Победители и побеждённые

      Всадница на вороном коне пересекла лагерь Смолланских Страдиотов и остановилась около шатра главнокомандующего. Всадницу звали Манрикеттой Мурцатто. В полку она служила чуть меньше семи лет, но сделала головокружительную карьеру и теперь занимала должность генерал-квартирмейстера.       Чёрные как тьма волосы, чёрные же глаза, тонкие черты лица, алебастровая кожа, атлетическое телосложение – Мурцатто жаждали многие солдаты и офицеры кавалерийского полка, но высокого звания она достигла не благодаря красоте и обольщению. Манрикетта считала, что всего добилась сама, но злые языки постоянно вспоминали Джованни Мурцатто, маршала сил планетарной обороны Стирии тех времён, когда СПО ещё представляли какую-никакую, но силу.       Манрикетта соскочила с коня, похлопала его по шее, а потом подула в ноздрю. Зверь довольно фыркнул.       – Хороший мальчик! Молодец, Повеса. Держи.       Мурцатто достала из заплечной сумки очищенный корень клекулозы, и Повеса выхватил угощение из ладони. Девушка оставила Повесу у коновязи. Кроме него своих хозяев дожидались почти два десятка коней настолько ухоженных, лощёных и пышущих здоровьем, что хоть сейчас выводи на парад.       Мурцатто вытащила из нагрудного кармана серебряное хроно на цепочке. Хотя она приехала последней, но до совещания оставалась ещё целая минута.       Часовые вытянулись по струнке при виде Мурцатто. В шатре, освещённом лампами с люминесцентными грибами, над картами склонился весь цвет Смолланских Страдиотов, а также их союзники.       Высокие фуражные шапки с изображением снежинок вдоль канта, чёрные доломаны с серебряными шнурами, белоснежные рейтузы, сапоги, начищенные до зеркального блеска – такая мода преобладала нынче среди страдиотов, которые не отличались постоянством.       Рваные рясы, подпоясанные бечёвкой, в прорехах которых можно разглядеть бронежилеты. Аквилы на шеях, аквилы украшают мечи, аквилы нанесены чернилами татуировщиков на лица. Это – защитники веры Священной Унии, избранные воины экклезиархии Стирии. Нет страшнее мясников, чем эти фанатики. Горе побеждённым ими!       В противовес дисциплине кавалеристов и вере крестоносцев на собрании присутствовали те, кто даже слово такое "дисциплина" написать не мог без ошибок, а верили больше в золото, чем в непонятного далёкого полумёртвого старца. В их отсутствие вздыхали с облегчением, но без наёмников не происходило ни одно сражение на Стирии. Грязные, заросшие по самые брови ублюдки с печатью вырождения на лицах. Одетые ещё хуже фанатиков-аскетов, они, так или иначе, продавали жизни за деньги и были незаменимы, потому что ни Уния, ни Лига, ни тем более другие игроки на политической арене, уже не могли похвастать полноценными регулярными армиями.       Густаво Ди Адольфо заметил появление квартирмейстера и кивнул ей. Остальные офицеры тоже ограничились кивками, а вот полковник 1-го батальона по имени Беренгарио Де Веймариз хмыкнул и облизнулся.       – Ну что ж, господа. Все в сборе, – проговорил Густаво. – Пора покончить с Лигой! Полковник Росси, как обстоят дела с крепостью Гале?       Обладатель почти таких же пышных усов и седой козлиной бороды, как у генерала, полковник Росси отозвался:       – Защитники даже не сопротивлялись. Они сложили оружие, как только увидели наши знамёна.       – И?       – Я оставил там роту капитана Биджи. Вокруг Гале скалы, да и у самой крепости отвесные стены. Запасов достаточно, чтобы выдержать осаду. Не думаю, что фон Валлен решится на штурм. Во-первых, мы стоим достаточно близко. Во-вторых, ну не дурак же он.       – Хорошо, – кивнул Густаво.       Генерал наклонился над картой и вписал круг под названием Гале в шестиугольник. Когда он закончил, то спросил:       – Что будем делать дальше?       – Не нужно хитрить, командир! – прогромыхал Беренгарио.       Он ударил пудовым кулаком в широкую ладонь и продолжил:       – Прижмём артиллерией, а потом раскатаем их по полю на подходе к Люцену! Этого они от нас не ждут!       – Прямо сейчас? Без подготовки? – улыбнулся Густаво. – Удивить – победить?       – Да! – воскликнул Беренгарио. – Даже лучше, если прямо сейчас! Солдаты Лиги уставшие после марша. Достаточно одной атаки, и трусливые шавки побегут!       – Хм, – нахмурился Густаво. – Уже в Саксе их войско разрослось до двадцати тысяч. Сколько их сейчас, узнаем на днях, но не думаю, что сильно меньше. У Лиги весомое численное превосходство. Да и… бронетехника.       – Превосходство в трусах и ржавых вёдрах, – прищурился Беренгарио.       – Вы не были в Голште, господин, – произнёс полковник Делла Вилла, коренастый командир 32-го бронетанкового полка СПО с правой аугметической рукой и правым же оптическим имплантатом-моноклем. – В армии фон Валлена много мерзавцев, но они точно не трусы.       Беренгарио усмехнулся, а потом приложил руку к уху и произнёс:       – Что? Не расслышал? Вы что, снова рассказываете сказку об Ангелах Смерти?       Делла Вилла насупился, стиснул зубы и сжал ладони в кулаки. Он ответил:       – Я знаю, что видел! Ангелы Смерти! Ангелы Смерти как на иконах!       Беренгарио усмехнулся. На лицах других офицеров тоже появились улыбки. Страдиоты знали, что Ангелов Смерти на Стирии быть не может, потому что на орбите планеты нет ни одного корабля, ни одного из известных капитулов космического десанта.       Густаво покачал головой и произнёс:       – Сомневаюсь, что это были именно Ангелы Смерти, полковник Делла Вилла. При всём уважении, я видел и даже разговаривал с ними. Вы же могли спутать десантников с какой-нибудь тяжёлой пехотой. Лига Шестерни на то и Лига Шестерни. У них много хитрых устройств.       Полковник опустил взгляд и отошёл от стола, а потом и вовсе потерялся за спинами офицеров.       – А почему бы не остановиться здесь, в Нюренберге? – сказала Мурцатто.       Повисла тишина. Густаво спросил:       – Мадемуазель... вы справились со всеми делами, которые я поручал?       – Да, господин, – кивнула Мурцатто. – Госпиталь развернут, военная полиция борется с мародёрами, а отдельные группы солдат помогают нуждающимся.       – А что с лошадьми? – спросил Густаво. – Вроде бы от господина Кавалло давно не было вестей.       – Господин…       – Так что с лошадьми?       Беренгарио ухмыльнулся.       – Господин, ферма Кавалло разорена, а сам он убит, – ответила Манрикетта. – Но ваш приказ исполнен. Шесть сотен лошадей готовы к работе.       – Видел я этих кляч! – воскликнул капитан Тристан Столханд, командир гаккапелитов, телохранителей генерала. – Такие даже на колбасу не годятся!       – Я определила их в обоз, – отозвалась Мурцатто. – Даже таким лошадям можно найти работу. Если бы вы попали в моё подчинение, капитан, было бы сложнее.       – Что?!       Покрытый множеством рубцов офицер схватился было за саблю, но Густаво положил руку на навершие оружия и не дал ему покинуть ножны.       – Тише, друг, – произнёс генерал, а потом вновь перевёл взгляд на Мурцатто и спросил: – Как же вы вышли из положения, мадемуазель, если наш основной поставщик мёртв?       – Я обмениваю лошадей на пайки… на монеты, – ответила Мурцатто. – Сезон прошёл, и мало кто из здешних заводчиков уверен, что сможет пережить зиму без потерь. Им бы всё равно пришлось забивать животных.       – Хорошо, – кивнул Густаво. – Плохо, что я узнаю об этом только сейчас, но… хорошо.       Он посмотрел на офицеров и произнёс:       – Тратить деньги на лошадей – хорошо. Моя жена извела бы всё на тряпки.       Мужчины посмеялись, а Беренгарио ещё и добавил:       – Хорошо, что госпожа Ди Адольфо не наш квартирмейстер, командир!       – Тихо.       Густаво взмахом руки пресёк шум.       – Прошу прощения, мадемуазель, – проговорил генерал. – Отличная работа. Вы очень инициативны.       – Спасибо, господин, – слегка поклонилась Мурцатто.       Она не смогла скрыть румянца на щеках.       – Так что же вы хотели предложить по стратегии?       Мурцатто прочистила горло, расправила плечи и произнесла:       – Скоро зима, те самые вьюги, благодаря которым вы, господин, и получили грозное прозвище. Я предлагаю окопаться в Нюренберге.       – Ага, сейчас! – Беренгарио фыркнул.       Густаво поднял руку, призывая к тишине, потому что со стороны офицеров раздался оскорблённый шёпот, грозивший перерасти в ругань.       – Продолжайте, – попросил Густаво.       – Стены почти не пострадали, мы быстро их восстановим. Также мы удерживаем долину, – Мурцатто показала на карте Нюренберг, Гале и ещё несколько укреплённых точек. – Фон Валлен никак нас не отрежет от линий снабжения, а если решится на осаду, то проиграет войну. Быстро город он не возьмёт, задержится у стен на пару недель и…       – ...мороз и голод завершат разгром, потому что в его войске таких квартирмейстеров, как вы, мадемуазель, нет, – закончил Густаво. – Мне нравится.       – Но, командир! – воскликнул Беренгарио. – Тогда…       – Что?       – Тогда кампания затянется ещё на полгода-год!       Полковник побагровел.       – А я сохраню больше наших солдат, – ответил Густаво. – Ты разве не устал воевать, мой друг? Сколько ты в строю? Тридцать…       – Тридцать два года, – отозвался Беренгарио.       – Пора уже греть ноги у камина, нет?       Беренгарио поморщился и сказал:       – Задумка, может быть… не лишена смысла, но против духа нашего благородного полка. Мы…       – Мы наступаем. Противник превращается в пыль под копытами наших коней, – кивнул Густаво. – Но, возможно, именно этого от нас и ждут, – генерал выдержал паузу и продолжил: – Нельзя слишком долго воевать против фон Валлена, – генерал оглядел офицеров и добавил, – глядишь, он научится сражаться.       И снова смех, и даже Беренгарио немного успокоился, отчего перестал напоминать перезрелый плод персиора.       Густаво обратился к Манрикетте:       – Мне очень жаль, что ваш отец сейчас не с нами. Он был бы счастлив узнать, что вы переняли у него только самое лучшее.       – Спасибо…       Голос Мурцатто дрогнул, стал тихим и грудным. Она прочистила горло и воскликнула:       – Благодарю, господин!       – Ваш план хорош. Должно произойти что-то невероятное, чтобы я от него отказался.