Любовь

Все то время, пока корабль плыл от Хориниса к Драконьему острову и стоял около него на якоре, Безымянный не прикасался к Мильтену - ясно почему. Но в первую ночь после отплытия к Миртане Мильтен сам преступил порог его каюты. Прикрыл дверь и остановился, просто глядя пронзительно в темноту, сгустившуюся там, где Безымянный свернулся на кровати. Несмотря на его шутливые перепалки с Горном, Лестером и Диего о том, что им не стоит сбрасывать добытое в Храме золото за борт, Мильтен знал, что его тяготит предательство Ксардаса. Маг подозревал, что некромант был кем-то вроде строгого отца для Безымянного, властной рукой направляющего все его действия. Казалось, не было ничего, что тот мог бы не знать, в этом отношении переплюнув Корристо, Сатураса, Ватраса и Пирокара вместе взятых. Именно по его наущению Безымянный хранил планы по разрушению Барьера в тайне от магов Воды, скрывал, что прямо под носом у магов Огня находится библиотека с темными писаниями. К тому же, старик спас Безымянному жизнь. И то, что он оказался избранным Белиара съело всю надежду и все торжество от победы в душе Избранного, оставив лишь гадкую пустоту. Мильтен опустился на край кровати. Он чувствовал, что Безымянный не спит и потому сжал его руку в своей. Сам он был немного пьян от постоянной качки и радости, что наконец-то покидает этот треклятый остров - оба треклятых острова. Ему хотелось бы поделиться этим ощущением с Безымянным, смахнуть с него липкую паутину снов, насланных ищущими, загадочных слов драконов о предназначении и судьбе, сюрреалистично-черных стен и хитрых пыточных приспособлений Чертогов Ирдората. Он склонился к Безымянному и тяжело вздохнул. Тот встрепенулся. - Отчего ты вздыхаешь, Мильтен? - Не знаю, - всплеснул руками тот, - От того, что все вроде бы закончилось, но на самом деле только начинается. Я рад, что ты выжил, однако Ксардас использовал тебя, и... Безымянный прервал поток слов, положив кончики пальцев на его губы. Мильтен почувствовал его дыхание совсем близко от подбородка. - Не волнуйся. И не из такого дерьма выгребали. Мильтен улыбнулся в ответ, наблюдая, как блики от факела играют на его усталом лице. Его всегда забавляли напускные грубость и колкость Безымянного. Он знал, что тот мог быть и мягким, и наивным, порой даже ранимым. Маг протянул руки и, едва касаясь его шеи, расстегнул цепочку с потухшим Глазом Инноса. Взвесив артефакт на ладони, он бережно положил его на тумбочку. От этого действия повеяло чем-то глубоко интимным. Мильтен ненавязчиво положил локти на его плечи, прижимаясь щека к щеке. Безымянный тяжело дышал, и маг прекрасно понимал, что это не от похоти. Поэтому он был нетороплив. Развязав шнур, стягивающий хвост друга, он разгладил русые волосы, помассировал кожу головы кончиками пальцев - наверняка она болела, поскольку шнурок был затянут очень сильно. Мильтену хотелось подарить ему всю свою теплоту, приземлить его обратно в царство жизни, после того, как он побывал в царстве смерти. Безымянный подался к его руке, наслаждаясь прикосновениями. Вчера Безымянный в первый раз за все время их отношений сказал прямо, что любит его. Он затаривался у друга зельями перед походом на дракона-нежить; сложив их в сумку, Избранный выпалил признание и открыто поцеловал Мильтена на палубе, ничуть не смущаясь покашливаний и косых взглядов членов команды. Сразу же после этого ушел, будто боясь отрицательного ответа. Несмотря на то, что маг был уверен, что он вернется, глаза защипало. Сам Мильтен относился к Безымянному с нежностью, доверием и уважением, смешанным с некоторым почтительным страхом - невозможно было не побаиваться отмеченного самим Инносом, владеющего столь могущественными силами и артефактами. У них уже были длительные сексуальные отношения - еще с тех времен, когда они оба торчали под куполом в Старом лагере - но без каких-либо надежд на развитие в оседлую семейную жизнь. "К черту, - подумал Мильтен, - эти войны и постоянная разлука, пожалуй, никогда не кончатся. Нужно жить здесь и сейчас". - Я тоже люблю тебя, - прошептал он на ухо Безымянному. Безымянный издал странный тихий звук в ответ. Взглянув на его лицо в неверном свете факела, он с изумлением увидел слезы в серых глазах. Мильтен взял лицо Безымянного в свои руки, утирая горячие капли, а они все бежали и бежали. Слова утешения застряли у него в горле, они казались неуместными. Вместо этого он продолжил, вот только голос немного подводил его: - Ты очень дорог мне. Безымянный сморгнул слезы и шмыгнул носом: - Спасибо тебе, Мильтен. Мильтен пожал плечами, продолжая упорно утирать слезинки своими длинными рукавами. Безымянный взял его за талию и погладил теплую спину сквозь мантию. Маг зашевелился в его руках, все-таки осмелившись перенести себя к нему на колени: - Я соскучился. Безымянный посмотрел ему в глаза с каким-то до боли трогательным выражением, а ладони сползли гораздо ниже. Мильтен одобрительно хмыкнул, расстегнул ремень и тряхнул плечами, позволяя красной ткани стечь на пол. Кроме робы на нем ничего не было. - О, Мильтен, - как будто взмолился Безымянный. - Я хочу тебя, - проговорил маг на одном дыхании, вжимаясь в кровать коленями, чтобы привстать. Безымянный заурчал, точно мракорис, прикладываясь долгим поцелуем к соску. Язык двигался так напористо и так сладко. Мильтен застонал, перебирая его волосы, впитывая его запах, его тепло, его чудесные прикосновения. Когда Безымянный ласкал его, соски становились налитыми, темными, очень чувствительными. Мильтен просто поджаривался на медленном огне от того, как он сосет их по очереди, темно-рыжие ресницы дрожали, в изгибах плеч и шеи скопились мелкие капли пота. А еще мага невероятно возбуждали его сильные, мускулистые руки. Ему всегда нравилось, как крепко они могут прижать его к широкой груди Безымянного, так, чтобы биение двух сердец слилось в одно. Сейчас, пока рот Избранного был занят, они скользили по влажным и гладким от испарины бедрам и ягодицам Мильтена, стискивая горячую кожу. Мильтен навалился на Безымянного сильнее, показывая нетерпение; твердый, как меч из магической руды член скользнул по мышцам его живота и спрятался под рубахой. Их взгляды снова скрестились. Безымянный столкнул его на кровать, и на мгновение Мильтен почувствовал себя падающим в бездну. Но руки поставили заколебавшийся мир на место, подтягивая пылающие чресла ко рту. Безымянный заглотил его член, отсасывая с волнующей быстротой. Он сразу взял глубоко, проходясь напряженными губами от головки до самого основания. Казалось, само море, покачивающее корабль, подстраивается под ритм его движений. Мильтен обнял его ногами за спину, издавая томные, протяжные восклицания. Он вел себя в постели естественно и был очень отзывчивым, поощряя каждое удачное движение Безымянного. Мильтен дернулся от восторга, когда пальцы впились в мошонку, перебирая и сжимая скрывающиеся внутри яички, и это стало последней каплей, вернее, каплями, окропившими губы Безымянного. - Ну иди же ко мне, - сквозь срывающееся дыхание, позвал Мильтен. Безымянный лег сбоку. Мильтен одной ладонью прижал его лицо к своей шее, проникая пальцами глубоко в волосы, другой же доводя его до оргазма. Безымянный задрожал в его руках, живот Мильтена стал сырым и горячим. Герой не торопился покидать его объятия, доверчиво прижавшись всем телом к любовнику. Мильтен спокойно гладил его по голове, и в целом атмосфера была умиротворяющей. Через пару минут Безымянный начал посапывать. Мильтен отнесся к этому с пониманием, да и кто бы отнесся иначе? К тому же, лежать с ним в обнимку на одной постели было довольно приятно, они редко засыпали вместе. Так что Мильтен ловил момент. Он только нашарил шкуру, сиротливо съежившуюся на полу, и накрыл их обоих. - Мильтен, - услышал он сонный, просящий голос, - Побудь со мной этой ночью. - Конечно, Безымянный, - ответил тот, - Всегда.