Драбблики

«Как это все глупо! Ты глупый, Америка глупый, вообще все страны глупые! И ты – глупее всех! Хотя нет, глупее всех – я. Потому что повелся на тебя. Потому что уже не могу без наших перепалок, не могу без твоего насмешливого голоса, без твоего нежного взгляда. Потому что ты меня к себе приучил, ты стал мне как наркотик. Ты сам это понимаешь, я знаю. Ты слишком хорошо знаешь меня, и все мои попытки нагрубить тебе заранее провалены! Ненавижу тебя, лягушатник! И ты это тоже прекрасно знаешь! Ненавижу тебя даже сильнее, чем Россию! Ненавижу просто за то, что ты есть! Бесишь! Ты представить себе не можешь, как ты меня бесишь! Напыщенный, легкомысленный, распутный, самовлюбленный, красивый, милый, лучший, любимый кретин! Припрешься в полночь с бутылкой вина, видите ли, ты в Париж добраться вечером не смог! Времени не хватило! А вот купить вино и приехать ко мне в особняк на самой окраине Лондона времени тебе хватило! Нет, я не против, что ты приедешь, но врать-то зачем? Я ж тебя тоже прекрасно знаю. Знаю, как ты врешь, как смеешься, как волосы расчесываешь! Помню, как ты расстроился, когда Меттью перестал быть колонией, хотя ты старался это скрыть. Помню, как ты из-за чего-то поссорился с Пруссией и пришел ко мне ночью пьяный. Я вообще помню все, что с тобой связано. Ты приручил меня, или это я тебя приручил… Уже не помню. Главное, что ты – мой… » ―Арти? ―сонный Франциск немного приподнял голову и посмотрел на Артура. ―Чего тебе? ― недовольно буркнул тот. ―Не смотри на меня, когда я сплю, меня это нервирует, ― Франция зевнул и сильнее прижался к англичанину. ―Нервирует? ― усмехнулся Артур. ― А мне вот нравится… ―Нравится, когда на тебя во сне смотрят или нравится меня нервировать? ― француз игриво улыбнулся. ―Спи давай, ― раздраженно отрезал Англия. ―Сплю, ― согласился Франция, положив голову на грудь Артура. «Ты – мой… Мой наркотик…» ― подумал англичанин, обнимая любимого и засыпая.