Среди миров

Они шли целую вечность. Цири была чуть впереди, Знающий неспешно шагал за ней, скрепив руки за спиной. Поля напитались влагой, и потому трава скрипела под ногами. Вдалеке виднелся крохотный силуэт одинокого каменного сооружения. От него во все стороны расходилось свечение. То был единственный выход из Садов, возле которого непременно ждала засада. Цири безотрывно наблюдала за этой яркой точкой на горизонте. Цель, которая стояла перед ней, никогда не была настолько отдалённой. Аваллак’х не нарушал воцарившую после привала тишину. Иногда эльф бросал короткий взгляд на Цири, но быстро переводил его обратно в пространство перед собой. Она казалась ему поразительно решительной. И неуёмное упрямство, обычно раздражавшее Аваллак’ха, начинало нравиться эльфу. Она была довольно груба, прямолинейна и вместе с тем проста. До интриг светского общества Цири никогда не было дела, потому что она, чувствуя исходящую от людей и эльфов фальшь, сразу же принимала оборонительную позицию, что для Цири означало быть прямолинейной и грубой. Иногда ему хотелось упрекнуть свою спутницу, сказать ей, что невозможно делить мир на две категории. Но это было бессмысленно. Для Цири мир уже давно делился на людей, принявших её сторону, и на тех, кто всегда будет врагом. «Это так просто», — бросив вновь короткий взгляд на Цири, Знающий покачал головой и усмехнулся себе под нос. Однажды, когда Цири была маленькой, а Цинтра не была уничтожена, Аваллак’х видел её издалека. Из-за мимолётного видения, которое ознаменовало возвращение Старшей Крови, он отправился к людям, полагая, что эльфская кровь вновь досталась не тому. Но каково было его удивление, когда он, зная, что обладательница должна принадлежать знатному роду, обнаружил девочку перепачканной от падения с лошади. Она не расплакалась и не отказалась учиться верховой езде. Напротив, невнятно выругавшись себе под нос и отряхнувшись, она настояла на том, чтобы занятие продолжилось. Весь облик девочки показался Аваллак’ху грубым. Только пепельного цвета волосы спокойно покачивались на ветру. «Ей никогда не будет хватать манер», — подумал он, но остался наблюдать издалека. Она училась только тому, что считала необходимым, тому, что можно использовать на практике. Если знание носило больше теоретический характер, то оно не интересовало девочку. Аваллак’х продолжал настаивать, что такое отношение к знаниям — это невежество. Но Цири парировала: «Я не надеюсь оставаться в темноте, просто мне не нужно то, что стало прошлым». Он не знал, что думает о Цири. Знающий был уверен, что, как и всякий человек, Цири может вызвать у него только презрение. В один день, когда Аваллак’х наблюдал за Цири в Tir na Lia, к нему вдруг подошёл Ауберон. — Долгие годы я наблюдаю, как растут твои сомнения. И сейчас ты переполнен ими. Аваллак’х, стоя в оцепенении, не сразу заметил Короля. Он ответил кивком, медленно отклеившись от колонны, на которую опирался спиной. — Твой путь гораздо длиннее, чем у многих из нас, даже если они живут дольше. И должен сказать, что я не вижу конца твоего пути, — продолжил Король Ольх. — Мой путь кончится там, где кончится путь Hen Ichaer, — спокойно ответил Знающий, не отводя взгляда от Цири, собиравшейся на прогулку верхом. — Вовсе нет, — вдруг произнёс Ауберон и перевёл взгляд на девочку. Заметив перемену в Короле, Аваллак’х сделался ещё более холодным. — «Вовсе нет?» Почему вы говорите так, будучи Aen Saevherne? Ауберон слегка рассмеялся: — Годы идут, а ты остаёшься всё также непреклонен. Ты делишь мир на тех, кто достоин твоего общества, и на тех, на кого нет нужды тратить время. И остаёшься в темноте. Твой путь ничем не освещен, потому как никому не позволено его осветить. Мы увидим конец только тогда, когда перед тобой на этом пути появится кто-то ещё. — Довольно, — отрезал Аваллак’х. — Если это не пророчество, то незачем меня переубеждать. — Скажи мне, почему ты так убеждён в истинности пророчеств? — Ауберон изобразил удивление. — Не помню, чтобы учил тебя такому. — Как раз потому, что этому я научился сам. Ауберон снова рассмеялся. — Самоуверенности в тебе не меньше, чем в детях. Аваллак’х поднял голову, вспомнив этот разговор. Цири по-прежнему шагала впереди, прожигая горизонт. — Мы увидим конец только тогда, когда… — Аваллак’х вдруг остановился, повторив слова Ауберона. Как только он остановился, по спине Цири пробежал холодок. Она резко обернулась, и вся решительность в её взгляде обрушилась на Знающего. — Не отходи далеко. — Что? — Аваллак’х недоумённо посмотрел сквозь неё на каменное сооружение впереди. — Не отходи, я сказала, — грубо схватив Знающего за руку, произнесла Цири. Эльф посмотрел ей в глаза и встретился с охватившим их пламенем. Цири не моргала. Цвет глаз сделался неестественно зелёным, из-за чего взгляд напоминал кошачий. «Ей известно, что мне сказал Ауберон?» — задумался Знающий. — Цири, — он собирался задать вопрос прямо, но она прикрыла его рот рукой. — Холера, — Цири опустила голову, небрежно покачала ей, — я догадываюсь, что ты хочешь спросить, но мы уже близко. И… тебе просто нельзя произносить такое вслух. Аваллак’х вдруг превратился из того, кто направляет, в того, кого ведут. На лице у него отразилось удивление, какого он не испытывал ни разу в жизни. Но, сдержавшись, Знающий кивнул Цири, давая понять, что он не станет задавать вопросов. Она отняла руку, шарахнулась от него и тотчас переключилась: — Извини, я не знаю, иногда само собой происходит… Это то, что я знаю не по своей воле. «Это всегда было так просто», — промелькнуло в голове Знающего. «Она никогда не делала больше, чем нужно, просто потому, что знание может прийти не по своей воле». — Почему ты не говорила мне, как часто это происходит? — Несмотря на то, что Аваллак’х не должен был задавать вопросов, нашёлся один, который не ускользнул от него. — Это сейчас не имеет значения. — Цири! — Теперь Знающий схватил её за руку. Она зло посмотрела на эльфа и выдернула запястье: — Не трожь меня. Нам нужно идти. — Цири! — не унимался Аваллак’х. — Ещё слово — и ты сделаешь так, что я ничего не смогу сделать. Ты останешься в темноте. Совсем один, Аваллак’х, понимаешь? Он смотрел в упор на Цири и чувствовал, как голова начинает раскалываться. Что в самом деле определяло его путь? Долгое время Знающий был уверен, что пророчества всегда правдивы, он верил в то, что предсказания и непреложные знания существуют потому, что именно они управляют всем вокруг. Однако его вере суждено было дать трещину ещё с уходом Лары. Вера сменилась убеждённостью, что раз пророчества и знания могут управлять миром, значит на них можно влиять. Он жил, вмешиваясь в одни события и игнорируя другие. И так в какой-то момент Аваллак’х обнаружил, что его действия противоположны убеждениям. Всему, что формировало его веру и убеждения, было суждено смешаться воедино. Новое открытие вызвало в Знающем разочарование… и немного радости. Тогда он посмеялся и, конечно, сделал вид, что никакой радости не было. Испытываемое им чувство лёгкости было лишним. Но подходило время, когда всё, от чего Аваллак’х долгие годы скрывался, должно было настичь его. Чем ближе было появление Цири, тем чаще Знающий терял контроль над происходящим. События, в которые он вмешивался, вдруг оказывались незначительными, а те, которые он сам считал таковыми, выходили на передний план и влияли на будущее с большей силой. Толкование предсказаний начинало меняться день ото дня; звёзды, которым суждено было погаснуть, разгорались с новой силой; миры, которые должны были быть поглощены, расцветали. И он мог только наблюдать издалека, как когда-то видел, как Цири учится ездить верхом. Он давно понял, что всему виной Цири. Он давно понял, что не в силах обмануть Предназначение. И было ещё кое-что, что Аваллак’ху непременно нужно было выяснить. Он считал, что если сделает это, то сможет устранить преграду со своего пути. — Скажи мне, как далеко ты… можешь видеть? — Тихо спросил Знающий, игнорируя нарастающий шум в голове. — Я прошу тебя ещё раз: замолчи! — Её голос надрывался. — Я приму любой исход. Просто ответь мне. — Есть вещи, Аваллак’х, которые ты не должен знать, — Цири зло подняла голову, опустила, выдохнула. — До тех пор, пока я не встретил тебя, таких вещей не существовало. Цири прорычала, отошла от него. Она пыталась совладать со злостью, но выходило плохо. Как можно заставить замолчать того, кто до сих пор заставлял молчать её? Она думала над тем, насколько эффективным будет применение навыков на том, кто уже несколько раз спасал ей жизнь. И потому совсем не заметила, как Знающий опустился на землю, оперевшись на одно колено, чтобы не рухнуть на землю, и схватился за голову. — Аваллак’х! — Она подскочила к нему, взяла под плечи. «Хочешь, я расскажу тебе, как далеко девочка может видеть?» — Голос у эльфа в голове становился всё громче. Он сменялся старческим хохотом и противным стрекотанием, из-за чего боль усиливалась. Знающий приоткрыл глаза, перед ним по-прежнему была Цири, но он не слышал, что она кричала. Сомнения, которые всегда таились в нём, были не просто сомнениями. Это были опыт и чувства, которых, как казалось, Знающий просто не мог испытывать. И он думал, долгие годы думал о том, насколько тот путь, по которому он идёт, настоящий. Он думал, насколько этот путь соответствует его убеждениям? Или же, напротив, его путь всегда был ложным? Он действительно шёл наощупь в темноте. И никогда не признавал, что в мире может найтись сила, которая поведёт Знающего за собой. Высокомерный… Мне нравятся такие, как ты. В них всегда очень много силы, но они способны глупо сломаться. Я вижу, тебе говорили, что «ты делишь мир на тех, кто достоин твоего общества, и на тех, на кого нет нужды тратить время». Ха-ха-ха! Надменность одолела тебя ещё в утробе. Ты просто не можешь признать, что даже сейчас считаешь девочку недостойной этой силы, твоего общества и того мира, о котором грезишь… О, женщина, красивая женщина с тем же лицом! В прошлом она говорила, что тебе никогда не будет доставать искренности… Высокомерный! Ты привёл к нам идеал. Идеал для этого мира, но такую силу нельзя покорить. Ты почему-то вздумал, будто можешь покорить его, при этом оставаясь надменным глупцом. Его никто не может покорить! Разве ты не видишь? Ты не можешь покорить идеал, потому что слеп и глуп, а не потому, что Hen Ichaer проявляет себя не так, как ты того хотел… Глупец… — Хватит, — всего на мгновение Аваллак’х услышал Цири. — Отцепись от него! Он слабо улыбнулся, хотя и сам не осознавал этого. — Цири, силы ещё не восстановились, не расходуй их… — тихо пробормотал Знающий. Цири не слушала, она подняла эльфа и медленно повела. Аваллак’х то и дело отключался, превращаясь в неподъёмную ношу. Когда сознание возвращалось к нему, то перед собой Знающий видел только выбившуюся прядь пепельных волос, которая спокойно и непринуждённо качалась на ветру. Глупец… Я расскажу тебе то, что ты так хочешь знать. Я расскажу, и ты никогда не сможешь покинуть это место. Ты станешь частью мира и сгинешь вместе с нами. Hen Ichaer, которую ты привёл, запустила процесс… и теперь гибель неизбежна. Ты зовёшь себя Aen Saevherne? Так слушай, Aen Saevherne. Знания, которые она может открыть, безграничны. Но сила, ещё более могущественная, создавшая всё… Эта сила… ты знаешь ей имя… сделала так, что на пути Hen Ichaer может возникнуть нечто, знаний о котором ей не добыть. Это нечто непредсказуемое и самовольное. Для человека это нечто порой может быть определяющим. И тебе, Aen Saevherne, никогда не понять этого, потому как ты никогда не признаешь природу человека. Женщина в прошлом, сумевшая сделать это… вместе с тем превратила тебя в нечто в будущем. Самовольный глупец… Твой путь не предсказать, твой путь не видит даже могущественная Hen Ichaer, а ты веришь, будто знаешь, где будет твой конец. Твой путь кончится там, где пожелает Hen Ichaer, и ты сам доверил ей такую власть… Но мы сделаем так, что и ты, и Hen Ichaer сгините в этом мире! Ты ответишь за то, что привёл её сюда! — Аваллак’х! — продолжала кричать Цири. — Ты слышишь меня? Он открыл глаза. Но слышать Цири не мог. Всё тело сковала боль, которую не стерпеть ни одному живому существо. Это была боль, которую Hen Ichaer нанесла Древнему. Это была боль, которую может нанести только Hen Ichaer, и он никогда не представлял, насколько чудовищной силой она обладает. Аваллак’х резко натянул капюшон и схватился за голову, сжимая всё крепче и крепче в висках. Он не понимал, что делает, и ничего не чувствовал, продолжая корчиться от боли. Цири не удавалось удержать его. Если бы Знающий мог взглянуть на свою спутницу, то он бы увидел, как в её взгляде смешались страх и недавняя решимость. Она глядела на врата, глядела на него, чувствовала, как дрожит земля, и растерянно водила руками по земле, пытаясь ухватить эльфа. — Оставь его! Оставь! — кричала Цири то рассерженно, то почти переходя на плач. Она была в ужасе. Она не знала, что должна делать. Над Цири всегда довлела либо её сила, либо люди, гораздо более опытные и смелые. И порой она чувствовала, что вынуждает этих людей рисковать собой; идти на встречу судьбе, идти туда, где их быть не должно. Это всё она — своим собственным движением Цири перекраивала судьбы людей как близких, так и далёких. «Если такой будет вся моя жизнь…», — думала Цири. — «Если это продолжит повторяться… И даже люди, которые должны жить дальше…». «Скажи, Аваллак’х, неужели твои знания не уберегли тебя от этой судьбы?» — Почему ты не остался в стороне? — заговорила она шёпотом, обессиленно сидя на земле. — Ты ведь можешь предсказывать будущее, так почему? Ты никогда не отвечал мне. Я не поверю, если скажешь, что ты не пытался. Знающий замер. От того, что умер, или от того, что боль, наконец, отпустила его, — Цири не знала. Она боялась пошевелиться. — Почему ты ничего не сделал? — повторяла Цири шёпотом. — Ты ведь должен был что-то сделать! Наконец, она почувствовала, как боль сменяется злостью. Медленно, не разбирая, где земля, а где — небо, Цири подползла к Знающему. — Аваллак’х! Почему ты ничего не сделал?! — Закричав, она рванула лежащего неподвижно эльфа и повернула к себе. Их взгляды вновь встретились. Только теперь в них было нечто общее — это смятение. В глазах эльфа смятение, что шло по пятам столетия, в глазах молодой ведьмачки — смятение от того, что она наконец обнаружила то же, что и он. Она вдруг открыла для себя, что, кажется, никогда не сможет взять судьбу в свои руки. Аваллак’х замер, лежа на спине и держа одну руку у головы. Боль отступила, но он по-прежнему тяжело дышал. У него не было сил даже на то, чтобы ответить, однако по взгляду Цири эльф понял, как сильно она в этом нуждается. Цири подползла ближе, увидев, что Знающий в сознании, по её лицу текли слёзы. Она уронила голову ему на живот и накрылась руками сверху. Цири ненавидела слёзы, но ещё больше не хотела, чтобы это видел кто-то вроде Аваллак’ха. — Я не понимаю… — продолжала шептать Цири. — Неужели ты ничего не мог сделать? Не сразу эльф сумел отреагировать. Но вскоре Цири почувствовала, как на спину опустилась его рука. Слегка приобняв её, Аваллак’х тихо ответил: — Прости, я не хотел, чтобы ты знала. Цири приподняла голову, уставилась на него. — Что это значит? — Я не знаю, каким будет будущее, — продолжил он. — Ты говоришь так, будто не можешь ни на что влиять, — произнесла она, не вытирая слёз. — Но это же вздор. Это невозможно. Этого не может быть. Ты — Aen Saevherne. И если ты не можешь того, что должен, это бессмысленно! Она зло скинула с себя его руку и несильно ударила и без того слабого эльфа по животу. Знающий закашлялся. — Это бессмысленно! Аваллак’х лишь прикрыл глаза и рассмеялся. — Это просто смешно, — не унималась Цири. — Я боялась. И предупреждала тебя, что твоё решение быть здесь может быть опасным для жизни. Но… — Но я была уверена, что ты можешь всё: предсказывать будущее, менять его, можешь держать под контролем мою силу, а значит, должно быть, можешь и держать под контролем события, на которые она влияет. А сейчас… сейчас ты говоришь мне, что ничего не можешь контролировать! И ты смеёшься при этом! — Слёзы снова потекли у неё по щекам. — Кто же тогда может с этим справиться? Аваллак’х снова положил руку ей на спину: — Цири, — тихо произнёс он. Цири замолчала. Над ними прогремел гром. — Прости. Все мои действия после Tir na Lia… всё, что я сделал… Я сделал это, не зная, к чему всё придёт. — Прости, что вселил в тебя надежду. Но я сделал этот выбор только потому, что понял, что не могу ничего контролировать. — Ты почти что пришёл на смерть, — зло проговорила Цири, вновь уставившись на врата впереди. Эльф вновь легко рассмеялся. — Это веселит тебя? — Она повернулась к нему, кровь в жилах закипала с новой силой. — Всё не так, — продолжил Аваллак’х, — я пришёл к тебе, потому что должен был. Цири не ответила. Над Садами прогремел гром, и через минуту начался дождь.

☆☆☆

Когда они наконец оказались перед вратами, все мокрые и перепачканные, Адриана вышла к ним навстречу. Вокруг неё проглядывалось слабое свечение, и капли обрушившегося на Сады дождя не доставали колдунью. Цири поддерживала Аваллак’ха, и потому не могла свободно вытащить меч. Положение было унизительным и беспомощным, что злило Цири ещё больше. — Понравилось наше древнее колдовство? — спросила Адриана, наигранно улыбаясь и держа руки на животе. Цири хотела, было, выругаться, но Аваллак’х опередил её. — Полагаю, речь идёт о том голосе, что я слышал? — О, разумеется. Но и твоя спутница слышала его. Аваллак’х с некоторым опасением посмотрел на Цири и вновь обратился к Адриане. — И что же это за колдовство? Адриана хищно улыбнулась, спустилась на пару ступеней, явно брезгуя тем, что по ним текла вода. Цири и Аваллак’х услышали слабое шипение, но определить источник звука не получилось. — Я сожалею, но эльф не сможет покинуть это место. Даже если вам удастся прорваться в город, ничего изменить уже нельзя. — Что? — Цири испуганно оглядела Знающего. — Что ты сделала? — С небольшой помощью госпожи Скарабеи нам удалось наложить на эльфа оковы древних. Теперь даже Hen Ichaer не под силу переместить его в пространстве. Если ты пойдёшь на это, то сразу же убьёшь своего спутника, дитя. Адриана проговорила это ровным, почти железным голосом. Аваллак’х не выказал удивления, но Цири, поддерживавшая его, почувствовала, как Знающего затрясло. — Отпусти меня и сражайся, — тихо прошептал эльф, чуть наклонив голову вниз. — Цири, сейчас самое главное — пройти через Врата. Шипение, которое они слышали мгновение назад, усилилось. Изумрудное платье Адрианы медленно превращалось в панцирь, но теперь процесс казался неестественным. Причины Цири не знала, да и не хотела. Она отрицательно замотала головой на предложение Знающего, но тот резко парировал: — Цири! Делай то, что я говорю тебе. — Ты спятил? — Цири закричала в ответ, но Аваллак’х, собрав последние силы, оттолкнул её. Она устояла, хотела со злости кинуться на него, но в этот момент услышала стрекот. В последние мгновение Цири вынула меч и отбила удар Адрианы. Взглянув на Знающего, она вновь повернулась к спускавшейся к ней Адриане и приняла стойку. Шипение усиливалось и начинало досаждать Цири. — Ты мне уже ужасно надоела, — бросила Цири. — Я самолично наложу на тебя оковы, и ни один мир больше не встретит Старшую Кровь, — неразборчиво ответила Адриана и с цоканием прыгнула в сторону Цири. Аваллак’х заинтересованно хмыкнул. «Цири! Не позволяй ей оглушить тебя, судя по всему, она не может наложить оковы на тебя, если не прикоснется», — услышала Цири голос Знающего в голове. Цири отпрыгнула, быстро зыркнув на эльфа, меч зазвенел из-за встречных ударов тяжёлых клешней. Это короткое действие не ускользнуло от Адрианы, она отскочила в сторону, увернувшись от удара Цири. — Этот ведун ещё продолжает тебе помогать? Адриана цокнула, клешня прорезала воздух и устремилась к Знающему. Цири вдруг ощутила странный прилив сил, как во время битвы с древними существами, на мгновение прикрыла глаза и открыла их, нанося ответный удар снизу. Клешня не успела достичь Аваллак’ха. Чешуйки, которые задела Цири, со скрипом отлетели и зашипели, упав на мокрую поверхность широких каменных ступеней. Адриана по-человечески закричала. Цири окружало зеленоватое свечение, даже меч, казалось, окрасился им. Эльф удивлённо охнул и улыбнулся. — Сделаешь так ещё раз, и я оставлю тебя без клешней, — зло проговорила Цири, наступая на попятившуюся Адриану. Адриана цокнула, отпрыгнула, что-то зашептала. Она вдруг стала увеличиваться в размерах, на старом панцире начал нарастать новый. Всё больше её облик стал походить на облик древних существ, которых Цири видела в Сердце. Цири не стала ждать, кинулась в сторону Адрианы, принялась молниеносными движениями срезать чешую. И несмотря на то, что она двигалась с особой скоростью, чешуйки продолжали нарастать. Существо, которым была Адриана, ревело и пронзительно цокало, медленно уворачиваясь. Аваллак’х, наблюдавший на расстоянии, был потрясён тем, насколько быстрые ведьмачьи движения вкупе со скоростью, которой овладела Цири, были похожи на танец. Танец, предвещавший гибель противника. Зеленоватое свечение, исходившее от Цири, загораживало свечение врат и озаряло добрую половину долины. Наконец Цири отскочила. Весь панцирь Адрианы шипел, но она продолжала стоять. Чешуя нарастала неестественно, но всё же заклинание действовало. И Цири, и Адриана готовились к новой атаке, когда из врат показался силуэт. Бросив короткий взгляд на того, кто шёл к ним, Адриана прокричала: — Алле, ты слишком долго. Цикада, которому не нравилось, когда его звали настоящим именем, не отозвался. Он вышел из врат и замер, наблюдая за сценой, развернувшейся внизу. Убедившись, что звать брата не имеет смысла, Адриана с силой оттолкнулась с места и в высоком прыжке выпустила обе клешни в сторону Цири. Отбив несколько ударов, Цири попятилась. Битва стала отличаться от той, что была в Сердце. Тогда Древние не сумели ничего противопоставить Цири, когда её удары стали быстрее и сильнее. Однако Адриана наносила удары к ней вплотную, со скоростью, не уступавшей скорости Цири. Вскоре клешни сбили Цири, она рухнула спиной на каменную поверхность и закашлялась. Аваллак’х дёрнулся, но увидел, как Цикада спустился ниже. К удивлению, его не окружал защитный барьер, капли непрекращавшегося дождя падали прямо на формировавшийся панцирь и шипели, но Цикада не реагировал. Адриана была поглощена битвой с Цири и ослеплена исходившим от неё свечением. Её глаза яростно блестели, и потому она не заметила, когда Цикада сорвался с места. Цири успела отреагировать только в тот момент, когда он уже толкнул Адриану вниз к траве. Чешуйки её панциря сразу же зашипели, свечение барьера исчезло, а она истошно закричала. Цири ошеломленно взглянула на Цикаду, затем на Аваллак’ха. Знающий был удивлён не меньше. Цикада стоял неподвижно и глядел на небо. Трансформация никогда полностью не скрывала лица, и потому было видно, как уголки его губ тронула лёгкая усмешка. Цири схватила меч, вскочила. Но Цикада ступил ниже. Услышал крики приподнявшейся Адрианы. — Алле! Но Цикада, казалось, не слышал. Он принял стойку, готовясь к прыжку, и обратился к Цири: — Бери своего эльфа и уходи отсюда. Я не смогу долго удерживать её. Цири повернулась вполоборота к Знающему, с недоверием посмотрела на Цикаду. Тот зло цокнул и спрыгнул вниз. На всю долину разнеслось знакомое стрекотание. Ускорившись, Цири подбежала к Аваллак’ху. Знающий кивнул и, оперевшись на Цири, приподнялся. Вместе они поднялись по оставшимся ступеням. Уже у самого верха Аваллак’х вдруг заговорил: — Цири, что ты сделала? Почему он помогает нам? — Ничего я не делала. Мне лишь раз пришлось с ним сражаться. — Она действительно была удивлена не меньше. Аваллак’х приподнял одну бровь и усмехнулся. — Ты можешь сразиться с кем-то, не очаровывая его? Цири легко толкнула его. Звук боя смешался со стрекотанием, издаваемым внизу. Они вдвоём посмотрели в темноту, различить атакующего было практически невозможно. Не теряя времени, Цири подхватила эльфа и пролетела через Врата. Город встретил их по-прежнему жарким воздухом, которым было больно дышать. Однако над ним нависли тяжёлые тучи. Горизонт прорезали молнии. Шум грома не прекращался и напоминал барабанный бой, который Цири и Аваллак’х слышали, когда попали сюда. Пройдя немного, Цири усадила Знающего на землю. Местным не было до них никакого дела: некоторых бил приступ боли, не сошедший с тех пор, как Цири взорвала Сердце мира; другие ошалело бродили, задрав головы. Где-то слышались крики жертв поднявшегося мятежа. Тяжело дыша, Цири опустилась рядом со Знающим и положила голову ему на плечо. Ей не хотелось думать об оковах, которые были наложены древней магией. Аваллак’х тоже молчал. Цири прикрыла глаза. Вдохнула горячий воздух и закашляла снова. Почувствовала, как Аваллак’х внезапно зашевелился, хотела сердито обратиться к нему, но эльф опередил её. — Цири, смотри. Она открыла глаза. Взглянула туда, куда с трудом указывал Знающий. Стена противоположного дома, а вместе с ним и каменная дорога стали покрываться инеем. Цири приподняла голову, посмотрела на Аваллак’ха. У его дыхания впервые за всё время, что они провели в этом мире, появилось облачко. Ужаснувшись тому, что это значит, Цири задрожала. Аваллак’х устало вздохнул. Они были загнаны в угол.