Если бы я или кто-то похожий на меня попал в мир КПД в теле нового дракона

Оставшаяся доля откровения. Часть 2. Собрание

      Прошло совсем немного времени. Солнце поднялось выше, небо успело приобрести более тёплые и светлые оттенки, виднеющийся с данной высокой точки Драконий Край стал ещё более блестящим, но вместе с ним блеск приобрело и всё, что находилось повыше острова, смешиваясь, делая наступивший день ещё более ярким... К большому сожалению, нынешняя вышеописанная яркость из-за моего внутреннего состояния частичного опустошения казалась мне вырвиглазной и как будто бы смеющейся надо мной своим позитивом, наглядно демонстрируемым для подчëркивания разницы между ней и нами с Фаном, который тоже выглядел так, словно всеми фибрами души хотел сейчас пойти найти какую-то длиннющую змею и обмотать её вокруг шеи первого попавшегося наездника. И кстати о наездниках... Как я уже успел отметить, прошло немного времени. Хоть всё вокруг успело стать ярче, но с момента нашего с другом прибытия в главный зал, откуда и открывался отвратительно чудесный вид на Драконий Край, протекло чуть больше пяти минут. Спустя данный отрезок времени снаружи возникли тени, и в воздухе показались драконы с наездниками на спинах, направляющиеся сюда. Когда все они были уже достаточно близко, Фан, от волнения расхаживающий туда-сюда, застыл на месте подле стола в центре помещения, а Рихтер, всё то время пребывающий в спокойном состоянии и следящий частично за нами, частично за наружной обстановкой с холодом, сидя в том самом тёмном углу, в котором он пребывал вчера, поднялся с места и зашагал к выходу, проходя мимо нас с Дагуром. Я же, бóльшую часть этого времени стоя со смиренно опущенной головой, смотря в пол, изредка поглядывая наружу и практически ни о чём не думая, при виде наездников и драконов выпрямился и попытался нацепить на себя хрупкую маску бесстрастия, чтобы хоть совсем не падать в грязь мордой перед драконами. И, надо признать, у меня, видимо, это хорошо получилось, судя по общим ощущениям и временно зияющей пустоте в одном из участков моей души, делающей меня отстранëнным. Драконы поочерёдно опустились на платформу перед входом в главный зал, с них спешились всадники, стягиваясь в одном помещении. Иккинг, Беззубик, Астрид, Громгильда, Хедер, Роза Ветров, Рыбьеног, Сарделька, Сморкала, Кривоклык, близнецы, Барс и Вепрь, тут были почти что все... Разве только не хватает Осы, которая почему-то и в этот раз не явилась на собрание вместе с остальными, да и Жасмин, которой здесь и не нужно находиться. Рихтер поприветствовал собравшихся людей кивком головы и отошёл в сторону, давая явившейся группе свободный проход внутрь зала. Его Громокоготь, к слову, оставался снаружи. С прибытием всей основной команды моё сердце забилось чуть быстрее. У Фанатика, судя по звуку, улавливаемому моими ушами, также участилось сердцебиение. Почти каждый из всадников тепло встретил Дагура, пожелав доброго утра, а с Хедер мой друг и вовсе смог позволить себе брато-сестринские объятия, исключениями разве что были Иккинг, уже третий раз видящий берсерка за день, да Сморкала, упавший ягодицами на скамью и смотрящий на нас всех из-под полуопущенных век, будучи в едва ли не сонном состоянии. Если бы мне не было знакомо то чувство, когда не удаëтся нормально выспаться, причём, порой даже без ментального столкновения с Нарциссом, и когда при пробуждении хочется лишь только упасть, неважно где, и поудобнее свернуться калачиком, я бы сейчас наверняка взирал на Сморкалу с раздражением. Однако, даже несмотря на моё далеко не лучшее настроение, меня сейчас даже охватывала некоторая жалость к Йоргенсону. К счастью, это, скорее всего, продлится недолго, если учесть, что все собравшиеся в зале не обращали на викинга внимания, относясь к его состоянию как к чему-то обыденному, посмотрев в его сторону только тогда, когда он с зевком заговорил, слабо возмущаясь: — Неужели нельзя было подождать ещё хотя бы часик? Я вроде и хожу в реальности, но при этом всё ещё вижу остатки своего чудесного сна перед глазами... — Сморкала, хватит! Уже давно прошло время сна, — сдержанно и без ожидаемого недовольства, но строго проговорила Астрид. — Ты не забыл, что у нас сегодня не менее важный разговор, чем вчера? — С разговором можно было подождать, и ничего бы не изменилось, — монотонным голосом возразил Йоргенсон, поправляя свой сползший набок шлем. — А время сна не имеет чёткого срока, если только на нас не напал Коргон. — Кроган, — поправил Сморкалу Иккинг. — Да какая разница? — Ну вот, а я же говорил, что ещё довольно рано и можно было бы пару часиков подождать, — вклинился в сей ответвлëнный от основного диалог Фанатик, однако, получив в ответ невербальный отрицательный ответ, читаемый в очах Иккинга, Астрид и близнецов, неловко хихикнул, а после постарался собраться, чтобы тоже, как и я, держаться поуверенее, но только уже перед наездниками, и, в отличие от меня, Фан Дагур держал на себе не маску бесстрастия, а маску привычной весëлости и активности. Справлялся он пока отлично, пускай и не без огрехов. Прочистив себе горло, при том с отчётливо видимым мною в его глазах паническим вопросом «Как бы помягче и попроще начать разговор?», Фанатик упëрся обеими руками о стол и в первую очередь решил оглядеть всех собравшихся в зале главных героев мультфильма «Как приручить дракона», не считая только Рихтера, поскольку он в мультсериале и в полнометражках отсутствовал, и его Громокогтя. И я не просто так выделил, что Иккинг, Беззубик и вся остальная компания — герои мультфильма. Оглядев своих товарищей, Дагур неожиданно задал им не особо уместный, но на самом деле логичный и важный вопрос... Который, к сожалению, не касался Осы. — Э, слушайте, а куда вы подевали Эрета, мать его? Неужто заперли в стойлах? Мне, если честно, кажется это не очень надëжным, пускай Эретсон и является всего лишь мелким охотничком, что сдулся бы в первом же настоящем сражении с вами. На удивление, быстрее всех на вопрос среагировала Астрид Хофферсон, с охотой отвечая на вопрос моего друга: — Ты угадал, он находится в стойлах. Куда же нам его ещё девать, если мы не летали ни на Олух, ни на Остров Изгоев, чтобы запереть охотника за решёткой? Мы вчера, практически сразу после окончания первого собрания, решили устроить этому Эрету допрос, стоило ему только очнуться. Мы пытались выдавить из него как можно больше информации, узнать ещё хотя бы несколько дополнительных подробностей про Драго Блудвиста, а также пытались выяснить у этого охотника местонахождение главной базы его господина. И, что интересно, этот Эрет наотрез отказывался отвечать на наши вопросы, и ещё более яро отказывал нам в требовании вести нас к Драго в будущем. Ни угрозы, ни секира у его горла, ни даже оставление охотника на три часа наедине с Забиякой и Задиракой не возымели эффекта. — Эт точно, — усмехнулся мужчина Торстон, расставив руки по бокам, а в следующую секунду лицо близнеца приняло такое выражение, будто у Задираки прямо из-под носа спëрли его самый любимый подарок на день рождения. — Он вообще ни в какую не хотел раскалываться! Это неслыханно! — воскликнул близнец, выкинув руки вперёд, вниз, указывав на пол и коротко посмотрев на него, словно Эрет сейчас лежал прямо перед Задиракой. — Не помогли даже наши с Забиякой два самых жестоких метода: серьëзная игра в «плохой-хороший викинг» и, взятое под конец, принудительное погружение носа этого Эретсона в волосы Забияки, пропахшие всеми существующими видами рыбьих внутренностей!.. Хотя, надо признать, после такого даже порой говорить трудно, и Эретсону пришлось на некоторое время замолкнуть, у него даже кожа позеленела... — Зато в этом промелькнула своя особая притягательная нотка, хотя Эретсон, насколько бы шикарен внешне он ни был, пока не в моём вкусе, — с улыбкой дополнила речь брата Забияка. — И да, хватит придираться к моим волосам... — Ох зря ты акцентировала внимание на близнецах, — обратился Иккинг к Астрид, с безнадëгой глядя на Торстонов, впрочем, как и все собравшиеся. — Теперь я долго не смогу выкинуть из головы услышанный ужас. Спустя несколько секунд, отойдя от того нелепого мини-представления, что устроили Задирака с Забиякой, я только в сие мгновение поразился одной мелочи, которая отчётливо пробежала во всей полученной преимущественно от Астрид, и частично от близнецов, информации... Мне помнится, Эрет является не особо-таки храбрым человеком. Опираясь на мультфильм, можно смело утверждать, что Эретсон после одной лишь угрозы перерезать ему горло секирой согласился бы выдать местонахождение главной базы Драго, ведь подобная угроза явно не уступает по своей ужасности падению с большой высоты, устроенному Громгильдой... А даже если и уступает, ведь контролировать силу применения холодного оружия будет полегче, чем ловить падающего человека на небольшом расстоянии от земли, в последнем деле нужно побольше точности, то всё равно под страхом смерти (а Эрет не мог знать, что Астрид, следуя канону мультфильма, будет не настолько лютой, как женщина-викинг в истории моего прошлого мира), мне кажется, охотник бы раскололся, как и в мультфильме... Но нет, он не хочет выдавать Драго ни в какую... Эрет что, в этой вселенной настолько психологически стойкий или, наоборот, ещё более зашуганный и боится Блудвиста больше, чем кого-либо из здешних драконов? Наверное, всë-таки второй вариант ближе к истине. — В общем, — с тяжёлым вздохом продолжила Астрид, — как ты, Дагур, понял, охотник не желал делится информацией про Драго, и какое бы давление мы на него ни оказывали, он не выдаëт нам ничего... Похоже, он слишком боится своего повелителя... Хофферсон только что подтвердила правдивость описанного мною второго варианта. — Уже с наступлением ночи мы сделали то, что стоило бы сделать сразу же, — при этих словах Астрид посмотрела в сторону Ночной Фурии. — Мы решили припугнуть Эрета и попросили Беззубика нам в этом помочь. Он нарычал на охотника, а тот просто взял и упал в обморок, оставшись лежать без сознания. — Мы решили продолжить допрос попозже, после того, как уладим несколько других вопросов, — в заключение сказал Иккинг. — Хм, ну и слабак этот Эрет, — ухмыльнулся Сморкала, уже чуть более бодрый, протерев свои глаза от остатков сна. — Ну, знаешь ли, Сморкала, я бы скорее, напротив, назвал его поведение (по крайней мере, то, как он упал в обморок) естественным, — нахмурился Фан Дагур. — По моим видениям, я думал, что допросить Эрета будет легче, потому как стоило будущей Астрид его поднять в воздух при помощи Громгильды, скинуть его вниз, дождаться, когда тот завопит о пощаде, и поймать его, тот быстренько, как миленький, указал вам, где находится Драго, отведя к нему... И несмотря на то, что сейчас Эрет кажется мне чуть более сдержанным в раскрытии информации о местоположении главной базы Драго, он всё равно всё ещё обычный охотник, многое знающий о драконах, но при этом являющийся человеком, которому свойственно испытывать страх. Поэтому его падение в обморок — это нормально. Да, он в том самом варианте будущего, где повстречался с Иккингом и Астрид, был дерзким и самоуверенным, даже Ночная Фурия его не пугала... вот только сейчас-то Эрет при первой встрече с фракцией наездников был один, без поддержки команды, без людей, без оружия, он находится на чужой территории, о которой ему ничего не известно, он в окружении потенциальных врагов, а помимо них (то есть вас) Эрета ещё и окружает группа злобных драконов, очевидно, недружелюбно настроенных... Такая обстановка точно не сделает положение охотника морально лёгким, так тут ещё в завершение всего допроса на него как бы нарычал Беззубик — Ночная Фурия, что для очень многих является воистину легендарным драконом. Тут у любого адекватного человека будет такая же реакция, что и у Эрета. При последних словах, касающихся легендарности Ночной Фурии, где-то на задворках моего сознания послышалось фырканье со стороны Нарцисса. Я проигнорировал сие действие двойника, вызванное комментарием Фана, поскольку мне сейчас было не до этого. — Что ж, тут трудно не согласиться, — кивнула Астрид. — В конце концов, возвращаясь к теме со стойлами, мы заперли Эрета там, потому что девать-то его больше некуда. К сожалению, после нападения настоящей «Канонады» стойла оказались повреждены из-за огня, отчего стали совсем ненадëжны для удержания пленников; из-за этого одному из нас пришлось стеречь этого охотника всю оставшуюся ночь. Хедер добровольно вызвалась для этого дела. — Мне не впервой бодрствовать круглосуточно, как днём, так и ночью, — просто ответила кровная сестра Дагура. — Когда была только я и Роза Ветров, приходилось смотреть в оба чуть ли не постоянно. К счастью, для меня такое задание оказалось достаточно простым, — с лёгкой улыбкой закончила Хедер, как бы мысленно ещё говоря, что не стоит воспринимать её ночное бдение как нечто некрасивое, типа «пока все спят, я тут дежурю и едва не валюсь с ног». — Опаньки. Учись, Сморкала, у моей сестрëнки, как должен вести себя настоящий викинг по отношению к сонливости, — прыснул в мимолëтном смешке Фан Дагур, обращаясь к Йоргенсону и заставляя того недовольно нахмуриться. Я же, наоборот, вопреки мнению друга, продолжал с пониманием относиться к ситуации всадника Кривоклыка с недосыпом. — Подумать только, она ещё и тренировки утренние смогла себе устроить... — Меня не то чтоб сонливость по-настоящему посещала... Но да ладно, неважно, видимо, я просто привыкла. Так что со Сморкалой можешь быть полегче, у него не было нужды тренировать выдержку, — уже более живо улыбнулась Хедер, подойдя к Фану поближе. — Да и, к тому же, он уже точно отошёл ото сна. После секундной паузы черноволосая девушка заговорила вновь: — Теперь, кстати, за охотником следит кое-кто другой из нас, ведь, как ты мог заметить, я-то сейчас нахожусь здесь, а Эрета тут нет. — Подожди-ка! То есть выходит, что Эрета в данный момент стережëт Оса, так, да? А то просто других кандидатов я представить не могу, а здесь же собрались, по сути, все члены команды, кроме Жасмин и, собственно, Осы. И я, кстати, собирался и о ней как раз таки спросить... — с некоторым нетерпением произнёс Фан, да и я также более сосредоточенно навострил уши, желая знать, где пропадает моя подруга... И, кажется, ответ уже известен... — Всё верно, Дагур, — подал голос уже Иккинг, вместо Хедер. — Опять же, это оказалось добровольно. Когда я и Астрид вместе с нашими драконами и самой Осой пришли проведать Хедер и Эрета, мы задались вопросом, кого бы можно было исключить из собрания и при том дать ему ответственное задание следить за пленником. Тогда Оса сама приняла на себя роль сторожа и осталась рядом с Эретом. Так мы и решили проблему. — Оу, вот так, — почесал голову Фанатик. — А ещё она, кстати, вызвавшись в добровольные сторожа, объяснила это тем, что ей не хочется бездельничать и что она при этом не желает идти на собрание, — добавил Беззубик, заранее удовлетворяя мой интерес касательно Дневной Фурии, хотя я даже не успел сформировать вопрос в своей голове. — Несмотря на её нерадостное настроение, она сама пошла вместе с нами проведать Хедер и пойманного вами охотника, а при возникновении вопроса о том, кому бы поручить ответственность следить за этим охотником, моментально вызвалась стеречь его, вышла вперёд и легла возле того стойла, где лежал драконоборец. — «Ясно, а... А Оса не говорила, почему не желает идти на собрание? Нет, в принципе, я и сам могу понять причину, да и работку она себе нашла, но всё же... » — Нет, не говорила. Она была в этом вопросе, когда я его задал, довольно резкой, — понуро пророкотал Беззубик. — «Что ж, спасибо за то, что поделился подробностями. » Обдумав услышанное, могу с уверенностью сказать: Оса, как я понял, пожелала принести нашей команде хотя бы чуточку пользы, о чём ясно дают понять её слова про безделье... А это, между прочим, одна из самых острых тем для подруги, когда встаёт вопрос о её полезности и значимости. Пускай я точно не знаю, почему так, но это факт, в твёрдости которого мне пришлось убедиться ещё при игре с Осой в шахматы. Также можно сказать, что, вероятно, в белой Фурии взыграло желание немножко в уединении поглазеть на Эрета... и не потому, что тот является одним из её любимых персонажей мультфильма, это далеко не так, а потому, что он является персонажем полнометражного мультипликационного фильма, входящего в трилогию «Как приручить дракона», а не кем-нибудь из мультсериала, который она никогда не смотрела, а потому и не испытывает такой же симпатии к оригинальным персонажам оттуда, как я и Фан; а на тех же наездников и их драконов Оса точно уже насмотрелась. Ну и, наконец, третьей причиной остаться рядом с Эретом и при том не желать идти на подобное общее собрание можно считать то, что Оса, по-видимому, всё ещё держит на меня обиду и не хочет видеть. Логичный вывод. Однако, как ни странно, подобный расклад дел даже можно считать плюсом... причём, жирным. Ведь на этом собрании Фану предстоит наконец признаться в том, что я и он вместе спасли жизни обоих Гримборнов. А вспоминая ту лютую, всепоглощающую, разъедающую ненависть, с которой Оса смотрела на Вигго тогда, подле жерла вулкана, мне страшно представить, как Дневная Фурия может отнестись к той новости, что мы с Фанатиком спасли его и Райкера вместе с ним, прямо в момент признания. Мне реально не хочется об этом даже думать. Так что отсутствию Осы на собрании можно только порадоваться. Лучше уж пусть остальные, хоть тот же Беззубик, сами поведают Осе страшную правду, и когда она после сопровождающей раскрытие нашей с другом тайны вспышки гнева хоть немного отойдëт от злобы, тогда и можно принимать её последующий удар на себя в надежде, что при таких условиях он окажется уже не таким болезненным, каким мог бы быть... Пребывая в подобных размышлениях, я не сразу заметил, как Рихтер, дождавшись, когда все драконы и наездники займут свои места окончательно, приблизился к выходу из главного зала, встал в проëме, опираясь спиной о косяк, и с грозным видом достал из одежды кинжал, меланхолично принявшись крутить его в правой руке, поставив её на левую руку, расположенную поперёк груди палача охотников на драконов. Призрак будто бы взял на себя роль охранять проход, дабы в случае чего не дать мне и Дагуру слинять отсюда. Несмотря на то, что Рихтер — всего лишь человек, и несмотря на то, что он не излучал настоящей угрозы, почему-то я воспринимал его как более надëжного и опасного охранника, чем Громгильду и Розу Ветров вместе взятых, что стояли в проходе вчера. Атмосфера лично для меня становилась всё напряжëннее. Мученически выдохнув, я перевожу свой взор с Рихтера обратно на Фана Дагура, возвращаясь к человеческой беседе моего друга с наездниками, видя, как тот то ли задумчиво, то ли растерянно опускает глаза на стол, ни на чём не фокусируясь. Как оказалось, я мысленно вернулся к беседе наездников с Фаном как раз в тот момент, когда они закончили говорить на всякие левые темы; и теперь вся людская компания застыла в молчании. Викинги с ожиданием уставились на Фанатика, большинство из них стояли со сложенными перед грудью руками, а их вид так и говорил прямым текстом моему другу: «Всё, приятель, время истекло, давай, выкладывай все карты на стол!», ещё добавить этой фразе гаденькие нотки в голосе, и будет самое оно. А Фанатик, в свою очередь, так и продолжал неопределëнно держать глаза прикованными к столу, о чëм-то с усердием думая. С таким усердием, что при сильном желании можно было бы разглядеть валящий из его ушей дым. Если учесть, что Фан Дагур ещё до нашего с ним подлëта к кузнице решил немного отсрочить своё условное линчевание (да и моё тоже), перед признанием в спасении Гримборнов рассказав ещё о нескольких будущих серьёзных врагах наездников, то думать-то тут особо и не о чем, поскольку решение уже принято... Конечно, ежели только Фан на самом деле просто не продолжает в данный момент оттягивать мрачноватую часть начавшегося диалога, морально как можно лучше настраивая себя на неизбежное. Как и наездники, точно заметившие заминку берсерка, драконы также застыли, разделяя потихоньку-потихоньку нарастающее напряжение вместе со своими двуногими друзьями. — Эм... Дагур... — с некоторой неуверенностью, граничащей с вопросом, обратился Иккинг к Фану, привлекая его внимание, очевидно, обеспокоенный молчанием моего всадника. Дагур секунду-другую поглядел на Иккинга Хэддока, не выдавив ни звука, а после вдруг резко с требованием заговорил, адресуя свои слова Рихтеру: — Слушай, тебе, скорее всего, это не совсем понравится, но всë же я настаиваю, мистер Рих: прежде, чем перейти к «тому самому», к той тайне, которую я скрывал и которую ты стремишься через мои уста раскрыть всадникам, мне бы хотелось сперва раскрыть моим друзьям и товарищам по оружию ещё нескольких особых личностей, частично связанных по роду деятельности с описанными мною вчера. И как бы оно ни было раздражающе (а я уверен, ты наверняка думаешь, что я просто максимально тяну с признанием, и это тебя раздражает), описание ещё парочки злых людей не займёт слишком много времени, ведь мне в любом случае известна только самая суть; да и, к тому же, Рихтер, эта информация, как-никак, явно будет даже чуточку полезнее, чем раскрытие той самой тайны, пускай именно из-за неё в первую очередь тебе и захотелось поставить мою поясницу в столь неудобное положение. Обещаю: пройдусь по ещё нескольким личностям — сразу наконец-таки перейду к главному. Наблюдая за Рихтером во время речи своего друга, я видел, как охотник на охотников хмурится, выслушивая Фана, и при этом на его лице не читалось какого-то стопроцентного недовольства, скорее, просто задумчивость, мол, стоит или не стоит давать Дагуру подобные поблажки, которые тот просит. К удивлению, участившийся пульс моя персона заметила не только у Фана, но ещё и у себя, словно мы с другом в данный момент реально вдвоём ожидали решения какого-то невидимого суда, единственным судьёй которого пока был лишь Рихтер, а наездники — кто-то вроде запасных судей, которые вынесут окончательный приговор, а пока что никак не учавствуя в процессе... Невольно голову посетили навязчивые мысли о том, что решение Рихтера и наездников никак не сможет кардинально изменить мою и даже Фанатика жизнь, явно исходящие от Нарцисса, но никакого особого эффекта они не возымели. От повышения нервозности я даже мелко застучал когтем указательного пальца по полу. К нашему с другом счастью, Рихтер не думал больше нескольких секунд и великодушно избавил нас от моральных страданий, колеблющих душу, ответив на речь Фана кивком. С облегчением ко мне пришла и мысль о том, что отказывать Дагуру в озвученной просьбе Призраку будет бессмысленно: в конце концов, какая разница, когда берсерк раскроет наездникам правду о Гримборнах! Он же в любом случае уже согласился открыть истину, а когда он это сделает — прямо сейчас или спустя некоторое время, после того, как поделится информацией насчёт Гриммеля, Эрика и Моро, — неважно. Если б тут стоял вопрос, говорить либо не говорить вообще, то тогда это было бы другое дело... Однако теперь решающий момент, который определит наше с основными героями взаимоотношение после признания в спасении Вигго и Райкера, откладывается на несколько минут, что из-за волны напряжения, растекающейся по крови ознобом, растянутся на несколько часов... — Подождите-ка! А разве мы не собрались здесь снова потому, что сперва хотим узнать о некоем проступке Дагура, в котором он не смог признаться вчера и пообещал рассказать о его сути сегодня? — озвучил общее мнение всех всадников и, вероятно, драконов Рыбьеног. — Учитывая, как он об ЭТОМ говорил, нам точно стоит сперва узнать, что у Дагура за тайна такая, а о ещё нескольких плохих людях мы могли бы узнать и попозже. — Ну да, Рыбик, ну да, да, это так, просто... тут такая интересная ситуация складывается, что твоя точка зрения может оказаться неверной, — Фан Дагур прижал ладони обеих рук к лицу и провёл ими вверх, приопустив голову; кисти друга прошлись по его рыжим волосам, приглаживая их, а когда дошли до затылка и отстранились от головы, приглаженные одним неаккуратным движением патлы резко встали дыбом, отчего берсерк стал немного походить на попугая. Страдальчески выдохнув, Фан устремил взгляд к Иккингу. — Мне всё же кажется, что сперва стоит сказать несколько слов именно о плохих людях, как их нежно охарактеризовал Рыбьеног, а после этого переходить к упомянутой уже пару раз мрачной тайне, из-за которой я вчера потерял часть самообладания и нервных клеток, буквально и унизительно умоляя Риха позволить мне перенести признание на этот, сегодняшний, день. Думаю, что будет правильнее, если я в первую очередь раскрою вам оставшихся основных врагов, с которыми вам неизбежно придëтся столкнуться, а после перейду к оставшейся доле откровения, связанной с мрачняком. И да, это не просто слово — «основные»; несомненно, у вас могут найтись ещё толпы различных врагов, таковы наше время и жизнь, однако, я вас уверяю, эти толпы будут почти что никем в сравнении с теми, кого я вам назвал ещё вчера (то есть Драго с Кроганом) и кого собираюсь назвать сейчас, кратко описав их основные характеристики. Вам нужно о них знать. Но почему же вам в первую очередь необходимо узнать всех своих главных врагов, известных мне, а не получить от меня ответ на вопрос, что за тайну я скрываю? Ну-с, я дам ответ на ваш вопрос и объясню, почему: разумеется, новости о приближении стольких опасных противников нельзя назвать приятными и бодрящими... хотя насчёт бодрящего эффекта можно поспорить, ведь для любого уважающего себя викинга честь — умереть в бою и попасть в Вальхаллу, но всё же!.. В общем, вы поняли, иметь стольких врагов — не есть хорошо, и всё же вам запросто удастся сохранить позитивный настрой после того, как вы узнаете имена самых опасных из них. А вот после того, как вы узнаете суть той самой моей тайны, вы явно будете чувствовать себя гораздо хуже... Возможно, вы даже возжелаете покалечить меня и во избежание этого дадите предупреждение, чтобы я ближайшее время не смел попадаться вам на глаза, иначе мне будет очень плохо. Конечно, это при условии, что мне вообще будет разрешено оставаться драконьим наездником в ваших рядах. Иккинг, Астрид, Хедер, Рыбьеног, до конца проснувшийся Сморкала, непривычно молчаливые близнецы, их драконы, все они смотрели на Фана так, будто он сморозил какую-то неприсущую ему глупость... либо превратился на глазах товарищей в приведение, и последний вариант как будто бы лучше соответствует выражению лиц защитников Драконьего Края. Я бы рассмеялся с такого зрелища, если бы только мои лёгкие, горло, пасть, мозг и сущность не сковало цепями ожидания. Как назло, на этот раз Эрета рядом нету, и мне в качестве антистресса не удастся потеребить его меховую одëжу. Остаётся только мерно постукивать когтем по полу и безучастно смотреть за происходящим. — Возможно, Дагур преувеличивает, а возможно, его деяние действительно настолько серьёзное, что под вопросом находится его положение среди вас, — холодно оповестил наездников Рихтер, при очередном крутящем взмахе резанув кинжалом воздух так, что у меня в ушах раздался тихий секундный свист. — М-да, всё возможно, — вымолвил Фанатик, непроизвольно впившись ногтями в дерево стола. Не будь я драконом с до невероятного обострëнными чувствами, всё равно бы ощутил напряжение и тревогу своего друга без проблем. — Узнай вы сейчас мою тайну, и дальше вам будет не до всяких там «плохих людей». Поэтому, пока мы с вами на одной волне, лучше уж дожать вчерашнюю тему. Тем более что, похоже, один из ваших (а вернее, наших общих) врагов имеет некоторую связь с Драго, а это уже серьёзный повод заранее озаботиться своими похоронами. С некоторой задержкой, чуть переговорив между собой, наездники всë-таки выразили своё согласие с условиями Дагура. — Хорошо, очень хорошо, — благодарным тоном проговорил Фан Дагур. — Я очень рад, что мы пришли к этому согласию. И да, кстати, если что, вы не цепляйтесь слишком сильно за мои слова касательно одного из противников, который связан с Драго. На всякий случай произношу, чтобы у вас не возникло излишнего беспокойства из-за этого. Само собой разумеется, подобная новость весьма ценна и важна, если учесть, насколько для нас всех опасен Драго Блудвист, а с ним при том ещё и кто-то может сотрудничать, что создаёт серьёзные проблемы, поэтому вам нужно было об этом узнать заранее... Но всё же я уверен, что вы... а вернее, мы вместе со всем справимся. Пройдём сложнейшие испытания, преодолеем все трудности и обязательно победим, сколько бы сил не пришлось приложить... Правда... эм-м... некоторые трудности, возможно, могут возникнуть по моей вине, ведь я вмешался в судьбы парочки человек, и... кто знает, как это скажется на всей нашей борьбе; как бы оно не пошло нам во вред, вынуждая ради победы заплатить высокую цену... Впрочем, об этом всё же стоит поговорить попозже... И, в общем... Чëрт, кажется, я сбился с мысли... — Верно сказано, Дагур, — утвердительно покачала головой Астрид Хофферсон, с некоторой требовательностью смотря на моего друга. — Слушай, не надо распинаться перед нами насчёт всех тех опасностей и неприятностей, которые ты нам описываешь, пытаясь не сильно вгонять нас в менее радужный настрой. Ты нам напрямую ещё вчера сказал, да и мы также уже поняли, что от этого разговора ничего весëлого ждать не стоит, а потому мы готовы узнать как можно больше о наших будущих врагах, какими бы могущественными они ни были. Потому, Дагур, попрошу тебя не отходить от темы в намерении разжевать нечто не нуждающееся в разжëвывании. Говори ровнее. — М-да, Астрид, тут особо не поспоришь, ты права, признаю, — потëр переносицу Фанатик. — Постараюсь более не тянуть слишком сильно с описанием оставшейся части ваших главных врагов, разжëвывая нечто не нуждающееся в разжëвывании, разве что отвлекаясь на некоторые занятные детали, которые могут оказаться довольно-таки важными. Открою вам всех самых опасных противников, а далее наконец-то перейду к последней оставшейся доле откровения, после открытия которой прогнозируется изменение вашего отношения ко мне. Их описание буду проводить в следующем порядке: начиная со злодея, о котором мне известно довольно много, и заканчивая теми, о ком я знаю меньше, чем мне бы того хотелось, несмотря на множество моих видений. И вместе с тем, перед началом, хочу ещё раз обратиться к Рихтеру с одной просьбой, — сказав это, Фан Дагур повернулся в сторону названного охотника на охотников. Тот был весь во внимании. — Последняя просьба, я тебя уверяю, да и при том достаточно занятная, как по мне. Это, скорее, даже предложение: я опишу основные характеристики каждого из наших главных врагов, насколько позволяет содержание видений, частично, может, затронув связанные с их предысторией или деяниями моменты, а ты после подобных описаний вставишь свои пять копеек, поделившись с нами о том или ином человеке дополнительной информацией. Если ты спросишь, или спросит кто-либо из вас, наездники, зачем это нужно, то тут довольно простое объяснение: несмотря на мою осведомлëнность многими будущими событиями, видения предоставляют мне в основном поверхностную информацию, самое основное, то, что можно увидеть в том или ином эпизоде грядущего, поэтому мне многое, на самом деле, неизвестно; ты же, Рихтер, как я мог понять, знаком с абсолютным большинством как охотников на драконов, так и людей, которые не являются охотниками в привычном понимании, однако всё равно намеренно причиняют вред драконам или убивают их. Со многими ты знаком лично, а некоторых ты, по крайней мере, знаешь не понаслышке... И кстати о знаниях: если ты также спросишь, почему вчерашним днём, при описании мною Драго с Кроганом, дополнительная информация от тебя не требовалась, а сейчас внезапно понадобилась, то я скажу, что про названных противников мне известно как раз таки достаточно, и некоторые дополнительные факты я могу про них озвучить позже сам; а вот тех, про кого я расскажу сейчас, я знаю поменьше... Про охотника, которого я опишу в первую очередь, мне известно почти столько же, сколько про Драго и Крогана, однако для меня остаются неизвестными некоторые факты, касающиеся его жизни, и которые могли бы принести нам какую-то пользу. А о некоторых из противников я вообще мало что сказать могу, поэтому твоя, Рихтер, помощь будет не лишней. Как и при предыдущей просьбе, с которой Фанатик обратился к Рихтеру, палач драконоборцев ответил на слова Дагура согласием, молчаливым согласием, вновь просто кивнув, при этом не прекращая крутить в руке кинжал... И мне вдруг стало интересно, это кручение клинком у Рихтера своего рода антистресс, как у меня постукивание по полу или игра пальцами с меховым жилетом Эрета, обычная практика занять себе чем-нибудь руки, или Призрак таким образом наглядно демонстрирует, что он вооружëн и всегда наготове?.. — Отлично, — вымолвил Фан Дагур. Пришло время приступить к основной части беседы. Наездники, устроившись сидя за столом (все, кроме Иккинга, который остался стоять так же, как и берсерк, вероятно, поддерживая его подобным образом), и их драконы, по какой-то причине расположившись поближе ко мне, сейчас сконцентрировали всë своё внимание на Фанатике. Тот же, судя по всему, в голове морально поддержав себя самостоятельно и в последний раз собравшись с мыслями, со вздохом приступил к делению информацией, неожиданно бодро в своём положении заговорив. — Итак, начнём. Сперва, говоря о первом злодее в очереди, про которого мне известно больше, чем про следующих, хочу выдать вам один интересный факт насчёт него. Как бы это странно ни прозвучало, но он в определённой степени, по характерным чертам в личности и нескольким параметрам внешности, похож на одного из наездников Драконьего Края, — при этих словах у всех, даже у Рихтера (пускай и на миг), на лицах вырисовалось некоторое чувство растерянности, обескураженности, смятения и неверия. — Да-да, это так, я не шучу. Он — охотник на драконов, во многом схожий с одним из вас, товарищи. Его бы только на пару десятков лет омолодить, убавить седины, и из него выйдет вылитый антипод кое-кого из вашей группы. Я ощутил небольшую противоречивость в отношении к фразе друга. Как по мне, Гриммель не настолько сильно схож с Иккингом, в тех же внешних данных есть загвоздка: у драконоборца волосы белые, он блондин, а не шатен, и у него все конечности на месте; а если брать во внимание чисто образ, то Иккинг летает только на одном драконе, в то время как Гриммель поработил шестерых, используя их в качестве средства передвижения (несомненно, это надëжнее, ведь чем больше помогающих драконов, тем лучше, но всё же это различие). Однако подобные оценки с моей стороны всë-таки больше придирки, на деле Гриммель действительно выступает как антипод Иккинга. В конце концов, авторы третьей части франшизы и задумывали этого злодея в качестве противоположности главного героя, вместе с тем делая их очень похожими, а точкой расхождения их путей стала встреча с уязвимой Ночной Фурией. Так что лучше эту тему для обмозговывания пока закрыть. Будет интересно посмотреть, как остальные отнесутся к сие детали в образе злодея. Не успели наездники предположить, кто из них мог бы быть с наибольшей вероятностью похожим на некоего охотника, как Фан Дагур скоро продолжил ведать о нём: — А ещё хотелось бы добавить, что мне как-то раз уже приходилось о нём говорить вам. Если вы не помните, то это произошло при таких условиях: к тому времени у нас с вами уже сформировалась достаточно крепкая связь, между нами возникло прочное взаимодоверие, мы активно работали сообща; тогда как-то раз после очередного налёта на охотников мы получили от Вигго Гримборна послание с прошением о встрече, а по прошествии встречи нам посчастливилось (как бы оно плохо ни звучало) угодить в ловушку; попавшись на его хитрость, мы прибыли на остров Защитников Крыльев, оказались по ошибке в плену, и нас тогда едва не лишили жизни из-за уверенности в том, что мы заодно с охотниками, и если бы не Овер и Беззубик, то нас с Иккингом растерзали бы тамошние драконы, а за нами и всех остальных, не приди наши драконы на защиту; когда Мала убедилась, что мы не являемся охотниками, а драконы преданы нам, она повела нас знакомиться с её народом и островом; и вот тогда-то я при упоминании в разговоре Рихтера и сказал несколько слов про человека, что специализируется на убийстве Ночных Фурий. Не помню конкретно, какой фактор подтолкнул меня к этому, но да это и неважно. Вы, между прочим, тогда хоть и отреагировали на новость об этом охотнике без энтузиазма, но и не стали на нём зацикливаться... Видимо, всё из-за того, что в первую очередь приходилось думать о войне с Гримборнами, и было как-то не до далёкой угрозы. Атмосфера в помещении стала более напряжëнной и давящей на всех здесь присутствующих. Воздух как будто накалился, стал душным и плотным, а также создавалось впечатление, как будто ещё и по людям с драконами ударила слабая молния. То есть их поразило, а это слово имеет своё особое значение. На лицах наездников, и в особенности — Иккинга, читалась повышенная тревожность, они явно были по-своему напуганы. По коже прямоходящих и их драконов пробежала волна мурашек, их пронзил холодок, и у рептилий это проглядывалось аж сквозь броню чешуи. Это немного смутило мою персону, ведь всадники и драконы правда восприняли в тот раз слова про Гриммеля более спокойно, с воинской непрошибаемостью, а сейчас вот такая вот реакция... Но, с другой стороны, Фан верно заметил: похоже, тогда сыграли свою роль чудесное выживание викингов, когда Защитники Крыльев чуть не отдали наездников на съедение драконам, и сосредоточенность на борьбе именно с Вигго, тогда было не до убийцы Фурий, который шляется где-то вдалеке; а сейчас в более мирной обстановке наездники могут в полной мере проанализировать слова Фанатика, обдумав их как следует, и осознать, наконец, как же сильно они вляпались, вместе со мной и моим другом за компанию... И вот при таких условиях реакция наших товарищей становится легко объяснимой. Немудрено, ведь новость о том, что существует охотник, целенаправленно и массово убивающий драконов, которых здешние называют порождениями самой Молнии и Смерти, которых на всём этом архипелаге по-прежнему продолжают бояться или, как минимум, опасаться и испытывать лёгкий трепет в отношении к ним, драконов, которые раньше вообще наводили ужас в этих местах, явно кричит о том, что этот драконоборец — не так прост, как кажется. Тем не менее, я и Фан Дагур сохранили прежнее выражение лиц. Кроме нас двоих, относительно спокойным остался Рихтер. Почему относительно? А всё из-за того, что он после того, как услышал об убийце Ночных Фурий, резко перестал крутить клинок, а его взгляд похолодел. Походу, Рихтер сильно недолюбливает Гриммеля, ещё сильнее, чем я предполагал. Очевидно, хуже всех восприняли факт существования такого охотника, как Гриммель, Иккинг и Беззубик. Лицо Хэддока помрачнело, и он беспокойно всмотрелся в физиономию своего черночешуйчатого дракона. Это мне напомнило момент из вчерашнего разговора. Тогда после того, как выяснилось, что Беззубик в состоянии прогнать Злобного Смутьяна, Иккинг посмотрел на брата по духу с восхищением... Сейчас же в его взоре было лишь опасение за безопасность Ночной Фурии. Беззубик на этот раз от взгляда Иккинга не смутился, как вчера. Его уши и хвост лихорадочно дëрнулись, отчего возник звук удара сталью протеза о стену позади дракона. — Хоть Драго и является самым опасным из ваших врагов, однако в основной временной линии, в которой, кстати, отсутствует Овер, хотелось бы заметить, он не последний из ваших врагов. Последним главным противником у вас был именно убийца Ночных Фурий, что прибыл, дабы завершить начатое дело и прикончить последнего из представителей данного вида — Беззубика. Надо отметить, самоуверенности ему не занимать, раз он напрочь недооценивал вас, и это после победы над Драго. Он даже дерзко скажет Иккингу при первой встрече: «Таких, как я, ты ещё не встречал!», — когда Фан Дагур произнёс фразу охотника, он исказил свой голос, словно озвучивая какого-то дряхлого старика. Мне это показалось очень смешным, что удивительно при моëм-то состоянии, подобном тому, в котором пребывают, к примеру, получившие от дементора воздушный поцелуй жертвы. — Зовут же этого чертилу Гриммель. Некоторые называют его Гриммелем Ужасающим, другие — Свирепым Гриммелем, а кто-то — Гриммелем Гризли. Я же предпочитаю называть его Гришей. Так приятнее и попроще. Услышав имя человека, что, возможно, ответственен за истребление большинства своих собратьев, Беззубик гневно оскалился, тихо, утробно рыча. Иккинг, желая оказать другу моральную поддержку, подошёл к нему и положил ладонь на голову, нежно поглаживая. Дракон чуть успокоился, но мурчать от действий Хэддока не стал. — Как нам везёт на неприятелей, — хмуро произнесла Астрид, смотря куда-то в сторону. — Один — поработитель драконов, покоривший себе Короля, второй — убийца не кого-нибудь, а именно Ночных Фурий. Кто кого хлеще, попробуй разберись. — Если именно этот человек убил больше всего Ночных Фурий и если он уже бывал на архипелаге, то тогда становится понятно, почему мы больше не встречали этих драконов и почему ни один из наших поисков не увенчался успехом, — ещё более хмуро поделился размышлениями Иккинг, оглянувшись сперва на Астрид, а затем переведя взгляд на Фана Дагура, не отходя ни на шаг от Беззубика. — Чудовищно, — коротко бросила Хедер, сжав кулаки, впрочем, быстро совладав со своими чувствами. А в следующую секунду девушка чуть побледнела, обращаясь к кровному брату. — Слушай, Дагур, ты ведь говорил, что этот... Гриммель... похож на одного из нас, так?.. — при данном вопросе глаза брюнетки невольно покосились в сторону Иккинга Хэддока. Она, да и все остальные очень не хотели, чтобы их самые худшие, но при том сами собой напрашивающиеся опасения подтвердились. — Да, ты права, сестра. Он очень похож на Иккинга. Во многом, — неохотно ответил Фанатик, подтвердив те самые опасения наездников... да и драконов тоже. — Мне жаль такое говорить, но это правда. Гриммель представляет собой своеобразную худшую версию Иккинга, как можно судить по тому, что мне удалось узреть. Эмоции на лице всадника Ночной Фурии стали практически нечитаемыми и с трудом поддавались привычному для смертных описанию. Среди них всех можно было определить только полное отвращение к Гриммелю, из чего вытекала железная решимость того, что он ни за что и никогда не уподобится ему (и в этом вообще нисколько не приходилось сомневаться, разве только некоторые схожести в поведении, внешности, боевых действиях и качествах, таких как изобретательность наездника с охотником, например, всё равно делали их наиболее близкими друг к другу людьми, находящимися по разные стороны баррикад); а помимо отвращения, на лице Хэддока также можно без проблем определить ещё и то, что ему неприятно лишний раз слышать и думать о своей схожести с Ужасающим. Антиподы, н-да... Тут моё око зацепилось за близнецов, подозрительно мало говорящих и выкидывающих сегодня всякие безумства: Задирака, судя по всему, погружëнный в усердный мыслительный процесс, поглядывал на Иккинга и прям жаждал поделиться очередной из своих «необычных» мыслей, по-видимому, тоже заметив, что они с сестрой сегодня мало ерундят. Торстон уже вот-вот откроет рот и начнёт речь. Я было приготовился вновь, как и вчера, испытывать испанский стыд и желание провалиться под землю, приготовился вновь услышать ещё одно сумасшедшее изречение от Задираки, наподобие такого: «А может, Иккинг Карасик — это и есть Гриммель, только пришедший из другой временной линии в эту! Или, быть может, Иккинг на самом деле — младший брат-близнец Гриммеля, а последний — утерянный старший сын; если второй вариант верен, то это самый худший из исходов! Что может быть хуже, чем иметь у себя брата-близнеца или сестру-близнеца, это наиужаснейшее из наказаний, о Локи!..», но, к непередаваемому счастью, всадник Вепря не успел ничего сказать. Фан Дагур, также заметивший рвение Задираки сболтнуть что-то эдакое, угрожающе направил на Торстона палец и предупредил его: «Только попробуй сказать что-то в вашем с Забиякой знаменитом стиле «Зад-Яка» насчёт Иккинга и Гриммеля, только попробуй, млять, и я сразу же отчикаю тебе язык и запихну его туда, где не светит солнце! Усëк?». Задирака же виновато улыбнулся и поднял руки в примирительном жесте, проглотив свои так и не сошедшие с уст слова. Я облегчëнно выдохнул. — Слушайте, мне хотелось бы кое о чём полюбопытствовать, — внезапно с вполне серьёзным видом произнёс Сморкала, пробегаясь глазами по Фану, Рихтеру и даже по мне. — Ты, Дагур, говорил, что этот Гриммель — наш последний враг в той временной линии, в которой нету Овера... — И эту временную линию я воспринимаю как основную, потому что уже от неё идёт несколько ответвлений, многие из которых связывают нашу реальность с той, основной, и по итогу они обе как бы являются равнозначными, поэтому то, что я опираюсь на ту временную линию, в которой нету Овера, является нормой, теперь способной принести нам всем пользу, ведь обе реальности связаны и имеют частично схожую закономерность, за которую можно ухватиться и глядеть в некоторые варианты будущего. А иначе смысла в моих видениях нет. — Да, да, да, именно обо всех этих временных связях и важностях я и говорил, делая лишь одно уточнение — Овера там не было, — помассировав виски, на выдохе молвит Йоргенсон, явно только что получив лёгкую перегрузку мозга. — В общем, Дагур, ты сказал, что Гриммель является нашим финальным серьёзным противником в так называемой основной временной линии, за которой ты следишь больше, чем за прочими (о Тор, как всё сложно), — тихим-тихим шёпотом добавил Сморкала в конце, — однако при этом он всё равно для нас будет не настолько страшен, как Драго, у которого есть целая армия драконов и контролирующий их гигант уровня Красной Смерти, а то и мощнее; и, тем не менее, даже такой враг, как Драго, в конце концов будет нами разгромлен... И тут я опять возвращаюсь к тому, что Овера в той «основной временной линии» нету. И если даже без него мы смогли справиться с Драго, а позже и с Гриммелем, то не значит ли это, что теперь у нас гораздо больше шансов на успех? Заранее хочу отметить: я понимаю, что попади Овер под контроль гиганта Драго, и тогда у нас появятся большие трудности, очень большие, но ведь у Гриммеля-то нет Короля Драконов; а следовательно, и Овера против нас он не направит никак, и если все наши драконы вместе с нами объединят усилия, включая тебя и Овера, то мы могли бы как следует навалять этому поганому охотнику! Тем более что наши драконы ранее не могли одержать чистой победы, когда всеми своими силами сдерживали Овера ещё тогда, на аукционе Вигго. А если теперь наши драконы и Овер будут действовать сообща, какой урон мы нанесëм Гриммелю?.. — Интересное замечание, Сморкала Йоргенсон, — внезапно раздался ровный голос Рихтера, к которому повернули головы все находящиеся в главном зале персоны. — Действительно, ваши драконы ведь на самом деле уступают Пепельному Призраку в силе, вместе с ним вы можете представлять угрозу для любого охотника, если учитывать, что вы и без него могли бы справиться даже с таким противником, как Драго Блудвист. Отвечая на твой вопрос, скажу так: используй Овер треть своих истинных умений, и его одного хватит, чтобы уничтожить Гриммеля. Однако не погружайтесь в безмятежное забытье, я имел ввиду только тот расклад, в условиях которого у Гриммеля нет необходимой подготовки... а он без подготовки никогда не идёт в лоб на драконов. — Треть сил одного лишь Овера? Признаться честно, я думала, что Гриммель будет куда сильнее, — с неверящим видом выразила своё мнение Астрид. — Я, конечно, в полной мере осознаю, что Овер является чрезвычайно мощным драконом, его самостоятельное освобождение и разгром множества охотников тому подтверждение, а также его стойкость в борьбе со всеми нашими драконами на Полумесяце, но узнав о деятельности Гриммеля и результативности его охоты, я полагала, что наши дела будут гораздо хуже, и одного Овера здесь никак не хватит... — Ты, конечно, не зря так думала, Астрид, Гриммель и впрямь очень и очень серьёзный враг, — вернулся к рассказу Фанатик, — а в его смертоносности не приходится сомневаться; Гриммель правда очень опытный и опасный охотник на драконов, вдобавок ко всему ещё и очень умный и хитрый, но хочу добавить, что, в отличие от Вигго, интеллект и хитрость Гриммеля более охотничьи, он не строит военные стратегии, зато он проникает в самый мозг своей добычи, гоняет её, играется, в конечном счёте заманивает в ловушку, и тогда он побеждает; Гриммель Гризли — настоящий охотник, но не политик на минималках... И как раз таки в том, что Гриммель является настоящим, я бы даже сказал, классическим охотником, заключается определённый подвох: он — одиночка, у Гриммеля не имеется в распоряжении личной армии, как у того же Драго, Крогана, Вигго, Райкера... Да взять хоть раннего меня и Элвина, у нас всех были или всё ещё есть личные ряды воинов, а у Гриммеля только несколько специфических помощников, каждый из которых невероятно грозен, но опять же, их всего несколько. Гриммель не сможет прикрыться войском, и в случае атаки по нему Овер точно не промажет, цепляя всякие прочие живые цели. Единственный нюанс: Гриммель по-прежнему остаётся очень умным и ему не чужды грязные приёмы, по типу угрозы близким и всего такого прочего, а также не исключено, что он может найти себе парочку союзников, которых кинет сразу же, когда они перестанут быть ему нужны. — Но если Гриммель предпочитает работать в одиночку и мастерски с этим справляется, — размышлял Иккинг, — то из этого следует, что он более скрытен, он всегда должен быть настороже, а его наблюдательность с учётом его достижений обязана быть превосходной, и потому его будет не так просто обнаружить, чтобы предугадать, откуда он нанесёт удар... да и ещё каким образом он его нанесëт, раз он добивается своей цели любыми средствами. Он привык охотиться самостоятельно, он не нуждается во флоте и толпе подчинённых, а значит, его лично победить явно должно быть труднее, чем Вигго Гримборна. — Твои доводы не лишены смысла и даже очень верны, Иккинг, — Фан Дагур взял паузу и сделал пару шагов туда и обратно, прежде чем продолжить, — но одну мелочь забывать не стоит: Гриммель — человек, как и мы с тобой, как и Вигго, Райкер, Элвин, Драго, или более приятные примеры: Стоик, Плевака, Мала, Рихтер; мне думается, ни один из нас, даже старина-здоровяк-Стоик, не переживëт контрольный когтем в сердце и истинно похоронный световым лучом с плазмой в башку; к тому же, Гриммель не всеведущ и способен совершать ошибки, даже жёсткие ошибки, в случае неудачи его некому будет прикрыть так, чтобы защитить от целой группы драконов единомоментно, а ещё он не является громилой, на подобие всё того же Стоика, его пробить будет легче, пускай при этом ещё и попасть надобно... Я ж не зря целые предложения выстроил, говоря, что Гриммель похож на тебя, Иккинг. — Может, ты перестанешь уже это повторять, Дагур, — с укором попросил Хэддок. — Я с первого раза понял, что он мой антипод... — Извини, больше не буду, — на более пониженном тоне ответил Фан, нервно помяв себе шею. Вскорости берсерк вернулся к прежней линии разговора, снова заговорив живо. — Но всё же, отталкиваясь от ранее мною сказанного, Гриммель внешне явно не создаст ни у кого из вас впечатление, что он воин. Прочистив горло, Фанатик пошёл в описании дальше: — Раз уж мы решили обговорить и определить некоторые подробности о способностях Гриммеля Гризли, то, думаю, мне пора бы составить для вас, дамы и господа, портрет обсуждаемого нами охотника на драконов и добавить побольше подробностей, поведать вам вкратце обо всём том, о чём вам необходимо знать, чтобы иметь достаточно чёткое впечатление, что из себя представляет Гриммель. Внешность, характер, интеллект, оружие, знания о драконах, ну и, в конце концов, неплохо было бы приоткрыть для вас завесу будущего и поведать ещё и о том, как в основной временной линии вы вообще должны были сразиться с убийцей Ночных Фурий. И вот, наездники и их драконы снова полностью сосредоточили всё своё внимание на Дагуре, ни на что прочее не отвлекаясь и не издавая ни единого лишнего звука; казалось, они вообще стали дышать тише... Вот это я понимаю! Хоть Фан порой говорит не так складно, как хотелось бы, но он способен поддерживать идеальный тембр голоса и тон, дабы его слушатели имели как можно меньше желания перебить его. Не исключено, конечно, что защитникам Драконьего Края сейчас просто крайне важно узнать побольше об охотнике, что в одиночку убил большинство Ночных Фурий, вот они и проявляют должное внимание к Фану, но, как по мне, факта умения быть красноречивым у друга не отнять. Сам Рихтер вон, тоже непрочь с интересом послушать, что Дагур скажет об этом охотнике. — Для начала внешность, это чуть ли не самое главное, — приступил к описанию Гриммеля Фанатик. — Кожа бледноватая, но вполне здоровая; лицо вытянутое, что особенно видно по узкому подбородку (если мне память не изменяет, то подбородок действительно узкий); острый нос, небольшие глаза холодного голубоватого цвета, а на голове расположено растрëпанное бедное гнездо коротких белых волос. В высоту он неплох, надо признать: по моим оценкам, Гриммель примерно на дюймик с лишним выше Вигго, что не хило, согласитесь, вы сами видели, тот ненамного ниже Райкера... но при этом в остальном Гриммель не особо выделяется, он худой, тонкий, как щепочка, с тонкими конечностями и плечами. В общем, вся имеющаяся масса ушла в вертикальный рост... — Я пытаюсь его себе вообразить и кроме комплекции больше не вижу никаких внешних сходств с Иккингом, о которых ты распинался, Дагур, — дала комментарий Астрид. Хэддок между тем просто молча закатил глаза, явно спустя всего пару таких предложений устав слушать о своём сходстве с убийцей Ночных Фурий открыто. — А судя по твоим словам, этот Гриммель — то ещё отродье... — Я не говорил, что Гриша — точная копия Иккинга. Я добавил от себя, что, возможно, если этого охотника омолодить, то он будет выглядеть получше. А так, Гриммель — антипод, по габаритам он схож с Иккингом, только из-за возраста немного выше него, однако в чертах лица данный охотник противоположен Иккингу и представляет собой не юношу в расцвете сил, а опытного драконьего киллера с для многих отталкивающей внешностью... Да и то, я бы не сказал, что его внешность прям сильно отталкивающая... Аргх! Давай просто замнëм эту тему, и я пойду дальше! Просто учтите все: антипод — не только тот тип, который в чëм-то сильно похож, но и тот, кто имеет противоположные характеристики! — Я это сразу понял, так что можешь не опасаться, что я в какой-то момент прерву тебя с возмущëнным возгласом: «И вовсе это на меня непохоже!», — монотонно предупредил Фана Дагура Иккинг. — Продолжай. На секунду я отвлёкся от диалога, будучи спровоцированным вмешательством Хофферсон в беседу, погрузившись в мимолëтную мысль о том, что, похоже, некоторые своеобразные и отдающие современностью понятия, по типу «антипода» или, к примеру, «антигероя» имеют в головах наездников слегка искажëнный по их стилю мышления смысл. То же слово «антигерой» они могут воспринять буквально, что подтверждает одна из будущих серий, хотя оно на деле не обозначает кого-то, кто во всём противостоит герою... С антиподом чуточку сложнее, поскольку это слово и правда обозначает противоположность одного типа другому, но противоположность из разряда «две стороны одной монеты», что подразумевает определённые сходства в довесок к различиям, и Астрид, видимо, не поняла до конца, что есть некоторая гибкость границы между этими сходствами и различиями... Нахрена только, спрашивается, я об этом всём решил подумать, если факт для меня очевидный, а разговор-то параллельно с тем продолжается важный. Тем более что, вероятно, это я просто решил докопаться до небольшой претензии Астрид Хофферсон, и на деле она всего лишь подобным образом сделала уточнение касательно символической связи между Гриммелем и Иккингом, подметив, что охотник, в отличие от её будущего мужа, похож на урода. — В дальнейшем тебе в любом случае сильно цепляться не захочется, — хрипло хихикнул Фанатик, возвращая своим голосом меня к реальности. — Что ещё нужно добавить к внешности Гриммеля, чтобы завершить портрет... Он носит чёрный кожаный костюм, явно способный защитить от драконьего пламени, с длинными рукавами, длинными полами, что тянутся до ступней, а также с капюшоном. Всё, образ мрачного убийцы Ночных Фурий в плане внешности завершён. Согласитесь, звучит красиво. Хотя бы за костюмчик можно отдать респект! — Отдать респект? — переспросила Хедер. — Поставить палец вверх, например, — сказав это, Фан показал названный жест. — Теперь перейду к тому, что Гриммель с собой носит для охоты: основное оружие этого охотника, как мне удалось заметить, — небольшой арбалет с высокой дальностью стрельбы. Атакуя им, Гриммель держит своего противника на расстоянии. Учитывая, что он ведёт охоту на драконов, да ещё и не на простых, данный выбор оружия не удивителен. Вблизи Гриммель запросто превратится из охотника в добычу, если ещё, конечно, при том будет охотиться без своих слуг, о которых чуть позже. Стреляет Гриммель не обычными болтами и даже не болтами, смазанными чем-то, что плохо повлияет на драконий организм при попадании, как тот же драконий корень, а натуральными дротиками-шприцами, в которых содержится фиолетовый яд Смертохватов, способный при небольших количествах за секунду повалить без сознания здорового Громорога, а в бóльших дозах — сразу привести к летальному исходу. Гриммель, на самом деле, отличный стрелок, так что уклоняться нам от него одного будет не легче, чем от целой команды охотников в рядах армии Вигго и Райкера. Потратив пару секунд, чтобы перевести дыхание и дать товарищам переварить всё сказанное, Фанатик продолжил: — У сего яда, кстати, есть одно нестандартное свойство, помимо усыпления и убийства на месте: при определённых дозах этот яд ещё и способен подчинять себе драконов, когда его впрыскивают в кровь рядом с головой; при таких условиях яд быстро достигает мозга жертвы и туманит её разум, после чего она становится послушной и подчиняется хозяину во всём. — Не удивлюсь, если у Гриммеля все его несколько помощников являются драконами, которых он держит под контролем только при помощи яда Смертохватов и никак иначе, — выразила мысль Хедер, попав в самую точку. — А оно так и есть. И эти его помощники и есть сами Смертохваты, уязвимые к собственному яду. Опишу этих драконов поподробнее после того, как скажу, какое у Гриммеля средство передвижения. Надо признать, здесь он прям выделился, вы офигеете. Некоторые из наездников скептически приподняли бровь на это утверждение, а другие, напротив, едва ли не вывернули уши наружу в желании узнать, чем таким их может удивить средство передвижения Гриммеля Ужасающего. — Для начала сразу хочу прояснить, что наш вытянутый дружок-охотник не бороздит просторы океанов и морей на корабле, но при этом он также и не летает на спинах драконов, подчинëнных ему... ну и, разумеется, пешком он тем более не передвигается, ведь в таком случае как ему перемещаться между островами и преодолевать чересчур огромные расстояния на земле. Хех, уже по вашим сверкающим глазам вижу, что вам всем очень интересно узнать, а как тогда Гриммель вообще путешествует, если корабля у него нет, да и никакой дракон на себе его не носит, у вас прям слышится скрип шестерëнок в голове, свидетельствующий об упорной мозговой работе. Не стану, конечно же, вас мучить и дам прямой ответ: в какой-то степени Гриммель совмещает два первых способа передвижения, только вместо корабля у этого охотника замудрëнная не то железная, не то деревянная конструкция, которую таскают четверо Смертохватов. Её сложно нормально и ëмко описать без углубления в детали, но я постараюсь: представьте себе горизонтальную платформу небольшой площади, на которой может уместиться от силы пара человек, представьте, что эта платформа частично перекрыта невысокими бортиками, а также длинными вертикальными прутьями и прочими деталями, поддерживающими целостность конструкции; от получившейся открытой кабины пилота (для кого-то говорю попроще: от получившегося малого и ограниченного в пространстве капитанского мостика для одного человека) идут четыре... как бы сказать... руки, образуя крест, если смотреть сверху, на концах которых располагаются то ли цепи, то ли просто крепкие верёвки (я толком не разглядел), которые цепляются к лапам Смертохватов, и те таким образом вчетвером несут по воздуху подобную хреновину, что лично мною зовëтся для краткости и конкретики дракоптером... М-да... Я вам уже говорил, что Гриммель довольно изобретателен и полагается в первую очередь на свои творения, а не на грубую силу? Если и да, то повторю это ещё и в третий раз: Гриммель — гениальный для нашего времени изобретатель и конструктор, ëпта! Лично у меня нет никаких сомнений, что, будь Гриша за нас, он бы легко смастерил всё то, что успел смастерить Иккинг! К слову, могу добавить, пока не забыл: Вигго, как мне виделось, даже без помощи кучи подчинëнных также способен много чего создать. Так что... я объявляю официально: вот трио лучших современных инженеров — Иккинг, Гриммель и Вигго, один наездник и два охотника! — Это, конечно, всё интересно, Дагур, но давай посерьёзнее. Вернись к теме, — попросил наездник Ночной Фурии. — Кхе-кхе, да, извини, — Фан потупил взгляд. — Теперь, собственно, можно перейти к самим Смертохватам, единственным драконам, на которых Гриммель может положиться в исполнении своих планов... Ну, то есть как положиться... Скорее не положиться, а просто завалить всякой грязной работой, нисколько их не жалея, не испытывая мук совести и даже не боясь, что эти драконы восстанут. Ведь их собственный яд — универсальная штука, которой можно воспользоваться и лишить с её помощью самих Смертохватов свободы воли, делая с ними что угодно, как угодно, когда угодно и где угодно, покуда яд действует на их мозг. У Гриммеля в личном распоряжении находится шестёрка данных драконов, и этого ему с лихвой хватает, чтобы проводить успешную охоту, так ещё и с учётом того, что четверо из них переносят дракоптер, то есть фактически бóльшую часть времени Гриммеля сопровождают лишь двое из Смертохватов; и всё равно охотник остаётся очень опасным. К тому же, он же не всегда держит остальных четверых на привязи, он и отпустить их может, и тогда на жертву накинутся уже все шестеро чешуйчатых ублюдков... — Не слишком ли грубо по отношению к этим драконам? — оборвали речь Фана Дагура несколько из наездников, возмущëнные данным оскорблением, кое берсерк применил к Смертохватам... Было бы за что его осуждать... — Чë?.. — изогнул в самом причудливом виде свои брови Фанатик, а через пару секунд до него снизошло понимание сути возмущения. — Ах, вы об этом!.. Простите, конечно, если такое обозначение для этих драконов вам не по нутру, я могу обозвать их помягче — засранцы, но вот только реальности это не изменит. Хоть Гриммель и хуже, ведь им движет не природа, а личные загоны, но Смертохваты, как я на них не глядел, также не вызывают у меня сочувствия; эти драконы, возможно, не ужаснее Красной Смерти, только вот навряд ли и лучше... Как я сказал, я, наблюдая за ними под разными углами, не увидел в них ничего доброго, они чрезвычайно жестоки и кровожадны сами по себе, при нормальных обстоятельствах их можно приручить разве что лишь при попытке самопожертвования ради жизней этих драконов, а в остальном они будут агрессивны к каждому. — Я не совсем согласен с тобой, Дагур. Все взгляды устремились к Рихтеру, что по-прежнему выглядел холодно, отстранëнно, его голос звучал всё так же ровно и сдержанно, с несколькими нотками некой эмоции, похожей на задумчивость; и в то же самое время тон палача драконоборцев как будто содержал поучительный отзвук. К этому моменту Призрак вновь стал крутить в своей руке клинок. — Смертохваты, конечно, невероятно опасные драконы, агрессивные, довольно-таки злобные и жестокие по своему поведению и природе, но они гораздо лучше такого дракона, как Красная Смерть. С ними найти общий язык несколько легче, чем ты сейчас описал... Впрочем, я бы предпочёл сказать об этом чуть больше после того, как ты закончишь описывать их. Ты же не собираешься обделить вниманием внешность Смертохватов, а также все уникальные особенности, что делают их весьма смертоносными? — Конечно, нет. И я буду только рад, если ты и правда поделишься дополнительной инфой про этих драконов, раз я сам ранее попросил и раз ты хочешь, — пожал плечами Фан Дагур. Главные слушатели переключились обратно на моего друга. — Попросил делиться дополнительной информацией в принципе, — добавил Фанатик, затем возвращаясь к основной линии разговора. — Кхм, итак, Смертохваты, да... Я хочу позволить себе одну вольность и откосить немножко от их темы, вновь затронув Гриммеля. Это будет уместно в данном случае... Кхм. Так вот, что вам ещë необходимо иметь ввиду при грядущем конфликте с данным охотником, так это то, что он, как я могу судить по всему, что мне довелось увидеть в жизни и в видениях, имеет самые богатые знания о драконах. По крайней мере, в сравнении со всеми вашими врагами, о которых мне известно многое, Гризли среди них выделяется обширнейшим багажом знаний о драконах и их особенностях, он знает наибольшее количество из существующих видов, он хранит у себя в голове множество различных фактов о драконах, тонкостях их жизни и природы, Гриммель прекрасно разбирается в сильных и слабых сторонах драконов и успешно этим пользуется. Учитывайте сказанное. Идеальным примером тому служат всё те же Смертохваты, которые являются одними из самых злобных и опасных драконов, однако, как бы страшны они ни были, Гриммель сумел использовать их же собственный универсальный яд против них самих, создав для драконов специальные ошейники, в кои поместил по несколько пробирок с ядом, который через иглы в ошейнике потихоньку проникает в тело Смертохватов в достаточной дозе, чтобы не убить, не усыпить, а именно подчинить. Этим я в очередной раз могу подчеркнуть, насколько хорош изобретательский талант Гриммеля и сколь многое он знает о тех или иных драконах, в том числе и о их биологии... И ладно бы этот охотник подчинил себе одного-двух Смертохватов, но нет, Карл, их у него целых шесть! Шесть долбаных драконов-убийц! Недолгая пауза, и Фан Дагур продолжает говорить: — И чтоб вы понимали, насколько эти драконы жёсткие, раз я обо всём с ними связанном так говорю, вот вам основные причуды Смертохватов, что делают их очень опасными: всё тот же яд, который они выпускают из жала на кончике хвоста... причём, хочу дополнить, яд, по-моему, лютый настолько, что при достаточных дозах делает отравленное им тело ядовитым для окружающих (а теперь ещё раз вспомните, что Гриммель этим же ядом подчинил себе самих отравителей)... Так-с, далее: помимо мощного яда, Смертохваты обладают мощной кислотой, зеленоватого оттенка, которая разъедает любой известный мне материал и при этом ещё и обладает воспламеняющимся эффектом, не только разъедая, но и сжигая всё на пути; Смертохваты имеют острое обоняние и острый слух; передние лапы этих драконов походят на конечности богомола (если кто из вас не понял, поясняю: лапы типа как крюки с зазубринами, сильные и смертельно опасные); Смертохваты способны выпускать из своей пасти что-то вроде малых и очень острых бивней; Смертохваты могут поднимать тяжёлые грузы, как тот же дракоптер Гриммеля Гризли, а значит, физически они очень сильны; наконец, Смертохваты — явные представители класса Разящих, поскольку они на своих двух крыльях способны при определённых условиях догнать саму Ночную Фурию и запросто перегнать Змеевика или Шипореза... Насчёт Овера не знаю, мне самому до конца неизвестен его потенциал. — Теперь я всерьёз задумаюсь над тем, чтобы пересмотреть своё отношение к Песне Смерти и Землетрясам, — пробубнил сам себе под нос Сморкала, так, что его в состоянии услышать оказались лишь драконы. — Выглядят данные машины смерти под стать характеру и особенностям: их окрас примерно наполовину чёрный (у некоторых он даже чернее самой тёмной ночи, если я всё правильно помню) и примерно наполовину кроваво-красный, хвосты как у скорпионов, с длинным костяным жалом, способным пробить даже камень (что точно помогает при охоте на крупных и бронированных драконов), задние лапы по форме соответствуют классическому драконьему строению тела, а вот передние как раз таки как у богомолов, на спине растут крупные шипы, глаза жёлтые и кровожадные, морда — заострённая. В принципе, это всё. Теперь вы точно с первых секунд сможете узнать этих чудищ при знакомстве с ними. Одного случайного взгляда хватит. Тут моя персона заметила, как на лице Рыбьенога после описаний Дагура столкнулись между собой два противоречивых чувства: Ингерман одновременно жаждал узнать о Смертохватах побольше и испытывал обоснованную боязнь встречать таких драконов в жизни, даже будучи вооружённым сведениями о них. — Я был бы не против зарисовать их в своём учебнике. Так, на всякий случай... Если, конечно, ты, Дагур, согласишься мне описать их ещё раз и чуть поподробнее... — Посмотрим, Рыбьеног, посмотрим, — Фан с некоторой мольбой секунду поглядел в сторону неба за пределами большого зала, прежде чем вернуться мыслями сюда. — Продолжая говорить о Смертохватах, могу привести один пример из будущего, который даёт посмотреть на опасность драконов Гриммеля чуть ли не во всей красе. В моих видениях была сцена, где ваша команда прибывает во временное логово охотника, чтобы схватить его, но там вы оказываетесь заперты вместе со Смертохватами, и вот как раз в этот момент они проявляют себя довольно наглядно: они заплевали своей кислотой всю крепость, где вы находились, сжигая и плавя цепи, балки, укрепления, лестницы, да и вообще всё, что там было — вы чудом не попали под кислотную струю. Там же я как раз увидел, как один из Смертохватов едва не убил Астрид, что вместе с остальными взбиралась наверх к единственному выходу, ударяя по ней жалом, но попадая в каменную стену и откалывая от неё солидный кусок. Под конец той вакханалии, в которой вы и драконы пытались спастись от крылатых подчинëнных Гриммеля, вам помог один из прирученных вами драконов, довольно крупный и прочный (его вид называют Багровый Потрошитель), который, благодаря своей комплекции и строению тела, обрушил на Смертохватов горящую крепость, давая вам возможность безопасно уйти... И драконы Гриммеля пережили сие обрушение. А перед тем, как вы вообще прибыли, Смертохваты вас учуяли в самый момент вашего приземления и дали понять Гриммелю, что к нему наведались незваные гости. И раз уж я вернулся к Гризли, то грех не упомянуть, что та сцена ещё раз показывает ум охотника. Как я уже говорил ранее, Гриммель — не стратег и тактик, подобно Вигго, интеллект Гриммеля более охотничий; он умело использует свои знания о драконах, имеет прокачанные навыки выслеживать свои цели на огромных расстояниях, ну и наконец — Гриммель очень скрытен, что неудивительно при его-то образе, а ещё он мастер в создании некоторых ловушек. И та ловушка в крепости — наглядный пример, поскольку вы в неё успешно попались и кое-как уцелели... это при всём том опыте, что удалось набрать в сражениях с Вигго. Нервно почесав шею, Фанатик продолжил: — Дожимая сцену в крепости до конца, хочу ещё отметить, что это один из двух замеченных мною эпизодов из будущего, когда хоть как-то затрагивается предыстория и просто прошлое Гриммеля. В первом эпизоде Эрет упомянет перед вами, что Свирепый Гриммель — следопыт из его краёв. Во втором, что происходит в стенах крепости, где вы попались в ловушку, собственно, Гриммель уже сам немножечко раскроет себя перед тобой, Иккинг... И здесь опять возникают кое-какие параллели: Гриммель скажет тебе, что, когда он был ребёнком, тоже встретил Ночную Фурию, но при встрече убил без раздумий, и этот поступок прославил его как героя... Не берусь утверждать однозначно, потому что тут информации мало, но рискну предположить, что Гриммель, видимо, в своём племени тоже был не особо впечатляющим на фоне прочих воинов, раз он также обладает худобой, и когда убийство Фурии дало ему славу, это вскружило ему голову, и после этого Гриммель решил перебить всех Ночных Фурий до единой, дабы, по его собственным словам, принести мир роду человеческому. От последнего сказанного Фаном Иккинг, как я могу судить, стал испытывать к Гриммелю ещё большее отвращение, чем до этого. Да что там, точно такое же отвращение сейчас вырисовывалось на лицах всех остальных наездников, даже у Сморкалы с близнецами, а также на физиономиях драконов. Кажется, защитники Драконьего Края только что возненавидели Гриммеля Гризли больше, чем Вигго Гримборна, с которым совсем недавно закончили войну, да и вообще больше, чем всех врагов, о которых они знают достаточно много, и это всего лишь в результате описаний Дагура. По моим личным ощущениям, Фанатик всë же немного приукрасил убийцу Ночных Фурий и преувеличил его опасность (не в обиду героям из «Как приручить дракона 3», но мне думается, что Гриммель был бы менее значимым противником, если бы только у нашей команды положительных персонажей не возникли в угоду сюжету некоторые изменения в характерах и интеллектуальных способностях... Хоть я и люблю всю франшизу про драконов и викингов полностью, но недостатки в ней всё же есть, и в третьем мультфильме их больше всего, пускай для меня он и выше среднего...). Но если посмотреть на это с иной стороны, то Фан в то же время и не сказал ничего лишнего, он описал Гриммеля таким, каким он оказался по итогу, все основные характеристики совпадают, так что, вероятно, я просто сейчас предвзят. Да и, если оценивать объективно, а почему бы и нет? Врагов никогда не стоит недооценивать, а Гриммель — далеко не левый типчик, что проезжал мимо и решил заглянуть на огонёк, он остаётся очень смертоносным и опытным охотником, ведь каким-то образом ему всё же удалось истребить огромное количество Фурий; если наездники будут относиться к нему с осторожностью и ожидать худшего, то и соответственно они сумеют к его приходу подготовиться лучше. — Что же, Дагур, ты не упустил ничего важного и раскрыл всадникам одного из их будущих врагов как следует, — со сдержанным удовлетворением промолвил Рихтер. — Если он действительно вступит с ними в конфликт, то им удастся достойно ему ответить, ведь они знают о нём всё необходимое и имеют в запасе хоть какое-то время на подготовку... А ещё при сложившихся обстоятельствах вам также теперь может помочь и Овер. Не сомневаюсь. На пару секунд Призрак наградил меня пронзительным и красноречивым взглядом, явно намекая на неоднозначность нашего с Фаном Дагуром положения из-за ситуации с Гримборнами, которая не должна стать для нас серьёзной помехой для помощи товарищам... помощи друзьям. — Однако, возвращаясь к твоему живописному докладу, хочу от себя добавить немного из того, что мне точно известно о Гриммеле, лишняя информация вам, наездники, не повредит: знайте, что Гриммель, как Дагур упоминал, не брезгует ни какими грязными приёмами, его интересует лишь удовольствие от охоты и сам результат охоты; одним из его любимейших, частых и эффективных трюков является создание приманки для самца в виде самки, в которую охотник внедряет пару капель яда, чтобы драконица помогла ему заманить в ловушку жертву, при этом будучи довольно естественной в поведении, и тогда процесс знакомства не вызовет лишних подозрений у дракона... Если яда будет чуть-чуть побольше, то поражëнная драконица станет... кем-то вроде живой куклы или марионетки, что исполняет любой приказ хозяина, но без его воли ведёт себя уже не так естественно, в глаза сразу бросаются суженные зрачки и небольшая скованность в движениях. Также хочу добавить, что Гриммель любит гонять свою жертву, а порой он преследует её скрытно, не бросаясь ей в глаза, незаметно наблюдая, изучая, анализируя шансы на успех, выцепляя какие-то отличительные особенности и так далее, чтобы в конце концов внезапно напасть на дракона и, застав его врасплох, прикончить его без особых трудностей. В некоторых случаях Гриммель преследует цель уже не так скрытно, передвигаясь на своём летательном устройстве, которое легко заметить; в таких случаях он гонится за драконом уже по-другому, изучая самые разные оставшиеся следы и ориентируясь на свои знания. Ночные Фурии — самая желанная добыча Гриммеля — не жалуют холод, пускай и переносят его легко, а потому сами по себе на север летают редко, а ещё Ночные Фурии, пусть и являясь достаточно выносливыми, всё равно не любят длительные перелёты, в отличие от иных видов... опираясь на эти и многие другие факты, Гриммель успешно ведёт охоту даже на тех драконов, которые находятся очень далеко от охотника. — Всё интереснее и интереснее, — фыркнул Сморкала. — С этим мы разобрались, — продолжал Рихтер, не обратив внимания на Йоргенсона, — а теперь мне бы от себя хотелось добавить ещё пару фактов о Смертохватах, к которым я обещал вернуться. Раз уж ты, Дагур, попросил, чтобы я делился чем-нибудь ценным, то вот от меня информация, которая слегка изменит суть твоих слов насчёт этих драконов. Первое: изначально у Гриммеля было семь Смертохватов, а не шесть... Я чуть не подавился воздухом от неожиданности сего факта. Семь Смертохватов!? Воу... Какой сюрприз! Повезло, что при той нашей с Фаном встрече с Гриммелем у него уже отсутствовал седьмой, потому что иначе могло бы возникнуть больше проблем. Я так понимаю, сам Рихтер замешан в том, что у драконоборца осталось шесть из семи драконов-убийц... — Семь!? — воскликнул Фан. — А куда один подевался? — Я ему помог сбежать, — невозмутимо ответил Призрак. — Несколько лет назад при столкновении с Гриммелем я освободил одного из Смертохватов из-под контроля охотника. К сожалению, большего мне добиться не удалось. Так сложилось, что и мне, и Гриммелю пришлось обоим отступить, и наша схватка фактически завершилась в ничью. Гриммель потерял одного из прислужников, а я, увы, потерял согласившегося мне помочь Громобоя, как вы его называете... И мы оба оказались в положении, когда сложно кому-либо из нас нанести финальный удар и при том остаться в живых. — Вау, а ты крутой, — глухо сказал Фан, наполовину шутливо, наполовину искренне. У меня же сей момент в предыстории Рихтера, связанный с освобождением Смертохвата и ничьëй в битве, вызвал неоднозначный отклик в душе. Ненадолго я впал в мрачноватые мысли о том, что, похоже, Рихтер... мог умереть. Если он жил в мире канона мультфильма и просто пребывал где-то за кадром, всё также являясь врагом всяких охотников на драконов, включая Гриммеля, то не могло ли причиной его отсутствия в третьей части (помимо сценария) быть поражение вне основной линии истории... Может, за кадром он и Гриммель всё же сошлись ещё раз в битве, и победу одержал убийца драконов... Это всего лишь теория, на ней не стоит концентрироваться своё внимание, но мне стало... несколько грустно. — Теперь второе: характеризуя Смертохватов как чудовищ и даже как «чешуйчатых ублюдков», ты, Дагур, верно предполагал, что они — каннибалы? И причём не просто каннибалы, к вашему, наездники, сведению... Они питаются исключительно драконами, и никакое другое мясо им не нужно. Но! Прежде, чем вы успейте заклеймить их, спросите себя: эти драконы виноваты в том, что их естественной пищей являются другие драконы? Нет. Такова их природа, они сами своего рода охотники на драконов, коих Гриммель использует в личных целях, но лишь потому, что для Смертохватов это нормально. Опережая твой вопрос, Дагур-Видящий-Частички-Будущего, подтверждаю: да, из-за своей природы Смертохваты при этом ещё и кровожадные и весьма агрессивные... Даже садистичные, я бы сказал. Насколько мне известно, их самостоятельная охота проходит подобным образом: они группой гоняют свою жертву до тех пор, пока она не лишится сил на сопротивление и беготню, после чего, утратив азарт, съедают ослабленного дракона. Короткая пауза, и Рихтер, дав всадникам осознать всё сказанное, вновь заработал устами, делясь своим мнением и информацией. — Про пищевые пристрастия я уже сказал, могу даже для примера взять... да хоть твою Громгильду, Астрид: Змеевица обожает курятину, как и все остальные представители её вида, и так же, как и все представители Змеевиков, Громгильда питается рыбой и другим мясом простых животных, помимо того, в рацион Змеевиков входят лишь несколько особых видов растительной пищи... Но ни Громгильда, ни кто-либо из Змеевиков никогда не съест добровольно, к примеру, виноград. Смертохваты же добровольно не примут ни одного вида мяса, кроме драконьего, а про растительную пищу и говорить не стоит, если только не брать всё те же особые её виды. Это что касается каннибализма. А что касается жестокости, то она всё же... преодолима. Смертохвата можно воспитывать с детства, воспитывать правильно, и тогда он будет сильно к вам привязан. К Смертохвату можно проявить должное уважение и при правильном обращении с ним, если он, конечно, подпустит вас к себе, этот дракон смягчится. Смертохвата можно победить в поединке, проявив свою силу и волю, тогда дракон признает ваше главенство и со временем изменится в соответствии с вашим характером. Наконец, в крайнем случае Смертохвату можно спасти жизнь, и тогда он будет вам благодарен... Собственно говоря, последний способ сработал в моём случае, когда я освободил одного из них от Гриммеля. Тот Смертохват добровольно и по своей инициативе помог мне уйти на безопасное расстояние. Так что, даже к таким драконам при должном рвении можно найти подход. Не стану спорить, злобная и жестокая природа Смертохватов перевешивает их светлые черты, это одни из самых опасных драконов, но даже они не заслуживают подобной участи — быть безвольными рабами такого человека, как Гриммель. Все здесь присутствующие выразили своё согласие с точкой зрения Рихтера... Разве что один Сморкала поколебался, но кому до этого какое дело. Поблагодарив Рихтера за предоставленную дополнительную информацию про Гриммеля и Смертохватов, которая заставила моего друга немного пересмотреть своё отношение к последним, Фан Дагур перешёл к завершающему этапу раскрытия охотника: берсерк, якобы описывая ту самую «основную линию времени» из «видений», на которую он опирается, пересказал всадникам часть событий «Как приручить дракона 3». Практически всё из важного Фанатик преподнёс так, как оно есть, разве что немного сгладив углы при затрагивании темы того, что наездники совершили много несвойственных для себя глупостей, а также при описании романтической линии Беззубика и Дневной Фурии, выставив дракона Иккинга в более положительном свете, исключив резкую помешанность Ночной Фурии на самке, из-за которой Беззубик улетел с ней в Скрытый мир и практически пообещал не возвращаться, оставляя друзей сражаться с Гриммелем и армадой охотников без него... При достижении сие момента я невольно и со смешанными эмоциями поглядел на Беззубика, пока он внимательно следил за Дагуром, тут же вспомнив, как всего-ничего времени назад ночной дракон поклялся мне, что он никогда и ни за что не бросит Иккинга, своего человеческого брата... Уверен, эти слова не будут брошены на ветер. В том Беззубике, на которого я посмотрел, не приходится сомневаться. Некоторые из наездников и драконов оказались ошарашены новостью о том, что Беззубик найдёт для себя избранную в виде опять же Дневной Фурии, только это будет уже не Оса, а другая дракониха (кто-то даже сказал, что, видимо, такова судьба, кроме Дневной Фурии у Беззубика иной пары не будет, другую Ночную Фурию ему, к сожалению, не найти). Говоря про пару дракона Иккинга с белой Фурией из третьей части «Как приручить дракона», Фан Дагур также затронет Скрытый мир, куда улетят в том варианте будущего эти голубки, из которого пришли драконы и который является их родным домом, надёжным убежищем, и при этом моментально разочарует наездников, обрушив все их надежды найти столь удивительное место, поскольку Фанатик знает только, что Скрытый мир существует, и знает, как он примерно выглядит, но о местоположении входа в этот мир ему ничего неизвестно. Когда Фан заговорил о Скрытом мире, я заметил, как в округлившихся на миг глазах Иккинга тут же загорелось понимание и озарение... Видно, вспомнил давние рассказы своего отца из детства о мифическом месте, откуда вышли все драконы. В остальном же, как я подметил, ничего особо отличного от канона третьего мультфильма и слишком выделяющегося Дагур не рассказал (можно лишь отметить, что всадники намереваются в ближайшее время обратиться с вопросами к Стоику, раз он знаком не только с Драго, но и Гриммелем, как становится известно из пересказа), закончив своё краткое повествование на сцене, где Иккинг освобождает Дневную Фурию из-под контроля яда, а та в благодарность после спасения Беззубика помогает Хэддоку, который, увидев шанс на спасение, тут же отцепил от себя падающего вместе с ним в воду с огромной высоты Гриммеля, избавившись от протеза, за который схватился охотник... Только по окончании пересказа Фанатиком я вдруг поймал себя на том, что практически больше не слушал друга и мало следил за реакцией окружающих, за исключением лишь нескольких случаев, погрузившись в себя и метаясь в пустоте своих дум. Тогда же до меня дошла догадка, что Дагур, похоже, всë-таки старается как можно дальше отодвинуть ту минуту, в которую ему придётся совершить признание в спасении мною и им Гримборнов, поскольку говорил Фанатик как-то слишком... ярко, больно много хватаясь за разные детали в описании, как за спасательный круг, хватаясь, как тот же Гриммель ухватился за железную ногу Иккинга при падении... И мне, если честно, от собственного ожидания и оттягивания другом момента истины становилось потихоньку всё более дурно. — Последнее, что бы мне хотелось затронуть в этом финале (поскольку дальше мои видения не распространяются): это ваш внешний вид в будущем времени, когда вам придëтся столкнуться с Гриммелем. — А разве с нашей внешностью что-то может быть не так, если не считать шрамов? — приподняла бровь Хедер. Кстати, чуть не забыл, раз уж она подала голос, то можно кое-что сказать о ней: Фан Дагур также не стал раскрывать, помимо присутствия Валки, некоторой глупости главных героев и резкой помешанности Беззубика на Дневной Фурии, смягчив повествование об этой паре, отсутствия своей кровной сестры в событиях «Как приручить дракона 3». Наверняка потому, что объяснение, мол, Хедер была занята обустройством жизни на Острове Берсерков вместе со своим братом-вождëм, не проканает, так как с момента взятия в свои руки вожжей совместного правления прошло достаточно времени, чтобы уделять особое внимание происходящему вне острова, да и наездникам как бы помочь чуточку важнее. Фанатик, скажем так, скрыл все логические косяки создателей третьей части... — Да нет, с вашей внешностью как раз таки всë так и даже лучше, — коротко хихикнул мой друг. — Я имею ввиду не естественный ваш облик, с которым вы ходите по жизни, а то, что на вас надето, ваши костюмчики. В видениях «финала» вы предстали передо мной в совершенно новом боевом обличии. Вы носили на себе уже не те простенькие, лëгонькие и повседневные наряды, а настоящие человеческие доспехи, пригодные к жарким битвам... Правда, слово «человеческие» здесь не особо уместно, поскольку ваши доспехи будут покрыты драконьей чешуёй, что, кстати, также и слову «жарким» придаёт второй смысл. Эти доспехи будут закрывать вас с ног до головы, у вас появятся соответствующие описанию сапоги, перчатки, штаны, защита рук и туловища и, наконец, шлемы. Ну и, разумеется, чешуя будет от ваших собственных драконов, которую вы получите после их линьки. У Иккинга доспехи с чешуёй Беззубика, у Астрид — с чешуёй Громгильды, у Задираки с Забиякой — чешуёй их Вепря и Барса и так далее, в общем, вы поняли, о чём я. Наездники оказались заинтересованы словами Дагура и потому слушали дальше без вмешательства в его речь. Хм, конечно, как тут не заинтересоваться... — Я к чему это говорю? У меня тут появилась на уме одна идейка: драконы же линяют достаточно часто и каждый год, так почему бы вам не подождать, пока в ближайшее время у ваших драконов не произойдёт сброс старенькой чешуи при замене на новую, после чего берите её и делайте покрытие для своих доспехов! У этой идеи есть сразу несколько преимуществ. В оном присутствует символический смысл: вы, по сути, в некоторой степени ещё больше сблизитесь со своими драконами, буквально покрывшись их чешуёй и как будто став их частью. Звучит, как по мне, довольно красиво. Есть гипотетический смысл: вероятно, своим новым обликом вам удастся напугать особо впечатлительных охотников; конечно, вряд ли это будет работать массово, потому особого толка нет, но, согласитесь, если вы будете угрожающе надвигаться на группу из нескольких охотников, а вокруг вас бушует и раскрашивает в алый ночь пламя, то при таких условиях некоторые вполне могут обмочить свои штанишки. И огонь тут играет особую роль. В создании таких доспехов, в конце концов, присутствует практический смысл: они лёгкие, прочные и, собственно, огнеупорные. Вам стоит сделать для себя нетяжëлый доспех, чтобы сохранять мобильность, а после покрыть его чешуёй своих драконов, и тогда фактически слабая прочность компенсируется природной защитой наших крылатых друзей; чешуя драконов очень прочная и весит мало, просто идеальное сочетание! А ведь ещё и про устойчивость к огню нельзя забывать. В обычных стальных доспехах и тем более в том, в чём мы все сейчас ходим, нас вообще на изи могут сжечь какие-нибудь дикие драконы, нас могут спалить какими-нибудь огненными приспособлениями наши враги, наконец, мы можем зажариться в особо агрессивном пожаре или другом озере пламени, если нас вовремя не спасут драконы. В чешуйчатых доспехах же вы спокойно сможете разгуливать по горящей палубе, будто у себя дома, проходить через огонь, да хоть плясать в нём или кидаться чем-то горящим. Конечно, речь идёт про обычный огонь, от лавы, молний или ещё чего покруче чешуйчатые доспехи не спасут, но даже этот прогресс — уже прогресс! В простых стальных доспехах мы, попав в огонь, изжарились бы заживо, они бы так раскалились, что мама не горюй, и это как минимум, а как максимум, сталь вообще расплавилась бы. Что с человеком в таком случае будет — думаю, в разъяснении не нуждается. Всадники оценили идею Дагура по достоинству. Дополнительная защита, к тому же, такая эффективная, никогда не бывает лишней. Глаза защитников Драконьего Края наполнились энтузиазмом. Сморкала так вообще уже видит, как они с Кривоклыком покрывают себя огнём и с боевым воплем летят на своих врагов, а те бегут сверкая пятками, или ещё хлеще — охотники оказываются в окружении пламени, выпущенного Кривоклыком, и Йоргенсон пафосно заходит к ним в огненное кольцо, после чего драконоборцы тут же бросают всё оружие и молят о пощаде. А у Иккинга, как мне кажется, аж застучал в мозгу вопрос, как они раньше не додумались до такого, всё ведь так гениально и просто. — Мне определённо нравится твоя идея, Дагур, — задумчиво произнёс Иккинг Хэддок, почесав подбородок. — К сожалению, ни здесь, ни на Олухе не удастся найти лёгкие доспехи, что закрывали бы собой всё тело, поэтому придëтся заняться их созданием. С шлемами похожая ситуация, только тут дело не в весе, а в защищëнности; наши шлемы довольно открыты, а для безопасного нахождения в окружении огня они должны быть практически полностью закрыты, вся голова должна быть защищена, за исключением глаз, но для них прорезь нужно сделать небольшой. А чтобы дым не попадал в глаза, их вполне можно дополнительно закрыть линзами из янтаря Песни Смерти. Правда, для этого желательно хорошее освещение... Впрочем, найти что-то более удобное вполне можно. Внезапно Фан Дагур, поставив одну руку на пояс, а второй почесав себе затылок, с неуверенностью несколько секунд поглядел в пол, будто наткнувшись на какую-то преграду, требующую тщательного обдумывания. — На словах и практике всё хорошо, только вот, как мне кажется, возникает один нюанс, который может помешать воплощению моей нынешней и вашей будущей идеи в жизнь в ближайшее время. Весенний сезон ведь закончился, уже скоро к концу подойдёт и летний сезон, наступит осень, и если мне не изменяет память, большинство рептилий, к которым относятся и драконы, обычно линяют либо весной, либо летом, из-за чего и возникает возможный нюанс вместе с вероятной задержкой. Хотя, если посмотреть с другой стороны, драконы пусть и являются рептилиями, но они всё же имеют и приличное количество отличий от их обычных представителей; быть может, следуя из этого, стоит ожидать, что у них линька произойдёт осенью и слишком долго ждать не надо будет... К тому же, как мне известно, некоторые представители сие фауны вполне могут линять и осенью, есть шанс, что и с нашими драконами может так повезти... К сожалению, несмотря на мои видения и самостоятельно добытые в реальном времени знания, у меня недостаточно информации, чтобы дать однозначный ответ, когда примерно стоит ждать линьки у ваших драконов, дабы поскорее заняться созданием доспехов. А это может быть очень и очень важно. Не пройдёт и двух месяцев, как Кроган и его люди явятся по наши души, и нам желательно бы обзавестись дополнительным преимуществом уже сейчас... А сколько ждать — большой вопрос. Мало того, что у меня нет точной информации, в какое время года стоит ждать результатов после линьки, так ещё и непонятно, а сколько раз вообще драконы линяют за год; вдруг всего пару раз, и даже если стоит ждать линьки осенью, то она будет где-то в конце этого сезона!.. Опять же, если опираться на мои знания о простых рептилиях, то, например, те же змеи линяют от трёх до пяти раз в год, но это только молодые особи, а более взрослые — всего 1-2 раза в год. У ящериц похожая ситуация... А драконы, говорю ещё раз, имеют много отличий от простых рептилий. Взять хотя бы половую систему, — про половую систему Фанатик сказал так тихо, что это услышал только я. — Кто знает, может, они из-за своих габаритов линяют чаще... или, наоборот, реже... — Эм... Дагур, если позволишь, я мог бы поделиться тем, что известно мне. Думаю, моих знаний вполне должно хватить, чтобы дополнить тебя, — обратился Рыбьеног к моему другу. После этого раздался раздражëнный вздох со стороны Сморкалы и близнецов, которые, как оказалось, ещё и закатили глаза, шёпотом произнеся: «Неужели нам опять придётся слушать его нудные лекции?» — Эй! Это, между прочим, напрямую касается создания чешуйчатых доспехов, и вам, как я заметил, очень хочется такие получить. Так что моя информация будет полезна для нас всех, потому не вздыхайте, — возмутился Ингерман, но быстро собравшись, вновь повернулся к Фану. Йоргенсон вместе с Торстонами же хоть и сохранили скучающий вид, но спорить не стали. — Я не буду затягивать. Итак, возвращаясь к теме линьки: судя по всем моим наблюдениям, которые мне удалось сделать, я могу с уверенностью сообщить, что обычно драконы линяют в весенний и осенний сезоны; бывают, правда, некоторые исключения из правил, и у каких-то драконов линька происходит также и летом, а в о-очень редких случаях даже зимой. Но чаще всего именно весной и осенью. И раз уж скоро наступает осенняя пора, думаю, слишком долго нам ждать не придётся, так как драконы линяют несколько раз в год. В зависимости от вида и возраста это происходит от трёх до шести раз в год. Выходит, мы вполне можем успеть до появления Крогана, — в конце своей речи Рыбьеног воодушевлëнно улыбнулся. — Воу, круто, — Фанатик дурашливо, но вполне искренне вытянул своё лицо в некоем подобии изумления, а через секунду на его физиономии воссияла улыбка. — Раз так, то вуаля! Значит, мы вполне можем всё сделать вовремя! Так что моя идея с чешуйчатыми доспехами классная и качественная! Советую! — при последнем слове Фан поднял оба больших пальца вверх. — И кстати говоря, Дагур, раз уж мы об этом заговорили, то мне бы хотелось воспользоваться моментом и попытаться вместе с тобой прояснить одну... странность, которую я заметил при наблюдении за драконами, — и снова, стоило Рыбьеногу привлечь внимание к себе, как Сморкала и Задирака с Забиякой раздражëнно зашумели. — Да-да, я понимаю, это уже не столь важно, но раз мы к этому подошли, то я решил не терять такой возможности и задать тебе данный вопрос... Вдруг ты благодаря своим пророческим способностям уже здесь как раз таки знаешь ответ, и теперь ты дополнишь меня... В общем, в чём заключается странность, о сути которой мне бы хотелось знать: при наблюдении за драконами, а конкретно — при изучении процессов их линьки, я неожиданно для себя заметил... нелогичность. Впервые такое я увидел у Громмелей, а скоро и у многих других видов. Линька у драконов происходит потому, что они растут; они сбрасывают старую чешую, будто выбираясь из неё, а под ней уже появляется новая чешуя. Чем старше дракон, тем менее активным становится его рост. Подобное можно пронаблюдать в твоём примере со змеями. Логично предположить, что если дракон линяет всё меньше и меньше, то, значит, становится всё взрослее и взрослее. Странность, которую я заметил, заключается в том, что, к примеру, оба наблюдаемых мною Громмеля выглядят одинаково молодо. Разницы никакой! Но при том, как вскоре я узнал, один из них линяет гораздо чаще, чем другой, а следовательно, у них есть весомая разница в возрасте! И то же касается других наблюдаемых мною драконов! Они кажутся такими молодыми, но на деле, если судить по линьке или, в некоторых случаях, их поведению, то тогда выходит, что один из них серьёзно старше другого... А внешние данные, являющиеся отличительными признаками роста, совпадают. Тут либо я где-то совершил ошибку, либо это действительно странность... И, быть может, Дагур, ты сможешь дать ответ на мой вопрос и скажешь, что это за странность. Мне бы очень хотелось узнать это сейчас! Я понимаю, в рамках идущего разговора это не так важно, но всё же... Мне кажется, я понял, о чём идёт речь. Скорее всего, Рыбьеног Ингерман, проводя свои наблюдения и изучая драконов, наткнулся на тот признак, который указывает на то, что драконы живут очень долго. Раз при взрослении рост должен замедляться (да и драконам, не относящимся к типу гигантов, некуда более расти), то он и замедляется, однако, поскольку срок жизни драконов может превышать человеческий в сотни раз, они, драконы, сохраняют свою внешность... А то будет странно, если кто-то из драконов проживёт лишь одну сотую своей жизни и уже внешне и биологически начнёт стареть... Я не особо следил за реакцией остальных на слова Рыбьенога и готовился слушать ответ Фана про наше долголетие лишь краем уха, потому как совершенно внезапно вопрос Ингермана про линьку породил в моей голове уже иной вопрос про всё ту же линьку. Я только сейчас заметил, что в моей биологии присутствует поистине настоящая странность... При естественном и постепенном росте, как и у всех остальных нормальных драконов, у меня происходит линька, сопровождающаяся пресловутой чесоткой. Но в те моменты, когда я пью кровь, а вернее, тогда, когда при питье данной чужой внутренней жидкости моё тело начинает увеличиваться в габаритах, вместе с ним увеличиваются и чешуйки, становясь больше и обновляясь... без процесса сброса старой чешуи, без какого-либо дискомфорта... И я не могу понять... Как это вообще, блять, работает?! В чём вообще смысл такого непостоянства? Почему при обычном росте происходит линька, а при росте за счёт поглощëнной крови всё тело остаётся абсолютно целостным и увеличивается без избавления от старой шкуры? У меня что, доля крови приделывается к чешуйкам и превращается в их часть?.. Это даже сформулировать нормально трудно... И какого чёрта я обратил внимание на это только сейчас?.. — О, Рыбьеног, дорогой мой, кажется, я знаю ответ на твой вопрос, — донëсся до моих ушей голос Фана. — Другого объяснения у меня тупо нету. Я узнал кое-какой факт от Овера, а он, в свою очередь, узнал об этом у другого, более опытного и намудрëнного жизнью дракона. Факт заключается в том, что драконы — долгожители. По крайней мере, подавляющее большинство из них. Эти долгожители способны прожить сотни, а то и тысячи лет и очень долго не стареть. Возможно, именно это и является ответом на твой вопрос, Рыбик. Как мне известно, все наши драконы, что сейчас собрались тут, в большом зале, относятся к долгожителям. А ещё я могу назвать их примерный возраст. Беззубик — твой ровесник, Иккинг, а Роза Ветров — твоя ровесница, Хедер. Овер чуть младше их двоих. А остальные здесь находящиеся драконы, наоборот, немножко постарше Беззубика и Розы Ветров. По-моему, всё правильно.. Я гляжу на наездников и их драконов и вижу, что открытая Фаном новость произвела на них... скажем так, особое впечатление. Впечатление, которое вызывает у меня некоторое удивление. Их реакция на слова моего друга оказалась неоднозначной. На их физиономиях изобразилась интересная смесь эмоций. И казалось бы, а что тут такого? Что столь резкое могло прозвучать в ответе Дагура, отчего появилась данная неоднозначность в отношении присутствующих к сказанному?.. Тут ведь как бы по логике вещей следует радоваться, мыслями устремляясь в танец, а не впадать в какие-то размышления, которые захватили головы САМИХ близнецов и Сморкалы... Драконы же, как оказалось, живут дофига и дольше, они уникальные, настолько уникальные, что их, наверное, можно без проблем теперь посчитать какими-нибудь отдельными жителями Асгардских хором, жителями Небес, чуть ли не сверхсуществами, снизошедших до нас!.. А на деле сие бурной реакции не наблюдается. Рихтер в том числе не проявил пылающего веселья, лишь вскинул брови и отвёл глаза в сторону, замедлив вращение своего клинка. Впрочем, от него по-настоящему живой реакции на что-либо хрен добьëшься, как мне думается, так что ничего противоестественного. Но вместе с тем и... маленькая досада (назовём это так) тоже становится уместной и объяснимой, если хорошенько задуматься, в наибольшей степени — досада со стороны драконов. Изучив лица наездников и их крылатых друзей, проанализировав некоторые из их редких фраз, я могу составить примерно следующую картину, на которой запечатлено то, что сейчас происходит у защитников Драконьего Края в головах и отображается снаружи... Поначалу действительно шло то, чего в первую очередь и стоило ожидать: услышав о долгожительстве своих драконов, все, даже некоторые особо вредные всадники, испытали восхищение и новосущную гордость за своих чешуйчатых товарищей; тот факт, что драконы способны прожить в сотни раз дольше любого человека, делает их, говоря по-простому, как минимум крутыми. А парочка дополнительных сведений от Фана ещё и вселяет непоколебимую уверенность, что в течение жизни драконы смогут развиться настолько, что превзойдут в мыслительном, интеллектуальном плане людей. Углубляясь в духовную составляющую, можно также с уверенностью допустить развитие у них, драконов, мудрости. И это чистая правда, если брать во внимание хотя бы Асмаэля. Ему понадобилось четыреста лет, чтобы стать таким, кому-то может потребоваться больше времени, но в перспективе все адекватные драконы могут сделаться самыми разумными существами на планете... Как тут не восхититься-то, а? Отныне драконы не просто разумные существа с чувственной душой, подобные животным, а нечто большее, нечто особенное... Хотя, стоит сразу отметить, для Иккинга (и явно не для него одного) драконы уже давно стали особенными. А Беззубик — больше всех. Но на смену данному восхищению идут раздумья... о будущем и прошлом. Драконы первыми перестали улыбаться, осознав одну истину: они с высокой вероятностью переживут своих человеческих друзей. Их век долог, а век людей — короток. Всадники, если их не прикончат в битве, умрут от старости, а драконы, если также останутся живыми после какого-нибудь боя, будут жить дальше. И они точно смогут продолжать жить, а не просто существовать, поскольку, как показано в третьем мультфильме, когда драконы улетели в Скрытый мир, они смогли расстаться с наездниками и приняли новую жизнь. В данном случае они также примут новую жизнь, пусть и не такую яркую без их людей. Главное, лишь бы те умерли естественно, мирно уйдя на покой, а не лишились души из-за чьих-то действий. И вроде всё нормально, ход времени и жизни не остановить, остаётся смириться, но осадок всё равно есть. Следом мысли присутствующих, судя по всему, унеслись в положительное русло. Раз драконы являются долгожителями, то это даёт один весомый плюс к их сожительству с людьми... Ни для кого не секрет, что очень многие двуногие жаждут убивать драконов, гоняться за ними, получать из их тел к себе различные трофеи и полезные «кусочки», которые могут пригодиться в буднях человечества. Люди массово убивают драконов либо калечат их настолько, что те раньше времени изживают свой срок. И плюс долгожительства драконов в том, что благодаря ему повышается их выживаемость. Их труднее истребить под корень, ведь пока остаются какие-либо представители конкретного вида, этот вид продолжает своё существование и не становится вымершим. Драконы могут за долгие годы накопить достаточно опыта, чтобы оставаться в живых; дарованные им века жизни позволяют им без опаски солидное время, говоря обобщëнно, скрываться и обходиться без пары, с которой можно было бы продолжить род, породить новую жизнь. И очень сильно это касается Беззубика, поскольку он — последняя Ночная Фурия, по крайней мере, в этой части света, он уже не найдёт представительницу своего вида, от них двоих не появятся новые Ночные Фурии, только лишь Ночные Сияния (или же Сумеречные Фурии) от Осы, и то если она сдастся и прислушается к своим чувствам... или хотя бы проявит жалость к Беззубику. И так Беззубик будет оставаться последней Ночной Фурией, но пока он жив, его вид будет существовать. А ещё его долголетие позволит ему дольше приглядывать и помогать своей обретëнной драконьей семье... Столько плюсов от долгой жизни, если, конечно, при том ещё иметь смысл в ней. Тут мысли вновь сворачивают на тёмную тропинку. Если принять во внимание описанную ранее выживаемость драконов и как следует взвесить факты, то для наездников и их драконов всё это ещё больше подчëркивает опасность Гриммеля, который едва не убил всех Ночных Фурий. Вслед за мыслями о данном охотнике приходят новые мрачные мысли... На сей раз слишком мрачные и идущие гораздо дальше в будущее из прошлого, в которое мы ненадолго заглянули, вспомнив об Ужасающем. Будущее настолько далёкое, но настолько трепещущее сознание... И проблема этого будущего уже сейчас может вскружить голову: раз драконы очень долго живут и обладают высокой выживаемостью, то не значит ли то следующее — когда-нибудь их станет в мире так много, что на планете останется мало свободного места? Океаны, воздух, земля; везде появится скованность... Для особо крупных драконов это станет неприятностью. Для многих людей, что относятся к драконам хорошо или терпимо, это тоже станет неприятностью. Для людей, что ненавидят драконов или попросту не испытывают к ним никакого тепла, это тем более станет неприятностью. Возможно, даже катастрофой. Хотя для некоторых оное, наоборот, превратится в выгоду. Чем больше убитых драконов, тем больше пользы. И, если на секунду вернуться к содеянному Гриммелем, возникает дилемма: а не будут ли охотники, убивая драконов, таким образом регулировать их численность, не позволяя им заполнить всё пространство, что принесёт проблемы и самим драконам... Но указанные мысли быстро выветрились из моей головы и чуть быстрее — из голов наездников. Это отвратительно! Какие бы неприятности не приносила многочисленность драконов в будущем, никто из охотников не имеет права решать, кому из драконов жить, а кому — умереть; они вообще не имеют права лишать их свободы и жизни, даже в том случае, если они руководствуются так называемой «высшей целью»! За них всё решит природа, лишь она может установить баланс, и ни один из её детей не смеет убивать выше положенного других её детей. Наконец, последней мыслью, вновь мрачной, идущей за мыслью о регулировании численности и самой жизни, становится едкая, вредоносная мысль о том, что охотники, убивая драконов, лишали многих из них жизни... слишком рано. Многие, едва ли не все драконы умерли не от старости, они даже не дожили до периода, когда наступает расцвет сил, они лишились жизни из-за людей, умерли слишком рано... Столько убийств, столько пролитой крови... Изложенная выше мысль по большей части принадлежала мне. Ну конечно, кто как не я может стрессовать от всего и находить плохое во всём! Причём, данное моё свойство, видимо, оказалось столь мощным, что им на пару минут заразились даже наездники и драконы. Слава Космосу, нас быстро отпустило. Защитники Драконьего Края углубились в эту тему с долголетием драконов слишком далеко и меня за собой потянули, после чего моя персона на миг полетела вниз впереди всех. Но долго так продолжаться не могло; то, о чём мы подумали, является частью нашей всеобщей жизни уже многие и многие годы, и более детальное познание сего не перевернëт сознание кверху дном. Ничего в нашем бытие сильно не поменялось. Так что лучше не стоит забивать себе этим голову. — Я смотрю, подобная новость, к счастью, не заставила вас застрять мозгами в дебрях тёмной стороны данной действительности... но и полноценного «ВАУ»-эффекта тоже не вызвала, к сожалению, — дал комментарий Фан Дагур, держа руки на груди и простреливая всадников очами. — Эх-х... Что ж, приготовьтесь, пожалуйста, потому что та новость, которую я озвучу сейчас, будет однозначно направлена на порчу настроения. И не зырьте на меня так, мне же, в конце концов, надо добить линию со злодеями! Прочистив себе горло, Фанатик подошёл к... финальному аккорду, призванному отвлечь олуховчан от главного вопроса сегодняшнего дня. О Боже... — Так вот! Помните, я говорил вам, что у Драго Блудвиста, у этого гадëныша, есть союзник? Речь, собственно, сейчас пойдёт о нём. Этого человека, заключившего с Драго союз, зовут Моро. Более громко его величают Лордом Моро. Если судить по его титулу, можно сказать, что он явно имеет в своём распоряжении обширные территории, а также огромное войско; судя по тому, что я видел в его внешности, и судя по некоторым другим вещам, этот человек очень опытный, способный и хладнокровный... Во всяком случае, на понт его не возьмёшь, в отличие от прошлого меня, Элвина или Райкера (иногда)... У него есть сын, чьё имя Эрик; его ещё называют Эриком Железноногим... Как я заметил, он ходит прихрамывая. Эрик высокий и сильный воин, довольно подвижный в бою, несмотря на свои травмы, будет покрасивее меня лицом, имеет белые длинные волосы и большой меч. Он второй человек в тех землях, которыми правит Моро, и самый главный после своего отца. И что примечательно: Моро и Драго, два союзника, направили двух своих главных после себя людей сюда... к нам. И если Кроган, как вы уже знаете, будет вести охоту на Короля Драконов, то Эрик будет охотиться на... Овера. При произнесении моего имени голос друга дрогнул, а наездники и их драконы, все, кроме Рихтера, уставились на нас с сильным беспокойством. — И как позже мне стало известно из парочки других видений, Моро и его семейство ненавидит Серых Призраков, как вы назвали вид, коему принадлежит Овер, ненавидит, наверное, так же сильно, как Гриммель ненавидит Ночных Фурий... И потому-то Эрик явится сюда, чтобы прикончить моего дракона... моего друга... Эти же немногие видения ещё и говорят мне, что цель Эрика нельзя назвать безумной и самоубийственной, поскольку в своё время он уже убил одного Серого Призрака. Тот был старше, а значит, опытнее и посильнее Овера... А Эрик смог его убить... И выходит, у нас большие, прям ахуеть насколько большие проблемы... Я воззрился на наездников, как только Дагур закончил. Надо сказать, они выглядели как громом поражëнные. В их головах явно пульсировал возглас: «Ну куда ж ещё хуже-то! Даже сила Овера, продемонстрированная тогда, возле острова с тюрьмой охотников Вигго, не является подобием абсолюта, который может превзойти разве что Смутьян! Это просто пиздец! Удастся ли нам вообще когда-нибудь спокойно зажить, с такими-то врагами, ебать их в рот!?!» Причём, я практически на сто процентов уверен, что ментальный возглас всадников правда сопровождался матом... — Простите, больше ничего важного сказать я не смогу, — хмуро покачал головой Фан. — Почему-то видений с участием Лорда Моро и Эрика было крайне мало. Единственное, что можно ещё в конец добавить, — у Моро есть второй сын по имени Роввис и дочь по имени Вайлис. Они двое вместе с Эриком Железноногим являются так называемой Троицей Моро. И это всё! Я выжал из себя про них всю известную информацию, часть из которой добыта даже не из видений, а из уст Рихтера, что любезно предоставил мне об этих людях пару фактов. Может, ты ещё что-нибудь о них скажешь, приятель? Нам всем. Вместе с Фаном и мной на убийцу охотников в ожидании уставились все наездники и все драконы, включая Громокогтя, которого Рих приручил. Мужчина не стал отнекиваться. Но ответ оказался не таким, какой ожидался: — Увы, я тоже мало что могу сказать про Лорда Моро и Троицу Моро. — Но ты же с ними ведёшь борьбу, ты сам мне сказал... — Да, веду. Убивая их подчинëнных. С Лордом Моро я лично никогда не сталкивался, а с его детьми напрямую контактировать не приходилось, лишь на некотором расстоянии от них... Мне довелось узнать их имена от их же людей, и то только от тех, кто оказался достаточно слаб, чтобы выдать хоть что-то... Остальные оказались более стойкими и ничего не говорили. И из имеющего хоть какое-то значение я могу добавить к словам Дагура только то, что Моро и его потомки относятся к знатному роду Рейввилей; титул Лорда указывает на положение Моро, он владеет землями, что являются частью крупного королевства во главе с Королём, чьё имя мне неизвестно; у Лорда Моро действительно огромная армия, и люди в ней по одиночке опаснее, чем любой отдельный охотник из армии Гримборнов или любой из налëтчиков Крогана; все они имеют богатый опыт и запас знаний о драконах и могут использовать их против своих врагов; земли, которыми правит Моро, называются Риверским Краем... Некоторые из тамошних людей, с которыми мне довелось познакомиться, называют их ещё Белым Краем... Это название распространено, но оно людьми из высших кругов при других не произносится и на картах не указывается... Название, которое люди, стоящие ниже, придумали сами... — А почему именно «Белый Край»? — спросил Фанатик. — Точного ответа я дать не могу, существует множество версий, откуда это название пошло. Краем он называется, потому как граничит с морем. А что касается цвета: одни говорят, он Белый из-за городов, построенных в этом регионе, чьи стены сделаны из белого камня; другие говорят, что это из-за природных условий — там достаточно холодно, на севере уж точно, но, хочу признать, потеплее, чем здесь у вас, а ещё там много растительности со всеми оттенками белого, много заснеженных гор, много драконов с соответствующим окрасом; а ещё некоторые говорят, что те земли основал человек, чьё имя на ваш язык буквально переводится как «Белый Воин». Более ничего важного про Риверский Край сказать не могу, я плохо его обследовал — пришлось бежать от погони. Про королевство — тем более. Я даже его названия не успел спросить. — М-да, драконокрайцы против риверокрайцев (или же белокрайцев)... Как же убого это звучит. Дожили, — фыркнул Фан Дагур. — Хм. Я бы скорее сказал, что они риверяне или же риверцы, на худой конец, — подметил Рихтер. У меня в голове возник странный диссонанс, как только Лорд Моро, его Троица детей и их люди стали менее активно обсуждаться. Фамилия этого Лорда и всего его семейства показалась мне несколько... специфической. Вроде бы она навевает чем-то таким английским, но при этом же в ней будто присутствуют элементы от других фамилий из близких стран. Не слишком, как мне думается, чистое английское звучание... Не исключено, что я могу ошибаться, но всё же некоторые сомнения одолевают... Имена Моро и Эрик запросто могут быть распространены в Англии, это так, однако имена Роввис и Вайлис — мне кажется, вряд ли. Титул Лорда, если ничего не путаю, более органично вписывается именно в английскую аристократию, тамошние люди данный титул используют, можно сказать, официально. В других странах немного другие титулы — графы, герцоги и так далее, а Лорд — более такой собирательный титул... Непонятно как-то. Но ладно там имена, фамилии и титулы. Тут ещё можно было бы посчитать эти небольшие противоречия чем-то вроде небольшого недоразумения или исключения из правил. Но вот название земель, коими правит Моро — это уже нечто совершенно иное. Я никак не припомню, чтобы в том мире, откуда мы с Фаном и Осой пришли, у какого-либо из государств в составе находился регион, носивший подобное наименование. Риверский Край. Это словосочетание мне чуждо и не вызывает в голове никакого отклика, кроме, разве что, метафизического скрежета находящихся глубоко в подсознании шестерëнок. И это явно не от того, что моя человеческая память начала давать сбой. Тут кое-что другое. Такого названия я никогда не слышал, и даже если оно гипотетически существовало в том мире, то точно не у англичан. И при таких условиях всё становится ещё более запутанно... Нет. Есть всë-таки один вариант, максимально удачно, удобно и правдоподобно всё объясняющий: Риверский Край существует только в этом мире, как и королевство, в чьём составе он находится. В принципе, в это легко поверить, да и интуиция подсказывает, что данный вариант верен. Учитывая, сколько здесь условностей и расхождений с историей моего родного мира, существование нового евразийского государства не так уж и странно. Не удивлюсь, если тут и глобальная география во многом не похожа на ту, из прошлой жизни. Единственное, что расстраивает, причём очень сильно, так это возникающая неопределённость. Раз королевство, откуда родом Моро, Эрик, Роввис и Вайлис, существует только в этом мире, то и, выходит, определить даже примерно, что оно из себя представляет, у меня не выйдет. Я о нём ничего не знаю. Если бы это была какая-нибудь знакомая страна, то тогда попытка примерно определить, чего стоит от неё ждать, имела бы смысл. А так сплошная загадка. Какие у этого королевства территории, есть ли уникальное вооружение, какие войны оно вело и с какими результатами, какие у него взаимоотношения с прочими государствами, какое население, какая армия, какой ныне Король? Эта неизвестность немного пугает меня... То, что люди оттуда могут управляться с драконами, даёт мало, только лишь является бóльшим поводом для беспокойства. Продолжение следует