Третий лишний

Очередная встреча альянса — вновь совершенно обыденная и с прежним составом: напыщенные главы семей — сплошь одни старики, по правую руку — бойкий Базиль, его советник, по левую — Дино, задумчиво смотрящий в одну точку, и совсем поодаль — засыпающий Занзас. Последний, как и всегда, вальяжно рассевшись и чуть отодвинувшись от стола, располагался дальше всех от кресла босса. Сеньор Буджардини вещал о своём стремительно ухудшающемся состоянии. Правда внешне старик не выглядел больным, что заставляло усомниться в его рассказах о плохом самочувствии. С каждой фразой Савада всё отчётливее понимал, что плачевность всей этой истории сильно преувеличена; но смерть может настигнуть внезапно, и, вероятно, Буджардини ощущал её присутствие за спиной. И в заключении он попутно намекнул, что в скором времени их «молодую гвардию» разбавит свежая кровь. Базиль что-то увлечённо записывал в ежедневник и сосредоточенно кивал. Занзас по неизвестным причинам периодически хмурился, однако в основном демонстрировал крайнюю степень безразличия: положил голову на ладонь, опираясь на согнутый локоть о мягкий подлокотник кресла и не прекращал болтать в воздухе одной ногой, закинутой на другую. Каваллоне вовсе не обратил на новость никакого внимания. Только Тсуна — единственный, кто ощутил внутренний импульс, задор, или попросту — пробуждающийся интерес. С людьми своего возраста ему удавалось вести дела намного легче и продуктивней, одно из весомых доказательств этого сейчас сидело в зале совещаний и отсвечивало ярко-выбеленной одеждой, а светлые глаза с фиолетовым отблеском смотрели невероятно хитро. Семья Джессо вошла в альянс спустя год после официального вступления Савады в семью в роли Десятого. И неизвестно до конца, чьим желанием обусловлено судьбоносное решение — непосредственной просьбой Юни или же самим Бьякураном, испытывающим острую нехватку развлечений и откровенно скучающим в этом тусклом мире. Впрочем, не столь важны предпосылки, главное сам поступок, ценность которого была неоценима: Вонголе стоило иметь как можно больше сильных союзников. Не взирая, что когда-то Джессо искренне желал всё собственноручно уничтожить. После краткой сводки новостей и мимолётного их обсуждения, собрание, по традиции, последовало привычной программе — разрешение споров и согласование новых контрактов. Теперь Дино вступил в разговор, становясь активным участником. А Занзас с Бьякураном продолжали безмолвствовать, за всю встречу не произнеся ни единого слова. — Неважно выглядишь, — Дино сегодня, по завершении всех дискуссий, остался сидеть на своём месте, составив компанию оставшемуся боссу в зале совещаний. Савада вздрогнул, поднимая расфокусированный взгляд на собеседника. Он частенько в конце комитетов глубоко задумывался, пропадая в себе и вовсе не обращая ни на кого внимания. И сейчас мягкое замечание беспощадно вырвало его из размышлений о последствии контракта с семьей Грассо. Те знамениты противоречивым ведением дел и особенно своей ненадежностью. Ходила молва, что они могли разорвать отношения посреди спонтанной заварушки с целью остаться чистенькими, а в случае отсутствия такой возможности — отдавали предпочтение стороне, пребывающей в более выигрышной ситуации в текущем конфликте. — Дел полно, ты и сам видишь, — устало вздохнул Десятый и, облокотившись о стол, запустил пальцы в густую шевелюру, сильнее топорща непослушные каштановые волосы. — Вижу, может стоит распределить обязанности? — мягкий вопрос, таящий плохо завуалированный совет. В измученном сознании вспыхнула яркая вспышка — выстрел из сигнального пистолета для подачи сигнала SOS. Похоже, Тсуна не справлялся с ролью хорошего босса. — Я бы рад… — Но не хочется никого напрягать? — перебивая, тепло улыбнулся друг. — Хранители и так заняты, у них полно своих забот, — отмахнулся Савада, избегая проницательного взгляда светлых глаз. Глядя на Каваллоне, Савада почувствовал невероятный прилив сил. Тот будто источал свет, щедро согревающий душу. Дино всегда выглядел неутомимо энергичным, постоянно жизнерадостно улыбался и, в целом, олицетворял собой образ достойного главы. Его любила и уважала не только собственная семья, но и весь альянс относился к нему более чем почтительно. Абсолютно все были наслышаны о решительном характере и стойкости убеждений, давшими возможность в скором времени поднять величие семьи Каваллоне, и, вытащив её из долговой ямы, многократно преумножить состояние. Юный босс демонстрировал непоколебимость и несокрушимую твёрдость в делах, при этом не растерял доброты души и не грешил высокомерием, коим страдали иные индивидуумы в альянсе. Хотя стоило признать, что Джессо изменился и всячески старался расположить к себе: шествовал с неизменной улыбкой на лице, пускай и хитрющей, и с явным превосходством во взгляде — с последним можно было смириться. Главное — не устраивал показательных скандалов, сталкивая боссов лбами в конфликтах и подогревая степень опасности до максимума. После месяца игр и серьёзного разговора с Тсуной блондин полностью излечился. В результативность используемых мер особо не верилось: тому попросту могло это всё наскучить. Ведь демонстрируемая ответная реакция мафиози на раздражающие факторы была практически всегда одинаковой. — Верно, у них своя жизнь, но ты — их босс. Если перегоришь, они пропадут следом. Ты не только несёшь за них ответственность, но и являешься связующим звеном. — Сомневаюсь, что Мукуро сильно опечалится, если я погибну под внушительным завалом документов и счетов. — Он расстроится по иным причинам, не сможет осуществить свою давнюю мечту. И они оба заливисто рассмеялись. Навязчивая идея иллюзиониста завладеть физическим телом со временем трансформировалась во всеобщую шутку. Хотя в моменты веселья над изрядно надоевшей фразой Рокудо всегда таинственно улыбался, а взгляд становился чересчур сосредоточенным и серьёзным. Длилось эффектное представление несколько мгновений, пока хранитель Тумана внимательно разглядывал бледнеющее лицо Тсуны, и после он сотрясался в оглушительном хохоте. Прижав руку к животу и стерев выступившие слёзы на глазах, он тихо проговаривал, дескать сколько лет минуло, а Десятый до сих пор ведётся на древний подкол. Савада довольно ухмыльнулся: воспоминание враз улучшило настроение, заставляя душу наполниться благодарностью за такой живительный глоток свободы от давящих обязанностей. — Смотрю, Хибари тебе помогает, — отсмеявшись, верно подметил Дино. — Я с ним недавно пересекался в Японии. — Такеши с Хаято тоже стараются, — пытаясь не преуменьшать вклад остальных хранителей, следом подхватил Тсуна. Собеседник кивнул, полностью соглашаясь, а после спокойно выдал, ошарашивая неожиданным известием: — Сасагаву займи делом, нечего так часто ему шляться в Варию. Десятый удивлённо вскинул брови и бросил красноречивый взгляд на друга. Каваллоне что, тоже частенько захаживал в штаб отряда элитных убийц? — Бывает, — вновь одарил мягкой и лучезарной улыбкой Дино, словно прочитал мысли. — Да и сейчас приходиться пересекаться с Занзасом, есть кое-какие совместные контракты, — отмахнулся и перевёл тему. — Я, кстати, удивлён, что ты не присутствуешь на общих встречах, мог бы узнать много нового и быть в курсе событий. В кабинете наступила оглушительная тишина. День открытий — не иначе. — Тебя же приглашают? — понизив тон, чуть менее уверенно.поинтересовался Каваллоне. Савада увлечённо посмотрел на приоткрытое окно и рефлекторно принялся разминать суставы на пальцах. — Что, ни разу? — перешёл на шёпот приятель. Десятый закусил губу и окунулся в сумбурные размышления, где и когда в этой жизни свернул не туда. Где притаился тот злосчастный поворот? Существовала ли возможность вернуться и переиначить уготованную судьбу аутсайдера-одиночки? И почему новости доходили с запозданием? А жизнь близких людей со временем становилась запредельно далёкой? Ответов на столь щепетильные вопросы не находилось. Савада пускай и прошёл зверское обучение Реборна, защитил кресло босса, спас целый мир от гибели, но эти заслуги не давали гарантий, что в будущем его примут и будут обращаться как с равным. — А кто мог пригласить? — медленно обернулся Тсуна и снова зорко всмотрелся в друга, подмечая, как тот и вовсе поник. — Я думал, Мукуро тебе сообщал, — виновато ответил Дино, разглядывая лакированную поверхность стола и в том числе украдкой следя за нарочитой невозмутимостью Десятого. — Нет, не соизволил, — получилось немного обиженно. Савада не хотел демонстрировать уязвлённую гордость, однако не успел вовремя остановиться. Усталость и недосып сделали чёрные дела, и сдерживаемая обида импульсивно вырвалась наружу. Да и не сказать, что с Рокудо они были сильно дружны. — А я-то думал, чего ты не ходишь, — задумчиво пробормотал собеседник, и, будто решив всё про себя, резко вскинул голову. — Давай так, я тебя приглашаю завтра вечером. Мы как раз все собираемся. Произнесённое с лёгкостью «Мы» неприятно порезало слух. Тсуна вздрогнул, опять переводя болезненный взгляд на раскидистый сад за окном. Пришедшая безумная идея согласиться и посмотреть на состав участников неофициальных посиделок стала вмиг привлекательной, но вскоре принятое мысленное решение показалось нестерпимо глупым. — Дел много, — устало выдохнул Савада и показал рукой на аккуратную стопку документов. — Не принимаю отказов! — грозно стукнул кулаком по столу Дино. — Завтра в десять в Goccio, — следом встал, шумно отодвигая стул. — Приходи и вместе надерём задницу Мукуро за молчание, — напоследок бросил у выхода из зала, одарив пронзительным взглядом светло-карих глаз. С таким Каваллоне спорить не хотелось.

***

Ритмы басов оглушили ещё на входе, враз понижая уровень слуховой восприимчивости. Забавная реакция организма на сильный шум. Переступая порог двери с неоновой вывеской Goccio, Савада уже был преисполнен сомнениями относительно совершаемых поступков, красноречивое название клуба и вовсе не способствовало душевному равновесию. Продвигаясь по полутёмному коридору, он ловко обходил стороной изрядно подвыпивших людей, боковым зрением наблюдая, как некоторых выносили на руках. Спустившись по причудливой винтовой лестнице, сконструированной в стиле фантазийной сказки «Алисы в стране чудес», Тсуна оказался посреди роскошного зала, усыпанного неестественно крупными красными яблоками. Оглядевшись, принялся аккуратно продираться сквозь толпу разодетых персон, разукрашенных девиц и лощённых парней в намерении отыскать барную стойку. Однако по пути его сбил огромный кролик, и милый зверь, вовремя сориентировавшись, ловко подхватил ошарашенного Десятого и железной хваткой принялся неистово стискивать. Юный босс всячески отпихивался, попутно добродушно извиняясь и деликатно прося опустить на землю, как вскоре он замер, завидев на горизонте своего хранителя Тумана. От неожиданности встречи воочию с кем-то из знакомых, Тсуна побледнел, а кролик, смешно повертев непропорциональной головой в поисках заинтересовавшего объекта, опустил парня на землю, теряя всяческий интерес и находя другую жертву. Рокудо тем временем сидел вполоборота на высоком стуле у барной стойки и мерно потягивал некий напиток из невообразимо длинного стакана, прогоняя неизвестную жидкость через развесёлую полосатую трубочку, изгибающуюся похлеще Миноского лабиринта. И похоже заметил инцидент с зайцем в самом начале чудного представления. Иначе чем можно было объяснить шокированный вид иллюзиониста? В момент пересечения взглядов тот остолбенел, а нога, отстукивающая в такт ритмичной музыки, зависла в воздухе. Коктейль медленно пополз обратно по полупрозрачной трубочке в стакан. — Ку-фу-фу, Тсуна! — преувеличенно громко воскликнул Мукуро, широко раскинув руки в приветственном жесте. При этом не опустил стакан, тот опасно накренился, а напиток уже грозился перелиться через край. — Наконец-то ты явился! — проследив за траекторией взгляда янтарных глаз и заметив намечающую оплошность пролить напиток, Рокудо поставил коктейль на лакированную поверхность стола. Следом немного подобравшись, убрал тяжёлый ботинок с ближайшего стула и для удобства облокотился на стойку. — И тебе привет, Мукуро, — ровно проговорил Савада, деликатно присаживаясь напротив. Окинув недоверчивым взглядом внешний вид хранителя, заметил, что вместо длинного чёрного плаща — кожаная куртка, а белая рубашка сменилась свободной футболкой с неестественно светло-мятным звериным принтом. Из привычного остались лишь узкие тёмные брюки и то без множества белых поясов на бёдрах, сегодня их заменили один широкий тёмно-зелёный. — Не представляешь масштабы моей радости! Что за день такой особенный раз у Десятого получилось наконец оторваться от дел насущных? Савада настороженно посмотрел в удивлённое лицо Мукуро. Тот — мастер оставаться не причём в любой ситуации. Даже в той, где явно прослеживалась его ошибка. Как там сказал Дино, Рокудо обязан был оповестить? И кстати, где сам Каваллоне? — Так радовался, что не потрудился сообщить о месте встречи, — отзеркалил улыбку Тсуна. — И как же я должен был узнать по-твоему? — Ку-фу-фу, — иллюзионист вытянул лицо с непревзойдённым удивлением. — Ты разве не получал сообщения? Тсуна вопросительно вскинул брови. — Не верю, — полупьяно продолжил он, широко отмахнувшись и качнувшись на двух ножках стула. — Рассылает тот, кто желает устроить встречу... в общей группе, — вдруг спохватился, всплёскивая руками. Сильно накренился всем корпусом вперёд к Десятому, одарив по пути концентрированным перегаром, и принялся усердно рыться в карманах узких брюк. Никогда ещё Савада не лицезрел Рокудо настолько подшофе, тот не горел желанием выпивать в их дружной компании, исчезая в тумане сразу после первого стакана. Что, вероятнее всего, было к лучшему. Ведь после третьего к нему начинали докапываться, выпрашивая показать очередную забористую иллюзию, заставляющую сердце в предвкушении сжаться, а тело почувствовать невероятную лёгкость и сладкую эйфорию. Мукуро филигранно исполнял желания, да и чего греха таить, являлся непревзойденным иллюзионистом. Тем временем после непродолжительных поисков, парень вытянул мобильный, словно фокусник, и, шустро потыкав худыми пальцами по экрану, резко развернул светлый экран. Чуть ли не тыча в лицо Десятому, ослепил яркостью посреди бесновавшейся какофонии цвета, мелькавшей в темноте клуба. Группа «Выжившие» Савада непроизвольно скривился, догадываясь, кому принадлежало оригинальное творчество. — Да, согласен, тоже не по душе название. Но администратор, увы, не я, — пожал плечами Мукуро. — А завладеть чужим телом для цели исправления — попросту лень, — и размашистым жестом ловко подхватил длинный стакан со стойки, опять жадно прикладываясь к изрядно изжёванной трубочке. — Дань уважения нашей группе в битве с Джаггером. Тсуна вздрогнул. Получалось, не он один ностальгировал по прошлому? — Я думал, ты есть в участниках, — он отвернул слепящий экран, изрядно раздражавший глаза не только своей яркостью, и задумчиво пролистал список чата. — Странно. Савада не прочь подискутировать на тему, кто должен был добавить его в списки и почему этого не произошло. Как вовремя отвлёкся, случайно вылавливая выше правого плеча иллюзиониста знакомую светлую макушку. И его глаза в удивлении расширились, враз заполоняя темным зрачком всю радужку цвета застывшего янтаря. Джессо стоял лицом по направлению к нему, вальяжно облокотившись о стойку, и похоже пока не приметил новоприбывшего в стройные ряды ностальгирующих. Если Десятый успешно сливался с толпой, облачённый во всё тёмное и обычное — джинсы и футболку с ветровкой, то Бьякурана сложно было не заметить. Что уж там, сама внешность просто кричала обратить на себя внимание. Эффект оказался достигнут: многие бросали заинтересованные взгляды с толикой восхищения, а кто-то непозволительно долго засматривался. А нарушитель спокойствия спокойно стоял и ни на что не реагировал, сегодня одетый в не привычно выбеленную одежду (с его-то демонстрацией явной симпатии к светлым оттенкам), отдав предпочтение чёрной футболке навыпуск, оголяющей левое плечо и светлых узких брюках. Навешал на пояс изрядное количество металлических ремешков (и откуда такая любовь к стальным заклёпкам?) и в завершении сверкающей композиции нацепил шипастый ошейник, озорно поблёскивающий на шее. Выглядел весьма вызывающе и вульгарно. И с кем-то переговаривался, периодически заливисто смеясь, откидывал голову, а массивные украшения игриво бликовали, притягивая взор. Чуть отодвинувшись от Рокудо, Тсуна решил детальней рассмотреть собеседника, с коим так увлеченно вёл беседу Джессо. И вскоре замер в неестественном положении, от неожиданности увиденного потеряв равновесие и в последний момент удержавшись за плечо иллюзиониста. Не мог поверить до конца собственным глазам. Словно в замедленной съёмке наблюдал за опускавшейся на стойку рукой, подёрнутой шрамами, и смуглыми пальцами, несильно сжимавших бокал с виски. Игриво переливающиеся блики знакомых колец приковывали, и вскоре блуждающий взгляд перевёлся выше. Вплетённые привычные перья с мятной лентой сегодня заменились неимоверным множеством длинных тёмно-бурых с широкими рыжими каёмками. И сегодня располагались не только около шеи, но ещё парочка была сцеплена на ремне чёрных брюк. «Что за диковинная птица?» Савада не припомнил из учебников орнитологии таких перьев. Из орла что ли Занзас выщипал? — Чертовщина! — в сердцах высказался Десятый. — Где? — осоловело моргнул Мукуро, моментально выныривая из телефона и вовсе не замечая опирающего на него Тсуну. — Там, — кивок в сторону двух личностей, воркующих в непосредственной близости от них. — А ты про них, — не поворачивая головы, расстроенно заявил иллюзионист, ожидавший увидеть нечто иное. — Они частенько околачиваются рядом на наших сборищах. Тебе, кстати, что заказать? Крепкий чай? Савада поменялся в лице и пронзительно вгляделся в ухмыляющегося Мукуро. Значит, как на собраниях альянса сидеть — так с невозмутимыми лицами, а в неформальной обстановке — так неразлучные друзья? Что здесь происходит? — Хорошо, реализуем нечто посерьёзней, — кивнул, расплываясь в таинственной, не предвещающей ничего хорошего, улыбке. Похоже Мукуро воспринял отразившуюся эмоцию Десятого лично на свой счёт. А последний терял ощущение реальности, раздираемый противоречивыми чувствами в груди. Безмолвно продолжая пребывать в прострации, Тсуна медленно встал и последовал по направлению к, уже заметившему его, Джессо. Тот даже в лице не поменялся, наоборот, улыбка стала ещё шире, а хитрецы в ней преумножилось стократно. А Занзас, заинтересовавшись, что заставило Бьякурана замолкнуть, обернулся. — Тсуна-кун! — следом блондин резко схватил его в охапку, непозволительно сокращая расстояние, вынудил приблизиться вплотную. Не церемонясь, стиснул в стальных объятиях, чуть ль не насильно заталкивая упирающегося Саваду в их укромный уголок. От столь тесного контакта стал ощутим незнакомый аромат, от Джессо пахло чем-то одуряюще сладким. — Бьякуран, — с трудом высвободив руку, Десятый дружественно похлопал по чужому плечу, одновременно пытаясь аккуратно отодвинуться. — Занзас, — повернувшись в сторону молчаливого варийца, мимолётно кивнул в знак приветствия, не получая никакой реакции в ответ. Наступила неудобная тишина, через некоторое время нарушавшаяся гулко скользящим стаканом по стойке. Эффектно коктейль неизвестного содержания задержался ровнёхонько рядом с Тсуной, судя по источаемому аромату — ужасная бодяга, навороченная неуёмной фантазией Мукуро. Поймав на себе вопросительный взгляд глаз цвета застывшего янтаря, создатель адского пойла подмигнул, оставаясь сидеть поодаль от них и не решаясь прийти на помощь. Опасно что-то пробовать новое. Однако сегодня у Савады вечер открытий. И чем чёрт не шутил. Вечера таких дней следовало отмечать соответствующе достойно. Занзас хмыкнул, едва уловив ядерный шлейф от коктейля. А Джессо, не растерявшись, мигом подхватил свой бокал, как отметил про себя Тсуна — с виски, и выдал бойкое: — Кампай! — Кампай, — кивнул Десятый, и следом их стаканы шумно стукнулись. Вскоре к ним присоединился молчаливый Занзас, пренебрежительным жестом он поднял свой бокал и, под удивлённый взгляд Савады и под вмиг преобразившийся хищный взор Джессо с фиолетовым отблеском, нарочито лениво поочерёдно чокнулся с каждым стаканом. Музыка продолжала нестерпимо долбить черепную коробку, а яркие вспышки, попеременно озаряющие зал, и вовсе ослепляли глаза. Вечер не предвещал быть томным.