Чёрная невеста

« ... И в эту ночь я не усну, В твоих глазах я утону ...» У Наруто перехватило дыхание. Несколько дней он пытался связаться с Гаарой, но безуспешно. Менма? Старший брат вообще не ночевал дома. Люди Собаку но же были предельно вежливы, но при малейшем намёке на то, что им с их хозяином необходимо немедленно, то есть срочно обсудить кое-какие дела, моментально делались на удивление глухими. И – вот уж забавный парадокс! Одновременно демонстрируя вежливость невероятных, прямо-таки катастрофических размеров. Как им это удавалось, для Наруто было и оставалось «загадкой века», но, как говорится, что есть то есть. И ещё Саске ... На которого, если по факту, он потерял практически все права. Хотя ... Если подумать ... Наруто понимал, что остался вот этот, один-единственный, крохотный шанс ... Ведь Саске же ... Под ложечкой засосало от ужаса, едва альфа осознал, о чём посмел вспомнить. «Ты ещё ему это напомни, умник!» Забилось в мозгу ... но это ведь ... от отчаяния, верно? А значит, не совсем уж ... и криминально, так? Тот самый шанс. То, что до двадцати пяти лет омеги он, Наруто ... имеет ... на него кое-какие права. Блять! Чёрт, чёрт, чёрт!! О ками, помоги!!! Саске, погружённый в свои, непонятные ему, мысли, стоял около окна и смотрел куда-то вдаль. Удивительно гибкий, не такой уж и слабак, да ... даже, если присмотреться, мускулы немного очерчены – ведь парень-омега. И в тоже время не чета альфам. Даже какому бесталанному замухрышке. Всё одно – омега. Как ни крути, изящный, неуловимо тонкий, с плавными, хотя немного угловатыми, изгибами. Но омега! Наруто тайком проглотил скопившуюся слюну. И это невзирая на ... Он присмотрелся. Саске здорово похудел. Они с Менмой, которого он видел последний раз так сказать, вживую, довольно давно, наверное, соревнуются, кто потеряет больше в весе. Во славу кулинарии Кушины-сан, всё ещё не теряющей надежды заставить Саске как следует поесть. Тот, к сожалению, в последнее время потерял аппетит. Вот так сразу – после их с Кушиной непонятного веселья по поводу разгромленного дома, взял и утратил вкус к жизни. В частности, едва ли съедал ложку за столом. И то из вежливости. Похудел, а ... тянет к себе, как магнитом. И, как промелькнуло – связь соулов и истинность тут побоку. Нет, это – как данность. Как символ принадлежности. Как нечто опасное, что вставало во весь рост и грозило опять вторгнуться в их, не так уж и давно, налаженный быт ... Наруто сжал руки в кулаки, благо в карманах брюк и не так заметно, выдохнул. Снова оглядел омегу жадным, до ужаса жадным, взглядом. Ты мой. Так и хотелось заорать. Чтобы, мать твою, раз и навсегда внести ясность в их запутанную жизнь! Разобраться, признать своим, и объяснить эту простую истину, до которой он, тугодум, так долго доходил! Ты мой!! Даже несмотря на то, что на Саске почему-то кимоно тёмно-синего цвета, ткань полностью была расцвечена моном Учиха. Он это отметил так, вскользь ... Слишком его тянуло к тому, на ком было это кимоно ... Ну, захотелось вдруг ... Так что с того? Словно, наконец, почувствовав чужое присутствие, Саске медленно оглянулся. Бледная рука скользнула вверх, поправляя упавшую на лицо прядь волос, нервно поправила длинный хвост, туго стянутый обыкновенной резинкой. – Наруто ... сан. – Саске-чан. Вырвалось на автомате, а ведь так хотелось шагнуть вперёд, к дьяволу сломать эту официальность, попросить ... о чём угодно, хоть о ... Нервно облизнувшись, он отшатнулся, сообразив, что чуть было не сорвалось с губ. Блять, не сейчас!! Именно не сейчас!!! – Тты ... Тебе ... Тебя ... У тебя всё хорошо? – наконец, поладил сам с собой альфа. Проклятье. Саске не купился. Наклонил голову к плечу, усмехнулся. – Звучит угрожающе. Как вопрос тюремщика. – Чт ... Да ты ... по ... Почему??? Омега вздохнул. Он как раз обдумывал способы покинуть этот гостеприимный дом. Возможно, Наруто с его буквально на лбу написанной заботой ... поможет? Саске обдумал и этот вариант. Кто может знать, выигрышный или ... нет? Не очень? – Мне сказали, что, для безопасности, необходимо сидеть под замком ... ой, извини, под охраной ... и мне, и тебе, это так? Наруто сделался серьёзен. – Тебе напомнить, чем закончился твой абсурдно-бессмысленный бунт в прошлый раз? Саске закусил губу. Вздрогнул и с трудом устоял на ногах, отчаянно не начав вырываться, когда Наруто подошёл вплотную. Пользуясь мощным телосложением, ростом, чуть наклонился, нежно-нежно отводя в сторону опять упавшую на щёку иссиня-чёрную прядку. И тотчас касаясь этой щеки дрогнувшими от нахлынувших чувств кончиками пальцев. Еле-еле, невесомо, словно прикосновение того, кому ты ... не ... небезразличен. И это прикосновение – дань нежности. То, что существует обычно в паре. Когда один из партнёров, когда никто не видит, позволяет себе подобный, вот такой интимный, жест. Как если бы между подобной парой, парочкой ... была ... любовь. Что?!! Сердце болезненно сжалось. Знал ли Наруто, насколько он прав и, одновременно, не прав?? А он, Саске, лично он, может смириться с настоящим положением дел именно сейчас? Выкрики Дейдары ... те, перед фееричным падением на бетон давным-давно осушенного бассейна, так и стояли в ушах, ни за что не желая смолкать. Как напоминание о том, кто такой Саске. На самом деле. Вернуться в семью – наверное, самое меньшее, чего он достоин. Как Тсуккури и хотел. Как они все хотели. «Я слишком эмоционален». Почувствовав влагу на щеках и увидев, как испуганно расширились ярко-синие глаза, Саске машинально отёр кровавые дорожки. Как же ... невовремя. Или ... ? – Помоги мне вернуться в комнату. Прикрыв веки, нарочно слабо проговорил омега, делая вид, что вот-вот рухнет на пол. Услышав шорох, он в тот же миг ощутил, как его подхватывают на руки и как стремителен бег альфы. И – особенно – повышен голос. Практически кричит. – Мне просто надо немного полежать. Терпеливо проговорил Саске, также терпеливо вынеся процедуру собственного водворения в осточертевшие четыре стены, хотя и с кормфортабельной обстановкой. Наверное ... он действительно неблагодарный, если забыл о своих скитаниях ... В качестве ... Саске снова закусил губу. То, что было запретно, всё равно прорывалось сквозь сознание. Так или иначе, напоминая о себе. О том, что он почти потерял и что обрёл и что ... может ... Нет. Нельзя вспоминать! Иначе он станет слабым. И не выполнит свой долг. Не перед Кланом. Если уж начистоту. Хотя ему это вбивали раз за разом. После смерти родителей. Но, наверное, психушка, несмотря на их ожидания, всё же сослужила свою службу? Не ту, что от него ожидали ... добиваясь всеми способами? Безропотную покорность судьбе. Безоговорочное принятие своей участи. Исполнение любых приказов и желаний. Нет. Не так. Его долг лежит совершенно в другой области. И, наверное, это и будет его ... свобода. Потому что это ... Долг перед семьёй Намикадзе. *** Испуганный не на шутку Наруто просидел около постели омеги до тех пор, пока разгневанная Кушина буквально за шиворот не выволокла его вон, шипя, что «тупоголовым альфам» невдомёк, что больным необходим покой, а не скорбное «всенощное бдение». – Он может хоть на пару часов побыть в одиночестве? Тем более все необходимые лекарства ему дали??? Кушина с трудом дотолкала младшего сына до кухни, где ужинали только что сменившиеся охранники, едва не подавившиеся при их появлении лапшой. Они повскакивали с мест, поспешно вытирая губы кто чем и уверяя, что «всё под контролем» и у них есть сменщики. – Пожалуйста, не выдавайте нас Гааре-сама, – причитали эти горы мышц и мускулов, чуть ли не выше самого младшего хозяина, правда на пару сантиметров, но всё же! – Мы официально получили разрешение! Чтобы эффективно выполнять свои обязанности, Гаара-сама ... – Я видел, что вас чуть ли не отряд, – утомлённо выдохнул Наруто, смиряясь с тем, что его лишили возможности быть с омегой «24 на 7». – Всё хорошо, мальчики, – мило улыбнулась Кушина, строго зыркнув на Наруто, прежде чем решиться выпустить из рук изрядно помятый воротничок. – Мы поужинаем вместе. Все. Я правильно говорю? Наруто мог бы поклясться, что в глазах Кушины сверкнула молния, но мало ли что могло померещиться? В конце концов, они тут не на курорте. Вздохнув, он кивнул подтверждающе и сел напротив подручных Собаку но. Подпирая руку кулаком и принимаясь размышлять. Почему Гаара избегает с ним любых контактов. И не связано ли это с одной догадкой, которую он, из-за того, что произошло за последние дни, никак не может вспомнить. Что-то, довольно тревожное, но ... разве всё, что случилось с ними со всеми, не было из этого же разряда?! Он задумчиво уставился куда-то поверх головы одного из телохранителей, активно двигающего челюстями. Не подозревая, что, практически в то же самое время ... Менма произнёс, припечатывая едва ли не каждое слово. – На первый взгляд, это бессистемная жатва. То, что и позволило назвать ублюдка Жнецом. В газетах … ещё тогда, десять лет назад ... И потом ... Писали. Не в то время и не в том месте. Просто не повезло. Не так ли называли смерть всех тех несчастных журналисты? Да и просто обыватели. Но ... Ему было тяжело это говорить. Но ещё тяжелее было осознавать, как много было упущено. Но самое страшное – с какой формулировкой закрыли, в своё время, это дело. Близкие, родственные, контакты. Вымысел, приведший к, сожалению, гибели одного из лучших офицеров Отдела. А то, что Глава «Кайсэ» едва не лишился своего поста ... Так и вовсе перечеркнуло всё. На долгие годы. Асума, в числе прочих, напряжённо слушающий доклад, особенно после ещё одного отчёта Яманака-сана, так и впился в него взглядом. Менма буквально на физическом, если не ментальном уровне ощутил, как напрягся альфа. И он понимал, почему. Страшный взгляд Асумы словно кричал: Ты готов вернуться на дорогу Минато-сан??? И на Менма вдруг снизошло спокойствие. Особенно – потому что впервые за долгие годы работы в Отделе, он ощутил поддержку. Видимо, потребовались реки крови и многочисленные обращения оставшихся в живых родственников, чтобы возобновили это расследование. Взяв на вооружение всё то, что прибавилось к неясным догадкам и предположениям. Когда-то названным фантазиями. Горько, но это было так. Хладнокровно выдержав устремлённые на него взгляды, он сухо продолжил, стараясь держать эмоции под контролем. Набрав побольше воздуха в лёгкие, заговорил. – Судя по тому, что мы проанализировали, Жнеца можно было бы назвать маньяком уже после четвёртой жертвы. Но, как мы все знаем, довольно быстро это дело было остановлено. Поэтому пока мы можем вывести логическую цепочку по его ... убийствам. Весь облик Менмы, только что расслабленно взиравшего на своих подчинённых, зачитавших предварительные отчёты, словно неуловимо изменился. Он будто дал каждому высказать свою точку зрения, свои предположения, мягко, ненавязчиво подталкивая свою группу к главному. К тому, ради чего, собственно, вся эта операция и затевалась. К поимке Чёрного Люцифера или Омежьего Жнеца. – Как я уже говорил … – медленно заговорил Менма, снова поворачиваясь к стенду, про который поговаривали, что он уже успел стать его личным проклятием, – первые четыре жертвы сначала были приняты за единичные случаи. И только когда Жнец стал регулярно собирать свою кровавую жатву, стало ясно, что полиция нашего города имеет дело с маньяком. Но ... до нынешнего времени было непонятно, по какому принципу он выбирает свои жертвы, чтобы хоть как-то попытаться предугадать его безумные поступки. Наверное, изначально маньяки и есть больные люди, но в большинстве случаев они действуют, основываясь на чём-то, чрезвычайно важном для их больного мозга. Как вы все знаете, Иноичи-сан специализировался на таких объектах. Например … Вздохнув, Яманака достал откуда-то из-за пояса фартука пачку сигарет, но курить не стал, поколебавшись, просто сжал в руках, глядя перед собой отстранённым взглядом, будто снова возвращаясь на Окинаву: – Тинэн Кэнта, двадцать пять лет, бета. Работал в самом посещаемом ресторане острова. Выглядел таким добродушным толстяком с невинным взглядом ... Его возбуждали девушки-омеги в красном платье и – непременно – с разрезом сзади. А в Столице, за год до моего назначения сюда, я участвовал в разработке некоего Хига Масато, тоже двадцать пять лет ... и, словно в насмешку, тоже беты. Этого парня бесили курящие женщины-омеги, потом выяснилось, он ассоциировал их со своей матерью, она курила и избивала его в детстве. Закономерен вопрос, при чём тут другие, ни в чём неповинные омеги женского пола? Ответа нет. Есть только сухая статистика и мы. – Господин Яманака, – робко поднял руку один из молодых альф: – Чтобы назвать убийцу маньяком, надо разгадать систему его ... так сказать ... художеств? – Шино-кун, объяснитесь, – лёд в голосе Менмы способен был сбить с толку любого, а уж зелёного юнца тем более. Мгновенно покраснев, альфа с тёмно-коричневыми волосами, привольно торчащими в разные стороны из-под фуражки младшего стажёра, неуверенно поправил очки: – Мне показалось ... если на высшем уровне в «Кайсэ» сочли возможным привлечь не только якудза, но и аналитиков из ... прошу прощения ... высшей лиги ... Вы разгадали эту Систему? По комнате пронёсся лёгкий шум. Менма потёр висок указательным пальцем. – Я говорил о том, что нам разрешили снова открыть дело Жнеца. И то, что, благодаря Вашей упорной работе по опросу свидетелей, мы смогли как-то начать систематизировать полученные данные. Особенно помогли кропотливые опросы и Вашей команды, Шино-кун. Учитывая выводы Яманака-сан. Послышались приглушённые смешки и одобрительные хлопки, навроде «Да ты кэп!». Сузив глаза, Менма подмечал всё. И то, как все отвлеклись, тоже. Не отрицая сложность и, в какой-то степени, важность подобной работы, он, тем не менее, понимал, что главное ещё не было сказано. Яманака Иноичи, всё это время стоявший чуть в стороне, можно сказать, в тени, кивнул. Мгновенно привлекая к себе внимание. Особенно тем, что он стоял, не переодевшийся, в фартуке, на котором отпечатались весьма красноречивые следы весьма специфической работы последнего. Так, что многих, включая Асуму, затрясло. Но не Менму. При вскрывшихся обстоятельствах он не мог себе больше позволить ни одной лишней тревожной не то, что эмоции ... даже подумать не смел, что ... Он был прав во всём, что случилось с ними и, возможно, что ещё может случиться. И, тем не менее, Менма, как никогда ясно, осознавал, что давным-давно изменил своё отношение к происходящему. А куда их всех это выведет ... наверное, даже ками не в курсе. Потому что это не его Область. Света и добра. Они давно вступили в Зону тьмы. И чем всё кончится ... Поняв, что становится не просто сентиментальным, но и мнительным ... то есть тем, кому есть, что терять, Менма провёл по лицу, словно смахивая паутину. Он окинул быстрым взглядом Асуму и парочку довольно смышлёных юных альф, только-только окончивших Курсы и, хотя ещё «не нюхавших пороха», но в силу изменившейся обстановки, брошенных руководством «на передовую», в помощь «старым орлам». Кивнул: – Теперь понимаете, к чему я всё это говорил? Подводя предварительные итоги ... Спасибо за отчёты. Яманака-сан ... Иноичи подтверждающе указал на свой, отдельно лежащий. Менма устало сжал переносицу. Далее шло то, отчего ему хотелось забыться ... хотя бы на ... вечность ... Но ... – На сегодня всё. Асума-сан ... Иноичи-сан ... И ... пожалуй, Санта-кун .... Задержитесь. Он автоматически назвал оба имени, в последнюю секунду решив добавить к ним одного из уже упомянутой парочки «не нюхавших пороха» новичков, молодого альфу из соседнего Отдела, специализирующегося на «мониторинге кровных дел»*. Уже в открытую не парясь, что, кажется, и этот альфа с соломенного цвета волосами какой-то там родственник Иноичи-сан. А также прекрасно зная, что они никуда не уйдут, даже если он объявит обратное. Кто-то из юнцов, уходя, прошептал, хорохорясь и думая, что не слышно: – Все мы закончим на прозекторском столе. – Идиот!! Звучный шлепок. Аккуратно прикрытая дверь. Асума и Яманака, давным-давно обо всём догадавшиеся, спокойно ждали. Вернее, если и испытывали неясное волнение, то ничем это не показали. Ставки реально взлетели высоко. И по тому, как, предварительно убедившись, что все, кроме них троих, вышли и даже стихли шаги уходящих, Намикадзе-старший тщательно запер замок, разве что не подперев дверное полотно стулом для убедительности, только подтверждало подозрения. Что сказано далеко не всё. Менма в сотый раз смахнул с лица невидимую паутину. – Теперь. Без свидетелей. Я могу сказать только одно. Вернее ... Он, едва ли не с отчаянием, взглянул в сторону безмолвного дознавателя-аналитика. Яманака протяжно вздохнул. Но не произнёс ни слова. А, значит, надо идти до конца. – Когда ... снова изучили, как бездумно обозначил Шино-кун, художества Жнеца, постепенно вырисовалась неприглядная картина. Он ... На самом деле ... Жнец этот проклятый ... Он наказывал. Асума, сам не зная, какого разъяснения ждал, переспросил: – Наказывал? Менма коротко подтвердил: – Изувер наказывал других за одного. Эффект императорской семьи. – Поэтому Вы заткнули Шино? – вскинулся Асума. – Да, – не стал отпираться Менма. Переведя дыхание, он повернулся к Иноичи. И на этот раз тот заговорил. – Всё то, о чём мы с Вами, Менма-сан, говорили, правда. И всё, что Вы мне рассказали, подробно, буквально чуть ли не по дням ... Ваших личных наблюдений, только подтверждает мои выводы. Поэтому я однозначно могу подтвердить ... Послышался шорох. Перед Асума и Менмой лёг макет. Заново собранных фрагментов. Тех самых, из Архива. Словно страшная мозаика, не красивые цветочки или архитектурные строения ... Перед замолчавшими альфами предстало одно-единственное лицо, связавшее, наконец, воедино пазл дела Омежьего Жнеца. Того, кого хотели наказать. Наверное, только специфика работы «Кайсэ» позволила наскоро сколоченной «Команде Намикадзе» взять себя в руки. Иначе подобное молчание было бы присуще людям, лежащим в глубоком обмороке. Правда, Санту-куна стала бить нервная дрожь, но он сумел перебороть свою слабость духа. Менма почувствовал, как его охватывает ужас. Несмотря на то, что он не был зелёным первогодкой или тем, кого никоим образом не касалось и не должно касаться всё то, в чём они погрязли. Но, тем не менее, то, что медленно и торжественно поднималось со дна его, казалось, очерствевшей души, не собиралось считаться с его ощущениями. С чувствами. Ведь, как ни крути, он обязан и должен признать окончательно тот факт, что ... – Пути Ками неисповедимы, – вздохнул Асума, прорезая гулкую тишину: – Ведь это ... это лицо ... Поправьте меня, если ошибаюсь. Но он так похож ... если меня не подводят зрительные рецепторы и память, на того самого омегу. Который едва не убил своего ... – Тогдашнего опекуна, – бесцветным голосом откликнулся Менма, с трудом подавляя непроизвольную дрожь, – да, это ... – Саске-чан, – сжалился над своим собратом по службе Сарутоби: – Учиха, да? Похож! Именно похож!! Ведь это не фотография, не даже портрет, просто едва уловимое сходство, морок случая, насмешка судьбы, да что угодно!!! Как Менме хотелось это сказать! На минуту, на секунду, несмотря на то, что он, видимо, смирился, принял Саске! Но ... Поиграв желваками, он буквально прорычал, скользя взглядом по чёрточкам сложившегося, словно идеально подогнанные части мозаики, портрета, иррационально ища, к чему бы придраться, чтобы выдохнуть с облечением: – Саске ... Саске-чан. Но, если начистоту, в самом деле перед нами пока что удивительное сходство. Только предварительные умозаключения. Правда ... – Он прошёл стадию «Нин 'Рей человек-ноль, человек-никто», и всё же стал одним из ваш ... – Намикадзе, – сдавленно прошептал Менма, проклиная свой язык и понимая, что хватит себя жалеть, – Он стал одним из нас. Потому что отото дал ему не только кров, но и свою фамилию. Нашу фамилию, Намикадзе, как бы мне ни хотелось сказать иначе. Но он не Учиха. Повторив это, альфа вдруг понял одну простую истину. Саске теперь тоже его семья. И отгораживаться, говоря о приблизительном сходстве, он не имеет права. Иначе зачем он устроил это закрытое, особое, совещание?!! Поэтому он вскинулся, одёрнул пиджак, довольно свободно распахнутый и едва ли удерживаемый мощным разворотом плеч. Пригвоздил тщательно воссозданный «портрет». Сказал, как отрезал: – То, что было с моим ... с омега-супругом моего младшего брата, это было. Вне моей семьи! Но, поскольку так уж распорядились боги и дьяволы, что это тесно связалось с Намикадзе, прошу не относиться к этому также предвзято, как некогда думал и считал я. Поэтому, как вы понимаете, мы с Сенджу-сама воспользовались шестым параграфом Закона о служебной соответственности**. – Ни на минуту, – Асума склонил голову, а «молодняк в помощь» аж щёлкнул каблуками выпендрёжных, согласно полицейской негласной моде, туфель. И только Яманака-сан мудро ждал окончания дебатов. Должность всегда подсказывала этому не очень-то разговорчивому альфе, что торопиться некуда. Его «подопечным» ведь было уже всё равно. Разве что там, когда речь шла о том, кто привёл их останки к нему на приём, всё ещё было не всё равно ... Тем временем Менма, переведя дыхание, выпрямился, наконец, позволив себе отвлечься от до боли знакомых черт, едва не выбивших его из колеи. Вспомнил, как, никому ничего не сказав, стоял около могилы отца. Как поднявшийся ветер трепал полы его длинного кардигана и как он тихо произнёс в пустоту: – Его дыхание намного ближе, чем мы думали, отоу-сан ... А когда уходил ... Он мог бы поклясться ... Мельком оглянувшись, около мраморного надгробия ... он видел призрачный силуэт! Мелькнувший и стремительно растворившийся в дрожащем воздухе ... но он успел увидеть ... Это был отец! Неясная призрачная тень, мелькнувшая словно метеор ... но это был он! Такой же, каким он его помнил ... Поднявший, в последний раз, руку, словно ... Словно Минато-сан предостерегал, переживал, скорбел, и в то же время ... Давал силы на продолжение борьбы. «Заверши моё дело, сынок». Менма поймал на себе понимающий взгляд. Яманака, который, как оказалось, очень хорошо знал Намикадзе Минато, чуть прикрыл веки, подбадривая. И останавливая невольную нервную дрожь – последствие ранения, что иногда возвращалась к нему в особых случаях. Как этот. То, что от их слаженных действий зависит чья-то жизнь ... помогла Менме обрести спокойствие и взять под контроль не только проснувшиеся чувства, но и тело. Обрести силы, которые ему, да и им всем, понадобятся. Причём очень и очень скоро. Против того, кто заставил их всех тяжело выдыхать сквозь стиснутые от скрытой ярости зубы. Омежий Жнец, кто ж ещё ... Собравшись, альфа нахмурился, устремляя взгляд на развёрнутый на столе документ: – Когда Сенджу-сама, не без помощи, что уж, Гаары ... самы ... официально представил нас с Яманака-сан друг другу, я очень попросил его сделать одну работу, плоды которой перед вами. Подозреваю, Иноичи-сан не спал пару-тройку ночей, но ... Сделал то, что я хотел, и о чём я его настойчиво просил, как видите, сделал всё как можно подробно и быстро, учитывая сроки. Теперь ... перед нами плоды его трудов и моих ... выводов. Он сжал зубы, не замечая, как невольно выступившие клыки ранят кожу и просто автоматически слизывая кровь: – Он начал с того, что убил свою первую жертву. Просто убил. Это было ровно семнадцать лет назад. Полгода спустя в овраге нашли тело мальчика-ОМЕГИ. Именно и опять омеги, не сразу обратили внимание на этот факт, тогда сочли просто как «одна из» жертв психа. Так вот, этот несчастный ... Он был не просто убит, он был сильно избит, одна из травм была нанесена по голове, из-за чего, как выяснила судмедэкспертиза, он и умер. Ещё через полгода один из учеников Средней школы не вернулся домой, и после поисков был обнаружен на берегу озера. Со следами удушения. Как понимаете, это опять был мальчик-омега. Поскольку этот мальчик не имел при себе достаточно дорогого сотового, в этот раз его смерть была отнесена к разряду смертей при ограблении. Ещё через полгода – новая жертва. И опять ОМЕГА. В этот раз ... это уже была не просто смерть. Были следы изнасилования и, как показала экспертиза, несчастный умер из- за многочисленных разрывов. То есть, говоря сухим языком, его ... изнасиловали до смерти. Через полгода практически на том же месте нашли ещё одного мальчика. Тоже со следами насилия. И только – повторяю – спустя ещё полгода ... Стало предельно и окончательно ясно, с кем мы имеем дело. Асума согласно кивнул, внимательно рассматривая схему. Именно тогда и был официально отдан приказ сверху, несмотря на вырисовывающуюся неприглядную картину, закрыть дело. А отчёт Минато в открытую назвали «фантазиями» и стремлением доказать свою полезность и потрафить своим выросшим амбициям. Его слегка потряхивало при воспоминании об этом. Он помнил, как темнел лицом Сенджу-сама, вынужденный строго осаживать Минато. Как в коридорах «Кайсэ» вывешивались приказы о выговорах «за несоблюдение субординации». Все эти смешки недоумков, возможно, завидовавших и получивших хоть какой-то повод позлорадствовать! Пересуды тех, кто искренне не верил!! Потому что всё это – гримасы больших городов, а это всё совпадения. В их «тихом омуте» не может быть никакого маньяка! Это где-то там, в обществе растленных людей, у них всё не так, этого не может быть, потому что не может быть. Ну, убили. Ну, смертельные случаи. Но мало ли ... Совпадение. Вот это что. И, если бы Минато не погиб ... Асума посмотрел на Менму. До него только сейчас дошло, как рисковал Ашура-сама, когда, после известия о гибели Намикадзе-старшего на задании, подтвердил, что это было по его решению, а не самовольный поступок погибшего. Как отделался отстранением и как ему удалось организовать перевод Менмы в Университет. Просто читать лекции молодым умам. А то, что портрет Минато остался официально висеть среди всех прочих ... тоже был его осознанный риск. Можно ли считать то, что Сенджу Ашура сохранил свой пост и добился возобновления дела, удачей? Если обозначить этим оптимистичным словом подвиги «Чёрного Люцифера или Омежьего Жнеца»? Словно в ступоре, он вслушался в продолжение объяснений: – Помнится, перед тем, как всё жёстко прикрыли, «Кайсэ» буквально наводнили журналисты. Они выкрикивали, мол, они, как представители независимой прессы, представляют интересы семей погибших. Мол, да когда же поймают убийцу и поймают ли? Вон, в Древнем мире был некий Потрошитель, и чем всё кончилось? Менма, повторяя излюбленный жест Наруто, запустил пальцы в волосы. Сухо определил: – Стоять изо дня в день и смотреть в глаза родственников ... Под подзуживающие крики этих самых журналюг ... Удовольствие то ещё ... И, тем не менее ... Это была только вершина айсберга. К сожалению. Он осторожно дотронулся до склеенных друг с другом листов. Словно боялся причинить тем, чьи имена присутствовали в отчёте Яманака-сан, неудобство. Словно они могли испытать боль от его, альфы, прикосновений. Словно ощутив ментальный пинок, решился двинуться дальше. Всматриваясь в то, что стало его личным Адом, а если совсем уж мрачно... плахой, сглотнув горький комок, как можно более отстранённо продолжил выводить свою особую формулировку того, что изобразил Яманака-сан: – Это – те самые, «неофициальные». Те, чьих родных не было среди разгневанных родственников. И подлинных фамилий несчастных нам никогда не узнать, только те, под которыми они числятся в Реестре***. Тем не менее, правда, так или иначе, вышла наружу. В б̀ольшей степени потому что только сейчас, при поддержке и непосредственном участии Яманака-сан и ... передовых средств, любезно предоставленных ... горько сказать, но я скажу, якудза ... Были идентифицированы останки тех, кого буквально разорвали на части. И воссоздана картина их страшной гибели. Не сдержавшись, он сжал руку в кулак и с силой ударил по стене, в последний момент отведя её в сторону от своеобразного «стенда»: – Като Даичи, восемь лет.Ёсида Тору, одиннадцать лет. Исикава Дзиро, четырнадцать лет. Ямада Изао, семнадцать. Уэда Кента, двадцать один. Голос Менмы, сначала ровный, можно даже сказать, бесстрастный, неожиданно дрогнул и Асума неожиданно почувствовал, как на него накатывает то, что в их полицейском мире принято называть ... предчувствие. Потому что Намикадзе Менма, воспитанный самим Минато, всегда демонстрировал железную выдержку и хладнокровие ... и вдруг, неожиданно, оказался намного более человечен. Вдруг охрипшим голосом он договорил последнее имя: – Ин Иори. Двадцать два. Он перевёл дыхание и снова прямо посмотрел на всех. Исключая Санту-куна, и Яманака-сан, и Асума-сан буквально почувствовали, что сейчас произнесёт Менма. Потому что это практически одновременно пришло им в голову. И бессонные ночи уже были не при чём. – Как можно увидеть, выстроилась своеобразная, жуткая и горькая «цепочка жертв» Жнеца. Он ... если можно так сказать про эту сволочь ... срывался. Раз в три года. И все они ... были мальчики-омеги. Их пытали, насиловали и убивали. Сначала мальчики-омеги, но последние уже были парни-омеги. Потому что тот, кто был причиной того «срыва», рос. Санта-кун, тихо сидевший в стороне, осмелился робко спросить: – Прошу прощения, Менма-сама ... – от волнения голос чуть было не сел, оттого, что он всё же решился заговорить, но то, что Менма-сама удостоил его чести быть тут и слушать дело Жнеца, придало весомости в собственных глазах и что уж, смелости тоже. Санта откашлялся и всё-таки договорил: – Но почему тех, официальных, Вы не взяли в расчёт? И, если рассуждать ... что Жнец убивал раз в три года, то как в этот список попал Ин Иори? Последним был ведь Уэда Кента, так? Менма одобрительно кивнул: – Вы наблюдательны и внимательно слушаете, Санта-кун. Я не ошибся, выбрав Вас. Санта-кун порозовел от неожиданной похвалы и тотчас подобрался, когда начальник снова заговорил строгим голосом: – Однако, поскольку Вы не дослушали меня, и решили начать спрашивать, я, с Вашего позволения, кое-что добавлю в свой рассказ. Санта мгновенно сник. – Изучая психологический портрет Омежьего Жнеца, стало ясно, что он убивал, не имея возможности убить того, кто владел им. Если подобное можно применить к такому чел ... выродку. А этих несчастных буквально стирал с лица земли, когда тот его выводил из себя. Но самое страшное не это. Вы, Санта-кун, спросили, как попал в список Ин Иори? Вроде его и не должно было быть? Но ... Я специально пропустил из этого страшного списка самую первую жертву. Ин Иори ... это была последняя жертва. Пока последняя. Потому что ... Если говорить медицинским языком ... Ин Иори – Причина. Зависимость. Итог всему. А вот это – начало. Менма развернулся и достал недостающий фрагмент, после водворения которого к своеобразному «Делу Жнеца» черты того, из-за которого тот срывался, стали окончательно чёткими. – Исида Чараске. Он ладонью припечатал обведённое в красный круг лицо. – Обратите внимание на возраст и сущность. – Семь лет. Мальчик-омега, – прошептал Асума – Именно, – подтвердил Менма. Он со вздохом выпрямился, посмотрел куда-то вдаль. – К сожалению, мой младший брат попал под влияние чар этого омеги. Я не хочу никого осуждать, как и не хотел бы вмешиваться в личную жизнь отото, но не получилось. И, к ещё большему сожалению, личное переросло ... вот во всё это. И не побоюсь сказать, но мне страшно. Потому что, когда я разобрался в происходящем, было уже поздно. Он многое хотел бы сказать, но это уже было их семейное дело. Дело Клана Намикадзе и, к сожалению, дело Клана Учиха. Менма вспоминал объяснения Гаары и с горечью думал, что полностью абстрагироваться не получилось. Как вытолкнуть Саске из их дружной семьи, так и отказаться от той мысли, что он, хоть полностью и не принял последнего в семью, всё же ... Смирился с выбором Наруто. – Значит, всё-таки Саске-чан, – донеслось до него, как сквозь вату, так глубоко он ушёл в свои мысли. – Да, – он повернулся к Асуме: – И ему грозит опасность. Самая страшная из всевозможных. Я уже доложил Сенджу-саме ... Но не озвучил свои догадки при всём Отделе. Где-то хлопнула дверь, разбивая установившуюся тишину. – Вы, Санта-кун, хотели узнать связь между Уэдой Кента и Ином Иори? Что ж, думаю, несмотря на то, что это коснулось нас, Намикадзе, поскольку в этом замешаны убийства, скрывать уже не имеет смысла. Эти несчастные связаны также, как и Исида Чараске и Като Даичи. Семь-восемь. Двадцать один-двадцать два. Чараске и Иори не должно было быть там, в этом скорбном списке. Они были убиты ... Как предостережение. То, что я узнал ... То, отчего меня до сих пор воротит ... В пять лет некий Учиха Саске был представлен Клану Учиха. В семь лет погибли его родители. В восемь был убит Като Даичи, а ровно через три года Ёсида Тору. До Уэда цикл не прерывался. В двадцать один и двадцать два были убиты те омеги. За него. За Саске. Он так и не дался и не достался тому, кто всё это время пытался овладеть им. Поэтому я сделал один-единственный вывод. Менма прервался на мгновение, потёр переносицу и ожесточённо продолжил: – Саске-чан скоро исполнится двадцать три. Даже если бы Асума не знал своего бывшего напарника, он понял, что тот взбешён. , Отвечая на безмолвный вопрос, Менма договорил: – И тогда его ... убьют. Нельзя оглядываться назад, зная, что там был Ад. * То есть связанных с разборками между альфа-самцами. Отдел был открыт недавно, но для расследования Менмы оказался очень важен. Как уже упоминалось: специфика, название – всё абсолютно, безоговорочно вымышлено! Как и имена жертв!! Все совпадения случайны! ** Родственники и друзья не могут расследовать дела, в которых, соответственно, замешаны их родные и друзья. В этом мире много допущений и трактовок, поэтому просьба отнестись соответственно. Всё, конечно, вымышлено. Все совпадения случайны. *** Те, кого официально отнесли к «ненужным».