«On a place of insecurity».
Триггер — абстрактная вещь, действие или событие, что за очень короткий срок выводит человека из себя до дикого, неконтролируемого и достаточно опасного состояния. И опасного не столько для самого человека, сколько для его окружения, даже не подозревающего о том, что рядом с ними находится взбешенный до крайней точки человек. Поведение людей в такие моменты бывает различным: кто-то кричит, руша всё, что попадается под руку; кто-то громко плачет, не подпуская к себе никого и при попытке успокоить случайно, неосознанно причиняет другому человеку боль; а кто-то, как Руслан, становится настолько вежливым, настолько надменным и холодным, что собеседник чётко и ясно в первые минуты общения, обладая хоть каплей разумности, понимает, что ему точно не рады. Люди последнего типа исключительно доброжелательны и улыбчивы, но в глазах их — презрение, отвращение и тихая угроза. И главной причиной, триггером, способствующим превращению милой булочки с корицей в очень пугающего, жуткого и вызывающего крайнюю степень беспокойства за свою жизнь человека, являлась небезосновательная ревность. Руслан никогда не ревновал Мишу и Даню просто так, принимая за попытку измены их дружелюбность с кем-либо. Он никогда не ревновал Мишу и Даню к близким друзьям, любящим пошутить гейские шутки, но не желающим их тем самым оскорбить. Он никогда не ревновал Мишу и Даню, когда они скрывали от него переписки с кем-либо, когда они уходили от разговора, если тема касалась общения с какими-либо людьми, потому что уважал их личное пространство. Он никогда не ревновал их друг к другу. Но если рядом с ними появлялись незнакомцы, флиртующие и активно намекающие им на горяченькое продолжение на полном серьёзе, а не в шутку, у Руслана срывало резьбу. Даня, который любил шутливо, несерьёзно заигрывать с посторонними людьми, на что Вихлянцев реагировал с нисходительной улыбкой, вовремя (но не всегда успевая) тормозя его, порой забывался и пропускал тот момент, когда Руслан по-настоящему зверел. С Мишей же дела обстояли куда лучше, потому что он сам ни с кем, кроме, собственно, самих Руслана и Дани, не заигрывал, а флирт со стороны незнакомцев воспринимал остро негативно. С Даней в этом плане проблем всегда было больше, чем хотелось бы. В этот раз всё произошло в ночном клубе, где Руслан и Даня (Миша, продолжающий затягивать с переездом в Питер, был в Москве) вместе с командой КликКлака и ещё несколькими близкими друзьями отмечали окончание сезона одного из проектов. Помимо них, в этом клубе были и другие люди. Люди не из числа простых обывателей, живущих от зарплаты до зарплаты, а свежие сливки общества — дети олигархов, чиновников, бизнесменов и прочих очень богатых родителей. Ребята, запланировав это мероприятие заранее, забронировали несколько столиков. И сейчас, счастливые, расслабленные и весёлые, пили льющийся рекой алкоголь и танцевали со всеми на танцполе. Руслан, который предпочитал не напиваться в местах публичного характера до поросячьего визга из соображений паранойи, сидел за столиком и, медленно отпивая пиво из бутылки, переписывался с Мишей. Несмотря на то, что Вихлянцев был сосредоточен на диалоге с Мишей, которому было очень одиноко там, в Москве, он то и дело бросал долгие, внимательные взгляды на танцующего и изрядно принявшего на грудь Даню, возле которого то и дело появлялась одна девушка. И ладно бы она просто помелькала несколько раз в поле зрения и исчезла. Но, видимо поняв, что её не замечают, девушка как бы случайно завела с Даней диалог, на который тот охотно пошёл. Спустя некоторое время они дружно направились к барной стойке, где увидеть их с места своего нахождения у Руслана не было возможности. Пожав плечами, Руслан возвращает своё внимание телефону, где ответа ждало сообщение от Миши. «Даня пользуется такой удивительной популярностью среди девочек-подростков», — вслед за основным сообщением пишет Вихлянцев. «Издержки профессии. Да и ты не особо далеко от него ушёл, вспомни хотя бы… Погоди, к нему опять кто-то липнет?» «Руслан?» — Вихлянцев усмехается, чуть ли не кожей чувствуя беспокойство, с которым было написано его имя. Миша не раз и не два заставал моменты, когда Руслан выходил из себя из-за фривольного поведения незнакомых людей по отношению к Дане и к нему самому, а потому здраво опасался. «Всё хорошо. В конце концов, он взрослый мальчик». «Пьяный взрослый мальчик. Ты ведь прекрасно знаешь, как у него рамки размывает под градусом», — возражает Миша. «Лучше остановить его сейчас, чем потом останавливать тебя». Последнее сообщение точно пощёчина — напоминания о том, как звереет Руслан в моменты приступов ревности, каждый раз навевали неприятные воспоминания. Вихлянцев и сам не гордился тем, что так реагировал на недопустимое поведение посторонних людей по отношению к его возлюбленным, но он буквально не мог себя контролировать. Отключив телефон и положив его в карман, Руслан встаёт. Дойти до Данилы для того, чтобы поинтересоваться, как он себя чувствует — вполне себе благая цель. До барной стойки он доходит преступно быстро, также быстро находит взглядом рыжую макушку и цветастую рубашку, которую ему предложил надеть именно Руслан. — …если ты хочешь? — слышит он, приблизившись вплотную. Девушке не больше двадцати, как бы она не старалась казаться старше. Худощавая, темноволосая, в коротком платье, выгодно подчеркивающем грудь. Типичная шлюховатая «звездочка» Инстаграма, убежденная в том, что лучше её точно нет — не счесть, скольких Руслан таких «звёздочек» видал в своей жизни. — Мне нравится то, как уверенно ты предлагаешь мне это, — Данила смеётся, отпивая из стакана коктейль. Его очень сильно развезло — Руслан чётко слышит это по голосу. Девушка смеётся вместе с ним, а затем тянется вперёд, наклоняясь и открывая соблазнительный вид на ложбинку меж грудей. Она касается тонкими пальчиками с длинными чёрными ногтями ладони Дани, проходясь по его запястью вверх, и отпивает из своего стакана, после чего медленно облизывает нижнюю губу. Беспристрастно Руслан оценивает её метод совращения на тройку из десятки — бездарно, слишком показушно и наиграно, абсолютно без знания дела. Три исключительно за смелость, настырность и не особо запоминающуюся, но милую внешность. Она двигается ещё ближе, да так, что со стороны кажется, будто они уже целуются, и опускает вторую руку на колено Дани, продолжающего рассказывать какую-то историю и считающего, что ничего серьёзного, видимо, не происходит. И Руслан слышит тихий щелчок, который звучит только в его голове. Он прикрывает на мгновение глаза и тут же распахивает их, сжимая челюсть и делая шаг вперёд. — Мне кажется, твоей собеседнице не очень интересно, — прерывает он рассказ Дани, положив на его плечи ладони и чуть сжав пальцы. Поперечный замолкает, вздрогнув и повернув голову. — Не так ли? — Руслан улыбается исключительно губами, в глазах его — Арктический холод. Улыбка его скорее угрожающая, чем милая. Тон его голос настолько любезный, что Данила, будучи изрядно пьяным, понимает, что что-то не так. — Вообще-то я… — девушка подбирается, готовая отстаивать свое право находиться рядом с Даней. — Не так ли? — повторяет Вихлянцев, смотря на неё в упор с приклеенной мягкой, приветливой улыбкой. Взгляд Руслана полон презрительной надменности, отвращения и тихой ярости. «Это был не вопрос», — повисает в воздухе. Девушка, когда Руслан чуть щурит свои пугающе светлые глаза, отстраняется, прижимая одну руку к своей груди, будто обжегшись, и смотрит на него точно кролик на удава, которого отделяет от смертоносного прыжка несколько мгновений. — Я… Да… Мне… Мне… Пока, — схватив свой бокал и чуть не споткнувшись о ступеньку, девушка быстро убегает, скрывшись в танцующей толпе. Успокоился ли Руслан? Нет. Он никогда не может успокоиться сразу, никогда не может сразу взять себя в руки, никогда у него не получается сразу же начать контролировать свою агрессию. — Вставай, — спокойно говорит он, обращаясь к Даниле. Тот послушно встаёт, немного шатаясь, оборачивается и встречает холодный, колкий взгляд льдистых глаз. — Рус… — Тихо. Молчи, — голос Вихлянцева всё также ровен, безэмоционален и даже равнодушен. Но ему невозможно не подчиниться, его невозможно ослушаться, когда он говорит так. Нежного Руслана можно подразнить, можно проигнорировать, но когда он такой — грозный, непримиримый, угрожающе серьёзный — ему хочется повиноваться. — Идём. Вихлянцев разворачивается и идёт вперёд, даже не оборачиваясь для того, чтобы посмотреть, следует ли за ним Даня, потому что он знает — Поперечный пойдёт в любом случае. Они идут в сторону туалетов, где им навстречу выходят пьяные, шумящие парни, на которых Руслан никак не реагирует, в то время как Данила подбирается, готовясь к тому, что придётся разговаривать. Но парни либо не узнают их, либо не считают нужным подходить здороваться, а потому, громко хохоча, просто проходят мимо. Когда они заходят в мужской туалет, Руслан прислушивается и удовлетворённо отмечает, что никого нет. Неожиданно схватив чуть не споткнувшегося о свою ногу Данилу за запястье и затащив его в ближайшую свободную кабинку, Руслан грубо прижимает его к закрытой двери, сжав одной рукой Данино горло, а другой поднимает над головой его руки. Взгляд его дикий, свирепый, но тем не менее кристально чистый, незамутненный злобой. Поперечный громко стонет, когда Руслан сдавливает пальцы на его горле, а затем целует, не позволяя Дане даже предпринять попытку вести в поцелуе. Неподчинение, дерзость и строптивость — худшее, что могло бы прийти в данный момент в его голову. Руслан прокусывает Данину нижнюю губу до крови, слизывая её и тут же проникая языком в рот. Он не вспоминает и о привычной нежности, неспешности и аккуратности, становясь чрезмерно грубым, резким и болезненно доминирующим. Даню ведёт, перед его глазами всё плывёт, в висках стучит пульс. Его ноги дрожат, он скользит кроссовками по полу, заставляя тем самым Руслана поставить между его ног колено для опоры. — Ты мой, — низким, хриплым голосом говорит Вихлянцев, смотря прямо в поддетые дымкой алкогольного опьянения потемневшие от возбуждения глаза. — Никто — слышишь? — никто не имеет права касаться тебя, кроме меня. И Миши, — Руслан давит коленом на Данин пах, впиваясь в опухшие и красные от укусов губы. Поцелуй выходит жгучим, страстным, упоительно собственническим и пьянящим. Руслан отпускает Данины руки и спускается свободной рукой вниз, к ширинке джинсов. Поперечный издаёт продолжительный, скулящий стон, когда Руслан, дернув бегунок вниз, касается холодными пальцами члена сквозь мокрую ткань трусов. Даня давит на плечи Руслана, сжимая пальцы, не имея сил сейчас контролировать себя, и жалобно мычит, когда второй рукой Вихлянцев касается его рта. Дрочит Руслан только Дане, упиваясь собственной властью над ним, упиваясь тем, как тихо, но в то же откровенно вожделенно он стонет его имя. Сейчас Даня максимально открытый, искренний, ласковый и отзывчивый. На нем нет привычной маски язвительного, токсичного шута, сейчас он настоящий. И только они, Руслан и Миша, имеют право смотреть на него такого — нежного, слабого, уязвимого. Даня смотрит на него умильно сонно, но все ещё слишком пьяно. Оставлять его здесь и оставаться самому уже не вариант. — Мы едем домой, — тихо, несколько виновато говорит он, приводя Даню в порядок. — Ты подрочил мне… кх… в туалете ночного клуба, где есть очень большая вероятность быть… как его там… обра… одна… обнаруженными! Удивительно! Надо завтра Мише рассказать. — К нам уже стучались, — Руслан давит ухмылку, увидев, как комично широко распахнулись глаза Дани. — Кого-то очень возмутило то, что мы тут непотребствами занимаемся. — Обост… Оботр… Обосраться. — Кажется, тот мужик это как раз таки и сделал, — Даня смеётся, наваливаясь всем весом на Руслана, который, обняв его, утыкается лбом в плечо. — Прости. Я опять сорвался. Поперечный затихает и нежно, немного неаккуратно гладит Вихлянцева по волосам. — Всё отлично. Мне даже нравится, когда ты такой… Это придаёт остроты, перчинки, если угодно. Но лучше уж дома. Не все люди воспримут это так, как мы с Мишей, то есть адекватно, — мягко отстранив Руслана за плечи, Даня касается его губ в лёгком поцелуе. Уже находясь в такси, Руслан думает о том, как ему повезло с возлюбленными — что Миша, что Даня понимали его. В самом начале отношений они сердились на него из-за такой резкой смены настроения, но сейчас они, наученные опытом, не злились, не дерзили, а повиновались, стараясь максимально быстро успокоить его. Руслан чувствовал жгучую вину и сожаление каждый раз, когда приходил в себя. Но Миша и Даня всегда прощали его, потому что знали, что он, несмотря на всю злость и агрессию, никогда не причинит им серьёзного физического и морального вреда.«В небезопасном месте».