Невиновный

Андромеда встретила меня, с как всегда доброй улыбкой и проводила в гостиную. Оказалось, что дочка уже спала и прежде чем разбудить её и забрать домой, я решила немного поговорить с кузиной Сириуса. Проходя мимо одной из комнат, я заметила Теда, сидевшего на полу возле восьмилетней дочери. Он смотрел как Нимфадора, что-то вырисовывала на бумаге. Выслушав мой пересказ разговора с Вальбургой, а так же всей остальной истории, Меда была в шоке. Она была единственным человеком, не считая её семьи, который поверил мне с самого начала. Даже Римус не поверил, вместо этого, он заперся у себя в квартире и погрузился в депрессию. Я не винила его, он всегда слушал государство и если они сказали, что Сириус виновен, значит виновен. Но я не собиралась всё оставлять как есть, нужно будет зайти к нему и хорошенько встряхнуть. Поболтав с Андромедой, я поднялась наверх, где в одной из спален, спала в наколдованной кроватке моя дочка. Подойдя к ней, я посмотрела в её маленькое личико, обрамлённое густыми чёрными кудрями, и присела рядом. Мои мысли были где-то далеко, на острове в замке Азкабан, рядом с любимым мужчиной. Но вот малышка, видимо почувствовав, что на неё смотрят, проснулась и открыла глаза, его глаза. - Мама? – Позвала она сонным голосом. - Да солнышко, я пришла, чтобы забрать тебя домой. Давай мы тебя оденем. – Сказала я, начав искать в тумбочке её мантию. Выйдя на улицу, мы с Викторией трансгрессировали домой. Следующий день ознаменовался двумя событиями: переездом Вальбурги и письмом от деда. В письме он выражал сожаление о посетившем меня несчастье, хоть слова и были сухими, но под ними чётко слышался гнев, а так же давал согласие на моё обращение во Всемирный Магический Совет. Дедушка просил выслать заявление, а так же дал несколько советов о том, как мне себя вести в данной ситуации. И хотя я выслала с ответом заявление на рассмотрение дела моего мужа, мне всё равно надо было навестить Сириуса, чтобы разобраться во всём, плюс найти самого лучшего адвоката для него. Сейчас я сидела за роялем в столовой и наигрывала мелодию. Виктория сидела на коленях бабушки и начинала подпрыгивать, когда мелодия становилась мрачной, и наоборот сидела спокойно, когда музыка была плавной. Последние аккорды повисли в воздухе и мне похлопали мои зрители, точнее похлопала Вальбурга руками Виктории: - У тебя, несомненно, талант, нужно будет научить игре на фортепиано и Викторию, когда она подрастёт. - Думаю сейчас ещё рано говорить об этом, - ответила я на предложение свекрови. - Я составила список возможных адвокатских контор, в которые мы можем обратиться. - Не вижу разницы, зачем нам нужен самый лучший адвокат, мама. – Я старалась привыкнуть называть так Вальбургу, после просьбы с её стороны. – Ведь всё равно Сириусу нужно только выпить Веритасерум, а после ни у кого не возникнет вопросов. - По протоколу, для того чтобы можно было к заключённому применить это зелье, нужно, чтобы у членов Визенгамота возникли сомнения, а я уверена, что там все как один согласны с тем, что мой сын виновен. - Но разве не сам глава Визенгамота будет судить? – Задала я вопрос, может быть дед у меня и был членом Совета, но я мало интересовалась его работой. - Дело в том, что член Совета в Гааге, если он выезжает в другую страну, должен занять место председателя в главном суде той страны. И его участие ещё не значит, что голосование Визенгамота будет отменено. Если говорить вкратце, член совета выступает на суде, скорее как слушатель, и только назначает приговор, но если у него возникли сомнения в честном голосовании, то может объявить голосование неправомерным, и тогда есть разные способы ведения дальнейшего разбирательства, суд может пройти в самой Гааге или в любой другой стране союзнице. Но обычно такие прецеденты не происходят, так как никто не хочет вызвать гнев ВМС. На эти слова я только сделала глубокий вдох, подхватила на руки Викторию, которая сразу же схватила своими ручками пуговицу от моей блузки и, взяв список адвокатских контор, задала вопрос дочке: - Ну что малышка? Будем вместе искать твоему папе защитника? На что услышала ответ, сказанный дочерью её звонким детским голосом: - Да, мама.