Бабочка под стеклом

И вот однажды он опять велел Соби зайти в свой рабочий кабинет, поскольку, кажется, сумел выкроить минутку посреди никогда не заканчивающихся дел, дабы наконец побеседовать с воспитанником о его непонятной трусости. Да и, по правде говоря, вся работа, сколько бы ее ни было, сейчас волновала Рицу гораздо меньше, чем нежданная (и весьма неприятная!)новая черта характера Соби, расстраивавшая – нет, скорее обескураживающая - Минами неимоверно. Пусть Сила Соби пока по большей части спит, пусть он до сих пор не может нормально (без смущенно опущенных глаз и испуганно прижатых Ушек) общаться с самим Рицу, то есть, выходит, еще боится его – неважно! В общении и с ним, его опекуном, и с другими чрезмерно подавляющими его личностями (таких, конечно, в жизни мальчика сейчас нет, но вдруг потом появятся? Да хотя бы его будущая Жертва – кто ее знает в плане характера?) Соби волен бояться, трепетать и что там еще положено неисправимым неженкам, сколько угодно, но страха в битвах заклинаний он от воспитанника не потерпит! Нет, никогда – Соби следует зарубить это себе на носу (ну, или на какой-нибудь другой части тела… Да, на носу лучше не надо – зачем портить столь милое личико? Ох, опять ты, Рицу, думаешь не о том; сколько же можно?! Совсем ты от сходства Соби с Тёко ума лишился!.. Или… тебя он уже привлекает сам по себе, а не его похожесть на мать? Не знаешь? Ну ты даешь, Минами, - в себе-то запутался, а еще других воспитывать берешься! Да, пожалуй, запутался, неохотно признавался Рицу, но мои душевные (ха-ха, у меня, оказывается, еще сохранилось что-то от души, кроме нескольких болезненно ноющих ошметков, мучающих неимоверно?! Никогда бы не подумал!) метания не имеют к действительно позорному поведению воспитанника при последнем вызове абсолютно никакого отношения! И уж тут-то у меня есть право воспитывать и, так сказать, направлять на путь истинный, ведь сам я не отступил ни разу, ни перед кем!), понятно?! Ну и где этот негодный мальчишка? Сейчас Рицу вызнает все, что тому известно о боях и Системе, а потом деликатно (насколько удастся, естественно!) внушит ему мысль о недопустимости уклонения от поединка, недопустимости в любом случае! Страшно тебе? Но ты должен являться хозяином своих эмоций! Поэтому подави страх или запри его в сердце так, чтобы он не мешал тебе (в общем, непременно обуздай!) – и вперед! Но тут, возможно, рассуждал дальше Рицу в ожидании куда-то запропастившегося Соби – по правде говоря, от беспокойства за системную судьбу воспитанника он просто начал ждать его визита слишком рано – играет роль немаловажный фактор Силы мальчика, еще, в общем, спящей. Минами очень подозревал, что как раз именно Сила подавляет страх Бойцов, зовя их сражаться гораздо мощнее и убедительнее, чем страх рекомендует поберечь свою шкуру. Значит, все опять сходится к одному: разбудив Силу воспитанника, Рицу убьет сразу двух зайцев. Но для этого нужно убедить мальчика (и убедить во что бы то ни стало, даже угрозами и оскорблениями!) отбросить испуг или сперва не обращать на него особого внимания. Эх, жалко, его душевно хрупкий воспитанник не выносит излишней жесткости и давления, требуя мягкости в обращении, иначе бы Рицу давно… А вообще, это идея! Действительно, почему бы не применить к нему тоскливо ворочающуюся внутри Силу Жертвы? Одно небольшое прикосновение – и мальчишка станет демонстрировать чудеса храбрости!.. Да и в принципе подобное вмешательство в сознание Соби принесет еще немало полезного! Мысль была настолько заманчивой, а давно уже не используемая уже жутко давно Сила Жертвы так мучительно всколыхнулась внутри Минами, что он на секунду ухватился за такой способ обеими руками, но подумал еще немного и… после невероятно тяжелого укрощения своей уже готовой ринуться наружу мощи и заодно наглядной демонстрации блестящего владения как эмоциями, так и стремлениями чуть слышно вздохнул и решил подобным образом не поступать. Почему? А если он, несмотря на совершенное управление собственной Силой, все равно не сумеет вовремя остановиться, вместо почти незаметного вмешательства в эмоциональную сферу воспитанника получив на выходе безвольную марионетку, почти не могущую существовать самостоятельно и целиком зависящую исключительно от его распоряжений?! Его Силы достанет на это, он знает точно, а Соби такой нежный, такой грустно-покорный, такой… провоцирующий?.. Он всегда будто напрашивается! Но Рицу никогда не поступит с ним так, как бы тяжко не приходилось ему самому: ведь постоянно контролировать иногда неистово бушующую (да, присутствие рядом Соби влияет на нее до крайности дурно!) Силу сложно ужасно и соблазн огромен до жути, но мальчишка – его воспитанник, верно? И задача Рицу – сделать из него достойного человека и хорошего (а по возможности – выдающегося!) Бойца; еще заботиться и… наверно, любить? Ну, насчет любви – очень сомнительно, что Рицу в состоянии обеспечить Соби хотя бы ее малость, поскольку в его планы больше не входит привязываться и позволять глупому сердцу всяческие телячьи нежности, оборачивающиеся затем неизбывными страданиями, длящимися гораздо дольше, чем собственно любовь. Только, откровенно говоря, Минами порой уже начинал сомневаться в этом своем решении: ведь на лице и во всем существе Соби так ясно читалась жажда любви, понемногу пробивающая ледяной панцирь, которым директор предусмотрительно окружил свою душу, что Рицу, сам того не замечая (или замечая, но просто не считая нужным противиться?) постепенно поддавался влиянию исходящей от воспитанника нежности. Но готов ли он сдаться на ее милость и больше не контролировать свои чувства, позволив им безнаказанно определять его поступки, чтобы потом, возможно, снова изведать боль и разочарование? Нет-нет, он не будет! Ни поддаваться (сложно, сложно…), ни думать о подобном – не будет ничего!!! Так, Рицу, хватит, успокойся… Ты опять непозволительно разнервничался. Боишься любить, пусть даже того, кого, в общем, любить чуть ли не обязан – не люби, никто не заставляет! Но заботу на должном уровне ты должен обеспечить ему непременно, а она гораздо важнее дурацких сюсюканий, объятий и сидения на коленках – или что там еще полагается делать с детьми? Это все, разумеется, абсолютно ненужная ерунда, а вот привить размазне-Соби умение владеть собой и своей Силой, дать ему необходимое образование, раскрывающее все его способности, научить не отступать перед более наглыми и желающими подчинить, сломав, не отступать и не уступать им, храня свою сущность в неприкосновенности, наконец, подобрать подходящую Жертву – подобное Рицу вполне способен ему дать и даст, причем обойдясь без вмешательства в сознание, даже поверхностного. Вот когда у Соби появится Жертва – тогда пусть он аи переделывает его по своему желанию; Жертвы же вольны в принадлежащих им Бойцах, правильно? Но и то он, Рицу, не позволит и Жертве Соби копаться в голове у воспитанника слишком уж активно. Не для того он его растил, убив в процессе целую кучу собственных нервных клеток, чтобы какой-то (или какая-то, не важно) превращал его хрупкого и все равно уязвимого внутри мальчика в свою бессловесную игрушку с пустым взглядом и патологическим самоотречением. Вот он, например, никогда не вел себя со своим Бойцом подобным образом… Здесь Рицу понял: еще немного – и воспоминания станут чересчур болезненными, такого допускать не следует; к тому же, он думает сейчас о Соби с непозволительной нежностью – невероятный провал по части самоконтроля, прекратить немедленно! И директор тотчас прекратил, решив до прихода воспитанника не предаваться досужим размышлениям, направив умственные усилия куда-нибудь в более полезные области. Тут как раз (очень вовремя!) в дверь неуверенно постучался Соби, по дороге вконец изведшийся в предположениях о причинах, по которым опекун позвал его к себе. Собственно, на веления Рицу зайти к нему он реагировал всегда до отвращения предсказуемо: ощутимо вздрагивал, а потом сжимался и терялся в догадках: что не так теперь? Где он провинился или допустил оплошность? К счастью, в рабочий кабинет опекун приглашал его редко; мальчик же научился (ладно, ладно, еще не совсем, но он старается изо всех сил!) не показывать ему свое волнение и робкое нежелание, переходящее затем в беспокойное огорчение, длящееся иногда очень долго. Вот и сегодня Соби весь день (Минами предупредил его утром, во время завтрака) мучился, строя догадку за догадкой, но не надумал ничего путного – а тут и время идти подошло. Добредя до кабинета (ноги то и дело прямо сами пытались повернуть обратно!), мальчик постучался, спрашивая разрешения войти; одновременно он тщетно пытался совладать с Ушками и хвостиком, дабы заставить их вести себя как обычно, а не обвисать и прижиматься, выдавая его с головой. Но те зловредно не слушались его и уныло висели, а Соби было так важно показать, что он не страшится ни самого опекуна, ни предстоящего разговора, ни полутемного мрачного кабинета с бесконечной коллекцией прекрасных, но мертвых бабочек по стенам… одним словом, вообще ничего! Пусть дядя (ох, ну не дядя, конечно…) Рицу посмотрит на него и убедится: его неласковое обращение и вечная суровость достигли своей цели, и Соби стал таким же, как опекун (ведь Рицу-сенсей - ой, наконец-то назвал правильно, ура! – этого от него хочет, да?) – холодно-бесстрастным и абсолютно, непоколебимо спокойным в любых, даже не слишком приятных ситуациях! Только с предательскими Ушами и хвостом ему сладить пока не удавалось, хотя выражение лица иногда выходило просто не загляденье. Так и тут: Соби старался придать нормальное положение хвостику, чуть ли не руками удерживая его за кончик, а из-за двери раздался слегка нетерпеливый (Соби не замедлил удивиться столь неожиданному проявлению чувств) голос Рицу: - Входи, Соби-кун. Соби судорожно вздохнул и медленно исполнил просимое, не забыв изумиться еще и тому, что опекун всегда точно знает, что за дверью именно он, Соби, а не кто-нибудь другой. Рицу придирчиво оглядел остановившегося возле стола и с тоской озирающегося воспитанника: Соби-кун, похоже, никак не мог решить, какое выражение лица лучше всего соответствует обстановке. Он то морщился от сочувствия к беспомощно раскинувшим крылья бабочкам в рамках, прикрытым таинственно отблескивающим стеклом, то мерил осуждающим (и почему здесь всегда темно? Ведь солнышко, проникающее в дома с готовно раздвинутыми шторами – это ужасно здорово!) взглядом задернутые занавески, то боязливо переводил глаза на внимательно наблюдающего за ним опекуна, а то, спохватываясь, изображал вселенское безразличие, явно рассчитывая на одобрение Рицу. Но тревожно дергающиеся Ушки и хвостик выдавали мальчика с головой, поэтому Минами неопределенно хмыкнул, избегая конкретной похвалы; правда, Соби, не уловив в его хмыканье недовольства, понял: опекун оценил его сегодня что-то не слишком успешные попытки по достоинству, раз не отругал и не посмеялся. Мальчик искательно улыбнулся в надежде на нормальный, а не обидный и язвительный, разговор, Рицу же еще более нетерпеливо (очень, очень странно!) предложил: - Садись, Соби-кун. Соби сел, немного повозился, устраиваясь получше на жестком неудобном стуле (обстановка кабинета вообще до жути напоминала своего хозяина – аж дрожь брала от столь явно проявляющегося сходства!) и, чутко навострив свои большие светлые Ушки, приготовился слушать. Рицу, уверившись в готовности воспитанника серьезно отнестись ко всему сказанному, начал: - Полагаю, ты уже понял, Соби-кун, что ты особенный? Соби, вообще говоря, считавший, будто его сейчас будут въедливо расспрашивать, как он учится (и потом наверняка сравнивать ответы с рассказами учителей и отметками в журнале), либо читать нотацию, слегка опешил и изумленно захлопал на опекуна глазами. - Д-да, - наконец-то выдавил он затем, поскольку Рицу очень уж откровенно ждал ответа. Опекун одобрительно кивнул (Соби изумился еще больше – одобрение дяди (ох, опять!) Рицу заслужить было невероятно сложно и уж точно не такими пустяками, как правильный ответ на совсем несложный вопрос) и продолжил: - А смог ли ты догадаться, в чем именно заключается твое отличие от других, Соби-кун? - Я… волшебник? – робко предположил мальчик, нервически мотнув хвостом. - Ну, можно сказать и так, - скупо усмехнулся Рицу, которого позабавило определение, найденное воспитанником для своего статуса. Надо же, волшебник! Но суть он ухватил верно, это нельзя не признать! Вот что значит способности Бойца – умение находить нужные слова, точно подходящие в данный момент, врожденное! Соби жадно смотрел на него, ожидая, что опекун сейчас просто и доходчиво растолкует все непонятное и загадочное, которое мальчик, естественно, ощущал интуитивно (от способностей-то и вправду никуда не денешься!), но пока не мог связно выразить словами. И Рицу, не желая разочаровывать его (в конце концов, беседа затевалась, кроме своей основной цели, и для подобных объяснений), заговорил снова: - Да, тебя и таких, как ты, - Соби с готовностью кивнул своим мыслям – значит, он опять прав! Все или почти все ученики этой школы – такие же, как он! А он-то считал, будто школы волшебников существуют лишь в сказках! Глаза мальчика тут же засветились восторгом, но Рицу меж тем не останавливался, ощущая себя лектором перед совсем небольшой, но исключительно отзывчивой аудиторией, - можно было бы с полным правом называть волшебниками, если бы не одна загвоздка, делающая применение вашего колдовства в обычной жизни затруднительным. – Ушки Соби слегка вздрагивали от напряжения, а хвост неподвижно торчал палкой. – Проблема в том, что оно, - мальчик прерывисто вздохнул, даже не моргая, - возможно, как правило, только в Системе, - плечи Соби грустно поникли, а за ними обвисли и Ушки с хвостом. Он-то, признаться, очень рассчитывал, что со временем у него получится колдовать просто так, без прозрачной черноты вокруг! Нет, она, эта чернота, безумно заманчивая и даже ласковая, но ведь нельзя, допустим, попадать туда в толпе народу – наверняка неправильно поймут! А вдруг ему как раз понадобится прочитать заклинание именно там, где много людей? Простое соображение насчет невозможности для них увидеть Систему мальчику в голову, разумеется, не пришло. И, дабы похвастаться перед опекуном своей осведомленностью, Соби поспешил высказаться: - А, Система! Это та черная штука, я знаю! - Да-да, ты прав, - кивнул Рицу, внутренне опять подсмеиваясь над «черной штукой». Но, с другой стороны, черная? Черная! Правда, все же не штука; штука, в понимании большинства, - нечто материальное, а Системой называют скорее совокупность полей… Только для Соби подобные нюансы слишком сложны. Как, впрочем, и для большинства ученых. Системные энергии еще пока не изучены до конца, и подобные исследования всегда находятся на переднем крае науки, объединяя самые сложные ее области. – Та самая черная штука, куда ты попадаешь благодаря своей воле и Силе. - А Сила – это?.. – Соби вновь насторожился: разговор выходил интересным и увлекал его все больше. - А Сила – это та… - Рицу хмыкнул, - штука, которая, собственно, и делает тебя волшебником, позволяя осуществляться твоим заклинаниям. Соби весь трепетал в предчувствии: ему казалось, что он стоит на пороге открытия всех самых волнующих тайн, что еще немного – и он прикоснется чуть ли не к моментам, составляющим основу бытия. Он, конечно, изрядно преувеличивал: вряд ли бы его посвятили сейчас в столь тонкие материи, но относительно его самого и его сущности такое настроение было абсолютно верным. Ведь способности Бойца или Жертвы действительно определяют жизнь своего обладателя во многом, если не во всем. - Значит, мы волшебники потому, что у нас есть Сила? – тихонько вымолвил он, чуть заметно шевеля кончиком хвоста – да, предательский хвост, как всегда, выдавал его обсуждение и интерес. - И здесь ты понимаешь правильно, Соби-кун, - Рицу сейчас гордился сообразительностью своего воспитанника. – Сила делает вас не такими, как прочие люди, а общее Имя объединяет Бойцов и Жертв в Пары, неразлучные навсегда, - Минами подавил короткий вздох, не забыв мысленно обругать себя последними словами: он же не собирался говорить о Жертвах и Парах в целом! Достаточно было рассказать Соби, что он Боец и развить мысль о недопустимости трусости. Но теперь, раз уж взялся, придется объяснять до конца, тем более вон как уже наставлены Ушки Соби-куна, услышавшего новые слова и подозревающего в них ужасно любопытный смысл! Да оно и понятно: самая возможность настоящих магических (вы подумайте!) битв привлекательна для большинства мальчишек (и девчонок тоже, хоть они и отрицают) до жути! И для Соби-куна, кажется, тоже – глаза прямо горят! Но чего же он тогда трусит, дискредитируя себя и подводя его, своего опекуна? Или он хочет все узнать чисто с точки зрения теории? Ну уж нет, не выйдет, пусть даже не надеется! И в крайнем случае, видимо, придется – нет, не пустить в ход всю свою Силу Жертвы, но приказать уж точно… Правда, не хотелось бы, чтобы карьера Соби-куна в качестве Бойца начиналась с принуждения, но если другого пути не будет… Впрочем, довольно о грустном: воспитанник задал вопрос. - Бойцы? Жертвы? А кто это? – действительно поинтересовался мальчик, внутренне ежась и замирая от удовольствия – подумать только, как много странно-притягательных вещей существует в мире! И ведь многие о них ни чуточки не подозревают! А ему, Соби, повезло: строгий дядя Рицу расположен поговорить и, чувствуется, большой знаток всего этого любопытного и по-хорошему тревожащего! - Бойцы, - принялся объяснять Рицу, подавляя отчаянное нежелание касаться данной темы даже чуть-чуть, - это те, которые умеют заставить работать свои заклинания. То есть ты, Соби-кун, Боец. А Жертвы, - лицо его напряглось, но мальчик, поглощенный услышанным, ничего не заметил, - подсказывают им, как лучше атаковать, и делятся Силой, - разумеется, упоминать о том, что Жертвы еще приказывают и безраздельно распоряжаются своими Бойцами, он не стал. Незачем. Соби-куну знать подобное еще рано. И что Жертва является единственным смыслом жизни для Бойца – знать пока не обязательно тоже. Пусть ребенок растет в счастливом неведении, тем более желание принадлежать – крест всех Бойцов – ему доселе незнакомо и, значит, не изводит ежеминутно неутоленной страстью заботиться. - А имена? Вы еще говорили об именах! – слегка подумав, азартно поторопил опекуна Соби, восхищавшийся открывающимся ему положением вещей все больше и больше. – И почему я называюсь именно Бойцом, если я волшебник и могу не только сражаться? Рицу недовольно поджал губы. Вот оно, нежелание биться! Все-таки вылезло! Ну ничего, Соби-кун, сейчас ты будешь очень разочарован! «Колдовать» ты хочешь, это заметно невооруженным глазом, но вот то, что Бойцам, кроме битв, применять Силу негде, явится для тебя не особо приятным сюрпризом! И заодно Рицу успел очень порадоваться отсутствию у себя Ушек и хвоста: они бы с головой выдавали его нервозность, а так Соби-кун уверен в его обычной холодноватой невозмутимости, которая поможет беседе оставаться цивилизованным обменом репликами, не перерастающей в неконтролируемый скандал, где взведенность одного передается другому с поистине небывалой скоростью. - Видишь ли, Соби-кун, - решил начать он с конца, наиболее актуального для них обоих, - поскольку просто колдовать Бойцам не представляется возможным из-за громоздкости подготовительных действий, - Соби, уже успевший вообразить себя одним из наикрутейших магов Земли, слегка умерил свой пыл, разочарованно вздыхая, а Минами похвалил себя за то, что умеет предугадывать реакцию воспитанника с точностью, близкой к абсолютной. – А их Сила, постоянно кипящая внутри, должна расходоваться регулярно, иначе вероятны серьезные проблемы со здоровьем, - пояснил он, предупреждая очередной вопрос воспитанника. – И именно с такой целью и существуют битвы заклинаний. Они, если хочешь знать, наподобие спортивных состязаний – помогают Парам сбрасывать излишки Силы и заодно показывают, кто среди противников лучший, - он смерил мальчика взглядом, полным тайного злорадства. Дескать, вот тебе, трусишка! Сражения – не просто занимательный способ проведения досуга; нет, они жизненно необходимы для тебя! - А если я не хочу… не хочу сражаться? – уточнил Соби тусклым голосом, а в глазах его опять появился столь раздражающий Рицу страх. Мальчик, напряженный до дрожи, очень ждал ответа, опустив голову, но изредка вскидывая на опекуна умоляющий взор. Только Рицу и не собирался отвечать на столь глупый вопрос: Соби-кун отнюдь не дурак и сам догадается, о чем говорит его нежелание развивать подобную скользкую тему. - Ты спрашивал об Именах, - вместо этого напомнил он воспитаннику. – В нашем мире, Соби-кун, все, обладающие Силой, носят два имени: одно – то, которое дали родители и которое используется в повседневной жизни, а другое, называемое Истинным, дается каждому из нас, - сердце болезненно сжалось, пропустив удар, но внешнее спокойствие Рицу не нарушилось, - задолго до рождения и выражает потаенную сущность человека, а также определяет его судьбу. Вот тебе для лучшего понимания пример. Помнишь Кохэку и Нобу? – Соби вяло кивнул, весь поглощенный ужасной идеей о том, что биться ему придется обязательно. В его нежной, трепетной душе, еще не очень приспособленной к неумолимой беспощадности жизни, но уже немало от нее пострадавшей, снова расползался противный липкий ужас, от которого хотелось плакать и тошнило одновременно. «И почему все так несправедливо?! - мучительно билось в голове мальчика. – Почему непременно нужно делать то, что не нравится?» И неужели ему теперь всегда придется преодолевать этот отвратительный парализующий ужас?! А если он откажется сражаться, Сила, сейчас, кстати, притихшая и не напоминающая о своем существовании даже намеком, постепенно отравит его изнутри и он умрет?! Но может, внезапно пришла Соби в голову спасительная мысль, Рицу-сенсей (с испугу мальчик даже про себя назвал опекуна правильно) все преувеличивает? Причем специально, поскольку заинтересован в том, чтобы Соби дрался? Но отчего? И стоит ли вообще верить его словам? Мальчик растерянно соображал, насколько опекун правдив с ним, еще некоторое время, а потом окончательно запутался и все-таки решил послушать дальше. – Так вот, их Истинное имя – Бесформенные, - вдохновенно вещал Рицу. – Благодаря общему Имени, одному на двоих, принадлежащему только им и никому больше, между Бойцом и Жертвой существует Связь, - Соби, снова начавший увлекаться рассказом опекуна, сделал вопросительное лицо, и тот объяснил по-простому: - Связь, Соби-кун, представляет из себя что-то вроде тонкой серебристой нити неизвестной природы и обеспечивает возможность обмена Силой между Бойцом и Жертвой, - «а также иных манипуляций, если в них возникает необходимость» , - добавил он про себя. Под манипуляциями, естественно, имелись в виду приказы, болевое воздействие и прочие прелести, которым Жертва в состоянии подвергнуть Бойца. Но посвящать в них Соби опять-таки было рановато; тем более, в целом он не соврал. Если смотреть в общем, не беря в расчет нюансы, «иные манипуляции» являются разновидностью обмена Силой, а подробности… вряд ли они интересны воспитаннику. – Связь, Соби-кун, обычно выходит вот отсюда, - Рицу стремительно перегнулся через стол и дотронулся до груди мальчика в области сердца. Соби от неожиданности вздрогнул, как от удара, но не отстранился; кажется, наоборот потянулся навстречу. Или действительно только кажется?.. - А на нее можно посмотреть? – зачарованно выдохнул Соби. Нет, все-таки Связь, Имена Пары – это манит и волнует неимоверно! Но вот дурацкий страх, который сковывает все внутри, стоит лишь подумать о битвах… Как, ну как от нег избавиться? - Да, - утвердительно кивнул Рицу, - можно. – Соби тотчас предвкушающее уставился на то место, куда дотронулся опекун, надеясь увидеть там, судя по его лицу, грандиозное зрелище – ни больше, ни меньше. Но Минами снова вынужден был разрушить его надежды: - Сейчас ты не увидишь там ничего, Соби-кун, - мальчик посмотрел на него обиженно, - поскольку этому нужно учиться, но, в основном, по причинам, которые я объясню тебе позже, - Соби, запечалившийся было, снова приободрился – ну еще бы, сколько тайн ему предстоит узнать сегодня! – и продолжил слушать с похвальным вниманием. - Теперь что касается Имен, - перешел к следующей щекотливой теме Рицу. – Я знаю, тебе хочется спросить, как же зовут тебя. Правильно? – он пронзительно уставился на воспитанника. Соби под его взглядом отчего-то занервничал как никогда и, отвернувшись, смущенно кивнул. А Минами опять принялся врать: - Дело в том, Соби-кун, что Имена большинства Пар становятся известны тогда, когда их носители достигают примерно лет четырнадцати. Конечно, исключения случаются, но обычно эта закономерность справедлива, - Рицу поймал себя на том, что ему делается стыдно перед воспитанником за свое беспардонное вранье. Но кто знает, как отреагирует все еще довольно уязвимый Соби-кун на отсутствие у себя Имени? Ведь всем им ужасно хочется, чтобы Имя проступило поскорее, и отыскать свою Жертву – самого родного, самого необходимого человека! А у невезучего Соби-куна – ни того, ни другого… Вдруг он чрезмерно расстроится? Нет, его чувства Рицу волнуют не особо, гораздо больше его тревожит то, что мальчишка, разозлившись, еще заупрямится всерьез и не захочет сражаться в принципе. Вот тогда, видно, уговоры уже не помогут и придется его ломать, а бои, вероятно, все оставшуюся жизнь не будут вызывать у воспитанника того удовольствия, которое свойственно испытывать прочим Бойцам. Но так обойтись с воспитанником Минами предпочитал в последнюю очередь и успокоил себя, будто врет он не ради собственного удобства, а исключительно во спасение. - Ага-а-а-а… - протянул Соби задумчиво. – Получается, мне тоже положена Жертва, да? – требовательно воззрился он на Рицу. - Да, Соби-кун, - подтвердил тот. – И Жертва, и Имя – у тебя будет все, если… - он сделал многозначительную паузу. Соби, увлеченный идеей Жертвы – интересно, какая ему достанется? Подружатся ли они или их отношения не заладятся? И как звучит его Истинное Имя? – поторопил его: - Если?.. - Если твоя Сила наконец проснется, - жестко отозвался Рицу. – Твои показатели Силы прекрасны, Соби-кун, но для успешного обучения она должна циркулировать в тебе постоянно и беспрепятственно, а не проявляться спонтанными всплесками, как сейчас, - развил он свою мысль. Лицо мальчика стало жалобным – похоже, ему хотелось поскорее очутиться в захватывающем мире Пар и Системы полностью – и он нетерпеливо осведомился, наполовину прижав Ушки и повинуясь многочисленным эмоциям, сменяющих одна другую стремительно: - А что для этого надо сделать, д… ой, Рицу-сенсей? Опекун позволил скользнуть по своим губам удовлетворенной улыбке (да, мальчишка заинтересовался всерьез, даже назвал его правильно – наверняка чтобы задобрить!) и снова предельно жестко объявил: - Для этого надо сразиться с теми, кто недавно вызвал тебя. В душе у Соби моментально распространился тот самый черный ужас, испытанный им в конце боя с Беспощадными. Он отчаянно замотал головой, а потом уставился на опекуна исподлобья, с мрачным протестом в глазах. - Я не хочу! – яростно возразил он. - А придется! – ответил Рицу, пренебрежительно щурясь. - Нет! Не хочу и не буду!!! – воскликнул Соби теперь уже плачущим голосом. - Тебе придется, мальчик, - повторил Минами нарочито спокойно. – Иначе ты вместо того, чтобы быть лучшим Бойцом, навсегда останешься посредственным художником. - Почему это посредственным?!! – праведно возмутился Соби, сразу раздумав плакать. - Потому, что твоя разбуженная Сила помогла бы тебе достичь гораздо бОльших высот, чем сомнительная мазня, которой ты отдаешь столько времени напрасно, - отчеканил Рицу, хотя и понимал, что это не так: талант к рисованию у воспитанника тоже велик и художник из него выйдет отнюдь не посредственный. Но в данный момент ему важно сыграть на честолюбии воспитанника, если, конечно, оно у него есть. Минами собирался продолжить, но Соби, бешено сверкая глазами, выкрикнул: - Ах так?!! – спрыгнул со стула и, опрокинув его, вылетел в коридор, на прощание от души хлопнув дверью. Рицу с деланным (о, оно далось ему многими усилиями!) равнодушием посмотрел ему вслед и принялся отвечать на бесконечные электронные письма, которых за время его разговора с воспитанником накопилось уже штук двадцать. Кстати, если подойти к вопросу здраво, волноваться ему и вправду не следует: коли Соби-кун умен, то, когда немного утихомирится, сообразит, что опекун желает ему добра, и укротит свою трусость сам, а коли нет – что ж, у Рицу есть в запасе и другие методы.