Невиновный

Прошла неделя, с того дня. За это время Вальбурга начала вести переговоры с адвокатом Джонатаном Костерс из компании «Костерс и Венс». Я плохо понимаю всю систему ведения таких дел, поэтому, когда свекровь сказала, что сама будет общаться с Джонатаном, меня это не сильно огорчило. Нам так же удалось найти охранника, который смог бы провести меня к Сириусу. Поэтому я сейчас стояла на берегу бушующего моря, и ждала, когда за мной прибудет лодка, чтобы перевести меня по воде к входу в Азкабан. Подплывая к нему, с каждым метром я всё больше начинала ощущать холод дементоров. И когда мы, наконец, прибыли уже не смогла увидеть солнца, всё небо было закрыто тёмными почти чёрными тучами. Такая погодная аномалия всегда присутствовала на острове из-за существ, охраняющих тюрьму. Ко мне подошёл тюремщик: - Здравствуйте миссис Блэк. - Леди, - рефлекторно поправила я и тоже поздоровалась. - Вы можете вызвать своего патронуса, если конечно умеете это делать, но перед камерой я обязан буду забрать вашу палочку. Не волнуйтесь, буду поблизости, так что ни один из дементоров к вам не подойдёт. Так же я должен заклинанием проверить, есть ли с вами какие-либо опасные вещи или зелья. Я просто кивнула, все мои мысли сейчас занимал один человек, который находится здесь. Но пройдя в сам замок, я сразу же вызвала патронуса - рысь. Сразу припоминается день, когда я научилась выполнять это заклинание. В школе мы хоть и проходили его, но практическое занятие было всего лишь час. Никто от нас и не требовал, чтобы мы умели вызывать патронуса. Мародёры научились почти сразу, а вот мы с девочками намучились. Зато когда у меня всё-таки получилось, всем стало понятно, почему мы с Сириусом всегда ругаемся, цапаемся, как кошка с собакой. Проходя мимо камер с другими заключёнными, я испытывала ужас, одни из них кричали, другие что-то бормотали, третьи протягивали руки через решетки, пытаясь дотянуться до нас. Но вот мы подошли к камере номер 314, и за ней я увидела такие любимые синие глаза, смотрящие на меня. Подождав, когда охранник откроет дверь, я отдала ему палочку, и пробежала прямо к мужу, упав рядом на колени. Сириус сидел в углу на холодном полу, и, по-видимому, пытался осознать то, что происходит. - Дизи, - проговорил он хриплым голосом, и я заметила синие круги у него под глазами. А ведь прошло всего полторы недели. Я положила свою ладонь ему на щёку и сказала: - Да, любимый, это я. Как ты? Он пытался взять себя в руки и привести в порядок мысли. - Это я виноват, Лили и Джеймс, нужно сразу было, не задумываясь, убить Питера. – Он почти рычал, когда говорил это, а в глазах было такое отчаяние, что мне пришлось потратить время для того, чтобы справиться со слезами, но я всё же обняла его и зашептала на ухо: - Ты ни в чём не виноват, мы не знали кто предатель. Мы справимся со всем этим, я обещаю тебе. Петтигрю сядет сюда вместо тебя, ведь именно так и должно быть. Но вот он, пришёл в себя окончательно и уже начал «рычать» на меня: - Ты зачем сюда пришла? Тут же полно дементоров. Ты о своём здоровье подумала? Как они на тебя повлияют? А если тебе на себя всё равно, то подумай хотя бы о дочери, которую тебе ещё растить. Это был предел моего спокойствия, за все эти полторы недели я так извелась, и вот так вот попрекать меня моим материнством? Я взорвалась, и выложила на моего бедного мужа всё, что со мной произошло за это время. Я ходила из угла в угол и громко в раздражении рассказывала, пока не поняла, что Сириус крепко прижал меня к себе. Этого маленького жеста хватило для того чтобы разрыдаться, и в перерывах между всхлипываниями просить прощения за мою истерику, мне было стыдно за это, ведь ему сейчас труднее, и это я должна сейчас поддерживать его, а не наоборот. Он только отмахнулся на мои жалкие извинения и сказал: - Я совершенно не волнуюсь, ВМС я слышал, работает добросовестно, а этот Костерс отличный адвокат. Главное вам вытерпеть нападки народа, после того, как о международном суде пронюхают журналисты. - Мы всё вытерпим, ты же меня знаешь. – Пробормотала я, когда немного успокоилась. - Знаю, родная, знаю… - тихо сказал он и, сделав глубокий вздох, спросил: - Вы там надеюсь, у маман по струнке не ходите? Я, фыркнув на такую фразу, и ответила: - Как будто такое вообще возможно! – Имея в виду, что мной лучше даже не пытаться командовать, это может плохо кончиться, с таким-то взрывным характером. Он ещё раз притворно с сожалением вздохнул и сказал: - Спелись, значит,- потом сделав паузу, спросил, всем своим видом притворяясь, что боится. – Может мне лучше остаться здесь? Я не смогла удержаться и рассмеялась. Хотя мне не очень понравилось то, что такими шутками он пытался помочь мне успокоиться. Но быстро посерьезнела, когда услышала голос охранника, он говорил о том, что пора заканчивать. Поэтому я быстро проговорила: - Когда в министерство придёт официальная бумага из Гааги, адвокат сможет действовать в открытую. Так что он, скорее всего, зайдет к тебе. Ты, кстати можешь мне сказать, что случилось с Петтигрю? Когда он вкратце поведал мне историю побега крысы, во мне начал опять подниматься гнев, но я быстро его подавила, сейчас не время. - Джонатан надеется, что удастся применить Веритасерум, так что подпиши бумагу со своим согласием на это, хорошо? - Дизи, я уже не ребёнок, сам понимаю, что это единственный выход. Я выдохнула, нужно было прощаться. - Не хочу оставлять тебя здесь…, - прошептала я тихо. Он ещё крепче прижал меня к себе и сказал: - Знаю, ещё немного и я выберусь отсюда. Мы уедем, лет на десять, за границу: ты, я, Виктория и Гарри. - И Вальбурга, - добавила я. – Она столько для нас сделала, не хочу оставлять её одну. - И она тоже, а теперь тебе пора. Он не стал целовать меня, просто выпустил из объятий, и я ушла.