Осколок Карна

Данная глава содержит описание секса 18+, а еще здесь снова скакнуло форматирование. Вы были предупреждены (и, я подозреваю, что к 70й главе вы уже ко всему готовы) *** Бриз отлетел к окну, застыл, глядя на огонь, который подбирался все ближе. За спиной было тихо, едва слышно переговаривались Адам и Ким. Бриз не разбирал слова, да и не пытался. Время неумолимо приближалось — время улетать, спасаться от пламени, возвращаться к Лиру и придворным, отправляться на последний бой с Ламмаром. Хотелось вдохнуть поглубже эти мгновения — до того, как все начнется. Адам у него за спиной с шумом прочистил горло. — Эй… Можешь оказать нам услугу? Бриз обернулся к ним, сделал вид, что не заметил — глаза у Адама были красные. Ким отводил взгляд и казался преувеличенно невозмутимым. — Ему — нет, — сказал Бриз, строго посмотрел на Кима. — Он вел себя запредельно глупо. Чуть все не потерял. И помощи вообще-то не заслужил. Но вам помогу. Хотя Бриз подозревал, что теперь это одно и то же. И что теперь нельзя помочь одному из них, и не помочь другому. — Здесь все скоро сгорит, — сказал Адам. — Забери нас отсюда. Он потянулся к сигаретам, достал одну, но прикуривать не стал. И добавил: — Обещаю, как только окажемся в безопасности, на этом уроде живого места не останется. Бриз перевел взгляд на Кима. Тот старался держаться невозмутимо, но было что-то в его фигуре — что-то из-за чего он казался хрупким. — Ты не бьешь детей, — и голос у него хрипел. — Ты на самом деле не ребенок. Бриз склонил голову на бок, и серьезно сказал: — Я вас перенесу. А потом помогу его бить. Мне все еще хочется. — Не убей только, в остальном я не против. Снаружи все сильнее пахло дымом, и становилось все жарче. Бриз велел Киму: — Возьмите его за руку. Иначе не смогу вас перенести. Хотя ничего подобного ему не требовалось. Просто он хотел, чтобы Ким взял Адама за руку, чтобы сжал пальцы в своих и подумал — все это мог потерять. Глупо и трусливо. И это понимание стало бы для него уроком. Бриз сказал ему: не будет как в первый раз, потому что вы уже знаете, что такое потерять. А теперь мог бы добавить: И знаете, как важно держаться друг за друга из последних сил. Ким протянут Адаму руку. Тот фыркнул, отвел взгляд. Явно смутился, хотя чему — Бриз не понимал. Расслышал невнятное бормотание: — Вот же гейство. Никому никогда не рассказывай. Ким ответил: — Все равно никто никогда не поверит. Бриз подлетел к ним вплотную, добавил: — А если и поверит, тут нечего стыдиться. Но, кажется, ему не удалось поменять их глупые человеческие убеждения. Воздух в комнате потек лентами ветра, свился вокруг их фигур. Так легко и естественно — как продолжение всего, чем Бриз был изначально. И в момент, когда они перенеслись, будто последний фрагмент лег в мозаику. Вот для чего он еще — его, Бриза, ветер. *** Лир разгуливал на балконе. Вперед-назад. Край мантии скользил по полу, шуршал на каждом резком повороте. Как-то так Бриз и представлял себе зверей в клетках — раздраженных и злых. В худой, угловатой фигуре читалось напряжение. Сила пропитывала воздух, электризовала его — знакомая и немного колючая, ставшая родной настолько, что ее хотелось вдохнуть. Пропустить сквозь себя страх, который она несла. Бриз только перенесся, застыл за границей балкона в воздухе, бережно удерживая ветром Адама и Кима. Улыбнулся. Лир будто почувствовал, споткнулся едва заметно на месте, обернулся резко и стремительно. И взгляд у него был — такой, что захотелось наплевать на все, ринуться к нему. Но он подлетел медленно, вначале осторожно опустил Адама и Кима на пол. Потом так же осторожно встал на пол сам. Плиты холодили ступни. И все ощущалось таким острым, таким важным. Та связь, что была между Бризом и Лиром — притяжение, жажда дотронуться. Лир молчал о том, что ждал. Бриз молчал в ответ: я вернулся. И первое прикосновение — Лир протянул руку, осторожно, бережно провел ладонью по шее Бриза, выше, взъерошил волосы — было как их общее: вместе. Мы вместе. — Стал совсем взрослый, — тихо проговорил Лир. — И такой сильный. Кто бы мог подумать, что ты можешь быть таким сильным. Бриз улыбнулся ему, повернул голову и прижался щекой к его ладони. Поддразнил беззлобно: — Вообще-то кто угодно. У меня с самого начала был отличный потенциал. Сам Король Страха так говорил. И он не помнил на самом деле — говорил ли Лир это вслух, но это и не имело значения. Лир в него верил. Лир ему верил. Позволил себе отпустить. И дождался в ответ. — Король Страха всегда прав. И в этом тоже, — Лир высокомерно вздернул брови, с тем преувеличенным пафосом, который использовал, когда говорил не всерьез. — Вообще-то он постоянно творит глупости. А потом забывает и снова считает себя непогрешимым. Может, просто от старости? Возраст, память уже не та… — Где лежит лопаточка он помнит, не сомневайся, — в тон ему отозвался Лир. — Несмотря на возраст. И вот на этом моменте Бриз и не выдержал. Кинулся к нему, обхватил руками и прижал к себе. И стало так хорошо, что все вокруг будто исчезло. И мир, расползавшийся прорехами где-то снаружи, и Адам с Кимом, и еще миллион проблем, которые маячили на горизонте. — Я тебя так люблю. Лир, ты даже не представляешь. Теплое дыхание пощекотало ухо, и насмешливый голос Лира будто обволакивал. Как самое мягкое облако: — О, я представляю, юный Бриз. Обычно в подробностях. Бриз не успел ответить, их прервал кашель за спиной. Громкий, навязчивый кашель. А потом сдавленный голос Адама: — Может, вам комнату найти. Или не комнату. Что угодно, где нет меня. Бриз коротко уткнулся лбом в лоб Лира, медленно выдохнул. — Хочешь, я убью людей, и они не будут нам мешать, — с мягкой усмешкой предложил Лир. — Не хочу, зря я их спасал что ли, — отозвался Бриз, и добавил. — Но предложение очень романтичное. Правда-правда! Адам сказал мрачно: — Мы вас слышим. Бриз протяжно выдохнул и обернулся, подлетел над полом немного для удобства: — Так и задумано. Чтобы вы услышали и боялись нас прерывать. У Адама было выражение как у тех людей, которые укусили лимон — по крайней мере, так их показывали в фильмах. А Ким смотрел невозмутимо и даже в теле подростка умудрялся казаться взрослым. Увы, все вокруг не исчезало просто от того, что Бриз вернулся. И оставалась куча проблем, которые следовало решить. Найти место для людей, узнать, что случилось за время его отсутствия, поскорее увидеться с Пушком и показать ему, что все в порядке. — Лир, нужно их поселить где-нибудь. И еды дать. Может, спросить у Часовщика, он бывший человек, точно знает, как лучше все устроить. Тот молчал, внимательно изучал Кима взглядом, и хмурился. Бриз только тогда понял, что Лир не видел того после смены тела. — Ты его не узнал, наверное, но это… — Второй из людей, — прохладно отозвался Лир, склонил голову набок по-птичьи. — Ким. Человек с птицами. Даже странно, что он так внимательно его разглядывал. — С ним что-то не так? — осторожно поинтересовался Бриз. И от всей души понадеялся, что у Кима не обнаружится какой-нибудь смертельной болезни. Какие часто бывали у людей. — Я вижу, что что-то изменилось, — медленно, задумчиво проговорил Лир. — Но не могу понять что. Нечто неуловимое, малозначительное… Бриз не поверил своим ушам. — Лир! Тело! Тело у него новое. Как можно не заметить? Лир неспешно моргнул, вздернул бровь: — Я не запоминал, как он выглядит. Расцветка вроде бы та же. — Зато он намного младше, — возразил Бриз. — А еще он больше не азиат, — угрюмо вмешался Адам. Бриз не очень понимал, почему это важно, а потом вспомнил кое-что, что слышал когда-то от людей. Про то, что раса это важно для секса. — Может, теперь вы начнете его хотеть? Говорят, такое бывает. — Нет. Не знаю уж, с какими расистами это бывает, но с нами не случится, — господин Адам говорил очень самоуверенно, хотя как человеку, ему не стоило бы зарекаться. — Ты слишком много времени тратишь на себя, человек, — высокомерно вмешался Лир. — Хорошо. Раз вас привел Бриз, о вас позаботятся. Он щелкнул пальцами и рядом с ним возник молодой дух — выглядел тот совсем юным, походил на человеческого ребенка. — Мой Король. Бризу сразу не понравился его тон, и захотелось вылететь вперед и закрыть Лира собой. А еще лучше прямо сказать: не твой, а мой. Мой Король, мой Лир, мой — все остальные вещи. Помогло сдержаться то, что Лир на мальчишку даже не смотрел. Бросил равнодушно: — Отведи людей к Часовщику. Скажи, что я велел разместить их. И пусть обращается бережно. Это гости Бриза. — Будет сделано, — дух склонился низко, сделал знак Киму и Адаму следовать за ним. Господин Ким задержался всего на мгновение, посмотрел на Бриза. Произнес одними губами, но Бриз услышал и понял. «Спасибо». Изнутри грело чувство — что что-то Бриз сделал правильно. И хотелось улыбаться. *** — Тебе, наверное, к придворным надо. Готовится и всякое такое, да? — Бриз сказал это, а в глубине души скреблась упрямая надежда, что Лир возразит, скажет, что и так все уже решено. И теперь он может быть только для семьи. — Надо, — подтвердил Лир. И резко повернул в один из коридоров — вокруг доносилось навязчивое тиканье часов, воздух пронизывало чувство застывшего времени, и только в этом коридоре было почти… нормально. Будто в обычном доме. — Но сначала важное, — он скосил глаза на Бриза, улыбнулся одним уголком губ. Сердце от этого билось быстрее. — Насколько важное? Важнее, чем спасение мира? — Важнее всего на свете. Бриз только тогда заметил, что из своры гончих, что дал ему Лир для охраны осталась только одна. Маленькая и неказистая, которая до того едва поспевала за остальными. И Бриз понял, куда они идут. — Мам! — серая маленькая тень метнулась им с Лиром навстречу, так быстро, что туманная шерстка превратилась в смазанную полосу. И Бриз подхватил ее ветром быстрее, чем понял, что делает. — Мам, мам, мам! Ты вернулся! А я говорил папе, я знал, знал, что ты точно-точно вернешься! И еще такой… такой сильный! Ты теперь самый сильный ветер, да? Мой папа самый сильный страх, а ты самый сильный ветер! И я потому тоже буду самый-самый! Он тараторил, будто пытался наговориться впредь и боялся, что Бриз сейчас исчезнет. И щемило внутри от мысли — а вдруг эти короткие мгновения, это последние дни перед боем — действительно последние. Бриз уткнулся носом в туманную шерстку, вдохнул поглубже. И несмотря на короткий укол страха — действовала сила Пушка — почувствовал, что дома. И сказал он только: — Я сохранил твою гончую. Пушок притих, переступил лапами на руках Бриза. Проговорил нерешительно: — Я же говорил, не надо. Это она должна была тебя хранить. — Это был твой подарок, — отозвался Бриз. — Она мне очень дорога. Да и не угрожало ему толком ничего. Он раньше думал, за силу надо бороться, она появляется в сражении, в войне. Но его собственная рождалась из другого — из понимания, для чего ему ветер. И что он хочет принести — память, запахи и обрывки слов, которые кому-то обязательно нужно услышать. — Тогда пусть всегда остается у тебя, — пробормотал Пушок. — На память обо мне. Он был такой маленький, и такой глупый, и Бриз поймал себя на мысли, что вот как, наверное, часто чувствует себя Лир. — Я и так всегда о тебе помню. — Всегда-всегда? — с надеждой спросил Пушок. — Всегда-всегда, — подтвердил Бриз. Подхватил эти слова ветром, вплел в воздух и обернул ими Пушка, ласково и мягко. Чтобы они навсегда остались с ним. Пушок встряхнулся всем телом и сказал невпопад: — Здорово! А хочешь посмотреть мою комнату? *** Это на самом деле была не комната. Жил Пушок по-прежнему с ним и Лиром, как когда Бриз улетал. Просто теперь в их комнате появилась конструкция из серого тумана, чем-то отдаленно похожая на воздушные замки. Лир смущенно кашлянул, проговорил высокомерно: — Я не смог вернуть его колыбель. Пришлось сделать самому. — Только без тебя, мам, это все еще не то. Кое-где конструкция, казалось, вот-вот завалится, и не держалась она в воздухе, Бриз заметил ножки под ней. — Ты же сделаешь лучше? — спросил Пушок. Так здорово было вернуться, так здорово — чувствовать себя обновленным, изменившимся, другим, и знать, что главное осталось прежним — его место, это чувство возвращения домой. Бриз прежний и новый не враждовали между собой, стали частями единого целого. Как Лир и Второй Король. — Да, — пообещал Бриз. — Я обязательно сделаю лучше. *** Он вплетал свою силу в новую колыбель, вплетал с воспоминаниями и чувствами, и слушал Пушка. Тот болтал обо всем подряд и так откровенно наслаждался вниманием, что не хотелось останавливать. «А потом они все переругались опять!» «Я грыз ножку стула в коридоре, а она, представляешь, мам, снова становилась как новая!» «Папа на них рычал, и они очень боялись, но недолго, а потом снова спорили!» Лир смотрел на них нечитаемым взглядом, держался рядом молчаливой угловатой фигурой. Как страж. А Бризу хотелось прижать к себе их обоих, и Лира, и Пушка. Несколько раз в коридоре снаружи появлялись духи, их сила ощущалась в воздухе, а потом пропадала, когда они уходили. Должно быть, понимали сами, что Лиру не до них. Пушок со временем говорил все медленнее, порой прерывался и медленно моргал, и казалось, вот-вот уснет прямо на полуслове. — Хочешь положу тебя в колыбель? «Не хочу. Ты положишь, а я усну. И проснусь один», — насупленно буркнул Пушок. — «У вас с папой, знаешь ли, довольно много общего. Ни на минуту нельзя отвернуться». Бриз улыбнулся, легко взъерошил туманную шерстку: — Я все равно буду неподалеку. И ты сможешь меня найти. «И укусить». — Если захочешь, то и укусить, — согласился Бриз. Свил вокруг него воздух кольцом, мягко приподнял Пушка ветром. Теперь это давалось так легко. Раньше Бриз думал, что знает ветер так же как самого себя. Но не знал — ни себя, ни ветер, и только теперь понимал, как много упускал. «Договорились. Ты обещал». Пушок свернулся клубком на облаке, беспокойно перебирал лапами и дернулся, засыпая. Лир приблизился к нему осторожно, протянул руку и невесомо погладил Пушка. И Бриз в который раз подумал — каким бережным ты можешь быть с теми, кто тебе дорог. В Лире жила эта способность — быть монстром, и быть чем-то большим. Отцом, защитником. Королем. — Он отказывался спать, пока тебя не было, — тихо сказал Лир. — Я поэтому сделал ему колыбель. Но он все равно не засыпал, лежал, ждал тебя. Бриз протянул ему руку. Ладонью вверх, как это обычно делал Лир. И тот вложил руку в его. — А ты? — улыбаясь, спросил Бриз. — Ты тоже не спал, пока меня не было? — Можно подумать, у меня есть время на сон. Всем срочно нужен Второй Король. — Мм, да, звучит правдоподобно. Но если бы было время.? Лир усмехнулся в ответ: — Я все равно бы не спал и ждал тебя. В точности как королевский сын. Бриз подлетел чуть выше, подался вперед и легко, невесомо коснулся губ Лира губами. Мягко и бережно. Шепнул: — Давай уйдем куда-нибудь. Я по тебе очень-очень соскучился. Лир вдруг тихо застонал, прижал его к себе крепко-крепко, впился поцелуем в губы, будто смертельно оголодал. И вместе со страхом, который вызывала его сила, Бриз почувствовал, как разгорается внутри предвкушение. Его собственный голод. Туман Лира обернул их обоих коконом, и сквозь поцелуй Бриз едва почувствовал, как они перенеслись. Лир отстранился всего на мгновение и скомандовал, наполняя пространство вокруг ужасом: — Все вон. Бриз ошалело оглянулся, они были в помещении с несколькими столами, вокруг были разбросаны небольшие артефакты, стояли чаши с запасом силы в них — самой разной. — Лир, это что… столовая? За окном переливались все те же потоки времени, Бриз с Лиром все еще находились в доме Часовщика. — Место для прислуги, — равнодушно бросил Лир, снова поцеловал его, так, что перехватывало дыхание. Бриз закрыл глаза, застонал… И все же одно не давало ему покоя. — Зачем вообще аристократам прислуга? Мы же все духи. — Чтобы тешить самолюбие, — Лир быстрым движением дернул его рубаху вверх, помог Бризу выпутать руки, и тут же нырнул вниз, принялся покрывать жадными поцелуями-укусами плечи, шею. Бриз едва соображал, возбуждение кипело внутри, и все же… — Но ведь… магией… аах… проще… — Только, — Лир прервался на еще один поцелуй, подхватил Бриза под колени, и пришлось поддержать себя воздухом, чтобы не свалиться, — если тебе действительно что-то делать. Когда хочется командовать, заводят слуг. Он быстрым шагом дошел до стола, уложил Бриза на столешницу, навалился на него всем телом. Бриз застонал, запустил пальцы в его волосы. Выдохнул сквозь стоны: — Мы… все-таки… слишком много взяли у людей. Они на нас… дурно влияют… Лир подался вперед, толкнулся твердым горячим членом, будто трахал, и Бриз зажмурился — так хотелось его всего, хотелось почувствовать его внутри, почувствовать его кожу под пальцами почувствовать на вкус. — Или мы на… них… думаешь, они у нас научились.? Лир вдруг отодвинулся, навис над ним. Бриз посмотрел ему в глаза. На мгновение все застыло, а потом они рассмеялись. Одновременно. И стало так хорошо-хорошо, даже без секса. Просто от того, что они вели себя по-дурацки, выгнали других духов и говорили о ерунде. И от того, что могли себе это позволить: просто наслаждаться, просто быть рядом. Драгоценные минуты тратить на глупости, которые были так важны. Важнее любого пафоса и громких обещаний. Лир смеялся, уткнувшись ему в плечо, и казался на целую вечность моложе: — Юный Бриз, я и забыл, как с тобой хорошо. Мой личный мастер слова. Бриз улыбнулся, встрепал его волосы ветром, и шепнул: — А ты тогда мой личный гроза прислуги. Прогонятель духов. Король этой комнаты. Лир усмехнулся: — Сколько титулов. Надо придумать тебе таких же. И чтобы их каждый раз объявляли в тронном зале. — А пошлые титулы тоже будут? — Бриз потянулся вверх, коснулся губами уха Лира, мягко прикусил. Тот шумно вдохнул, безотчетно толкнулся в него снова. И голос его, когда он ответил, обволакивал, низкий и глубокий: — Мы никому их не скажем. Они будут только наши. — Наш секрет, — на ухо ему выдохнул Бриз, почувствовал, как Лир содрогнулся. И чувство власти от того, как сильно Лир его хотел, как легко Бриз мог заставить его хотеть, опьяняло. Бриз почти никогда не брал инициативу на себя, чувствовал себя неуверенно даже в самых простых вещах — что сказать, как выразить, как поцеловать. Поймет ли Лир правильно? А теперь самому себе казался идиотом. Это ведь так просто — поцеловать, прикоснуться, знать, что Лир тоже этого хочет, до дрожи. — Какой же ты красивый, — как откровение шепнул ему Лир. — Иногда я хочу тебя так сильно, что хочется запустить в тебя когти, хочется попробовать тебя на вкус. Твой страх и всего тебя. Чтобы ты был только мой, без остатка. Трахать тебя так, чтобы от твоих криков повылетали стекла. Бриз чувствовал — это говорил ему Король Страха, монстр, что жил внутри Лира, и сам Лир. И им всем, каждой части единого целого, Бриз ответил: — Тоже тебя хочу. Лир, я до одури тебя хочу. Он провел ладонями по спине Лира, по животу и груди, положил ладонь на горло, спросил и сам не узнал свой голос — голодный и темный: — Можно? — Тебе, — шепнул Лир, — можно. Бриз осторожно сжал пальцы, надавил, заставляя Лира лечь сбоку, а потом забрался на него сам, застонал, когда почувствовал его всего целиком. Лир на мгновение прикрыл глаза, ресницы затрепетали, а потом он чуть раздвинул ноги, спросил хрипло: — Хочешь? Бриз никогда еще не чувствовал себя таким могущественным. — Хочу. Но не сегодня. Потом ты сам меня научишь, — он наклонился, выдохнул Лиру в губы. — Как тебе нравится. Прежний Бриз, тот, который впервые встретил Лира, и так отчаянно хотел быть к кому-то ближе — тот Бриз не смог бы этого сказать, тот Бриз боялся бы так чувствовать, хотеть до одури и брать самому. Требовать и знать, что Лир не откажет. Тот прежний Бриз не чувствовал себя красивым. Не знал, как это — любить. Знать, что это взаимно, не сомневаться. Но уже тогда он хотел быть жадным. А теперь Бриз мог. Лир провел пальцем по его губам, и Бриз осторожно прикусил в ответ, коснулся кончиком языка шершавой кожи, вдохнул запах соли и старых книг. — Какой ты… — как откровение шепнул ему Лир. — Красивый белый мой мальчик. Он невесомо прошелся когтями другой руки вдоль позвоночника, и Бриз содрогнулся, невольно прикрыл глаза от удовольствия. Когти касались так бережно. Ниже и ниже. Лир скользнул пальцами по ложбинке между ягодиц, надавил легко: — Пахнешь снегом, но внутри у тебя жарко. Он как-то так умел говорить, что слова превращались в прикосновения, казались осязаемыми. И заставляли дрожать. И Бризу хотелось уметь так же. Чтобы Лир голову потерял, чтобы тоже стонал и был весь его. Никому больше не принадлежал, ни о ком больше не думал. Бриз поцеловал его, позволил себе не оглядываться и не сомневаться. Забрать себе. И когда отстранился, улыбнулся: — Может, сегодня я заставлю тебя просить. Мы никогда так не делали. А я слышал, разнообразие это важно. Он подался вверх, опустился, вжался задницей в член Лира — на короткое, жгучее мгновение, и отстранился снова. Лир усмехнулся, широко и хищно: — А мне кажется, юный Бриз, тебе просто нравится меня дразнить. Бриз наклонился к нему, скользнул губами по губам, невесомо, жгуче. — Ты ошибаешься. Мне не просто нравится тебя дразнить. Мне очень нравится тебя дразнить. В следующее мгновение мир опрокинулся, и Бриз осознал, что лежит на столешнице, а Лир нависает сверху. — Поймал. Юный Бриз, чтобы кого-то дразнить, его нужно хорошенько держать. Он поцеловал Бриза, тем самым жгучим и совершенно нечестным поцелуем, от которого мысли разлетались. И оставалось только удовольствие. Ему легко было бы поддаться. Удовольствию и Лиру. Бриз поцеловал в ответ, с силой провел ногтями по его спине, подался бедрами вверх, и когда Лир судорожно вдохнул воздух, резко перехватил ветром — снова перевернул их обоих. Они свалились бы, но их держал воздух. Его, Бриза, стихия. Лир дернулся встать, напрягся, когда понял, что не может. На мгновение всего промелькнуло что-то в его глазах — память о Карне. О боли и беспомощности. — Шш, — шепнул ему Бриз. — Это же я, Лир. Просто я. И Лир расслабился. Позволил себя держать. Бриз сплел под ними облако, тонкое и мягкое, на скорую руку, но оно ласкало их обоих. И в это облако Бриз опустил Лира. Улыбнулся, когда у того расширились глаза. — Юный Бриз, они не для того. — Лир, это же я дух воздуха, — Бриз потерся носом о его висок, прижался мягко губами, а потом опустился ниже, прикусил кожу над ключицей. — Для чего я скажу, для того и облако. Хоть для секса. — Испорченный маленький дух, — но Лир улыбался, протянул ему руки, помогая ему выпутаться из одежды. Бриз остался абсолютно обнаженным, оседлал бедра Лира, во рту пересохло. Возбуждение накатило так резко, захлестнуло, будто волной. Из тлеющего тепла внутри вспыхнуло как пожар. И предвкушение превратилось в пульс. Сейчас-сейчас-сейчас. Будь у меня внутри. Лир прищурился, хищно и голодно, и в следующее мгновение скользнул пальцами между ягодиц. Бриз почувствовал что-то скользкое, а потом Лир толкнулся вверх жестко и властно. Зная, что имеет на это право, забирая свое. Бриз охнул, закусил губу. Невольно сжался на пальцах. Ему не было больно, но даже это казалось слишком — слишком остро. — Я давно тебя не трахал, — как бы между прочим заметил Лир. — Кажется, ты отвык, юный Бриз. — Ты же… ах, приучишь меня… меня снова? Пальцы Лира двигались, внутрь и наружу, ласкали. И дразнили, заставляя возбуждение разгораться сильнее. — Нет. Ты сам себя приучишь. Он подался пальцами вверх, заставляя Бриза задохнуться и приподняться. А потом убрал руку. — Сядешь на меня, юный Бриз. Научишь меня, как тебе нравится. Бриз зажмурился на миг. Так хотелось дотронуться, так невыносимо хотелось быть ближе. — Я тоже буду тебя дразнить, — пообещал он. — И тоже заставлю тебя просить. Он потянулся назад, направил член Лира в себя, медленно опустился сверху и судорожно вдохнул. Он действительно отвык, забыл как это — первое проникновение, огненное, жгучее чувство внутри. Возбуждение, предвкушение и легкий страх. Как летать в грозу. Лир казался огромным и твердым. Бриз опускался медленно, кусал губы, заставлял себя расслабиться, позволить и принять. Впустить. Сила Лира пропитывала воздух, касалась Бриза бережно, покалывала кожу. И Бриз касался ее своим ветром в ответ, сплетал их друг с другом в кокон, который защищал и отгораживал от всего вокруг. Было жарко и сладко, от возбуждения дрожали пальцы. Худое угловатое тело под Бризом, ощущения внутри, прикосновения кожи к коже, запах соли и старых книг, сбивчивое дыхание — одно на двоих — все смешалось. Стало как ноты в единой мелодии. И Бриз чувствовал себя отчаянно живым. Здесь. Сейчас. Он заставлял себя двигаться медленно — вверх и вниз, трогал Лира ладонями. Невесомо гладил или наоборот с силой проводил ногтями оставляя тонкие полосы, которые затягивались прямо на глазах. Лир застонал первый, зажмурился, откидывая голову назад. Осознавал ли он, что подставил горло? Знал ли — что отдается? Бриз наклонился, прикусил его шею. Почувствовал следующий стон губами, выпил его. Лир подался бедрами вверх быстрее, резче. И голос его зазвучал сдавленно: — Юный Бриз, поторопись. Бриз и сам хотел. Быстрее и жестче, и чтобы Лир заставил его кричать. — Попроси, Лир. Ты же знаешь… ах… волшебное слово, да? Его даже дети… знают. Я сам видел… Лир подался к нему, прищурился — в тот момент казался злодеем. И его шепот на ухо заставил Бриза невольно двигаться быстрее: — Пожалуйста. Ладонь Лира обхватила член Бриза, провела несколько раз — дразня и усиливая возбуждение. И Бризу пришлось до боли закусить губы, чтобы не кончить. — Пожалуйста, юный Бриз. Будь так любезен. Он положил вторую руку Бризу на бедро, удержал и резко толкнулся вверх. Жестко и глубоко. Натягивая на себя до упора. Бриз захлебнулся воздухом. — Лир… — Я был достаточно вежлив? Лир усмехнулся, взял его ладони в свои и сплел пальцы. Так бережно, так осторожно. И Бриз уже в тот момент почувствовал — сейчас. Сейчас Лир перестанет осторожничать. Следующий же толчок выбил из Бриза крик. Заставил его сжаться, дернуться как от разряда молнии. Удовольствие прошило до кончиков пальцев — острое, на грани боли. — Лир! Тот не слушал, задвигался жестко и глубоко. Держал за руки ласково, и при этом трахал так, словно хотел его наказать. Он умел делать удовольствие таким, что его невыносимо было терпеть. Что хотелось им захлебнуться. — Так, юный… Бриз? Ты заставил меня… просить. Тебе понравилось? Лир и сам теперь срывался на стоны, тихие, сдавленные. Бриз сжимался на его члене вместе с каждым толчком. Возвращал Лиру удовольствие, делил его на двоих. Хотел освободить руки, дотронуться до члена, но Лир не пустил. — Дай мне… — попросил Бриз. — Дай мне кончить! Лир рассмеялся сквозь стон: — Требовательный… юный дух. Со стонов Бриз все чаще срывался на крики. — А как же… волшебное слово, Бриз? — Лир усмехался, глядя на него. Бриз запрокинул голову, застонал. С силой опустился на встречу новому толчку. И через мгновение замер, задыхаясь. Глядя Лиру прямо в глаза. Слова пришли откуда-то изнутри, оттуда же, где рождалась его сила. — Хочу, — сказал Бриз. — Мое волшебное… слово. Я хочу тебя, Лир. Он потянулся вперед, прижался губами к губам, толкнулся языком. Лир ответил на поцелуй, высвободил руку и начал ласкать член Бриза в такт своим движениям. И осталось только удовольствие. Одно на двоих. Еще и еще. Сильнее. Возбуждение, которое пожирало, как пламя, переплавляло их в нечто новое, в единое целое. Когда Бриз и Лир кончили, они кончили вместе.