Isolation

Но это был очередной сон после потери сознания, и вот, Комаэда очнулся в привычном для него месте — на кушетке в мед. кабинете, где ему ставили капельницы для поддержания его сердца, хотя, от них все равно не было никакого толка, ведь он нуждался в совершенно другом лечении, а именно — смена образа жизни и питания, а также, повышенной активности. К сожалению, в изоляторе не было нужных условий. Да и, кому вообще не плевать на жизнь такого мусора как он? У него, по словам врачей, никого не осталось, и даже если бы его семья выжила после того инцидента — они бы все равно не приняли его. Нагито было грустно думать о своей смерти, как-никак, ты не знаешь, что идёт за ней. Комаэда разрывался от двух противоречивых чувств. Юноша вроде и хотел избавить мир от своего бесполезного существования, а вроде, он просто хотел... любви и заботы? За то короткое время, что он провёл с Хинатой, беловолосый успел влюбиться в эту ласку и заботу, пусть она и продлилась не так долго, но Нагито сам виноват, не так ли? Он сам вывел шатена из себя и получил за это. Возможно, если он найдёт медицинскую карточку Хаджимэ, он бы смог узнать о симптомах его болезни, и как избежать его вспышек агрессии, но это лишь мечты, ведь Комаэда — просто ни на что не способный мусор и ничтожество, что мешает всем своим существованием. И все же, стараясь не погружаться в свои навязчивые мысли ещё глубже, юноша сделал достаточно глубокий вдох и огляделся. Все было как раньше, те же кушетки с тумбочками, что стояли вдоль стены, окно с решетками, стол на котором было множество папок и стопок с бумагами, и все тот же холодный, кафельный пол, и самое главное — отсутствие камеры. Ее не было в тех местах, в которых постоянно "патрулировали" санитары, ведь, бюджет и так очень сильно урезан, зачем эти лишние траты, не так ли? Ведь все "заключенные" изолятора все равно безмозглые идиоты. Оглядев помещение на наличие изменений, и не обнаружив ничего, парень взглянул на свою левую руку, в которую была воткнута игла от капельницы. На лице парня появилось небольшое недоумение и некий ужас. Вся его рука была в светло-фиолетовых синяках, что довольно сильно болели, когда к ним прикасались. Само наличие синяков на своём теле никак не волновало Нагито, в отличие от того, что врачи вполне могли заметить следы избиения, а учитывая то, что он вырубился в комнате Хаджимэ, все подозрения сразу падут на него. В попытках вспомнить поведение остальных пациентов, Комаэда не заметил, как в помещение вошла медсестра. Она, в свою очередь, прошла мимо беловолосого и подошла к столу с бумагами и папками, и начала искать там какой-то документ. Наверное... Нагито мог сделать такие выводы, когда все же заметил и посмотрел на неё. К счастью, это была или не та медсестра, что проверяет здоровье пациентов, или же — она просто не заметила его пробуждение из-за чересчур убитого вида. В любом случае, Нагито выделил для себя пару самых буйных пациентов, которые вели себя даже хуже Хинаты, наверное... Но как подстроить то, что он пересекался с ними? Если попытаться вспомнить, то, Комаэда, опять же, выделил для себя определенного пациента, который дольше всех находится в этом месте, и который уже давно превратился в овоща из-за этих таблеток. На камерах, конечно, не заметно, что они как-либо пересекались, но, если брать в счет то, что в коридоре нет камер, а он заходил туда — это делало ситуацию куда проще. Возможно, никто даже не станет разбираться в том, кто кого побил, и почему — того идиота просто закинут в одиночную камеру, а так как у беловолосого никогда не было побуждений бить или вредить самому себе, его вряд ли заподозрят. Самым главным, на данный момент, являлось защитить Хинату от врачей. Потому что так Хаджимэ поймет, что Нагито действительно хочет убежать отсюда и смысла выдавать друг друга просто нет... Наверное, поймёт. В свою очередь, медсестра продолжала перебирать бумаги в поисках медицинской карточки Комаэды. Она всей душой ненавидела то, что ей приходится возиться с этими больными психами — это явно не то, чего ты ожидаешь, заканчивая медицинский колледж. Наверное, почти каждый из персонала задавался вопросом: "Почему меня спихнули именно сюда? Я мог бы пройти стажировку и в более благоприятном месте", но ответ был всегда один — слишком мало людей хотело работать здесь, что понятно — это психологически очень сложно, особенно в изоляторе, где нет разделения на "буйное" и "тихое" отделение. И вот, у неё снова пострадавший, и ее снова послали допросить его. Она наконец-то откопала его медицинскую карточку и про себя прочитала: "Нагито Комаэда. Пациент страдает зависимым и обсессивно-компульсивным расстройством личности". Женщина вздохнула. Видимо, будет сложно, хотя, когда ей вообще было легко работать с этими отбитыми психами? Он, наверное, такой же овощ, как и все остальные, и придётся по несколько часов вытягивать из него ответы. На самом деле, она сразу заметила то, что он очнулся, поэтому, подошла к беловолосому и села на стул рядом с ним. — Нагито Комаэда, сегодня вы не появились на обеде в час дня. В час тридцать вас нашли без сознания в палате Хаджимэ Хинаты, — и тут она приостановилась — всегда от этого агрессивного уебка были одни проблемы. Как же он ее раздражал, особенно тем, что постоянно мог заманивать к себе людей и избивать, после чего приходится проводить допросы, чтобы докопаться до правды. И все же, ей нужно работать, с ним она разберётся чуть позже. И она заставит его пожалеть. — После вашего обыска, у вас было обнаружено много ушибленных ран, а также — пару размозженных. По правилам нашего учреждения я обязана узнать все детали инцидента. Вы должны ответить на все вопросы, что я задам, надеюсь — вы готовы, — она даже не смотрела на него, не видела необходимости, ведь была уверена в том, что просто наткнётся на все тот же бездушный, стеклянный и тупой взгляд, как и у всех здесь. Она лишь читала его историю болезни и ответы на вопросы, которые она должна была получить. — После допроса вам подадут обед и дозу лекарств, которые вы обязаны принять по рекомендациям вашего психолога, — подняв на него секундный взгляд, она продолжила, — хотя, у тебя нет выбора. Так что начнём. Выпрямившись, она снова посмотрела в листок, что ей дали, и продолжила: — Во-первых, где вы были до обеда? Вас видели в коридоре в 12:23 вместе с Хаджимэ Хинатой. По словам одного из санитаров, он завёл вас в свою комнату, но на обед пришёл без вас. Это он нанёс вам все перечисленные увечья? — ей казалось это очевидным, но ей нужно было узнать ответ от Нагито, ведь, если он такой же овощ, как и все здесь, а она считала именно так, то он буквально не умеет врать. — Во-вторых, если вы будете утверждать, что нет, то почему вас нашли без сознания в его комнате? — она очень сомневалась, что он будет это отрицать, но, опять же, ей просто нужны ответы, и она всем сердцем надеялась, что Комаэда не будет трепать ей нервы как все остальные. — В-третьих, где вы были на период с 11:30 по 12:23? Вас не видели с того момента, как... Пропали ключи от подвала. Вы что-то знаете? Сегодня было обнаружено, что подвал оказался открыт. Вам известно что-то об этом? Вам лучше рассказать правду, иначе мы обыщем вашу комнату, а также допросим Хаджимэ Хинату. Если ваши ответы будут разными, мы ещё встретимся с вами. — тут Нагито передернуло. Они допросят и его, а значит... Ох, черт, похоже, шатен снова проведет весь последующий день в кровати, потому что, чисто из своих логических выводов, они избивали его. Ведь тот часто хромал после допросов, или вообще не появлялся, но из своих мыслей его вывела речь медсестры. — В-четвёртых, вы употребляете лекарство, что предоставляют вам во время обеда? Вы знали, что это обязательно и это не обсуждается? Мы пытаемся помочь вам. Известно, что пару раз вас заставали за тем, что вы не проглатывали своё лекарство до конца, поэтому, вас приходилось заставлять. Почему вы это делали? — медсестра смотрела на Нагито мертвым и холодным взглядом. Она старалась разглядеть ложь в глазах пациента. Она должна была узнать правду, ведь это ее работа. За все время, пока Нагито выслушивал ее речь, в его голове прокручивалось два варианта: первое — он мог притвориться таким же, как и остальные в этом здании. Комаэда достаточно хорошо знал их поведение, по понятным причинам, ведь он буквально жил с ними, поэтому, притвориться таким же тупым совершенно не составило бы труда. Во втором случае он мог просто привести нормальные аргументы того, что Хаджимэ никаким образом не причастен к его синякам, но проблема состоялась в том, что врач сразу поймет, что его мозг работает слишком хорошо несмотря на таблетки, учитывая, что он находится здесь уже далеко не первый месяц. Первый вариант звучал более правдоподобным и возлагающим на себя надежды, поэтому, продолжая пялиться в дальний угол потолка, не переводя взгляд на санитара. Нагито даже не собирался отвечать на ее вопросы. Все тело дико болело, а в голову в принципе ничего не лезло, но это было даже к лучшему, наверное. И вот, юноша уверенно поднимает руку вверх, указывая указательным куда-то в неизвестную точку на потолке. Началось глупое подражание тем идиотам в этой больнице. Продолжая пялиться своими мутно-зелеными и уставшими глазами в дальний угол потолка, парень просто держал руку в таком положении несколько минут. Ему нужно было вытворять что-то подобное, очень странное, чтобы врач посчитала его за остальных. Возможно, она подумает, что тот человек очень высокий, которым и являлся невиновный. С невинной улыбкой на лице он перевел взгляд на врача, после чего опустил руку на кушетку. — Коридор, Джонн, — единственное, что произнес парень, прежде чем в очередной раз отвернуть свою голову в сторону потолка и не начать равнодушно пялиться в одну сторону. Наверное, было слишком подозрительно и глупо отвечать подобным образом, чтобы попытаться скрыть правду, но на данный момент — это была единственная возможность навести ее на нужную мысль, чтобы отвести подозрения от Хинаты. — Хмм... Джонн Стабборг? (P.S. от автора - в работе будут появляться оригинальные персонажи в качестве фона или таких вот моментов, раскрывать я их, конечно, не буду и зацикливать на них внимание тоже), — девушка медленно поправила прядь своих волос, убрав ту за ухо, после чего ее недоверчивый взгляд наконец-таки пал на Комаэду. Отложив книгу в сторону, она продолжала пялиться на Нагито, презирая его своим взглядом. Но, не смотря на все попытки вытянуть из него правду подобным образом, он вообще никак не среагировал. Его единственным и самым сильным мотивом на данный момент — было защитить Хинату и оправдать его невиновность, тем самым восстановив их общение, и, возможно, так шатен станет больше доверять ему. В любом случае, начиная со средней школы, когда все начали отворачиваться от подростка, многие дети кидали свои взгляды в его сторону, тем самым заставляя чувствовать его дикое напряжение от подобной ситуации. Но со временем, Нагито абсолютно привык к подобному и в ответ он максимум равнодушно смотрел в их сторону, стараясь заткнуть собственный рот от изливающихся никому не нужных речей о надежде. Так они провели ещё двадцать изнурительных минут для них обоих. Чуть приподняв уголок рта, оставляя зрачки на прежнем месте, Нагито дал понять, что врач правильно восприняла информацию и возможно, в ее тупую голову пришла замечательная мысль, на которую и надеялся юноша — его избили в коридоре. Также, это давало небольшую привилегию в том, что Джона могли поставить под подозреваемого, который как раз-таки и открыл подвал. Оправдать слова какого-то психопата все равно никто не сможет, в том числе и тот подозреваемый. Медленно протянув свою руку к ладони врача, тот аккуратно положил ее на свою шею, немного прижимая собственной конечностью. Ему все еще нельзя было выходить из вида странного и непонятного психопата, который сам не осознает свои действия. Отчасти — это немного получалось, а отчасти — он прекрасно осознавал, что данная персона — не тупой пятиклассник, готовый верить во все, что ему говорят. Он, в принципе, дал нужную информацию, чтобы убрать все подозрения с Хинаты. Его небольшой план прошел так, как и было нужно, ведь у врача, судя по ее выражению лица, не было никаких претензий, поэтому, прикрыв глаза, парень медленно погружался в сон с той же улыбкой на лице. Он искренне верил, что их с Хаджимэ план исполнится, и они сбегут из этого отвратительного места. Эта цель придавала ему надежду, и он считал это единственной причиной, по которой он будет делать все возможное ради успешного будущего. Даже если его уже не будет на то время, ведь делать что-либо ради свободы Хинаты — было мотивом действий Комаэды, на которые он возлагал все будущее. Спустя какое-то время, Комаэда все-таки проснулся. Медсестра уже ушла, а за окном вечерело. На тумбочке рядом с кушеткой стоял поднос с едой, но кому сейчас до него есть какое-либо дело? Желания есть совершенно не было, к тому же, его уже тошнило от этой безвкусной овсянки. По всему телу присутствовала дикая и ноющая слабость, сочетаемая с болью в местах ударов, но Нагито это совершенно не беспокоило. Единственная мысль, которая крутилась у него в голове — это то, насколько ужасно он отыграл роль психически-нездорового человека, которым он, по сути, и являлся. Только не настолько тупым. В любом случае, он хотя бы не выдал Хинату, хотя, скорее всего, ему досталось даже больше, чем Комаэде. Аккуратно присев на кровать, стараясь особо не шевелить левой рукой, в которую была воткнута игла с системой трубок, по которым протекало лекарство, юноша положил свободную руку на свою голову. По ощущениям, у него была температура — все тело немного дрожало от зноба, а голова раскалывалась от дикой покалывающей боли. Но даже плохое самочувствие не должно было останавливать его, ведь, судя по окну, на улице темнело, а в помещении было достаточно темно, поэтому, протянувшись рукой к выключателю, он зажег вполне яркий светильник над его кушеткой. Его можно было регулировать, поэтому, для большего удобства, парень направил свет на стол с бумагами. По идее, большинство врачей занимаются тем, что укладывают пациентов на этот момент, а все палаты закрываются на ключ-карту. Палата Комаэды была одной из первых, поэтому, ему нужно успеть найти, где переночевать, пока его не обнаружили очнувшимся тут. К нему пришла прекрасная и манящая идея. Он медленно встал с кровати, немного придерживаясь за подвеску для капельницы, которая свободно перемещалась по полу. Парень приблизился к столу медсестры возле кровати. Взяв кусок ваты и спирта, он промокнул вату, после чего приложил ее к месту прокола и аккуратно вывел иглу. Откинув уже ненужную иглу в сторону и сжав руку, парень встал с места и прошел к выходу из мед. кабинета. Аккуратно приоткрыв дверь и выглянув из неё, он оглянулся: в коридоре никого не было. Выдохнув, Нагито вышел в коридор и пошёл к корпусу с палатами. Когда он подошёл к корпусу с палатами, он начал идти очень медленно и тихо, чтобы понять, в какой стороне был санитар. Юноша прошёл через коридор, в котором была его палата и, как ожидалось — его палата была уже закрыта, ведь врач прошёл ее, закрывая другие. Он даже не стал проверять наличие пациента в палате, ведь это "якобы не его работа". С таким отношением санитаров ко всему, Комаэда был уверен — сбежать будет намного проще, чем казалось ранее. Однако, Нагито нужно было где-то переночевать, и у него уже был запасной план — он быстрым шагом направился к другой ветви, к палате Хаджимэ. Он был очень напряжен, ведь если хоть кто-то обнаружит, что он не в своей палате — его сразу же побьют, сделав предположение, что он пытается сбежать, даже не посмотрев на то, что он был в мед. кабинете все это время. Но даже это не мешало ему пялиться в пол, размышляя о том, что он наконец-то сможет увидеть Хинату. Конечно, тот может быть обижен на него. Настолько сильно, что в очередной раз побьет его, из-за того, что Нагито не смог ничего раздобыть для плана побега, но это не останавливало парня. Дойдя до его палаты, парень медленно приоткрыл дверь. В помещении было достаточно темно, так как на окнах закрыты жалюзи, но это придавало хотя бы немного спокойствия — шатен мирно спал в это время. Похоже, он все еще не отходил от успокоительного после того, как его завезли сюда, но это было даже к лучшему, ведь он не чувствовал той боли, что ему причинили; все это было из-за Комаэды, какое отвратительное чувство осознания собственной никчемности в данной ситуации. Медленно присев на край кровати рядом со стеной, юноша аккуратно положил свою дохлую руку на ладонь Хинаты, стараясь не разбудить его. Впервые касаться до кого-либо было так приятно и непривычно. Сейчас у беловолосого был отличный момент поближе рассмотреть Хинату. У него была немного странная и необычная кожа, сама по себе она слегка темновата, но местами была либо слишком бледной, либо слишком темной. Нагито слышал, что такое бывает, но не углублялся в эту тему, но почему-то был уверен в том, что шатен родился уже таким. Жаль, что он не мог поближе рассмотреть его глаза разного цвета. Левый был ярко красным, а правый — оливкового цвета, беловолосый никогда не встречал людей с таким цветом глаз. И все же, Комаэда позволил себе притронуться к волосам Хинаты, они были... приятными? Немного щекотали его ладонь, заставляя Нагито улыбаться — они были немного длинноваты, но не критично, все же, у него тоже были такие волосы, в изоляторе их не стригли, почему то, или время ещё не пришло. Немного потупив, юноша решил позволить себе ещё кое-что — прилечь на кровать Хаджимэ. Его снова разрывало от противоречивых чувств, ибо, кто он такой, чтобы спать вместе Хинатой? Но и одновременно ему так хотелось снова почувствовать то приятное тепло. И это желание оказалось сильнее, ибо он медленно и аккуратно лёг рядом с шатеном, приобняв того второй рукой в области талии и продолжая аккуратно сжимать его ладонь.

Похоже, это будет самый приятный сон в жизни Нагито.