Возвращение блудного дуэта
— «Челябинск, — произношу я, попутно краем глаза наблюдая за густыми плотными тёмными облаками, что возвышались над нами подобно зависшей в воздухе горе. — Это был очевидный вариант, Фан. » — Ладно... Э-э... Кострома, — отвечает мне друг, что расположился на моей шее как на какой-то койке, свесив руки и ноги. — «Афины. » — сказал я незамедлительно, поудобнее расположив охотника у себя в лапах. — На «Ы» городов нет... Норильск, — так же быстро отвечает Фанатик, даже несмотря на свою запинку. — «Краснодар. » — Рим. — «Мехико. » — Омск. — «Калининград. » — Даман. — «Нью-Йорк. » — Красноярск... И так уже на протяжении, скорее всего, часа. Поскольку просто лететь до Драконьего Края молча мне и Фану Дагуру показалось довольно скучновато — а то ведь пока наша троица (с невольным участником в крепком захвате моих драконьих пальцев) летит по направлении отдельного острова для знаменитых наездников, вокруг нас ничего толком не происходит, вдаль растилается сплошная тихая ровная гладь океана, изредка над водой можно заметить стайки чаек, сопровождает нас одни только ветер и болезненные стоны пребывающего без сознания Эрета, а говорить с другом об ожидающем нас звездеце, особенно о том, который могут для нас готовить всадники, не хочется вовсе, но другие темы в головы к нам пока не лезут, — то мы с ним решили поиграть в знаменитую игру с городами. К сожалению (хотя, в общем-то это не имеет особого значения), я и Фан в том числе толком не помним, как правильно называется данный вид проведения досуга. Вроде бы говорят «Поиграть в Города», однако мне и Фанатику больше привычен вариант, где сие игра называется просто Игрой в Слова, поскольку мы с ним называли не только названия разных городов, но и вообще порой всего подряд, разумеется, частенько выставляя хоть какие-то ограничители. Тем временем ветер, направленный попутно нам, стал немного холоднее, и в нём мне почувствовалась некоторая сырость со влажностью... Кажется, скоро приблизится буря, ожидается дождь. Надо бы поторопиться, хотя слишком уж сильно крыльями всё равно лучше не размахивать — пора бы им хоть немножко отдохнуть после всех тех приключений, что они вместе с нами пережили за последние несколько дней. А игра, между тем, продолжалась, параллельно с моими размышлениями... — ...Сеул, — сказал Фанатик, от нечего делать решивший потрогать меня за костяные шипы из капюшона. — «Лос-Анджелес. » — проговорил я в ответ. — Сан-Диего. — «Осло. » — Обнинск. — «Кёнигсберг... Если я ничего не путаю, это всё тот же Калининград, только принадлежащий Пруссии в своё время... Если что, в правилах не было запрета на использование старых названий для одних и тех же городов. » — заранее оправдался я, дабы не произошло длительной паузы в игре из-за вероятного возмущения Фана. — Окей, так... Гуанчжоу, — призадумавшись, изрёк в конце концов Фан Дагур. — «Уфа. » — Архангельск. — «Кордова. » — Это где? — неожиданно для меня спросил Фанатик, судя по всему, нахмурившись и усердно задумавшись. — «Это испанский город. » — флегматично ответил я другу, в очередной — уже, наверное, двадцатый — раз поправив и взяв Эретсона так, чтобы мне было удобнее его держать. — А, понятно, — мимоходом промолвил Фанатик, расслабившись и вновь с роскошью устроившись на моей шее. — Астрахань. — «Нюрнберг. » — Опять «г»... — проворчал берсерк. — Гренобль. — «Лиссабон. » — Новосибирск. — «Корк. » — Карфаген. — «Новокузнецк. » — Комсомольск-на-Амуре. Выкуси, — ехидно сказал мне Фан, кажется, надеясь, что столь длинное название надолго озадачит меня. Как бы не так. — «Екатеринбург. » — с усмешкой протянул я, наслаждаясь реакцией друга в виде ругательства в стиле викингов шёпотом. — Генуя. — «Яунде. » — пророкотал я. Теперь очередь Фана назвать город на букву «Е». — Ефремов. И так продолжалось ещё достаточно длительный отрезок времени, мы с другом только и делали, что просто называли города на последнюю (иногда и предпоследнюю, естественно) букву в названии города у участника игры. Конечно, это не самое весёлое занятие из всех возможных, но всё же лучше, чем ничего и сплошная тишина, нарушаемая порой только завыванием ветра, плеском воды и птичьими криками... В иной раз подобная полутишь только ласкала бы мои уши, уставшие от всяких малоприятных шумов в округе, однако в данный момент подобное безмолвие скорее угнетало и заставляло невольно задуматься о всяких неприятностях, которые произошли и которые ещё обязательно произойдут со мной, чем успокаивало и дарило покой своей безмятежностью. За долгие минуты сие игры ничего особенного, из ряда вон выходящего не приключилось. Разве что можно уделить некоторое внимание только нескольким вещам: во-первых, что беспокоило меня больше всего именно сейчас, без заглядывания в будущее или же оглядки в прошлое, как это обычно со мной бывает, — весьма странная мысль, время от времени сверкающая в моей голове, и особенно ярко сверкающая тогда, когда Фанатик произносит название какого-то города, чьё название заканчивается на букву «и». В такие моменты мой язык так и тянет произнести очень уж странное слово: «Иллиескадор»... Понятия не имею, с какого языка ко мне вдруг пришло это название, походящее на какое-то страшное заклинание, но меня это как-то напрягает... Я не выдумывал подобного названия, точно чувствую, что оно не является плодом моего воображения, однако с чего вдруг оно так настойчиво лезет ко мне в голову?.. Жуть какая-то, если честно, в последнее время загадок стало слишком уж много... Ладно уж, сильно пока не буду заострять на этом внимание, а то мой мозг так никогда не отдохнёт в безуспешных попытках прийти к верному выводу без дополнительных подсказок. Теперь во-вторых, кроме своих странных мыслей из подсознания можно также выделить, что за время нашей с Фаном игры внезапно проснулся Эрет, бормоча себе под нос всякую неразбериху; дабы этот охотник вдруг не начал паниковать и действовать мне на нервы, я заранее вырубил его второй раз, снова легонько шлёпнув его по голове, но даже этого «легонько» хватило, чтобы охотничек на некоторое время отключился. Это второе, чему можно было уделить внимание; ну и, наконец, в-третьих, погода менялась стремительно. Ещё недавно ощущалась только некоторая прохлада и влажность, но теперь ветер стал значительно холоднее. Обдувая каждую мою чешуйку, он словно укутывал меня в некую мантию, освежающую, но всё же лишённую остатков тепла. И если мне было по-прежнему комфортно благодаря внутреннему неисчерпаемому жару, то вот Фанатику приходилось куда труднее... В следующий раз, если Фан всё же прицепится и несмотря ни на что полетит вместе со мной либо в какие-нибудь дали, либо на рискованное дело, то я в любом случае обязательно заставлю его надеть хоть какую-то меховую одежду, иначе самолично заверну его в спальный мешок или что-либо другое, если первого не найдётся. А пока что, чтобы подарить своему лучшему другу достаточно тепла и не дать тому окоченеть из-за исходящего от усилившегося ветра холода, я, прервав игру, кое-как всё-таки заставил упрямого берсерка слезть с моей шеи на подставленную лапу. Пока пальцы левой чешуйчатой руки надёжно сжимали жилет Эретсона, не позволяя тому упасть, ладонь правой передней конечности послужила подставкой для Фановых ног. По моей просьбе друг опирается о мою шею, благодаря чему я с наибольшим удобством перехватываю человеческое тело и прижимаю его наконец к своей крепкой груди. Для лучшего эффекта также прижимаю и Эрета, и теперь оба человека находятся в моих своеобразных объятиях, защищённые от пробирающего до костей ветра (только до человеческих костей, само собой) и получающие драконье тепло... Ну, а ещё и тепло друг друга, в чём аж двойной плюс: и согреться легче, и у Фана появился очередной повод для ворчания, на что я, не удержавшись, шутливо ответил: «Ты же у нас, Фан, бисексуал и столько раз делал однозначные намёки. И сейчас это вообще-то всего лишь способ согреться, тебе от этого должно быть приятно вдвойне». Разумеется, в данном вопросе Фанатик не собирался проигрывать и потому поспешил ответить, что из всех представителей мужского пола только у меня есть право брать его... Господи, какой ужас... Вместе с тем, пока Дагур привыкал к непосредственной близости с другим мужчиной, что представлял из себя вылитого атлета, у меня вдруг пропало всякое желание играть в классические Города, мне просто ни с того ни с сего стало от этого как-то скучно... Будет полный абзац, если окажется, что я потратил весь запас своего хорошего настроения на подкол лучшего друга его же методом. И что же остаётся?.. Просто и далее с удовольствием защищать приятеля от мороза, покрепче, но осторожнее обхватывая его лапами, параллельно с тем мурлыча, или, может, попытаться найти ещё какой-нибудь вид развлечения?.. К счастью, с возникшей проблемкой мне помог разобраться Фан: — Слушай, может, тебе эта идея не очень понравится, но... В таком положении не слишком удобно с усилием шевелить мозгами, поэтому остаётся только скрашивать полёт чем-то простым, но не так быстро надоедающим... Хоть мы сейчас и играли в Города и тебе оное наскучило, но всё же, может, продолжим данное дело, но только... Ну не знаю, например, будем использовать имена или прозвища злодеев, антагонистов и прочих подобных ребят. Разумеется, если у кого-то из них больше одного слова в наименовании, будем брать последнюю букву из последнего слова... Делать же всё равно нечего. — «Ладно, ладно, я понял тебя. Вроде бы эта ветвь данной игры не вызывает у меня скуку с самого начала, так что попробовать можно. Если и надоест, как предыдущая, ну хоть время скоротаем... Джокер. » — проговорил я, наблюдая, как мы пролетаем мимо мелкого скалистого острова. — Рамси. Просто Рамси, — скоро ответил Дагур. — «Идея Зла. Сердцеподобное божество... » — Да-да, знаю такого. Аид. — «Ди'вора. » — Апокалипсис. Тут я на приличное время задумался, прежде чем ответить кое-что неочевидное: — «Слаанеш. » — Шапокляк. — «Карнаж. » — Жерар ДюГалль. — «Люцифер. » — Райкер. Пусть будет. — «Рейнхардт. Тот, что вампир на минималках. » — Да уж, по сравнению с тобой, он просто сопля... Так, сейчас, подожди, дай подумать... У него ведь на «д» заканчивается имя?.. — «Я где-то когда-то видел, что правильно на «т»... — ответил я на вопрос друга после некоторых непростых раздумий. — Не представляю, как и по какой причине я всё ещё сохраняю эту деталь в голове, но да ладно. » — Ну, тогда... Тзинч. — «Ох бля, что ж так сложно... Чёрный Король... И плевать мне, что таких может оказаться несколько. » — Прости, но тогда я тоже считерю... Лорд Волдеморт. — «Тиран... из игры... » — Знаю, из какой, не сбивай меня с мысли... Назгул. — «Лекс Лютор. » — Рейк. — «Клод Фролло. » — Онага. — «Анкалагон Чёрный. » — Йохан. — «Найджел, который какаду. » — Лорд Моро... — «Да ты заколебал, — беззлобно фыркнул я. — Бери из тех, кто продолжает оставаться выдумкой. » — Хорошо, впредь постараюсь... — сказал Дагур, поднимая одну руку. — «Озимандиас. » — Сидиус. — «Саурон. » — Нуада. — «Агент Смит. » Десятки минут продолжали неумолимо двигаться вперёд, бежали, и в конце концов спустя достаточно времени мне и этот вариант словесной игры надоел; поскольку пока что ни у меня, ни у Фана не было другой идеи, как разукрасить монотонное течение полёта, дальнейший путь проходил в относительной тишине. А время всё шло и шло вперёд, Драконий Край становился всё ближе и ближе. Я смотрю на толстое полотно из темнеющих облаков, что приближались к возвысившемуся над морем солнцу, на саму морскую поверхность, вдали усеянную ярко мерцающими отблесками, и на пронёсшиеся внизу знакомые острова. Чем меньше оставалось до Драконьего Края, тем быстрее билось моё сердце, а к голове подступал некоторый озноб. Не буду таить, я очень сильно волновался. После того, что было мною устроено у охотников, после моего бегства и долгого отсутствия, да и после вопиющей неудачи Фана, невольно раскрывшего определённую долю нашей уникальности, ожидать от всадников и драконов привычной дружеской встречи не приходится. Наверняка теперь в их глазах мы являемся мутными типами с кучей странностей, за которыми стоит следить повнимательнее, как бы чего не натворили ещё... И опять вспоминаются берсерки. Их уничтожение не останется незамеченным, рано или поздно викинги обнаружат, что данное племя выжжено. Сказать об этом друзьям сразу... проще выпотрошить самого себя, чем промолвить о таком даже Фану. Промолчать и подождать... но ведь правда всё равно всплывёт на поверхность, и тогда на меня могут обозлиться ещё больше, ведь я просто взял и скрыл ото всех сожжение племени берсерков. Может быть, только одна лишь Жасмин отнесётся к этому терпимее, но и перед ней я провинился, ибо бросил свою возлюбленную. Ох, как же меня всего трясёт от режущих нутро мыслей об этой встрече. Поскорее бы вернуться и получить по шее ото всех, кого только можно, всё равно потом обязательно будет легче, чем сейчас. Неожиданно краем своего ока я замечаю некое движение над собой. Какая-то тень проносится сверху, стремительно обгоняя нас и, старательно скрываясь от драконьего взора за пеленой облаков, в какой-то момент сбрасывая свою скорость, очевидно, не желая оставлять нас позади. Явно этому нежданному гостю что-то нужно от нашей компании, только вот непонятно, кто же это и зачем мы ему понадобились... Дракон ли это аль какой-нибудь всадник?.. Краем глаза я продолжал следить за ним, однако при этом не спешил выдавать себя, чтобы незнакомец пока что не знал о своём обнаружении мной... Впрочем, скрываться-то особо он и не старался, как оказалось. Гулко хлопнув крыльями, разгоняя в стороны пушистые комья облаков и расчищая себе путь вниз, вырвавшийся вперёд дракон опускается и останавливается перед нами. Мои глаза при виде внезапного гостя заметно округлились от лёгкого удивления, но мне, как ни странно, довольно быстро удалось взять себя в лапы. Впереди возник крупный для своего вида, но в пределах разумного, Громокоготь с наездником на своей спине. Черноволосый, со слегка вытянутым лицом, тёмными глазами, холодным и вместе с тем хмурым выражением лица, долговязый и бледнокожий. Ну разумеется, это оказывается Рихтер, собственной персоной. Вот уж не ждал встречи с ним именно в подобной ситуации, когда я возвращаюсь к друзьям и возлюбленной... Сначала скрытное (пускай и провальное в этом плане) наблюдение за нами во время диалога с Вигго, а теперь самое что ни на есть наглое преследование и остановка, препятствие движению к Краю... Этот охотник на охотников помешался на нас с Фаном, что ли?! Чего ему от нас надобно? Неужто Рихтер решил заделаться искателем истины и узнать у моего друга побольше подробностей о нашей уникальности лично?.. — О! Привет, Рих! Как жизнь? Не ожидал тебя здесь увидеть, — с весёлой улыбкой поприветствовал охотничьего убийцу Фанатик, неловко, из-за своего положения, помахав ему рукой. Рихтер, к моему мысленному удовольствию, поглядел на моего приятеля с крайним недоумением и прорывающимся сквозь маску невозмутимости удивлением, что особенно ярко выразилось в его прикованных к берсерку глазах. Ну, дело понятное — не каждый день увидишь всадника не на спине или шее, а в лапах своего дракона, так ещё и с каким-то посторонним типом рядом... Не знаю, почему, но меня эта обстановка весьма позабавила, что, на самом деле, жирный плюс, учитывая, что ожидает мою персону впереди. — Эм... Привет... Дагур из племени берсерков, — скоро придя в себя, ответил убийца охотников с некоторой неохотой. А его невольное упоминание выжженного мною племени викингов едва не сорвало с моей физиономии всю беспечность, обнажая панику и ярое нежелание того, чтобы хоть кто-то в ближайшее время узнал о случившейся трагедии... Вот чёрт, надо бы получше контролировать свои эмоции, а то так любое упоминание того ужаса станет для меня своеобразным триггером, который волей-неволей выдаст мой секрет с потрохами... Нужно сдерживать себя, оставить случившееся в прошлом, ничего уже нельзя исправить... ничего уже нельзя исправить... ничего уже нельзя исправить... — Как твои делишки? — продолжал по-дружески обращаться к свидетелю раскрытия части наших секретов Фан, поудобнее и мягче обхватывая мою лапу. — Что нового на горизонте? Никаких новых войн с охотниками не разжигал?.. — Дагур, — вдруг отрезал берсерка охотник на охотников, поправляя свой капюшон, а голос человека наполнился сталью. — Нам не мешало бы немного поговорить. Это довольно-таки важно. Не уделишь мне несколько минут? — Ну-у-у... — протянул Фанатик. — В принципе, а почему бы и нет, если нужно просто поговорить. Давай, начинай, я весь во внимании. — Славно, — без особых эмоций и интонации произнёс Рихтер. Не спрашивая разрешения у своих наездников, я и подначенный мною Громокоготь, который оказался достаточно скромным и послушным при мне, поднялись выше, скрываясь в гуще влажных облаков, а затем возвышаясь над ними. Это была банальная мера предосторожности, чтобы в случае чего нас пятерых никто не заметил снизу. Рихтер, коротко и задумчиво посмотрев на своего дракона и следом на меня, в миг сосредоточился на Дагуре, пока что решая игнорировать моё существование. — Я, пожалуй, начну сразу с самого главного, поскольку долгие беседы не по мне, — изрёк охотник на охотников, аккуратно облокотившись о крепкую шею своего Громокогтя и почесав его под подбородком, не смотря при том на дракона. — Не буду ходить вокруг да около и сразу доложу тебе, Дагур, что я оказался более дальнозорким, чем Иккинг и остальные наездники Драконьего Края, а потому я видел, как вы двое с Овером вернулись к моменту окончания битвы с братьями Гримборнами... Но вместо помощи своим товарищам унесли с места схватки тела этих самых братьев... — Ага, — кивнул Фан Дагур. — И тебя это весьма настораживает, я прав? — спросил друг, причём, как мне показалось, с некоторой наигранностью... — Мне кажется, ответ на заданный тобой вопрос очевиден... А вот ответ на мой вопрос очевидным не кажется... по крайней мере, мне, — прохладно отозвался Рихтер, чуть сдвинув брови. — Так всё же, Дагур, скажи: в чём причина такого поступка? Скажи это мне, пожалуйста, безо всякой утайки, прямо и правдиво. Ты видел, что Гримборны ещё сыграют определённую роль в будущем, раз унёс их, как мне кажется, живые, с бьющимися в грудях сердцами тела... Ты же у нас, как оказалось, пророк, так что для моего вопроса есть причина. Чуть поглядев на охотничьего убийцу с прищуром и слегка пораскинув мозгами, я мысленно расхохотался, а вживую лишь хитро улыбнулся, после чего отвёл взгляд куда-то в сторону, лишь бы Рихтер не распознал, что меня подобный расклад дел откровенно веселит, перекрывая собой даже тяжесть от ожидания скорейшего воссоединения с друзьями, коренными жителями сие мира, и с возлюбленной Жасмин. В своей голове я вовсю смеялся с хитрости и одновременно наглости Рихтера, который, слыша весь диалог Фана с Вигго и уже зная, что к чему, всё равно спрашивает у Дагура напрямую, что же ему могло понадобиться от двух Гримборнов... Нет, ну вылитый лис, наверняка, негодяй, хочет проверить нас на честность. Ну разумеется, он же никак не мог слышать, что я говорил про него Фанатику, прежде чем тот завязал разговор с ловцом. — Ну, знаешь... — слегка замялся мой друг, и непонятно, то ли это была фальшь, то ли Фан реально немного прифигел с того, что его прямо в полёте догнал весьма мутный тип и с ходу начал докапываться до сути. — Будь, пожалуйста, со мной честен, Дагур, — повторил своё требование Рихтер, перестав почёсывать своего Громокогтя и скрестив пальцы в замок, кладя их на крепкую голову дракона. Тот на это не обратил ровным счётом никакого внимания, пристально, но без агрессии взирая на меня. — Ну я и влип, что называется... По самые подштанники... или нет, скорее по самые уши... — забормотал Фан, опустив голову, как я заметил. — И всё же, Дагур, согласись, что со стороны данное происшествие выглядит весьма подозрительно. Особенно с тем учётом, что для переноски Гримборнов понадобился ещё один дракон. Лишние заморочки вместо прямого убийства охотников на драконов, которое решило бы сразу много проблем... Очень уж странно и... неестественно для наездника, — продолжал тем временем, растягивая слова, издевательски молвить Рихтер одно и то же, к моему удивлению, даже позволяя себе осклабиться. Истинный тролль своего времени... Жаль только, что против его розыгрыша с незнайкой есть контраргумент, которым Фан пока как-то не спешит пользоваться. Отвлёкшись от двух людей и их словообмена, я от нечего делать обратил своё внимание на Громокогтя охотника на охотников, также цепко вперившись в него взглядом. Стоило мне это сделать, и тут же дракон Рихтера, к моему удовольствию, немного растерялся, явно ощущая себя неловко под моим взором. Он неуверенно убрал свои жёлтые глаза, прекращая на меня пялиться, и очи у крылатого ящера нервно забегали из стороны в сторону. Хех, забавно. А мне определённо нравится подобная реакция на мой взгляд, простой и без всякой угрозы в суженных зрачках. И что бы было, будь я сейчас в плохом расположении духа и со взором, полным раздражения или неприязни... Тогда бы Громокоготь испугался и, вопреки воли человека в капюшоне, отстранился от меня куда-нибудь подальше... Было бы довольно забавно... Так, стоп! Что-то не в то русло мои мысли понесло. Всё, остановись и лучше сосредоточься вновь на людях. — Ну а как с твоего взгляда выглядело содеянное мною и Овером? — спросил Фан Рихтера, уже гораздо более развязно и расслабленно, что явно не очень понравилось собеседнику, судя по его опущенным бровям. — Что лично ты подумал, когда увидел нас с Гримборном в лапах и улетающих в неизвестном направлении? — Ну, у меня возникло несколько вариантов в голове касательно вас, — сказал убийца охотников, почесав правый висок указательным пальцем. — Сначала я расценил содеянное вами как предательство. Сам посуди, Дагур, вы прибыли тогда, когда битва ещё не подошла к концу, и ничего для команды Иккинга не сделали. Да, мы оказались в непосредственной близости от финала, однако бой не завершился, покуда Райкер всё ещё стоял ногами твёрдо на палубе своей «Канонады», продолжая раздавать приказы... Вы вмешались только тогда, когда старший из Гримборнов пал, сокрушённый Судноглотом и идущий на дно... Вмешались для того, чтобы помимо помощи рогатому морскому гиганту ещё и Гримборна спасти; вытащили его из воды, отдали Шторморезу, отослав его непонятно куда, а затем, скрываясь от глаз наездников, забрали ещё и самого опасного из фракции этих охотников, вместо того, чтобы просто скинуть его в кратер вулкана или отдать его всадникам... или мне на крайний случай. Я поначалу подозревал вас в нечистом деле... но потом подумал, что у вас нет причин помогать охотникам, особенно с тем учётом, что по их вине в плену оказалась та, кем Овер дорожит, судя по всему... Тогда что же это? Может быть, месть? Личная месть Гримборнам, вдали от свидетелей и лишних глаз, что наверняка осуждающе отнесутся к самосуду... Но потом и этот вариант перестал казаться мне истинно верным, ибо отомстить Гримборнам и устранить их можно вместе, а не по отдельности, а вы же сначала отдали постороннему дракону Райкера — и я уверен, что не для того, чтобы тот с ним разделался, — а затем забрали Вигго... Быть может, вы хотите выжать из этих охотников какую-то пользу, получить выгоду, приобрести определённое преимущество?.. — Так, ладно, Рихтер, а теперь давай говорить по честноку; хорош уже притворяться, что не знаешь, зачем мы взяли Гримборнов или, по крайней мере, Вигго с собой, унеся его подальше от наездников, — проворчал Фанатик, наконец-таки соизволив завершить данный спектакль, отчего я даже благодарно возвёл очи к небу, словно говоря высшим силам «спасибо». — Ты же и так всё сам слышал, ну и зачем тебе нужно моё объяснение? Предлагаешь мне заново повторять всё то речеобилие, пока у меня язык не отвалится? В этот момент нужно было видеть лицо Рихтера собственными глазами, чтобы сполна насладиться его реакцией на внезапное откровение. Пускай всего лишь на пару мгновений, но какие же это мгновения, когда у обычно холодного и невозмутимого охотника на охотников расширяются глаза, еле-еле не отвисает челюсть, нервно подёргивается уголок рта и, как мне показалось, даже чуть-чуть меняется в цвете кожа. И что ещё интереснее, у Рихтера хватило самообладания, чтобы вернуть себе прежний бесстрастный вид, только ещё сильнее сдвинув брови (мне кажется, ещё немного, и они образуют между собой полноценный угол). — И как же, позволь поинтересоваться, тебе удалось меня обнаружить, Дагур, если я действовал бесшумно? — спокойно спросил Рих, сложив руки на груди. — Не прими за хвастовство, но всё же мои навыки обычно никогда меня не подводили. — А это не я тебя спалил, приятель, — кое-как пожал плечами Фанатик, тихо закряхтев от неудобства. К сожалению, по-другому взять друга, и будет уже некомфортно мне, а я как бы обязан удержать Фана от падения, поэтому продолжил держать человека в обнимку одной лапой. — То есть меня обнаружил... твой дракон, ну конечно же, — выдохнул Рихтер, неожиданно закатив глаза и слегка ударив себя ладонью по лбу. — Видимо, для острого нюха твоего Пепельного Призрака я недостаточно хорошо замаскировал свой запах. Какая неудача... — Хе-хе-хе, — усмехнулся Дагур, щёлкнув пальцами обеих рук. — И всё же у меня полно преимуществ благодаря Оверу. Боюсь представить, каким бы лохом я оказался без него, но зато так всё пока круто, хи. — Как ребёнок в теле взрослого викинга, честное слово, — прошептал Рихтер, но я его всё же услышал и позволил себе ухмыльнуться. — Хорошо, Дагур, раз уж так вышло, что ты в курсе моей слежки за тобой и даже оказался готов ещё и признаться в том, то тогда я вполне могу рассчитывать, что ты и впредь будешь со мной достаточно честен. — А в чём, собственно, дело, Рихтер? — вопросил Фан Дагур, покрепче ухватившись за мою чешуйчатую лапу. — Ты же и так уже прекрасно осведомлён о нашей затее, раз слышал наш с Вигго разговор, а также в курсе природы появления у меня пророческих способностей. — Мне бы хотелось это услышать ещё раз, — задумчиво и вместе с тем с явной издёвкой проговорил охотничий убийца, погладив слегка взволнованного Громокогтя по лбу. — Как ты, говоришь, получил свои способности? После удара молнией по голове? Или тебя избрали? — Не совсем так, приятель, — тяжело вздохнул Фанатик. — Я был обычным челом-прямоходом, который просто сначала насовершал много ошибок, а затем после отсидки в тюрьме изгоев за эти самые ошибки начал смотреть на мир по-другому, подружился с драконом, найдя в нём родственную душу, но из-за невозможности найти себе дом решивший присоединиться к охотникам, благо, что те не шибко возражали против дракона в их команде, а в какой-то момент встретивший Скрилла... Я хоть и изменил своё отношение к людям и драконам, однако некоторая страсть к данному виду повелителя молний у меня осталась, вот я и решил поймать его лично для охотников, без всякой поддержки. Только я и Овер. И за это я огрёб по самое не хочу. Я, по сути, должен уже быть мёртв, потому что насколько бы крут ни был Овер, но он никак не смог бы поддерживать во мне жизнь целую неделю, пока мы после удара молнией отдыхали под водой на дне морском. Однако я выжил, очутился в мистической библиотеке, получил книгой по голове и некоторые знания о будущем с возможностью понимать Овера, после чего высшие силы — а более и некому — вернули меня назад. Вот и всё. Чего ещё тебе от меня надо? — Однако твой рассказ звучит как-то... неуверенно, — подозрительно нахмурился Рихтер. О Господи, это, походу, затянется надолго... — Ебать Афродиту в рот, конечно же я, блять, буду говорить об этом неуверенно! — возмутился Фан, заговорив тем самым тоном, из-за которого, наверное, даже сам Драго побоится спорить с моим другом. — А как ещё мне, сука, об этом говорить, если, во-первых, это звучит бредово, отчего я похож на ненормального, а во-вторых, после двадцати лет жизни обычным человеком с топором и татуировками на лице я вдруг едва не сдыхаю, а потом, оказывается, ещё и приобретаю суперспособности! Нет, блять, ты объясни мне, как я должен ещё об этом говорить!? Как во время пересказа на литературе у доски!? А ты бы сам, сука, как об этом говорил!?.. — Действительно Остервенелый, — вдруг усмехается в ответ Рихтер, таким образом умудряясь прервать поток Фановой ругани и лишая меня необходимости самостоятельно успокаивать друга. — Допустим... я тебе готов поверить. А вот наездники — что ты думаешь на их счёт, м? — И им придётся поверить, потому что иначе они не найдут объяснения моим странностям... Только если не начнут их выдумывать, — проговорил в ответ Фанатик. — Ну, как бы то ни было, это не моя проблема, — сказал Рихтер, с секунду смотря куда-то в сторону, а после уже в который раз хмурясь. — Однако моего любопытства это нисколько не приуменьшает, Дагур. Скажи-ка мне: ты и правда понимаешь своего дракона? — Естественно. — Впрочем, только это и объясняет твою сверхчеловеческую наблюдательность, — кивнул сам себе охотник на охотников. — И, если я тебя тогда правильно расслышал, идея спасти жизнь Гримборнам принадлежит Оверу?.. Та-а-ак, а вот теперь настала моя очередь испытывать дискомфорт и определённую долю стыда, что заставило меня отвернуться, лишь бы не пересекаться с Рихтером взглядом. Ведь со стороны этого человека данная новость будет звучать ещё более нелепо и неадекватно, чем со стороны Вигго. И от этого становится как-то неуютно, словно я где-то жёстко провинился... Страшно представить, что меня ждёт, когда и наездники узнают об этом... Просто кошмар. — Как бы безумно не звучало, но да, — ответил Фанатик, посмотрев на меня снизу вверх. — Да ты и сам видишь, как ему неловко за свою идею перед твоей персоной... — И ещё я слышал, что сие идея пришла ему в голову после того, как ты поведал своему дракону, что есть вариант будущего, в котором Вигго... станет лучше относиться к драконам и помирится с наездниками, — последние слова человек в капюшоне произнёс по-особенному, словно ему свело зубы и скулы от лимонного сока. — Дракон-мечтатель, ну надо же. Я, как ты понимаешь, в такой расклад ни за что не поверю, пока оное не произойдёт и я не смогу убедиться в этом лично, однако мешать вашей затее пока не буду. Но всё же, Дагур, покуда Вигго и Райкер живы, я по-прежнему, согласно уговору, имею право продолжать вести с вами дела, обходя пункт, что с исчезновением Гримборнов исчезну и я. Заодно постараюсь вам помочь с новым противником. Я и Фан Дагур уставились на Рихтера во все глаза, не ожидая такого развития событий... Хотя вообще-то мы предполагали, что из-за сложившейся ситуации с Вигго и Райкером охотник на охотников приобретает возможность и дальше нам помогать (да и вообще его пока никто не гонит прочь), но всё-таки было неожиданным, что Рихтер озвучит это прямо. Он прям так привязался к этим Гримборнам, что готов и дальше сотрудничать со всадниками, лишь бы убедиться в том, что данные охотники окажутся обезврежены и неважно как — убийством или примирением. А ещё, плюс ко всему, этому Рихтеру не лень ещё и помочь нам с другими врагами, раз уж имеется на то возможность... Хоть мне и понятно, что Рих терпеть не может драконоборцев, но всё-таки слишком уж он любезен. — И если я опять-таки правильно расслышал тебя, Дагур, следующий враг — Кроган? — при произношении этого имени губы убийцы охотников презрительно дрогнули. — Да. И не только... — «Фан, — внезапно даже для себя прервал я своего друга, только что вспомнив одну мелкую деталь, от которой вся моя шея, спина и хвост вдоль позвоночника покрылись мурашками. Деталь, которая требовала скорейшего расследования и прояснения... — Думаю, будет лучше, если мы пока промолчим насчёт Йохана. Хоть теперь у нас и есть идеальная возможность его сдать, однако для начала, я считаю, стоит разобраться в том, откуда у него взялась та подозрительная линза и зачем он нам её отдал. Если мы его раскроем раньше времени, то появляется серьёзный риск, что он всё поймёт довольно быстро и даже сможет удрать. К тому же, если та линза действительно про мой вид, о чём кричит её внешность, это может означать, что Йохан наверняка обладает каким-то преимуществом передо мной... таким преимуществом, которое позволяет ему спокойно отдать линзу нам. Тут точно есть что-то ещё, помимо попытки завоевать доверие... Нужно действовать осторожнее. » — Ладно, ладно, понял, пока помолчу насчёт него, — очень тихо ответил мне Фанатик, так, чтобы не услышал Рихтер. — С-с-сука. Очередное обстоятельство, связывающее лапы! Как же это раздражает! — вдруг вставил свой комментарий Нарцисс, чей голос походил на натуральное змеиное шипение, особенно при растягивании первого слова. Впрочем, как он внезапно появился, так он и внезапно смолк, кажется, уходя глубоко в подсознание для раздумий. — О чём с тобой говорил сейчас Овер, Дагур? — полюбопытствовал Рихтер, пристально вглядываясь в мою физиономию. Я с трудом воздержался от того, чтобы недовольно показать охотнику на охотников язык, ограничившись простым фырканьем. — Да так, выразил своё нетерпение поскорее достигнуть Драконьего Края, а то он и я уже все на нервах в ожидании приговора, — устало сказал Фан. — Приговора? — Рихтер поднял левую бровь. — Да, ё-моё, приговора! — произнёс берсерк. — Наездники и их драконы явно будут не в восторге от всего происходящего по нашей вине. А уж когда они поймут, сколько ещё пиздеца их ждёт, какие враги ещё остались... — Кто ещё, кроме Крогана? — нетерпеливо спросил Рихтер. — Много кто. Ты с ними при этом довольно хорошо знаком, даже, вероятно, лучше, чем я, друг, поэтому давай-ка оставим ответы на потом, когда я и Овер вернёмся на Край. Я заебусь всё повторять дважды и по-новому, — мученически проговорил Фан, пытаясь, насколько возможно, отдалиться от Эрета рядом с собой. — Сначала тебе рассказывать, потом наездникам... Ужас. Мы и так задерживаемся, а я уже устал ждать этой встречи. Вместе с нами прибудешь и всё услышишь, в том числе и про этого чувака, что расположился вблизи меня. Сразу скажу, частично удовлетворяя твоё любопытство, это просто мелкий охотник, у которого, тем не менее, есть очень ценная информация... Опять же, всё узнаешь потом, когда мы долетим до Края. Хорошо? — Ладно, договорились, — неохотно согласился Рихтер, видимо, желающий узнать всё из первых рядов, но не имеющий причины спорить. — А я как раз собирался спросить про второго человека, что расположился рядом с тобой... Несильно похлопав Громокогтя по толстой шее, охотник на охотников развернул его кругом, а я же тем временем расположился сбоку от дракона Рихтера, заметно сбавив скорость, дабы Громокоготь и его наездник не отставали от меня. Сердце моё вновь наполнилось волнением. — У вас что ни день, то новое приключение, — тихо промолвил Рихтер, косо посмотрев на находящегося без сознания Эрета. — Да уж, и не говори, — согласился Фан. — Всё это так выматывает, что уже силы на исходе.***
Спустя ещё примерно час или полтора полёта я наконец-то увидел вдалеке знакомые очертания острова. Рельефные, отдающие насыщенным зелёным блеском в лучах солнца, что пробивались сквозь поредевшие облака, с горной громадиной практически идеально по середине, чья вершина в этот раз оказалась лишена снега, как это было ранее. Похоже, что виной тому — недавнее извержение вулкана. Драконий Край... даже не верится, что я и Фан вернулись. Вот он, второй дом для меня, практически целый, лишь немного подпорченный лавой, но по-прежнему чрезвычайно красивый. Неужели мы снова здесь?.. Ветер к этому моменту заметно стих, что позволило Фану при моём содействии возвратиться ко мне на шею. Драконий Край стремительно приближался, становясь всё больше и больше. Вместе с его приближением вскоре и находящиеся на окрестностях суши дома всё лучше выделялись на фоне сплошной зелени, блистая своей разноцветной яркостью. А подлетев к Краю значительно ближе, я наконец замечаю и первого попавшегося на глаза наездника и дракона. Красно-оранжевый, с длинной шеей, хвостом и вытянутыми крупными крыльями... Ну, Кривоклыка ни с кем не спутать и всадника его, Сморкалу, не забудешь. К моей лёгкой радости, вслед за Ужасным Чудовищем и Йоргенсоном появились ещё две пары обитателей Драконьего Края, что вылетели им навстречу: Злобная Змеевица Громгильда с Астрид Хофферсон на спине и Громмелиха Сарделька вместе с Рыбьеногом Ингерманом. Какая же отрада для глаз — снова увидеть своих приобретённых в этом мире друзей... Но, к сожалению, отрада до тех пор, пока они находятся не вблизи. Я тяжело и протяжно вздыхаю, чувствуя, как моё сердце буквально пускается в пляс, пульс учащается, даже без прикосновения можно ощутить, как активно вздуваются и раздуваются вены. К моему облегчению, только этим всё и ограничилось, без всякого там головокружения или повышенной нервозности. Однако я всё равно очень сильно волновался. Наверное, меня внутренне не трясло так даже в момент нападения Нарцисса на Остров Берсерков, во время разговоров с этим самым Нарциссом или и вовсе при битве с Громовержцем. Вновь всплывают на поверхность мысли о преступлениях, что я совершил, о том, что я бросил своих друзей, бросил Жасмин, в конце концов. Осталось всего каких-то пару минут, и меня ожидает моральное линчевание... Масла в огонь ещё добавил и Рихтер, повернувшись лицом к Фану и пронзительно посмотрев на него: — Ну вот, Дагур, вы вернулись. Я не берусь предугадывать, насколько тёплая встреча вас ожидает, я, в отличие от тебя, не являюсь пророком... И всё же во мне есть уверенность, что тебе — да и Оверу тоже — будет нелегко, однако, увы, облегчать вашу участь я не буду. Придётся тебе, Дагур, объяснять всё наездникам самостоятельно, в том числе и причину моего возвращения к ним в команду. Ты же ведь не собираешься скрывать от Иккинга, что вы с Овером сделали с Вигго и Райкером? Фан в ответ промолчал. Он вообще не издавал последние минуты ни единого звука и казался мне кожаной статуей, что неподвижно в сидячей позе застыла у моей шеи, упираясь в неё холодными и мокрыми от пота ладонями. Видимо, не я один сильно переволновался... Из моей пасти во второй раз выходит грузный, полный усталости вздох, а мысли, точно желая отвлечь меня от картин возможной встречи с драконами и наездниками, ненадолго переключаются на Рихтера, проклиная его последними словами и поливая помоями в отместку за его хамство и некоторую подлость. Нет, ну это же надо иметь такую наглость — этот мешок с костями просто оставил нас на растерзание товарищей, у коих явно накопилось приличное количество вопросов к нам! Судя по резко поднявшейся активности драконов со всадниками, когда наша пятёрка опустилась ниже, отдаляясь от тёмных облаков, главные обитатели Драконьего Края нас заметили. Сердце пропустило удар, а затем... затем вдруг стало немного легче, а внутри воцарилось смирение, мол: будь что будет. Уже в третий раз страдальчески вздохнув полной грудью, я пошёл на снижение, а за мной и Рихтер. Курс был выбран только сейчас. Приземляться буду не на платформе у двери главного зала, как мне думалось полчаса назад, а возле обрыва, неподалёку от арены. Я устремился туда, нервничая и от того неаккуратно работая крыльями, ударяя ими по воздуху с громкими хлопками и резво приближаясь к выбранной точке приземления. Краем глаза мне удалось заметить, как всадники и драконы поспешили в мою сторону, с каждой долей секунды всё приближаясь и приближаясь. Сглотнув подкативший к горлу ком, я скоро достигаю мягкой травянистой поверхности утёса, приземляясь в паре десятков метров от площадки с ареной, чей купол был наполовину открыт. Осторожно опустив Эрета на землю, я ступаю на смятый ковёр травы и тут же чувствую, как по лапам разливается жар и холод одновременно. Вот и всё. Мы с Фаном наконец-таки снова... здесь. В этот же момент Фан Дагур как будто оживает и неуклюже спускается с моей шеи на землю, едва не споткнувшись о собственную ногу, а затем о тело Эретсона и не упав. А рядом тем временем ступил Громокоготь и Рихтер, живо спустившийся с дракона. Охотник на охотников встал к своему ящеру спиной, опёршись о его бок, и скрестил руки перед грудью, ожидая прибытия всадников. А те же не заставили себя долго ждать, уже почти спускаясь к нам, заходя на вираж и облетая свою небольшую арену стороной. Что удивительно, в первых рядах был не Иккинг с Беззубиком и даже не Астрид с Громгильдой, хотя последняя парочка была в числе тех, кто первыми обнаружили меня и Рихтера. Впереди всех летел Сморкала Йоргенсон с Кривоклыком, а чуть позади — близнецы Задирака и Забияка на шеях Вепря и Барса соответственно, рядышком с ними обнаружился Рыбьеног с Сарделькой. А вот упомянутая мною мысленно Астрид и её драконица, как оказалось, по пути успела встретить Иккинга Хэддока с Беззубиком и Хедер с Розой Ветров, и теперь они шестеро уверенно догоняли остальных товарищей, приближаясь к нам... Беспокойство вновь начало преобладать надо мной, на сей раз причиной ему было не только уже ставшее за эти часы привычным ожидание чего-то плохого от встречи с наездниками, а ещё и отсутствие среди пришедших подруги Осы и возлюбленной Жасмин. О плохом я старался не думать, к тому же, эти две драконихи ведь не слишком-то и любят шумные компании, а всадники и их драконы далеко не тихони, их даже просто спокойными не назвать... И всё же то, что Жас и Оса сейчас не в группе главных героев мультфильма, заставило мой мозг лихорадочно соображать, перебирая сотню различных вариантов, а я сам увёл взор прочь от всадников и их крылатых друзей, смотря куда угодно, хоть на оставшиеся чёрные окаменелости от застывшей лавы, что расположились неподалёку, хоть на Рихтера, хоть на его Громокогтя, хоть на море, хоть на небо или вообще на пролетающих мимо пташек, но только не на бывших (надеюсь всё-таки, что с этим определением я ошибся) товарищей. И вот, не прошло и пары десятков секунд, хотя для меня время растянулось на целые минуты, как всадники на драконах наконец приземлились напротив нас с Фаном, Рихтером и его ящером, образуя скромный полукруг, но при этом держась не особо-то и далеко друг от друга. Сморкала, Кривоклык, Рыбьеног, Сарделька, близнецы, Барс и Вепрь. Посередине расположился Йоргенсон с Ужасным Чудовищем, Пристеголов с Торстонами — справа от них, а Ингерман и Громмелиха — слева. Иккинг, Беззубик, Астрид, Громгильда, Хедер и Роза Ветров были уже на подлёте. Сердце опять забилось чаще. И не у меня одного, как мне удалось услышать со своим острым слухом. — Ну всё. Нам трындец, — обречённо прошептал Фанатик, приопустив голову. А я в ответ невесело усмехнулся. Похоже, среди всех присутствующих уверенным себя чувствовал один лишь Рихтер, оставаясь спокойным и непоколебимым внешними неудобствами, в то время как тот же Громокоготь с некоторой жалостью поглядывал в мою сторону, переводя взгляд с прибывших на меня и обратно, а сами обитатели Драконьего Края также не были истуканами — как мне удалось заметить периферийным зрением, у наездников в неверии пораскрывались рты, да и драконы не выглядели спокойными... При этом толком не объяснить, что они сейчас чувствовали, но откровенного страха или же агрессии не наблюдалось, хотя тот же Кривоклык как-то нервно переставлял крылья. — Вот видите! — вдруг резко с торжеством в голосе воскликнул Сморкала, и я от неожиданности аж вздрогнул, будто по мне ударили молотом. Обращался он к близнецам, как раз в ту секунду, когда опустились на землю Иккинг, Астрид, Хедер и их драконы. — Я же говорил вам, болванам, что они обязательно вернутся, а вы мне не верили! — Вообще-то это ты как раз сомневался, в то время как мы с братом утверждали, что их возвращение неизбежно, и строили предположения, когда же они прибудут! — возмутилась Забияка. — Не надо выдумывать, не было такого! — ответил Йоргенсон, затем отвернувшись от Торстонов и тихо добавив: — Я сомневался в них всего-навсего какую-то капельку... Если честно, меня немного порадовало, что не одни мы с Фанатиком чувствовали себя не в своей тарелке при данной встрече, однако вместе с тем по метафорической инерции из-за неловкости, вышедшей со Сморкалой, я начал ощущать в себе ещё больший неуют и желание провалиться сквозь землю... или же просто плюнуть на всё и улететь. — О да, мой забывчивый друг, — сказал Задирака с каким-то безумным наслаждением в голосе, дополняя слова сестры и причудливо скрещивая пальцы. — Такой человек, как Дагур Остервенелый, а отныне же Всевидящий, точно знал, что, как и когда нужно делать, дабы пройти все преграды, добраться до Овера и вернуться с ним сюда живым, здоровым и при всех ногтях на пальцах. ...Я просто в ахуе... ...Уж лучше бы я слушал целые дни напролёт ворчание, нытьё, шутки, колкости и откровенные бредни от Сморкалы, хоть даже в компании Фана Дагура, чем то, что только что услышал из уст Задираки. Вроде бы ничего такого особенного, к тому же, эти близнецы всегда славились своей некоторой ненормальностью, но, Господи, как же это нелепо и абсурдно прозвучало!.. Я испытал ещё больший стыд, который уже откровенно не испанский, а вообще мексиканский. И Фанатик был со мной полностью солидарен, так как его реакция на слова Задираки: ладонь, положенная на лицо, тяжёлый выдох и ещё ниже опущенная голова. — Дагур! Вы с Овером живы!.. Вы вернулись! — наконец подал голос более адекватный всадник, а именно — Рыбьеног, слезая со спины Сардельки и подходя к нам чуточку ближе, радостно улыбаясь. — Ну... да, — промямлил Фан, не то неуверенно, не то скептически глядя на Ингермана. — Очевидно, что я и Овер живы... и что мы вернулись, вроде как, теперь тоже очевидно... Я всё ещё продолжал пялиться в направлении линии утёса, изредка поглядывая наверх в надежде увидеть спешащую сюда Жасмин или же Осу, и по-прежнему пытался избегать контакта глаз с драконами Края, глядя в их сторону лишь косо, чтобы в случае чего не пропустить ничего интересного. И кое-что интересное не заставило себя долго ждать. Разговор между Фаном и Рыбьеногом зашёл в тупик, даже не начавшись, поэтому они оба смущённо почесали затылок. Но вслед за всадником Громмеля дала о себе знать кровная сестра Дагура Хедер, спешившись с Розы Ветров и неспеша подойдя к Фану. Я уже было ожидал от черноволосой всадницы, судя по её не шибко дружелюбному выражению лица, что она огреет берсерка кулаками... хотя бы за то же сокрытие своих якобы мистических способностей, которые, вообще-то, могли серьёзно помочь в борьбе с охотниками. Уж точно такие мысли должны быть у Хедер в голове. Да и, как-никак, они брат и сестра, и хотя бы поэтому Дагур мог бы и поделиться парой секретиков с всадницей Шипореза. Я и Фан ожидали именно несколько тумаков от Хедер... Однако та вместо этого вдруг неожиданно обнимает рыжего берсерка, ставя меня, а Фана ещё больше в замешательство... И то ли время для меня остановилось, то ли все вокруг решили устроить минуту молчания, давая родственникам возможность насладиться блаженной тишиной, сопутствующей их воссоединению. Фан, пару секунд постояв как статуя, всё же обнял сестру в ответ, чем заставил меня тепло улыбнуться. Хоть что-то приятное от сие встречи, помимо простого факта возвращения к друзьям. К сожалению, идиллия продолжалась недолго. Вслед за объятиями от Хедер сразу же последовал один хороший такой удар по плечу с громким хлопком. Кажется, после такого у Дагура обязательно образуется покраснение на месте удара. Я аж сам поморщился. — Хоть я и рада твоему возвращению, но это было абсолютно заслуженно, — строго проговорила Хедер, указав на пострадавшее плечо брата. Чем-то мне эта сцена напомнила разговор старшей сестры с маленьким, нашкодившим братиком. — Да уж, а удар-то какой... — пробормотал Фан, держась за плечо и слабо улыбаясь сестре. — Небось от Астрид понахваталась привычек бить за всякие мелкие прегрешения... — Прошу прощения, что нарушаю воссоединение семьи, как бы неловко мне за это ни было, — вмешалась Астрид Хофферсон, приблизившись и остановившись плечом к плечу с Хедер, ставя руки по бокам, а лицо беловолосой всадницы лучилось особым нетерпением, — однако мне бы хотелось как можно скорее получить ответы на вопросы, что беспокоят меня. И первый из них возник только что: Дагур, почему ты вернулся к нам, притащив с собой непонятно кого, и почему вместе с тобой вернулся ещё и Рихтер?.. — Астрид, Астрид, остынь, дай ему отдышаться, — поспешил на помощь Фану Иккинг, видя, как его избранница наступает на Дагура, будто хищная птица. Положив руку ей на плечо и сумев придержать воительницу, Хэддок перевёл взгляд на убийцу охотников. — Да и вопрос касательно его возвращения стоит задать самому Рихтеру... — Ха, — сдержанно усмехнулся Призрак, продолжая смотреть за происходящим с удивительно холодным лицом, будто мысленно он вообще находился где-то на другом конце Земли. — Прости мне мою грубость, Иккинг, но виновником моего присутствия здесь и сейчас является в большей степени именно Дагур и его дракон, так что все вопросы лучше задать ему, тогда для вас всё сразу встанет на свои места. Фан Дагур наградил Рихтера испепеляющим, полным желания свернуть шею и все остальные конечности убийце охотников, взглядом. Повернувшись к наездникам, которые уже сгруппировались возле берсерка, ожидая именно от него хоть какого-то слова, Фанатик произнёс что-то неразборчивое и несвязное, схватившись левой рукой за клочок своих волос. Я ментально немного отдалился от своего друга, не вслушиваясь в его диалог со всадниками, и наконец-таки набрался храбрости посмотреть на драконов прямо. И что же мне пришлось увидеть? Они действительно не выглядели агрессивными и уж тем более — в открытую, по крайней мере — не показывали почти никакого страха. Но вместо всего перечисленного, похоже, чешуйчатые друзья наездников всё-таки испытывали по отношению ко мне долю некоторого недовольства. Глаза Беззубика, Кривоклыка, Барса с Вепрем впивались в меня, источая слабый холодок и очевидную хмурость. В этих глазах не было никакой враждебности, однако и дружескими их не назовёшь. Нет в них того привычного тепла, которого я смог добиться за месяцы крепкого союза с наездниками, помогая им и рискуя своей жизнью ради них. Выглядело всё так, словно меня откинуло назад в прошлое, на первые ступени сближения с драконами и всадниками, когда определённое недоверие ко мне всё ещё оставалось, так что приходилось быть начеку. Но ладно это, подобный расклад понять и принять можно, тем более я заслуживаю отношения к себе и похуже... только вот никому из друзей знать больше подробностей пока необязательно. И всё же недовольство в очах драконов легко объяснимо, несмотря на некоторое незнание с их стороны... Но вот что мне показалось воистину странным, так это взгляды самок. Почему-то именно драконицы (разница ощущается очень чётко) смотрели на меня непросто с некоторой мрачностью, а с откровенным осуждением. Таким осуждением, как будто я, как минимум, совершил что-то сродни изнасилованию! А как максимум — на глазах у всех безо всякого стыда и совести! Меня охватило непонимание. Я не знал, как реагировать именно на встречу с драконицами... Их осуждение в глазах заставляло чувствовать себя последней сволочью. И почему-то именно самки смотрят на меня так пронзительно... Только лишь самки! Преступление какого рода было мною совершено, раз на меня так воззрились представители женского пола драконов?.. Казалось, что я вот-вот приближусь к разгадке, которая после своего открытия будет выглядеть очевидной, как тут мои мысли сбились после того, как над головой пронеслась некая тень. Я поднял голову, уже ожидая встретить предполагаемого неприятеля, но вместо него увидел явившуюся Осу. Дневная Фурия на высокой скорости пролетела прямо надо мной, резко развернулась, чуть затормозила и спланировала вниз, приземляясь в десятке с лишним метров от меня. Немедля, Оса быстрым шагом приблизилась ко мне, бешено размахивая хвостом при подходе. Я же стоял как вкопанный, не отрывая очей от своей белоснежной подруги, с которой наконец спустя столько времени вновь увиделся. Вновь она рядом со мной... Оса же, кажется, была слишком потрясённой, отчего для радости не хватило немного места. Белая Фурия глядела на меня во все глаза, с каждым новым шагом замедляясь. И в конце концов драконица встала напротив меня, всего в метре, всё так же пронзая мой разум своими чистыми синими глазами. На физиономии подруги легко читалось неверие, удивление... и что-то ещё. Что-то особенное... — «Эм... Привет... Оса... » — сбивчиво произнёс я, нервно улыбаясь и дёргая глазами, вместе с тем думая о том, чтобы в будущем по-настоящему переместить ударение в имени Дневной Фурии на первую букву. Оса некоторое время просто стояла, смотря на меня большими глазами, при том практически не шевелясь. Я уже было собирался сделать какой-нибудь приветственный жест, хотя бы просто кивнуть... Но спустя всего пару секунд после того, как с моих уст сошли лишь три слова, произошло что-то настолько неожиданное, от чего меня ненадолго выкинуло из действительности. Воздух пронзил короткий свист и последующий за ним звонкий шлепок. Хвост Осы с неуловимой для человеческого глаза резкостью совершил взмах и врезался элеронами мне в левую щеку. Удар оказался настолько сильным, что меня аж развернуло головой в противоположную сторону, в сторону наездников, благодаря чему я запросто смог увидеть на их лицах непонимание и удивление. То же самое и с драконами, даже самки офигели от такого развития событий. Больше всех поражённым выглядел Фан, от шока у которого нижняя челюсть едва не доставала до груди. Вот так унижение для меня, у всех на глазах... Щека слегка разгорелась, однако до жжения, вызванного ударом когтя Скрилла, было ещё далековато, и на том спасибо. Я аккуратно прислонил ладонь к месту удара, слегка потёр и неверяще уставился на Осу, чей вид стал разъярённым, а зрачки в злобно прикрытых глазах опасно сузились. Внутри меня произошёл маленький взрыв эмоций, и теперь беспокойство потихоньку переходило в лёгкий страх. — «Так... и за что это было? » — вопросил я, пытаясь звучать как можно более спокойно, что мне, неожиданно, с успехом удалось. От моего вопроса Оса, кажись, приходит в ещё большее бешенство, однако всё-таки ровно и чётко отвечает, шумно выдыхая пар: — Это — за то, что бросил нас! И вдруг последовал ещё один резкий, молниеносный удар хвостом Дневной Фурии по моей физиономии. В щеке вновь стало неприятно и жгуче больно. Несмотря на это, я не пытался сопротивляться, я терпел, молчал и даже не шипел, стискивая клыки и спокойно принимая ещё один удар драконицы, которой явно требовалось выпустить пар (причём, и фигурально, и буквально). — Это — за то, что молчал про свои отношения с Жасмин! Последовал уже третий размашистый удар по щеке, и снова я умудрился стерпеть, молча глядя на Осу в ответ на её удары и претензии. Впрочем, кажется, я заслужил все те обвинения, озвученные Дневной Фурией. Драконица с каждым совершённым ею ударом свирепела, скалясь и повышая голос, делая рычание более грубым. — Это — за то, что умолчал о своей шизофрении! И вновь пощёчина хвостом, вновь звонкий шлепок, разрезающий воцарившуюся тишину. Этот удар был самым мощным. Мне даже показалось — будь на моём месте хоть тот же Беззубик, дракон поменьше, и он бы оправдал своё имя на все сто, оставшись без зубов. — А это — за то, что заставил волноваться за твою бестолковую, дурацкую, никому не нужную жизнь, доведя меня до истерики!!! И наконец вокруг поднялась тишь, безмолвие. Только шум морских волн и дуновение ветра нарушали это гробовое, идеальное молчание. Оса ещё какое-то время смотрела на меня полными ярости глазами, но как только в них заблестела влага, драконица раздражённо тряхнула головой и поспешила отдалиться от меня куда подальше. Я же ей никак не препятствовал, понимая, что подруге теперь нужно побыть наедине с собой, чтобы успокоиться и погасить всю ту ярость, вызванную беспокойством за мою жизнь. Как бы то ни было мило со стороны, сейчас же я бы предпочёл компании всадников и их драконов одиночество... максимум только в присутствии Фана или Жасмин, хоть это уже и не одиночество. — Оса... — обеспокоенно заурчал Беззубик, попытавшись коснуться проходящей мимо него Фурии крылом, однако та его грубо послала, зашипев, как кошка. — Отвали от меня! Не нужны мне твои утешения!.. Сказав это, Оса стремительно поднялась в воздух и исчезла вдали, оставив бедного Беззубика грустить с упавшими наземь крыльями. Впрочем, и меня прям счастливчиком не назовёшь. Меланхолично проведя пальцами по своей настрадавшейся щеке, я вытягиваю перед собой лапу, наблюдая на её ладони несколько выпавших после пощёчин чешуек. Внутри меня образовалась небольшая брешь, втянувшая в себя огромный объём эмоций, заставляя абстрагироваться от окружающей реальности. Я бессмысленно уставился в сторону стыка небес и океана, тяжело вздыхая и внутренне уверяя себя, что встреча с Жасмин пройдёт более мирно. Обязательно. — Я считаю, что он это заслужил, — курлыкнула Громгильда, кивая в мою сторону, обращаясь, по-видимому, к Розе Ветров. Та промолчала. — Я тоже так считаю, хоть мне теперь его и жалко, — кивнула чуть менее уверенно Сарделька. При её словах о жалости внутри меня внезапно как будто раздалось потустороннее рычание, с отвращением и презрением отзываясь о Громмелихе. А что ещё ужаснее, звучало оно явно не просто от одного лишь Нарцисса, а как будто бы ещё и из самых глубин моего подсознания, докуда вторая личность пока не добралась... Такое ощущение, что внутренне, в самых недрах души мне хотелось согласиться с двойником... Меня словно подменили... Я впал в ещё больший ступор, испытывая сильнейшее желание удавиться и исполосовать свою же голову когтями. От подобных низких мыслей об окружающих становилось тошно. — Думаю, дальнейший разговор можно провести в главном зале, — неловко проговорил Иккинг, пробежавшись глазами с Фана на меня, а после — на Эрета. — К тому же, нашего невольного гостя необязательно держать под открытым небом... — Да-да, полностью согласен, — отозвался Фан Дагур, подойдя ко мне и ободряюще похлопав по шее. — Уже идём. Я слабо улыбнулся другу в ответ на его немую поддержку и лениво поплёлся вслед за ним и наездниками с драконами в сторону деревни, прихватив с собой тушку Эрета и закинув её себе на спину. Рихтер, кажется, также присоединился к нашему движению, замыкая цепь. — Кстати, Дагур, мне показалось или твой дракон стал несколько крупнее?.. — как бы невзначай, дабы немного снизить возникшее напряжение, поинтересовалась по дороге Хедер, ступая рядом с братом. Причём, похоже, что у Иккинга возник тот же вопрос, и они с наездницей его только что чуть-чуть обсудили. — Да, возможно, чуть-чуть подрос... — ответил Фан, будто обращаясь в пустоту и толком ни на кого пока не обращая внимания, разве что коротко посмотрев на меня. Я же на несколько секунд застыл на месте, окинув проходящих рядом драконов оценивающим взглядом. Похоже, что я и правда ненамного, но всё же возвысился над остальными, хотя вообще-то и так был крупнее большинства. Вместе с тем я вновь вытянул перед собой лапу, повнимательнее осмотрев её. Мои ожидания подтвердились: мышцы под чешуёй и правда с последнего момента нахождения рядом со всадниками значительно окрепли. По-моему, даже во время господства Нарцисса тело тогдашнее чуть-чуть, но уступает нынешнему. Разумеется, это совсем не уровень явившегося ко мне в последнем сне двойника, но тоже имеет своё значение. Чтобы не привлекать слишком много внимания, я всё-таки поспешил за остальными, попутно замечая, что настроение у меня приподнялось.***
— Итак, Дагур, — твёрдо произносит Астрид Хофферсон, сразу, с ходу давая понять, что она не успокоится, покуда её вопросы не получат своего ответа, и что ей лучше не перечить сейчас, иначе можно лишиться пальцев благодаря секире в руках наездницы. — Не сочти это за расточительство твоих личных секретов и тайн, однако всё-таки лучше тебе признаться во всём, что ты от нас скрывал, в противном случае, боюсь, договориться у нас вряд ли получится. Как только наша компашка добрела до главного зала и обустроилась здесь — наездники Края расположились вокруг стола в центре помещения; Фан Дагур предпочёл встать ближе к выходу; там ему преградили путь к отступлению Громгильда и Роза Ветров, сидя снаружи у входа внутрь; остальные драконы разместились в зале; Рихтер пафосно присел в самом тёмном углу; ну а я прилёг подле Фанатика, держа голову поднятой и смотря в любом направлении, кроме того, где бы находились крылатые обитатели базы, по-прежнему чувствуя себя не очень хорошо в окружении товарищей, — Астрид поспешно осадила берсерка щекотливыми вопросами, при том ещё и держа как наготове свою любимую секиру, словно говоря таким образом, что в случае, если воительнице не понравятся ответы моего друга или если тот будет открыто уходить от объяснений, то Астрид непременно применит своё оружие в действии... И, похоже, что ей плевать на моё присутствие, полагает, что мне не удастся при неблагоприятном исходе её остановить в момент казни Фана... Какая немыслимая наивность. К счастью, остальные всадники были настроены не настолько критически, даже Сморкала не выглядел недовольным, как оно обычно бывает. А близнецы так и вовсе сияли от счастья... Какого-то явно безумного счастья. Особенно Задирака. Его глаза едва ли не буквально пылали некоторым азартом и предвкушением. Как оказалось, некоторая обеспокоенность, проснувшаяся во мне при взгляде на не очень адекватно настроенного близнеца, была вовсе не лишней... — Знаешь, моя дорогая Астрид, я полагаю, что твои угрозы сейчас, да и вообще в любое другое время полностью лишены смысла, — философски заговорил Задирака, изображая максимальную серьёзность на лице и деловито жестикулируя руками и пальцами. Я хоть и испытывал сильное желание дать Торстону одну мощную затрещину, дабы он заткнулся и перестал нести всякую ерунду, но вместе с тем был в некотором роде благодарен Задираке за то, что он невольно оттягивает нашу с Фаном экзекуцию. — Ведь, как-никак, ты имеешь дело с пророком, с тем человеком, что уже всё увидел и всё узнал. Его мозг соображает быстрее нашего... Со стороны Рихтера послышался скептический смешок; я на заявление близнеца тяжело и обречённо вздохнул, привлекая внимание драконов к своей персоне и при том напрочь их игнорируя, морально стараясь приготовиться к тому, что нас с другом ждёт после неизбежного признания; сам же Фанатик на комментарий всадника Вепря отреагировал сжатием своей переносицы и последующим закрытием физиономии за ладонями... Н-да уж, как же моему другу будет нелегко... Большая часть остальных наездников и драконов уставилась на Задираку с очевидной усталостью в очах. — Как нам всем стало очевидно, Дагур Всевидящий, бывший когда-то давным-давно Остервенелым, — пророк, ясновидец и провидец, — продолжал Торстон молвить свои умозаключения, по-прежнему сохраняя самое серьёзное выражение лица, которое я когда-либо видел, отчего ситуация становилась ещё нелепее. — А это даёт ему и именно ему неоспоримое преимущество перед всеми нами вместе взятыми. И даже наличие пары магических способностей у Иккинга и количество собравшихся здесь драконов ни на что абсолютно никак не влияет. Ибо Дагур уже заранее предвидел эту встречу с нами, предвидел каждую секунду, что он будет находиться с нами. И он уже заранее знает, что никто из нас не причинит ему никакого вреда, так что внутренне он остаётся абсолютно спокойным и позитивно настроенным; а внешне же кажущийся растерянным и загнанным в угол, Дагур играется с нами со всеми и с нашими жизнями, словно фигурками в игре «Булавы и Когти». Всё происходящее здесь и сейчас с нами со всеми, всё, что творится вокруг нас на протяжении этих пары лет — маленькая игра могущественного кукловода. И потому-то, Астрид, все твои угрозы лишены смысла, Дагур всё видит, всё знает и всё держит под своим контролем, включая наши эмоции и вдохновляя меня каждым микродвижением своих мускул на носу говорить и говорить эту речь. Я слушал всю эту дребедень в исполнении Задираки с сильнейшим чувством стыда и неловкости, безэмоционально упёршись взором в говорливого наездника и с разочарованием наблюдая, как не только Забияка, улыбаясь, слушает своего брата, гордо выпрямляясь и изредка постреливая на Фана таким взглядом, в котором невозможно нормально выявить эмоции, за исключением сильной заинтересованности, но ещё и Сморкала явно не против того бреда, что несёт Торстон... Но ладно ещё эти двое, но даже среди второй части наездников, что относятся к «нормальным», нашёлся кое-кто — а если точнее, то это Рыбьеног, — кого болтовня и якобы выводы Задираки заставили серьёзно задуматься над их смыслом... Господи Боже мой, я попал в дурку! К моему безграничному счастью, все находящиеся тут драконы, даже Барс и Вепрь, также глядели на близнеца с сомнением насчёт целостности его рассудка, хотя ещё пару минут назад Пристеголов, Сарделька и даже — мать вашу! — Беззубик слушали Торстона с завидным интересом, пока тот не скатился в теории о том, как «всезнающий» Дагур всеми кругом манипулирует. Такой ахинеи не выдержали даже Барс с Вепрем. Хотелось бы мне сказать пару «ласковых» в сторону Задираки, но из-за повышенного чувства волнения я не мог раскрыть рта, как будто его предварительно надёжно склеели какой-нибудь смолой. Мне лишь оставалось уныло опустить голову и ждать, когда мне и Фану позволят отсюда выйти. Создавалось обманчивое ощущение, словно в помещении главного зала сильно поднялась температура, удушливо и пронзительно. Настолько сильно, что даже я, дракон, без каких-либо осложнений способный разгуливать неподалёку от озера лавы, сейчас испытывал сильный дискомфорт. И при этом от данного жара как будто пробирал неестественный холод. Я, конечно, ожидал от долгожданной встречи с товарищами чего-то очень будоражущего нервы, но не настолько, чтобы моя кожа под чешуёй становилась натуральным леденцом от повышенного внутреннего жара (как бы нелогично ни звучало...). — Слушай, Овер, а может, ты нам поведаешь о том, что с вами произошло, пока твой всадник Дагур находится под натиском Задираки, — предложил мне уже отошедший от выходки Осы Беззубик, выглядя довольно бодро. Ночная Фурия в данный момент находилась ко мне ближе остальных драконов. Я промолчал, просто прожигая деревянный пол взором и в ответ лишь отрицательно покачав головой, давая ночному дракону понять, что пока что не очень настроен на ведение даже короткой беседы. — Овер... — Беззубик, мне кажется, его пока лучше не трогать. Он выглядит не очень хорошо. Прямо очень... — вдруг заступилась за меня Сарделька, стоя по правое крыло от чёрного дракона и взирая на меня с некоторой жалостью... От чего мне стало вроде как приятно, но вместе с тем и противно. — С какой это стати тебя настолько начало волновать его состояние, Сарди? — Беззубик без какого бы то ни было недовольства повернулся к Громмелихе, на человеческий манер приподнимая надглазную чешуйчатую линию. — Не спорю, он выглядит не очень хорошо... но несколько минут назад от тебя, как и от Гром с Розой Ветров, чуть ли не исходила полноценная агрессия по отношению к Оверу. — Ну, знаешь... Это было до того, как я увидела его несчастную морду, — отмазалась Сарделька, опустив взгляд к полу. Несчастную морду она увидела, ну надо же... Меня так и тянуло съязвить в сторону драконицы Рыбьенога, при чём далеко не очень сдержанно, но от сие потуг мне удалось сдержаться благодаря всё ещё царствующему внутри волнению и некоторому ехидству в исполнении Нарцисса, который расценил эту ситуацию как невольное манипулирование с моей стороны, которому позавидует «даже» Фан. Ему, блин, там весело внутри, а я сижу как на иголках! Что может быть более абсурдным! — А кроме того, — продолжал Задирака тем временем, — не будем забывать, дорогие мои друзья, что Дагур видит и наше будущее. Всё наше будущее в самых мельчайших деталях! Он уже знает, что будет завтра; он уже знает, через сколько лет Иккинг сменит своего отца и нашего прекрасного вождя Стоика Обширного на престоле Олуха; он уже знает, сколько врагов нам придётся одолеть и каким образом придётся их одолеть; он уже знает, каких драконов мы ещё успеем повидать за свою короткую жизнь; он уже знает, сколько лет и как проправит Иккинг Кровожадный Карасик Третий; в конце концов, он уже знает и во всех деталях, как на самом деле пройдёт рагнарёк. Короче и проще говоря, нам остаётся только смириться со своей участью рабов божьих, которым уже задан строго определённый путь, повлиять на который может один лишь пророк. Задирака наконец кончил говорить, и наступившая ненадолго после этого тишина была для меня словно бальзам на уши. Я поймал себя на мысли, что слушать шуточные россказни Фана о моей якобы божественной природе и необходимости поклонения мне и принесения молодых девушек-девственниц в жертву моему величеству — гораздо менее неловко и стыдно, чем впитывать своими слуховыми аппаратами то, что несёт Задирака. И наездники с драконами наверняка на все сто согласились бы со мной, учитывая то, с какими лицами они смотрят на близнеца. В их глазах читается полная безнадёга и понимание, что лучше дать «не очень нормальной» части наездников, в которую входят Задирака, Забияка и Сморкала, высказаться, после чего они сразу станут потише и поспокойнее. Как раз после всадника Вепря почти сразу подал свой голос Сморкала: — И да, кстати о возможности видеть НАШЕ будущее: Дагур, скажи-ка, а в нём нет случайно долгих и приятных мгновений, которые я проведу не один, и которые сделают тот день самым лучшим в моей жизни? При этих словах Сморкала проказнически улыбался, постепенно переводя свой взгляд в сторону... забавно, но не Астрид, а Хедер, которая в ответ только лишь устало закатила глаза, отвернувшись. Мне кажется, за подобный подкат в моей прошлой жизни человека мужского пола за такое сразу попытались бы осудить по всем статьям о домогательствах; так что наезднику красноватого Ужасного Чудовища ещё несказанно повезло родиться в нынешнее время, а не на тысячелетие позже. А Забияка, похоже, старалась не отставать от своего черноволосого товарища в рогатом шлеме по уровню очевидной пошлости, с некоторым прищуром глядя на моего друга. Мне кажется, если эта близняшка положит свой глаз ещё и на Эрета, и на Фрока, как это было в мультфильме и сериале, то ей явно будет трудно выбирать между тремя кандидатами себе в мужья... О Всевышний, мы с Фаном только вернулись, а тут уже сразу намёки на свадьбу самым наглым образом подкидывают, отчего краснеет не только Дагур, но и я, хоть из-за чешуи этого и не видно. На моё удивление, Забияка, обратившись к Фану, заговорила не о том, как они друг другу подходят, а немного о другом: — Слушай, Дагур, а в твоих видениях нет случаем ничего, что бы касалось светлого будущего нашего славного семейства Торстонов? Мне бы хотелось быть уверенной на все двадцать пальцев моих рук и ног, что в дальнейшем наш род прославится и получит то признание, которого заслуживает, а также быть уверенной в том, что отбросов у нас станет значительно меньше... И вот, не выдержав всего этого, Фанатик медленно и с нажимом проводит обеими ладонями по своему лицу, стягивая кожу физиономии вниз и со свистом шумно выдыхая (пипец, сегодня день сплошных тяжёлых вздохов...), после чего резко вглядывается в близнецов и Йоргенсона, будто пытаясь оценить всю степень их сумасшествия. — Так... Во-первых, вы двое сразу идите нахрен, — Фан Дагур указал на Задираку и Сморкалу, после чего, не дожидаясь от них какого-то ответа, обратился к менее отбитой Забияке. — Во-вторых, что касается твоего вопроса: не знаю, про каких отбросов ты говоришь, но если ты про Завираку, то ему, скорее всего, достанется ещё и во второй раз, даже жёстче, чем тогда, когда вы оставили его на Тёмной бездне вместе с Катастрофическими Землетрясами. Хотя уверенности в этом пока меньше, чем раньше. А насчёт всего твоего семейства я не могу ничего сказать, сразу прости. Услышав ответ от Дагура, Забияка сначала от некоторой неожиданности округлила глаза, а после в неопределённой задумчивости нахмурилась. Фанатик, переведя немного дыхание, договорил, обращаясь уже ко всем: — И наконец в-третьих, мои способности видения будущего не такие, какими могут вам показаться на первый взгляд. Они... ну... они... С ними всё гораздо труднее, чем хотелось бы. Наверное, это будет трудно так сразу объяснить, поэтому, может, продолжим разговор завтра?.. Фан Дагур, кажется, уже под предлогом усталости попытался было осторожно слинять, в чём я его, если честно, очень даже поддерживал, однако кое-кто был совсем другого мнения: Астрид, стремительно сократив расстояние между собой и моим другом, направила на него секиру, а её лицо стало более враждебным на вид. Фану оставалось только застыть столбом на месте. — Ну уж нет, дружок, никаких «завтра», — холодно произнесла воительница. — Ты никуда не уйдёшь, пока наконец не раскроешь все свои карты. И не пытайся увиливать от ответов, Дагур, потому что, если понадобится, я буду вытаскивать их из тебя силой! Видя, что излишне подозрительная на людей Хофферсон начинает переходить границу допустимого, прислоняя лезвие секиры к шее Фанатика, всадники уже собирались было её угомонить, но я вмешался быстрее, тихо, но очень недовольно и низко зарычав на Астрид, в лёгком гневе непроизвольно угрожающе сужая зрачки. Наезднице пришлось поспешно отступить от Дагура, а мне — взять себя в лапы, пока драконы не восприняли мои действия как прямую угрозу жизни. Весомо, учитывая, как я под воздействием гнева разошёлся в борьбе с охотниками... хотя то скорее была не борьба, а настоящая бойня. — Ладно, ладно, я могу попытаться объясниться перед вами и сейчас, раз уж на то пошло, — Фан нервно почесал шею, подойдя к общему столу и положив на него руки, вытягивая их и опираясь на них. — Только можно один вопрос, Астрид: почему ты так недоброжелательно ко мне настроена, как будто я... ну не знаю, чуть ли не подставил вас где-то? — Потому что ты, Дагур, — хмуро отвечала всадница Громгильды, — скрывал от нас всё это время ТАКОЙ дар. Конечно же, я буду недоброжелательно к тебе относиться, зная, что ты всё это время мог видеть будущее, но вместо того, чтобы раскрыть нам свои способности, преподнеся доказательства, разумеется, и таким образом облегчить нам войну с охотниками... Да какой там облегчить! Ты мог оказать нам неоценимую помощь, благодаря тебе мы могли бы закончить всё в значительно короткие сроки, зная, к чему приведут те или иные действия! Но из-за того, что ты молчал, битва сильно затянулась, а мы потратили столько сил для победы над Гримборнами, что даже представить себе страшно! А ты всё это время скрывал от нас свой дар! И ради чего, спрашивается? Или что, хочешь сказать, что невмешательство сделало только лучше?! Только не говори, что в случае, если бы ты вмешался, всё стало бы в разы ужаснее. Тирада Астрид стихла, и в помещении ненадолго установилась тишина. Никто ничего не сказал в противовес словам Хофферсон, хотя вообще-то у меня и тем более у Фана Дагура имелось, по крайней мере, одно оправдание уж точно: банальное опасение, что тех, кто якобы способен видеть будущее, без всяких там ритуалов, трав, камней, книжек и прочего-прочего, чем могла бы воспользоваться, например, та же Готти, примут за союзников каких-нибудь тёмных сил, что заключили сделку с условным дьяволом и теперь видят ветви грядущих событий. Откуда ж нам было знать, что вы, наездники (а вернее — некоторые из вас уж точно), примете данную сверхспособность за дар асгардских богов? И откуда нам было знать, что для вас дар ясновидения будет иметь более практический смысл, чем зловеще мистический? Все эти вопросы, видимо, вертелись в голове не только у меня, но и у Фана, если посмотреть на его сморщившееся от недовольства лицо, и всё же никто из нас двоих не решился озвучить свои мелкие претензии. Мне оставалось только с унылым выражением морды следить за происходящим далее, а Фанатику — мученически сопеть носом и пытаться выкручиваться. — То есть ничего особо ужасного не случилось бы, раскрой ты нам свою тайну, — вновь заговорила Астрид, прожигая моего друга взглядом, полным недоверия. — Ну да, конечно, можешь мне сказать сейчас, что тайна на то и тайна, что её не положено раскрывать кому попало, Дагур, однако хочу заметить — ты знал о нас гораздо больше, чем положено, знал, к чему приведёт то или иное действие с нашей стороны. Возможно, даже мог разглядеть что-то личное... Твои знания — всё равно что одна из величайших драгоценностей и одновременно оружие, которое не в тех руках опаснее даже целой армады и армии Красных Смертей вместе взятых! И ты — скрывал это от нас, Дагур. И поэтому вопрос о доверии к тебе подвергается сомнению после такого... — Так, дамочка! — взорвался Фан, хлопая обеими кулаками по столу, не выдержав оказываемого на себя давления. От резкой перемены настроения в Дагуре не то что Хофферсон наконец замолкла, но даже пара драконов опасливо дёрнули головами. — А теперь дай-ка я тебе раскрою одну мелкую деталь, после озвучивания которой, надеюсь, остальные также угомонятся: я, блять, не вижу АБСОЛЮТНО ВСЁ НАПЕРЁД! И снова внутри главного зала стало тихо. На этот раз на Фана Дагура уставилось несколько пар обескураженных и полных непонимания глаз. И особенно ярко это светилось в очах близнецов, а если ещё конкретнее — в очах Задираки. Его взгляд аж изливался мольбой и надеждой, что Дагур не имел ввиду то, что на самом деле имел ввиду. Но Задираке всё-таки пришлось познать разочарование. — То есть...? — начал было подозрительно долгое время молчавший Иккинг, но оказался прерван. — Я не вижу каждую деталь будущего и не вижу, как оно меняется, когда я влияю на какой-либо ход событий, — продолжил уже спокойнее Фанатик, опустив голову. — Я вижу только строго определённое количество вариантов будущего, в том числе и несколько альтернатив. И если среди вас ещё остались здравомыслящие люди, то вы поймёте, что будь я способен видеть абсолютно всё, будь я всевидящим, то предупредил бы вас о том, что «Канонада» — это наверняка не крепости из мрамора, а что-то иное, и поэтому всё-таки стоит опасаться хоть какой-то ловушки. Просто из соображения безопасности. Или ещё что-нибудь сделал бы, дабы самому с Овером избежать плена, а потом помочь вам выбраться из него. А что по итогу? А меня тоже поймали, потому как я, блять, не видел в будущем ни единого варианта с пленением! Или что, вы посчитаете меня садомазохистом, которому делать больше нечего, кроме как с наслаждением самому окунаться рожей в грязь и смотреть, как с другими делают нечто подобное? Если так, то я был о вас лучшего мнения, и моё разочарование ещё больше вашего. И опять тишина. Снова и всадники, и драконы безмолвно воззрились на Дагура, а в глазах некоторых из них засквозило ощущение своей виноватости. И подобное зрелище почему-то заставило меня злорадно растянуть некое подобие улыбки на лице, хотя Фан довольным произведённым эффектом нисколько не был, а ведь именно по нему пока проходил основной урон. Но как бы то ни было, слабое веселье быстро испарилось, уступая место ожиданию скорого пиздеца, когда речь зайдёт о Вигго и Райкере, а оно обязательно будет, в этом не приходилось сомневаться. И вину за их спасение придётся брать исключительно на себя. Чтобы хоть немного отвлечься от мыслей об этом, я для частичного успокоения принялся почти непроизвольно теребить мех на одежде лежащего у моих ног Эрета, на которого пока только изредка поглядывали обитатели Драконьего Края, но толком не зацикливались на нём, желая в первую очередь разобраться с Дагуром. — Так, ладно, а теперь давайте успокоимся, — поднял руки в примирении Фан, — и наконец... поговорим по-человечески. Я всё-таки изначально сегодня морально готовился к своему выводу на чистую воду, да и, к тому же, тут сидит тот, кто вполне способен это сделать за меня сам, — при этих словах берсерк на миг зыркнул в сторону Рихтера, который на подобное заявление о себе тихо хмыкнул. — Так что... давайте-ка по порядку, с того момента, как мы с Овером подружились и как после битвы со Скриллом докатились до такого... И Фанатик вкратце, явно задолбавшись повторять одно и то же в очередной раз, поведал наездникам краткую, официальную, хоть и выдуманную историю о нас двоих: как он сбежал от изгоев, как попал в засаду и застрял на каменистом острове, как встретил меня, застрявшего в капкане, как он после череды неудач смог со мной сдружиться и помочь, как мы сблизились за недели совместных перелётов с места на место, как увидели в друг друге родственные души, как, будучи вынужденными так сделать, присоединились к охотникам после освобождения из плена на острове драконьих боёв... Причём, на этот раз ни о каких личных счётах с Вигго и речи не шло, что быстро подметили Иккинг, Астрид, Хедер, Рыбьеног и даже Сморкала. Фан сказал, что даст объяснение чуть позже, и наконец дошёл до нашей с ним авантюры со Скриллом и известного поражения, после чего прозвучала версия с вмешательством неких высших сил, которые дали ему, Дагуру, книгу, из которой он узнал и сохранил у себя в голове определённое количество вариантов будущего. А кроме того ещё и приобрёл возможность понимать мою речь. Фанатик взял небольшой перерыв, давая и себе, и всадникам с драконами лёгкий эмоциональный отдых. После того, как повествование Дагура оборвалось, и он замолчал, сразу стало видно, что наездники и драконы (кроме Рихтера и Громокогтя) уставились на нас с другом во все глаза. От столь повышенного внимания к себе мне стало некомфортно, и, похоже, сам Нарцисс испытывал нечто подобное сейчас. Наконец, когда оцепенение чуть-чуть спало, первым подал голос Рыбьеног: — То есть ты... Дагур, ты можешь понимать своего дракона?! На лице Ингермана каким-то образом смешались удивление, неверие, изумление, восхищение, радость, частично зависть и безграничный интерес. Небось желает или даже жаждет расспросить Фана обо всём, что я успел ему наговорить о всадниках... Да и вообще обо всём, о каждом моём отдельном слове, учитывая, как жадно загорелись очи Рыбьеного. Ещё немного, и он станет похожим на одержимого, и тогда мне по-настоящему станет не по себе. Хорошо ещё, что хотя бы Иккинг — ещё один большой любитель узнавать о драконах много нового — соблюдал правила приличия и не раззевал варежку, таращась на нас с другом как на ценнейший музейный экспонат. Однако даже у него отчётливо проглядывалось на лице желание как можно скорее узнать о моих разговорах и вообще, видимо, о характере в целом, и при всём при этом данное стремление заметно перекрывалось простым удивлением и лёгким шоком, отчего Хэддок выглядел адекватнее своего широкого коллеги и вызывал у меня больше доверия. Остальные жители Олуха также были поражены услышанным, но у них интерес имел несколько иной вид. — Если вам для подтверждения моих слов нужны ещё и некоторые доказательства, то я могу вам их предоставить, ребятки, — сказал Фан Дагур, обернувшись ко мне. — Я попрошу Овера что-нибудь мне сказать и передам услышанное вам, после чего мои слова подтвердят другие драконы кивком. Они же ведь понимающие. Итак, Овер, скажи, пожалуйста, что-нибудь... Я тяжело вздохнул от нежелания лишний раз раскрывать пасть, но всё же ответил, глядя строго в лицо друга: — «Я устал. » Угукнув, Фан Дагур развернулся обратно к наездникам и повторил сказанное мною. Сразу после этого Беззубик, Сарделька и Кривоклык слабо, но красноречиво шевельнули головами в подтверждение слов берсерка. После этого наездники переглянулись между собой, явно переваривая полученную информацию. Я уже в который раз тяжело вздохнул (словно паровоз какой-то, честное слово) и с необъяснимой надеждой уставился в виднеющееся через выход из главного зала небо, как будто оно могло в ответ помочь мне с моими смертными земными проблемами... Ага, конечно, размечтался. Разочарованно и тихо фыркнув в адрес небес, как будто порицая их за подлое предательство (или, правильнее будет сказать, невозможность оказать хотя бы моральную поддержку), я оборачиваюсь к Рихтеру, невозмутимо следящему за развернувшимся представлением из тёмного угла, чьё лицо, как обычно, было сравнимо с камнем... или скорее с льдом. Мимолётная мысль, пронёсшаяся у меня в голове, о вероятности помощи от охотника на охотников нам с Фаном в оправдании перед наездниками моментально стала смехотворной и нелепой при взгляде на выражение лица этого человека. Поддержки от него не добиться, напротив, он будет подобен детектору лжи, и если Фанатик о чём-то промолчит или что-то как-то исказит в свою пользу, то этот Призрак тут же его сдаст. И как же из-за этого факта он, Рихтер, в данный момент меня раздражает, слов не хватит для описания... Я и Фан хоть и рассчитывали, что благодаря Рихтеру всадники получат о нас больше информации, узнают нас получше, в следствие чего не придётся и далее прилагать кучу усилий, чтобы выглядеть «естественно», однако у судьбы или простого случая, видимо, оказалось неплохо с чувством юмора и иронией: Рихтер-то помогает всадникам в получении информации о нас, да вот только раскрываем сами себя мы с Фаном, чёрт возьми! Мы сами! И это просто ужасно, это тяжело и вообще вызывает желание на некоторое время стать тенью, чтобы на нас больше не обращали внимания. Официально объявляю: Рихтер — садист похуже моей второй личности, как бы оскорбительно это ни звучало. Оскорбительно потому, что её кто-то умудрился обойти. А пока я размышлял о плохом, Фана Дагура тем временем засыпали вопросами касательно меня и моего характера, не давая толком даже сказать об Осе, которую берсерк тоже понимает прекрасно (очевидно). Разумеется, самым активным, чаще остальных берущим инициативу в свои руки, был Рыбьеног. Иккинг и близнецы оказались более сдержанными, но и они хороши. Ещё спокойнее были Хедер и Сморкала, при этом также проявляя повышенный интерес ко мне. И только одна Астрид, как непрошибаемая, стояла молча, сдерживая интерес, хотя ясно дело, что он у неё был. А с Рихтером и так всё понятно. — Так, слушайте! — вспыхнул в какой-то момент Фанатик, заставляя наездников придержать язык за зубами. — Я знаю, вам это очень интересно и всё такое — не каждый день выпадает возможность хоть и не напрямую, но поговорить с драконом, да ещё и не самым обычным, узнать о нём ещё больше, чем могло быть ранее, — однако давайте перенесём хотя бы разговор об этом назавтра. У меня просто не хватит нервов на этот день, если я произнесу ещё несколько лишних предложений. И поверьте, у меня есть причины нервничать, и вы вот-вот поймёте, почему. Про Овера я пока что могу сказать следующее: он невероятно вредный, невыносимый, упрямый, порой чёрствый и капризный засранец с душой ребёнка. Последнее Фанатик сказал беззлобно и с полным спокойствием в голосе, однако, даже несмотря на своё состояние, я всё равно умудрился ответить ему, наклонив голову вперёд, к другу, и выдохнув ему на волосы пар из ноздрей с сильным воздушным порывом, что привело и без того разлохмоченную причёску берсерка в ещё больший беспорядок. — Ну вот, о чём я и говорил, — бесстрастно произнёс Фан, пригладив волосы назад. — Кстати, Дагур, — вдруг обратился к моему другу Иккинг Хэддок, до этого пару минут казавшийся мне задумчивым. — Ты же ведь говорил, когда речь зашла о понимании драконьей речи, что с этим возникло ДВЕ загвоздки. И если с твоим драконом всё понятно — ты понимаешь только его, а не всех драконов, что существуют, то вот в чём заключается вторая загвоздка? — Ах да, совсем из головы вылетело с этими вашими допросами по мелочам, — вздохнул Фанатик, насупившись и положив ладонь правой руки себе на шею. — Вторая загвоздка заключается в том, что я понимаю двух драконов, а не только одного Овера. И кроме него, как оказалось, я ещё способен понимать нашу Дневную Фурию, Осу. Наездники вновь переглянулись, переваривая полученную информацию, пара из них не смогли удержать нижнюю челюсть на месте, в результате чего она опустилась, приоткрывая рты, а кое-кто по фамилии Ингерман даже ахнул от переполняющих его чувств. Но самым удивлённым, на ком сие новость сказалась больше всего, стал, как ни странно, Беззубик, до этого более-менее спокойно впитывающий, подобно губке, новую информацию о способностях моего всадника. При озвучивании слов о том, что Дагур понимает речь Осы, у чёрного дракона еле-еле удержалась на месте нижняя челюсть, глаза превратились буквально в два круга, а зрачки чуть сузились. Вслед за этим на морде Беззубика, как я определил, проступило чувство неловкости и смущение... Держу пари, это из-за сегодняшней сцены с белой драконицей, что и меня избила (хоть и не сильно), и ночного собрата отшила, послав куда подальше. А на смену кратковременной заминке на физиономии Беззубика пришло любопытство. Он всмотрелся в моего друга с наибольшим интересом, чем когда-либо до этого, подозрительно прищурившись. Я в личную жизнь Ночной Фурии пока решил не лезть, покуда он ничего не пытается сделать с Фаном против его воли, поэтому возвращаю взор к беседующим людям, которые уже, как оказалось, дожевали тему с пониманием Дагура меня и Осы и перешли к чему-то более серьёзному. — А теперь, думаю, стоит раскрыть несколько карт касательно вот этого вот человека, — Фан указал через своё плечо большим пальцем на распластавшегося рядом со мной Эрета, — потому как я вижу, что вы изредка да постреливаете на него глазами, не понимая, кто он, откуда, как, почему и вообще что с его подбородком... К тому же, надо ведь уже перейти к чему-то по-настоящему важному. Взяв небольшой перерыв и набрав в грудь немного воздуха, Фанатик продолжил, видя, как наездники довольно быстро переключили своё внимание на драконоборца: — Знакомьтесь, это Эрет, сын Эрета, сына Трора, что является сыном Оргрима, сына Эрета... Короче, неважно! Просто Эрет. Он является охотником на драконов. Довольно мелким, скажу я вам, особенно по сравнению с теми, с кем мы недавно боролись. Хотя в моих видениях этот чувак всей душой уверял Иккинга и Астрид, что он — самый лучший из охотников, прежде чем получить кувалдой Плеваки по голове... — Постой, постой, — попросил Хэддок, обменявшись озадаченным взглядом со своей будущей невестой. — А в твоих... видениях не было указано, где и при каких обстоятельствах мы встретимся? Ты ведь говоришь про тот вариант будущего, в который ты не вмешивался? — Ну да, практически, — кивнул Фан. — Ты, Иккинг, просто изучал новые острова, составлял карту архипелага, убегал от своего отца, который хотел с тобой поговорить об ответственности, которая лежит на вождях, и что скоро тебе быть одним из них... Неважно, в семейные темы не буду лезть. Короче: тебя на одном из островов, на который мы с Овером сами не очень удачно приземлились, найдёт Астрид, и вы вместе вскоре обнаружите подозрительный дым, который появится во время вашего диалога. Прилетев на него, вы столкнётесь с Эретом и его командой, но удачно сбежите, поведав об этой встрече Стоику... И вот тут начинается самое интересное. Фанатик сказал это театрально, но настолько мастерски, что, кажется, все — всадники, драконы, даже чёртов Рихтер — затаили дыхание, ожидая того самого «самого интересного», к чему, судя по интонации Дагура, стоит отнестись ещё серьёзнее, чем к борьбе с Гримборнами, берсерками и изгоями вместе взятыми. — Я притащил этого чувака сюда, — кивок в сторону Эрета, — потому что он, несмотря на свою несерьёзность, всё-таки имеет при себе довольно много знаний о драконах и других охотниках, а вдобавок ко всему он ещё и сотрудничает с Драго Блудвистом... Повторюсь ещё раз, Блудвистом, а не каким-то свистом... — А это ещё кто такой? — нахмурилась Астрид Хофферсон. Я коротко взглянул на Рихтера. Он хоть и вроде как не называл этого человека по имени, когда перечислял своих неприятелей, он назвал его повелителем драконов или как-то так (если речь шла именно о нём, конечно же), однако с Драго ведёт борьбу Валка, а с ней Рихтер знаком, а значит, должен иметь хоть какое-то представление об этом персонаже. И как я заметил, на лице Рихтера при упоминании Драго действительно промелькнуло понимание... и даже некоторое беспокойство. — Если говорить коротко, Астрид, — отвечал Фанатик всаднице, — то это маньяк, изверг, зверь, убийца, психопат, чудовище с лицом человека... в общем, вы поняли. Этот человек, как по мне, ужаснее Вигго, Райкера и всех ваших прошлых врагов вместе взятых. Он имеет при себе огромный флот и армию драконов... Конечно, не армия Красных Смертей, но всё равно оптимизма не добавляет... — Армия драконов? — тревожно переспросил Иккинг, начав по-настоящему волноваться. Ну это понятно, он всеми силами старается избегать причинения вреда драконам, пусть хоть диким, хоть подчинённым, типа Огнеброна, а тут зашла речь о целой армии. — Да, я так и сказал, — мрачно отозвался Фан Дагур. — И как вы могли понять из описания, эти драконы далеко не приручены, они не в союзе, они порабощены силой. Из-за этого Драго стоит боятся больше, чем Гримборнов, те хотя бы массово не подчиняли себе драконов, как это сделал Блудвист. И я уверяю вас, драконы в подчинении Драго способны на всё что угодно, отчего у любого адекватного человека встанут дыбом волосы на всех участках тела. И твой отец, Иккинг, испытал это на себе. Ещё давно, когда война с драконами и не думала приближаться к концу. На совете вождей Стоик и другие предводители различных союзных племён обсуждали эту войну, искали эффективный способ покончить с драконьей угрозой. И когда Драго вышел на середину, предлагая всем свою защиту в обмен на поклонение ему, он в ответ получил лишь насмешки. Конечно, глупо было вот так с двух ног требовать ото всех признания себя единым вождём, не спорю, безо всяких весомых аргументов и тому подобного, это не очень разумно, да вот только несмотря на то, что интеллектом Драго многократно уступит Вигго, его опасности это всё равно не уменьшает. В ответ на смех Драго натравил на вождей своих драконов, и те сожгли всех вместе с залом, и только Стоик сумел выжить. Он сам вам об этом должен был рассказать, поэтому я и в курсе случившегося. Все стояли молча, в ступоре, неверяще смотря на Дагура. И почему-то при виде почти что шокированных лиц наездников и даже драконов я испытал небольшое моральное удовольствие, а на душе стало немного легче, словно всадники решили перенести разговор на следующий день, хотя это не так. — Эрета же я взял с собой, — вновь заговорил Фан, дав наездникам немного передохнуть, — потому что он знает о местонахождении главной базы Драго. Он как раз таки часть из вас отведёт туда, да вот только вас там схватят. Но несмотря на это, мы всё равно можем использовать Эрета, чтобы найти Драго. В том варианте будущего вы действовали в спешке из-за усложнившейся ситуации (подробности размыты, поэтому в чём её усложнение, я ПОКА сказать не могу), однако сейчас у вас есть мы с Овером, есть Рихтер, а также время на подготовку, чтобы разработать план по нанесению сокрушительного удара в самое сердце Драго... Правда, есть одна проблемка... Фан резко замялся и потупил взор, как будто снова раздумывая о том, как бы сбежать, преодолев Громгильду и Розу Ветров. — Дагур, не тяни. В чём же проблема? — нервно поторопил Фана Иккинг. — Да, что может быть ещё хуже, чем враждебно настроенная армия драконов под контролем психа? — добавила Астрид. — Ну... — промямлил берсерк, но через секунду всё же взял себя в руки. — Проблема эта довольно большая. Причём буквально. Хуже армии драконов может быть только тот дракон, что способен держать в узде всех остальных драконов, уступающих ему в иерархии. И это чудовище тоже подчиняется Драго Блудвисту. Да более того — он его боится пуще смерти, хотя способен в одно мгновение раздавить и освободиться! — Дагур... Ты сказал, что эта проблема буквально большая, — вмешался Рыбьеног, говоря с опаской, явно боясь, что его самые худшие опасения окажутся правдой. — Этот дракон... огромен? — И это ещё мягко сказано, — подтвердил Фан все опасения Ингермана. — Представь себе Красную Смерть, но на голову выше, более прочную, бело-серую, с огромными бивнями и стреляющую льдом. Одного такого залпа хватит, чтобы разрушить больше половины вашей деревни. И зовётся такая дылда Смутьяном или Великим Смутьяном, или на крайняк — Королём Драконов. Все снова застыли в ступоре, глядя на моего друга с нежеланием верить в то, что сказанное им — истина. Страшно даже представить, что сейчас творится в их головах. — Но не всё так плохо, как вам могло показаться, — слабо улыбнулся Фанатик. — Я видел вариант будущего, где этого гиганта сможет прогнать Беззубик... Только проблема в том, что здесь ещё должно очень сильно повезти. Очень сильно... Но всё же надежда есть. После этих слов множество пар глаз переместились в сторону Беззубика, который от столь повышенного внимания к своей персоне нервно дёрнул ушами и отступил на пару шагов назад. Как по мне, довольно иронично, что он сначала одолел одного исполина, который мог контролировать драконов, хоть и ограниченно, а затем ещё одного исполина, тоже способного к ментальному подчинению... И хоть Нарцисс, кажется, испытывает из-за этого некоторую зависть, полную едкости, всё же сейчас данный элемент истории Беззубика не вызывает у меня внутреннего гнева, как это бывало раньше. Мне почти всё равно, разве что есть лёгкая радость от того, что в команде положительных героев присутствует тот, кто в случае чего сможет сопротивляться гипнозу. — Беззубик... — кажется, с восхищением прошептал Иккинг, обращаясь к Ночной Фурии. Та предпочла никак на это не отвечать, отведя взгляд в сторону. Беззубик такой милый и смешной, когда смущается... — Я считаю, что Драго — наиболее опасный из всех противников, с которыми вы когда-либо сталкивались и ещё столкнётесь, поэтому и поведал вам столько подробностей о нём. С практической целью. Об остальных скажу потом. — Самый опасный, говоришь? — Хедер подошла к брату почти впритык. — Ну... радует хотя бы, что хуже уже не будет и что даже такого противника возможно победить, несмотря ни на что. — И мы обязательно победим, — уверенно заявила Астрид, заодно поднимая боевой дух товарищей. — О да! — подхватил настроение блондинки Задирака, впервые загоревшись энтузиазмом после облома со всевидением Дагура. — Пусть только этот типчик сунется к нашему родному Олуху — я ему зубы выбью, брошу в кабанью яму, искупаю в навозе яков, обмажу мёдом и отдам комарам и мухам на съедение... — ...подвешу вниз головой над обрывом, — присоединилась к брату Забияка, — использую как мишень для топоров или ножей, брошу в лабиринте Малы с гигантскими угрями, вывихну все кости в пальцах, вправлю их обратно, снова вывихну, а потом сломаю... — А что насчёт Крогана? — прервал извращённые мечтания близнецов Рихтер, обращаясь к Фану и своим голосом мгновенно убивая весь боевой дух наездников, которые уже даже и не возражали против стремлений Задираки и Забияки касательно Драго в случае победы над ним. — Крогана? — не поняла Хедер. — Это тот представитель негроидной расы с пурпурным плащом, который попытался сдать Райкеру меня и Иккинга за вознаграждение, — пояснил Фан, вновь приковывая к себе всё внимание. — И он при этом не просто охотник за головами, а ещё и лучший воин Драго, его главный военачальник, у которого есть собственный крупный отряд налётчиков. Они умеют летать на драконах, а также сражаться на них и с их помощью. Кроган прибудет уже совсем скоро. Он будет вашим следующим противником после Гримборнов. Ему поручено добыть для Драго ещё одного Короля Драконов... — Ещё одного!? — воскликнула Хедер. — То есть ты хочешь сказать, что здесь есть ещё один Смутьян?! А Драго при этом мало одного такого дракона?! — Драго как бы жаждет покорить себе весь мир, ему-то конечно будет всего мало, только вот непонятно, как он собирается управляться с двумя Смутьянами сразу... — ответил Фан, задумчиво почесав бороду. — А что касается местонахождения второго Короля Драконов, то... нет, он не здесь, не на Драконьем Крае, если ты имела это ввиду... И тут я почувствовал, как вся опора уходит из-под моих лап. Взор помутился, а сознание едва не покинуло тело на несколько секунд. Под моей чешуёй как будто пробежали полчища муравьёв, и вместе с тем мне показалось, словно из самого сердца исходит холод, сковывающий все внутренности, заставляющий содрогнуться и связывающий горло. Дышать стало труднее. И всё это было вызвано страхом. Чудовищным страхом. Страхом, что наездники и их драконы узнают о том, что я уничтожил племя берсерков, под чьим островом и находится Смутьян... или, по крайней мере, находился, если он не отправился на поиски своего единственного яйца. А даже если и не единственного, то всё равно в нём находится его потомство. Но это неважно, плевать пока на Смутьяна, главное то, что он живёт у берсерков. А Фан не в курсе о мною содеянном... Если он сейчас скажет всадникам о местонахождении Короля Драконов, то они непременно решат наведаться к нему, проверить его... и увидят выжженную обитель берсерков с кучей обращённых в пепел трупов... Конечно, есть вероятность, что на меня всадники не подумают, а Фан — тем более будет держать подобную мысль подальше от себя... Но ведь также есть вероятность, что обстоятельства сложатся таким образом, благодаря которому мои друзья узнают истинного виновника уничтожения племени берсерков. Нельзя недооценивать простой случай, который может всё испортить. И покуда есть возможность отсрочить раскрытие правды об уничтожении берсерков, хотя бы ещё на пару дней, я обязан как-то вмешаться... На эти мысли были потрачены всего лишь мгновения, за это время Фан ещё не успел произнести название того места, где находится Король Драконов. Думать нужно было очень быстро, и мне ничего лучше в голову не пришло, кроме как сказать другу: — «Его там нет. » Фанатик оборвался на полуслове, так и не дойдя до названия острова, где проживает Смутьян. На меня с непониманием уставились несколько драконов. Фан повернулся ко мне и вопросительно вскинул бровь. Я, стараясь скрыть свою подавленность, внёс чуть больше ясности: — «Я когда-то делал там короткую остановку во время своих полётов, когда я на несколько дней мог покинуть Драконий Край. Конечно, это было рискованно, но я соблюдал осторожность и ни капельки не пострадал. Мне захотелось проверить, как там поживает Король Драконов в той ледяной пещере, захотелось увидеть его вживую... Но его там не было. Почему-то. Я летал туда ещё несколько раз, и он не возвращался. Так что лететь туда уже бессмысленно. » Последние слова я произнёс достаточно небрежно, но в то же время так, чтобы дать конкретно Фану понять, что не стоит ему говорить об Острове Берсерков. Хоть это и оказалось палевно, хоть Фан и наградил меня напоследок, прежде чем отвернуться и обратиться к наездникам, красноречивым взглядом, который обещает мне серьёзный разговор по душам. И хоть так, но всё же это было лучше, намного лучше, чем тот исход, при котором наездники случайно узнают о моём преступлении. В случае чего Фану потом можно будет соврать, что берсерков уничтожил якобы кто-то неизвестный, а я просто начал волноваться, что всадникам и так хватает плохих новостей, а тут ещё и это. В случае чего можно даже позволить Нарциссу временно отдать тело, дабы он, явно имея хороший актёрский талант — пускай и не идеальный, чему подтверждением является раскрытие Асмаэлем и Громовержцем, но даже так это лучше, чем ничего, — убедительно поведал данную версию произошедшего Фану. А уже потом можно будет заморочиться над дальнейшим сокрытием истины уничтожения племени берсерков... А заодно надо будет ещё раз поговорить на эту тему с Нарциссом, из-за которого я так влип!.. — Что Овер тебе сказал? — поинтересовался Рыбьеног у Фана. — Что на Острове Одиннадцати Рогов, как я его назвал, уже нет Смутьяна, — устало сказал Фан, потерев пальцами переносицу. Удивительно, как он так быстро додумался до смены названия того клочка суши. — Овер там делал привалы во время своих полётов, когда он покидал Драконий Край, и из любопытства хотел посмотреть на Короля Драконов, о котором я ему рассказывал, лично. Но его там не оказалось. А что хуже, Овер там останавливался ещё несколько раз, но Короля Драконов всё равно там не было. Он исчез. А где он теперь — я уже без понятия. Мне очень жаль. Всадники тяжело повздыхали. Похоже, что их надежда заранее отыскать Короля Драконов и обеспечить ему хорошую защиту обратилась в прах. А мне как бы ни было тяжело обманывать друзей, но не оставалось ничего более, пока не будет найден выход из сложившейся ситуации. Наездники, драконы, Фан, как ни скрывай, всё равно рано или поздно узнают правду, но нужно успеть к этому времени сделать так, чтобы правда и её раскрытие не ударили по нам слишком больно... Особенно по нашей с Фаном и Осой дружбе. — А теперь, Рихтер, я обращаюсь к тебе, — внезапно Дагур повернулся в сторону палача охотников, а вид моего друга, как я увидел, когда он повернулся ко мне боком, стал ещё более измученным, чем ранее, почти как у меня. Смотря на Фанатика, Рихтер лишь приподнял брови, особо не показывая свои эмоции. — Я знаю, ты хочешь, чтобы я выложил всю правду. И я это непременно сделаю... Но, как ты понимаешь, оставшаяся часть — самая сложная, и я не могу решиться, чтобы сказать её сейчас. Позволь мне перевести дух до завтра, умоляю, либо сам скажи ЭТО им. Всадники и драконы с непониманием воззрились на Дагура и на Рихтера, не понимая, о чём вообще может идти речь. И как я понял, речь-то явно шла о Гримборнах. Вот уж действительно будет удар ниже пояса, очень болезненный и жёсткий, несмотря на то, что мы с Фаном морально к нему готовились. Но, похоже, мой друг оказался не готов к признанию. Не сейчас... не сегодня. Не знаю, насколько это предположение верно, но мне кажется, что Фанатик всё-таки понял — я морально перегружен, все мои силы отняли мысли о том событии на Острове Берсерков, хоть Фан пока и не знает об этом... Либо, возможно и во что хочется верить больше, Дагур сам потратил много сил на то, чтобы спустя столько времени утаивания своих «пророческих способностей» наконец раскрыть их за несколько минут и в придачу к этому выложить на стол много новой для наездников информации. Безобидной информации, которая может немного шокировать не ожидавших такого расклада всадников, но данный шок продлился очень недолго... А вот новость о Гримборнах — это даже ещё более тяжёлая правда, чем раскрытие своей уникальности, и к этому явно стоит подготовиться морально ещё лучше... ...и заодно подготовить и наездников к чему-то очень серьёзному, учитывая, с каким тоном Фан говорил об «этом». — Дагур, что ещё такого ты можешь от нас скрывать, если это для тебя настолько тяжело? — спросила Хедер, положив брату руку на плечо. — Я думала, что тебе будет тяжелее всего говорить именно о своём даре, который ты скрывал... — Уверяю, то, о чём я ещё не сказал, гораздо хуже, чем то, что вы сегодня услышали, — нехотя ответил Фан, обведя наездников усталым взглядом и с надеждой вновь вцепившись глазами в Рихтера. — Ладно, хорошо, я позволю тебе самому во всём признаться, — в конце концов сказал охотник на охотников, смилостивившись над Дагуром. Фанатик же облегчённо выдохнул, радуясь, что его страдания на сегодня окончены. — И всё же мне бы хотелось услышать эти признания, поэтому я, пожалуй, на одну ночь останусь здесь. Вы ведь не будете против, я надеюсь? — обратился Рихтер уже к наездникам. — Можете не беспокоиться, я привык жить под открытым небом, так что ваши места занимать не буду. Сказав это, Рихтер, поманив еле заметным жестом пальцев Громокогтя за собой, благополучно удалился из главного зала, напоследок одарив моего друга взглядом, в котором так и читалось: «Не расслабляйся раньше времени, сынок, этот разговор ещё не окончен». Когда же охотник на охотников скрылся за поворотом, как и его дракон, Фан тут же позволил себе очень протяжно и, я бы сказал, сладко выдохнуть, как будто он, будучи на какой-то ужасно нудной и тяжёлой работе, получил выходной на пару месяцев. Да уж, как я его понимаю... Почувствовав себя посвободнее и лучше, Фанатик наконец-то смог вернуть себе на лицо что-то действительно похожее на улыбку и поблагодарил наездников за то, что те пощадили его нервы и, собственно, самого Дагура. Заметно смягчившаяся к этому времени Астрид ответила моему другу, что они же не изверги какие-то, как, например, те же охотники... Хоть это и не отменяло того, что у берсерка, видимо, оказался припрятан ещё один важный секрет, касающийся и жителей Драконьего Края, раз уж Дагур так взволнованно о нём отзывался, поэтому ещё рано расслабляться, о чём Хофферсон, резко ставшая хмурой, предупредила моего друга уже напрямую, без намёков и взглядов. Фану оставалось только смиренно кивнуть. Ну а покуда этот нелёгкий полилог на сегодня закончен, я и Фанатик наконец-таки приобрели возможность хотя бы ещё денёк порадоваться жизни, а всадники же предпочли ещё ненадолго задержаться в главном зале, дабы решить вопрос с Эретом — сразу ли его после пробуждения допросить, самим, или же лучше доставить ловца к Стоику и вместе с ним решить вопрос касательно Драго, — а также чтобы окончательно переварить и принять то, что им сегодня открылось. Хоть эти наездники и верят в божеств и разные мистические силы, что стоят над миром, всё-таки человек, получивший способность к прямому ясновидению, для них является чем-то принципиально новым, поэтому им нужно окончательно принять сей факт, подтвердившийся сегодня вполне. Ну а пока человеческие жители Драконьего Края были заняты, их драконы, видя перемену в отношении к нам с Фаном, сразу же сбросили напряжение и всё-таки позволили нам выйти наружу. Фанатик, разумеется, был этому несказанно рад, да и я тоже... да вот только у меня осталось одно дельце, которое не давало мне покоя. Пускай сейчас меня не парализует беспокойством и ожиданием, дышать и вообще двигаться стало легче, но сердце по-прежнему билось болезненно, точно вбивая в мой мозг один конкретный и жизненно важный вопрос. Вопрос, который я решил задать пока ещё не ушедшей из помещения Сардельке, как самой дружелюбно настроенной. Дождавшись, пока драконица приблизиться ко мне, проходя мимо, я, ожидавший её у порога, тихо обращаюсь к Громмелихе: — «Сарделька, можно тебя на пару слов? » Драконица остановилась и всем корпусом повернулась ко мне, глядя снизу вверх с живым любопытством, смешанным с обеспокоенностью. — К-конечно, Овер. Что-то случилось, чем могу помочь? — с запинкой ответила Сарделька, хлопая глазами. — «Давай спустимся, пожалуйста. » — попросил я. Драконица чуть поколебалась, но всё же согласно взмахнула крылышками, после чего мы поднялись в воздух и опустились на травянистом участке неподалёку от возвышения, где находился главный зал. — «Меня тут не было очень долго. Я отсутствовал непозволительно много времени, — с пробивающимся из-под маски отстранённости чувством вины произношу я, отводя глаза чуть в сторону. — И я очень тосковал. Не хочу давить на жалость, просто говорю то, что является правдой. Я тосковал без Жасмин. Ты не знаешь, где она? » Удивительно, но после слов о моей возлюбленной драконице Сарделька вдруг словно воспряла духом, широко улыбнулась и аж завиляла толстым хвостом, будто бы я ей только что сообщил о том, что Рыбьеног вдруг обрёл вечное счастье и готов подарить своей драконихе тонну вкуснейших камней. — Конечно! Я знаю, где Жасмин, она в основном со мной и общалась, приглашая меня к себе! — радостно прорычала Громмелиха, а я же ощутил, как сердце наконец стало биться более равномерно после слов Сардельки о Ночной Охотнице. — Она была очень уставшей и слабой, ей нужна была моя помощь!.. Внезапно драконица Рыбьенога осеклась и посмотрела на меня как-то по-другому, отчего я внутренне напрягся, готовясь к чему-то очень не приятному. — Ты сказал, что скучал по ней? — «Не просто скучал, а тосковал, вообще-то. » — я немного помрачнел. — А мы... А мы думали, что ты... — у Сардельки вновь резко сменилось выражение морды, и теперь она стала выглядеть неуверенной в себе. — Мы с Громгильдой и Розой Ветров подумали, что Жасмин — не твоя избранная, и ты её бросил... ...Что!? Нет, простите, я всё понимаю, но... ЧТО!? Так выходит, что из-за ЭТОГО именно драконицы среди всех крылатых друзей наездников так обозлились на меня, смотря с осуждением и упрёком... Из-за этого бреда! Теперь мне хоть и стало ясно, почему самки драконов Края были более недоброжелательно настроены по отношению ко мне, однако это не отменяет того, что подобная мысль, возникшая в их куриных головах, равносильна преступлению! Как только они могли о таком подумать?! Они же драконы, они же должны были видеть, чувствовать, какая между мной и Жасмин связь на самом деле!.. Судя по реакции Громмелихи, на моей физиономии отразилась вся та палитра эмоций, что я испытывал, раз она вдруг вся сжалась, припадая к земле. А вдобавок к этому, в её чёрных зрачках, расширившихся от страха, отразились мои глаза... Глаза цвета крови, полные бездонной злобы и прожигающего насквозь гнева. Осознав, к чему привела краткая вспышка ярости внутри меня, я поспешил отстраниться от Сардельки. К ней на помощь поспешила проходящая мимо Громгильда, увидев, что тут что-то не так, но стоило мне, привлечённому топотом сильных ног, обернуться к Змеевице, как та словно ударилась о невидимую стену и остановилась. В её глазах также засиял страх, а сама драконица не решалась сдвинуться с места. Я сам застыл в одной позе на несколько мучительно долгих секунд, поздно осознав, что я только что натворил. Из-за моей малейшей выходки под угрозой оказалось только-только приобретённое вновь доверие драконов. От осознания этого факта я панически затряс головой, закрывая глаза. Я встал неподвижно, тяжело дыша и стараясь побыстрее успокоиться. Лишь спустя около минуты решаюсь вновь посмотреть на двух дракониц, вышедших из оцепенения и решившихся приблизиться ко мне. Была лёгкая опаска на их мордах, но страха уже не стало, а в их глазах я увидел собственные. Нормальные, серо-зелёные, лишённые ярости очи. — «Прошу, простите, я себя не контролировал... » Сарделька и Громгильда нерешительно обменялись друг с другом взглядами. Змеевица уже выглядела более спокойной, в ней скорее преобладала осторожность. А вот Громмелиха ещё опасалась подходить ко мне ближе. И всё же мои слова и мой голос, которому я постарался придать наибольшую мягкость, насколько позволяли мои универсальные связки, возымели эффект, и Сарделька хотя бы не отшатнулась от меня, когда я успокаивающе положил на неё своё крыло, закрывая маленькую самку полностью. Когда Громмелиха наконец подуспокоилась и вздохнула более свободно, она всё-таки снова заговорила со мной, хотя её голос немного дрожал: — Призн-наю, мы о-очень с-сильно ош-шибались насчёт вас с-с Жасмин. Но мы... — «Неважно, — прервал я Сардельку, стараясь говорить как можно нежнее, однако при этом не побоявшись рискнуть и осуждающе глянуть на Гром, как бы намекая ей, что они с Розой Ветров сделали очень глупый вывод. — Уже неважно. Давай забудем об этом, Сарди, и больше не будем к этому возвращаться... » — Но ты сам улетел, Овер, ничего не сказав, просто исчез и... — с опаской затараторила Громмелиха. Я поспешил её прервать, пока слова Сардельки вновь не задели меня за что-нибудь живое: — «Хватит. Я же сказал тебе, это более неважно. Забудем об этом случае, просто примите к сведению, что мои эмоции порой становятся моим злейшим врагом, большего вам знать необязательно. » Я не хотел этого, но всё же в моём голосе прозвучала властность, отчего Сарделька едва не опустила голову в поклоне... Да чтоб вас всех, этого мне ещё не хватало! — «А теперь, Сарди... — моя лапа аккуратно подцепила морду Громмелихи; стараясь не поцарапать самку когтями, я поднял её голову обратно, убирая крыло с драконицы. — Не могла бы ты отвести меня к Жасмин? Пожалуйста. » — Конечно... Зачем спрашивать? — Сарделька слабо улыбнулась и, посмотрев на обеспокоенную Змеевицу, тихо пророкотала ей, успокаивая и говоря, что не о чем волноваться. Я был рад, что всё обошлось и не дошло до чего-то ужасного. Правда, сохранился некоторый осадок после случившегося, но всё равно даже так во мне поднялся уровень радости. Теперь осталось только воссоединиться со своей возлюбленной и можно считать, что день завершился прекрасно. Перед тем, как направиться к своей любимице, я преждевременно наведался к Фану, уже покинувшему пределы главного зала, и поинтересовался, не нужна ли моему другу хоть какая-то помощь от меня, объяснив, что в случае чего, если повезёт, я могу задержаться до следующего дня с Жасмин. Дагур ответил, что неплохо бы было подкинуть его до дома, а со всем остальным при надобности и он сам справится. После того, как Фанатик оказался на пороге своего жилища, мы с Сарделькой полетели к моей возлюбленной драконице.***
Преодолев совместно со мной линии лесов, прогалин между ними, холмов, пары речушек и нескольких скал, Громмелиха в конце концов привела меня к знакомой пещере. Воспоминания сразу захлестнули меня, и я быстро понял, что это за место. Именно здесь, когда Жасмин зашла в чистый водоём, я делал любимице массаж и именно в этой пещере она впервые заговорила со мной об Острове Драконьих Слёз, малейшее мысленное упоминание о котором вызывает лютое презрение и сильнейшее отвращение. Невольно мой разум заняла арена того клочка земли. Там Жасмин находилась в плену, там она сражалась на потеху публике, там она настрадалась, там она познала горе и человеческую жестокость... и именно там она встретила того, кого она назвала Светилом, кто проявил себя с лучшей стороны и помог моей Жасмин не только выжить, не сойти с ума, но и сбежать... Тот дракон, по словам возлюбленной, выглядел необычно: преимущественно чёрного цвета, крупный, с четырьмя крыльями, двумя хвостами, шестью лапами... Таких же двух драконов я видел в одном из своих недавних снов, они идеально подходили под описание Светила... Кто они такие, какую роль успели сыграть в моей жизни?.. Встряхнув голову, я прогнал неожиданное наваждение, занявшее мои мысли и потеснившее радость... Не время для всяких бесполезных, по-странному настырных воспоминаний! Меня ждёт долгожданная встреча с Жасмин! Долгожданное воссоединение с моей главной любовью. Как же мне не терпится снова увидеть тебя, снова посмотреть в твои прекрасные глаза, снова обнять, пригреть и укрыть могучими крыльями от всех невзгод и бед.Дополнительная сцена
Тёмное, изредка поблёскивающее в лучах солнца, прикрытого дырявыми густыми облаками, зеркало воды стремительно проносилось под двумя летящими драконам. Порывы усилившегося за последние несколько минут ветра колыхали морскую гладь, поднимали небольшие, шипящие, окаймлённые белыми линиями пены волны, а также создавали незначительное сопротивление для крыльев величественных огнедышащих ящеров. Ветреные порывы были направлены в морды драконов, но те успешно игнорировали потуги воздуха их сдержать и упорно летели дальше. Шторморез Асмаэль и Красная драконица Дариен держали курс на лесной остров, когда-то принадлежащий лично четырёхкрылому дракону, а ныне же находящийся в безоговорочной власти Вожака Овера, который сохранил привычное ему наименование земли, что он занял у Асмаэля, так и продолжая называть её в качестве собственности Штормореза. Пока Асмаэль непроизвольно возвращался мыслями к сие моменту, от которого ему действительно было приятно, раз в несколько минут посматривая на темнеющие облака, бреши в которых затягивались, лишая их яркого солнечного света, Дариен же тем временем с раздражённым рычанием поудобнее обхватывала находящийся в её лапах груз. — Мне это совсем не по душе, Асмаэль, знаешь ли. Неужели нельзя было взять кого-нибудь другого или вообще самому нести его? — проворчала красная драконица, краем глаза наблюдая за тем, чтобы человек в её лапах не совершил какой-нибудь роковой глупости. — Асмаэль, к твоему сведению, на Райском острове многие множества разных драконов для работы. А ведь есть ещё и другие острова в нашем распоряжении. Мне же никак не льстит транспортировка мерзкого охотника. — Ну а я и не собирался тебе сегодня как-либо льстить, дорогая Дари, — улыбаясь, отвечает Асмаэль, не глядя на свою спутницу. — И всё же это нелепо, — продолжает сдержанно негодовать Дариен, вновь поудобнее размещая в своих лапах охотника. Вигго Гримборна. — Почему именно я, а не кто-то другой? Да и вообще, почему не ты? Ты ведь уже восстановился, полон сил. Мог бы и сам доставить этого охотника на свой остров, раз есть такая необходимость. — Мог бы, но не стал, — весело, но спокойно усмехнулся Тигровый Шторморез. — Я просто решил воспользоваться своим положением ближайшего к Королю советника и отдать распоряжение на твой счёт. — Ага. То есть ты не только мудрый, но ещё и наглый, — усмехнулась в ответ сама Дариен. — Есть немного во мне такого, — улыбнулся чуть шире Асмаэль и повернулся мордой к охотнику в лапах Дари. Вигго Гримборн, как его представил Шторморезу Овер, крепко вцепился в лапу красной драконицы, со страхом смотря то вниз, в океанскую пучину, то на пальцы красной самки, украшенные смертельно острыми когтями, то на самого Асмаэля, летящего рядом. По лицу этого человека сразу становились очевидными его основные мысли и желание: оказаться где угодно, хоть внутри вулкана, но только не здесь, не в захвате грозной драконицы. Четырёхкрылый советник Вожака азартно сверкнул глазами при наблюдении за Вигго, тот это заметил, и ему очень не понравилось, как Шторморез на него смотрит. — А ещё мне доставляет удовольствие со стороны, в более удобном положении наблюдать за изменившейся обстановкой, когда всё пошло противоположно устоявшемуся, и теперь человек в плену у драконов, а не дракон в плену у людей. А также мне нравится видеть реакцию бескрылого на это. — Так ты ещё и довольно жесток, оказывается, — одобрительно хихикнула Дариен, следом недовольно поглядев на охотника в своих лапах. — Нет. Мне просто интересно, — невозмутимо ответил Асмаэль, совершив особо сильный взмах крыльями и вырвавшись вперёд. Красная ускорилась и поспешила за ним. — А где тот второй человечек, у которого волос на голове меньше? — поинтересовалась самка, когда спереди показался тот самый остров, на который они летели. — Его принесёт сюда Бурый Пристеголов, как я его называю из-за цвета крыльев и спины. Ты его часто видишь, так что пояснять не буду, — проговорил Тигровый Шторморез, выцеливая более удобное место для посадки. — Как тебе известно, наш Король желает, чтобы эти два брата-охотника пробыли некоторое время раздельно друг от друга, поэтому, пока Король не пожелает обратного, их желательно держать на большом расстоянии друг от друга, чтобы наверняка. А ещё охотников не должны увидеть наши золотистые гости, особенно та, старшая из них двоих, излишне нервная драконица. И как мы с тобой договорились, держать охотников подальше от неё, в безопасности, удобнее на другом острове. Король не давал строгого запрета на их перенос. Эх, что бы дитя делал без своих верных помощников, строя довольно сложные, особенно в плане понимания, планы... — Не надо его упрекать за его ошибки, — насупилась драконица, на миг одарив Штормореза недовольным взглядом. — Не забывай, что он же ещё слишком молод для дракона, хотя уже умнее большинства из нас в таком возрасте! А какие у него достижения как у Короля! — Я и не упрекаю, дорогая Дари. Я всего лишь выражаю свою радость, что у нашего Короля есть те, кто способен ему помогать и направлять по верному пути, который приведёт к исполнению его желаний и достижению целей. К тому же, он порой говорит интересными фразами. И мне кажется, что вот эта: «Поспешишь — драконов и людей насмешишь» — как нельзя лучше подходит к нынешней ситуации. Дитя, похоже, не успел рассмотреть все варианты исполнения своего приказа, потому что куда-то торопился... или к кому-то... Скорее всего к той тёмно-зелёной самке. — А может, он в спешке просто оставил нам охотников, отдал распоряжение, а до остального мы должны были додуматься сами? — Исключено, — с ухмылкой произнёс Асмаэль, кивком головы указывая драконице на выбранную площадку для приземления. — Ты — его самка, которую он любит, хоть у него уже и есть избранница. Стыдно в таком положении не знать, что наш Король когда говорит о чём-то важном, то делает это в подробностях. Дальнейший путь до приземления на участке, чистом от деревьев, в центре леса прошёл в молчании. В образовавшейся на некоторое время тишине, нарушаемой только размеренными звуками природы, Асмаэль решил поразмыслить о Вивьет, уже прославившейся на Райском острове своим колючим характером и нетерпением кого-либо близко к себе, за исключением лишь малыша Ариола, хотя и тому было дозволено не слишком много. Эти два золотых дракона нуждались в защите, и они её получили, Овер великодушно помог им, привёл на собственный остров, полный красивейших даров и еды вблизи его берегов. И вместо благодарности Вивьет проявляет неуважение и чрезмерную агрессию по отношению ко всему живому и движущемуся. Хоть это почти и не влияет на общую жизнь в стае, даже на жизнь драконов Райского острова, которым всего-то и надо намеренно не приближаться к золотой самке, но всё же это не тот расклад дел, с которым Асмаэль намерен мириться. Как только представится удобный случай, надо будет поближе познакомиться с этой Вивьет и понять, как повлиять на её поведение без применения силы, ограничившись словами. Если, конечно, Овер сам не решит ею заняться. Продолжение следует