Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Избежание конфликта на ровном месте...

      Как только я уснул, разум обволокла густая и столь желанная тьма. На смену всяким эмоциям, в том числе и радостным, тут же пришло не просто умиротворение, а полноценное забытие. Ставшая перед взором пустота воцарилась над всем моим сознанием и надёжно закрепилась в голове, не пропуская через себя ни единого ментального образа. Проще говоря, спустя бесчисленное количество мучительных ночей, из-за которых у меня случался недосып, вследствие чего (как мне кажется) я и стал настолько рассеянным и перегруженным в плане чувств, наконец-таки моему мозгу удалось нормально отдохнуть. Спустя столько неприятных сновидений наконец-то внутри сознания была лишь одна пустота и полная тишина. И спать сразу же стало намного, НАМНОГО легче. Так легко, спокойно и уютно. Казалось, о большем и мечтать нельзя. Чего ещё можно в здравом уме пожелать, кроме безмятежного, бестревожного, пустого, сладкого и расслабляющего натянутые, как струна, нервы сна? Мне думается, ничего роскошнее и быть не может. Но, к большому сожалению, всё хорошее не длится в достаточной степени долго и обязательно когда-нибудь заканчивается. Так и сейчас: помогающее забыться и абстрагироваться от всей внешней и даже внутренней суеты пребывание в мире грёз, в конце концов, сменилось ощущением камня под собой, а также чьим-то тёплым, нежным телом вплотную ко мне. Реальный, материальный мир резко обрушился на меня, вновь напоминая о себе и о проблемах грядущих, что он в себе содержит. Неохотно и лениво рассоединив веки, открывая глаза, я сквозь на некоторое время налепленную на них мутную пелену смог различить перед собой серую с оттенком синего каменную стену пещеры и тёмно-зелёную с небольшими чёрными рожками голову драконицы. В нос моментально ударил знакомый, душистый, мягкий аромат моей любимицы. Жасмин. При виде неё на мою физиономию невольно наползла улыбка. Прикрыв очи и протяжно втянув ноздрями в себя воздух, я поддался мимолётному глубокому чувству, идущему из груди, и, чуть приподняв свою голову, медленно, аккуратно, любяще провёл носом по шее спящей Ночной Охотницы, наслаждаясь каждым мгновением пребывания рядом с ней, смакуя её запах, во многом перемешавшийся с моим собственным, но от того не потерявший свою приятную уникальность. Из гортани непроизвольно, движимый порывами тела, вышел ритмичный, глубокий, низкий звук мурчания. Судя по всему, он действовал на драконицу подобно колыбели, поскольку побеспокоенная Жасмин, чуть сильнее зажмурившись и резко зашевелив мышцами на мордочке, спустя всего пару-тройку секунд вновь мирно застыла, ровно дыша. Я не мог не смотреть на свою драконессу полным любви взглядом, всем бьющимся в ритме с дыханием сердцем радуясь тому, что мы с Жасмин снова вместе, после долгой и тяжелейшей разлуки наконец вновь можем прикоснуться друг к другу, обнять друг друга, понежить, подарить каждым малым движением заботу и показать свою любовь. Вернувшись к своей любимице, я теперь испытывал небывалое по силам желание не отпускать её, будто боясь, что драконица ускользнёт из моих пальцев, подобно песчаной горсти, испытывал потребность защищать её лучше и надёжнее, дабы более никто не отнял её у меня... Никогда. Дыхание чуть сбилось в момент, когда сие мысль и желание посетили мой мозг, а глаза воззрились, зацепились за Жасмин, зрачки чуть расширились, кровь словно наполнилась искорками огня, обжигая изнутри и доставляя частичный дискомфорт, стало слегка душновато, в конце концов, под чешуёй каждый сантиметр тела точно запульсировал. Каждая мелочь, всякое невольное колебание наглядно демонстрировало мне, пытающемуся успокоить свои нервы и отринуть кажущееся излишним беспокойство, что невольно упомянутый в голове вариант развития событий имеет место быть и о нём стоит позаботиться. Один раз мою возлюбленную уже едва не лишили жизни, когда Вигго Гримборн в неё выстрелил, пускай и с целью всего-навсего проверить, как я отреагирую на это, потом уже действуя по ситуации в соответствии с одним из своих планов; во второй раз же Жасмин действительно находилась в непосредственной близости от смерти, находясь в обессиленном состоянии, скованная цепями и не имеющая никакого шанса выбраться самостоятельно... только не без моей помощи. До сих пор та картина мелькает у меня перед взором, будто намеренно, будто издеваясь надо мной и затем подталкивая к состоянию злости, разочарованию и к сомнению о том, а не зря ли была затеяна вся эта пресловутая операция со спасением Гримборнов... Подобные мысли прогонялись прочь, а сознание всячески успокаивало напряжённые нервные нити, приговаривая, что изменять уже что-то поздно и лучше уж радоваться тому, что не случилось чего-то во всех смыслах плохого. Но, тем не менее, в голове ярко и надёжно отпечатались те эпизоды из моей жизни, где Ночная Охотница находилась на волоске от вероятной гибели или участи похуже, а потому беспокойство в моей душе нисколько не лишено здравого смысла. Удивляет разве что только следующий момент: переживание и внутренний порыв защищать возлюбленную ото всех возможных угроз возник у меня только сейчас, при пробуждении, а не раньше, ещё во вчерашний день, когда я вновь воссоединился с Жас. По крайней мере, так явно оно не ощущалось. Там было больше нежности, а сейчас же больше скорее волнения, сотканного из далеко не самых весёлых воспоминаний и эмоций. М-да уж, неудачное начало дня, уже с первых минут после пробуждения нашлось что-то, вырывающее из меня тяжёлый вздох и хмурую гримасу, налепляя её на мою физиономию. Уснул с мыслями о том, что я наконец-то вернул своё величайшее счастье, а проснулся с внезапным наплывом удручающих воспоминаний и мрачного ожидания новых невзгод от будущего. Пессимизм — определённо, моё второе имя. Желая поскорее отвлечься от данного болезненного стона внутри души и облегчить свою моральную тяжесть, я снова поднапряг голосовые связки, выдавая новую волну мелодичного мурлыканья, до этого сбитого резким нашествием роя пессимистических дум. Сей тёплый, тягучий звук укреплял створки окна, ведущего из мира реального в царство грёз, помогая Жасмин и дальше пребывать в прекрасном забытии, наслаждаясь миром сновидений по ту сторону от условного окна... Улыбка вновь нарисовалась на моей мордахе, а зрачки очей расширились несколько больше, но только в этот раз будучи под действием сладостного умиротворения. Удерживая любимицу в мире снов, помогая ей и дальше наслаждаться покоем, я невесомо скользнул ладонью по её плечу и шее, а после аккуратно приподнялся над драконицей, упираясь лапами в пол и стараясь не нарушить сон драгоценной самки. Моё внимание в ту же секунду привлекли к себе наши с Жасмин дракончики, чей вид открылся мне благодаря тому, что крыло Ночной Охотницы немного сползло в сторону, высвобождая троих из них из-под плена заботливой матери. Детёныши, по-прежнему мирно спящие и нисколько не подозревающие об опасном, полном мучений мире, что расположился за стенами данной пещеры, чуть-чуть дёрнулись, когда моё крыло оставило любимицу и гнёздышко, сотворённое из чёрной, всклокоченной, плотно спутанной травы, однако не проснулись. Я же приобрёл возможность рассмотреть хотя бы часть из них получше. Вчера у меня не было такой возможности из-за внутреннего вихря всевозможных эмоций, так что сейчас можно наверстать упущенное и проявить чуточку любопытства по отношению к своему живому сокровищу. Один из драконят, тот, что немножко уступал остальной восьмёрке по своим габаритам, телосложением никак не выделялся и ничем от остальных не отличался, очевидно, пока детёныши ещё слишком маленькие, чтобы обзавестись менее ярко выраженными отличительными чертами в сравнении друг с другом. В этот момент я лишь только имел возможность различить, наоборот, более яркие черты. Кроха — как его пока можно назвать и выделить среди остальных, хоть они и все ещё очень крошечные — мог похвастаться самыми крупными крылышками из всех остальных дракончиков, что видны моему глазу. В его окрасе доминирует зелёный, подобный хвойной растительности, и только изнанка крыльев имела сходный с Вампирским серый цвет. Лапки уже темнее, а брюшко, напротив, светлее, оно практически белое. Вдоль позвоночника от шеи до последней четверти хвостика тянется тёмно-зелёный гребень, а сам хвостик оканчивается парой чёрных жал. Второй видимый моему глазу драконёнок, в отличие от первого, наоборот красовался преимущественно серым, серебряным цветом, что покрывал его с головы до кончика хвоста, переходя в светло-зелёный внутри и снаружи крыльев и в чисто белый на животе, под темноватой грудью. На мембране маленьких летательных конечностей выделялись бледно-красные вкрапления; по бокам хвоста также были разбросаны похожие пятнышки, но поменьше и более насыщенного кровавого цвета. Жал на конце не имелось. У данного дракончика, в отличие от первого, ещё присутствовали малюсенькие жабры на шее в количестве трёх пар. Третий драконёнок являлся на первый взгляд вылитым чистокровным Вампиром и хоть незначительно, но всё же превосходил по габаритам первых двух. Практически весь тёмно-серый, чуть ли не чёрненький, с жалами на кончике хвоста, жабрами, усеянный практически везде оранжевыми и красными полосами. Единственные весомые отличия от настоящего Вампира — подобный виду Жасмин гребень и насыщенное травянисто-зелёным брюшко с грудью и низом основания хвоста (которое я смог углядеть, когда малыш раздражённо пнул другого детёныша задней лапкой, стоило тому слишком плотно к нему прилипнуть, сковывая движения... Никаких извращений я не проявлял). Стоило бы отметить, что у всех троих видимых мною драконят (да и у каждого из них девятерых) различные цветовые гаммы и оттенки весьма гармонично соседствовали и сливались друг с другом, ни разу не мозоля глаза. Я ни в коем случае не нахваливаю беспричинно своих детей просто потому, что они мои дети, у них действительно очень удачное сочетание окрасов их родителей. А помимо того ещё бы хотелось отметить, что у всех троих открытых взору дракончиков имелось два общих сходства: не такая вытянутая, как у мамы, крепкая шейка, а также наличие у драконят некоего подобия моего капюшона, только пока без шипов и, очевидно, маленьких размеров для полноценного раскрытия. Последняя деталь показалась мне невероятно странной: с одной стороны, когда я впервые наполнил матку возлюбленной живородящим семенем, у меня уже был на голове давно ставший привычным капюшон, и вопросов вроде как быть не должно, но с другой стороны — я же, будучи уже полноценно развитым (в некотором плане) драконом с возрастом в четырнадцать лет, не сразу приобрёл данный капюшон, а только после убийства Пещерокрушителя, когда его выпитая кровь помогла мне подняться на новую ступень эволюции, даруя когти на крыльях и сам капюшон. А у троих видимых мною детёнышей эти самые капюшоны уже есть на голове! Хотя они, считай, только-только вылупились из яиц! Это что, какая-то аномалия, или так и должно быть на самом деле?.. Где-то на краю моего сознания всего на секунду промелькнуло страннейшее сочетание чувств, состоящее из внезапной досады и искреннего облегчения, а в следующее мгновение это ощущение испарилось бесследно, заглушённое основной массой эмоций. Это очень странно, но однозначно не стоит моего внимания в данный момент. Я всем нутром чувствую, что дети здоровы, развиты, как и любой нормальный дракон-детёныш, им в будущем данные особенности жить никак мешать не будут, а значит, мне не стоит по пустякам так трястись... Хоть сие странность и вызывает у меня дикий интерес. К сожалению, ответ на поставленный вопрос мне пока недоступен. Отогнав подальше на задворки разума всплывший нездоровый интерес к особенностям внешности своих детёнышей, я мысленно и душевно попытался расслабиться, вновь возвращаясь к обыкновенному для каждого по-настоящему заботящегося о своём потомстве родителя любованию дракончиками, сопровождая неторопливый их осмотр глубоким гортанным звуком. Исходящая из моей груди и горла вибрация будто волной распространялась по каждому из драконов, даруя им покой. Уже несколько раз подметил сей момент и в конце концов аж невольно задумался о том, что было бы неплохо, если бы и мне кто-нибудь так же при помощи биологической мелодии даровал покой и погрузил в озеро чистого блаженства. Но в следующую минуту все светлые мысли стремительно оставили меня, улетучились, а на их место пришли мысли тёмные, полные поджилистого страха и головокружительные в своей сути. Я почувствовал себя не в своей тарелке, кровь внутри несколько похолодела, особенно сильно — под черепом, сжимаясь и давя на мозг, сковывая его режущими путами. Ожидание — одно из самых страшных проклятий, которое только могло быть даровано любому смертному или хоть кому-то, кто наполнен жизнью и причитающимися к ней эмоциями, а самое ужаснейшее из ожиданий то, которое не имеет чёткой формы, размыто, туманно, неизвестно, сокрыто, но инстинктивно всё равно ощущается исходящая из этого опасность или просто нечто плохое. Я испытывал именно это. Пускай речи не идёт о каком-нибудь там конце света или ещё о чём-то мрачном, однако даже готовящийся для нас с Фанатиком приговор от наездников и драконов всё равно не внушал какой-либо надежды. Я бессмысленно уставился в пустоту, продолжая на заднем фоне издавать мурлыкающие звуки, а на переднем же — прокручивать возможные и весьма неприятные для меня и моего друга варианты грядущего этим днём. Ведь сегодня отвертеться уже никак не выйдет, и Фану в конечном итоге придётся поведать нашим друзьям с Олуха и нынешним обитателям Драконьего Края, что же на самом деле случилось с Гримборнами. Придётся признаться в том, что они живы и живы по нашей вине. Придётся признаться в том, что самый опасный на данный момент враг всадников спасён мною, и Райкер, и Вигго — оба уцелели. Пускай они и находятся под надёжным присмотром, всё же они живы. Враги — а именно так и никак иначе наездники и их крылатые друзья воспринимают Гримборнов — живы. Нашим товарищам придётся это осознать и принять... Да вот только сделать это будет очень непросто, а прежде, чем защитники Олуха примут сложившийся вариант развития событий, мне и Фану явно придётся несладко. А больше всего меня настораживает возможная реакция Осы на сие откровение. Даже если её не будет на сегодняшнем собрании, рано или поздно она обязательно узнает о том, что обсуждалось в стенах главного зала. И пускай синеглазая Дневная Фурия в курсе моего раннего стремления спасти Вигго от смерти, ибо в его душе есть свет, да и пользу он может принести немалую, однако за довольно короткий промежуток времени ситуация кардинально поменялась: глава драконоборцев успел причинить как мне, так и Осе острую боль, в буквальном смысле освободив наши звериные сущности, дав им больший простор для действий. Но если с моей «шизофренией» всё и так более-менее понятно, то вот до какого состояния доведена Оса — неизвестно. Но точно можно сказать, что нынешняя Оса явно уже никогда не примет Вигго в качестве союзника и возжелает увидеть его только в качестве трупа. Та ярость в глазах, с которой драконица прожигала охотника у кратера вулкана насквозь, недвусмысленно говорит, что отныне и навечно охотник для неё — исключительно неприятель. И узнай Оса, что после всего содеянного Гримборнами я до конца придерживаюсь своей позиции (хоть и без прежнего огня в сердце), не исключён тот исход, при котором Дневная Фурия даже если и не разорвёт со мной и Фаном дружеские связи, то как минимум разочаруется в нас, поникнет или, наоборот, озлобится. А если с Гримборнами и обойдётся, что вряд ли, то вот преступления, совершённые Нарциссом, коль они всплывут на поверхность, уже наверняка могут в действительности разорвать узы дружбы не только между мною и Осой, но ещё и между мною и Фаном. А Фанатик уже что-то подозревает! Мой друг уже понимает, что с берсерками явно что-то не так, раз уж я вдруг ни с того ни с сего прямо посреди разговора прошлым днём, а не несколькими неделями ранее решил объявить странную новость: Смутьяна под Островом Берсерков нет! Это — наглая ложь. И Фан точно знает, что я скрываю нечто важное. Нечто такое, о чём даже ему не стоит знать! Может, он сам ни в жизни самостоятельно не примет того, что я мог просто так, ради удовольствия, уничтожить целое племя, в то время как то же яйцо можно было забрать скрытно! Какой же это должен быть шок для Фана... Будь ты проклят, Нарцисс! Будь ты проклят не только за свою неспособность держать волю в когтях, дабы не пускаться во все тяжкие только из-за желания насладиться Вампирской силой, но и за то, что не продумал столь важный момент, не учёл, что Фан, Оса и наездники по случайности могут в ближайшие дни узнать про трагедию на Острове Берсерков!.. Будь ты проклят за все принесённые мне мучения... И так ещё около пяти минут продолжались мои мысленные порицания Нарцисса, обливание его помоями и выражение крайнего возмущения в его адрес. До тех самых пор, пока мне это не надоело, а вместе с тем вдруг не объявился и сам объект моего гнева, будто услышавший всё, что о нём было сказано, и решивший ответить... Впрочем, именно это и есть истинное объяснение появлению второй личности, ведь наши мысли очень даже хорошо слышимы друг другу, если никто из нас двоих не прилагает усилия для их скрытия. Тем более что мои проклятия в сторону двойника были практически на поверхности разума. Но было и кое-что весьма и весьма необычное для меня в данном появлении Нарцисса. По обыкновению двойник либо приходит ко мне в сновидении, попутно не поленившись создать несколько громоздких ментальных конструкций из образов эмоций и чувств, отражающих темнейшие глубины моей души, либо просто-напросто говорит со мной прямиком из недр разума, пребывая в голове, но при этом невидимо физическому и внутреннему глазу... Но сейчас было не так. Нарцисс оказался... передо мной, будто в действительности находясь здесь, рядом, в пещере, со своим собственным телом. Моя вторая личность стояла вплотную к стене напротив меня, будто истинно живая, достаточно чётко видимая, со множеством естественных для материального существа деталей и мелочей: сотни и сотни серых, стальных чешуек, обтягивающих всё Вампирское тело; характерные мутные прожилки, что перевивали перепонки сложенных крыльев, коим явно было тесновато в сие уголке пещеры; идеально острые когти, чёрные, привлекательные из-за своей опасности и формы, способные, казалось, резать сталь; подобные белой бритве клыки, наверное, самый главный атрибут в моей с Нарциссом внешности. Суть ясна, очень хорошая работа по воспроизведению Вампирского облика, подобно реальному... То, что Нарцисс постарался над своей личиной, уже, если честно, не удивляет. Но вот что удивляет, так это моя глубинная реакция на данный Вампирский облик, закрытая даже от второго «я» толстым слоем мечущихся мыслей. Где-то внутри меня кипело восхищение и одновременно одобрение сему амплуа, а подсознание смаковало любование красотой и изяществом собственного тела... И это было очень странно. Я бы даже сказал, ненормально! Недавно мне льстило осознание того, насколько в сравнении со мной низок в иерархии Громокоготь Рихтера, а теперь я получаю удовольствие от взгляда на себя со стороны. Отличие второго «я» от нашего настоящего тела заключалось лишь в том, что Нарцисс был несколько крупнее, но уже не настолько, как в недавнем сне (видимо, дальше двойник решил обойтись без подобных демонстраций). Но даже с тем учётом мы и правда выглядели безупречно... Блять, да что же это со мной!? Я не понимаю... Это вновь вина удара молнией по мне, но только в нынешний раз вместо разделения личности произошло частичное слияние? Я ведь уже давно успел налюбоваться своей внешностью, почему меня вдруг опять потянуло на тропу самолюбования?.. Нарцисс же тем временем, пока моя часть сознания пребывала в смятении, очевидно, разглядев это, сдержанно усмехнулся, после чего вытянул перед собой лапу, и в ней возник хрустальный бокал, наполненный багровым напитком... Больше походит на красное вино, но и вариант с кровью не стоит исключать... — Здравствуй, Ови, — начал диалог двойник, деликатно отпив из бокала немного жидкости. — Не ожидал так скоро вновь заговорить со мной небось... Прости, что побеспокоил, но у меня был... определённый повод. — «Нарцисс... » — только и мог мысленно ответить я, не зная, что первым делом мне бы хотелось сказать своему двойнику. Потоки дум и мыслей сбились с пути и запутались, переплетаясь друг с другом в самых различных узорах, завитках и узлах. Моё естество охватило смятение и растерянность, а при взгляде на Нарцисса поднималась какая-то неправильная неловкость, будто мне приходится смотреть на живое воплощение своих несбывшихся надежд, безрезультатных стремлений и сокрытых мечтаний. Словно мой двойник, а вернее, его вид — то, к чему мне следует идти, преодолевая преграды, но сие путь настолько тернист, что проще остановиться и наслаждаться уже имеющимся... Но это неправильно! Разумеется, стать сильнее и могущественнее ради более эффективной защиты своих близких — это неплохо, это верный путь, но вот ощущения, щекочущие мне нутро при данных мыслях о силе, напрочь выбивают из колеи и вызывают отторжение... Пускай и с некоторыми оговорками... О Господи, да что же со мной не так?! Что это за настойчивость, с которой ко мне в голову лезут едва-едва прямые, но вполне отличимые размышления о том, чтобы принять сторону Нарцисса при простом взгляде на его метафизическое тело?.. С резким усилием, но я смог отогнать от себя неестественные для себя думы и эмоции, после чего попытался сосредоточиться на предстоящем разговоре со своей второй личностью. И надо б сказать, что сосредоточиться было трудно, по не особо понятным причинам... От творящейся в голове каши мне не хотелось самому подталкивать диалог к продолжению, ибо я не желал мысленно ляпнуть чего лишнего. И от всего этого мой мозг вдруг потянуло в какие-то дебри: меня ни с того ни с сего заинтересовал вопрос, а что, если я попытаюсь «подойти» ко второму «себе», дабы мы были в более равных условиях... По крайней мере, своего тела со стороны увидеть не удастся, поскольку это не выход сознания из живого сосуда, а всего-навсего головная фантасмагория. — Итак, Ови, прежде чем я перейду к делу, сразу спешу успокоить твою полуперсону: этот разговор продлится не шибко длительное время. Я заберу у тебя не больше получаса. И, тем не менее, сказать мне есть что, а потому попрошу от тебя немного внимания... а также сосредоточенности и здравого мышления. Сделав новый глоток и опустошив бокал почти наполовину, Нарцисс показательно, но бессмысленно нежным движением провёл когтем по линии рта, будто бы вытирая тёмно-красный напиток с губ. Затем облизнувшись, двойник посмотрел мне прямо в глаза и продолжил свою речь: — Я хочу быть с тобой откровенным, мне надоели все эти недомолвки между нами, и поэтому я говорю тебе без всяких прекрас и усложнений: мне одновременно больно и приятно после того, что ты вчера успел выкинуть... Причём, не всё это было выкинуто вслух. К счастью или к сожалению. Совершив очередной глоток насыщенно-красной жидкости, Нарцисс без особого веселья усмехнулся. — «А можно побольше конкретики? Я не совсем понимаю, что именно ты имеешь ввиду, Нарцисс. » — разговор продолжал идти мысленно. Несмотря на то, что внутри меня бушевал шквал и хаос обрывков слов и чувств, отчего мой мозг как будто бы плавал в супе, не очень-то хорошо воспринимая информацию из внешнего (или около того) мира, тем не менее, я вслушивался в слова моей тёмной личности и был внимателен. — Говорю ли я о том собрании в главном зале наездников, что менее чем за час перевернул всю нашу с обитателями Драконьего Края совместную жизнь, или же речь идёт о последующей за оборванным разговором долгожданной встрече нас с Жасмин?.. — Вампир выгнул дугой правую надглазную линию, затем уставившись на содержимое своего стакана и начав его меланхолично покачивать, чутка взбалтывая напиток. Ответил дракон только спустя приблизительно пару минут. — Тебя интересует, что из этого я имею ввиду?.. — «Ты обещал без усложнений... » — нахмурился я, уже с некоторым раздражением поглядывая на ритмично раскачивающийся бокал с красной жидкостью, добавленный Нарциссом в этот диалог только ради эффектной и эстетической картинки... ...Ну, или двойник добавил этому элементу у себя в лапе некие гипнотические свойства, раз я хоть и находился в привычном для себя состоянии, но при этом не мог оторвать глаз от бокала, не имея желания посмотреть куда-нибудь в другую сторону... — Ах да, прости... — слегка встрепенулся Нарцисс, словно только что был под гипнозом и вышел из него. — Просто... немного задумался, вот и заговорил более туманно. Вторая личность взяла ещё одну короткую паузу и, выпив содержимое хрустального вместилища практически до конца, заговорила уже более уверенно и с привычной для Нарцисса малоприятной улыбкой. — Что ж, ладно, перейду непосредственно к сути и не буду отнимать у тебя оставшиеся драгоценные минуты. — «Ты немного повторяешься... » — съязвил я. — Так вот, — не обратив внимания на мой комментарий, пришедший в себя после странного транса двойник заговорил на этот раз без лишних остановок, — из двух вышеперечисленных вариантов верным является именно второй. Что же я подразумевал под словами о том, что ты причиняешь мне боль, но при этом умудряешься делать приятно? Твои слова, адресованные Жасмин, обо мне — вот о чём я. Внутри меня, помимо уже звенящей бури, образовалась ещё одна, пересекающая первую и едва ли не смешивающаяся с ней в одну сплошную лавину, которая вот-вот задавит мой разум своею массой. Слова Нарцисса заставили меня в некоторой степени испытать стыд, но вдобавок ко всему во мне зашевелились языки пламенной ярости, просачивающиеся прямиком из первой эмоциональной бури. Пока что я больше испытывал некоторые неудобства перед двойником, но в то же время я испытывал желание его растерзать... И это желание стремительно росло. Мысли о вчерашнем напряжении, что окольцевало нас с Фаном, явно проверяя на доверие и честность, а также мысли о сегодняшнем только что прошедшем всплеске чувств к самому себе сильно перевешивали неловкость ситуации, когда я рассказал Жасмин о своей второй личности. — Понимаешь, ты вроде как очернил меня перед ней, выставил злодеем, — с уже более тусклой улыбкой молвил Нарцисс, а в его глазах сверкнуло что-то недоброе, что-то такое, что сумело на время подавить образовавшуюся во мне злость, сменив её опаской. — Ты выставил меня не в добром свете, мой дорогой Ови, перед нашей с тобой возлюбленной. Хотя, признаюсь, мои чувства холоднее твоих, но всё же я не бесчувственный полностью моральный урод, как ты себе меня преподносишь, несмотря на один из наших прошлых разговоров. А по твоим словам выходит, что я — всеобщая угроза?.. Я в действительности сглотнул вставший в горле мерзкий, липкий, склизкий ком, ощущая в полной мере, как речь двойника давит на меня. Давит настолько, что непроизвольно возникает страх — как бы Нарцисс не устроил мне настоящую ментальную пытку. Некоторую бессонницу и выходящую из неё излишнюю нервозность и нестабильность в голове второй «я» и так уже обеспечил моей персоне, но что может быть ещё хуже? Фантомная боль, насылание дурных мыслей или, быть может, полное лишение меня сна? — И знаешь что, Ови, — Нарцисс стал ещё более хмурым, и это, если честно, начинало напрягать всё сильнее и сильнее, — ты, с одной стороны, прав: я бросил Фана, Жасмин, Осу, драконов и их наездников, унёсся далеко к островам, полных драконов, завоевал их, устроил резню на Острове Берсерков, заполучил яйцо Великого Смутьяна, обезопасил наши владения, обеспечил нам более перспективное будущее... Короче, говоря твоими словами, пустился во все тяжкие. Да, я оставил Жасмин, когда она была на последней стадии беременности, да, я просто ушёл, оставив остальных страдать в догадках о том, что же всё-таки с нами произошло и ещё может произойти. Даже не помог донести Жасмин до Драконьего Края. Признаю, это было достаточно опрометчиво и весьма паршиво с моей стороны, но против наших близких и наших союзников это — одно-единственное преступление и при этом не самое тяжёлое. А ты же... поведал обо мне Жасмин так, словно говоря о поселившемся в тебе монстре, коему нужна только чужая кровь и плоть, и неважно, враги это или же близкие. Ты и правда посчитал, что я опасен для Жасмин?! Последняя, слетевшая с уст Нарцисса фраза оказалась подобно хлёсткому удару огромной плети, что рассекла воздух и впилась мне в самое сердце, оставляя сильно кровоточащую рану. Я оказался не в силах скоротечно ответить на вопрос двойника и лишь пристыженно отвернулся от второй личности. А вслед за спутавшим мой мозг чувством вины с новой силой начала возгораться злость на Нарцисса, ведь тот, как ни крути, всё-таки очень даже успел согрешить, да так, что его слова об обеспечении нам перспективного будущего стали казаться нелепыми. Как он смеет обвинять меня в неправильном суждении, когда реально осложнил нашу с ним жизнь в обществе наездников и их драконов! — Но всё же... — Нарцисс вдруг заметно смягчился и бессмысленно всмотрелся в остатки багрового напитка на дне хрустального бокала, — ...вместе с тем ты хоть как-то, но попытался сбавить оборот, не выставляя меня полностью конченым и наглухо отбитым отморозком, за что я действительно могу быть тебе благодарен хоть сколько-то. А вот за твои мысли касательно меня после того, как ты поведал обо мне Жасмин, я благодарен тебе всецело, поскольку они заставили моё чёрное сердечко слегка побелеть... Двойник издал приглушённый смешок, похожий на обычное драконье фырканье, а затем вдруг вновь посерьёзнел. — Пускай и не вслух, но ты дал мне оправдание и подарил сердцу немного тепла. Я уж было начинал думать, что все труды и задушевные разговоры оказались напрасны, но нет, ты всё же думаешь обо мне разносторонне... И то очень радует меня, — Вампир снова глянул вовнутрь своего бокала, а после, вернувшись ко мне взглядом, чуть приблизился, не издавая ни единого звука (что неудивительно). — А особенно сильно меня порадовал тот момент, что ты тогда думал про меня не как про самого себя, только чуть в другой ипостаси, а как про отдельное живое существо, то есть не подразумевая под сие попытками оправдания меня попытки оправдать самого себя... Хотя оное было бы очень даже логично. Сделав ещё одну остановку в речи, Нарцисс в очередной раз воззрился на свой красный напиток, и в конце концов завершил свою мысль, которую хотел до меня донести: — В общем, что я могу сказать... Прогресс есть, Ови, это хорошо, это успокаивает. С каждым новым разговором между нами ты всё-таки начинаешь относиться ко мне чуть лучше, чем до этого... Но, несмотря на это, мою персону очень удручает то, что ты просто не способен уже сейчас принять меня таким, какой я есть, и для того столь необходимы все эти беседы. Закончив говорить, Нарцисс отводит взор таких же серо-зелёных, как и у меня, глаз в сторону Жасмин, его зрачки становятся несколько шире, а вернувшаяся на физиономию улыбка приобретает тепловатый оттенок. Стоило быть честным и признаться, что речь моего двойника, его доводы, откровения и выражение своих чувств подействовали на меня и на некоторое время заставили задуматься, погрузили в небольшой кокон неполноценного спокойствия, нарушаемого только мелькающими, будто в трубке калейдоскопа, пятнами и нотками сомнения и моральной усталости. На какие-то жалкие пять минут между нами с Нарциссом установилась глухая, непроницаемая, идеальная тишина, я бы даже сказал, блаженная. Моё сознание словно бы по-настоящему очистилось от всякого ненужного, негативно влияющего на сущность мозгового хлама. И я был бы не против и дальше пребывать в подобном состоянии, такой расклад вещей меня никак не мучил и не трепал мои изрядно настрадавшиеся нервные нити, а те самые мерцания сомнения являлись просто отголосками ощущения вины перед второй личностью за неприязнь по отношению к ней, но вскоре всё это из перечисленного ушло далеко на задворки разума, а на первый план вернулось раздражение. А раздражение сменилось настоящей злостью, вновь сформировавшейся из того хаоса мыслей и эмоций, что царили во мне совсем недавно, когда Нарцисс только-только объявился и вступил со мной в диалог. — «Ладно, Нарцисс, я тебя выслушал и принял к сведению твоё мнение на мой счёт, — голос, будучи всего лишь ментальным плодом внутри головы, звучал для двойника тихо и размеренно. Несмотря на то, что говорил я мысленно, даже так с трудом удавалось сдержать рвущийся из глубин гневный крик. — А теперь ты выслушай меня. Тебя удручает то, что я не могу вот так сразу взять и принять твою личность такой, какой ты есть, каким ты стал после значимых годов нашей жизни в теле человека в ином мире. Не стану отрицать, скорее всего, не мне судить кого-то за его внутренний мир и выбор, который он сделал. Но в то же время если его выбор касается моей жизни, то я уже имею право начать его осуждать, коль он вмешивается в моё личное пространство и портит всё. Тогда да, осуждать можно, несомненно. А осуждать самого себя, оценивать свои действия, уделять внимание своим ошибкам, ругать своих тараканов в голове можно и даже нужно... » Нарцисс, воспользовавшись тем, что я на время прервал свою речь, красноречиво вскинул левую «бровь», хмыкнул и даже скрестил лапы перед грудью, точно намекая на иронию и как бы говоря: «Сам попросил говорить без усложнений и сам же начал молвить откуда-то издалека». Разумеется, данный знак я проигнорировал. — «Ты — часть меня, Нарцисс, а значит, я могу смело осуждать тебя и порицать, как бы тебе сие не было неприятно. Тем более что тебе есть что плохого приписать. Как минимум, ты только что в момент своего появления перед моими глазами, очевидно, попытался как-то повлиять на моё сознание, вызвал во мне нарочито резкую и яркую реакцию на наше тело, продемонстрировав его со стороны, надеясь, что так будет легче в дальнейшем убеждать меня в нашей неоспоримой уникальности, и в конце концов я так же, как и ты, приду к выводу, что мне всё дозволено. Этого ты желаешь добиться столь грязными методами!? И это только «как минимум» того, за что тебя мне хочется осудить! А как максимум, ты... ты... Подставил меня! Очень сильно подставил перед Жасмин, наездниками, их драконами и, наконец, Фаном! Ты допустил непростительный промах! Из-за тебя теперь я нахожусь чуть ли не на ножах; я в максимально невыгодном положении! Если моя возлюбленная или, что ещё хуже, друг и всадники с их драконами узнают о случившемся с берсерками... Это же катастрофа! И всё из-за тебя, Нарцисс! — М-да уж, истинный пессимист и практически параноик... — глухо отозвался в ответ двойник, опустив одну из передних лап обратно на землю, а во второй удерживая бокал. И снова поднялась тишина, наполнив собой пещеру, нарушаемая исключительно пением птиц за стенами скалистой обители и мерным дыханием Жасмин подле меня. Тишина эта была давящей, сжимающей нервы, сковывающей льдом душу, преисполненной напряжённого ожидания. Нарцисс стоял неподвижно, будто превратившись в стальную статую, и продолжал плавно, медленно взбалтывать бокал, неотрывно при том глядя на меня. От затянувшегося молчания и этого взгляда, с которым в мою сторону смотрел двойник, мне становилось как-то не по себе. К горлу опять подступал пресловутый комок. По линии хребта пробежал лёгкий морозец, а подталкивающая меня недавно к открытому возражению и, можно даже сказать, конфликту с самим собой уверенность и враждебность по отношению ко второй личности начали скоро отступать вглубь; на их место встало ожидание неприятностей. И, возможно, оно не зря. Лик Нарцисса принял холодный, хмурый, явно недружелюбный вид. По физиономии двойника прошла угрожающая тень, сам он во всём своём обличии стал выглядеть очень опасно и жутковато. Я уж было собирался глубоко морально жалеть о том, что так резко сорвался на второго «себя», вместо того чтобы просто обсудить с двойником возникшую проблему, исправлять которую примитивной отменой, отступлением или, тем более, руганью уже давно поздно, прошло больше недели с того момента, чтобы исправлять всё типичным образом. И то, что в этом виноват Нарцисс, не означает, что его порицание вернёт время вспять. Я задумался об этом только сейчас и уже готовился к чему-то плохому... Но, видимо, на мне просто сказалась паранойя, потому что ничего особенного и ужасного не произошло. Нарцисс, молча взирая на меня, шумно вздохнул, а после с вымученным видом опустил голову, потирая переносицу пальцами левой лапы и тяжело качая головой. Чуть поморщившись, Вампир сперва на пару секунд приковал взор к бокалу, и тот вдруг наполнился вином (на этот раз это точно было именно оно) почти до краёв, затем же вернулся взором ко мне, а его морда теперь излучала преимущественно одну лишь усталость. Сделав глоток вина, Нарцисс снова заговорил, и в его голосе просквозила хрипота: — Знал бы ты, Ови, сколь мне неприятно, когда всё сказанное ранее улетает на ветер, бессмысленно и стремительно, когда за весь совершённый труд и посеянное зерно дальнейшего совершенствования вместо результата я пожинаю пуд пыли, когда ты, как сам только что отметил, вместо разговора и разбирательства в ситуации смотришь на возникшую проблему только под одним углом. Нарцисс неожиданно, прервавшись, осушил за один раз весь бокал, через миг в третий раз наполнив его напитком. Удивительно, насколько хорошо двойник, судя по всему, создаёт в голове такую деталь как вкус, раз его так притянуло к «здоровому пьянству»... — Ты опять начинаешь всё сначала, Ови! Опять возвращаешься к той точке, с которой у нас должны были начаться новые отношения, с которой у нас должно было возникнуть взаимопонимание! — недовольно приговаривал Нарцисс, покачивая в лапе бокал с вином и разглядывая в напитке своё сияющее, из-за чего я и смог его рассмотреть, отражение. Пока мой двойник ушёл на несколько продолговатых мгновений в свои мысли, на меня за сей краткий промежуток времени успела накатить новая волна раздражения, прорвавшаяся через слой опаски и некоторого страха перед вероятным гневом Нарцисса. — Мы же ещё там, в созданной твоим сознанием белой комнате успели обсудить этот момент, Ови, — двойник изучающе заглянул мне в глаза, — и мы решили, что убийство берсерков не стоит осуждать хотя бы потому, что оно служит примером ожидающих нас в этом мире жестокости, борьбы за выживание и кровопролитии, как естественных составляющих жизни смертного, даже несмотря на нашу драконью исключительность на фоне простых смертных. Я хотел повлиять на тебя морально, закалить твою личность!.. Моё раздражение превратилось в очередной порыв злобы на второго «себя», и я скалюсь на Нарцисса. Естественно, того нисколько не пугает подобный расклад вещей, двойник по-прежнему взирает на меня спокойно, со смесью вселенской усталости, но ни капли не испуганно. Однако, несмотря на такое отношение к происходящему между нами, Нарцисс всё же оступается и замолкает, давая мне возможность вставить своё мнение. Разумеется, такой возможностью моя персона воспользовалась. — «Хотел закалить мою личность, да? Повлиять на меня морально? — процеживаю я, стараясь при этом говорить как можно спокойнее, дабы слова не сорвались с моих физических уст. — Что ж, мне, конечно, стоило бы тебя и в этот раз похвалить за это или, вернее, простить, да вот только мне насрать на то, как ты хотел повлиять на мою личность! В данный момент это оправдание не имеет никакого веса и смысла, Нарцисс! Ты понимаешь, что из-за тебя я — да и ты в том числе — сейчас нахожусь в такой ситуации, в которой даже враньё не считается чем-то из ряда вон выходящим! Я лгу собственному, лучшему другу! Неужели ты, Нарцисс, будучи более дальновидным, чем я, будучи умнее — как бы не было стыдно это признавать в который раз, — не предвидел вариант — вполне себе ожидаемый вариант, — в котором как-то придётся оправдываться перед Фаном, Осой... может, даже перед Жасмин!? Признаю, геноцид берсерков — уже в прошлом, но всё же последствия, которые стоило учесть!.. » — А теперь, Ови, прекрати свою бурную истерику и выслушай меня повнимательнее, — отрезал мою речь двойник. Его голос прозвучал необычайно твёрдо, властно, и мне не захотелось как-либо ему перечить... Возможно, лишь временно... Сопровождая свои последующие действия страдальческим вздохом и шумным глотком вина, Нарцисс отводит взгляд в сторону и с некоторой странной заминкой продолжает говорить: — Хочу развеять твой пессимизм, Ови. У меня найдутся для этого весомые аргументы. Сперва разберусь со своим «более серьёзным прегрешением», тем более ты как раз именно на нём в последние секунды и акцентировал внимание. Но перед тем, как я займусь «осветлением» сгустившейся у тебя в сознании тьмы паники и обвинения, хочу кое-что подчеркнуть: тебе стоило бы приступать не только к Вампирским и драконьим тренировкам, а также и к тренировкам внимательности, что действительно очень необходимо нам, но ещё и к тренировкам уверенности в себе. Прежде всего. Тебе пора бы начать опираться преимущественно на своё собственное мнение, Ови. — «Вот как? — язвительно хмыкнул я. — Что ж, совет очень ценный. Не стану отрицать. Но вроде как я вообще-то и так опираюсь на своё собственное мнение, Нарцисс. А ты же — несколько противоречишь сам себе, усердно вынуждая меня следовать твоему мнению и мировоззрению. Почему же я должен послушно следовать твоему мнению, а мнение других, если на то пошло, игнорировать? » Нарцисс не смог больше сдерживать себя. Его собственное раздражение и взбешённость прорвались сквозь маску совмещённого иногда с унылым видом, иногда с искренним довольством спокойствия и полились водопадом, а бокал в его правой лапе в следующую секунду после моих слов звонко лопнул, сжатый пальцами Вампира, а вино же обратилось в жёлто-коричневый дым и развеялось. Дракон, оскалившись пуще меня, хлопнул себя по лбу. — Ты... Я не знаю, ты долбоёб или просто-напросто мастерски под него маскируешься!?.. — прорычал сквозь пальцы Нарцисс. Двойник совершил глубокий вдох и выдох, убирая лапу от физиономии, и успешно попытался успокоиться. Когда на морду второй личности вернулась какая-никакая, но сдержанность, я сам вздохнул свободно, будучи до этого полностью уверенным, что сейчас Нарцисс точно сорвётся и устроит мне «весёлую жизнь»... Но в который раз обошлось. Моё раздражение и гнев отступили на этот раз намного дальше, позволяя с меньшей импульсивностью выслушать двойника до конца. — Я хоть и сказал, что тебе пора начать опираться на своё мнение, но я же говорил, что нужно опираться ПРЕИМУЩЕСТВЕННО, а не ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО. Не нужно игнорировать мнение других, нужно прислушиваться к нему, анализировать, делать какие-то выводы, а всё остальное оставлять на себе. При этом необязательно это делать ВСЕГДА и ВО ВСЁМ, Ови. А что касается меня — я, на секундочку, являюсь частью Овера, как и ты, о чём тебе пришлось упомянуть самому несколько минут назад; логично, блять, что мнение «своё» нужно учитывать в том числе, — с нажимом проговорил Нарцисс, особо выделив слово «своё». — «Предположим, но... » — Это же элементарно, Ови! Нарцисс оборвал меня на слове, отчего я, что удивительно, испытал не чувство возмущения, а что-то вроде... неловкости. После объяснения двойника касательно опоры моего личного мнения мне вдруг пришлось столкнуться со смешанными ощущениями и оказаться в несколько пристыженном состоянии... Впрочем, некоторые искры былого пламени негодования перед Нарциссом всё ещё оставались, и они по-прежнему касались вопроса, как же выходить из сложившейся ситуации, которую создал именно Нарцисс, а не я. Двойник, фыркнув и покачав головой, минуту-другую потратил на то, чтобы избавиться от остатков вина, которые не успели испариться, на своих пальцах, слизав напиток с них, а затем перешёл к более серьёзным и более уместным аргументам в свою пользу. — Теперь же к сути. Начну с кое-чего наиболее простого в данном вопросе. Жасмин. Ты, Ови, утверждаешь, что её реакция на открывшуюся правду о смерти кучи берсерков будет для нас ужасной, что Жас воспримет эту новость чуть ли не со слезами на глазах и разрывающимся от неверия сердцем. Можно подумать, эти берсерки значат для неё столько, что она аж в уныние впадёт, да и вообще — значат для неё хоть сколько-то. Я же могу тебя заверить, что беспокоиться по этому поводу стоит только из-за того, что мы сокрыли от Жасмин столь масштабное событие. Масштабное потому, что оно наглядно показывает, как Овер может применить свою огромную силу. Да, это будет немного неприятно, но не на уровне катастрофы. Конечно, стоит учесть, что благодаря тебе Жасмин стала относиться к людям совсем по-другому, значительно мягче, стала некоторым из них сопереживать, сочувствовать, особенно детёнышам, ибо они же ещё только осваиваются в этом мире и не облечены грехами, примерно так... Пускай благодаря тебе, Ови, Жас теперь способна понимать некоторых из них, интересуется ими, и она даже полностью доверяет некоторым из них, и среди этих некоторых — наш друг Фан, а также Жасмин готова дать паре охотников оправдание или шанс на искупление, пускай так, но она остаётся рождённой среди драконов. А очень и очень многие из людей остаются для драконов врагами, а врагов надо истреблять. И что же мы из этого имеем? Берсерки для Жасмин практически ничего не значат, детей среди представителей этого племени я не трогал (хотя их родителей сей момент не касается), более того, данный народец не очень доброжелателен по отношению к драконам изначально и до сих пор, никаких исключений или отступлений от привычных норм у них нет. Соответственно, и переживать Жасмин об этих людях незачем. Не исключаю, что Жасмин может быть ещё более мягкой по отношению к людям, чем я тебе описал, в конце концов, душа её достаточно чиста для дракона, что большую часть жизни прожил в клетках людей, но человечество в целом значит для драконицы меньше, чем мы, наши дети и, возможно, Фан с драконами наездников. Всё. Не стоит ждать от неё огненной реакции на убийство берсерков. Нарцисс неожиданно нахмурился, став гораздо мрачнее, чем это бывало данным днём ранее считанные минуты назад, и уставился в стену сбоку от себя, как будто побоявшись дальше смотреть на меня и на Жасмин... Особенно на Жасмин. — А даже если и окажется, что я не прав, то тогда из этого вытекает следующий аргумент: Жасмин пускай и является нашей избранной, фактически Королевой для драконов нашей стаи и для многих других со слабой волей, она по-прежнему является всего лишь самкой, не способной как-либо превзойти нас, а потому она безоговорочно уступает место нам, Альфе, в драконьей иерархии. Она не имеет возможности нами командовать и указывать, что мы можем делать, а что не можем. Я подметил про себя, глядя на чутка потускневшего Нарцисса, что он говорил об этом с легко заметным холодом, отстранёно и неохотно, а глаза его, несмотря на присутствующую в них родовую серость, сияли изумрудами, будто находясь под натиском внутреннего неконтролируемого пламени. Нарцисс пребывал в молчании недолго, очевидно, не желая более заострять на данном моменте с Жасмин внимания. И если о её месте в иерархии двойник говорил без особого энтузиазма, то вот при озвучивании следующего своего аргумента в оправдание совершённого им «прегрешения» энтузиазм в голосе дракона стал бить ключом, стал подобен внезапно нахлынувшему ливню. А его физиономия резко контрастировала с предыдущим своим выражением, исказившись самоуверенной ухмылкой. Я впал в некоторое замешательство при таком скорейшем изменении эмоций на морде двойника, что аж вживую задержал дыхание на пару мгновений. — А что касается наездников и их реакции на произошедшее с берсерками... М-да уж, тут задачка поинтереснее, но я бы не назвал её воистину серьёзной и потовыжимательной, хотя бы потому, что у нас нет потовых желёз, как минимум; а как максимум, потому, что тебе стоит вспомнить, кто мы такие с тобой. — «Мы... — я поперхнулся воздухом, ошарашенный таким доводом со стороны Нарцисса. — ...мы — Овер... Мы — Вампир... Мы — друг Фана... Мы... Я не знаю... Мы — драконий Вожак... » — Именно! — весело провозгласил Нарцисс, щёлкнув пальцами и заставив меня вздрогнуть от резкого вскрика. Двойник заметно приободрился после того, как я озвучил нужный ему вариант (если, конечно, он не был доволен всем перечнем, однако это как-то маловероятно), он едва ли не сиял от удовлетворения ответом. Разница между Нарциссом теперешним и Нарциссом ранним, в пределах этого разговора, — как разница между небом и землёй. — Ты верно заметил. Мы — Овер и мы — Вожак драконов, что недавно дорос до титула Короля, пускай и не такого, как Беззубик после победы над Смутьяном, — последнюю часть фразы Нарцисс произнёс довольно небрежно, махнув лапой, — однако это не так уж и сильно портит реальность, ведь один на один мы превосходим Ночную Фурию, что очевидно даже пока без тренировок. Так что смысл остаётся единым: мы — Король драконов. И из этого выходит, что двуногим бескрылым наездникам, а также их драконам стоит просто радоваться тому, что мы пока на их стороне, и не выпендриваться сильно. Да и, к тому же, мы ведь не всегда будем вместе и рядом с ними. Наш союз с жителями Олуха-тире-Драконьего Края не продлится дольше ещё, возможно, пары лет, примерно. По крайней мере, с их стороны это будет воспринято именно так. Мы с тобой ведь собираемся уничтожить наших врагов. Избавиться от нынешних и убивать последующих, чтобы обеспечить себе и нашим близким нормальную, лишённую тяжёлых невзгод жизнь... Хотя, конечно, мы могли бы истребить их одним махом, пресечь при том их дальнейшее появление, да вот только для этого необходимо установление тотального контроля над всеми населёнными людьми континентами... Но, разумеется, это, во-первых, очень трудновыполнимая задача, очень тяжёлая, а во-вторых, весьма противная для тебя, Ови, даже несмотря на то, что ты после диалогов со мной становишься чуть взрослее... При этом порой совершая резкие шаги назад, так что да, логичный захват всего человеческого мира стоит исключить, хотя бы сейчас. Дав время моей половинке мозга, дабы подостыть и отдохнуть, Нарцисс вновь продолжил: — Нам предстоит трудная работа по расширению сферы своих влияния и власти, так что постоянно оглядываться на мнение бескрылых, использующих крылья своих чешуйчатых приятелей, нам не стоит. Да и вообще: мы не обязаны подчиняться всадникам и их драконам, следовать каждой их прихоти, правилам, законам, кодексу, жить так же, как они сами, мы живём независимо от них и находимся с ними в союзе добровольно, Ови. В конце концов, наш истинный дом теперь только там, где наша стая... Ну и ещё частично там, где Фан — всего один человек, между прочим. Мы можем, если захотим, вернуться на Райский остров, взяв с собой Фанатика и Жасмин, и жить там сами по себе; уверен, друг если и будет скучать по всадникам, то всё равно сможет смириться с новым устоем жизни. Осу тоже было бы неплохо взять с собой, но тогда пострадает Беззубик, поэтому можно стерпеть её... отсутствие. Неопределённо и немного кисло прыснув, Нарцисс закатил глаза. — Фан вполне себе сможет прожить среди драконов, жарить еду он умеет, навыки по выживанию знает хорошо, да и те ему вряд ли пригодятся, покуда он защищён нами и нашими драконами. А про наших дракониц и говорить не стоит... Так что неплохой вариант. В конце концов, у нас тысячи драконов в подчинении, на нашей стороне сила, что в этом мире превосходит все прочие, с парой нюансов, которые вполне можно компенсировать! Зачем же нам в таком случае нужно бояться мнения этих недраконов, эксплуатирующих возможности настоящих повелителей неба, чтобы оказаться на их месте? Незачем! Они не могут указывать нам, что делать, а что — нет. Тем более что без берсерков их жизнь в худшую сторону не изменится, они и так нормально жили, параллельно ведя с ними войну. Пока Нарцисс сделал очередную паузу, давая мне время для переваривания его объяснений, я, закономерно используя дарованное мне это самое время, внезапно с неверием для себя обратил внимание на то, как двойник отозвался о всадниках. Разумеется, меня нисколько не удивили его полные гордыни речи, я прекрасно знал, что раз Нарцисс превозносит себя над драконами, то про людей и говорить даже не стоит. Сие особенность его личности уже стала неотделимой от самого двойника. Но одно дело — превозносить себя над другими, будучи самолюбивым, и совсем другое — столь явственно отделять себя от человечества, частью которого мы с двойником когда-то были, отзываясь о наездниках как о совершенно ином виде... Даже это «недраконы» звучит подобно «нелюди», хоть и не так грубо. А ещё интереснее было то, что, к моему недоумению, подобное ощущение отдалённости от человека присутствовало и у меня. Конечно, это не стало вопиющим сюрпризом, ведь я уже больше двух зим живу по-драконьи, в окружении драконов и в драконьем теле, а ещё и потому, что своё отдаление от людей мне довелось заметить после окончания того дня, когда мы с наездниками помогли доставить яйцо Эраптодона в священную пещеру для его вылупления; тогда это ощущение правильности быть драконом, а не человеком, также сильно выделялось. И я смирился. Однако это ощущение сейчас казалось острее, отчего моя персона и обратила на это внимание (плюс, ещё и Нарцисс случайно подтолкнул к этому). Вдобавок к вышеуказанному, мне показалось странным то, что меня сильно-то и не тревожило данное обострение, не казалось чем-то истинно плохим или неправильным, хотя вообще-то это буквально избавление от всего связывающего меня с человечеством... Всего, кроме Фана и, частично, Осы... Может, поэтому никакой паники в душе и нет... Также пораздумав над чем-то своим, Нарцисс возвращаются к диалогу, говоря теперь более ровно, тихо и не так возбуждённо. — Ну ладно, если уж тебе... так чуждо осознание себя настоящим Королём драконов, коему незачем беспокоиться о мнении какой-то кучки авантюристов с Олуха, и их отношение к нам для тебя остаётся столь значимым, то я могу предложить простейший альтернативный вариант, который мне не очень-то нравится... Да и у тебя возникнет несколько усложнений в жизни, но всё-таки не настолько жёстких, как при полном отсутствии внятного оправдания. Навряд ли они примут твой недуг с раздвоением личности, поскольку это, по сути, для них явно сродни проклятию, пускай эти наездники не являются настолько суеверными, как прочее средневековое сборище; к тому же, этот недуг присутствует с Овером фактически всё то время, которое наездники и их драконы знакомы с ним, и он это скрывал... Скрывал столь существенную, хоть и личную проблему. Появится больше недоверия явно, это я тебе гарантирую, Ови. Так что удар осуждения со стороны драконов и их наездников можно принять следующим образом, не давая им веского повода усомниться в нас, раз уж ты так этого боишься: если они узнают правду и потребуют ответы, то ты можешь им сказать, что всему виной неконтролируемая злоба. Типа когда тебя доводят до такого состояния, когда ярость запредельна и неугасаема, ты не можешь толком управлять собой, держать себя в узде, тебе хочется убивать, хочется всё уничтожать и обращать в пепел. От обычного раздвоения личности отличается тем, что для подобной вспышки ярости необходимо что-то по-настоящему серьёзное, а в остальное время ты остаёшься самим собой. При этом хочу отметить, что тут есть жирная доля правды: охотники довели тебя до такого состояния, и ты, прилагая огромные силы воли, пытаясь не навредить товарищам, друзьям и любимой, а также чтобы не умертвить Вигго (всадники ведь к моменту сего признания уже точно будут в курсе задумки по его спасению тобой и Фаном), улетел, после чего долго приходил в себя. С тобой такое типа пару раз уже случалось и ты очень долго отходил от ярости, поэтому и в этот раз долго держался на расстоянии от защитников Драконьего Края. И во время сие процесса успокоения тебе случайно попался на пути Остров Берсерков... вот и результат. Согласись, это всяко лучше признания в своём раздвоении личности и в том, что одна из этих личностей якобы злая и действительно жестокая. Вновь пауза. Вновь на морду Нарцисса наползает хмурость и мрачность, а нематериальные зрачки опасно сужаются, что не могло не беспокоить меня. — А с Фаном и Осой всё ещё куда проще, — Вампир склонил голову набок, смотря в мою сторону едва ли не исподлобья. — Они-то ведь прекрасно знают о нашем недуге, Оса дала нам это понять прямо, сказав о шизофрении, а с Фаном и так всё ясно, ты сам ему жаловался на меня. Поэтому от них можно и не скрывать правду, скажи сразу — в смертях кучи берсерков виноват я, Нарцисс. Всё равно эти двое отнесутся к сие истине по-своему; я же для них значу не так много, как ты. Ха, ну конечно, я ведь не полноценная отдельная личность Овера, а так, всего-навсего болезнь или какой-нибудь паразит. Они примут этот ответ и расстроятся только из-за того, что меня нельзя как-то удалить из головы доступными смертным средствами. Не нужно быть психологом или особо проницательным существом, чтобы я смог различить в ментальном голосе Нарцисса... не побоюсь этого громкого слова, обиду. Мне стало не по себе, ещё хуже, чем в те минуты, когда двойник заставлял меня испытывать стыд или пробуждал отголоски страха. — «Я думаю, что ты немного... преувеличиваешь, Нарцисс, — мои слова прозвучали не так уверенно, как хотелось бы. Нарцисс в ответ на это скептически фыркает. — Фан и Оса не могут так отнестись... » — Могут, ещё как могут, поверь, — двойник грустно улыбнулся и, приблизившись ко мне, вполне ощутимо хлопает меня изломом левого крыла по плечу. — Я скажу тебе больше, они уже, по сути, относятся к нам именно так, Ови, именно так они относятся к нашему раздвоению личности, к этому недугу. Не придавай действительности романтизма. В их глазах я и есть недуг, а не настоящая вторая личность Овера. И несмотря на то, что Фан и Оса — наши лучшие друзья, им легче принять данную версию, нежели просто признать, каков Овер в реальности. Как-то так... Неужто ты считал, что они многократно более идеальные, чем мы с тобой, Ови? Что они не испытывают сомнений насчёт нас и готовы принять такими, какие мы есть, и им не понадобится для этого ни времени, ни помощи? Они принимают только тебя, но не меня... Не ошибку, говоря на их манер. Конечно, и твои недостатки они тоже примут, но не такие, что имеют отдельное имя. Нарцисс усмехнулся, закончив говорить, а я же почувствовал себя не на своём месте, бессознательно смотря на двойника и вскоре опуская взгляд на пол. Нарцисс не позволил мне отвлечься от разговора, вскорости при помощи пальцев правой лапы подняв мою голову обратно на уровень со своей физиономией. В глазах дракона загорелась странная решимость. — А теперь, думаю, пора бы нам подводить эту беседу к логическому завершению, а заодно прогнать от тебя бессмысленную и неуместную тоску. У меня осталось ещё одно, менее серьёзное «прегрешение». Кажется, стоит поскорее забить последний гвоздь в крышку гроба для твоей взбудораженной паранойи, Ови, — Нарцисс отошёл от меня, вернувшись на своё прежнее место, занятое им в процессе этого диалога. — Разумеется, это уже не так критично, как ситуация, возникшая с берсерками, но тоже требует некоторого разбора. Итак, твоя «неестественная» реакция на наше с тобой Вампирское тело, — слово «неестественная» Нарцисс выделил издевательски и саркастически. — Не буду излишне многословным и скажу всё так, как есть, частично поделившись с тобой своим мнением. Я никак не контролировал и не влиял на твои эмоции во время любования Овером (то есть и мной, и собой) со стороны. Скорее ты всего-то испытал на себе последствия того, каким является Овер на самом деле, ничего более. Может быть, это произошло в результате очередного удара молнией по нам, может быть, это произошло в результате твоих моральных скачков в душе, сложно сказать наверняка. У тебя либо образовалась неполноценная подличность, отделившаяся от твоей личности, неспособная к самостоятельному и настоящему мышлению, но при этом прочно связанная с чувствами; либо же, что мне кажется более вероятным и здравым, у тебя на поверхность всплыли тёмные, как ты их беспричинно готов обозвать, качества, проявила себя твоя скрытая часть; скорее всего, из-за этого ты, кстати говоря, и стал вести себя в последнее время не так, как раньше, начал мыслить чуточку по-другому. Вероятно, из-за этого ты внутренне и отреагировал на жалость Сардельки к себе настолько негативно. Хотелось бы отметить, что даже я так резко на жалость к себе не реагирую, хотя при этом терпеть не могу её. По обыкновению... Нарцисс, как только его губы сомкнулись, повернул голову в сторону выхода из пещеры, откуда уже вовсю светило лучистое солнце, заполняя скалистую обитель тёплым золотистым блеском. Чуть погодя и насладившись вместе со мной данным видом, двойник снова поворачивается ко мне, завершая последний аргумент в свою пользу: — В заключение хочу ещё кое-что сказать, Ови: ты помнишь, что я — да и ты порой так делаешь — сравнил нас двоих как инь и янь. В обеих половинках этого символа есть точки противоположного цвета — белая в чёрном и чёрная в белом. Учитывая это, моё объяснение насчёт твоей тёмной дольки в душе не лишено смысла, поэтому иного ответа искать явно не стоит, ибо я сказал тебе правду, поделившись своим мнением, в стремлении оправдать себя. Наконец, когда Нарцисс закончил говорить и изрёк последний аргумент в свою пользу, по-своему объяснив мне моё состояние, возникшее при виде нашего Вампирского тела со стороны, и дав понять, почему его не беспокоил столь сильно очень возможный вариант того, что наездники узнают о случившемся с берсерками, я смог спокойно вздохнуть и погрузиться в свои размышления, обрабатывая и принимая полученную информацию до конца. И надо б сказать, несмотря на всю мою неприязнь ко второму «себе», весь скепсис, недоверие и подозрения, я испытывал что-то наподобие угрызений совести, но не из-за того, что принял во внимание слова двойника, а как раз из-за того, что всячески пытался до них докопаться, выпотрошить и найти нечто такое, что помогло бы поставить Нарцисса на место... И где-то в глубине — возможно даже в пределах той самой тёмной частички меня — я радовался тому, что не могу уже серьёзно и строго судить вторую личность. Как же всё запутано... Мне вроде и полегчало на душе после того, как Нарцисс высказался и, по сути, выкрутился, высвободился из моего захвата сложных, щекотливых вопросов, ведь теперь можно не напрягать нервы и отделаться от двойника, мол: «Ну вот, мы выяснили с тобой, что к чему, а сейчас можешь валить на задворки сознания и не лезть ко мне!», но в то же время об стенки моего мозга глухо билось самобичевание за то, что я так просто принял на веру слова Нарцисса... Такое ощущение, как будто у меня действительно происходит новый раскол личности. Одна половинка Ови принимает аргументы Нарцисса, а вторая, как упёртый танк (или же баран), не желает так просто мириться с происходящим, ибо для неё Нарцисс — злодей, убийца и тот, из-за кого я вынужден врать лучшему другу. Всё перемешалось между собой, и в этом образовавшемся густом коктейле, похоже, доминирует желание принять все объяснения и аргументы двойника. Спорить как-то уже совсем не хочется. — Не нужно, Ови, — словно бы слыша и видя всё то, что происходит во мне, мягко говорит Нарцисс, снова подходя и кладя оба крыла на мои плечи, — не стоит так убиваться и мучиться из-за какого-то недопонимания. В конце концов, мы же всегда будем вместе. Нам стоит помогать друг другу, стоит уже наконец начать доверять друг другу. Ради нашего будущего, ради будущего наших детёнышей, ради будущего наших любимиц, ради будущего наших друзей, ради стаи, если идти до конца. Мои действия им не вредят, а мы же сами должны принимать и стойко выдерживать любой удар. Королю драконов не полагается паниковать. Неожиданно Нарцисс, азартно сверкнув глазами, воспользовавшись моим состоянием сонной мухи, вызванным внутренними противоречиями, плавно приближается мордой к моему уху и игриво кусает его, заставляя разум воспроизвести ощущения от этого действия как живые, а затем, не успел я возмутиться, отстраняется и щёлкает меня по носу, после отдаляясь от меня. Я не ощущал игрового настроя, однако действия двойника основательно выбили из колеи мою персону, внутри всё перевернулось вверх дном. — Не стоит забывать, что Овер не может быть врагом самому себе. А значит, и мы с тобой нисколько не являемся врагами. Просто... тебе, к сожалению, нужно больше времени, чтобы смириться с реальностью и условиями выстроившейся вокруг нас игры. Сияя от стремительно поднявшегося лично у него настроения, Нарцисс бросает последний взгляд на Жасмин, которая, как оказалось, уже почти проснулась и слабо зашевелилась, и одаривает меня напоследок дружеской улыбкой, говоря: — Забавно наблюдать, должно быть, со стороны за нами и видеть, как мы сперва вступаем в какую-то своеобразную перепалку, после чего приходим к словесному согласию и перемирию и спокойно расходимся. Причём, не единожды, что интересно. Надеюсь, когда-нибудь мы всё-таки сумеем прийти к долговечному компромиссу и объединимся для защиты всего, что нам дорого, от человеческих врагов... А до той поры я буду ждать, Ови. Наслаждайся дарованной тебе возможностью понежиться с возлюбленной, покуда горизонт чист. Сказав это, Нарцисс в ту же секунду начал блекнуть, стал прозрачным и, в конце концов, полностью исчез, оставив меня одного, вместе с Жасмин и нашими детёнышами. Прошло секунд двадцать-тридцать, прежде чем я смог заметить, как всё это время просто смотрю в каменную стену. Взор ни на чём не фокусируется, перед ним всё сначала расплывается и покрывается мутью, но скоро он возвращается в норму. И только тогда все телесные ощущения возвращаются. Я понимаю, что мои зрачки сужены, дыхание неровное, а сердце бьётся неравномерно. По туловищу вдоль боков и под грудью будто проходит электрический разряд, эти места находятся под хваткой дрожи. Постепенно всё данное сходит на нет и возвращается в привычное состояние, но не достаточно быстро: Жасмин, окончательно отойдя от сна, нервно, но тихо воскликивает, поднимая голову и встречаясь со мной испуганным взглядом. — Овер, с тобой всё порядке? Ты... ты как будто весь побледнел, хоть это и невозможно, — Жас окинула меня внимательным взором и, проследив, чтобы дети не были побеспокоены, обеспокоенно по-птичьи склонила голову набок. — Как ты себя чувствуешь? Ты чем-то напуган? — «Нет-нет-нет, Жасмин, со мной всё в порядке, честно, — поспешил я успокоить свою любимицу, утешительно прикоснувшись ладонью правой лапы к щеке драконицы. — Всё нормально. Всё хорошо... Просто... Я... Немного не выспался. После вчерашнего трудного дня и долгожданного, весьма волнительного воссоединения с тобой я спал не очень спокойно, и сны не давали мне расслабиться до конца. Но ты не бойся, я в норме. » — А в твоих снах не было... Этой твоей второй, нехорошей личности? — вопросила Жасмин, нахмурившись. — «Ну-у-у... Она там была, но появлялась мельком, так что тебе не стоит переживать по этому поводу. Меня сегодня... никто не мучил. » — при последних словах я едва было иронически не хохотнул. Жасмин уже собиралась задать очередной вопрос, касающийся моего состояния, но я не позволил ей дальше напрасно сотрясать воздух и, дабы возлюбленная наконец расслабилась, нежно прижал драконицу к себе, обнимая её, так, чтобы мы случайно не побеспокоили детёнышей. На душе наконец-таки стало гораздо, гораздо легче. Мои глаза блаженно закрылись, когда Жас стала настолько ближе ко мне, крепко прижимаясь к груди и шее, а ноздри жадно втягивали аромат Ночной Охотницы, не сумев вдоволь насытиться ею вчерашним вечером. Дыхание восстановилось, замедлилось, сделавшись ровным и неторопливым. Сердце вернулось в прежний ритм. После нервовыжигательного диалога с Нарциссом и в преддверии готовящегося тяжёлого полилога со всадниками и драконами, где нам с Фаном придётся выложить на стол ещё пару карт, рассказав о Гримборнах, это физическое, тихое сближение с Жасмин было самым тем. Словно бальзам для души. Продолжение следует