Бабочка под стеклом

И практически одновременно с началом учебы дал о себе знать переходный возраст Соби. По этой причине мальчик чуть ли не впервые в жизни задумался над тем, что он из себя представляет в глазах остальных учеников "Семи голосов" (а что он представляет из себя в глазах учителей, его как раз не волновало абсолютно). Интересно, какого мнения о нем вон тот мальчишка, медленно идущий мимо по коридору и в упор его рассматривающий? Причем рассматривающий с таким выражением лица, которое Соби явно не нравится! Небось, тоже считает его директорским любимчиком и выскочкой, получающим высокие оценки исключительно по блату и выигрывающим почти все учебные бои чисто случайно! Эх, жаль, что он не в классе Соби, а то бы он ему показал на следующей практике! Хотя можно ведь вызвать любого не пришедшегося по душе типа просто так, но мальчик никак не привыкнет к подобному положению вещей, поэтому пока он соображает, потенциальный противник уже успевает исчезнуть из поля зрения, а догонять его... того, несолидно. Или вон та девчонка... чего она уставилась, спрашивается? Может, поразилась красотой Соби и теперь хочет признаться ему в любви с первого взгляда? Ох, как-то сомнительно... За время пребывания в "Семи голосах" Соби, в общем, привык, что на него пялятся многие и пристально, но сейчас ему очень хотелось узнать, в чем же заключается причина подобного нездорового внимания к его персоне? Возможно, и правда в его неземной потрясающей красоте? Мальчик насмешливо фыркнул - столь неправдоподобной, но одновременно очень заманчивой показалась ему эта идея - и, поскольку уроки уже закончились, отправился к себе, чтобы перекусить и отправляться на общеобразовательные занятия, предварительно, наверное, переодевшись. И где, скажите на милость, его угораздило оторвать пуговицу на рубашке, причем рубашке самой любимой? Соби недовольно поморщился, совершенно не подозревая, что выглядит сейчас в точности подобно Рицу в минуты возмущения внешним видом воспитанника, и полез в шкаф за другой рубашкой, выбирая нужную очень (даже, пожалуй, слишком) тщательно. Да-да, совершенно верно, рубашки Соби успел полюбить нежно и в мыслях уже много-много раз поблагодарил опекуна, в свое время безжалостно настоявшего на их ношении. Ведь его свежий переходный возраст будил в душе доселе неведомое мальчику чувство соперничества с прочими ребятами, настаивая на том, что Соби должен (нет, не так... Не должен - обязан!) быть самым наикрутейшим парнем и в академии, и в ее окрестностях. Но вот как им сделаться - это большой вопрос! Хотя... Соби и так уже нереально крут из-за своего уровня Силы, позволяющего ему побеждать направо и налево, а в чем же еще надлежит проявляться крутизне тех, чья суть - сражения и Система? Конечно, ему бы здорово сыграло на руку более успешное понимание теоретических дисциплин... но, если подумать, оно бы изменило немногое, поскольку и ученики, и даже учителя (правда, они не высказывают свои мнения вслух, но из оговорок можно понять многое!) буквально через неделю после начала учебного года признают: лучшие - те, кто храбро бьется в Системе и побеждает, а вовсе не нудные зубрилы-теоретики! Поэтому здесь Соби волноваться не стоит, он просто шикарен, а вот в остальном... Что бы еще усовершенствовать в себе, дабы прочие не смотрели на него с сомнением в глазах, а ВЗИРАЛИ с почтением, переходящим в неистовое благоговение? Мальчик сломал себе всю голову в бесплодных размышлениях, но в конце концов что-то - или кто-то? внутри или снаружи? высшие силы или его собственная, родная Сила? - сжалилось над ним, произнеся шепотом где-то в глубинах души мальчика: "Внешность..." Ой, обрадовался Соби, точно! Вот я тупой дурак! И действительно, раньше (еще совсем недавно) он бы и не подумал озаботиться тем, как выглядит, а со стороны Рицу подобное всегда приводило его либо в уныние, либо в бешенство - это смотря по тому, когда именно опекун к нему прикапывался по поводу нечесанных волос или неаккуратно завязанных шнурков. Тогда Соби считал такие вещи, как опрятность в одежде и облика в целом, откровенными глупостями, но раньше он был мелкий и откровенно недалекий, а теперь вырос, поумнел и некоторые его взгляды поменялись радикально. Взять, например, те же рубашки. В детстве они стесняли Соби в движениях и вообще представлялись ему чрезмерно официальными для ежедневного ношения, а сейчас ему видится в них прекрасный способ выделиться из толпы, раз уж его цель - непременно стать крутым и обращать на себя внимание, но только почтительное, а не просто ехидные разглядывания! Ведь большинство его одноклассников (за редким исключением) все поголовно носят футболки, часто ужасно мятые и неопрятные. Кстати, в том, что за чистотой одежды не приходится следить самому, Соби очень повезло - а то вдруг ему было бы лень, или каждый раз находилась бы еще какая-то причина не стирать (то есть, не относить в прачечную) и не гладить (та же история, но туда же еще дойти надо!), а просто напяливать извлеченное из шкафа первым и отправляться на занятия, пытаясь сделать на ходу хорошую мину при плохой игре, то есть изобразить на лице, что до ужаса мятая и еще местами дырявая одежда - это так и задумано, а вовсе не издержки лени или нежелания следить за собой. Так думал Соби, а уж что сказал бы в данной ситуации Рицу-сенсей, и вообразить-то страшно! (Ага, мальчик наконец сумел отучить себя от привычки называть опекуна дядей. Обращение "сенсей", гораздо более сдержанное, тоже казалось ему очень уместным в его уже почти зрелом возрасте, придавая ему очень не достающей солидности.) Короче говоря, Соби сейчас полностью проникся требованиями Рицу к его внешнему облику; более того, он начал находить их совершенно справедливыми и актуальными. Вот так. Да он в чистейшей и безупречно отглаженной рубашке сразу даст сто очков вперед любому своему однокласснику (и даже некоторым одноклассницам!), взъерошенному, в одежде, выглядящей так, словно ее кто-то долго и упорно жевал, а потом с отвращением выплюнул! А уж если постараться и тщательно причесать волосы... везде (и не надо думать гадости! Хвостик, хвостик - вот о чем идет речь! А в тех местах волос еще толком и нет!), то от восхищения и зависти все прямо попадают! Еще совсем недавно Соби ужасно расстраивался, когда ему завидовали и, следовательно, говорили гадости и за глаза, и чуть ли не в лицо, но теперь он наслаждался чужой завистью, понимая: раз завидуют, значит, есть чему, и значит, он своей цели выделиться из толпы достиг. Конечно, воспитание в японских школах направлено на то, чтобы не только не приучать детей выделяться; напротив, его задача - привести всех к единому среднему; и если кто-то посмеет даже помыслить об оригинальности, ему быстренько вправят мозги. Это все верно - для обычных школ, а "Семи голосов" и других учебных заведений, воспитывающих боевые Пары, данные принципы не касаются. Ведь все здесь подразумевает соперничество, нацеленное на выявление лучших уже в процессе обучения, и это соперничество из области сражений и школьных оценок плавно перетекает в другие сферы жизни учеников. Например, в то же желание перещеголять других внешне (самый простой способ) или внутренне (но выдающиеся духовные качества - вот несправедливость! - и здесь порой ценятся гораздо меньше, чем броский прикид или экзотическая прическа. Ну а кто станет спорить, что жизнь вообще штука крайне несправедливая, м?). Учителя, которые иногда просто не могли глядеть без слез на плоды таких усилий (тут, разумеется, в глаза бросалось в первую очередь внешнее, заставляющее несчастных педагогов в душе потрясенно ежиться и спрашивать себя, научатся ли когда-нибудь эти безумные дети одеваться как следует или всегда буду ходить в... нет, нормальных слов для их облачений еще не придумано, а неприличности произносить не поворачивается язык), но, тем не менее, никогда не читали нотаций особо рьяным. Сами ученики скорее пытались подражать им, а не унижать или вести себя как-то наподобие. Но, конечно, кто-то стремится подражать, а кто-то, не умея найти в себе того, что требуется для создания собственного удачного образа, завидует - откровенно и примитивно. И пытается продемонстрировать свое недружелюбие тому, на кого оно направлено, при каждой, пусть даже мимолетной, встрече. Поскольку зависть, особенно неутоленная, вряд ли может называться хорошим чувством, то взгляды, наполненные ею, тоже далеки от ласковых или просто нейтральных. Нет, они несут в себе отчего-то праведное негодование несправедливо обиженных (хотя причем здесь опять несправедливость? Не можешь смело и со вкусом одеваться - виноват вам, никто другой за подобное отвечать не должен!), которое постепенно превращается в обиду, обиду чуть ли не на века. Вот и глазеют на задающих тон в плане внешности кто с восторгом, кто с нарочитым безразличием, а кто - так, будто им, надев вот именно эти штаны и соорудив на голове именно эту прическу, нанесли прямо-таки личное оскорбление. Что, конечно, говорит тем, кому адресованы подобные взоры, многое. Соби, ловя их на себе, только выше задирал нос и торжествующе улыбался свысока. Или не улыбался. Ведь он недавно понял, что ледяная невозмутимость - это тоже весьма и весьма впечатляюще. Во всяком случае, если на тебя вытаращились так, что от недоброжелательности продирает мороз по коже, лучший выход - ответить взглядом холодным и высокомерным настолько, чтобы у них аж кровь в жилах застыла (ну или хотя бы примерз к нёбу язык, готовый произносить всяческие нехорошие словеса, которые тебе в данный момент слышать совсем неохота). Подобные взгляды у мальчика выходили классически: конечно, грех не научиться, если перед глазами пример, подобный Рицу-сенсею! Вот уж кто мастер! Как глянет своим коронным - так прямо ноги подкашиваются, хвостик поджимается и хочется бежать, бежать подальше и получше где-нибудь спрятаться, лишь бы избавиться от уставленных на тебя светлых глаз, выражающих вселенское брезгливое неудовольствие! Соби с некоторых пор старательно тренировался смотреть так же, причем тренировался не только на одноклассниках и студентах "Семи голосов" вообще, но и на самом опекуне, отвечая на его, например, нотации взором столь морозно-тяжелым, что Рицу, нацелившийся по привычке на долгое и нудное распекание допустившего очередную досадную оплошность воспитанника, в первый момент осекался и... можно сказать, смущался. А потом, справившись с собой (да, самоконтроль - это наше все, но каков Соби-кун! Наконец-то все понял и усвоил! Усвоил, что нельзя показывать другим свое нежное нутро, а нужно всегда оставаться невозмутимым хотя бы внешне! Зачем другим знать, какие чувства бушуют у тебя внутри в данный момент? Ведь они любые (любые!) делают человека уязвимым, а для воспитанника он такого не желает вовсе!), кое-как продолжал свою речь, но уже стараясь не смотреть в глаза воспитанника слишком долго и пристально. Но этого часто и не требовалось: Рицу ощущал взгляд мальчика буквально кожей, словно чье-то неласковое прикосновение, холодное и не слишком приятное... конечно, не приятное, а скорее заставляющее покрываться непрошенными мурашками и непроизвольно ежиться, пытаясь если и не избежать его, то как-то сбросить с себя. И когда Минами, позволив своему вечному непробиваемому самообладанию чуток ослабнуть, ловил себя в разговоре с воспитанником на таких недостойных реакциях, он гордился Соби невероятно: чем дальше - тем больше. Нет, ну молодец же! Отрастил себе его мальчик броню! Пусть показную, пусть в душе он по-прежнему трепетный и ранимый - неважно! Главное, чтобы другие, поняв его уязвимость, не могли ею воспользоваться, иначе на мальчишке будет ездить и обижать его всякий, кому не лень! Но на обладателе взора, от которого ощутимо трясутся колени даже у него, Рицу, уже не поездишь! И не обидишь тем более - подобная идея просто не придет в голову, когда синие глаза воспитанника подергиваются льдом несокрушимого высокомерия, которому совершенно нет дела до каких-то глупых придирок: такого, что слова застревают в горле! Но только взглядами перемены в отношениях опекуна и воспитанника дело не ограничилось. Соби-кун, побуждаемый бурлящим в крови переходным возрастом, обнаглел настолько, что теперь запросто называет Рицу-сенсея на "ты", называет небрежно и иногда почти насмешливо! Ну никакого уважения к старшим, вбухавшим колоссальное количество времени и сил (и денег! денег тоже! про них забывать не надо!) в его воспитание! Значит, Соби-кун молодец вдвойне! Не потому, конечно, что у него испортились манеры, а потому, что он позволил им испортиться!.. Ох, какие сумбурные мысли у тебя в голове, Рицу! А еще образцом самоконтроля считаешься! "Испортились", "позволил испортиться" - разве по мнению постороннего человека это не одно то же? По мнению постороннего, вероятно, да, но если смотреть с точки зрения того, кто в курсе их с воспитанником отношений... Тот без труда поймет: они, эти отношения, вышли на новый уровень, раз мальчишка теперь не умирает от ужаса в присутствии опекуна, а обращается к нему так, будто тот - его закадычный приятель! Фамильярности и иногда почти развязности хоть отбавляй! Понятно, Соби-кун в результате взросления и работы над собой преодолел испытываемые ранее к опекуну патологический трепет и робость... Но и без помощи самого Рицу здесь явно не обошлось, ведь если бы их с воспитанником общение оставалось на том уровне, каким оно было раньше, в первое время после знакомства, то мальчишка бы до сих пор, представ перед ясным взором опекуна, бормотал всякую несуразицу заплетающимся от страха языком, что раздражало бы Рицу еще сильнее, тут же сказываясь на его реакции. А она, в свою очередь, снова пугала бы Соби-куна и его парализованные ужасом мозги так и не могли бы придумать ни одной связной фразы, снова увеличивая гнев опекуна, которому недосуг слушать подобные невразумительные речи, не извлекая из ничего для себя полезного, ибо полезного там просто нет! И так дальше и дальше, все время по одному и тому же замкнутому кругу, ведущему, хоть он и круг, к все большей разобщенности и отчуждению! Сейчас, судя по свободе общения с ним Соби-куна и по собственному благосклонному вниманию к каждому сказанному им слову, они оба сумели преодолеть себя (о, как ценит Рицу в других подобное качество!): воспитанник взял себя в руки и выработал нужную, чтобы говорить с опекуном без запинки и страха, степень самообладания, а он, Рицу, после долгих и не всегда желанных поисков отыскал в себе достаточные для терпеливого выслушивания мальчишеских историй запасы интереса и доброжелательности. Но вот тут Рицу обнаруживал собственную позорную трусость, в которой решался признаться даже самому себе отнюдь не всегда. Точнее говоря, признания такого характера и наедине с собой происходили исчезающе редко. Да, директор "Семи голосов", требующий, чтобы все окружающие поступали только исходя из того, что правде, какой бы нелицеприятной она не была, надо смотреть в глаза, постыдно грешил против своих принципов. Ну вот никак не желал он признаться, что их с воспитанником новые отношения проистекают вовсе не из мифического преодоления себя и своих слабостей, а из тоже несомненно новой, но очень активно развивающейся приязни, неминуемо переходящей в любовь. И не надо придумывать всяческих высоких обоснований, все ведь очень просто! Он любит Соби-куна (и кто, скажите на милость, сможет устоять перед этим мальчишкой, который являет собой воплощенную жажду любви и готовности дарить любовь ответную), а Соби-кун любит его! Действительно элементарно, но исключительно если смотреть со стороны. А для них обоих, пожалуй, взаимная любовь - самое грандиозное преодоление себя, которое только можно представить! Соби-куну для того, чтобы она сделалась возможной, пришлось подавить в себе страх перед суровым опекуном, внушавшим поначалу лишь ужас и обходившимся с ним далеко не так, как малыш привык в семье, а Рицу - загнать постоянный болезненный страх перед сколько-нибудь близкими отношениями подальше, справиться с недоверием, приобретенным в результате горького жизненного опыта, да наконец раскрыт сердце и душу навстречу заявляющему на них свои права... что, между прочим, порой трудно невыносимо! Похоже, тема самопреодоления была для господина директора актуальной всегда, раз он приходил к ней в результате непохожих одно на другое размышлений. Только вот у него никак не получалось взять в толк одну простую штуку: там, где в игру вступает любовь, самопреодоление и другие подобные ему вещи - насильственные по своей сути - становятся ненужными, ведь любовь помогает всему совершиться абсолютно легко и добровольно, без трудных, муторных и часто бесплодных душевных поползновений. Но Рицу есть Рицу: в каких-то основополагаюших моментах его не переделать, пусть рядом присутствуют хоть десять изнывающих от нежности Соби-кунов. Вот вследствие этого мысли директора и текли по одному, будто бы заранее установленному, пути и сворачивать с него не желали вовсе. Но думал он не всегда обязательно об их с воспитанником отношениях, как, например, и Соби тоже далеко не всегда вдавался в тонкости их с опекуном взаимопонимания, которого тем не менее продолжал жаждать всем сердцем. Сейчас, конечно, оно, это взаимопонимание, приблизилось к тому, каким, по мнению мальчика, должно быть, но Соби мало, мало, мало! Ему сколько ни дай - все словно бы впитывается куда-то (наверное, в душу - а куда еще?) без остатка, а желание получить больше не утихает! Здесь мальчик подобен пустыне, бесплодной, унылой, жадной до мельчайшей капельки влаги, над которой наконец пролился (и продолжает идти!) живительный дождь. И вот пустыня уже не бесплодна, хотя она и раньше лишь притворялась таковой, не находя очень нужного для оживания стимула от внешнего мира, но сейчас... сейчас из потемневшего от воды песка торопливо лезут невиданные доселе никем нежнейшие прекрасные цветы, а над ними, взявшись будто из ниоткуда, порхают, не боясь льющейся с неба влаги, огромные хрупкие бабочки... все, как одна, синие. Или голубые с серебристыми отблесками на невесомых крыльях, или... но нет, других оттенков, кроме синего и голубого, среди них не встречается, потому что откуда им взяться, если они - зримое воплощение сути Соби? Его суть именно такова, она ясно видна в глазах мальчика, чью глубокую переливающуюся синеву только подчеркивают темные брови и ресницы. Не зря все же говорят, будто глаза - зеркало души... а в случае Соби даже не души, но ее потайной сердцевины, вместилища Силы, самой-самой важной части мальчика. Причем Рицу-сенсей сумел ее разглядеть и понять давным-давно - очень все-таки проницательный человек! Жаль только, что он не разгадал сразу нужду воспитанника в любви, вот и медлил с ней так долго... Или, может, разгадал и медлил нарочно, их вредности, кто его знает? Мальчик с ним вон уже сколько общается, но все равно пока не осмелится утверждать, что знает опекуна на сто процентов. А он его, Соби, интересно, знает? Ох, наверняка... Но если вдруг не знает, стремится ли узнать получше, думает ли о нем подобно самому Соби? Ведь он думает об опекуне часто, ведь тот постепенно заменяет ему родителей не только формально, но и в мыслях и, что довольно-таки неприятно для мальчика, собиравшегося когда-то хранить память о маме и папе вечно и бережно. Да, родителей он помнит уже не так ясно, как хотелось бы, мелкие (а иногда и крупные!) детали их совместной жизни ускользают, но общее то ли впечатление, то ли ощущение от того счастливого времени, когда все еще было хорошо и его любил не неприступный Рицу-сенсей, а родные и горячо обожаемые в ответ папа и мама, пока сохраняется в неприкосновенности. Правда неизменное в своей основе, оно делается все более зыбким и размытым, поэтому Соби каждый день старается замуровать его в глубине мозга понадежнее, дабы однажды не обнаружить, что оно ушло навсегда, лишив его последней связи с родителями. Хотя, может, муровать-то надо не в мозгу, а в сердце или в душе, которые по праву считаются первоисточниками всех доступных человеку эмоций? Соби не знал точно, но очень волновался, не желая, чтобы то место у него внутри, что давно и прочно занято мамой и папой, опустело бы. И как тогда ему вообще быть? Все равно же Рицу-сенсей, хоть он и не такой плохой, как казалось поначалу мальчику, родителей заменить не в состоянии! Нет, даже подумать о подобном - и то страшно! В общем, Соби тщательно отделял собственную любовь к опекуну от любви к родителям, а Рицу... Он вообще пытался размышлять над подобными вещами поменьше, поскольку в этих материях крайне легко запутаться и сбиться с толку окончательно. Он лишь понимал, что мальчишку он любит совершенно отдельной от всех прочих любовью, даже любовь к Тёко и то совершенно самостоятельна и на их отношения с воспитанником влияния не оказывает. Сейчас даже странно вспоминать, как он думал, будто его тянет к мальчику только из-за болезненной неудовлетворенной страсти к его матери! Хотя... Быть может, истоки его нежности к Соби-куну лежат именно там. Или все же нет? Ну вот, опять путаница! Ох, не зря он не желает развивать подобные темы, не зря! И странно: почему его стремление к безупречному порядку на эту область не распространяется? Наверное, так происходит по той причине, что все эти чувства, эмоции и прочие ощущения - область слишком эфемерная и никакому более-менее пристальному анализу не поддающаяся. А он человек привычный к вещам сугубо материальным (к ним относится и Сила, да-да!) и в прочих областях ощущает себя, прямо скажем, неуверенно, вот и не удается ему все досконально разложить по полочкам. Да и, в принципе, зачем? Ему пока неплохо и так; если же не соваться в дебри своих и чужих эмоций, а аккуратненько глядеть на них издали, и совсем замечательно. И вообще, лучше подумать о чем-нибудь более полезном - например, о том, чем он лично в состоянии помочь Соби-куну на нелегком пути превращения в сильнейшего Бойца. Конечно, все необходимые для этого знания ему дадут на занятиях... а он, Рицу, значит, будет совсем не причем? Ну уж нет! К тому же, если как следует поразмыслить, станет ясно, что кое-каким нюансам, полезным для высококлассности, в академии его не научат. За примерами далеко ходить не надо. Вот, допустим, заклинания. Какие сведения о них сообщают учащимся? Правильно, в основном упирают на эффективность. А насчет той же формы, того, что заклинания необходимо составлять изящными, ни слова. Нет, вернее, не совсем так. Про это говорят и про стихотворную в идеале форму заклятий говорят тоже, но увы, очень редко и мимоходом. Преподавателей вполне можно понять - ведь далеко не у всех студентов наблюдаются поэтические способности, а в случае их отсутствия требовать излагать заклинания в рифмованном виде просто смешно и предельно недальновидно! Вот и закрывают в вышестоящих инстанциях глаза на корявость. Воспитаннику же предстоит сделаться Бойцом не просто хорошим, но идеальным! Соответственно, и заклинания у него должны выходить на уровне, а не просто кошмарным набором слов, которые за них выдает все большинство! И, поскольку при обучении непосредственно в академии данному моменту не уделяется (и совершенно зря!) нужного внимания, здесь начнется область деятельности его, Рицу. Да-да. Именно этим он и займется с Соби-куном, внеся, таким образом, свою лепту в процесс превращения мальчишки из того, что он представляет собой сейчас (никто не спорит, способности воспитанника велики, только и работа по их шлифовке предстоит колоссальная!) в несравненный бриллиант среди Бойцов, в не знающую себе равных легенду еще при жизни! И, если он хочет видеть воспитанника именно подобным, разве можно допустить, чтобы в битвах (в любых, начиная учебными и заканчивая беспощадными сражениями не на жизнь, а на смерть уже потом, когда школа останется позади!) он изрекал корявости без малейших следов рифмы и изящества, которыми пользуется большинство? Ну, разумеется, ни в коем случае! Нет, эффективность заклинания, конечно, по причине его неидеальной формы страдает мало, но ведь лучшие тем и отличаются от просто хороших и, тем более, посредственных, что печать совершенства несут все их действия без исключения! К тому же, Соби-кун и сейчас умеет управляться со словами вполне достойно. Иной раз как начинает что-нибудь рассказывать из событий прошедшего дня — прямо заслушаешься! Ничем не примечательные, казалось бы, истории, но излагает он их так... интересно, его ответы на уроках столь же потрясающи? Или там воспитанник волнуется и его язык начинает фатально заплетаться? Если подобное имеет место быть, то это весьма огорчительно и от застенчивости воспитанника надлежит избавить непременно. Кстати, да... «Хорошо, что я вспомнил!» - похвалил себя Рицу, не преминув дальше и попенять себе за то, что не узнавал об успеваемости Соби-куна не от него самого, а от преподавателей «Семи голосов» непростительно долго. Это все бесконечные служебные обязанности, отнимающие все его время, виноваты, хотя отсутствие времени ни в коей мере не оправдывает его небрежения в воспитании Соби-куна. Нет уж - раз имеешь ребенка (все равно, родного или приемного), то в любом случае изволь заниматься им как полагается, а не пять минут в день перед сном, когда подобные горе-родители наскоро проверяют у чада дневник и, коли увиденное там ее совпадает с их честолюбивыми ожиданиями, злосчастного отпрыска, посмевшего получить плохую оценку или замечание по поведению, ждет неминуемая взбучка. Вот и все воспитание, и скажите на милость, разве это правильно? По мнению Рицу, категорически нет, потому что он не одобряет в людях непоследовательности, а такие родители непоследовательны вопиюще! Ведь, с одной стороны, у них не находится времени для основательного общения с ребенком, то есть втолковывания ему, например, тех же элементарных истин о необходимости хорошего поведения на уроках или усердия в приготовлении домашних заданий; короче, процесса воспитания, как такового, не наблюдается вовсе, а вот результат его они с отпрыска почему-то требуют! И где здесь логика, а? Да ей и не пахнет, что раздражает чрезвычайно! Нет уж, он, Минами Рицу, так организовывать их с воспитанником взаимодействие не намерен! Поэтому прямо сейчас (благо, время пока не совсем позднее) в мельчайших подробностях узнает у обучающих воспитанника педагогов, насколько успешен Соби-кун в освоении тех предметов, которые ему преподаются, и в случае, если его успехи окажутся не очень впечатляющими, непременно в деталях расспросит мальчика о проблемах или препятствиях, мешающих ему учиться хорош, - хотя бы, ладно уж, в практических дисциплинах, раз теоретические даются ему настолько нелегко! Но, конечно, с ним разговаривать теперь уже завтра, ведь время не позднее исключительно для взрослых, а детям пора в постель, спать... Может, зайти пожелать Соби-куну спокойной ночи? Нет, пожалуй, не стоит, он, наверное, давно уснул, а сам Рицу, ощущая исходящую от воспитанника сонную нежность, манящую страшно, способен не удержать в узде свои низменные устремления, справляться с которыми по мере роста мальчика делается все сложнее. В общем, целесообразнее и его не будить, и себя лишний раз не провоцировать. А вот к учителям воспитанника лучше поспешить, поскольку они не станут ждать его до бесконечности, пусть он и начальство! Рицу со вздохом досады отодвинул в сторону бесконечные присланные сверху циркуляры, потер усталые глаза, с наслаждением потянулся, затем встал и, выйдя из кабинета, поспешил по коридору в учительскую. Пройдя примерно полпути, он резко остановился и едва удержался от того, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Но столь экспрессивные жесты никак не вписывались в его пресловутый самоконтроль, и Минами после мгновенной борьбы с собой ограничился лишь сурово нахмуренными бровями. Очутись поблизости Соби, он бы обязательно решил, что опекун злится на него, и, в душе умирая от страха, тем не менее придал бы себе для маскировки крайне высокомерный вид, вздернув повыше нос и небрежно повиливая хвостом. Но в своих предположениях он оказался бы неправ, ибо злился Рицу исключительно на себя. Конечно! Он считает болванами почти всех учащихся академии, хотя сам худший из дураков! Да-да, из дураков, чтобы не сказать больше! А как еще, подумайте, можно назвать человека, за, в общем-то, пустяками не видящего главного?(Это он об обучении Соби-куна, если кому неясно; точнее, о собственной роли в нем.) Потому что изящество заклинаний, бесспорно, довольно важная вещь, но даже важнее уровня Силы для Бойца его послушание Жертве. И он, последний кретин, чуть не упустил данный фактор из виду вовсе! Вот, вот чего следует добиться от воспитанника в первую очередь, а элегантная форма заклятий и прочие мелочи, недвусмысленно, правда, говорящие о классе Бойца, - это, в контексте взаимодействия в Паре, очень часто оказывающего на исход битвы решающее значение, именно мелочи! К тому же, сейчас по причине переходного возраста воспитанник сделался, утратив свою прежнюю кроткую покорность, ершистым на диво, и внушить ему идею добровольного и безоговорочного подчинения будет, пожалуй, довольно тяжело. Но и Рицу не зря считался (да и, наверное, способен считаться и по сей день!) Жертвой непревзойденных достоинств; преподаватель из него тоже неплохой... словом, умело сочетая при занятиях с воспитанником эти два качества, он сумеет получить неплохие результаты. И все же сначала ему целесообразнее попытаться не применять собственную Силу, а попробовать убедить воспитанника просто словами — вдруг получится без лишней крови? Тем более, юные Бойцы, уже успевшие известись без своих Жертв (их постепенно, с течением времени и с каждым новым всплеском Силы внутри, начинает мучить необъяснимая на первый взгляд тоска, а душу разъедает неутоленная жажда заботиться), когда обретают собственные долгожданные половинки, смотрят им в рот и подчиняются не то что слову — жесту, намеку, тени мысли... Только вот справедливое для одноименных Пар не всегда оказывается таковым для чистого Бойца и, в общем, чужого для него человека - Рицу уже проштудировал на данный счет кучу литературы. Да и Связь в подобной Паре искусственная по своей сути, а, значит, отнюдь не факт, будто для Бойца ее воздействие равносильно воздействию Связи природной, поэтому и побуждения слушаться может не быть вовсе. Плюс период, так сказать, притирания, ведь воспитаннику и его Жертве еще предстоит приспосабливаться друг к другу... Очень, очень нечестным видится отсутствие истинной половинки души у чистых Бойцов! (Интересно, вызывали бы данные соображения возмущение Минами, если бы Соби чистым Бойцом не являлся? Или в противном случае такие вещи воспринимались бы им как данность, как фундаментальный закон природы, обойти который невозможно, и, следовательно, беспокоиться из-за его наличия в мире не стоит? Вполне вероятно...) Хотя стремления любить и быть любимым у мальчишки и теперь в избытке, но мало ли... Вдруг оно чисто абстрактное или направлено исключительно на него, Рицу, и новую Жертву воспитанник воспримет в штыки? Ох, здесь вариантов развития событий множество, причем половина из них далеко не радужная; потому лучше не рисковать и приучить Соби-куна к идее главенства Жертвы и необходимости безоговорочного подчинения ей заранее. И этим он тоже займется с воспитанником безотлагательно, только вот... очень не хотелось бы проделывать подобное с помощью силы и угроз, а по-другому может не получиться, ведь мальчишка, как уже упоминалось выше, в последнее время упрям до безобразия. Так. Если насильственно не вариант, остается что? Правильно, убеждение! Но убеждать мальчишку тоже надо с умом: пустую теорию и другие умозрительные рассуждения, не имеющие в его глазах прикладного характера, он воспринимает чаще всего как глупость, а в случае их сложности для его понимания, но упорной пропаганды Рицу, Соби-кун прямо бесится, яростно сверкая глазами и со свистом хлеща хвостом по воздуху! Ах, насколько же он привлекателен в такие моменты! Рицу порой даже моргать забывает, ведь жадность, с которой он разглядывает воспитанника, абсолютна и не дает оторваться от его созерцания ни на мгновение! Но каким образом возможно убедить Соби-куна в том, что с Жертвой не нужно спорить по поводу и без до потери пульса, если ее слова вдруг придутся воспитаннику не по вкусу, а в любом случае подчиняться молча и почтительно? Да, задача не из легких, требующая долгого и вдумчивого анализа! Хотя... Точно! Мальчишка обожает битвы заклинаний и страстно желает быть непревзойденным, верно? Но в авторежиме (или с Жертвой, с которой у Бойца нет правильного взаимодействия, основанного не в последнюю очередь на безупречном послушании) подобное желание станет осуществляться далеко, далеко не всегда, поскольку Бойцу-одиночке элементарно не хватит Силы расправиться с полноценной Парой, либо (в случае дурного взаимопонимания с Жертвой, от природы являющейся тактиком лучшим, чем любой Боец) вместо слаженного тандема двух вместилищ Силы будут происходить постоянные споры и игнорирование друг друга, что, естественно, выигрышу в бою тоже ее способствует отнюдь. И Рицу, поразмыслив, решил показать Соби, насколько безобразен последний вариант, на практике.