Ok? Demon inside!

Диппер не мог вздохнуть. Будто пламя объяло его грудь, заставляя сердце прекратить свой ритм, а руки сжимать простынь под парнем. Он бился ногами о невысокую спинку кровати, ощущая, как горло изнутри обвивают тонкие стебельки. Пайнс испуганно хватался за горло, царапая отросшими ногтями кожу на шее. Парень чувствовал, что сейчас его разорвёт на частички, превращая в мелкую пыль. Он был готов принять эту смерть. Он был как никогда готов. Диппер проснулся и резко вскочил, пытаясь вдохнуть. Глубокий вдох затянулся, Пайнс осознал, что он может сделать это, он может дышать. В расслаблении парень опёрся на локти и оглянулся. Первое, что он увидел, это лица обеспокоенных родителей и не менее волнующейся сестры. На щеках Мейбл были дорожки туши, размазанной по лицу, которое выражало лишь испуг. А рядом с кроватью Диппера на невысоком стуле сидел врач в возрасте, с непроницаемым лицом, и что-то заполнял в небольшой карточке. – М-мама..? – Пайнс сам не заметил, как начал заикаться. Голос дрожал, но не от страха, а из-за семьи, которые были серьёзно озабочены. Миссис Пайнс вскинула взгляд и, заметив, что сын очнулся, тут же подбежала к нему, чуть ли не толкнув рядом сидящего врача. – Диппер! Малыш, как же мы беспокоились! Как ты? Как себя чувствуешь? Лицо парня было в руках мамы, которая с нескрываемым волнением осматривала его. Сестра и отец с надеждой смотрели на Диппера. Именно в этот момент Пайнс прислушался к ощущениям внутри. По началу он не заметил острую головную боль, что расходилась по всей голове и лёгкое жжение в груди. Сердце Диппера не усмиряло свой бешеный темп, то ли от пережитого во сне ужаса, то ли из-за состояния парня. – Всё в порядке, мам, я нормально. Он натянуто улыбнулся женщине и она одарила его такой же улыбкой в ответ, не сумев скрыть волнение. – Ты нас всех очень сильно напугал, парень. Доктор опустил нижнее веко Диппера и посветила маленьким фонариком в глаз, осматривая зрачок. – Как ты сейчас себя чувствуешь? – Я... – Может быть, сообщить врачу о головной боли? Нет, обезболивающие не облегчили бы положение Пайнса, тем более на носу так много работы с "хомяком." – Всё хорошо, у меня ничего не болит, только небольшая слабость. – Он у нас отличник, много занимается, – вмешалась в разговор мама. – Огромное количество времени проводит в школе. Врач лишь покачал головой. – Не беспокойтесь, мэм, у вашего сына переутомление. Раз так, то тебе, Диппер Пайнс, придётся немного отдохнуть, так? Полежишь недельку дома, выходи на прогулки в парк, кстати, в квартале от вас есть чудесное озеро... Доктор выпроводил всех членов семьи из комнаты подростка. Диппер заметил взгляд сожаления, который бросила Мейбл перед выходом. Ему и самому было жаль. Лишь когда родственники покинули комнату парня, он смог спокойно выдохнуть. Дипперу и вправду нужен был отдых. Пропало то запоминающееся во всех смыслах чувство перед тем, как заснуть. Он не заметил, как отключился, а в его сне не было ничего, кроме непроглядной тьмы, заполняющей все пространство. Пайнс, конечно, не надеялся увидеть радужных единорогов во сне, но странное чувство ожидания поселилось в его голове. Он вновь хотел увидеть Билла. Диппер проснулся лишь к вечеру следующего дня, чувствуя себя опустошённым и разбитым, с непрекращающейся мигренью. Мейбл заходила к нему с потоком извинений и слёз, парню было жаль обеспокоенную сестру, он искренне не понимал, за что она извиняется. Родители также посетили его комнату: папа пытался рассмешить Диппера и поднять настроение со стопкой новой литературы, а мама расспрашивала о странных пятнах на шее и ключицах, похожих на укусы. Пайнс готов был провалиться сквозь землю от стыда, придумывая отговорки, и думал, что всё было вправду. Это не очередной сон, придуманный Сайфером. Уильям также не забывал о нём. Он как с цепи сорвался, звонил каждый час, чтобы спросить, как друг себя чувствует и даже приходил несколько раз, принося с собой песочное печенье и небольшой букет алиссума. После того, как друг уходил, Диппер с восхищением подносил к лицу цветы и вдыхал их аромат, вспоминая яркий запах Билла. Ему не хватало его. Спустя несколько дней, Пайнса, после трудных и продолжительных уговоров, отпустили к Шифру в гости. Друг ждал его с радостью, а ещё сильнее его обрадовала новость, что Диппер готов работать с устройством дальше.

***

В доме семьи Шифров ему вновь были рады. Прислуга учтиво кивала, на их лицах появлялась полуулыбка при виде смущённого парня, а отец Уилла крепко жал Пайнсу руку с приветствием и вновь уезжал по неотложным делам. Сам Уильям встретил друга ещё у дверей и провожал до комнаты с взволнованными возгласами о своём беспокойстве и с вопросами о самочувствии Диппера. Тот использовал дежурные фразы, которыми отвечал всей своей семье и даже тёте Саре из Конектикута, которая взялась чёрт знает откуда. Друзья прошли в комнату Уилла, она встретила Пайнса ностальгией и привычным теплом. Везде были кружки из под кофе, которые Уильям не разрешал уносить прислуге, стол был завален частями прибора, бумагами, и запачкан машинным маслом. Диппер улыбнулся сам себе и присел между столом и кроватью, ловя мягкие взгляды Уилла. Итак, парни вновь приступили к работе. В руках Пайнса тут же оказалась полюбившаяся красная отвёртка и нижняя часть прибора, а Шифр разбирался с тонкой сферой, которая никак не хотела походить на круг, напоминавшая грушевидную форму. Во время работы Уильям как бы невзначай сказал, что у него есть новости. Диппер ответил, что с интересом послушает, продолжая сидеть с каменным лицом. – У меня появилась девушка. Мелкие детальки, между которыми Пайнс закручивал шуруп, выполняя почти ювелирную работу, защемили палец Диппера. – Да твою мать, что за чёрт, а! Неожиданно вскрикнул парень после слов Уилла. Тот похлопал распахнутыми глазами, в его взгляде читался вопрос. Пайнс тут же поднес палец боком ко рту, прикусывая больное место. – Я очень рад, Уилл, надеюсь, что ты меня с ней познакомишь, – промямлил Диппер, до сих пор держа палец во рту. – Чтобы я сам мог составить суждение о ней, я знаю, что сквозь розовые очки ты наговоришь только хорошее, чувак. – Я ничего не понял, убери палец изо рта и скажи снова. Когда время перевалило за полночь и раритетные часы с птичкой пробили час, друзья приняли решение, что на сегодня хватит. Оставалась самая сложная часть их встречи для Диппера и для Уилла – призыв Сайфера. Удостоверившись, что всё в порядке и Пайнс чувствует себя хорошо, Уильям выставил руку с загнутым рукавом пуловера и золотым браслетом. Прежде чем коснуться украшения, Диппер заметил, как качается треугольник на тонкой цепочке – быстрее обычного.

***

Автокинотеатр находился на самой окраине города, поэтому посетителей у него было немного, да и сама парковка с кино работала не так часто. Но сегодня повезло увидеть работающий прожектор и огромный экран, перед которым стояла пара тройка машин. В них, углубляясь в поцелуй и не особо обращая внимание на происходящее на экране, сидели влюблённые парочки. А позади парковки стояло невысокое здание заброшенного завода, когда-то производившего вкуснейшие в штате карамельные конфеты. На его крыше, поедая попкорн, разместились Билл и Диппер. Пайнс наблюдал за тем, как Сайфер кружит не лопнувшими зёрнами кукурузы в воздухе. Они медленно летали в воздухе, пока не начинали разгоняться и лопаться. Подросток улыбался такому маленькому волшебству, испытывая неподдельный интерес, пока демон тихо смеялся, видя реакцию парня. Фильм также интересовал обоих. Чёрно-белый нуар, "Сансет бульвар", из-за которого Билл почему-то возмущался, легонько двигал вздёрнутым носом и шептал что-то на вроде "глупые ничтожные человечишки" или "боже, в этом вообще есть смысл?" Диппер понял, что уже давно пялится на Сайфера и это было очень неприлично, но что он мог поделать? Демон завораживал его, заставляя голову опустеть от остальных мыслей. Одновременно с этим, с небольшими перерывами, Билл рассказывал о принципе работы перемещения в тела, который был в клубе. – Я просто перебрал свой архив с важными людьми и выбрал там наиболее подходящего человека для себя, – демон пожал плечами и отправил лопнувшее зерно попкорна в рот. – То есть, ты вселился в него? Без разрешения? Диппер перевёл непонимающий взгляд на Билла, смотрящего вперёд. – Ох, полено, ты такое глупое. Нет, он уже давно умер. Ты понимаешь значение слова "умер"? Пайнс в ответ лишь громко сглотнул. Реакция парня забавляла Сайфера, он усмехнулся. – Да, да, Сосна, перед тобой выступал труп. Но ты видел, какой? Он выглядел прекрасно, я привёл его в порядок. Холодный пот выступил на виске. Диппер взволнованно теребил края куртки, думая о том, что целовался с мертвецом. Мертвецом! Мертвецом? Но если Билл поселился в нём, получается в трупе была душа, а значит, он живой, живой человек. Или демон? Пайнс загнал сам себя в угол и решил, что лучше перевести мысли в другое русло. Подросток не решался спросить о случае в коридоре, ведь почти всё время он не выходил из его головы, принося странные и будоражащие мысли. Из-за них, даже сейчас, Диппер залился краской и скрестил ноги, свешивающиеся с края крыши. Билл в это время перевёл ехидный взгляд на рядом сидящего парня. Тот не решался смотреть на демона, но Сайфер ловил все мысли Пайнса, которые лились мягкими потоками из его головы, подобно золотой пряже, распутанной из самых сладких снов. Его задели долетавшие рассуждения о случае в коридоре. – О чём задумался? Диппер вздрогнул, будто забыл, что он здесь не один и оглянулся на демона. – Да так, ни о чём. Пайнс начал болтать ногами, постукивая ступнями о заросшую хмелем стену. – Оу, малыш, я объяснил тебе несущественные вещи о перемещениях, а про то, что произошло в клубе, ничего не сказал. Сайфер рассмеялся, наблюдая, как парень закрыл ладонями лицо в приступе стыда. Билл пододвинул краснеющего Диппера к себе за плечо и подросток почувствовал, как демон зарылся лицом в растрёпанные кудри Пайнса, вдыхая их запах. А парень в свою очередь ощущал приятный цветочный аромат, исходящий от Сайфера. – Я хочу делать с тобой всё, что захочу в любое время, понимаешь? Скоро всё изменится, Сосенка. Диппер решил не придавать значение этим словам демона и просто насладиться моментом. Пока не начал кашлять. Он слегка отодвинулся от Билла, промямлив что-то про простуду и приложил ладонь, чтобы не было так громко. Приступ кашля закончился, а на руке Пайнса осталась кровь и пару ярко жёлтых лепестков.