ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ КАПИТАНА "ТИТАНИКА".

«Олимпик». Чуть позже, юная Великая княжна лежала, прижавшись к мускулистой груди милого Эдварда и, чувствуя то, с какой искренней нежностью он её обнимает, пыталась уснуть. Ведь его ровное дыхание и тихое биение трепетного сердца должны бы успокоить девушку, только это было далеко не так. Исходящий от, подтянутого статного тела почтенного возлюбленного, жар, будоражил в её шелковистой златокудрой голове самые порочные мысли, от чего бархатистые щёки залились румянцем смущения. --Ну и, позвольте мне узнать причину, по которой Вы никак не можете уснуть, душа моя?—с оттенком лёгкого юмора полушёпотом спросил возлюбленную капитан Смит, обдав её атласную, источающую розовый аромат, кожу своим горячим дыханием, из-за чего по ней пробежали приятные мурашки. Ему пришлось проснуться от того, что он ощутил её внезапную напряжённость под своей сильной рукой и захотел узнать то, чем она вызвана. От невинной, но такой сладостной ласки возлюбленного, разбуженного по её вине, юную девушку начала бить приятная дрожь, из-за которой голова пошла кругом. Ольга судорожно вздохнула, и, краснея от смущения, ответила: --Единственная причина—это моя огромная любовь к тебе, Эдвард. Ведь… Девушка не договорила из-за переполнявших её хрупкую душу, бурных чувств, но и этого оказалось, вполне достаточно для того, чтобы капитан Эдвард Смит не смог остаться к ней равнодушным. Он умилённо вздохнул, и, ласково потеребив её по шелковистым блестящим волосам, мягко попросил: --Оленька, пожалуйста, попытайся уснуть. Ведь у нас с тобой завтра будет очень важный день. Нам необходимо выспаться. Девушке искренне хотелось выполнить его просьбу, но не могла, ведь она чувствовала себя скверно из-за того, что не смогла сберечь их общего ребёнка, хотя и понимала, что ничего исправить уже нельзя. Им необходимо жить дальше. Сознавая это, юная Великая княжна печально вздохнула, и, повернувшись на спину, с огромной нежностью посмотрела на любимого мужчину и тяжело вздохнула: --Прости меня за то, что мешаю тебе спать, дорогой Эдвард!—повинилась она перед ним. Искренность юной девушки тронула почтенного капитана до глубины души, из-за чего он нежно вздохнул, и, не говоря больше ни единого слова, заботливо привлёк возлюбленную к своей мужественной груди, в которой билось трепетное и, полное огромного сострадания, сердце. Его мягкие тёплые губы осторожно овладели нежными, словно тончайший китайский шёлк, алыми, как ягоды спелой земляники, губами юной девушки и крайне бережно начали целовать их. Её златокудрая голова пошла кругом от сладости поцелуя возлюбленного, а сердце билось так сильно, что казалось ещё немного, и оно выскочит из груди, подобно, вырвавшейся на свободу из клетки, птице. Чувствуя, что возлюбленный вот-вот прервёт свой, полный огромной нежности, поцелуй, юная девушка захотела продлить приятные мгновения их трепетного воссоединения. Она заботливо обвила его мужественную шею изящными руками и принялась отвечать на поцелуй с взаимной нежностью. При этом хрупкая душа девушки испытывала полное умиротворение от воссоединения с его душой, от чего им постепенно становилось легко и свободно. Казалось, что они воспарили к безгрешным небесам и попали в рай своей огромной, словно безбрежный океан, любви, приятные тёплые волны которого окутывали любовников с головы до ног и уносили их в неизведанные дали. Только вскоре пришло прозрение. Понимая, что юная возлюбленная ещё не готова к бурному потоку их пылких чувств, капитан Эдвард Смит, словно спохватившись, осторожно прервал их пылкие поцелуи, но, продолжая, очень нежно обнимать её, отрезвляюще произнёс: --Господи, Ольга, что, же мы с вами делаем?! Ведь вы, пока ещё не готовы к возобновлению нашей с вами любви! Вам необходимо полностью поправиться в физическом, эмоциональном и душевном плане. Это означает одно, что о новых наших близостях, пока не может быть и… Эдвард не договорил из-за того, что Ольга не дала ему это сделать тем, что осторожно дотронулась тоненькими изящными пальцами до его мягких тёплых губ, и заворожённо смотря на него, нежно попросила: --Эдвард, прошу тебя, не беспокойся! Если мы снова начнём любить друг друга, я восстановлюсь быстрее после, перенесённого недавно, выкидыша!—и не говоря больше ни единого слова, вновь начала целовать его. Против таких разумных аргументов капитан Смит не смог устоять, хотя и продолжал считать, что придаваться любовным утехам им ещё рано он миролюбиво вздохнул и самозабвенно ответил на каждый жаркий поцелуй юной возлюбленной взаимностью, чувствуя, что любовь снова захватила его и понесла по своему бурному течению, которому он полностью отдался, предварительно расслабившись. На следующий день, стоя, оперевшись изящными руками в кружевных белоснежных перчатках, как и воздушные рукава атласного платья цвета шампанского, о металлическое ограждение, на смотровой площадке капитанского мостика и с замиранием в трепетном сердце наблюдая за триумфальным отбытием «Олимпика» от берегов величественного Нью-Йорка, юная девушка была глубоко погружена в свои мысли о скором возвращении в дождливую Великобританию. Её распущенные длинные волосы развивались на ветру, а лучи ласкового солнца согревали их своим приятным теплом. Из трепетной груди юной девушки вырвался тихий вздох. Отпустив, наконец, все мрачные мысли, она подставила красивое лицо солнцу и закрыла бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза с густыми шелковистыми ресницами. На соблазнительных алых губах появилась нежная улыбка. Её мысли плавно перенеслись к, стоявшему за лакированным штурвалом, Эдварду. Его сосредоточенный взгляд был направлен на, находящееся прямо по курсу корабля и его бортам, пространство для того, чтобы ни упустить из вида, ни одного объекта, на который «Олимпик» может по неосторожности, напороться. Возле своего командира находились старшие помощники, добросовестно нёсшие вахту и ответственно выполняющие каждый его приказ, либо рекомендацию. Независимо от всего этого, в управленческой рубке царила спокойная душевная и непринуждённая обстановка. Офицеры с матросами между собой разговаривали в полголоса. Только, вскоре мысли почтенного капитана вернулись к, стоявшей на смотровой площадке, юной возлюбленной. Он нежно вздохнул, и, передав штурвал старшему помощнику, бесшумно присоединился к девушке. Она слегка вздрогнула от приятной неожиданности, почувствовав то, с какой искренней нежностью капитан обхватил её стройный стан сильными руками и прижал к своей мужественной груди. --О чём думаешь, дорогая?—участливо спросил он юную возлюбленную тихим бархатистым голосом, обдав её атласную светлую кожу горячим дыханием, из-за чего по ней пробежали приятные мурашки, заставившие прекрасную юную девушку, дрожать от, переполнявших нежную душу, сладостных чувств. Её бархатистые щёки залились румянцем лёгкого смущения. Она судорожно вздохнула, и, грациозно обернувшись, заворожённо всмотрелась в его добрые льдисто-серые глаза и мечтательно выдохнула: --Как бы мне хотелось, чтобы первый рейс моего малыша «Титаника» прошёл так же спокойно и триумфально, как у «Олимпика»! Ольга не договорила из-за того, что, в эту самую минуту, тёплые мягкие губы Эдварда осторожно овладели её сладкими и алыми, словно ягоды спелой земляники, губами и принялись порхать по ним, как пчёлы по цветам. Его поцелуи были такими же лёгкими и волнующими. --Всё зависит от того, на сколько опытным и осторожным будет тот офицер, который возьмётся за его управление.—в перерыве между их пылкими поцелуями задумчиво рассудил капитан Смит, добровольно утопая в бирюзовых омутах глаз юной возлюбленной. Она трепетно вздохнула и, дрожа от, испытываемой ею головокружительной страсти, спросила: --Ты, что на себя намекаешь, дорогой Эдвард? Так я уже заранее согласна. Капитан Смит ничего ей не ответил, хотя и был глубоко тронут её доверием. Вместо этого, он беспрестанно целовал возлюбленную, разомлевшую от его головокружительных поцелуев и жарких объятий. --Конечно, идея заманчивая. Управление «Титаником»--заветная мечта каждого уважающего себя морского офицера, в том числе и меня. Только, чего бы мне искренне не хотелось, так это, чтобы Вы, госпожа моих сердца и души, думали о том, что я откликаюсь на вашу любовь из-за того, чтобы заполучить «Титаник»! Ты прекрасно знаешь о том, что это не так, милая моя девочка.—наконец поделился с возлюбленной своей искренностью капитан, заворожённо смотря в её красивые бирюзовые глаза и не выпуская из нежных объятий. Девушка поняла слова почтенного возлюбленного правильно и мысленно была благодарна ему за честность. Она не ошиблась в нём, от чего её любовь к нему только возросла и окрепла. Тем же вечером, закончив все свои дела на сегодня, капитан Эдвард Смит сидел на краю своей постели, в мягком освещении, горящих в золотых канделябрах, свечей, спустив ноги. Благодаря заботливым рукам юной возлюбленной, увлечённо массирующим его спину, он постепенно расслабился и закрыл глаза. Исходивший от её атласной кожи и распущенных золотистых волос, земляничный аромат, кружил почтенному морскому офицеру голову, а из его мужественной груди вырвался тихий вздох. --Ты настоящая кудесница, Ольга!—восторженно проговорил он, чувствуя как, растраченный за день, силы возвращаются к нему. Капитан снова ощущал себя бодрым и готовым к свершению новых важных дел. Только сидящая за его спиной и одетая в одну лишь полупрозрачную сиреневую сорочку, которая была украшена на декольте кружевом, юная девушка считала иначе. Она больше не могла, да и не хотела отпускать его от себя, остро нуждаясь в любви и ласке возлюбленного, словно в глотке свежего воздуха. Девушке хватило сполна того, что они весь день: либо находились вдали друг от друга, либо на виду у великосветской публики. Сейчас наступило её время. Она не станет его делить ни с кем из них. --Я согласна для тебя быть кем угодно, Эдвард, лишь бы только ты не переставая, любил меня!—пылко, но при этом очень искренне, выдохнула ему на ухо юная девушка, случайно обдав его шею горячим лёгким дыханием, из-за чего по телу капитана побежали приятные мурашки. Он весь затрепетал, и, печально вздохнув, заключил: --Я, то Вас буду любить, Ольга! В этом можете даже и не сомневаться. Вот только порфироносное общество с их тайными агентами не позволят нам быть вместе! Юная девушка поняла его, и, тяжело вздохнув, грациозно села ему на колени и с огромной нежностью обняла за мужественную шею. Их, полные глубокой любви друг к другу, взгляды встретились и задержались. В них пылала обжигающая страсть, ищущая выход. --А я не хочу о них: ни думать и ни говорить! Для меня самое главное это то, что мы сейчас вместе и любим друг друга пламенно и нежно!—решительно произнесла она и, плавно склонившись к его тёплым мягким губам, пылко принялась целовать их своими, зовущими к морю головокружительного наслаждения, алыми губами. Капитан Смит не мог устоять перед таким натиском, и, поддавшись воле нежных чувств, инстинктивно обнял сильными руками стройный гибкий стан юной возлюбленной, отчётливо ощущая, исходящий от атласной кожи, жар, который утолить мог, лишь он один. Понимая это, он не стал томить муками бесконечного ожидания ни себя, ни возлюбленную. Его руки медленно поднялись к её груди и легонько принялись мять и поглаживать упругие полушария с, напоминающими ягоды спелой брусники, сосками, которые от, переполнявшего её всю, порочного возбуждения напряглись и затвердели. Оно достигло своего апогея и было таким острым, что девушка едва не закричала от наслаждения, когда возлюбленный, спустив тонкую сорочку ей до стройной талии, взял в тёплый рот её грудь и легонько принялся посасывать соски, словно младенец. Он, то осторожно покусывал их ровными крепкими и белоснежными, как жемчуг, зубами, облизывал бархатистым языком, двигаясь по спирали от макушки к основанию. От его столь смелой и уверенной ласки, у юной девушки голова пошла кругом и, казалось, что где-то внизу живота запорхали бабочки. Ольга не могла больше себя сдерживать и со вздохом, напоминающим сладостный стон: --О, Эдвард, ты меня так с ума сведёшь!—заботливо толкнула его на мягкую перину и снова воссоединилась с ним в долгом, как сама вечность и жарком, подобно знойной пустыне, поцелуе. Она чувствовала с какой огромной нежностью возлюбленный самозабвенно поглаживает её стройные, словно у газели, и гладкие, как тончайший китайский шёлк, ноги сильными руками, отчётливо ощущая то, как под тонкими пальцами девушка вся дрожит от сладостного возбуждения, из-за чего её бархатистые щёки залились румянцем смущения. Это стало последней каплей для почтенного морского волка. Он крайне бережно уложил возлюбленную на перину, где только что лежал сам и со словами, в которые вложил всю свою искреннюю заботу, на какую был способен, не на долго отстранился от, изнывающей от страсти, юной возлюбленной лишь для того, чтобы раздеться самому. Эдвард бесшумно выбрался из постели с газовыми вуалями, и, отойдя в сторонку, аккуратно принялся снимать с себя белоснежную летнюю офицерскую форму, ощущая, прикованный к нему ласковый взгляд юной девушки. Она слегка приподнялась на локтях и устремила свой взор на него, при этом в её ясных бирюзовых глазах отражалось мерцающее медное пламя от, горящих в золотых канделябрах, свечей. На её соблазнительных алых губах сияла искренняя, очень нежная улыбка. --Ольга, не смотрите на меня так! Я смущаюсь!—застенчиво улыбаясь, тихо проговорил Эдвард, бережно разложив форму на бархатном кресле и взяв в сильные руки флонельную пижаму, уже собрался было, начать переодеваться в неё, как услышал, донёсшийся до него, ласковый зов юной возлюбленной: --Милый, иди ко мне! Я истосковалась по тебе. Он умилённо вздохнул, и, плавно обернувшись, с нескрываемым восхищением посмотрел на неё. Миловидное морщинистое лицо озарилось чарующей улыбкой. Юная девушка уже полностью раздетая, удобно сидела на сиреневом парчовом покрывале и призывно протянула к избраннику изящные руки. Она выглядела столь очаровательно, что капитан Смит не удержался, и, положив пижаму обратно в ящик шкафа, бесшумно вернулся к юной девушке в её, широко раскрытые перед ним объятия. Она с нежным вздохом приняла его. Он снова взял сладкие словно мёд, алые губы возлюбленной в чарующий плен своих губ и принялся целовать их уверенно, настойчиво, страстно. Его мягкие губы, подобно бабочкам, с необычайной лёгкостью порхали по её губам. Это выглядело столь волнительно и интригующе, что у возлюбленной пары голова пошла кругом. Они не заметили того, как вместе легли на постель, продолжая, нежиться в объятиях друг друга, пока ни стали единым целым. Любовь поглотила их, словно вулканическая лава всё живое, что попадалось на её пути. Она была такой же жаркой и беспощадной, но при этом нежной и ласковой, как котёнок. Их трепетный акт любви напоминал морские волны, которые стремительно накатывали на берег и осторожно, почти незаметно откатывали обратно в морскую даль. Немного позже, когда свечи в золотых канделябрах постепенно догорели и потухли, распространяя по просторной офицерской каюте приятный медовый аромат, возлюбленная пара утомлённая недавними, очень знойными любовными утехами, отдыхала, лёжа в объятиях друг друга и не обращая внимания на, медленно стекающий тоненькими прозрачными струйками, с разгорячённых обнажённых тел, пот, часто дышали. Только, не смотря на это, их нежные души переполнялись огромной любовью. --И всё-таки, Ольга, нам с вами необходимо было подождать, хотя бы ещё пару-тройку дней.—наконец, отдышавшись, с нескрываемым сомнением в приятном тихом голосе проговорил капитан Смит, ласково перебирая между пальцами золотистый шёлк спутанных мягких волос юной возлюбленной, и, весь трепеща от бережных прикосновений её тёплых губ, обжигающих гладкую кожу его мужественной и надёжной, как самая крепкая скала, груди. В ней билось, полное огромной любви, сердце. Отчётливо услыхав тихий стук сердца почтенного возлюбленного, юная девушка заворожённо всмотрелась в его добрые стального цвета глаза, и, нежно вздохнув, душевно произнесла: --Эдвард, душа моя, пожалуйста, пойми! От нашей с тобой огромной любви, я скорее приду в себя! Столь разумным аргументам очаровательной юной возлюбленной капитан Эдвард Смит не смог, да и не захотел противостоять, и, трепетно вздохнув, решительно завладел её нежными, как розовые лепестки, алыми губами. Он стал целовать их поначалу медленно и осторожно, словно желал продлить сладостные минуты их безграничной запретной любви. Только к его глубочайшей радости, юная девушка даже и не думала пугаться и сопротивляться настойчивости любимого мужчины. Вместо этого она полностью растворилась в их огромной как безбрежный океан, любви, словно кубик сахара в горячем чае. Ольга нежно обнимала и пылко целовала избранника так самозабвенно, безудержно и самоотверженно, как делала бы это в самый последний миг их жизни. Её страсть была жаркой ненасытной и неистовой, из-за чего возлюбленные любили друг друга несколько раз на протяжении всей ночи. Им удалось уснуть лишь под самое утро, когда рассвет постепенно проник в каждые помещения великолепного корабля, окрасив всё вокруг в яркие розовые, фиолетовые, голубые и оранжевые цвета. Только долго поспать Ольге с Эдвардом не пришлось. Их разбудили, дерзко проникшие в скромную, но по-своему уютную офицерскую каюту, тёплые лучи ласкового летнего солнца, заставившие, мирно спящую в нежных объятиях друг друга, возлюбленную пару поморщиться и лениво потянуться, лёжа на мягких подушках и шёлковых простынях широкой постели, которые приятно пахли розами. --Доброе утро, Ольга!—ласково ей улыбаясь, нежно выдохнул Эдвард. Он уже полностью проснулся и открыл добрые глаза цвета стали, но отражающие огромное душевное тепло, которое исходило из глубины его существа. От приятного, ласкающего ей слух, бархатистого голоса возлюбленного юная девушка понежилась в постели, и, наконец, разомкнув бирюзовые, как небо в ясную погоду, глаза, томно вздохнула: --И тебе, душа моя! Её алые, зовущие к новым жарким поцелуям, губы медленно расплылись во взаимной ласковой улыбке, в очередной раз, но теперь уже окончательно и бесповоротно, пленившей, почтенного капитана. --Ах, Ольга! Ну, почему от вас никак невозможно оторваться?! Что вы со мной сделали? Ведь я стал добровольным пленником нашей с вами запретной, но такой пламенной и огромной любви! Мне совсем не хочется вырываться на свободу!—млея от, переполнявших его трепетную душу, нежных чувств, умилённо вздыхал Эдвард Смит, сидя на краю постели и одетый в свою офицерскую форму. Зачарованный взгляд был направлен на, прижавшуюся с тихим трепетным вздохом к его мускулистой груди, юную девушку, облачённую в полупрозрачную сорочку сиреневого цвета и отделанную на глубоком декольте белоснежным кружевом. Он признал своё поражение и заворожённо всмотрелся в её бездонные омуты, мысленно признавая то, как они всё сильнее и сильнее заманивают его в тёмную, точнее непроглядную, бездну. Девушка трепетно вздохнула в ответ, и, обняв его мужественные плечи изящными руками, произнесла, словно на выдохе: --Если не хочешь вырываться из сладостного плена нашей с тобой пламенной любви, оставайся в нём! Ведь самое главное для нас с тобой, это ты, я и наша с тобой любовь, а остальное—будь, что будет! После чего возлюбленная пара снова воссоединилась в долгом пылком поцелуе. Чуть позже, капитан Смит уже стоял на смотровой площадке капитанского мостика и задумчиво всматривался в бескрайнюю синюю океанскую даль, слегка встревоженную небольшим еле заметным ветерком, образовывающим волны с белыми барашками. Мысли почтенного морского волка наполняла глубокая и непроглядная туманность, витающая вокруг одной планеты—их с юной Великой княжной большой запретной любви, что не давало покоя его, измученной бесконечными переживаниями, доброй душе. Он не учёл одного, что его мрачная отрешённость не укрылась от внимания, офицеров Лайтоллера и Уайлда. Они загадочно переглянулись между собой и заулыбались, догадавшись о том, что прошлая ночь для их капитана прошла удачно. Ирландия. Белфаст. 31 мая. Утро. Не в силах стерпеть разлуку с юной возлюбленной, Император Николай отправился за ней в Белфаст, и, прибыв в особняк тётушки Ольги, он узнал, что его любимая полчаса тому назад, как уехала на верфь судостроительной компании «Белая звезда», чтобы присутствовать на торжественной церемонии спуска на воду будущего шикарного океанского лайнера «Титаник». Его Высочайшего прибытия никто из семьи герцогини Джефферсон не ждал, но всё же Российский Император был одарен искренней гостеприимностью и доброжелательностью. --Жаль, что Вы разминулись с Ореолой, а то могли бы поехать вместе с ней на торжество! Думаю, моя племянница была бы очень счастлива!—любезно и с лёгким смущением проговорила герцогиня Джаннет, предварительно распорядившись, чтобы им подали чай в гостиной, где они сейчас сидели в изящных барочных креслах, друг напротив друга. --А, что за торжество, на которое, так спешно уехала моя Оленька?—заинтригованно осведомился у очаровательной молодой супружеской пары Николай, слегка пригубив горячий крепкий чай, принесённый горничной в фарфоровом перламутровом чайнике. Герцогиня совсем и не думала обижаться на его неведение, ведь он был чрезмерно занят решением правительственных вопросов, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как «Титаник». Она поняла его и поспешила известить: --Сегодня на верфи «Белая звезда» спускают на воду «Титаник»--гордость Британского флота. Герцогиня Джаннет умолчала лишь о том, что её очаровательная племянница пару дней тому назад вернулась из первого трансатлантического круиза «Олимпика», где ещё теснее сблизилась с его капитаном. Только Николая интересовало другое, о чём он и поспешил спросить: --Скажите, а ваша племянница поехала на верфь одна? Он бесшумно поставил фарфоровую чашку на журнальный стол и пристально посмотрел своими добрыми бирюзовыми глазами на хозяйку дома. Она поняла его и поспешила успокоить: --Что Вы, Ваше Императорское Величество!? Разве можно!? Ореола поехала туда на личном авто главного инженера, мистера Томаса Эндрюса, в сопровождении его самого и лорда Пирри! Императора удовлетворил этот искренний ответ. Он уже собрался было встать с кресла, желая немного пройтись по саду, как к нему подошла фрейлина Наталья Берестова, и почтительно с ним поздоровавшись, любезно предложила, немедленно съездить на верфь и привезти Великую княжну домой. Николай, погружённый в задумчивость, промолчал. Натали расценила это как за положительный ответ. Она снова сделала грациозный реверанс и отправилась на верфь за своей госпожой. На верфи, где строился шикарный лайнер, всё было готово к торжественной церемонии. Её освещали все столичные журналисты. На, построенной наскоро трибуне, собрались все важные гости, одетые во фраки и великолепные платья, с нетерпением ожидая волнительного момента, когда «Титаник» плавно и грациозно сойдёт со штапелей в зеркальную гладь залива. Среди них находилась и русская Великая княжна Ольга Фёдоровна в изящном бархатном светло-фиолетовом костюме и шляпке с широкими полями. Девушка стояла в первом ряду, ожидая своей очереди, выступить с торжественной речью. Пока, же все с трепетным волнением слушали молебен, читаемый местным священником, приглашённым на церемонию Великой княжной. Ей не хотелось испытывать судьбу «Титаника» на прочность. Она решила подстраховать лайнер, его будущую команду и пассажиров, которым предстояло через десять месяцев взойти на его борт. День для праздника выдался, действительно прекрасным, солнечным и тёплым. Лишь только, благодаря дуновению небольшого ветерка, чувствовалась приятная прохлада. На небе не было ни одного облачка. Стоявший рядом с венценосной девушкой, мистер Исмей пытался сказать ей что-то колкое о её чрезмерно доверительных отношениях с капитаном, только она игнорировала каждое его слово. Внимание Ольги было приковано к, сияющему в солнечных лучах, шикарному «Титанику», который терпеливо ждал своего звёздного часа. Он, как и вся площадка, вместе с трибуной, были украшены цветочными гирляндами и разноцветными флагами. Проплывающие по заливу, суда приветствовали всех пронзительными гудками, как бы давая понять, что они готовы принять шикарный лайнер в свои ряды. Наконец служба, посвящённая освящению корпуса лайнера, закончилась. Владельцы и создатели поочерёдно выступили с поздравительной речью. Когда наступила очередь Великой княжны, ей организаторы праздника преподнесли на серебряном подносе бутылку шампанского, так как именно она должна была бросить её в стальной нос лайнера, на удачу. Ольга всё поняла, и, выступив с небольшой, импровизированной речью, заключила: --Долгой и счастливой жизни тебе, «Титаник»! Лишь только после этих слов, она со всего размаха бросила бутылку и внимательно проследила за тем, как та успешно долетела и разбилась, оросив стальной пароходный нос золотистым шампанским и пышной белой пеной. Всё это действие сопровождалось восторженными криками, собравшихся на церемонии, людей. После этого, Томас Эндрюс подвёл маленького племянника к спусковому рычагу. Мальчик, испытывая глубокое душевное волнение от, оказанной ему чести, дрожащей рукой, опустил рычаг. Лайнер плавно заскользил по штапелям к водной глади, сопровождаемый восторженными аплодисментами и вспышками фото и видеокамер. Когда корабль твёрдо и уверенно уже стоял в воде, наступила тишина. Люди постепенно стали расходиться, но история «Титаника» на этом не закончилась. Она только начиналась. Теперь корабль ждала целая череда мероприятий по: достройке, декоративная работа, приём команды, вереница испытаний, перегонка в порт, откуда ему предстояло выйти в свой исторический круиз, плавно переходящий в вечность. Всё ещё стоя на трибуне, Великая княжна Ольга Фёдоровна с гордостью смотрела на величественный корабль, царственно стоявший в воде и сверкающий в солнечных лучах, когда к ней бесшумно подошла княжна Натали Берестова, сообщившая о прибытии за своей юной возлюбленной Российского Государя. --Его Императорское Величество Государь Император Николай Александрович прислал меня за Вами, Ваше Императорское Высочество. Он желает видеть Вас немедленно.—сказала фрейлина и к своему удивлению получила счастливый взгляд и радостную улыбку от своей госпожи. Лучшего и пожелать нельзя. Судьба одарила Ольгу ещё одной своей милостью. Она вспомнила слова капитана Смита, сказанные им на борту «Олимпика» о том, что её отношения с Николаем сами собой разрешаться и обернуться в пользу девушки. Он был прав. Так и вышло. --Не будем заставлять Государя томиться ожиданием!—быстро произнесла Ольга, грациозно и очень плавно сойдя с трибуны. Натали еле поспевала за ней, глубоко потрясённая реакцией своей госпожи. Ведь она ожидала от неё бурного всплеска эмоций, или полного безразличия и холодности. Николай был удивлён не меньше, уверенный, что его юная возлюбленная вернётся ни раньше вечера, из-за банкета в офисе судостроительной компании «Харланд и Вульф». Император сидел в кресле, погружённый в глубокую задумчивость, когда в гостиную впорхнула Ольга. Она стояла в дверях, не в силах поверить, что её венценосный возлюбленный бросил всё и примчался за ней. Сердце девушки билось от волнения так сильно, что готово было выскочить из груди в любую минуту. Бирюзовые глаза светились счастьем. Соблазнительные алые губы расплылись в радостной улыбке. --Ники!—нежно выдохнула Ольга, когда он плавно встал с кресла и медленно обернулся к ней. Она готова была расплакаться от, переполнявших её всю, чувств. Его очаровательное лицо излучало глубокую любовь и искреннюю нежность. На следующий день, когда вся императорская семья находилась на палубе, готового, в любую минуту, отбыть от берегов изумрудной Ирландии, «Штандарта», Ольга Фёдоровна отвлеклась от легкомысленной беседы с дорогими кузинами. Она плавно обернулась на пристань и увидела, стоявших, там, капитана Смита и мистера Томаса Эндрюса. Они о чём-то серьёзно беседовали. При этом, как девушке показалось, главный инженер и проектировщик был необычайно непреклонен. Он говорил с капитаном, словно разгневанный воспитатель с, нашкодившим ребёнком. Тот понимающе кивал и соглашался, хотя сердце его изнывало от признания своего поражения и невозможности любви с Великой Российской княжной, о которой ему было велено, под страхом смерти, забыть. Добрые серые глаза наполняла невыносимая душевная боль и тоска. Петергоф. Россия. Две недели спустя. Вернувшись вместе с Николаем в «Северный Версаль», а именно в летнюю императорскую резиденцию; трёхэтажный деревянный особняк, по внешнему и внутреннему дизайну, напоминающий дворянскую усадьбу позапрошлого столетия, которая была окружена великолепными парками и искусственными водоёмами с кристально чистой водой, Ольга была, крайне удивлена, возникшими при дворе переменами. Особенно её настораживала чрезмерная любезность тёти Алекс и её близкого окружения. Неужели они что-то замышляли против девушки. Единственные люди, кого Великая княжна была искренне рада видеть, её дорогие кузины и маленький Наследник-Цесаревич Великий князь Алексей Николаевич. Ольга помогала им в учёбе и принимала участие в их весёлых играх в парке. В этот тёплый июньский солнечный день девушка находилась в классной комнате императорских детей, проверяя и исправляя ошибки в их заданиях, пока ни пришёл преподаватель, с целью узнать, как они выучили урок. Так Ольга отвлекалась от воспоминаний об, устроенном ей розыгрыше для капитана «Олимпика», плавно переходящее в романтическое приключение, которое она сделала своей тайной. Ведь ничто не должно было бросить тень на безупречные репутации дорогих её сердцу царской семьи и самого капитана. В эту самую минуту к Ольге Фёдоровне бесшумно подошла камер-фрейлина Александры, известившая девушку о том, что Государыня желает немедленно видеть её в своих просторных лиловых апартаментах для душевной беседы. Ольга всё поняла, и, попрощавшись с дорогими кузинами, робко пошла следом за фрейлиной. Она не знала, что ей ожидать от этой встречи: то ли очередной подлости со стороны русской тёти и её приближённых, то ли примирения с ними. --Моя тётя ничего не говорила вам о том, что она хочет мне сказать? Может, намекнула?—заинтригованно поинтересовалась у фрейлины девушка, но та ничего не отвечала. Наконец, они пришли. Фрейлина бесшумно открыла перед юной девушкой дверь просторных апартаментов императрицы Александры и бесстрастно сказала: --Входите, Ваше Императорское Высочество! Государыня ждёт Вас! Из этого девушка поняла, что ей больше нечего ждать от фрейлины. Она тяжело вздохнула и покорно вошла. Александра действительно ждала появления совсем юной племянницы. Она грациозно сидела в любимом бархатном кресле и задумчиво смотрела на, танцующий в камине, огонь. Руки мирно покоились на подлокотниках. Приветливые синие глаза прикрыты, и, иногда казалось, что молодая женщина дремлет. Только это было не так. Она всего лишь думала о чём-то своём, известном только ей одной, но заметив присутствие девушки, вышла из своей задумчивости и приветливо ей улыбнулась, давая понять, что искренне рада её видеть. Ольга немного успокоилась, и, подойдя к, указанному тётей креслу, села. --Поймите, душечка! Меня не стоит бояться! Если я и бываю чрезмерно строга с вами, то делаю это в воспитательных целях! Вы, совсем юная и неопытная в жизни девушка, которую подстерегают масса греховных соблазнов! Мне бы не хотелось, чтобы ваша нежная душа погибла из-за них.—приветливо проговорила Александра, как бы разряжая, возникшее напряжение. Ольга на мгновение расслабилась и уже начала доверять русской тёте, как та заставила её снова напрячься. --На великолепном круизном лайнере слишком много соблазнов для очаровательной юной светской барышни. Надеюсь, вы соблюдали осторожность, чтобы не забеременеть? Ведь ваши будущие дети должны быть только от Государя!—обеспокоенно спросила племянницу Александра, продолжая пристально смотреть на неё. Чувствуя, что она может в любую минуту провалиться, девушка собралась с мыслями и ответила, как ей казалось, уверенным голосом: --На протяжении всего круиза, все мои мысли были рядом с Государем! К тому же, капитан оберегал меня от всех видимых и невидимых опасностей. Александра поверила словам юной подопечной и одобрительно заключила, при этом на её миловидном лице появилась доброжелательная искренняя улыбка: --Очень хорошо! Так и должно быть! Ольга незаметно вздохнула с огромным облегчением. Немного позже царская семья совершала приятную прогулку по дворцовому пляжу, греясь в лучах тёплого июньского солнца. Дети вместе с Великой княжной играли в догонялки. Их весёлый звонкий смех был далеко слышан. --Девочки, будьте внимательны к Алёше и оберегайте его от падений!—попросила дочерей и троюродную племянницу императрица Александра, сидя в шезлонге под ажурным зонтиком в приятной компании фрейлин. Она так же не сводила внимательного взгляда с венценосного супруга, который стоял у самой кромки воды и о чём-то разговаривал с дорогой матушкой. --Когда ты призовёшь Ольгу на своё горячее ложе, Ники? Ведь девушка уже достаточно отдохнула и наверное истосковалась по твоим головокружительным ласкам!—участливо спросила сына Мария Фёдоровна, не обращая внимания на лёгкий прохладный ветерок, играющий их одеждами и волосами. Николай мечтательно вздохнул, и, не смотря на мать, любезно, но очень убедительно солгал: --Вам не о чем беспокоиться, матушка! Мы с Оленькой уже делим постель на протяжении этих двух с половиной недель! В эту минуту его внимание привлёк звонкий раскатистый смех юной возлюбленной. Николай медленно поднял глаза и увидел, как девушка, не спеша и босая идёт к нему, при этом её распущенные длинные золотистые вьющиеся волосы, как и лёгкое кружевное светло-бирюзовое платье, развивались на ветру, словно паруса, плывущей по волнам, бригантины. В руках она несла перламутровые белоснежные туфли на небольшом, весьма устойчивом и удобном каблуке. На очаровательном лице сияла счастливая улыбка. Бирюзовые глаза излучали искреннюю весёлость. В эти мгновения девушка, казалась беззаботной. Николай залюбовался ею на столько, что совершенно забыл о матери. Как же он любил Ольгу, такую смешливую, доброжелательную. Улыбка и звонкий смех делали девушку краше. --Ну, я не стану вам больше мешать, сын!—с загадочной доброжелательностью проговорила Мария Фёдоровна и присоединилась к невестке в тот самый момент, когда та разговаривала со старцем Григорием Распутиным об Ольге. Императрица Александра Фёдоровна настоятельно просила собеседника перестать вместе с Анной Вырубовой, устраивать травлю на юную возлюбленную императора. --Как же Вы наивны, Матушка! Вы так легко поверили этой золотоволосой ведьме, а ведь она вас обманывала, говоря, что хранила верность Государю во время отдыха на большом корабле! На самом деле, девчонка блудила с его капитаном!—слащавым голосом и на распев, проговорил Распутин, теребя лохматую чёрную бороду. Он пытался в очередной раз настроить императрицу против Ольги. У него получилось. Александра поверила и пришла в такую ярость, что решила немедленно наказать негодную девчонку. Она грациозно поднялась с шезлонга и направилась к, резвящейся в приятной тёплой воде, влюблённой парочке. Они напоминали маленьких беззаботных детей, которые плескались, делали друг другу подножки, падали, и, катаясь по воде, пылко целовались. Весёлый смех Ольги ударял императрицу Александру в самое сердце, словно острый кинжал. Девушка была ей омерзительна. Она подошла к Ольге в тот момент, когда она уже сидела на песке, и, с огромной нежностью наблюдая за купанием венценосного возлюбленного, высушивала волосы. Заметив присутствие тёти, девушка спешно поднялась с песка, и, сделав грациозный почтительный реверанс, приветливо поинтересовалась, что той от неё понадобилось. Александра не стала ей ничего объяснять. Вместо этого, она влепила девушке звонкую пощёчину, из-за которой несчастная упала на песок, потрясённо потирая, горящую от удара, словно в огне, щеку. --Тётя, за что? В чём я перед вами провинилась?—ошарашено смотря на неё, попыталась узнать несчастная девушка. Только Александра не унималась. Она была так разгневана, что желала выплеснуть на бедняжку всё, что накипело. --В чём ты провинилась?! Ты посмела опорочить доброе имя моей семьи тем, что совершала блуд на корабле, на борту которого отдыхала!—гневно и с нескрываемым презрением высказывала императрица, готовая в любую минуту, растерзать ошеломлённую девушку. Только в этом супруге помешал, вовремя подошедший к ним, император Николай. Он оттащил Александру от перепуганной возлюбленной, и, отойдя от неё вместе с супругой, слегка встряхнул её, желая, тем самым привести в чувства и непреклонно проговорил: --Алекс, хватит! Опомнись! Ты же убьёшь ни в чём не повинную девушку! В том, что между Ольгой и капитаном лайнера «Олимпик» вспыхнула искра страсти, лежит наша вина! Из-за твоей постоянной жестокой травли и моей покорности тебе, девушка кинулась к нему в объятия, желая, тем самым начать новую жизнь, без нас! Николай уже сам устал от чудачеств супруги с её приближёнными. Ему хотелось положить этому конец, раз и навсегда. Если Алекс не перестанет натравливать на бедняжку Ольгу Распутина с Вырубовой, ему придётся развестись с ней. Он это сделает. Императрица понимала это. Она впервые видела своего, всегда любезного и покорного Ники таким гневным. --Ники, ты так сильно любишь эту девушку, что прощаешь ей всё! Не думая, что она, возможно, носит под сердцем ребёнка от другого мужчины! Как ты не понимаешь, что так она позорит не только нашу, но и британскую Венценосную семью!—попыталась, образумить мужа императрица, но он не стал её слушать и пригрозил: --Алекс, ещё один подобный демарш, и я разведусь с тобой! Мучимая противоречивыми чувствами, юная Великая княжна Ольга Фёдоровна сидела на мягком тёплом песке, прислушиваясь к ссоре венценосной четы. Николай защищал любимую девушку, словно лев своих львиц со львятами. Ольге это настолько льстило, что она совершенно забыла о, пережитом проявлении гнева тёти Алекс. Девушка просто наблюдала за ними, пока ни прошло жжение от пощёчины, которой её справедливо наградила венценосная русская тётя. Ей действительно следовало думать о последствиях адюльтера, а не бросаться «в омут с головой». Предосторожность от нежелательной беременности всегда превыше чувств. --Тётя Алекс, можете быть спокойны! Во время круиза «Олимпика» через океан, я соблюдала все меры предосторожности, чтобы не забеременеть!—не выдержав и желая положить конец ссоре венценосной четы, вмешалась в их разговор Ольга.