Любовь

Глубокий медленный трах взвинчивал нервы Безымянного до предела. Удовольствие было густым, тягучим, с медным отливом рыжеватых волос. Оно постепенно и неминуемо затапливало до самой макушки, лишая воздуха. Мильтен, терпеливо не меняя темп, покачивал бедрами, входя в него снова и снова. Безымянный плавился, точно воск в его руках. Даже поцелуи Мильтена были неторопливыми и медовыми, совсем как его мягкая и томная манера разговаривать. Безымянный выгнулся, постанывая ему в рот и стискивая в пальцах вспотевшие ягодицы друга - наслаждение заливало его изнутри своим горячим светом, будто утреннее солнце, пробивающееся сквозь щели в двери... Но Мильтен остановился, вызывая жалобное, протяжное стенание; бархатные ресницы прикрыли хитрые глаза так, что остались только щелки, зубы впились в полную нижнюю губу. Он окинул взглядом Безымянного - руки теперь отброшены назад и вцепились побелевшими пальцами в спинку, грудь часто вздымается, соски встали, поблескивая от слюны Мильтена, серые влажные глаза внимательно изучают его в ответ. Не выходя из него, он обвел пальцами его растянутую дырочку, нажимая на анус, Безымянный запыхтел и осклабился. Ладонь мага скользнула по прижатому к животу крупному члену мужчины. Мильтен дразнил его бездействием и, о Боги, это было невыносимо. Но Безымянный подчинялся, лишь вымолвил: - Пожалуйста, Мильтен… еще... Он обнял ногами его зад, просительно вглядываясь в смеющиеся глаза. Очевидно, Мильтену доставляло удовольствие видеть, как он изнемогает и хочет его. Его руки двинулись вверх, лаская торс, грудь и шею, а вместе с ними, как приливная волна, по телу Безымянного прошла жаркая, лихорадочная дрожь. Мильтен начал двигаться так же лениво, как и прежде, выматывая страждущего любовника и оставляя без сил. Мильтен заставлял его пить удовольствие мелкими глотками - это сводило мужчину с ума. Он лег на Безымянного, потираясь о него всем телом, член впечатался в плоский живот. Безымянный стиснул его ягодицы, поторапливая, и Мильтен, наконец, внял мольбам, двигаясь резче, ощущения от столь долгой, непрерывной стимуляции стали острыми, почти болезненными. В отместку за то, что так долго мотал ему нервы, Безымянный укусил Мильтена за плечо, вызвав вскрик, маг судорожно впечатался в него по самые яйца, и Безымянный наконец сжался, получая благословенный, ослепительный оргазм. Мильтен вытащил из него, хныча, что не получил разрядки; Безымянный покровительственно подмял его под себя, стискивая в кулаке скользкий член любовника. Ему потребовалось всего несколько движений, чтобы довести его до конца. Одевшись и выйдя на корму, они сощурились на яркое солнце, отражаемое спокойной, как зеркало водой. - Полный штиль, господа, - окликнул их капитан Йорген, - Такими темпами мы и к концу осени до Мидленда не доберемся. Беннет, мочившийся в море у своей кузницы, быстро застегнул штаны и помахал рукой. Хмурый паладин Гирион кивнул им с лавки, то же сделал Ларес, на секунду оторвавшись от заточки стрел. - А где остальные? - спросил Безымянный. - Купаются в море, - хмыкнул капитан, - Оно нынче теплое. Безымянный нарочито посмотрел за борт, обращаясь к Беннету: - Надеюсь, ты не нассал им на головы. Кузнец фыркнул в ответ, колотя молотом по заготовке чересчур рьяно. Мильтен захихикал в кулак. Безымянный вернулся в каюту, чтобы взять кусок мыла и мочалку, Мильтен поджидал его снаружи. Хрусь! - Мильтен!! - раздался тревожный окрик из комнатки, и маг поспешил внутрь, едва не ударившись головой о дверной проем. - Что стряслось? Сумка Безымянного в углу угрожающе подпрыгивала и даже рычала. - Ебена мать, - отчеканил Мильтен. Это был первый и последний раз, когда он сматерился. Безымянный потратил десять яиц огненной драконши Феодарон, найденных на острове Ирдорат, на безумное зелье под названием "Эмбарла Фиргасто", которое описал послушник темных магов в своем дневнике. Но изначально-то яиц было одиннадцать. - Черт, я совсем забыл про этого гаденыша! Сумка начала тлеть, звуки, доносящиеся из нее, становились все более неистовыми. Дракон! Дракон на деревянном, мать его, корабле! - Заморозь его, Мильтен! - Не могу, - прошипел тот, - Все мои руны у Ватраса в каюте. А если я буду бегать тут с ними перед всеми... Послышался звук рвущейся ткани. - И что прикажешь делать?! Мои руны - в этой сумке! - Ну, если так поразмыслить, он же ведь совсем еще кроха… - И? Хочешь оставить его себе в качестве домашнего животного? Это был сарказм, но Мильтен почему-то смутился, заламывая руки: - Разве это не неплохой шанс… - НЕТ! - слишком резко ответил Безымянный, - Оно - исчадие недр Морграда, и слышит только глас своего хозяина - Белиара! С этими словами он взял рюкзак, выбежал за дверь и выкинул его в море. В воздухе раздался пронзительный визг. - Ээээ… зелье ускорения вытекло на серу… ну вы знаете, здесь был бы тааакой большой бабах… - неловко объяснил Избранный остолбеневшей команде и, залетев в каюту, заперся, сползая спиной по стене. - Но там же… амулет вызова душ, Божественная Аура Инноса, Глаз Силы, все твои руны! - Я знаю! - парировал Безымянный, - Надеюсь, эта тварь не умеет плавать. - А Глаз Инноса! - Мильтен побледнел и схватился за голову. - Здесь, - Безымянный указал на тумбочку, окончательно оседая на пол. *** Вечером, когда небольшая компания разместилась поужинать на носу корабля, Мильтену показалось, что по мачте цокают когти, а промеж парусов что-то промелькнуло. Его сердце заколотилось, но Безымянный покачал головой, глядя в ту же сторону. Маг вздохнул и вцепился зубами в свою жареную рыбу.