***
Пока близнецы описывали новую шалость, а Билл постигал азы окклюменции, я готовилась к выпуску моей новой книги. Предварительно была выпущена статья в Придире о новых приключениях мистера Картера. Так было сделано по нескольким причинам. Во-первых, в марте не так много будет покупателей, и мне нужна реклама, а во-вторых, я хотела посмотреть на реакцию Локхарта, который выпустил своё новое произведение в начале февраля. Что ж, реакция не заставила себя долго ждать — Локхарт напечатал ещё две сотни книг и теперь на полках магазинов рядом стояли «Джон Картер и остров Галуна» Рыцаря дня и «Встречи с вампирами» Г. Локхарта. Я снова сварганила весьма яркую обложку с брутальными красавчиками на фоне острова и древней пирамиды, похожей на те, что делали майя. Милые дамы, как только видели такое, смущённо отводили взгляды, но просили продавца упаковать. Парни же брали только потому, что знали, что я херни не напишу и их ждёт море приключений, а рейвенкловцев - нового материала для изучения. Да, вороны скупали меня подчистую и присылали письма с вопросами, от которых у меня порой голова шла кругом. Меня даже не так сильно напрягали валентинки от влюбленных непонятно в кого хаффлпаффок или гриффиндорок. Вместе со мной письма читали мои родные и Крекер. Особенно ему нравились положительные отзывы о движущихся картинках. С некоторых особо приятных посланий мы делали копии, которые Крекер хранил у себя до ритуалов. Вообще, за несколько дней до Великого круга или ему сопутствующих мероприятий всё самое ценное мой друг переносил ко мне. Он говорил, что магии под землёй в этот период так много, что она может всё уничтожить. Одежду на нём она тоже может потрепать, но не сильно, а потому Крекер её оставил на себе. Да, и не жалко мне было отдавать то, что спасает его от холода на улице. Нет, дух мог ходить и голышом, но мне такой расклад не нужен, и я просила его одеться во всё, что дала.***
Эпопея и нервотрепка с книгой закончилась в начале мая. К этому моменту все уже успокоились, а я наконец вспомнила о своих деревенских друзьях. Было даже как-то неловко, что я, ничего не сказав, исчезла на несколько месяцев. Впрочем, ничего криминального не произошло. Да, мне было стыдно, да, мне высказали всё, что обо мне думают, да, был бойкот со стороны Лили и Кэтти, но всё это быстро прошло. Своё отсутствие я обосновала тем, что мне нужно было присмотреть за младшеньким и помочь родителям. Такой полуправдой пришлось кормить всех, но деревенские к подобному отнеслись с пониманием: им самим часто приходилось няньчиться с кем-то и помогать взрослым. Пришлось им всем сразу обозначить, что такое будет иногда происходить, но я попытаюсь их предупреждать заранее. Крекер был сначала недоволен тем, что я с кем-то там играю и без него, но я ему напомнила, что скоро лето, а в этот момент и у него, и у меня много работы, а походы к друзьям будут занимать не больше трёх часов. Всё оставшееся время я буду проводить в лесу вместе с ним. В начале лета к нам пришли кошаки и енот. Всех я их помыла и познакомила с Крекером. На имя моего друга они никак не отреагировали, что было хорошим знаком, но когда я заикнулась о кличках для них, то согласились только енот и мелкий. Взрослый же кошак сказал, что когда-то у него был хозяин и ничем хорошим это не закончилось. Что ж, давить я не стала и нарекла мелкого Сахарком, а енота Пудингом. Да, я Шарлотта Линлин местного разлива. Но ничего кроме таких безобидных кличек в голову не приходит. Всех своих друзей-воинов я отмыла и покормила. Кошаки пару дней отсыпались у меня на кровати, а енот играл в игры вместе со мной и Крекером. Что странно, но ему, такому ярко-красному, нравились прятки, и он был в них неплох. С Крекером он быстро сдружился, и они теперь вместе строили кораблики или принимали ванны. Иногда ко мне захаживали и другие защитники, но кличек я им не предлагала. Просто мыла их, расчесывала и кормила чем-нибудь вкусненьким. У меня надолго они не задерживались и отправлялись по делам. Но порой заносили каких-нибудь жуков или даже что-то съедобное. Так один, вроде бы хорёк, прибегал ко мне с рыбой, а белка приносила магический раннецветущий крыжовник. Все эти дары я готовила и ела вместе с духами или родными. Я считала, что есть в одиночестве неправильно, и пищу следует разделять с теми, кто желает тебе добра. В этом вопросе со мной солидарен был только Персифаль, остальные же родственники и даже родители предпочитали есть в одиночестве или с семьёй. Для них было нормой, если подношения отправлялись только в их желудок и уж никак не духа. Так что я не мозолила им глаза и ела на кухне или устраивала мини-пикники рядом с домом.***
Уильям порадовал меня тем, что сдал все экзамены на Превосходно и подал своё заявление на поступление в гильдию чаровников. По моей подсказке он получил рекомендацию у Флитвика, не забыв сказать полугоблину, зачем ему это. Тот-то сразу понял, что мистер Уизли в перспективе может стать археологом и разрушителем проклятий, которых гоблины жалуют, ибо с ними часто работают на месте раскопок. То что Мастерство не получит — не беда (хотя Матерь Магия может и помочь). Билл же - парень, который взял всё самое лучшее от своих родителей — упорство матери и нестандартность мышления от отца, а вкупе с его любознательностью из него выйдет хороший специалист. Так что Мастер чар рекомендацию ему дал. Билл же теперь пакует чемоданы и спешно учит французский, так как гильдия расположена на территории Франции, а также проводит все возможные ритуалы. Флитвик не дурак и заметил, что у Билла прочищены каналы и ему теперь легче колдовать, а потому в качестве выпускного презента подарил ему книгу о ритуалах. Тот поблагодарил его и теперь грызёт гранит науки. Родители же его не в восторге от того, что сын будет так далеко от дома, но если Молли не спокойна, потому что она, если что, и помочь никак не сможет, то Артур пытается надавить на его непатриотичность или указать на то, что ему нужна помощь в Министерстве. Билл же делает вид, что думает о том, чтобы работать в отделе отца, но на самом деле пьёт зелья для улучшения памяти и учит законы магической Франции. Мне было неспокойно от того, что Артур может что-нибудь отчебучить, а потому я отдала Биллу найденный на чердаке защитный артефакт. В отличие от часов, которые я ношу, а они, похоже, действуют как ускорители мышления, брошка-ящерка ставит щит на двадцать секунд. Экстренный же портключ на Косую Аллею Билл купил ещё зимой. От ментальных атак Уильяма должен защитить его собственный разум. В остальном же я помочь не могу, а от отца он подлянки не ждёт. У близнецов я опробовала пару зелий. Было забавно иметь розовый пятачок или птичьи крылья, но после всего этого тело в местах преобразований болело. Я дала им книжку по минимизации последствий зелий принудительных превращений. Парни покивали и согласились, что если не будет больно, то задумка классная и можно будет оформлять патент. Я им ещё посоветовала создать что-то вроде конфет Берти Боттс, только чтобы когда ешь, части тела становились как у животного, но обязательно в коробке тогда будут должны находиться нейтрализаторы. Фред и Джордж на моё предложение хитро переглянулись и сказали, что это и был их проект. Но, к сожалению, они не смогли рассчитать всё так, чтобы конфеты не вредили, если их смешивать. Я же достала из библиотеки пару книг о зельеварении и правильном составлении расчётов и теперь иногда вместе с парнями сидела в гостиной на первом этаже и решала, как сделать так, чтобы хобот слона в сочетании с обезьяньим хвостом не убил человека. Ещё мы работали над «Живой глиной». Так мы назвали проект, который подразумевает под собой создание чего-то наподобие пластилина, который мог запоминать форму и выполнять простенькие команды типа «прыгай», «кружи» или «бегай». Пока нам удалось разработать только один тип глины салатового цвета, который с лёгкостью прыгал в образе лягушки. Предполагалось, что такая развлекуха рассчитана на детей до 6 лет, но в результате мы все залипали на квакушек.***
— …а я ему говорю, что нужно всё это очистить перед тем, как использовать. А он берет и включает. Мордред, ну как так можно! Луна, ты чего не ешь совсем? — Прости, мам, просто задумалась, в отличие от твоего ассистента. Папа совершенно некультурно хрюкнул. — О чём? — О том, можно ли смешать можевельник с листьями горной полыни, если добавить немного крови летучей мыши и листьев чертополохов. — О, чертополохи! А я ведь кое-что принесла, — сказала она и побежала в гостиную. — Можно, но стоит всё правильно рассчитать, чтобы зелье само себя не уничтожило, — ответил мне папа. — Учту. Тут вернулась мама, держащая в руках здоровенное полотно, на котором был изображён пейзаж с полем чертополохов на фоне облачного неба. — Здорово! — прервала я затянувшуюся паузу. — Лучше всего будет смотреться в гостиной. — Согласен, — кивнул папа и забрал тяжёлый холст у жены. — Я сейчас повешу, — улыбнулся он и, прежде чем убежать, чмокнул маму. У неё же покраснели щёки, и она бурчала что-то вроде «не при ребенке же». Я на это тихонечко фыркнула и продолжила есть пюре. Когда ужин подошёл к концу, а родители ушли к себе, я побежала наверх. Приоткрыв дверь на чердак, я заглянула внутрь. Предки как раз ложились спать и с моего ракурса был виден портрет Персифаля. Я ему посигналила блестящей пуговицей с кофты, и, когда он повернулся ко мне, я показала молчать. Брат меня понял и после того как все остальные ушли на подзарядку, я зашла вовнутрь. — На первом этаже находится пейзаж. Я проверила — он магический, — шепнула я Перси. — Спустись, пожалуйста. Брат кивнул и оставил своё полотно. Я же спустилась на первый этаж. — Луна, я смогу поговорить с тобой, но не долго, — сказал он мне, как только я вошла. — Я знаю, знаю, но я хочу понять, что произошло между Юстинианой и Джузеппе. — И ты решила спросить у меня? — А у кого ещё? Все в тряпочку молчат и ничего не говорят. Даже Бродерик. — Ладно, понял, — примирительно сказал он. — Слушай, я сам всего не знаю, но это как-то связано с их браком. — Но они ведь не женаты? — Нет, но должны были. Вроде бы они даже любили друг друга, но Юстиниана вышла за старшего брата Джузеппе, Клеомена. Лестрейнджи настояли на этом союзе, за что тётушка ненавидит свой бывший Род. Портрета её мужа ты в галерее не найдёшь, он ещё при моем отце был перенесён в банковское хранилище, до этого же в галерее было невозможно находится. Помню, как в детстве, случайно заглянул туда, так Юстиниана там так ругалась… Скажу сразу, Клеомен тоже не подарок. Я вообще без понятия, как они жили вместе, если даже после смерти грызутся так, что смотреть и выслушивать такое страшно. Вообще, Луна, не лезь в это дело, а то достанется. — Постараюсь, но неужели она не смогла всё это пережить? — Поверь — Клеомена пережить сложно. — А Джузеппе? — Он…не знаю. Луна, они любили друг друга, но этот брак всё разрушил. Джузеппе прожил всю свою жизнь в их семье и своей не имел. Клеомен же мог в открытую посмеяться над братом и его безответной любовью. — Он вообще нормальный? — Без понятия. Луна, об их личной жизни не принято говорить в семье. — А где ещё, если не в ней? — Ты права, но это больная тема и я боюсь, что тётя тебя съест за то, что ты её попробуешь об этом расспросить. — А меня достало, что они молчат, как…как рыбы, а я должна угадывать что-то. Достало, Перси, достало. Они у меня вот где сидят, — показала я рукой. — Так что завтра же их обо всём расспрошу. И к Клемеону как-нибудь схожу в гости, может при переносе он очнётся. — Луна, не сходи с ума. — А ты, Перси, попробуй не сходить, когда все родные, понимаешь, родные молчат на протяжении нескольких лет. Маленькая? А когда я собираюсь вырасти в их глазах? Когда Хог закончу? — Не горячись, я тебя понял. Постараюсь поддержать, когда эта женщина начнёт шипеть. — Спасибо. И тебе пора. — Да, спокойной ночи, Луни. — Спокойной, Перси.***
На следующий день я была полна предвкушения и думала, что если уж лезть в улей, то с разбегу и бомбочкой. Поэтому я с гордо поднятой головой вошла на чердак и встала напротив портретов предков. — Тётя Юстиниана, дядя Джузеппе, нам надо поговорить…