You belong to me

— Ты так похожа на неё. Сейчас. — На кого? И как именно? — Алисс замирает под его пристальным взглядом. — На королеву этого места. И мою мать. Я не помню её лица, но помню её нежный голос и... волосы. Они были ярче солнца, золотые и мягкие. Цвет, подобный этому здесь так редок. У тебя волосы точь-в-точь, как у моей матери. Яркие, как солнце. Алисс привыкла к его ненавязчивым ухаживаниям. Александр вёл себя совсем не так, как делали бы это её соотечественники с желанием провести одну ночь вместе. Она уже и не помнила, когда последний раз встречала кого-то столь вежливого и обаятельного. Несмотря на то, что ей приходилось постоянно сидеть в замке, теперь Алисс почти не напрягало. Александр часто исчезал, но после каждой его отлучки, её одаривали роскошными дарами. Многие из её подарков, она знала, в это время достать было трудно. Но тем счастливее выглядел мужчина, когда преподносил очередной дар. Навязчив? Возможно. Но Алисс в виду отсутствия альтернативы только радовалась, когда они прогуливались с графом по замку. А пару раз даже совершали прогулки за его пределами. Естественно, конные… Алисс проснулась от монотонного постукивания в дверь. Через силу открыв глаза, она села на постели, прислушиваясь к звукам за стеной. Одно из полезных открытий, что Алисс выяснила уже на пятый день пребывания в Токане — её комната находилась на одном этаже со спальней графа. Больше того — их покои располагались по одной стороне, дверь в дверь. Алисс не знала, была ли то случайность или просчитанный ход, свидетельствовавший о том, что Александр решил не упускать свою гостью из виду — но поначалу комфорту и спокойствию этот факт никак не способствовал. А после Алисс нашла это даже удобным. Если не считать то второе открытие. Александр много работал, и, судя по звукам из-за стены, его милость вообще никогда не спал. Однако сейчас там было тихо. Алисс подскочила с кровати, закутавшись в одеяло, и с несвойственной ей поспешностью отворила дверь. Но на пороге вместо графа Басараба стояла главная экономка — мадам Донка, рассеянно потирая свои сухие длинные пальцы. Алисс несколько раз сталкивалась с ней и считала эту женщину довольно отталкивающей и грубой. — Миледи! — пропела она, окидывая Алисс жадным взглядом. — Какая радость и редкостная удача, что вы уже проснулись! Я была бы крайне, просто крайне огорчена и смущена, если бы мне пришлось потревожить ваш покой… — Что вам надо? — буркнула Алисс слегка грубо. Впрочем, улыбка экономки ничуть не померкла от её тона. — Имею честь передать вам распоряжение нашего господина, — Алисс снова вздрогнула, услышав это имя, и испытала странное желание увидеть графа, но конечно ничуть не показала этого. Мадам Донка тем временем продолжила: — Его милость настоятельно просил, чтобы вы составили ему компанию на утренней прогулке верхом. Он сказал, что будет ждать вас немедленно у Большого дуба. Если вам угодно будет последовать за мной, я провожу вас за ворота и покажу, где это. — За ворота? — переспросила Алисс. — Это за стеной города? — О, разумеется. Милорд всегда совершает прогулки верхом за стеной, а не в её пределах, — насмешливо ответила главная управляющая, почему-то не любившая Алисс. На лице девушки тем не менее не дрогнул ни один мускул, хотя это стоило ей немалых усилий. — Подождите меня за дверью, — сухо сказала она, не двигаясь с места. — Как вам будет угодно. Однако смею напомнить: милорд подчеркнул, что ждёт вас немедленно. — Я не глухая, — резко сказала Алисс. — Я слышала, что вы сказали. Закройте дверь, будьте любезны. Алисс растерянно смотрела на свой гардероб, не зная, что ей надеть в таком случае. Ей почему-то отчаянно хотелось, чтобы Александр заметил её старания. Но в то же время, не желала показаться излишне вычурной и пустой. Наконец, она подобрала себе самый простой, но элегантный наряд без корсетов, посчитав его самым удобным. Отворив дверь, Алисс заметила, что Донка смиренно ждала у двери. — Сюда, прошу вас, — указывая на парадную лестницу, пригласила она. Они спустились во двор и направились к конюшням. Алисс, очнувшись от охватившей её апатии, внезапно вспомнила, что Донка говорила не о простой прогулке, а о конной. Стоило ей лишь подумать о том, чтобы сесть в седло самостоятельно, как внутренности скрутило неприятным узлом. Сама она не слишком любила лошадей, а уж бегать предпочитала только в том случае, если за ней гнались. — А далеко до этого Большого дуба? — поколебавшись, спросила она. — Я могла бы и пешком дойти… — Не выдумывай глупости, любовь моя, — граф уже выехал из конюшни на своём жеребце, который нетерпеливо бил копытом землю. — Ты справишься. Подняв голову, Алисс посмотрела на человека, который возвышался над ней. И ничего, совсем ничего не смогла прочесть ни в его лице, ни в остановившихся, потемневших глазах. — Или желаешь составить мне компанию? — Алисс судорожно закивала головой. — Донка, позови конюха. Пусть поможет миледи оседлать жеребца. Женщина поклонилась и убежала, чтобы спустя несколько секунд выйти с сухощавым стариком. Вместе они помогли ей усесться позади Александра, и тот, пришпорив животное, рванул вперёд. Это была их первая верховая прогулка за пределами замка. Правда Алисс по большей части так и не смогла любоваться открывающимися видами, всю дорогу обнимая Александра за талию, моля быть осторожнее. И какая же тоска по дому жёстко стиснула её сердце, когда они въехали в ближайшую деревню. Алисс видела такие пейзажи лишь в кинофильмах. Разруха. Запустение. Горечь. Многие дома стояли на отшибе, перекошенные и разваливающиеся. За крепкими заборами кое-где играли дети, но стоило им только заметить чужаков, как сразу исчезали в глубинах своих домов. По дороге изредка ковыляли старики с поклажей, да молодые крепкие девушки, исполняющие роли своих братьев и отцов. — Почему эти люди так несчастны? И где все остальные? — Я уже говорил тебе, дорогая. Это место далеко от того, каким описывала ты милые деревни. А эти к тому же ещё и упёртые. Живут поблизости с очагом только потому, что здесь жили их предки веками. Мужчины ушли на войну, а многие так и не вернулись. Почти все молодые женщины работают в замке, чтобы прокормить семью. Остались только самые юные и старые. — Госпожа Мирена! Это наша госпожа Мирена! Звонкий голос заставил Алисс вскинуть брови в сторону зовущего. Девчушка лет пятнадцати махала им руками и улыбалась. Алисс кивнула ей в ответ, ещё теснее прижавшись к графу. Но к её удивлению, волны любопытствующих взглядов не последовало. На выезде из этого неблагополучного места, Алисс всё-таки обернулась. И увидела её. Скрюченная в три погибели старуха с полуслепыми глазами не сводила с них своего взора. Её губы слабо шевелились, будто она что-то говорила, но слов слышно не было. И лишь в последний момент она покачала головой и сплюнула на землю. Находясь под общим мрачным впечатлением от увиденного, Алисс не сразу поняла, что жители деревни были не рады видеть своего правителя. Она поджала ноги и вдохнула полной грудью, задержав взгляд на собаке, возившейся в большой луже у обочины. Собака, увидев лошадь, залаяла и бросилась вперёд. Но стоило лошади взбрыкнуть копытом, как граф, казалось бы, одним лишь взглядом усмирил животное, заставив её поджать хвост и заскулить. — Эти чудовищные псы, как ты их зовёшь, — гармы. Лучшие сыщики в мире. А какие охотники… Алисс поверила ему на слово. Они проехали ещё немного, прежде чем Александр остановил коня и спрыгнул на землю, подавая ей руку. — На самом деле я просто решил, что нам стоит немного проветриться. Ты живёшь в Токане как затворница, мне не хотелось бы, чтобы это не самое дурное место превращалось в подобие монастыря. Они уселись на траве, подложив для удобства попону. Кончики прядей волос графа касались лба Алисс, и насмешливые глаза небрежно шарили по её лицу, вновь заливавшемуся предательской краской. — Обожаю смотреть, как ты краснеешь, — сказал Басараб тихо. — Не переставай, прошу тебя. Алисс пробрала дрожь — та самая запретная дрожь. Но, Боже, Боже милосердный, она не могла ничего сделать… не могла, не имела права и не смела! Александр ленивым жестом убрал руку Алисс, выставленную между ними в качестве смехотворной преграды, и, наклонив голову, поцеловал её — медленно и вдумчиво, старательно и очень нежно, без того напора, который порой так пугал и ошеломлял Алисс. — Я так долго ждал тебя. Прими меня и мы всегда будем вместе. Я освобожу тебя, покажу свою любовь, научу как наслаждаться этой жизнью, буду вечно защищать тебя. Твоё истосковавшееся сердце больше не будет одиноким. Ведь я уже рядом. Я — твоя судьба. — Но я не могу... — пробормотала Алисс, пытаясь скинуть дурман желаний, о запретности которых у неё сейчас не было сил вспоминать. — Я не монстр. Нет. Я дам тебе время. Ты можешь взять всё время, которое тебе нужно, — заверил вдруг он. — Но ты захочешь остаться со мной, Алисс. Обещаю. Алис мгновение смотрела на него, как будто пытаясь убедить себя засомневаться в чём-нибудь ещё, найти что-то, что заставило бы её усомниться, потому что тёплое чувство, которое ползло вверх по её спине и заставляло дрожать, было не той вещью, которой она могла позволить так скоро завладеть собой. Однако, она быстро погружалась в трясину, разверзшуюся под его ногами, сопротивляясь изо всех сил, что казалось только усугубляло её положение и заставляло тонуть всё сильнее и глубже. Это было ужасно. Александр был таким близким, таким сильным и заботливым рядом с ней, и Алисс ощутила в себе желание отпустить свой страх и довериться ему, только на некоторое время… просто чтобы посмотреть, каково это на самом деле кому-то принадлежать, чтобы быть достаточно хорошим для кого-то, кто тебе нравится. Эти мысли были такими предательскими, но девушка смогла найти в себе силы отвернуться. Она доверчиво потянулась к нему, и мужчина вновь закрыл ей рот очередным поцелуем. Алисс понятия не имела, сколько это длилось. Когда ей начало казаться, что больше она не выдержит, Александр внезапно отстранился от неё и сел прямо, глядя вдаль, в ту сторону, где темнела громада замка Токан. Алисс проследила направление его взгляда — странно, теперь место её заточения вовсе не казалось ей зловещей крепостью, скорее, это было строгое и величественное строение, способное дарить защиту и покой тем, кто находился в его стенах… Иногда Алисс не понимала его действий и намерений. Его желание вечно охранять Алисс и держать её при себе пугало. Но сопротивляться его желаниям становилось труднее с каждым днём. Вскоре она призналась самой себе — Алисс не мыслит и дня жизни без него. Грусть и одиночество, преследовавшие её несколько месяцев назад, отступили под напором его внимания. Каждая стена, коридор, поворот и комната стали ей знакомы. Особенно Алисс полюбила дальнюю библиотеку, где когда-то давно и зародилось нечто большее между эксцентричным графом и его невольной гостьей. — Пожалуйста, пошли в замок. Впечатлений мне хватило на долгий месяц вперёд, — чуть жалобно прошептала девушка, ухватив спасательную руку графа.

***

— Алисс, ты счастлива здесь? Девушка пристально всмотрелась в своё отражение, расчёсывая длинные волосы. — Я… не знаю. Иногда. — Ты счастлива с ним? Не нужно было уточнять, о ком шла речь. Алисс открыла рот, но не знала, что ответить. — На тебе его эмблема, — подметила призрачная девушка, мельком взглянув на золотой кулон на её вырезе. — И его цвет. — Это просто одежда. Губы Алисс-отражения изогнулись в циничной ухмылке, настолько отличавшейся от её образа, что она почти отшатнулась. — Ты сама в это не веришь. — Какая разница, что я ношу? — Одежда, драгоценности, даже твой вид. На тебе его клеймо. Слова подействовали на неё, как пощёчина. На щёки прокрался проклятый румянец. Алисс дотронулась до выреза мантии, пронизанного чёрной бархатной лентой, с которой свисал маленький золотой кулон: солнце в затмении, символ Басарабов. Алисс прикусила губу. — Ты сама видишь, как он смотрит на тебя. — Мне нравится, как он смотрит на меня! — почти крикнула она в ответ. Безумие — затевать споры с отражением. Зеркальная Алисс покачала головой с горькой улыбкой на губах. Ей хотелось стереть её с лица, но это оказалось невозможно. — Просто признай это, — прошипела она. — Ты забыла о своей цели. Ты в его власти. Едва Алисс сделала шаг к двери, как её едва не сшибла с ног молоденькая служанка, почти вбежавшая в открывшуюся дверь. Алисс поморщилась и оглянулась, но зеркало было безмолвно. Как и ожидалось. — Прошу прощения, госпожа! — выпалила она на ломаном языке с акцентом — по её смуглой румяной коже и курчавым волосам можно было признать уроженицу юга. — Я забыла, — улыбнулась как можно более мягче Кастер, — я даже никогда не спрашивала твоё имя. — Моё имя Аня Бран. Пожалуйста, зовите меня Аня, госпожа. — Приятно познакомиться, Аня. — И мне, госпожа… простите, но разве вы не… простите. — Что такое, Аня? Ты можешь сказать мне всё, что угодно. — Мадам Донка сказала, что вы не хотите видеть и слышать слуг в вашем доме. И лучше вас не тревожить без поводу. Вы разозлитесь. А если вы будете недовольны, то тогда господин покарает нас. «Старая сука» — мелькнуло в голове Алисс. Она так и знала, что радушные в первый день горничные, стали закрытыми и пугливыми в последующие дни. Но почему-то подозревала в этом Александра. — Аня, Донка просто несколько вольно трактовала приказы своего господина. В первое время я была несколько рассеяна и поправлялась от болезни. Сейчас ты можешь в любой момент поговорить со мной, если захочешь. И не только ты. Мне будет приятно завести подругу. Я тут совсем никого не знаю. — О-о-о, — личико Ани округлилось, и она заметно повеселела, — благодарю вас, госпожа. Я передам ваше пожелание другим девушкам. — Мне будет очень приятно, дорогая. А теперь, не подскажешь, где сейчас граф Александр? — Миледи, кажется, он был в восточном крыле. Алисс ещё раз улыбнулась и отправилась на поиски пропавшего «супруга». Алисс смогла гордиться собой, что сумела разговорить Аню. Она хотела узнать больше о графе из уст тех, кто знает его больше, чем она сама — невозможно заставить своих слуг хранить молчание вечно. Ведь прислуга обычно знает и замечает больше, чем могут себе представить хозяева.