Осколок Карна

*** Малика собрала их всех в общем зале. Вокруг тихо и навязчиво тикали часы, и воздух казался плотным, пропитанным тревогой и ожиданием битвы. Бриз скользнул по воздуху, прижимая к груди Пушка и застыл рядом с Лиром. Калем сидел неподалеку, положив ладонь на загривок гончей ужаса. Малика с Часовщиком расположились рядом. Лир окинул их взглядом, неторопливо двинулся вперед и опустился в кресло с высокой спинкой. Спокойно устроил руки на подлокотниках и велел: — Говори. Он, наверное, даже не задумывался о том, что делает и как выглядит. Но выглядел он как какой-нибудь злодей во время разговора с приспешниками. — Я оповестила союзников, — отозвалась Малика. — Многие готовы поддержать тебя. Но они не поддержат Лира. Только Второго Короля. — Значит, — спокойно отозвался тот, — они получат второго Короля. Бриз подлетел ближе, завис в воздухе, решая, где остаться, и Лир потянул его к себе. Бриз устроился на подлокотнике, осторожно протянул Лиру Пушка. Пушок замотал мордочкой, недовольно фыркнул и только потом перебрался на колени Лира. «Я делаю тебе одолжение», — буркнул он. — «И только ради мамы». Но видно было, как для него важно, что Лир его не гнал, что сам потянулся погладить. Что сказал спокойно и серьезно: — Я это ценю, — и добавил. — Сын. На мгновение стало тихо, Бриз застыл, боясь дышать. И Пушок сидел неподвижно, опустив голову. Лир напрягся — Бриз видел, как он будто отстраняется, возводит вокруг себя невидимые стены. И хотелось крикнуть ему: ты все сделал правильно. Просто не прекращай, просто… «Я по тебе скучал», — неохотно признал Пушок. И Лир медленно выдохнул, расслабился снова и провел по туманным завиткам ладонью. А Бризу до дрожи в пальцах хотелось обнять их обоих. — Я вернулся, — отозвался Лир. — Вероятно, чтобы тратить наше время, — прохладно заметила Малика. — Мы собрались обсудить стратегию, Лир. Что нам делать и как действовать. Не ради твоей семьи. — Без семьи меня не было бы здесь. Я не стал бы действовать, — высокомерно напомнил Лир. — Знаешь, не очень хорошо так говорить, — вмешался Бриз. — Ты ведь собираешься спасать мир. А говоришь как злодей. — Будем считать, это привычка, юный Бриз, — Лир усмехнулся уголком губ. — Я всегда был злодеем. Это намного приятнее — можно делать, что хочешь и не оглядываться на последствия. Бриз недовольно фыркнул: — Да, пока тебя не убивают в конце, — хотелось протянуть руку и растрепать Лиру волосы. Чтобы больше не был таким пафосным и таким… невыносимо родным, что щемило внутри. — Так что давай ты теперь будешь героем. Они хотя бы чаще выживают. — И всегда готовы нести ответственность, — спокойно и немного отстраненно отозвался Лир. — Я избегал этого сколько мог. И вот я здесь. Малика ответила ему тяжелым цепким взглядом: — Ты отправишься за короной прямо сейчас? «За короной? Пап, у тебя же и так есть? Зачем тебе еще одна, вряд ли можно носить по две сразу», — подал голос Пушок. Потом он осекся и уставился взглядом Лиру в колени, буркнул недовольно. — «Что? Я ведь правду сказал. И вовсе вопрос не глупый!» Лир мягко погладил его снова, отозвался спокойно: — Это хороший вопрос, — и сердце Бриза пропустило удар. Пушок боялся, что Лир снова отвернется. Не мог до конца поверить, что тот теперь рядом, что действительно любит. Но Лир вернулся, и он вернулся немного другим — осознавшим для себя нечто очень важное. Нечто, за что Бриз любил его еще сильнее. Больно было потерять Лэ. Больнее от того, как мало тот успел прожить, какой тяжелый выбор сделал в конце. Но все же этот выбор принес не только горе. Но и шанс для Пушка исцелиться. Шанс для целого мира. — Когда я перестал быть Вторым Королем, я запечатал часть сил в Лабиринте — я оставил там корону. Я был уверен, что никогда не коснусь ее снова. Он задумчиво посмотрел вперед, и Бриз придвинулся ближе. Лир не хотел возвращаться на трон. Власть была для него в тягость. И Бриз положил ладонь ему на плечо, без слов обещая: я буду рядом. Помогу нести. Может, я и не слишком большой, но я же дух воздуха. Я могу сделать невесомым что угодно. Показалось, что Лир едва заметно расслабился под его прикосновением. — Лабиринт в руинах, — прохладно напомнила Малика. — Лабиринт принадлежал мне, — сказал Лир. — И потому я мог его разрушить. Корона не принадлежала мне. Я принадлежал ей. И ненавидел ее за это. Я не уничтожил бы ее, даже если бы захотел. — Я полечу с тобой, — неожиданно даже для себя предложил Бриз. — Я буду рядом. И если ты не хочешь ее касаться, я сам надену корону на тебя. «Одену», — вмешался вдруг Пушок, и Бриз недоуменно моргнул. Пушок поскреб лапкой по колену Лира. «Мам, ты же не на себя надеваешь, а на папу. Правильно говорить «одену». — Он многое от тебя унаследовал, — с непроницаемым выражением сказал Лир, и только глаза у него смеялись. Пушок глянул исподволь на Бриза, потом на Лира и смущенно отвел взгляд: «Вам лучше лететь вдвоем. Побудете вместе, я знаю, это романтично. А я не буду вам мешать и отвлекать. Да и вовсе мне не интересно смотреть на какую-то корону. Что я корон не видел? Мне это совсем не нужно». Бризу стало так больно за него в тот момент: что Пушок думал о себе «я мешаю», что заранее боялся отказа и потому говорил, что ему не интересно. Но он совсем не умел врать. И Бриз чувствовал, что подвел его. — Я хочу, чтобы ты был рядом, — спокойно и веско отозвался Лир. — Хочу, чтобы рядом со мной была моя семья. Ты откажешь? Он, наверное, был к этому готов. Не понимал, как много значит для Пушка, не осознавал, как сильно, как бескорыстно тот способен любить. Им многому предстояло научиться друг у друга. И Бриз надеялся только, что у них будет время. «Стоило бы, — пробормотал Пушок. — Мне бы стоило тебе отказать». Потом он вскинул голову, впился взглядом в лицо Лира и признал неожиданно серьезно, по-взрослому: «Но я хочу быть с тобой рядом». — Что насчет духов, которые тебе должны? — спокойно спросила Малика. — Тех, кого ты мог бы позвать на помощь. Они не любят тебя, но долг есть долг. — Не нужно, — Лир поднялся, осторожно придерживая сына в ладонях. — Они придут сами. Придут, потому что хотят выжить, и потому что с Ламмаром у них нет будущего. Бриз мягко скользнул по воздуху, и Лир протянул руку ладонью вверх. Вкладывая ладонь в его, Бриз поймал себя на странном чувстве. Несмотря на горе, на боль — на то, что случилось, и что еще могло произойти — он оказался именно там, где должен был. *** Бриз оказался не готов. Даже не задумывался, что именно в Лабиринте предал Лира, в том самом месте, где они все втроем оказались. Именно там, на берегу Озера, которое Лир и Ламмар заполнили с помощью Сферы Истины. — Я… — стало невыносимо вдруг держать Лира за руку, прикасаться, словно ничего не случилось. Бриз попытался отстраниться, но чужая ладонь держала крепко. — Будь рядом, — спокойно и веско сказал Лир. — Ты мне нужен. И Бриза отпустило. Сквозь стыд и сожаления можно было дышать. Он оглянулся по сторонам, вдохнул воздух. Золотистая вода, в которую превратилась Сфера Истины, мягко колыхалась в границах берега. От нее вверх поднимался белесый туман, свивался клубами. Клубами, меж которых проглядывали тонкие, темные трещины. Этот мир тоже умирал, расползался на лоскуты, как реальность в городе, который пытался спасти Ламмар. — Я думал, — Бриз сглотнул, смог заговорить только собравшись с мыслями, — Сфера Истины… поможет. — Да, — спокойно и веско признал Лир. — Я тоже. И все мы ошиблись. Его мир вокруг был в руинах. И сам он — высокая, худая фигура в мантии — казался траурным. «Но все ведь еще можно исправить…» — нерешительно сказал Пушок, беспокойно поежился на руке у Лира. — «Пап, ты побьешь Ламмара, и все станет хорошо?» Лир не мог и не имел права этого обещать. Но Пушок и так слишком много боялся, слишком часто терял надежду… Поддержать его в тот момент было важнее, чем сказать ему правду, и потому Бриз вмешался. Сказал: — Да. Лир справится. Пушок смотрел на него доверчивыми искрами глаз — нерешительно и опасливо: «Точно-точно?» И Лир добавил: — Да. Ради тебя и тех, кто мне дорог. Точно. Потом он протянул Пушка Бризу, и Лабиринт вокруг загудел. Бриз прижал к себе сына, сжался — показалось, воздух стал плотным, сдавил его, и что-то сместилось в реальности. Какая-то сила — огромная, сравнимая с силой Ламмара — будто исполинский монстр поднималась из глубины. Лир сделал шаг вперед, застыл на самой кромке Озера, босыми ступнями там, где колыхалась золотая вода. И когда корона возникла перед Лиром, Бриз подивился тому, какая она была… обычная. Просто тонкий обруч с лезвиями, похожими на шипы. Но, казалось, воздух вокруг нее плавился, и сквозь трещины в реальности что-то отзывалось. Лир протянул руку вперед, застыл так и не коснувшись металла кончиками пальцев. Повернул голову к Бризу и признал шепотом, словно выдавал секрет: — Я оставил ее здесь, потому что ломался под тяжестью. Бриза словно что-то потянуло к нему. Заставило скользнуть сквозь плотный, пропитанный силой воздух. Сказать: — Я же обещал, мы ее вместе понесем. Лир, может, в этом все и дело. Из-за этого ни ты, ни Ламмар не справились. Только каждый по-своему. Может, такое вообще нельзя нести в одиночку. Лир криво усмехнулся, окинул его снисходительным взглядом: — И теперь наивный юный дух открывает мне главный секрет. — Да, — просто отозвался Бриз. — Мне ветер нашептывает, а он древний и многое знает. — Тогда буду внимать и учиться у твоей мудрости, — высокомерно и с достоинством отозвался Лир, и даже в той ситуации захотелось просто его укусить. Не сильно, просто, чтобы знал. И больше не дразнил Бриза. А потом Лир опустился на одно колено — плавно и спокойно, словно каждый день это делал, — и у Бриза перехватило дыхание. — Только из твоих рук, — сказал ему Лир. Бриз сглотнул, соткал в воздухе облако и осторожно пересадил на него Пушка. Нерешительно потянулся к короне. Она оказалась тяжелая, вибрировала силой, которую воплощала — и было в ней что-то еще. Словно запертая часть Лира, фрагмент целого. Крохотный, но очень важный. Бриз протянул корону, задержал на мгновение над головой Лира. Шепнул — ветер внутри стал словами: — Возвращайся. Возвращайся к самому себе. И когда корона коснулась волос, сила взвилась в воздухе, легла Лиру на плечи складками плаща. И Бриз подумал: вот ты. То, чем ты с самого начала должен быть. Нечто большее, чем просто Лир. Нечто большее, чем страх. Нечто большее, чем одна из сил, без которой вымирают люди. Второй из Королей. Лир неторопливо наклонился и коснулся губами макушки Пушка. Потом протянул Бризу руку, и тот уцепился за ладонь, порывисто подался вперед и подумал: кем бы ты ни стал, ты всегда будешь сначала нашим. А потом Королем. Лир поцеловал его в лоб, осторожно и мягко. И прикосновение — легкое и жгучее — было как метка, которая останется с Бризом на всю жизнь. Момент в длинной череде дней длинною в сотни или тысячи лет — их общий.