчание, глядя в нашу с другом сторону неописуемым взглядом и с еле слышимым кряхтением потирая пострадавшую ещё и от удара берсерка правую половину лица. — Всё! Всё! Я спокоен! Спокоен, Овер, — неохотно произнёс Фан, насупившись, и с обиженным видом скрестил руки перед грудью, уставившись в никуда. — Тебе, Вигго, ещё повезло. В одном из вариантов будущего на тебя вообще набросился Иккинг с огненным мечом... — «Всё, Фан, хватит. Успокойся. Я, с твоих же слов и по факту, настрадался больше, но пока не имею желания устраивать избиений. » — мерно проговорил я, для должного эффекта ещё и замурчав. Вроде как помогло. Хоть и не до конца, но тоже хорошо. — Да... — шёпотом изрёк Вигго Гримборн, продолжая держать ладонь плотно к лицу, а на его лице при этом вдруг расплылась слабая улыбка. — Действительно, любовь — страшная по своей природе вещь. Фан Дагур предостережительно уставился на драконоборца, недовольно сжав губы, а я же продолжал вкладывать все свои моральные силы в собственную выдержку, чтобы в конце концов не поддаться эмоциям так же, как и мой друг — при подобном раскладе Вигго точно уже никак не выживет... А тот тем временем глядел именно на меня, прямиком в глаза... Как тогда, при первой нашей встрече в охотничьем шатре, изучая и пробираясь как можно дальше, чтобы увидеть во мне больше, чем кажется снаружи. Но на сей раз я не чувствую себя испуганным или скованным. На сей раз я сам с охотой всматриваюсь в глубь тёмных карих очей главного Гримборна, пытаясь отыскать в них что-нибудь светлое, то, за что я всегда цеплялся, оправдывая своё стремление помочь охотнику сохранить жизнь и вообще остаться на свободе после всех своих преступлений как против драконов, так и против Олуха. И что же мне приходилось наблюдать сейчас в глазах Вигго, также жаждущего ныне разузнать о моей персоне побольше, тем более с учётом того, что, похоже, даже среди других разумных, по словам берсерка, драконов я всё равно сильно выделяюсь... Очень сложно определить точно. Глаза драконоборца холодны, как лёд, сосредоточены, в них стоит напряжение и мелькают какие-то странные проблески, но я не могу наверняка понять, что же это за проблески... — Страшная сразу для обеих сторон, согласитесь, — тихо продолжал Гримборн, необычно как-то поставив акцент на последнем слове. — Тот, кто любит, теряет в конечном результате голову, готовый на всё, даже на что-то ужасное, лишь бы сохранить ту, ради которой все старания. И мучения. Чтобы сохранить её, нередко приходится страдать. А те, кто наносят заветный удар в сердце, таким образом рискуют подписать себе смертный приговор. Особенно когда имеют дело с драконом, чьи чувства будут посильнее большинства людских. Но в то же время чужую любовь могут использовать в качестве оружия. Впредь советую быть осторожнее. Если опираться на твои слова, Дагур, то найдутся люди, что тоже не побрезгуют использовать это оружие, а конец может оказаться ещё более плачевным. Слова Вигго Гримборна произвели на меня странное впечатление, вызвали двоякое ощущение под рёбрами. С одной стороны, мои глубокие чувства из-под толщи сознания буквально рычали, требовали растерзать охотника за его спокойствие, за его очевидную издёвку, замаскированную под дельный наставнический совет, за то, что он вообще смеет говорить при мне про любовь. Но, тем не менее, после сказанного охотником его присутствие рядом со мной уже стало вызывать меньше напряжения. Мне невыносимо сильно захотелось расслабиться, отбросить всякие остатки злобы на драконоборца, а перед глазами настойчиво замерцали картины прошлого, в которых я видел... маленькую, совсем невинную девочку, добрую, весёлую и игривую. Венеру. А подле неё стоят и по-настоящему, по-доброму улыбаются Вигго и Райкер. Может... Может, мне стоит отнести это к любви? Может, ради неё действительно стоит дать обоим Гримборнам последний шанс и закрыть озлобленность поглубже?.. — Не напоминай, — грубо бросил Фанатик, поднимаясь на ноги, но уже спокойнее, без намерения прописать ещё пару «дружеских» Гримборну. — Мы и без тебя уже поняли, что стоит дорогих держать подальше от эпицентра конфликтов. Глубоко вздохнув и хлопнув в ладоши, мой друг в привычной для меня ворчливой манере нетерпеливо произнёс: — А теперь, быть может, мы уже наконец закончим бессмысленно тут рассиживать и займёмся делом, ради которого мне пришлось торчать на этом острове целый день? Всё, Овер, давай, поднимай свою ленивую жопу, и полетели отнесём Вигго в надёжные руки! — Простите... В надёжные руки? — брови охотника недоумённо поползли вверх. Это даже выглядело забавно. — Да, в надёжные руки. В безопасное место, говоря на общем языке, где ты некоторое время посидишь и подумаешь над своим поведением, покуда Овер не решит, что тебя можно выпускать обратно в общество. Так что с этого дня он — твой абсолютный царь и бог. Закатив глаза на очередное шуточное заявление своего друга, сказанное с серьёзным лицом, я всё-таки поднялся на ноги. Широко расправив могучие крылья и потянувшись на кошачий манер, с наслаждением разминая уставшие лежать в одном положении конечности и мышцы туловища, несильно с резкостью провожу лапой по земле, закидывая рассыпающийся песчаный комочек в костёр, чтобы потушить огонь. Дело сделано, можно и выдвигаться в путь. Я останавливаюсь возле Дагура и чуть наклоняюсь вперёд, давая другу возможность залезть на меня. Взобравшись, Фан аккуратно ухватил меня за шею и упёрся копчиком в гребень. Вигго Гримборн, понимая, что не имеет другого выбора, кроме как отправиться вместе со мной на Райский остров, медленно поднимается с места и уже собирается было забраться на мою спину вслед за Фанатиком, но я мгновенно обрываю его попытки, просто валю обратно на землю и поудобнее хватаю в лапы, бережно прижав охотника к своей груди. Ничего, на спине легендарной Ночной Фурии, Беззубика, полетал и всё, хватит на этом, со мной полетишь пока только в захвате пальцев. Там при этом ещё и теплее будет. Я окидываю мимолётным взглядом окружающую обстановку: небо затянуло чёрно-синими и тёмно-пурпурными облаками; сквозь их мантию размыто просвечивает одинокая луна; вода внизу также потемнела и пришла в беспокойство, слышались трескучие удары волн друг о дружку. Ветер бил в правую часть физиономии, заставляя незначительно сощурить один глаз, но сильно не мешал. Затем направляю взор назад, проверяя, не решил ли Рихтер последовать за мной и дальше. К счастью, в этот раз у меня было значительное преимущество перед охотничьим палачом: ранее я был практически без сил и не мог быстро лететь, а осматриваться как следует по сторонам оказалось сложно, просто-напросто не хотелось этого делать. Сейчас же мои силы восстановлены, несмотря на уже четвёртый перелёт за этот день (видимо, драконий организм воистину очень универсален), поэтому мне удалось без проблем определить, что пока хвоста за нами не намечается. Кажется, Рихтер решил чуток подождать, полагая, что я ещё не до конца пришёл в норму, а потом догнать нас, скрываясь в облаках. Либо же ему уже нет смысла за мной следить. Что ж, если верен первый вариант, то мне придётся разочаровать Призрака: я собираюсь лететь как можно скорее, разумеется, в разумных пределах, чтобы не навредить людям, но достаточно, чтобы побыстрее избавиться от второй ноши за сегодня и вернуться наконец на Драконий Край. К своей Жасмин. Внезапно в моих ушах поднялся очень тихий, слабый и необъяснимый гул, перешедший в лёгкий писк. Все звуки мира как будто в мгновение ока прекратили своё существование, покинули его, словно ненужная деталь головоломки. Мне это показалось очень странным. И весьма пугающим. Что это за чертовщина?! Какого хрена происходит?! Почему всё вдруг так резко затихло, как будто так и надо?.. Мои мысли метались по стенкам разума и его вместилища, черепной коробки, меня охватила животная паника. Хотя внешне ничего и не изменилось, я продолжал спокойно лететь дальше, только осторожно поглядывая в разные стороны, но внутри всё моё естество панически сжалось. Что самое страшное, инстинкты кричали мне, что происходит нечто... Я даже не знаю, как правильно назвать это чувство! А потом стало ещё хуже. Неожиданные странности только набирали обороты: на место завывания ветра, шуршания волн и глухих ударов крыльев о воздух вдруг пришли звуки некоего хруста... похожего на хруст листвы; а также мне послышались очень далёкие человеческие голоса и столкновение морских волн с чем-то деревянным. Какого?.. Вопрос прервался моментально, когда в глазах все окружающие образы потеряли свою естественную чёткость. Моё зрение ухудшилось... А слуховое восприятие что, наоборот, улучшилось и зажило своей жизнью, ловя непонятно откуда доносящиеся глухие шумы и голоса нескольких человек?! А обоняние... Исчезло напрочь. Я носом не чувствую вообще ничего. Нет. Нет, нет, нет. Нет! Это неправильно! Так не должно быть! Что происходит? Почему мои ощущения стали вдруг ни с того ни с сего так странно себя вести?! По какой причине инстинкты начали так бушевать, воздействуя на положительные и отрицательные эмоции разом? Почему ощущение собственного тела неожиданно стало настолько слабым, что начало казаться, будто бы оно и не моё вовсе, словно я здесь нежеланный гость?.. Это работа Нарцисса? Или тут замешано нечто другое... Скорее второй вариант, так как не похоже чтобы Нарцисс имел причины как-либо воздействовать на мой мозг... Мне было страшно. Меня пугала неизвестность творящегося с телом сумасшествия. Я... Я не хочу вновь терять его! Я не хочу в очередной раз лишаться возможности ощущать мир! Я не хочу ни впадать в новое подобие комы, ни уступать контроль, теперь даже будучи неуверенными, что подобное безобразие устроил сам Нарцисс! Не хочу... Не хочу... Не хочу опять терять себя! В мою голову как будто вонзилось лезвие острейшего топора. Череп словно разделился на половинки. Боль встала невыносимая, казалось, она цепями с крючками на концах распространилась по всему телу, впиваясь в каждый участок и выворачивая плоть наизнанку. Что удивительно, я не издал при этом ни единого рёва боли, ни даже единого писка. Мне удалось только схватиться одной из передних лап за голову, сумев кое-как удержать другой Вигго навесу, после чего снова прижать его к груди. Крылья уже потихоньку начинали сдавать позиции, я никак не мог нормально сосредоточиться на них, как вдруг... Всё прекратилось в следующее мгновение. Всё вернулось на свои места: звуки, образы перед глазами, нюх, ощущение собственного тела... Начало казаться, что всё произошедшее несколько секунд назад было не более чем галлюцинацией, вызванной нервным перенапряжением в результате прошедшей тяжёлой недели. Серьёзно, абсолютно все чувства вернулись к норме, словно ничего никогда и не менялось. Только ментально я ещё ощущал жирный след после внезапного... помутнения. За мной всё ещё следовал липкий страх, давящий где-то в районе живота, но само моё тело, как будто проживая отдельное существование, уже успело успокоиться. И это даже мягко сказано. Для него ничего не изменилось с момента взлёта! Фан, явственно заметивший, как я брался за голову и едва не начал сваливаться в океан, обеспокоенно поинтересовался моим здоровьем и лишь шёпотом спросил про Нарцисса, на что получил правдивый ответ: это вроде не моя вторая личность и, кажется, всё уже прошло. Надеюсь, больше такого не повторится. В голове возникла странная мысль: кажется, я только что поборолся за свой разум и смог победить. Непонятно только, с кем была борьба.

***

Спустя некоторое время ещё одна моя миссия была исполнена: Вигго Гримборн наконец-то оказался на моём Райском острове. Весь дальнейший путь после эпизода с неожиданной головной болью прошёл спокойно и в относительной тишине, идеал которой нарушали ветер и шум волн. Хвоста за нами не было, если Рихтер и намеревался проследить за нами до самого пункта назначения, то, к его сожалению, моя скорость и упорство превзошли его с Громокогтем. Теперь можно было выдохнуть свободнее. Вигго под надёжной охраной Асмаэля, Громовержца и Огненной Королевы, уж эта троица вместе точно исправно выполнит свои обязанности. Пока охотники не пытаются кому-либо хоть как-то навредить, их самих трогать нельзя. За ними нужно следить ежеминутно... нет, даже ежесекундно; также необходимо приносить еду в виде фруктов и всякой дичи, которую охотники сами пожарят; в случае чего Гримборны и сами добудут себе пропитание. Но самое главное: в моё отсутствие Вигго и Райкеру нельзя как-либо пересекаться и тем более встречаться. Особенно это касается Вивьет — если она увидит охотников, то непременно попытается убить, а в таком случае их придётся охранять и начнётся конфликт. Этого нельзя допустить. Вивьет надо постепенно подвести к тому, что не все люди поголовно являются чудовищами. Разумеется, каждый из троицы в своей манере — Асмаэль с вежливостью и учтивостью, Громовержец со сдержанным рычанием, а Королева Огнеедов с откровенной покорностью — пообещал мне, что мой приказ будет исполнен должным образом. Забавно было при этом наблюдать, как Вигго с уже открытой, хоть ещё и лёгкой, тревогой озирается по сторонам, вглядываясь в каждого дракона, инстинктивно ожидая нападения, а те в свою очередь тихо пофыркивают. Кого-то особо дерзкого, решившего подойти к охотнику поближе, ставил на место грозный рык Штормореза. Но зато паре Жутких Жутей было позволено (а вернее, велено) облепить Вигго со всех сторон, чтобы вытащить все потаённые ножи, пару золотых монет (с коими некоторым дракончикам можно поиграть) и мелкий свёрток карты. Эх, бедный Вигго... остался наедине со своими мыслями, которые нередко будут нарушать шумные соседи... В конце концов благодарно кивнув своим приближённым и немного понежившись на прощание с Филиной и Дариен, я с чувством выполненного долга поднялся вместе с Фаном в воздух, не забыв предупредить излишне заботливого Асмаэля, что возвращаюсь к друзьям драконов — к наездникам. А также к своей первой возлюбленной. Обратный путь также проходил спокойно и безмятежно. Убедившись при последнем на сегодня перелёте, что охотничий палач не проследил за мной до самого Райского острова и не узнал о его местонахождении, я со спокойной душой направился на Драконий Край. И меня в этот момент нисколько не беспокоило то, что наверняка нам с Фанатиком предстоит очень серьёзный разговор с драконами и наездниками. После столь нервного дня чертовски хотелось отдохнуть, забыться и более ни о чём не думать до самого пробуждения, которое желательно оттянуть до последнего. Более того, я собираюсь провести эту ночь с Жасмин, оставив даже для неё объяснения на потом, обнять её, укутать Ночную Охотницу в свои крылья и уснуть в обнимку с ней, даря тепло, защиту и наслаждаясь долгожданной близостью с любимицей. А всё остальное может подождать, все важные разговоры пусть будут потом. Фанатик всеми руками поддерживал моё стремление и настрой, на протяжении часа полёта травя всякого рода шуточки, но на этот раз ограничиваясь исключительно темами отдыха, светлого будущего, нашей общей со всадниками несокрушимости и несерьёзными планами на будущее, среди которых был и тот, что вызвал у меня чувства иронии и мелкого волнения: — Как только покончим с «Гонками по краю», сразу же непременно возьмёмся разрабатывать план по спасению уже Стоика от смерти. Мультфильм мультфильмом, драма драмой, жертва жертвой, а мужика-то реально жалко. Тем более что он только недавно обрёл потерянную Валку. Но только, блять, в этот раз план нужно будет проработать в миллион раз лучше! Мы того же Вигго спасли только чудом, полагая, что, как в сериале, обойдётся без серьёзных битв, а в итоге едва не просрали всё! Тут уже придётся иметь дело со Смутьяном и бешеным психом, у которого тоже есть армия да более жёсткая. Я на это ничего не ответил, продолжая размеренно махать крыльями, лететь дальше и постепенно сокращая расстояние между собой и Драконьим Краем... хотя, должен признать, пускай идея Фана со Стоиком и шуточная, но в ней что-то было... Неожиданно всё вокруг вновь стихло, звуки исчезли, нос перестал чуять, в глазах поднялась пелена, а сознание как будто бы покинуло тело. Я перестал его ощущать. Всё исчезло. Мир, окружающий меня, растворился. Не успел я снова как-то запаниковать или побороться за своё сознание, как разум будто окунули в густую жидкость, и он пошёл на дно. Стремительно и безвозвратно. А затем... Затем, словно это естественно, словно это правильно, словно именно так и должно быть, мир вернулся ко мне, но был он уже другим. Вернее сказать, это было другое место того же самого мира. Но что было самым апогеем странности и неправильности происходящего, так это ощущение полного спокойствия по данному поводу. Мне казалось, что ничего, собственно, и не произошло, будто бы я всё это время находился именно здесь, а не рядом со своим другом Фаном. Перед глазами всё также царствовала ночная тьма, бесполезная против моего драконьего зрения. Но местность отличалась кардинально. Я даже не летел. Я твёрдо и уверенно стоял на всех четверых лапах, а мои глаза изучающе скользили по острову, на котором моя персона находилась. Позади показался обрыв, после которого шёл пляж, белой линией тянущийся вдоль сплошной тёмной воды. На ней стояло около десятка судов, среди коих своими габаритами выделялся флагман. На парусах каждого корабля чернел герб, похожий на меч, заключённый в прямоугольник. Чуть дальше, за покрытой зеленью скалой тянулся ещё один ряд судов. Они отличались от первых некоторыми на первый взгляд непримечательными деталями, а также гербом, что с такого расстояния напоминал мне свернувшегося кольцом дракона с широкими крыльями, имеющими довольно странную форму. Но эти мелочи меня сейчас не заботили... Нужно идти дальше. Надо как можно скорее найти то, что имеет в данный момент наибольшее значение. Быстро! Но осторожно. Я двинулся вперёд. В голове что-то странно «заскрипело», а потом всё вновь нормализовалось. Сердце в груди бешено билось о костяную клетку, грозясь сломать мне рёбра. Лапы слегка дрожали, а глаза мои опасливо и чрезвычайно внимательно бегали в разные стороны, выискивая любой источник опасности. В мозгу слышался некий сигнал. Откуда-то я имел точное понимание, куда следует идти... Хотя вернее будет сказать, что у меня было странное представление о том, по какой причине мне следует куда-то идти. Но что ещё более странно, эту причину назвать никак не получалось. Создавалось впечатление, как будто я какой-то робот, бездумно следующий к намеченной цели. Впереди виднелись каменная плита, по коей моя персона в данный момент и кралась в неизвестном направлении, полоса из густолиственных деревьев, а за ними возвышались небольшие скалы-близнецы, за чьими вершинами теплелся слабый свет от огня. Лапы стремительно, но при этом абсолютно бесшумно понесли меня туда. Клыки в пасти взволнованно заскрипели, хвост еле как удалось взять под полный контроль, чтобы он не бил во всевозможных направлениях, рискуя выдать моё присутствие неприятелю. Когти от нервов вгрызались в твёрдый камень, проникая в редкие щели на нём. Огромные крылья мелко подрагивали. Внутри меня всё сильнее и сильнее нарастал необъяснимый животный страх. Но тело всё так же неслось вперёд, вопреки всем инстинктам самосохранения (вроде как такой инстинкт должен быть один, но сейчас только подобное определение казалось мне истинно правильным). Быстро проплывали мимо булыжники, высокие кустарники с ядовитыми для драконов ягодами, мелкие полянки с опасными голубыми олеандрами, деревья и холмистые, покрытые отравленными лианами неровности, за которыми дальше следовала каменистая тропа. Сердце пропустило удар. Вот-вот от страха я его выплюну. Но настойчивость победила, и я всё равно продолжаю идти вперёд, игнорируя призывы тела отступить. А передо мной между тем вырос скалистый проход, через который тропинка и проходила дальше. Но помимо проёма между двумя каменными гигантами на моём пути возникло ещё и препятствие. Стража. Много стражников. Человек десять, не меньше. А по ту стороны прохода небось ещё столько же охранников стоит, если даже не больше. Каждый из людей имеет стройное, поджарое тело, неплохо развитую мускулатуру рук, довольно высок, не меньше шести футов. Пара солдат была одета в жёлто-оранжевую форму, похожую на рубашку, сделанную из драконьей шкуры, на ногах удобно сидят чёрные штаны и набедренные повязки цвета верхней одежды, похоже, также смастерённые из кожи дракона; все остальные бойцы оказались одеты в зелёную форму. Кажется, она сделана из шкуры Пристеголова. Ну и мерзость! Использовать кожу убитого дракона... Необъяснимая, лютая злость охватила тело, но, что удивительно, мне довольно быстро удалось унять её и взять себя в лапы. А также досмотреть образ солдат: завершающим элементом их одеяния стали чёрные, коричневые и тёмно-зелёные шлема с костяными на вид шипами, мелкими рогами, а также белыми полосами, идущими от верхнего правого угла лица к противоположному левому нижнему углу, задевая кожу в широких прорезях для очей. Что-то в этих людях было мне очень знакомо... Но пока я безуспешно рылся в своей памяти, пытаясь отыскать в дырявой башке подходящее воспоминание об этих воинах, тело уже само по себе, выждав немного времени в засаде из камней, бросилось в атаку. Это было очень быстро. Настолько, что аж целая десятка стражников не успела ничего осознать, как уже лежала пластом на каменной земле, истекая кровью. Глотки перерезаны, у кого-то продырявлено насквозь острым хвостом брюхо, а один из людей вообще лишился головы. Удивительно, но я не испытывал сейчас никакого сожаления, меня лишь тревожили мысли о том, что очень скоро эти трупы будут обнаружены, а потому надо быстрее пробраться на другую сторону. С воздуха нельзя — опасно, могут заметить, а идти прямиком через скалистый проход равносильно самоубийству. Придётся тихо-тихо пробираться по стене. Если бы не убийство дозорных, те обнаружили бы меня... Повезло ещё, что устранение их преграды прошло достаточно быстро и без лишнего шума. Покинув залитый кровью участок, я запрыгиваю на стоящий вплотную к скалистой стене плоский валун, а после мастерски проделываю тот же путь, взбираясь на неширокий выступ. Далее потихоньку карабкаюсь по наклонной поверхности скалы, изредка удерживаясь за выглядывающие из неё кривые полукруглые камни. Так продолжается не более трёх минут, пока я не добираюсь до вершины, представляющей из себя крохотный плоский участок, тут же оканчивающийся острым смотрящим ввысь камнем и новым склоном... ...ведущим прямо к вражескому лагерю. На многие десятки метров расположились шатры из драконьих шкур — красные, серые, зелёные, жёлтые, сочетающие в себе сразу несколько цветов и так далее. Меж палаток сновали и неторопливо расхаживали туда-сюда солдаты, среди которых было множество похожих на убитых на той стороне стражников, но среди здешних обнаружились в том числе и совершенно незнакомые мне люди, которые, тем не менее, уже заставляли одним своим видом холодеть мою кровь. Хотя казалось бы, в них не было ничего примечательного: эти воины носили преимущественно чёрные и тёмно-красные (настолько «тёмно», что их легко можно было причислить к чёрным) лёгкие доспехи стандартного вида — кольчуга, наручи, налокотники, наплечники, слегка округлые шлема с островатой верхушкой, «юбка», которую у воинов я всегда предпочитаю называть просто набедренной защитой, и тому подобное; текстурой эти доспехи напоминали то ли чешую, то ли панцирь (видимо, они сделаны из драконьих шкур, потому что очень уж напоминают костюм Иккинга из третьей полнометражной части); прорези для глаз были выполнены в виде тонкой горизонтальной линии; в руках у одних воинов находились арбалеты, а в руках иных — копья. Поборов свой непонятный панический приступ, я медленно спускаюсь ниже, нервно взглатывая и резко ощущая, как во рту становится сухо. Скрытно и аккуратно, как и должен настоящий хищник (или же охотник), шагаю вперёд, по каменистому склону, ступая по редким малым выступам всё ниже и ниже, пока наконец не нахожу удобное местечко для скрытного наблюдения — выпирающее сначала вперёд, а потом и чуток вверх каменное образование, частично поросшее тонкими веточками и листьями. Немного напоминает волну по форме. Подо мной находился самый крупный шатёр из всех здесь присутствующих, выделяющийся своей необычно сочетающейся красно-зелёно-чёрной палитрой цветов. Необычность заключалась в том, что я никак не мог определить, палатка состоит из шкур трёх разных драконов или из шкуры одного, богатого на три довольно приятно сочетающихся цвета, украшенных мелкими белыми вкраплениями. Впрочем, не это сейчас имело значение, совсем не это... Внутри палатки шёл какой-то разговор, тема которого не была мне до конца ясна, но там что-то говорилось про нападение... В палатке звучало пятеро голосов, имеющих лишь пару общих черт: они были ледяными и низкими. Эмоции прослышивались чаще всего только у одного из говорящих с подозрительно знакомым тембром, и эмоции эти были похожи на некоторую весёлость. В его словах, не все из которых удалось расслышать, чётко звучали сарказм, пренебрежение и скука. На некоторое время внутри шатра вдруг всё стихло. Сердце моё забилось чаще, а дыхание наоборот остановилось. Я старался не шевелить ни единым мускулом, даже не моргал. По истечению нескольких десятков секунд из-под драконьей шкуры показалась очень высокая человеческая фигура. Палатку покинул один из пяти говорящих. Непонятно почему, но стоило только данному человеку показаться мне на глаза, как всё моё нутро превратилось в лёд, а голова чуть ли не заболела. Это был страх. Настолько сильный, что сама мысль как-либо атаковать вышедшего казалась мне абсурдной и до невозможности глупой. Я даже запамятовал про свой залп... Или, вернее, само тело забыло про него. Оно отказывалось делать хоть какое-то движения. Стук сердца стал практически оглушительным. Вышедший на свежий воздух человек, как уже упоминалось, был высок. Возможно, выше самого Стоика Обширного или Драго Блудвиста. Наверное, он даже немного превышал рост в семь футов, но не сильно. При этом он имел некоторую худобу. Не сказать, что он тощий, но при своём росте явно должен быть несколько шире в плечах. Из одежды на этом человеке были чёрные сапоги, идеально достающие до коленей, тёмные кожаные штаны, напоминающие мне своим цветом медь; данный элемент одежды оказалось трудно разглядеть под разрезом набедренной защиты. Сама эта защита являлась частью верхней одежды, состоящей из кожи и имеющей чистый бронзовый цвет. Не похоже было, чтобы она состояла из шкуры дракона. У сие формы тянулись два длинных, кожаных рукава того же цвета, ложась на запястье. Обе кисти оставались обнажёнными. На чёрном, также кожаном поясе держались ножны с полуторным мечом. На спине человека тоже разместились ножны, но уже с одноручным мечом, крепящиеся на такой же чёрный ремешок, перекинутый через левое плечо. Кожа данного персонажа ничем не выделялась и имела обычный здоровый цвет человека европеоидной расы. Я не заметил на нём ни одного шрама. Хотя при этом мне бросилось в глаза то, что он как-то неестественно ходит... Хромота? Похоже на то. С головы этого человека свисали, опускаясь чуть ниже плеч за спиной, прямые белые волосы. Он имел островатые черты лица. Несмотря на это, данного мужчину вполне можно было назвать по-своему симпатичным. И это с учётом того, что внешне он как будто уже пережил свыше пятидесяти лет. Но некое чувство любезно мне подсказывает — это лишь обман зрения, на деле же этому человеку значительно меньше. А благодаря своему острому, немного крючковатому носу он вообще приобретал яркое сходство с могучим ястребом. Но главным атрибутом высокого человека были его глаза. Серые, холодные и пронзительные. Они пугали больше всего. В них не сияла злоба или сплошная ненависть, но что-то недоброе присутствовало. И оно пугало до тихого ужаса не только это тело, но и меня самого. Очи этого человека острее самых лучших в мире клинков и даже моих идеальных когтей, в них... было больно смотреть. Он прошёл от палатки не более пяти метров и остановился. Его руки сложились за спиной, а взгляд устремился к ночному небу. Человек молчал. И, кажется, о чём-то усердно думал. Его лицо было словно непроницаемой маской. Вдруг за его спиной послышались поспешные шаги, и из шатра вслед за высоким блондинистым человеком вышел наружу... Чтоб я сдох! Вторым человеком был темнокожий мужчина, в чёрных едва ли тоже не до колен сапогах, коричневых штанах, бело-зелёной набедренной повязке, красной кожаной безрукавке, стальных наручах, пурпурном плаще за спиной и с капюшоном позади головы. Короткие стриженные волосы чёрного цвета, мелкая бородка и усы, тёмные глаза, отталкивающая физиономия. Это же Кроган. Вот чей голос показался мне знакомым... — Итак, Эрик, я всё ещё жду твоего ответа, — раздражённо начал военачальник Блудвиста, встав по правую руку блондина и деловито сложив руки на груди. — Тебе есть что сказать против моего плана? — Меня беспокоит не сам план, а его реализация. Твоя стратегия хороша, но тактика не доработана, — холодно ответил Эрик, в его словах не прозвучало ни единой эмоции. После произнесённого Кроган чуть отвернул голову, его губы скривились в лёгком бешенстве, с уст сорвалось тихое шипение, а глаза с раздражением прокатились по верхней орбите. Глубоко вздохнув, темнокожий натянул на лицо приятельскую улыбку и вернулся взглядом к Эрику, который, кстати говоря, примерно на полголовы возвышался над Кроганом. И ещё... Почему-то чем дольше я смотрю на длинноволосого, тем сильнее во мне разгорается чувство, чем-то похожее на дежавю, но им в полной мере не являющееся... Да и имя Эрик знакомое... Неужто Железноногий, которого когда-то упомянул Рихтер? Это прозвище бы объяснило его хромату... — Что же, будь любезен, дружище, объясни мне, что тебе не нравится в моей тактике? Почему тебя так беспокоит реализация плана, когда все преимущества у нас? — более лёгким тоном полюбопытствовал Кроган. — Дело в том, что тактических действий от тебя мало, — продолжал почти безэмоционально говорить Эрик, смотря прямо. — Безусловно, вести боевые действия ты умеешь, но ты не всматриваешься порой в детали. Вот поэтому я и боюсь, как бы нам не пришлось совершить тактическое отступление. — Я тебя умоляю, — усмехнулся Кроган. — Ты серьёзно полагаешь, что у нас всё будет настолько плохо? У нас преимущество в количестве. Мы оба знаем о драконах больше, чем самый умный из этих наездников Драконьего Края и все они вместе взятые! — Допустим, — монотонно, но притом завораживающе проговорил высокий человек. — Но они в конце концов не глупые дети и, если я правильно тебя понял, успешно сражались против Гримборнов. — Благодаря паре смертоносных драконов и тому, что Вигго излишне любит игру «Булавы и Когти», но только с реальными бойцами, — небрежно отмахнулся от данного аргумента Кроган. — Кстати об этом Гримборне... Меня больше волнует следующий вопрос: сможем ли мы полноценно воспользоваться Драконьим Глазом для поиска Короля Драконов? — Не сомневайся, — ровно ответил Эрик, впервые взглянув на своего собеседника. Будь на месте Крогана в этот момент я, то от меня бы уже давно и след простыл. — Один мой хороший друг выяснил достаточно подробностей о главной реликвии империи Гримборнов. — Йохан? — приподнял бровь военачальник армии Драго. — Кое-кто понадёжнее, — просто ответил Эрик, вернув взор в направлении прямо от себя. — И что касается твоего аргумента насчёт Вигго: допустим. Но ты забываешь о нашей главной проблеме — Жнеце Смерти. — Он, как и любой другой дракон, также смертен и не лишён слабостей, — не согласился Кроган. — Я и не отрицаю, — в голосе Эрика впервые явственно прозвучало раздражение. — Но ты всё равно слишком беспечен по отношению к нему, а также и к всадникам. Твой план невообразимо рискованный... — Но вместе у нас достаточно возможностей для победы, — прервал длинноволосого темнокожий. — Как только мы закончим с пойманной Песней Смерти, нам останется только собрать как можно больше боевых драконов, выяснить через Йохана ситуацию у наездников и нанести удар по ним. Главное — добыть Драконий Глаз Гримборнов. И кстати снова о них: Вигго тут мне написал письмо, он просит о помощи в борьбе с Воскресшим (так у них называют Жнеца). Ты же у нас главный знаток этого вида, вот ты и занимайся тем, что делаешь лучше всего, окажи услугу бедному Гримборну, а препятствие в виде наездников оставь мне. — Для тебя это не более чем обычная операция, отличающаяся в своей важности только тем, что необходимо добыть легендарного Короля Драконов для Блудвиста, — устало произнёс Эрик, развернувшись кругом и отойдя от Крогана на пару шагов. — Вот только ты как никогда слеп. Жнец Смерти, Вестник Смерти или же Воскресший — величайшая драконья угроза из всех, которые мы знаем. В первую очередь необходимо сосредоточиться на его убийстве и только убийстве, но никак не подчинении! Нам ещё повезло, что мы не имеем дело с титаном. Нам вообще повезло, что среди оставшихся Жнецов пока нету особей данной стадии развития. Более того, если судить по твоим словам и словам сестры, нашей угрозой является пока ещё малый подросток. Но меня даже эта перспектива нисколько не успокаивает. — Хм, странно, — подозрительно сказал Кроган, обернувшись к Эрику полукругом. — По-моему, ни я, ни даже Вайлис не называли никаких особых признаков, по которым ты бы определил, что конкретно эта особь ещё подросток. — Оу, поверь мне, вы назвали достаточно отличительных признаков, чтобы я понял его возраст, — фыркнул длинноволосый, не разворачиваясь лицом к Крогану. — Ну тогда мне тем более непонятен твой пессимизм. Расслабься, Эрик, ты ведь в своё время убил и более взрослого дракона этого вида. Меня охватил лёгкий шок. Мало того, что после всех своих теорий и сомнений я узнаю наконец, что, оказывается, та Вампиресса и некий Вампир с огненными глазами не просто плод моего головного бреда, а настоящие собратья, так ещё и... я воочию вижу перед собой того самого убийцу огнеглазого из видения. Эрик Железноногий... Вайлис... ещё один какой-то муж, чьё имя благополучно вылетело у меня из головы... И все трое они — дети этого... Моро? Это тот самый старик в мантии с капюшоном? Тот, при виде которого у меня во сне пришла в дикий ужас Вампиресса, и которого я сам невольно испугался?.. И они ещё, выходит, союзники Драго. Просто, блин, прекрасно! Конечно, можно было бы догадаться сразу, кто те люди во сне, но всё же!.. Я ведь так до конца и не уверен, что те сны не были плодом больного воображения и что я сейчас опять не словил бред... — Да, убил, — согласился Эрик. — Но, в отличие от тебя и Блудвиста, я предпочитаю придерживаться следующей мудрости: «Лучше уж переоценить своего противника, чем недооценить его, чтобы впоследствии с ним было гораздо проще сражаться». Мне напомнить тебе, к чему привела самоуверенность твоего вождя? — Эрик повернулся к собеседнику лицом, хмурясь. — За его спиной была грозная армия драконов и армия людей. И он умудряется проигрывать одной-единственной всаднице, за чьей спиной нет полноценных союзников среди людей, а только одна драконья стая. А если ты скажешь мне про несколько других племён, что ему противостоят, то я потружусь тебе напомнить, что они уже почти уничтожены благодаря нам. — И всё же я бы на твоём месте был поосторожнее со словами, — мрачно заметил Кроган, а его лик сделался угрожающим и устрашающим, но на Эрика это не произвело никакого эффекта. — Это почему же? — съязвил длинноволосый. — Твой вождь исключительно твой вождь. Для меня же Блудвист — не командир. Он, конечно, имеет право отдать пару распоряжений, касающихся меня, но моим истинным командиром является только мой собственный отец и только его волю я исполняю. — Лорд Моро? — на лице Крогана заиграла какая-то странная ухмылка. — Удивительно, как этот старикашка ещё ходит на ногах, да и вообще живёт. Ему сколько? Уже больше ста пятидесяти? Ох, кажется мне, зря Кроган это сказал. Судя по холодному, но уже более зловещему виду Эрика, тот сейчас готов как минимум сломать пару костей военачальнику Драго, а как максимум освежевать его на месте. Я уже приготовился к самому жуткому зрелищу, но тут... Из палатки внезапно донёсся звонкий грохот и невыносимый шум, спасший только что Крогана от неминуемого возмездия за оскорбление отца Эрика. Судя по звуку, кто-то явно сходил с ума и пытался разломать на части что-то железное. Что-то похожее на... Клетку? Да, я оказался прав, хоть и отчасти. Из шатра поспешил выбежать наружу невысокий мужчина в чёрном, внешностью напоминающий мне кое-какого персонажа из киносериала... Забыл полное имя, но его вроде звали Луковым рыцарем, только у этого человека, покинувшего палатку, волосы на голове и в бороде были тускло-рыжими, богато покрытые сединой. В правой руке он держал внушительную клетку, неистово звенящую, грохочащую и раскачивающуюся. — В чём дело, Финрих? — обратился Эрик к рыжеватому человеку. Какое у того, однако, интересное имя... — Сэр! Ночной Бес! — с испугом в глазах доложил Финрих. В клетке после его слов неожиданно образовался будто из воздуха небольшой чёрный дракон с крыльями летучей мыши, одной парой лап, длинным хвостиком, тонкой шеей и вытянутой мордой с рогами, как у Тайфумеранга. Этот дракончик явно был чем-то очень сильно обеспокоен. Он бушевал в клетке так, словно ему туда засунули с десяток угрей. Ох, лучше бы я (или, наверное, правильнее будет сказать, это тело) раньше допёр до того, по какой причине этот чёрный ящер вдруг так сильно взбесился... Возле застывшего, словно изваяние, Эрика и так же, как и Финрих, обеспокоенного Крогана сформировалась небольшая группа солдат обеих фракций. Все с нешуточным волнением взирали на яростно бьющегося взаперти клетки дракончика, притом не предпринимая пока никаких действий — а что-то мне подсказывает, что они должны так поступить, поскольку их явно интересует не здоровье малой рептилии, — солдаты просто стояли на месте. Часть из них, в тёмных доспехах, в ожидании уставилась на Эрика. Тот же всё так и продолжал стоять неподвижно... Почти... Его голова еле заметно покачнулась в сторону, а глаза поднялись чуточку выше. Моё дыхание заглохло, тело полностью окаменело. Даже сердце как будто перестало биться. Несколько секунд в воздухе стояла тишина, нарушаемая периодическими яростными воплями Ночного Беса и длившаяся для меня не меньше вечности... И вдруг произошло неожиданное. То, чего на самом деле стоило ожидать, но, к сожалению, я совершил... ошибку. Да, совершил ошибку. Лучше бы меня уже тут не было... Эрик восхитительно резко для хромого человека, да и для человека в принципе, приблизился к одному из воинов Крогана, выхватил у того из рук топор и точно метнул его в мою сторону. Сердце вновь пустилось в болезненный пляс, а кровь стремительно разбежалась по телу. Мне удалось увернуться в самый последний момент... Если бы произошла задержка ещё хоть на одно мгновение, то острое лезвие топора уже бы нанесло серьёзный урон моему черепу! Однако полностью избежать попадания мне не удалось: топор пролетел вскользь, задев моё плечо, даже так рассекая плоть и пуская кровь. В ушах встала глухая стена. Все звуки — крики и топот — внизу доносились до меня как из-под толщи воды. Удары собственных крыльев о воздух еле чувствовались, да и напряжённое тело едва ли ощущалось, как прежде. Я теперь мог только видеть и кое-как слышать, но все прочие чувства пропали... Тело неустанно неслось вперёд, наверх, к черноте неба. Возле меня, рядом с крыльями, вдоль них, подо мной, около самых очей, в опасной близости с тонким свистом проносились стрелы и арбалетные болты; а как только я под... поднялся на достаточную высоту, оказался в недосягаемости этого оружия, в мою сторону полетели камни из катапульт. Мне успешно удавалось уходить от попадания, ловко маневрируя и постепенно выравниваясь. Отдаляясь от людской опасности, я потихоньку принимаю привычное горизонтальное положение и держу путь подальше от данного острова... Происходит очередная неожиданность: где-то сбоку от меня раздаются яростные хлопки крыльев, до ушей доносится злобное рычание, похожее на смесь рокота и хруста, и тут... ХРЯСЬ! В боку нарастает чудовищное жжение и острая боль... Которые быстро вдруг затухают, и я перестаю ощущать что-либо. Совершаю резкий разворот и выпускаю изо рта что-то вроде огненного шара. Он пролетает мимо напавшего на меня дракона и взрывается, отбрасывая его и освещая довольно крупный, размером явно с меня, чёрный силуэт... Но я уже к этому моменту не смотрю на него и несусь дальше, работая крыльями во всю силу. Вперёд, вперёд и только вперёд! Как можно дальше от этого проклятого места!.. Последние звуки исчезают, покидают меня, а картина перед глазами начала постепенно таять, превращаясь в некое подобие тумана. Небо и вода сплелись воедино, всё вокруг как-то странно перемешалось, превратилось в сплошной хаос цветов, коим невозможно было подобрать названия. Я как будто закрыл глаза и с силой (исключая когти) надавил на них пальцами. Всё исчезло. Абсолютно всё. Осталось только моё сознания, плавающее в самой бездне мира... До ушей спустя неопределённое в таком состоянии время вдруг донеслись следующие слова: — ОВЕР! ТЫ ЧТО, СОВСЕМ С УМА СЪЕХАЛ! ОКАЯННЫЙ, ОСТАНОВИСЬ! Слух больно прорезало от внезапного крика, а хаос и пустота перед глазами неспешно рысплылись, превращаясь в лёгкую дымку тумана. Тот вскоре тоже растворился, позволяя моему взору лицезреть, как прямо передо мной выросла каменная колонна, очень быстро увеличиваясь в своих габаритах, а на спине внезапно почувствовался чей-то вес.... СТОП! Я снова стал самим собой! На моей спине сидит Фанатик, я по-прежнему лечу, а передо мной находится... ЧЁРТОВА СКАЛА! Скала! Я на бешеной скорости лечу прямо в неё! Эти мысли пронеслись в моей голове всего за один миг. До столкновения оставалось совсем чуть-чуть. На панике я без лишних раздумий просто выпустил из своей пасти сгусток белого залпа прямо в каменную преграду. Произошёл взрыв. В колонне образовалась дыра. От ударной волны меня крутануло в воздухе, отчего со спины, не удержавшись, слетел Фан. В ужасе почувствовав, как все внутренности скрутились в тугой узел, я с непривычной для себя ловкостью ловлю друга хвостом и аккуратно прижимаю его к своей груди, накрыв крыльями. Моя тушка пронеслась сквозь образовавшуюся брешь. Неровно. По левой ноге обжигающей сетью разошлась боль, связывая ногу цепями, словно покрытыми кислотой. Похоже, произошёл удар о каменную твердь. В глазах невообразимо быстро пронеслись тысячи образов, бóльшая часть из которых оказалась отрывками воспоминаний. Последним таким образом, из реального времени, что я увидел перед тем, как погрузиться во тьму, оказалась подозрительно знакомая гора, чья частично плоская широкая вершина наполовину заросла деревьями.

Дополнительная сцена

По деревянному полу хижины плавно и мягко ползла сероватая тень, поглощая всё пространство внутри дома, вытесняя ало-розовый свет, прогоняя его. С каждой минутой становилось заметно темнее. Ночь постепенно принимала остров в свои объятия, а на небесах зажигались маленькие точки вечерних звёзд. Драконий Край в этот момент выглядел невероятно умиротворённо, словно сладко заснувший детёныш. После нежданного извержения воцарившаяся вокруг тишина стала своеобразным утешением и подарком для здешних обитателей. Вулкан удалось усмирить ещё около часа назад. И за это нужно было отдать благодарность наездникам с Олуха, а те в свою очередь благодарили за успешное спасения Края своего боевого товарища Дагура... Пускай факт того, что этот берсерк оказался пророком, до сих пор будоражил их воображение, а молчание Вампирского всадника по этому поводу, напротив, вызывали подозрение и неодобрение, особенно это касалось Астрид, но всё же именно Дагур помог наездникам спасти Драконий Край от затопления лавой, оставив им записку с инструкцией по успешному закупориванию разломов, гейзеров и кратера смесью из железа Громмеля и янтаря Песни Смерти... Говоря о последней, хотелось бы упомянуть, что этот дракон был найден на уже знакомом всадникам Острове Мелодий, куда, видимо, и улетела мать с детёнышем после того освобождения из плена арены для драконьих боёв... Найденная Песня Смерти оказалась самцом-подростком, уже достаточно крупным, но всё ещё недотягивающим до взрослой особи. Но что было самым главным: дракон оказался там один и с серьёзными ранениями по всему телу. Следы были от наконечников стрел, лезвий мечей и цепей из драконоустойчивой стали. Явный почерк охотников, но эти точно были более жестокими, если сравнивать с ловцами Гримборнов. Добыв с территории Острова Мелодий достаточно оставшегося там янтаря, всадники доставили его и Песню Смерти на Драконий Край, где после решения проблемы с вулканом занялись лечением бедняги. В данное время внезапный гость с Острова Мелодий пребывал в лазарете, наблюдая сны, а всадники, решив пока более его не тревожить, устроили на закате общее собрание. Там встал вопрос о неожиданно (и, скорее всего, предположительно) найденном золоте Олуха, карту с местом нахождения которого викингам оставил всё тот же Дагур. По этому случаю он также оставил записку, где предупредил наездников, чтобы те искали золото внутри камней, образующих руины древнего города, если таковые там найдутся... И на всякий случай берсерк добавил следующее: есть вероятность, что, возможно, Вигго мог уже перепрятать золото Олуха, если сведения, полученные от Йохана, не врут. Таким образом, Иккингом по окончании собрания было принято решение не откладывать возвращение золота на следующий день; его в этом поддержали почти все, исключая лишь спящего на ходу Сморкалу, но большинство голосов было «за», поэтому уже спустя несколько минут группа всадников, состоящая из самого Иккинга с Беззубиком, Астрид с Громгильдой и близнецов с Барсом и Вепрем, готовилась к новому вылету. И лишь один член команды наездников и драконов сейчас пребывал в неведении касательно готовящегося короткого путешествия за украденным Вигго золотом. Он всё это время после усмирения вулкана находился в наскальной хижине Дагура и Овера. В одиночестве. Оса угрюмо уставилась в стену, вдоль которой стояло человеческое ложе, укрытое тёплой меховой шкурой, не сводя с неё глаз и при этом никуда толком не всматриваясь. Дневная Фурия сейчас желала лишь двух вещей: побыть в глухой тишине и не видеть перед собой ничего, что можно было бы обозвать прекрасным. В частности это касалось всего Драконьего Края и бескрайних морских просторов, ослепительно блестящих в свете уходящего солнца. Оса хотела видеть перед собой минимум образов. Драконице хотелось, чтобы вокруг не осталось ничего, включая даже её саму. Фурия чувствовала себя как никогда подавленной. И из-за этого ей вся окружающая реальность, издевательски разукрашенная, одетая в отвратительно яркие цвета, казалась омерзительной. Уже второй раз так. Второй раз в её сердце зияет чёрная дыра, засосавшая в себя почти всё хорошее, почти всю радость и тепло, находившиеся здесь. Второй раз ей приходится чувствовать болезненную для её души утрату. И хоть Осу в этот раз не преследовало чувство вины, её всё равно как будто кромсало изнутри. Грусть, печаль, горечь... и злость... — Оса? — внезапно позади Дневной Фурии раздался до боли знакомый голос Беззубика. Драконица раздражённо стиснула зубы: как раз именно его ей хотелось сейчас видеть меньше всего. И слышать тоже. — Я… я могу войти? — Чего тебе от меня надо? — тихо, но болезненно для ночного дракона произнесла Дневная Фурия. — Оса... Я... — Беззубик вдруг растерялся. Он в одно мгновение забыл многое из того, что хотел сказать. Тон Осы ему очень не понравился. Он был безразличным, с долей яда. Дракон чувствовал боль Фурии, понимал, что её терзает, и его безумно злило то, что он не может ей помочь. — Слушай... Ты ведь... видела того раненого Песнекрыла?.. Кажется, он идёт на поправку... Беззубик неловко улыбнулся, мысленно колотя себя всеми конечностями по голове за столь идиотскую попытку завести разговор с Осой. Он очень, очень осторожно и неспеша подошёл к ней, обходя по кругу, намереваясь встретиться с ней мордочкой. Дневная Фурия ответила не сразу, всё тем же тоном: — Поздравляю. Тишина. Спустя полминуты Беззубик, боязно косясь в сторону выхода из дома, нервно взглотнул и наконец обошёл Осу, остановившись перед её физиономией и присев по-кошачьи напротив неё. Белая драконица с еле слышимым шипением закрыла глаза, не желая видеть Беззубика. — Оса... Я... Я... Я-я могу чем-нибудь тебе помочь?.. — Не можешь, — припечатала Ночную Фурию драконица, отворачивая голову вправо от себя. Беззубик только было приоткрыл рот для того, чтобы попытаться подойти к самке ещё с какой-нибудь стороны — предложить угощение, цветочек, попытаться упросить её позволить ему обнять драконицу, — как та моментально его остановила: — Не старайся, Беззубик. Умоляю, просто оставь меня одну в покое. Мне больше ничего не надо. — Но... Оса... Беззубик потерянным взглядом пробежался по домашнему интерьеру, пытаясь в мыслях отыскать хоть какое-нибудь подходящее слово для того, чтобы успокоить свою избранную. Должно же быть хоть что-то! Если она так и дальше будет лежать на одном месте, ничего не делая, никуда не летая и не ходя, то это же смерти подобно! Если ею самой и не является. К сожалению, среди всех вариантов ему пришёл в голову и показался подходящим только один, самый неприятный. Тяжело вздохнув, Беззубик, от волнения отведя глаза в сторону от белой Фурии, размеренно заговорил: — Послушай, Оса... Я прекрасно понимаю, тебе очень больно... терять своих друзей... Особенно таким образом, когда они уходят сами, а главный виновник до конца остаётся неприкосновенным. Когда он так близко, рядом, нужно лишь сделать одно движение когтями, и он мёртв, но тебе нельзя его убивать. А в самом конце он просто... падает в пропасть, на встречу огню... Иккинг считает, что даже ОН не заслуживал такой смерти. Хотя, как по мне, этот охотник как раз таки заслужил наихудшего и ещё легко отделался... Да, признаю, именно в такой ситуации я не был, но мы с Иккингом через многое прошли, и я всё-таки могу... понять твои чувства... С каждым произнесённым словом Оса всё сильнее жмурилась и скалилась, в уголках её глаз начинали потихоньку блестеть солёные капли слёз. Ярость внутри драконицы закипала. Слова дракона нисколько не помогали. Она желала, чтобы Беззубик сию же секунду заткнулся и убрался отсюда, оставил её одну. Но он этого не делал, и она ощущала, что сдерживать желание исполосовать морду Ночной Фурии глубокими царапинами становится всё яснее и всё сильнее. — Но... Подумай, хотели бы Овер или же подобревший за эти пару лет Дагур, чтобы ты так убивала себя, отстраняясь ото всех... Ты сейчас не можешь ничего сделать... но ты должна верить, как и я, что они вернутся. Овер и Дагур вернутся. Оса не смогла удержать в себе рвущееся наружу злобное рычание. Она достигла точки кипения и была в бешенстве. Её охватила злость на Беззубика: как он только посмел сказать это?! Упомянуть о том, что она не может сейчас сделать АБСОЛЮТНО НИЧЕГО! Его слова заставили Дневную Фурию резко вскочить на лапы, а в её голове болезненно запульсировала мысль: этот Вигго предостаточно времени пробыл рядом с ней, был в досягаемости... Безусловно, от него была польза в борьбе с Райкером и оставшимися охотниками, весомая польза, но в конце он вновь показал своё истинное лицо, пленил Астрид, словесно издевался над ними и выводил из себя. Вот он, снова враг, тот, по чьей вине Оса, возможно, навсегда лишилась друга или сразу обоих друзей... Она могла его убить, в тот момент, когда Иккинг лишил его преимущества... Но чёртовы инстинкты и боязнь угрей взяли над ней верх, и она уступила охотника Беззубику! И Гримборн исчез в вулкане. Это была победа над Гримборнами. Всадники победили. Но Оса не смогла свершить месть за друзей, она-то проиграла, и её это злило. — Ой, да что ты говоришь! Тебе-то откуда знать, что они вернутся! Думаешь, раз тебе что-то подсказывает шестое чувство, то всё так обязательно и будет!? Что ж, а я привыкла доверять фактам. И мне они говорят о том, что надежда — ошибочный путь, ведущий к сплошному разочарованию! Уже прошло больше недели, а от Овера ни слуху ни духу! И Фан... Аргх, неважно... Дагур тоже исчез! Он не вернулся даже один, он вообще не вернулся! Кто знает, может, внезапно обезумевший Овер пренебрёг этой вашей дурацкой наивной особой связью и... и... и не стал слушать Дагура! Если всё прошло нормально, они бы УЖЕ вернулись! И, кроме того... Ты! Ничего! Не! Понимаешь! — секунда за секундой Оса становилась всё более яростной в словах, её глаза потемнели, а по бокам тела как будто пробежали какие-то блики. — НИЧЕГО! Ты не испытывал того же, что и я, ваши жалкие опасные приключения — лишь временные трудности! Я же потеряла двух единственных друзей... А главный виновник этого так и не получил должного! Я сама по себе оказалась полностью... БЕСПОЛЕЗНОЙ! Когти Дневной Фурии впились в поверхность пола, крылья угрожающе расправились, а спина выгнулась, словно у дикой кошки. Но самым пугающим оказалось не это... Неожиданно для напуганного Беззубика и для самой Осы по её телу заблуждали мелкие электрические заряды. Доселе почти невидимые узоры по бокам белой драконицы засветились, так же, как и хребет Дневной Фурии, покрывшийся ярко-синим сиянием. Настолько ярким, что Беззубику от неожиданности пришлось прищурить глаза, а сама Оса стала будто бы несколько темнее. Её чешуя словно из белого перешла в оттенок серого. Так продлилось недолго, и уже через минуту застывшая статуей и ошарашенная не меньше Беззубика Оса вернулась к своему прежнему состоянию. Но шок продлился недолго. Опустив голову, уставшая от всяческого внешнего проявления эмоций Дневная Фурия отвернулась от ночного дракона, снова упёршись взглядом в пустую стену. — Прошу, Беззубик, просто уходи. Оставь меня одну... Я хочу подумать, — тихо пророкотала Оса, закрывая глаза. Также придя в себя после увиденного и решив для себя обдумать эту странность дневной драконицы попозже, когда будет подходящее время, Беззубик грустно кивнул, вешая нос и опуская глаза. Он неспешно прошёл мимо Осы за её спиной, подобрался к выходу, остановился и, повернувшись к Дневной Фурии, напоследок сказал: — Прости, если сделал только больнее. На самом деле я просто хотел предупредить, что мы с Иккингом летим за утраченным золотом Олуха. Мы надеемся, что действительно его нашли. До встречи... Выйдя за порог и взмахнув крыльями, Беззубик стремительно поднялся в воздух и направился к базе. Оса же, как только поняла, что осталась одна, тут же позволила своим слезам наконец ручейком сбежать по её физиономии. Плач был практически беззвучным, его идеальная тишина нарушалась только редкими шипящими всхлипами. Стоило мыслям Осы в очередной раз вернуться к Оверу, Дагуру и Вигго, как она сразу утробно зарычала. В этот момент она решила: «Если по моей ошибке этот ублюдок останется живым, как в мультфильме, то тогда я сделаю всё, чтобы отомстить. И плевать, что Овер хотел Вигго исправить! При следующей нашей встрече я убью его. Я — дракон, я — Фурия! Как бы это ни было абсурдно, но это моё главное преимущество, и я им воспользуюсь...» Продолжение следует...