You belong to me

Но это было не спасением, и не сказкой, которую Алисс читала в детстве. Реальность оказалась куда мрачнее. И каков же будет конец? Замок Токан стоял на холме — едва ли не на единственном на всей Ундорской равнине, а в дни когда опускался туман — казался его естественным продолжением. Массивные стены бросали огромную чёрную тень на западный склон холма, делая почти неразличимой границу между землёй и рукотворной каменной громадой. Порой Алисс, никогда прежде не обладающей достаточно развитым воображением, чудилось, что чья-то гигантская рука обтесала не менее гигантский камень, превратив его в людское жилище, величественное, как сама природа. Алисс поёжилась. Она сидела на внешней стене в одном из окошек-бойниц, прижимая колени к груди, и всматривалась вдаль. Впрочем, местность была не только внушительной, но и довольно нездоровой. За время своего пребывания здесь, Алисс усвоила местную географию, предпочитая как в годы своего юношества, погружаться в книги и науку, нежели предаваться сердечным страстям. Замок Токан был центром Ундорской равнины, и та в свою очередь граничила с провинциями Васкэла и Остэш. Далеко на севере расположилась гряда Сциосских гор, о которых если и говорили, то шёпотом и по секрету — ходили слухи, что там поселилась тварь ещё более древняя, чем все те, что населяли Ундорскую равнину. Местные жители хотя бы свыклись с болотами, которыми славился их дом и непролазными чащами, впрочем, раскинувшимися далеко впереди. Токан же стоял на открытой местности, но ядовитый сизый туман сползался к нему со всей Ундоры; слишком тяжёлый, чтобы подняться на уровень крепостных стен, он зловеще колыхался у подножия холма, словно обвивая его вуалью. Валахия была небольшим государством, в котором жёсткой рукой правил её спаситель. Чёрный Принц в своём чёрном государстве. Некоторые считали его и вовсе самим Дракулой, чьи громкие победы однажды освободили их от захватчиков. Алисс почти не удалось разговорить слуг — женщины, что были общительны между собой, пока она находилась в забытье, стали непривычно молчаливыми и тихими, как только Алисс пришла в себя. Они предпочитали безмолвной тенью скользить по замку, исчезать и появляться тогда, когда ей нужно было найти дорогу или что-то уточнить. Но на все вопросы отвечали крайне неохотно, постоянно оглядываясь… будто боясь. Неужели своего нанимателя? Едва подумав о не слишком гостеприимном хозяине этого места, сердце Алисс забилось чаще — хотя, казалось бы, куда уж чаще. Но мысли о месте, где она сейчас, и человеке, владеющим этим местом, преследовали Алисс беспрестанно. Она хотела вернуться домой. Но без его помощи Алисс не справится. А граф был единственный, кто знал, что она не сумасшедшая. Местная публика была на удивление суеверна и пуглива. И Алисс прекрасно понимала их. Увидев тех чудовищ, каждый бы стал опасаться за свою жизнь. Но и ему нужна была её поддержка. Алисс добровольно согласилась поддерживать его легенду. — Вороний утёс. — Что? — Алисс вздрогнула, хоть и попыталась сразу же взять себя в руки. Как будто бы её застали за непристойным. — Ты смотришь на Вороний утёс. Это наша смотровая башня и последний оплот замка. Там расположен весь гарнизон. Замок в безопасности, пока цела смотровая. — П-понятно, — голос слегка дрожал. Впрочем, как и всегда, когда мужчина появлялся поблизости так неожиданно. Но несмотря на то, что вошедший казался опасным, опасность эта завораживала, как танец змеи. Простота и лёгкость его манер только усиливали страх: мужчина был настолько уверен в себе, что не находил нужным как-то подчёркивать своё положение при помощи одежды или спесивого надувания щек. Его губы улыбались, ибо не было ему нужды в грозных гримасах: и так все в этом замке понимали, кто здесь хозяин. — Почему я их ещё не видела? Ты не приглашаешь своих людей в замок? Наверное, она совершила ошибку. Александр переменился в лице, его черты погрубели и стали похожими на хищные. Крылья носа слегка раздулись. — Я сам решу, что делать моим людям! — Но я... — Тебе не нужны другие мужчины. У тебя есть я. Алисс поджала губы и отвернулась. Иногда он действительно вёл себя, как со своей женой. Но ревновать её? — Дорогая, не стоит так долго сидеть на ветру. Ничего нового не увидишь, а лишь простынешь. Ветры в замке опасные, а ты ещё не оправилась, — Алисс почувствовала, что плечи потяжелели под тяжестью мягкой ткани плаща. Граф подал ей руку и она по привычке протянула свою. — Откуда у вас плащ, милорд? Спасибо, — она не могла не поблагодарить за заботу. — Я же просил тебя называть меня по имени. Мы не чужие друг другу люди теперь. И мне приятно слушать твой голос. Они договорились и о том, что граф отныне не станет упоминать имя чужой женщины, на которую она похожа как две капли воды, если хочет поддержки и помощи. И то, как он легко согласился с данным условием, заставило Алисс недоумевать. Но на попятный она не пошла. — Я знал, где найду тебя. Снова. Несмотря на странное правило: «не ходить по замку без его ведома», Алисс в первый же день его нарушила. И после тоже. А раз граф не обратил на это внимание, то она продолжила исследовать стены этой мрачной крепости. Призамковая территория была такой же огромной, как и сам, вылепленный из камня, дворец. Впервые в жизни Алисс побывала на конюшне и псарне. И это заставило её окончательно понять, что это не для неё. Она услышала свой визг раньше, чем поняла причину страха. Утробное рычание и блеск злых глаз из темноты. Пожилой осунувшийся старик, выбежавший на звук, принялся извиняться за то, что псы запугали госпожу. Он готов был броситься ей в ноги, но Алисс прервала его на середине монолога и поспешила вернуться обратно. Просто псами в Токане звали волков-мутантов, один из которых напал на неё в лесу. Больше она не горела желанием совершать прогулки за пределами безопасного дома. Но и это было относительно. Было ужасно неудобно, что вся её одежда теперь составляла платья с корсетами, длинные ночные рубашки и туфельки из мягкой кожи — не чета грубым башмакам прислуги. Электричества тут и подавно не существовало, кажется, как и солнечного света. Алисс наловчилась зажигать свечи и ходить с подсвечником. Правда каждый раз, когда она выходила в одиночестве, её сковывал какой-то страх. Возможно, это просто паранойя, но девушка постоянно ощущала чьё-то присутствие за спиной, и списывала это на своё чрезмерно разыгравшееся воображение. По ночам мнимая натура Алисс твердила, что она слышит странные стоны, а может даже и отзвуки криков. Пусть кровать и была мягкой, но холод в замке и шум по углам спальни часто не давал ей выспаться. Однажды она исследовала очередной коридор, освещённый лишь её собственными свечами. Алисс вышла из комнаты, прикрыв дверь и побрела по коридору. Иногда она останавливалась возле той или иной двери и прислушивалась, а не услышав голосов и шума, пыталась дёргать за ручку. Большинство дверей были заперты, некоторые вели в спальни, похожие на её собственную. Служанки, иногда пробегавшие мимо, по-прежнему не обращали на неё никакого внимания. Ощутив почти тёплое дуновение по ногам, Алисс испуганно дёрнулась и случайно поранила ладонь о выступ искусной резьбы. В то же время позади неё хлопнули ставни и летящие занавески колыхнулись от проникшего ветра. Алисс была почти уверена, что позади неё кто-то был, но снова ошиблась. Иногда ей казалось, что она в кошмаре. Ещё чуть-чуть и спасать уже будет поздно. Поэтому небольшой отдушиной стала найденная библиотека. Как и хозяин библиотеки. Алисс впервые видела его в такой домашней обстановке. Закинув нога на ногу в полу-распахнутой на груди рубашке, с растрёпанными волосами и тонкой оправой очков на носу, Александр выглядел неимоверно привлекательно и… по-домашнему мило. Она знала, что этого человека можно считать красивым. Он и был красив — так, как могут быть красивы демоны, чьей задачей является смутить, искусить и ввергнуть в бездну греха. У него были резкие, но правильные и гармоничные черты: высокий гладкий лоб, прямой нос, безупречно очерченные скулы и твёрдый, но не слишком крупный подбородок, гладко выбритый, что лишь подчёркивало его форму. Брови по-мужски густые, но изогнутые столь изящно, что им позавидовала бы любая женщина. И любая женщина умерла бы от зависти к глазам, горевшим под этими бровями — тёмно-карим, с крупным зрачком, оперённым густыми чёрными ресницами. Впрочем, женщины наверняка не только завидовали этим глазам, но и сходили от них с ума. Это в самом деле было невероятное лицо, настолько же открытое и запоминающееся, насколько могло быть холодным и злым. Алисс почему-то не могла себе представить его ни искажённым от горя, ни смягчённым теплотой и любезностью, но невольно поразилась тому чувству, которое сейчас совершенно ясно читалось в складках красиво очерченного рта, в изгибе губ, в слегка приподнятых бровях и блеске внимательных глаз. Это чувство больше всего походило на любопытство. — Заблудилась, малышка? Или специально искала мою сокровищницу? — он рукой обвёл тысячи книг вокруг себя и усмехнулся. Тот вечер, наверное, и зародил между ними начало искренних отношений, грозящих вылиться в нечто большее. Алисс была уверена, что Александр оказался приятно удивлён её эрудиции, хоть и разрозненными, но многочисленными знаниями по общим предметам. Правда она так и не смогла пояснить мужчине то, чем занималась сама, а после и вовсе перестала это бесполезное занятие. Время нельзя обмануть и быстрее оно не пойдёт от того, что она будет говорить о прогрессе. Они и без того нашли много общих тем. Особенно графу пришлась по душе поэзия ещё не рождённого в это время Шекспира.

Какою ты стихией порождён? Все по одной отбрасывают тени, А за тобою вьётся миллион Твоих теней, подобий, отражений.

На память она зачитала ещё несколько отрывков, а после попросила рассказать что-то самого графа Басараба. Алисс поняла, что её супруг в этом времени/мире был очень умён. Он в совершенстве говорил на всех европейских языках, обладал невероятными знаниями по географии, литературе и военной теории. Но особенно поражали его знания по истории. Он рассказывал всё так, будто сам присутствовал при событиях столетней давности. В тот день они говорили несколько часов, и впервые Алисс ощутила себя на своём месте. А ведь искала обитель знаний совсем для другого. Она шла сюда с мыслью о том, что в подобной ситуации мало кто находит выход, некоторые не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут. А ей совершенно точно нельзя опускать руки. После же что-то поднялось в ней, нечто глубокое и тёмное: зачем ты ищешь путь обратно? Останься тут. Там тебе делать нечего. «Заткнись. Замолчи. Я больше не желаю слушать твой голос» В её реальности, куда она так отчаянно стремилась вернуться, что даже пересмотрела множество книг из библиотеки, было не так красочно, как пыталась представить Алисс. Но девушке не хватало компьютера, телефона, современной техники, своей крошечной квартирки, фотокарточки родителей, которые спились и оставили её совсем одну в детстве… долги… отсутствия друзей. Нерадостная перспектива. Она закусила губу. Слуги почтительно кланялись им обоим, когда граф вёл её на обед. И Алисс даже немного нравилось это. Её замечали. О ней заботились. Но для начала, Алисс вынуждена была согласиться со всеми его условиями. Жить в замке. Притворяться его женой, позволять ухаживать за собой. И не рассказывать ни единой живой душе о том, что она не та за кого себя выдаёт. Александр не произнёс этого, но его лицо отражало то, что сказать так и не смог: последствия будут необратимы. И Алисс понимала его. Действительно понимала. Она видела, какой жестокий мир за воротами замка. Она ощутила на себе все его прелести, пока граф не спас её. Но тем не менее очень многое не давало ей покоя. И Алисс вознамерилась выяснить, как она очутилась здесь и что ей делать. — Почему вы не едите? Это не вежливо. — Не вежливо? — приподнял одну бровь мужчина напротив. — Заставлять свою гостью есть, а самому смотреть на неё. Разве вином насытишься? Тот перевёл свой блуждающий взгляд на алую жидкость в бокале, которую периодически перекатывал. — Зачем же пить... вино, если не удовольствия ради? Но, что поделать, если я потерял аппетит и теперь не могу оторвать свой взгляд, когда ты сидишь рядом. Словно какое-то наваждение. Ты веришь в любовь с первого взгляда? Алисс хихикнула, смутившись под его пристальным взором. Горячая волна разлилась по телу. Этот проникновенный тон, блестящие в свете горящих свечей глаза. Манеры. Безукоризненная внешность. Но она оставит его рано или поздно. Не стоит давать сердцу привязанности. Алисс с сожалением покачала головой. — Я верю в любовь с первого взгляда, но любовь... штука сложная. Я когда-то любила. Это больно, бессмысленно и возвышенно. Такое чувство как любовь никогда не приведёт ни к чему хорошему, кроме боли разбитого сердца. — Тогда ты не испытывала настоящей любви! Просто подчиняйся мне, люби меня, делай, что я говорю, и я буду рабом твоих губ! — Я уже слышала это от одного человека, и он солгал мне. Теперь я боюсь таких громких слов. — Я не он. Я не тот жалкий человечишка, недостойный тебя. Я не причиню тебе вреда. Позволь мне избавить тебя от боли прошлого. Алисс колебалась, её сердце и душа разрывались между будущим и прошлым, между страхом и надеждой. Она правда хотела кому-то принадлежать. Или это была попытка успокоить свой эгоизм? Желание быть нужной — это другое чувство. Молчание длилось недолго, она сделала свой выбор, вложив свою ладонь в крепкую руку Александра. — Рад познакомиться. Я твой принц. Тогда она ещё не поняла, какую ошибку совершает — начала лелеять надежды, на которые не имела ни малейшего права. Она могла надеть фальшивую улыбку. Под силу Алисс было выдавить и из себя смех, станцевать и сыграть ту роль, которую от неё хотят видеть. Она могла это сделать… но она всего лишь человек. Человек, которого можно сломить, который может потерять самообладание, который не в силах противиться притяжению. Алисс смогла бы вытерпеть многое, прежде чем признается, что с неё хватит. Но она всего лишь человек.