«As an apology».
Порой, всё же, между ними происходили конфликты. И все трое понимали — это неизбежно, потому что никто из них не был изначально «идеальным» человеком, уступающим и сдающимся перед волей собеседника. Но, сталкиваясь «лбами», а если точнее — противоположными мнениями на ту или иную ситуацию обычно бытового характера, они искренне возмущались тому, что партнёры не додумались до этого раньше, имеют иную точку зрения или сделали что-то не так. Чаще всего «лбами» сталкивались Руслан и Миша (Даня предпочитал принимать в таких ситуациях нейтральную сторону, потому что ему не хотелось усугублять ситуацию, отдавая свою симпатию кому-то одному, тем самым задевая другого), что достаточно странно, исходя из Мишиной пассивности в других сферах жизни. В бытовом плане он, привыкший жить в одиночестве, после переезда в Санкт-Петербург очень долгое время привыкал к практически полноценной «семейной» жизни с ребёнком-псом, также требующим внимания, как и целых два партнёра, от которых больше нельзя уехать в Москву. Первые несколько месяцев были для всех троих испытанием чувств, терпения и выдержки. До рукоприкладства дело никогда не доходило, потому что, несмотря на весь свой гнев, никто не хотел причинить другому вред осознанно. Но в то же время было битьё посуды под громкие крики, алкоголь после ссоры как снятие стресса, уход из квартиры для того, чтобы проветрить голову. Но всё это не являлось ежедневной практикой, а спустя время и вовсе сошло на нет — Миша адаптировался к изменившимся условиям жизни, Руслан начал прислушиваться к нему, искать компромиссы. А Даня наконец-то расслабленно выдохнул, перестав чувствовать себя сапером. Кто же шёл на примирение, если каждый был упрямым идиотом, не желающим делать первый шаг? Вихлянцев, под мягким и ненавязчивым давлением со стороны Данилы, который, правда говоря, относился к Мише чуть иначе, чем к Руслану (Миша по мнению Данилы нуждался в более трепетном обращении), всегда тяжело признававшего свою вину и просящего прощения. Но подобные отношения, при которых чувства целостности, единения душ, искренней и взаимной любви возникали чаще, чем раздражение и недовольство действиями возлюбленного, были лучшими. Они благоприятно повлияли на личность Руслана, начавшего считаться с мнениями партнёров, отличных от его. В один из тех самых дней, относящихся к периоду Мишиной адаптации, конфликт произошёл из-за того, что Руслан, любящий наводить чистоту, убрался на кухне при отсутствии Миши в квартире, как делал раньше, когда тот жил в Москве. Для Кшиштовского кухня являлась личной территорией, на которой он был царём и богом, как единственный человек, умеющий съедобно готовить. И по возвращению домой он очень возмутился тому, что Руслан убрался на его территории, тем самым разрушив привычный и знакомый порядок пребывания тех или иных вещей в определённых местах. Ссора разгорелась в считанные минуты, Руслан в пылу гнева обронил обидную фразу, касавшуюся Мишиных увлечений и очень задевшую самого Мишу. Даня, слышавший их ссору где-то с середины, так как был в душе, после того, как Миша бросился вон из кухни, кинулся за ним, перед этим очень недовольно посмотрев на Вихлянцева. Когда Дане удалось отвести Мишу в спальню и там, стараясь максимально обойти темы, связанные с причиной ссоры и самим Вихлянцевым, успокоить его (опыт у него имелся, как и навык, а потому много времени это не заняло), он, наконец-то переодевшись, вернулся к Руслану. — Я… — начал Вихлянцев, подняв голову, когда Данила открыл дверь. Взгляд, поза, выражение лица — все говорило о том, как он очень сожалеет. — Ты. Точнее, вы оба, — тяжело вздохнув, Поперечный садится напротив Руслана, спокойно, но несколько устало заглянув в его глаза, — выматываете не только сами себя, но и друг друга. Что уж там говорить обо мне. Постоянно мечусь меж двух огней, — Данила качает головой. — Руся, — мягко начинает, коснувший сжатого кулака Вихлянцева, — нам сейчас тяжело. Но мы должны преодолеть всё это дерьмо. Вместе. Если каждый из вас будет считать, что делать первый шаг навстречу к примирению — это унизительно, мы не сможем двигаться дальше, так и останемся здесь. — Почему всегда я? — задаёт резонный вопрос Руслан. — Миша переживает это сильнее и острее, чем ты. Сам ведь прекрасно это понимаешь. Для него важен первый шаг от тебя для того, чтобы начать говорить и действовать самостоятельно в плане примирения. Руся, — Данила осторожно расправляет кулак Руслана и кладёт на свою щеку, посмотрев в глаза любимого. — Ты прав, — тихо отвечает Вихлянцев, вздохнув и погладив Данилу по щеке. После этого они встают вместе и идут в спальню, где Миша с очень угрюмым лицом продолжал сидеть на кровати, а Ракета, что был чрезмерно чувствителен к атмосфере, витавшей в доме, лежал на полу, печально взирая на Мишу своими глазами-бусинками. Даня подозвал к себе пса и под предлогом кормежки вместе с ним вышел из спальни, оставляя в комнате только Руслана и Мишу. Вихлянцев, встретившись с хмурым, неласковым взглядом Миши, невесело улыбнулся и подошёл к кровати, сев на расстоянии от насторожившегося Кшиштовского. — Я… сожалею, — подняв взгляд от собственных пальцев, Руслан прокашливается, чувствуя себя при этом очень неловко. — Миш… Те слова, сказанные мной ранее… были произнесены от гнева, но точно не от чистого сердца. На самом деле, я так не думаю. И никогда бы не подумал в здравом, незамутненном злостью уме. Я хочу принести свои искренние извинения, а также пообещать, что никогда больше не буду вмешиваться в установленный тобой порядок на кухне. Это твоя территория. Руслан прямо смотрит на Мишу, неуверенно взглянувшего на него в ответ. Медленно придвинувшись ближе, чтобы иметь возможность при нежелании сближения со стороны Миши быстро вернуться на место, Вихлянцев касается Мишиного плеча кончиками пальцев. — Я очень тебя люблю, — тихо, точно сокровенную тайну, произносит Руслан, смотря в глаза Миши. — Ты очень дорог для меня, — Вихлянцев наклоняется для поцелуя и, не встретив протеста, касается губ Миши в лёгком, осторожном поцелуе, тут же отстранясь и касаясь Мишиного лба своим с нерешительной улыбкой. Когда Миша несмело улыбается в ответ, Руслан чувствует, как исчезает нависший над его головой Дамоклов меч. — Нам с сыном очень интересно, примирились ли его остальные родители? — в дверном проёме появляется голова Дани, а за ней следом и морда Ракеты. Миша издаёт чуть слышный смешок, касаясь руки Руслана, лежащей на кровати, когда Даня умудряется удариться головой о дверь перед тем, как её открыть. Он заходит внутрь и впускает пса, настроение которого также поднялось. Как бы то ни было, но отношения, в самом начале казавшиеся слишком нереальными, шуточными и недолгими, кардинально изменили всех троих. Главное — в лучшую сторону.«В качестве извинения».