Победители и побеждённые

      Джарландо Бруно, сержант первого отделения второго взвода разведывательной роты Смолланских Страдиотов, дожидался пополнения. Ему поручили подобраться к армии Лиги Шестерни, и, по возможности, взять языка, но вот отправляться на задание без связиста сержант не хотел. Предыдущий продержался всего ничего, но был правильным мужиком и дело своё знал. Если бы не своевременное сообщение о поддержке огнём, то сейчас разведку поручили бы кому-нибудь другому, а Джарландо гнил на подступах к Нюренбергу вместе с большей частью своего отделения.       На замену погибшим пришли новые силы в лице молодого человека настолько тощего, что громоздкий ранец с вокс-станцией на спине заметил бы и подслеповатый старик. Худой как смерть юноша соскочил с точно такой же дохлой серой кобылы и направился к сержанту.       Белая полоса, пересекающая каску. Дебильная улыбка на лице. Потёртая и исцарапанная противоосколочная броня. Застиранная чуть ли не до дыр военная форма на пару размеров больше, чем нужно. Старые сапоги со сбитыми носами. В руках древнее, наверняка куда старше не только владельца, но и сержанта, лазерное ружьё типа "Кантраэль".       – Аха, вот это номер! – воскликнул Анджело Марино, стрелок первого отделения.       – Штабные крысы… – прошептал Джарландо. – И этого?! В разведку?!       Призывник остановился за четыре шага до сержанта, вскинул руку к виску и совершил воинское приветствие.       – Рядовой Вилхелм ван Дейк для несения службы… – как из пушки выпалил молодой человек, но сержант махнул рукой и прервал речь.       – Боже-Император, примархи и святые-мученики, мальчик, сколько тебе лет?! – спросил Джарландо.       Рядовой ничуть не смутился и ответил:       – Семнадцать, господин сержант!       Джарландо поморщился и проговорил:       – Прекрати орать. Ты попал в разведку, сынок. Тут не орут.       – Виноват! – рядовой заметил налитые кровью глаза сержанта, а поэтому чуть понизил громкость. – Господин.       – Вот так, вот нормально, – Джарландо вздохнул и осмотрел новобранца внимательнее. – Что это за хуйня?       Сержант показал пальцем на плотно набитый вещевой мешок, который болтался у Вилхелма под вокс-станцией.       – Личные вещи, господин.       – Высыпи их вон в той палатке, – приказал сержант, – но мешок оставь, пригодится.       – Мне ещё нужно отметиться…       – Рядовой… как-тебя-там… разве ты не понимаешь всей важности миссии, которая на нас лежит, а? Да без разведки всё это войско и шага из лагеря не сделает! А тебе нужно отметиться… Да пока ты отмечаешься, фон Валлен засядет в кустах через дорогу, мерзко посмеётся, а потом выебет нашего пресветлого генерала в жопу! А тебе "отметиться надо". Иди в ближайший шатёр и высыпи это говно! Живо!       – Есть, господин!       Рядовой отправился выполнять приказ, а Джарландо повернулся к своему крохотному отделению и произнёс:       – И спрашивается, на кой хер стоило сюда возвращаться? Помните Марахию, ребята? Солнце! Тепло круглый год! А какой там океан был! А какая рыба! М-м-м, пальчики оближешь!       – Говорите за себя, сержант, – отозвался Бенвенуто Греко, последний боец отделения. – К концу кампании меня уже тошнило от рыбы.       – А что, тут лучше что ли?! Говёная еда, говёная вода... говёное пополнение. Боже-Император, награди Густаво язвой, подагрой и сифилисом! Не стоило нам возвращаться.       – Густаво – клёвый! – воскликнул Анджело.       – И ты туда же, дебил, – поморщился Джарландо. – Густаво был клёвым, а теперь превратился в обычного политикана. Я охуел от той речи в Нюренберге. "Победа истинных сынов Стирии?" "Нюренбергский триумф"? Как же?! В городе шаром покати, поживиться нечем, баб по подвалам прячут…       – Зато красиво… – произнёс Анджело.       – Нашли музей, долбоёбы…       – Да ладно, серж, – Бенвенуто поднялся на ноги и закинул автоматическое ружьё за спину. – Война идёт. Кто ж знал, что так всё повернётся?       – Густаво знал! Не стоило нам вообще вмешиваться! Ох, парни... вроде учишь вас, учишь, но в одно ухо влетает, в другое вылетает. Ладно… собирайтесь. Вон наш герой возвращается.       Джарландо кивнул в сторону связиста.       – По коням, – приказал сержант.       Разведчики покинули лагерь. Первое время они двигались по пыльной дороге, но когда разминулись с блокпостом, Джарландо велел скакать по полям.       На горизонте высилась лесополоса – висарисы, хвойные деревья, похожие на зазубренные копья, вонзившиеся в землю. Очень старое насаждение – некоторые висарисы вытянулись приблизительно на двадцать метров. Точнее можно было сказать, только приблизившись.       А по обе стороны от тёмно-зелёной полосы раскинулись пастбища с диким бушем, карликовым кустарником, настолько выносливым, что он мог расти даже при минусовой температуре под слоем льда. Офицерские лошади даже близко не подходили к коричневым зарослям, а вот солдаты приучали животных питаться, чем придётся, если прижмёт. В этом все живые существа похожи.       – Эй, рядовой… Как-тебя-там, – позвал Джарландо.       – Меня зовут Вилхелм, господин сержант. Вилх…       – Я буду звать тебя рядовым Как-тебя-тамом. Имя ещё нужно заслужить.       Рядовой раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал и кивнул.       – Какими ветрами тебя занесло в армию, рядовой?       – Я – доброволец.       – Серьёзно?       – Да. Густаво Ди Адольфо собирается закончить войну. Благородная цель! Я не мог остаться в стороне.       – Пиздец ты глупый. Мама с папой не отговаривали?       Рядовой Как-тебя-там насупился, но ответил:       – Они погибли. Я родом из Эйдхевэна.       – А… проходили как-то маршем по руинам. Так ты, значит, был одним из тех чумазых голодранцев?       Как-тебя-там поколебался с ответом, а поэтому Джарландо произнёс:       – Ну звиняй. Может, ты и не глупый. Выбора-то особого не было... – сержант вздохнул. – Такие дела.       Тем временем разведчики добрались до лесополосы. Глазомер не подвёл Джарландо, висарисы вокруг и в самом деле почти двадцатиметровые. Сержант спрыгнул, взял лошадь за поводья и направился в чащу.       Папоротники покрывали землю сплошным ковром. Комели деревьев обросли бахромой грибов с небольшими плоскими шляпками. Джарландо встретил по пути пару кустов бакавики, растений с крупными пунцовыми ягодами, размером с грецкий орех, который он с удовольствием ел на Нутории.       Сержант привязал лошадь к стволу молодого висариса – ствол старого не обхватить и трём взрослым мужчинам – а потом приказал:       – Ладно, парни, дальше пешком. Анджело, стой на стрёме. Не появимся завтра к закату – линяй.       – Так точно, – отозвался разведчик.       – Оставил бы я ещё кого, но сам понимаешь. Людей нет.       – Да ладно, мне и так хорошо, – отмахнулся Анджело.       – Везёт же тебе, сука, – проговорил Бенвенуто.       Анджело, недолго думая, занялся обустройством лагеря: достал из-за пояса топорик и начал рубить сухие ветки.       Сержант же повернулся к остальным членам отряда и произнёс:       – Ну что, детишки. Начинается самое интересное. Дальше идём пешком, потому что иначе можно нарваться на какой-нибудь конный разъезд. Армия фон Валлена – раздолбаи почище нашего брата, но какая-никакая дисциплина есть. А мы сейчас даже с такими раздолбаями не справимся, учитывая, что в нашей троице настоящих воинов полтора.       – Эй, алё! Серж! – воскликнул Бенвенуто.       Сержант отмахнулся:       – Молчи, пацан!       Бенвенуто стиснул зубы, но ничего не ответил.       Джарландо же на всякий случай окликнул новичка:       – Идём цепочкой. Я веду, ты замыкаешь. Старайся идти по следам напарника. Если я говорю "лежать", падай, если "херачь", стреляй, если "бежать", то… беги, но желательно в противоположную от врага сторону. Понятно?       – Да, господин сержант! Нас этому учили, господин сержант.       – Рассчитываю на это, Как-тебя-там. И прекрати меня звать "господином сержантом". Это долго. Говори "серж".       – Есть говорить "серж", господин серж!       Джарландо подавил смех, закашлялся, а потом проговорил:       – Пойдём.       Разведчики двинулись к цели. Половину пути до Люцена они уже преодолели, но теперь начиналась самая сложная часть, потому что вероятность нарваться на противника по мере приближения к городу росла в геометрической прогрессии.       Сержант весь истёк потом, когда преодолевал холмы. Можно отыскать маршрут удобнее, но Джарландо вёл отряд подальше от дорог и тех мест, где велик риск встретиться не только с вражескими наблюдателями, а вообще с людьми.       Даже молодым приходилось нелегко, что уж говорить о пожилом ветеране всего, что только можно. Джарландо, конечно, хотел говорить о себе, как о человеке, который в страдиотах с самого начала, но ведь вот какая штука – сержант не знал никого, кроме Густаво, кто бы пережил почти сорок лет непрекращающихся галактических войн.       – Ф-у-у-у… эй, молодой! – воскликнул Бенвенуто. – У разведчиков принято помогать друг другу. Возьми мою пушку, а то я что-то задыхаюсь.       – Конечно!       Рядовой Как-тебя-там стал напоминать праздничное дерево, обвешанное опасными игрушками.       Бенвенуто расцвёл, а Джарландо сплюнул и сказал:       – В этот раз сам виноват. Тащи. Но, на будущее, помни, каждый несёт своё.       – Серж. Обидно, да! Вы так обо мне не заботились! – сказал Бенвенуто.       – Потому что ты, Бени, уже тогда был бычком, а этого Как-тебя-там ветром может сдуть.       – Так вот я его и нагрузил, чтобы не сдуло, – ухмыльнулся разведчик.       Отряд преодолел ещё один крутой склон, когда сержант приказал залечь. Сам Джарландо ползком достиг вершины и осмотрел окрестности в бинокль. В сумерках сержанту пришлось переключиться на режим ночного видения.       На расстоянии полутора километров от его расположения около небольшой речушки, никак не обозначенной на карте, находилась деревня под названием Рипах. Джарландо насчитал девять дворов с ближайшей стороны, и ещё примерно столько же скрывались от взора.       Некогда живописное место: двух, а то и трёхэтажные деревянные дома с двускатными крышами и широкими верандами; вытянутые хлева, крытые соломой; гаражи для сельскохозяйственной техники; много плодоносящих деревьев и кустарников. Джарландо с удовольствием устроился бы здесь на постой, чтобы выпить домашнего сидра, да пощипать хозяйку за толстую жопу, вот только мечты остались мечтами.       Разведчики опоздали, деревню сожгли. Некоторые дома до сих пор чадили.       Сержант переключил режим бинокля на поиск по тепловому следу и заметил среди ярких развалин светящиеся пятна. Вроде бы замечательное устройство – армейский бинокль – но с такого расстояния и не разберёшь, кто в деревне: разбежавшиеся животные, дети, помехи или засада. Джарландо перебрался на пару сотен метров на северо-восток и оценил вид с другой перспективы. Сержант вернулся к бойцам, и все вместе они двинулись к Рипаху.       Когда разведчики вошли в деревню, рядовой Как-тебя-там покачнулся и опёрся руками о колени. На ветвях тысячелетнего кверкуса повесили всех жителей деревни, не делая различий между мужчинами и женщинами, стариками и детьми. Людям по всей Стирии связывали руки, натягивали на голову мешки и набрасывали на шеи верёвки, но здесь таких мер показалось недостаточно, поэтому убийцы ещё и животы вспарывали висельникам. К земле протянулись кровавые гирлянды.       – Люди ли это сделали?! – спросил Как-тебя-там.       – Однозначно, – пожал плечами Джарландо.       – Суки… суки, сраные шестерёнки…       Рядовой сжал ладони в кулаки. И вроде бы уже не грех свалиться от усталости, но Как-тебя-там даже выпрямился, несмотря на рацию, лазерное и автоматическое ружья.       Хороший настрой.       Сержант не стал его портить предположением о том, кто мог это сделать. Он повернулся к Бенвенуто, тот развёл руками.       Война шла давно, и испачкаться успели все.       Джарландо хлопнул в ладони и отдал команду:       – Ну что, братва, осмотрите дома. Может, что полезное осталось.       – Господ… серж! – воскликнул рядовой. – Надо бы их похоронить по-человечески!       – Мы здесь ненадолго, Как-тебя-там. Давай быстрей, время-деньги!       – Но ведь…       Джарландо проскрежетал зубами и подошёл к Как-тебя-таму. Сержант посмотрел на рядового снизу вверх, но так, что тот даже отступил на пару шагов.       – Слушай сюда, мальчик. Если нас кто-то здесь увидит, даже за таким важным и благородным занятием, как предание тел усопших земле, то спасибо не скажут, а повесят подле. Так что бери свой сраный мешок и добудь что-нибудь полезное!       Напоследок Джарландо ещё и подзатыльник Как-тебя-таму отвесил. Рядовой со слезами, но всё-таки пошёл к ближайшему дому. Сержант вздохнул, а потом направился в приглянувшийся курятник.       Бенвенуто мог переворачивать дома вверх дном и ничего не найти, потому что всё уже и так, скорее всего, выгребли, а вот Джарландо в деле фуражировки был подкован куда лучше. Он прощупал солому и отыскал девять крупных яиц. Казалось бы, ничего серьёзного, но здорово разнообразит сухой паёк, на который сержант за годы службы уже смотреть не мог.       Джарландо закрыл пластиковый контейнер, приготовленный как раз для таких случаев, и собирался уже отправиться дальше, когда услышал гул: топот лошадиных копыт по дороге, крики. Джарландо забросил добычу в вещевой мешок, достал из-за спины лазерное ружьё и присел.       Шум становился сильнее.       Сержант осторожно выглянул за дверной проём и попросил у Императора, чтобы его товарищи были осторожнее.       И минуты не прошло, как деревню пересекли первые солдаты: и всадники, и кони в металлической броне. У одного Джарландо разглядел свёрнутое знамя коричневого цвета, прикреплённое к седлу. Вариантов, кто бы это мог быть, немного: войско Колосажателя сейчас в провинции Янымур, а дружина Винсента Кабана грабит Атросию.       Сержант размышлял скорее над тем, конный это разъезд или нечто большее, потому что всадники не кончались, а превратились в подобие реки, около которой и построили когда-то Рипах.       Кавалерия Лиги Шестерни пересекла деревню, подняв облако пыли, но Джарландо не спешил выйти и оценить их число. Он услышал ещё и грохот танков.       Сержант вытащил из-за пазухи карту. Не оставалось никаких сомнений – фон Валлен послал крупное подразделение на Гале. Он или не знал, что крепость уже захвачена, или не собирался мириться с тем, что Густаво надёжно прикрыл линии снабжения.       Сержант довольно оскалился. В любом случае, эта информация могла принести ему медаль и, что ещё лучше, соответствующие премиальные.       Только когда пехота Лиги Шестерни промаршировала по деревне и скрылась из виду, Джарландо вышел из курятника. Он от укрытия к укрытию перебежал в крайний дом с обрушившейся крышей, поднялся на второй этаж и сквозь дыру в стене осмотрел войска противника.       Кавалерия уже скрылась из виду, оставив на память только пыльное облако, а вот технику и пехоту Джарландо разглядел хорошо. Он увидел несколько пёстрых батальонов наёмников – может быть, даже целый полк – пару "Василисков", танковую роту с машинами на базе "Леман Русса", дюжину "Кентавров" с прицепами, наполненными углём.       На Стирии как ни старались, так и не нашли ни прометия, ни каких-либо нефтяных месторождений, а поэтому о привычных двигателях пришлось забыть. Вместо них техножрецы использовали паровые установки, которые топили углём. Да, имперская техника, переоборудованная под эти громоздкие аппараты, выглядела скорее неуклюже, чем грозно, но всё равно внушала. Ветераны Астра Милитарум ухмылялись при взгляде на паровые танки, но новобранцев приходилось ломать, чтобы те перестали бояться металлических гор, извергающих чёрный дым и рычащих как демоны из преисподней.       Возле каждой трясущейся как в агонии боевой машины Джарландо увидел всадника в алом плаще верхом на роболошади. Паровые танки часто выходили из строя, а поэтому техноадептам приходилось сопровождать технику даже в бою.       Сержант закончил наблюдения, вышел во двор и позвал полушёпотом:       – Как-тебя-там, подь сюды.       Рядовой выбрался из-под развалин.       Джарландо встретил его улыбкой и приказал:       – Разворачивай станцию. Сейчас в штабе бомба разорвётся!