Любовь

- Я так люблю твое тело, - горячо шептал Безымянный на ухо Мильтену. Маг тихо застонал. Он плавился в его руках, как вечные льды от пламени Инноса. Безымянный поглаживал его возбужденный член, любовно обводил головку большим пальцем. - Скажи это еще раз, - попросил Мильтен, прижимая его голову к своей щеке. - Люблю тебя, - промурлыкал еще жарче Безымянный, - Люблю твой член, твои яички, твою дырочку... Мильтен застонал громче, протяжнее, просто, мать его, разваливаясь с этих слов. Безымянный ласкал его обеими руками - массировал подтянувшиеся яички и влажный от масла пенис. Мильтен поцеловал его в прикрытый светлыми волосами висок: - Любимый. Войди в меня. Мужчина тепло зарычал в ответ, покусывая его шею. Мильтен уже был хорошенько растянут игрушкой, купленной Безымянным у улыбчивого караванщика в Мора Сул. Она состояла из нескольких лакированных шаров, скрепленных искусно выполненной, тонкой, словно волос, золотой цепочкой. - Я уверен, она подарит тебе тысячи сказочных ночей, о отец любовных утех, - вкрадчиво пропел торговец. Безымянный потянул за деревянное колечко, вытягивая из Мильтена шар за шаром. Маг закинул ноги на себя; каждый шарик стимулировал простату и кишку на выходе, анус приятно стягивался вокруг цепочки. Мильтен чувствовал, как мышцы непроизвольно выводят сферы в подставленную ладонь. Безымянный неторопливо, по одному загнал шарики обратно, давая Мильтену прочувствовать каждый из них. Магу нравилось ощущать, как зад растягивается и выталкивает сферы, кроме того, эта растяжка позволила любовнику просунуть в него ладонь целиком. Безымянный никуда не торопился. С Мильтеном он мог позволить себе быть чутким, терпеливым и нежным. Все благодаря доверию, уважению и любви к нему. Мильтен сам попросил его о фистинге, а его вздохи были невзъебенными. Безымянный знал, как доставить ему удовольствие как прибегая к магии, так и без нее. Мильтен первые разы выкуривал болотник, чтобы расслабиться и впустить его, но позже у них начало получаться и без дури. Мильтен стоял на коленях кверху задом, принимая сильную руку Безымянного. Его кисть и предплечье бережно и глубоко погружались в полость живота, оглаживая обнаженную, уязвимую плоть. Периодически рука сжималась в кулак, быстро вбиваясь в мокрую, чавкающую дыру. От такого сумасшедшего траха Мильтен иногда попросту не мог стоять - слабость пронизывала бедра. Он скулил так, как не скулили даже шакалы при случке, а Безымянному часто приходилось быть невольным свидетелем игрищ этих животных, наводняющих пустыню. Еще кулак мог прокручиваться внутри, и тогда Мильтен прогибался в пояснице, насаживаясь на руку и дрожа. Ощущения от проникновения были великолепными и незабываемыми, они заливали мага изнутри кипящим, сносящим все на своем пути потоком лавы. Магия Безымянного высвободилась, окутывая своими шелковистыми лентами внутренние органы. Великая исцеляющая сила, помноженная на любовь; Мильтен в такие минуты ощущал себя так, словно приподнимается над землей и тысячи губ целуют каждый дюйм его тела. Неописуемое переживание. После такого он обыкновенно кончал с криками, полными экстатического восторга. Безымянный будто весь был соткан из магии. Когда он изливался в него, горячее семя также пылало энергией, а Мильтен чувствовал, как его собственная мана плещется через край, чувствовал себя невероятно сильным. Уже одно это ощущение кружило голову, смешиваясь же с оргазмом оно опьяняло. Мильтен крупно дрожал, кончая, весь в капельках пота и мурашках, табунами пробегающих по коже. Безымянный осторожно вышел из него и мягко целовал судорожно выпячивающееся отверстие, надрачивая себе горячей, мокрой ладонью, только что бывшей у него в анусе. Как же мага заводили эти поцелуи во время оргазма. Они заставляли его дрожать дольше, наслаждение становилось ярче, насыщеннее. После же Безымянный притягивает его к себе, смотря так, что у Мильтена сердце колотится, как безумное. Он не мог дать ни описания, ни названия этому взору. Он просто есть, и все. Наверное, он и сам смотрит на него совершенно так же. Потом Безымянный улыбается так, как улыбается только ему. Искренне, беззаботно, счастливо. Иннос, если бы только Мильтен мог видеть это выражение на его лице вечно. Он улыбается в ответ, потому что не может не. - Солнышко мое, - произносит Безымянный так уверенно, так естественно. Мильтен просто расцветает от его всеобъемлющей, бескорыстной любви. Он все еще не до конца верит в его слова, ему хочется засмущаться, начать говорить "спасибо", хотя это и кажется ему неуместным. Безымянный же выдает еще: - Я бы каждую ресничку твою поцеловал. Любовь моя. Он наклоняется и целует веки хихикающего Мильтена. Магу хочется в равной степени прыгать от счастья, разрыдаться и провалиться под землю. Он тяжело дышит, зарываясь в родные объятия, изо всех сил сдерживая слезы. - Все в порядке? - спросил Безымянный, все-таки чувствуя горячие капли на своей коже. - Да. Только никак не привыкну быть любимым, - честно сказал Мильтен. - Ничего, у нас полно времени, рыжик, - ворковал Безымянный, бережно держа его, такого хрупкого, в своих могучих руках, - Жемчужина моя, ясный лучик, мой огонек, мой цветочек... Мильтен стеснительно посмеивался с этих слов, но он бы соврал себе, сказав, что ему все это не нравится. Он жмурился и впитывал все те нежности и комплименты, что ему дарил Безымянный. Мильтен стиснул руку, которой он ласкал его изнутри. Кольцо с нее было снято по понятным причинам, но само его невидимое, символическое присутствие жгло пальцы. Они супруги. Самые настоящие. "Ничего себе!" - хотелось воскликнуть Мильтену. И они действительно открыто и страстно поцеловались прямо на церемонии, не обращая внимания на удивленные лица друзей и страдальческие - Нордмарских магов Огня. Маг снова поцеловал его, восстанавливая те восхитительные ощущения, которые он испытывал перед алтарем Инноса. Торжественность, нежность, радость… Слова клятвы он от переизбытка эмоций позабыл, ну да и Бог с ними. Безымянный ответил с неиссякающим вожделением, обвивая его бедра вокруг своей спины и входя все еще напряженным членом. Легкие начало раздирать от нехватки воздуха, но только тогда Мильтен оторвался от него, выпуская из себя длительные, томные возгласы. Он чувствовал себя основательно растраханным, попка взрывалась удовольствием в ответ на каждое порывистое движение Безымянного. Безымянный, сверля его глазами, вошел по самые яички и чувственно крутил тазом. Масло внутри Мильтена хлюпало и стекало по копчику. Маг подмахивал задом и смотрел в его лицо влажными глазами, чувствуя, как бьется в щеки воздух, выпускаемый Безымянным сквозь стиснутые губы. Мильтен взял его пальцами за загривок и ягодицу, выбивая хриплый стон из горла, одновременно ощущая, как Безымянный ублажает его член крепко стиснутым кулаком. Он вколачивался в его чрево так быстро и сильно, что кровать надрывно скрипела, а комната перед глазами Мильтена закачалась и опрокинулась. Его ноги были раздвинуты до предела, чувствительное нутро полностью разверзлось навстречу большому, изогнутому, точно смазанный сладким ядом меч южанина, члену. Мильтен весь обратился этой разбалованной, любящейся с Безымянным, сочащейся маслом плотью, и только крохотная искорка сознания мерцала в черепе, сцепляя их взгляды друг с другом. Безымянный кончил первым, вздрагивая, громко зовя Мильтена по имени. Маг откликнулся требовательным стоном и рука Безымянного вошла в него, растирая будто наэлектризованную сперму по простате. Мильтена затрясло от крышесносных переживаний, охвативших его тело; после оргазма же он почувствовал полное удовлетворение жизнью. Но он отлично знал, что желание будет охватывать его снова и снова, день за днем, превращая каждый визит Безымянного в бессонную, полную безбрежной эйфории ночь. Мильтен пытался отдышаться, понимая, что не может даже свести ноги вместе, настолько он изнеможен. Безымянный окинул его сытым, полным восхищения взглядом: - Как же ты потрясающе выглядишь. Ты всегда прекрасен, но иногда у меня просто слов нет, чтобы выразить, какой ты. Маг широко улыбнулся ему в ответ: - Это все потому что ты охуенно трахаешься. - Мильтен! - воскликнул Безымянный, не ожидавший услышать подобные грубости от вежливого, воспитанного мага, - Теперь я и вправду вижу, что хорошо над тобой поработал. Мильтен подмигнул ему и наконец нашел силы сомкнуть ноги обратно и растянуться на косматой медвежьей шкуре. Глаза уже слипались - сказывалось напряжение сегодняшнего дня, венчание, застолье, дикие танцы у костра в Клане Волка… Безымянный накрыл себя и мага еще одной шкурой медведя поистине исполинского - и хотя нордмарцы поставляли в Монастырь их мясо, сам Мильтен этих зверюг, обитающих в основном на суровых орочьих землях, вживую никогда не видел. Сплетая пальцы с мужем, Мильтен почувствовал, что кольцо вернулось на свое законное место, по соседству с кольцом Аданоса. Он поднес губы к его костяшкам и поцеловал прохладный металл. Безымянный сонно улыбнулся, обхватывая мага своими мускулистыми ручищами. Положив голову на его плечо, Мильтен закрыл глаза, практически мгновенно соскальзывая в крепкий здоровый сон. Безымянный какое-то время гладил медные волосы, в конце-концов тоже заснув.